Текст книги "Журнал «Если», 1997 № 08"

Автор книги: Алан Дин Фостер

Соавторы: Владимир Гаков,Дмитрий Караваев,Евгений Харитонов,Сергей Кудрявцев,Рафаэль Лафферти,Василий Горчаков,Эммануил Гушанский,Лоуренс Дженифер,Владимир Галкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Он в восторге пробежался по бесконечному каталогу инструментов – от синтезаторов не больше губной гармошки до барабанов. От одного удара в эти барабаны сошла бы с орбиты старушка Земля.

– Теперь я могу наплевать на группу. С такими игрушками я сам себе группа.

– Не слишком увлекайся. Не настала ли пора использовать блок связи для более серьезных целей? К примеру, мы знаем, что идет межгалактическая война. Может, попробуем выяснить что-нибудь на эту тему: как она началась, сколько длится? Вдруг разберемся, кто прав, кто виноват: как-никак, мы – нейтралы…

Миранда покачала головой.

– Невозможно. Во всяком случае, не сейчас. Сначала надо сделать кое-что поважнее.

Кервин оглянулся на нее.

– Что именно?

– Неужели ты сам не замечаешь? – Она указала на гору пакетов. – Туфли! – Мне нужно с полдюжины пар к одежде, что я накупила.

– Верно, – выразительно ответил Кервин. – Действуй. Я ничего не говорил. Выхожу из игры.

Он подошел к коробке с экзотическими сладостями и сердито запустил в нее руку. Пока он пробовал нечто среднее между шоколадным кремом и малиной, в стене появилась дверь, в которую вошел некто.

Это был не Рейл, а грызун ростом с человека – с чрезвычайно длинным хвостом с кисточкой, которым создание поглаживало себя по голове и плечам. Одето оно было в коричневый костюм, обшитый золотыми звездами. Лицо создания было плоским, отдаленно напоминающим человеческое, однако зубы, усы и уши были заимствованы у кого-то еще.

Создание оглядело комнату, включая горы снеди и одежды.

– У вас что, не принято стучаться? – ощерился Кипяток.

– Обходимся без стука. – Грызун что-то подкрутил на своем шлеме. – Я Томун, ответственный по этажу. У меня для вас сообщение администрации отеля.

– Еще один подарочек! – обрадовался Кипяток и сел на край кровати. – Что там у вас?

Вместо ответа посетитель продемонстрировал длинную, напоминающую клейкую ленту, полоску, колеблемую кондиционером. Кервин разобрал на ней какие-то письмена.

– Это ваш счет. – Томун был олицетворением деловитой вежливости. – Вы перерасходовали кредит, и отель вправе потребовать, чтобы вы заручились новым кредитом, прежде чем в счет вашего номера можно будет заносить дальнейшие суммы.

Кипяток покосился на Кервина, который недоуменно пожал плечами, и опять взглянул на грызуна.

– Что-то я не пойму, усатый. Мне казалось, что у нас есть кредит.

– Был. Но вы давно его превысили, заказывая еду, напитки, швейные изделия и тому подобное.

– Тут у вас не очень-то размахнешься, верно? – Кервин отчаянно тянул время.

– Это ваше дело. Кто из вас оплатит перерасход на данный момент? После этого я удалюсь и не стану больше вам мешать.

Кервин уповал на то, что вот-вот придет помощь, но этого не происходило.

– Не понимаю… Вам следует обратиться к мистеру Рейлу. Это пруфиллианец, который нас здесь поселил. Он готов оплатить все наши покупки.

Усы грызуна подергались, морда заострилась.

– Ни в этом номере, ни во всем отеле Рейл не значится.

– Не может этого быть! Кто же сделал предварительный взнос за покупки?

– Это произошло автоматически при вашем вселении. Полагаю, взнос сделали вы сами.

– Нет, здесь какая-то путаница, – зачастил Кервин. – Видите ли, мистер Артвит Рейл поселил нас здесь и сказал, что кредитует нас. Я уверен, что с минуты на минуту он возвратится, и все уладится. До вечера все так или иначе прояснится.

– Вечер уже наступил, – строго произнес Томун. – Срок предоставления счета истек несколько часов назад.

– Что такое – несколько часов? – неубедительно промолвил Кервин. – Велика важность!

– Еще как велика! – ответствовал грызун. – Счет говорит сам за себя. Дорогая одежда, сладости, напитки, эксклюзив… Расплачиваться за все это придется немедленно, во избежание последствий.

– Уверен, что Рейл скоро возвратится.

Грызун обнажил зубы.

– Кто этот Рейл, которого вы все время упоминаете? Пусть лучше кто-нибудь из вас произведет выплату – это позволит мне почтительно удалиться. В противном случае…

– Погодите-ка… – Кервин вытащил из кармана бумажник. После минутных поисков на свет была извлечена кредитная карточка «Виза». – Это годится?

Томун взял карточку заросшей лапой, оглядел ее с обеих сторон и, прежде чем Кервин успел ему помешать, откусил кусок пластмассы. Отдав владельцу карточку с отгрызанным углом, он задумчиво проговорил:

– Вкусно, но, боюсь, не слишком питательно. Печеньем вам меня не купить.

– Чем же нам тебя купить, крысенок? – небрежно осведомился Кипяток.

– Я пропущу вашу дерзость мимо ушей, если вы расплатитесь.

– Кстати, какие у вас тут деньги в ходу? – осведомился Кипяток.

– Любые зарегистрированные кредитные чипы. Вряд ли вы имеете связь с «Фериффом Плакона».

– Сейчас проверю. – Кипяток наклонился к уху Кервина. – Ты ведь у нас умник, вот и придумай что-нибудь.

Кервин посмотрел на него, потом на служащего гостиницы.

– Мы можем предложить в качестве залога свое имущество?

Томун с сомнением покосился на него.

– Если вы имеете в виду свое теперешнее облачение, то за него вам не получить и стакана воды. Если же речь идет о только что приобретенном, то оно и так не поступит в ваше распоряжение до тех пор, пока вы не оплатите счет отеля.

– Вы хотите сказать, что я вроде как понапрасну столько времени занималась покупками?

– Жизнь полна огорчений, крошка, – сказал Миранде Кипяток.

– Кроме того, – продолжил Томун, – я представляю отель, а не магазин. Вам все равно потребуется кредитная линия.

Кервин присел на кровать.

– Значит, придется ждать возвращения Артвита Рейла.

– Напротив, сэр. У меня нет никаких доказательств существования загадочного мистера Рейла. Боюсь, я вынужден попросить вас освободить помещение.

– Освободить? – Недоразумение превращалось в серьезные неприятности. – Но нам совершенно некуда идти! Мы здесь чужие, без денег. Будь у нас деньги, мы бы отдали их вам.

– Ваши личные трудности меня не касаются.

– Дайте нам хотя бы несколько часов! Уверен, что к тому времени Рейл возвратится.

– Эй, погодите! – закричал Кипяток. – У меня есть идея. Измир, лети-ка сюда.

Все это время Астарах болтался у потолка. Сейчас он, распластавшись, как зонтик, спланировал на зов. Кипяток по-дружески приобнял поблескивающий диск.

– Разрешите представить: Измир Астарах, наиболее ценный…

– Кипяток! – одернул его Кервин. – Мы не имеем права…

Низкорослый панк окинул его презрительным взглядом.

– Что ты несешь? Этот проныра Рейл заставил нас пролететь с ним полгалактики, запер нас здесь и исчез. Теперь нас собираются вышвырнуть на улицу, а его ищи-свищи. – Он улыбнулся Томуну. – Возможно, Измир – самое ценное, что есть во Вселенной. Годится для залога?

Грызун покрутил ус и искоса глянул на висящую в воздухе загадку.

– С виду не такая уж и ценность. Фокус с левитацией хорош, но в нем нет ничего уникального.

– Вот что я вам скажу. Берите его под залог, пока не вернулся старина Рейл.

– Сожалею. Лично я с радостью помог бы вашему затруднению, но, как я уже указывал, мы не занимаемся бартером.

Кипяток убрал руку, и Измир снова взмыл к потолку, чтобы наблюдать оттуда своим синим глазом, как Кипяток укладывается на кровать.

– Тогда вот что я тебе скажу, носатый. Мы просто останемся здесь, и ты с нами ничего не сможешь поделать. Так что ступай в свою нору, а мы спокойно дождемся возвращения Рейла.

– Вынужден просить вас немедленно освободить номер.

– Ты уж прости нас, пожиратель сыра, но мы никуда не уйдем. —

Кипяток скрестил руки на груди и откинулся, наслаждаясь подвесным ложем.

…Спустя пять минут все трое стояли посреди бульвара напротив отеля, угрюмо наблюдая за хорошо одетыми постояльцами, беспрепятственно заходящими внутрь. Кипяток рад бы был дать Томуну отпор, однако тот вызвал на подмогу двоих мордоворотов с медвежьей осанкой, протискивавшихся в гостиничный коридор с трудом и по одному. Те аккуратно вынесли несговорчивых постояльцев из отеля, сперва предупредив их, что в следующий раз об аккуратном обращении придется забыть.

Земляне остались в чем были, разве что успели распихать по карманам кое-какую мелочь из заказанного. Кипяток больше всего расстраивался из-за того, что выдворение свершилось слишком стремительно и он не успел украсть из номера полотенце.

Кервин горевал по иному поводу: вместо того, чтобы поддаться заразе бессмысленного приобретательства, ему следовало бы принять душ и почистить зубы. Чувствуя себя грязным и потерянным, он уселся на гладкий тротуар, напоминавший розовый пенопласт. Кипяток прислонился к стене и, стоя на одной ноге, глазел на толпу. Миранда по своему обыкновению сложила руки на груди.

– Не очень-то вежливо с их стороны. Что за обращение! В Хьюстоне у такого отеля отобрали бы все звезды. – Она вздохнула. – А сколько чудесной одежды! Неужели они решили, что мы не собираемся платить? Никогда в жизни меня так не оскорбляли!

– А мне больше всего хочется снова увидеться с нашим приятелем, – проговорил Кипяток, постукивая кулаком по ладони. – С ненаглядным другом Артвитом Рейлом. Придется заколотить ему зубки поглубже в горлышко.

Измир Астарах являл собой сейчас грубую пародию на Кипятка: он тоже опирался о стену, отрастив для этой цели две длинные голубые ножки, и тоже поколачивал голубым кулачком по голубой ладошке. По всем четырем конечностям скользили вверх-вниз желтые кольца. При каждом соприкосновении кулака с ладошкой вспыхивала молния и раздавался гром, резонировавший от стены и смущавший клиентов гостиницы.

– Он вернется, – напомнил Кервин спутникам. – Не забывайте, что с нами Измир.

При упоминании своего имени Астарах покосился на Кервина, убрал с глаз долой свои эфемерные конечности и приобрел пирамидальные очертания, чтобы, перекувырнувшись, резко вытянуться.

– Ну и дубина же ты!

Кервин удивился.

– Ты это о ком?

– О тебе. Представляешь, если он все-таки не вернется, и мы застрянем здесь с этим Измиром? Вдруг наш приятель Рейл пришел к выводу, что Измир ему не нужен? Не забывай, что мы не знаем, какая часть из того, что нам наговорили, правда, а какая родилась в его травянистой башке. Возможно, он вообще все выдумал, чтобы спасти шкуру. Вдруг Измир – всего-навсего амулет или тому подобная дрянь? А что если Измира можно выследить? Он вырабатывает уйму энергии. Оомемианы каким-то образом шли по его следу. Недаром он все время взрывается. А Рейл хорош: приволок нас на этот Недсплен, запер без гроша, да еще навязал на нашу голову Измира! Сейчас он наверняка летит себе на Пруфиллию и хохочет во все горло: ведь оомемианы примутся теперь за нас. Скажи, что будет, когда оомемианы нас найдут? Думаешь, они станут слушать объяснения и извинения каких-то первобытных приматов? Раз они не пожелали выслушать нас в Альбукерке, то здесь и подавно не будут нянчиться с нами. Я уже знаю, как они поступят: оставят от нас мокрое место, а эту пакость заберут на свою ненаглядную Оомемию. Там их увешают медалями, а от нас только и останется, что заметка в утренней газете: «Студенты из Нью-Мексико и блестящий местный музыкант пропали ночью в горах».

– Может, Барсук поднимет тревогу?

Кипяток фыркнул.

– Ты сбрендил? Когда он прочухается, то обвинит нас в краже машины. Вряд ли он расскажет кому-нибудь об оомемианах и о нашем ненаглядном Артвите. Полиция сочтет, что мы расколотили машину или загнали ее, чтобы подкупить наркоты. – Он врезал каблуком по розовому пенопласту, но поцарапать тротуар не сумел. – Гибель сенсационной музыкальной карьеры.

– Какая еще музыкальная карьера? – спросил Кервин, утомившись от речей панка.

– Моя, парень. Я хорошо играю на клавишных и ударных. Могу и на бас-гитаре.

– Хочу есть, – сообщила прозаическая Миранда. – Угости-ка меня шоколадкой, которую ты стянул.

– Сколько угодно, дорогуша. – Кипяток протянул ей квадратик в фольге. Стоило ей прикоснуться к плитке, как та, реагируя на тепло, развернулась сама. Миранда мрачно откусила половину и принялась жевать.

Спустя два часа троица забилась под карниз, спасаясь от дождевой воды, просочившейся сквозь верхние уровни. Дождь оказался холодным.

– Уже поздно, – проговорил Кипяток. – Дождь скоро кончится. Не могли же они отвернуть краны на всю ночь.

Продрогшая Миранда безутешно пробормотала:

– Я по-прежнему голодна.

– Что я слышу! – с горечью воскликнул Кервин. – Выходит, в жизни все же есть кое-что поважнее покупок?

– Не лови меня на слове. Мне бы хотелось иметь все, что я назаказывала. Но прожить без этого можно. Удовольствие получаешь от выбора, а не от обладания.

– Иногда я жалею, что не выбрал своей специальностью антропологию. Мертвых легче понять, чем живых.

– Не говоря уже о том, что они более предсказуемы, – подхватил Кипяток. – Надо нам поесть или нет? Значит, придется как-нибудь добывать бабки.

Он поманил пальцем Измира. Астарах расплющился и изобразил над ними козырек.

– Никто не предложил нам сокровищ в обмен на это чудо света. Значит, надо пошевелиться самим. Я специалист по выживанию, недаром как-то провел целое лето в специальном лагере. Берите-ка!

Он вытащил из кармана три миниатюрных головных телефона. Правый наушник каждого был почему-то розовым.

– Это что еще такое? Откуда? – не понял Кервин.

– Ты и вправду считаешь, что у меня опилки вместо мозгов? Они лежали рядом с блоком связи у нас в номере. Я их прикарманил, пока вы препирались с этой крысой.

Кервин засунул принимающий конец переводчика себе в ухо.

– До чего миниатюрные! – Он испуганно оглянулся. – Должно быть, страшно дорогие. Служба безопасности отеля наверняка уже разыскивает нас. – Он припомнил чудищ, выбросивших их на улицу. Встречаться с ними у него не было ни малейшего желания.

– Вряд ли они тут много потянут, – возразил Кипяток. – Вокруг ошиваются существа самых разных рас, поэтому такое устройство здесь жизненно необходимо и широко распространено. Без него просто не поболтаешь с соседом! Это, скорее всего, одноразовая дешевка.

Миранда тоже надела наушники, которые смотрелись на ней превосходно.

– Жаль, что они не под золото.

Кипяток усмехнулся.

– У меня в карманах водится еще кое-что. Внимание! – Он гордо достал из кожаных недр два приспособления. Одно походило на гибрид антенны и флейты, было усеяно кнопками и имело три мундштука. Второе напоминало нераскрывшийся цветок, но только до тех пор, пока Кипяток не прикоснулся к кнопке. Цветок поспешно раскрылся. На каждом из шести лепестков оказалось по четыре струны, уходящих к пестику.

– Что это такое? – спросила Миранда.

– Не помнишь? Когда ты скупила весь Гонконг, я занялся музыкальной секцией. Вместе с наушниками я прихватил и эти две штучки.

Он нажал еще одну кнопку, и лепестки цветка зажглись. Пробежавшись пальцами по струнам, он извлек из инструмента мелодичный звук, напоминающий звон колокольчика.

– Это, конечно, не гитара, но немного практики – и я заиграю получше слепого котенка.

Кервину стало совестно.

– Не обижайся. Просто у меня было скверно на душе.

– Уже забыл. – Кипяток вопросительно посмотрел на Миранду.

– Нечего на меня глядеть. Я ни на чем не играю.

– Не беда, разберемся. – Он передал флейту-антенну Кервину. – Сумеешь найти этому применение?

Кервин с интересом осмотрел инструмент и осторожно прикоснулся губами к одну из мундштуков. Для его челюстей он оказался маловат, как мундштук знакомой ему волынки. На слабое дуновение инструмент отозвался звуком поразительной глубины и мощности. Кервин принялся экспериментировать с кнопками.

– Может, я и смог бы на нем сыграть, – сказал он, переводя дух. – А что, разве мы решили дать концерт?

– Почему бы и нет? Ты видишь знаки, которые запрещали бы уличное музицирование?

Кипяток начал, то есть неряшливо забегал пальцами по лепесткам. Кервин удивился, насколько простым инструментом оказалась флейта-антенна. Совсем скоро они уже импровизировали, как безумные, забыв про холод и сырость и заботясь лишь о том, вразумительно ли звучат для поредевших прохожих их упражнения; о приятности исторгаемых звуков для инопланетного слуха они старались не думать.

Немного погодя дождь перестал, причем не постепенно, а разом, словно кто-то наверху и впрямь закрутил кран. Число прохожих выросло, для ночной клиентуры распахнули двери магазины. Будь у него шляпа, Кервин бросил бы ее перед собой на тротуар.

Музыка, которую извлекали двое энтузиастов из чужеземных инструментов, заставила Миранду забыть о скуке. Сначала она просто кивала головой, потом заулыбалась, задвигалась в чувственном ритме. Скоро она уже извивалась в танце под странный ритм, как сорвавшаяся со шкалы осциллоскопа кривая.

Теперь Кервину было трудно сосредоточиться на игре. Девушка определенно умела двигаться, хотя оставалось неясным, привлечет ли она своим умением инопланетян. Дело решил Измир: он присоединился к ней, мигая, как рождественская елка, работающая от атомной электростанции, произвольно меняя окраску и подвывая.

Миранда сбросила туфли и танцевала босиком. Тротуар приятно холодил ступни и быстро подсыхал. Измир встал на несколько длинных ножек, чтобы сыграть роль партнера Миранды. Не сумев попасть в ритм ни с ней, ни с музыкой, он трансформировался в золотой футляр с лентами, выбивающимися наружу и развевающимися, как жидкий металл. Когда он обвивался вокруг девушки, в воздухе трещали электрические разряды. Среди золотого мелькания неизменно горел синий глаз, бесстрастно озирающий собравшихся.

Экзотический характер представления заставлял притормаживать на бегу даже самых забубенных инопланетян. Вокруг исполнителей выросла толпа. Кервин знай себе дул, украдкой выискивая в толпе полицейского. Он полагал, что сумеет распознать полицейского независимо от числа конечностей и глаз.

Однако представители местной законности не торопились материализоваться. По всей видимости, выступление на тротуаре не нарушало действующее законодательство, а если даже и нарушало, никто из зрителей не жаловался на происходящее. В городе масштаба Олвина полиция вмешивалась, наверное, только когда получала сигнал о нарушении закона, не имея времени самостоятельно охотиться на нарушителей. Патрулирование потребовало бы здесь развертывания сил, сопоставимых с французской армией.

Представление закончилось само собой: у Кервина не хватило дыхания, а у Кипятка онемели пальцы. Кервин опустил флейту, Кипяток сложил лепестки музыкального цветка. Миранда вопросительно посмотрела на обоих.

– В чем дело? Уже устали? – Сама она выглядела свеженькой, как марафонец после месячного отдыха.

– Не совсем так, – отозвался Кервин. – «Смертельно устали» – это будет точнее.

– Давайте! – она прищелкнула пальцами. – Вы отлично играете. – Она закружилась, не обращая внимания на взлетающий подол.

– Нет, закругляемся. – Кипяток опирался о стену и утирал пот со лба и выбритых висков. – У тебя там что, вечный двигатель?

– Нет. Я как раз вспомнила, что голодна.

Кипяток закинул свой музыкальный инструмент на спину. Тесемка отсутствовала, но инструмент пристал к кожаной куртке, как приклеенный. Возможно, кожа была его любимым материалом. Кипяток наклонился, изучая содержимое туфель.

– Монеты? – спросил его Кервин.

Кипяток пошевелил одну туфлю.

– По-моему, просто мусор.

– Все зависит от того, понравилось ли им.

– Одно из двух: либо это мусор, либо деньги. – Кипяток с прищуром оглядел залитый огнями бульвар. – Есть только один способ в этом разобраться – попытаться их потратить.

Ресторан они нашли не столько по виду, сколько по запаху, поскольку разнообразные надписи на зданиях были для них абсолютной тарабарщиной. Полностью компьютеризованное меню вызвало у них недоумение. К счастью, из динамиков раздавались словесные описания блюд, а крохотные переводчики в наушниках творили чудеса.

В обмен за пару серебристых наперстков и половинку золотистой пружинки ресторан предоставил им три огромных блюда, в которых лежало нечто, похожее на нарезанное мясо омаров с горячими пурпурными овощами. По вкусу это напоминало невероятную смесь клубники и спаржи. Вдобавок они получили гигантский батон хлеба со злаками, дюжину различных соусов, майонезов и джемов и высокие бокалы с напитками, из которых доносился смех всякий раз, когда к поверхности поднимался очередной пузырек, причем казалось, что каждый пузырек смеется по-своему.

Они принялись за чужеземную трапезу с опаской, однако всякие колебания прошли, стоило им отведать блюда. Все было ново и восхитительно вкусно. Кервин сомневался, будет ли им под силу разместить такую гору снеди в своих желудках, однако он не принял во внимание, до Чего у них разгорелся аппетит. Путешествовать, браниться, бегать, делать покупки и танцевать оказалось тяжким трудом.

Наибольшие сомнения вызвали у Кервина мясные ножки, выложенные по одну сторону блюда, ибо они слишком уж походили на конечности четверки инопланетян, занимавших столик неподалеку. Впрочем, Четверка прекрасно видела, что едят земляне, и не высказывала возражений, поэтому Кервин с облегчением решил, что не утоляет голод кем-то из их родни.

Измиру было предложено тоже припасть к этому рогу изобилия, но он проигнорировал предложение. Приняв форму стула, он изучал происходящее синим глазом, издавая иногда негромкое бессмысленное бормотание.

– Не ест и не спит. – Кервин проглотил очередной кусок. – Интересно, как у него с дыханием.

– Если это машина, то зачем ей дышать? – сказал Кипяток.

Миранда жевала хлеб, намазанный четырьмя джемами. Кусала она понемножку и оставалась девственно-чистой, тогда как Кервин вымазался с ног до головы. Кипяток был ему под стать, но совершенно этим не тяготился.

– У вас вроде как получился отличный дуэт, – сказала Миранда. С ее бутерброда сползало что-то зеленое. Кервин затаил дыхание, однако на сей раз не произошло ничего, противоречащего законам природы: зеленая капля шлепнулась на пол. – Можно подумать, что вы уже играли вместе.

Кервин отвел взгляд и отхлебнул из смешливого бокала.

– Не играли, а так, баловались. Пианино, барабаны, все, что только попадало под руку. Только это было давно.

– Да, – согласился Кипяток, – давным-давно.

– Теперь мы уже этим не занимаемся, – смущенно пояснил Кервин. – Двинулись, так сказать, в разные стороны.

– А жаль! Мне-то все равно, но по телику это видишь сплошь и рядом: рассорившиеся друзья детства и все такое прочее.

Кипяток то ли хохотнул, то ли гавкнул, потом как-то нехорошо ухмыльнулся.

– Друзья детства – красиво сказано. А вообще-то этот придурошный яппи – мой брат.

Кервин угрожающе взглянул на него.

– Кого ты называешь придурком? Посмотри на себя! Тебе самое место среди инопланетян.

Миранда переводила взгляд с одного на другого.

– Нет, серьезно? Вы что, родные братья?

– А что, разве не заметно? Не бросается в глаза?

Она неуверенно свела брови.

– Не слишком.

Кервин пренебрежительно хмыкнул.

– У этого ничтожества были блестящие перспективы. Он мог бы стать юристом, врачом, инженером – об этом просто кричали тесты его способностей. Но потом он спалил себе мозги кошмарной музыкой и стал водить компанию с дикими зверями.

– Познакомьтесь, это я и есть. – Кипяток гордо развалился в кресле. – Я собирался стать юристом, но был спасен.

– Хорошенькое спасение: опять превратился в человекообразного!

Кипяток больше не улыбался.

– Заткнись и помалкивай. Я делаю то, что хочу и когда захочу. Принимайте меня таким, какой я есть. Зато мне не надо влезать в униформу в виде костюма с галстуком, чтобы выглядеть безопасным, как все остальные. Мне не приходится…

– Хватит, мальчики, – прервала спор Миранда. – Мне просто хотелось удостовериться, действительно ли вы родня. К тому же вы расстраиваете Измира.

Оба повернулись к Астараху, который по-прежнему оставался стулом.

– По-моему, с ним ничего не случилось, – сказал Кервин.

– А я его чувствую. Не знаю, есть ли у него мозги, но вибрация от него исходит. Только что я ее почувствовала. По-моему, ему вроде как не нравятся споры и распри.

Кипяток ободряюще потрепал ее по руке.

– Все в порядке, милашка. Просто это несколько сложнее того, с чем тебе прежде доводилось иметь дело. – Видя, что она не противится, когда он треплет ее по руке, он попытался погладить ее по плечу, но был встречен неодобрительной гримасой.

– Не распускай руки! Мы все-таки в общественном месте. Вдруг у них тут насчет этого строгости?

– Насчет чего? Ты про фамильярности? – Он показал на улицу. – Какое же это общественное место? Мы единственные шимпанзе в этом цирке. Даже если бы мы с тобой вскарабкались сейчас на стол и занялись любовью, никто бы и глазом не повел. Они, наверное, даже не поняли бы, что к чему.

Кервин сознавал, что ему сейчас лучше воздержаться от комментариев, однако не справился с собой.

– Хватит, Кипяток. Учти, у нас достаточно денег, чтобы протянуть какое-то время без публичного эпатажа. Хотя для такого придурка, как ты, это, наверное, невозможно.

Кипяток упал животом на стол и вцепился ему в глотку. Измир отбежал в сторонку на своих трех ножках, Миранда просто вздохнула и не стала вмешиваться. Тарелки, хлеб, баночки, кувшины, непонятные столовые приборы – все полетело в разные стороны. Разумеется, в Миранду ничего не попало: она принадлежала к редким счастливицам, появляющимся на свет в окружении невидимого силового поля.

Мимо ее носа пролетел кусочек омара. Она и глазом не повела, твердо зная, что ей ничего не грозит. Впрочем, у Кервина и Кипятка не было времени оценить всю уникальность этого явления, так как они уже катались по полу. Несколько посетителей-инопланетян, из вежливости уделив драке секундный интерес, отвернулись к своим блюдам. Больше любопытства проявили только трое маленьких инсектоидов. Если бы не интеллект, читавшийся на лицах, их можно было бы принять за гигантских тлей, сбежавших с энтомологического карнавала. На всех троих были одинаковые вязаные плащи со сложными черно-красными узорами и высокими воротниками, почти полностью скрывавшие их грушевидные тела. Грациозно перемещаясь на четырех задних лапках, они приблизились к столу, за которым недавно сидели Кипяток и Кервин Ренсомы.

Кервин, вырвавшись из объятий Кипятка, указал кивком на невиданное трио.

– Гляди, дубина, бывают создания даже ниже тебя.

В ответ Кипяток сделал попытку расплющить старшему брату нос.

Одна из тлей что-то прошелестела. Две другие зашелестели ей в ответ, жестикулируя антеннами. Потом, воспользовавшись тем, что братья снова принялись тузить друг дружку, они спокойно забрали Измира и со всех ног бросились к выходу.

Миранда вскочила.

– Эй, Измира сцапали!

Братья перестали драться.

– Нам-то какое дело? – сказал Кипяток, поправляя свою велосипедную цепь.

Кервин метнулся было к выходу.

– Скорее! Ты же слышал, что сказал Рейл: мы отвечаем за него жизнью.

– Ну и отвечай за него своей жизнью, клоун. – Кипяток сидя очищал свой гребень от еды.

– Нельзя допустить, чтобы неизвестно кто просто так украл Измира! – Миранда опередила Кервина и бросилась вдогонку за похитителями?

– Невероятно! – Кипяток покачал головой. – Вот это глупость!

Кервин не смог ответить, поскольку стал объектом словесной атаки владельцев ресторана. Переводчик-автомат играючи справлялся с их пулеметной речью, хотя ее смысл был ясен и без перевода: кому-то придется заплатить за разгром. Прижав Кервина к стене, они подвергли его безжалостному поношению. Некоторые из обвинений все же не поддавались переводу.

Остаться в Олвине без женского общества было бы еще хуже, чем опозорить себя преследованием Измира. Кипяток обстрелял владельцев ресторана чем-то съедобным и утихомирил их, после чего бросился вместе с Кервином в погоню за несостоявшейся королевой красоты.

Они нашли ее у перил, окружавших бездонную яму. Кервин в ужасе отшатнулся от бездны. Судя по уходящим вниз огням, город спускался бесчисленными этажами под землю.

– Далековато, – молвил Кипяток.

– Они удрали туда!

Миранда обежала яму, достигла места, где не было перил, и отважно совершила прыжок в пустоту. Кервин понял, что это еще одна гравитационная шахта, только без стен: Миранда медленно опускалась вниз.

– Время не ждет, – сказал Кипяток и прыгнул за ней.

Кервин пожалел, что у него нет возможности поразмыслить. Закрыв глаза, он тоже шагнул вперед.

VIII

Стремительно падая и стараясь хотя бы не ускорять падение, Кервин открыл было глаза – и опять поспешно зажмурился. Тело подсказывало, что ничего экстраординарного не происходит, однако мысленно он уже представлял себе, как разбивается в лепешку и как разлетаются в разные стороны ошметки того, что недавно было Кервином. Почувствовав чье-то ласковое прикосновение к своей руке, он приоткрыл глаза и увидел уверенную улыбку Миранды. Слегка сжав его пальцы, она отплыла в сторону.

Они затормозили и вышли из шахты примерно на тридцать уровней ниже плоскости, с которой только-только освоились. Здесь улицы были усеяны мусором, фасады выглядели более обшарпанными, чем наверху. Миранда указывала направление.

– Я видела, как они бросились вон туда!

Молодые люди последовали за ней и вскоре увидели три фигурки. Похитители Измира не отличались особой прытью, хоть и обладали дополнительной парой конечностей.

– Как можно так шустро бегать на таких коротеньких ножках? – взмолился запыхавшийся Кервин.

– Лучше оставь свои намеки, – бросил ему Кипяток, с трудом поспевавший за Мирандой, которой бег давался без малейших усилий.

Приблизившись к тлям, они услышали их переговоры. Стоило Кервину задаться вопросом, знают ли они, что их преследуют, как одна из тлей обернулась, вытащила что-то из-под плаща и прицелилась в людей. Кипяток одной рукой схватил Кервина, другой успел оттолкнуть Миранду. Все трое резко свернули на улицу, начинавшуюся с пирамидальной башенки, похожей то ли на общественный туалет, то ли на мусорный бак. Нечто, напоминавшее обезумевшую стрекозу, ударилось в башенку с противоположной стороны и издало звон.

Кипяток огляделся.

– Догоним паразитов!

Обогнув башенку, Кервин заметил, что теперь у нее отсутствует одна стенка. В воздухе торчали уродливые завитки стали.

У всех троих уже не хватало дыхания, чтобы выдерживать темп. У Кервина отчаянно кололо в боку; даже Миранда бежала все медленнее. Однако расстояние между ними и похитителями Измира, тоже не располагавшими большим запасом энергии, быстро сокращалось.

Невозмутимый Астарах находился теперь на попечении двух тлей, прижавшихся к стене заброшенного торгового заведения в тупичке. Если бы не слабое свечение фонарей на соседней улице, можно было вообразить, что все происходит в каком-то необитаемом мире.

Кипяток остановился и, тяжело дыша, произнес:

– Так-то лучше. Это наша собственность. Отпустите его, не то мы свернем вам ваши комариные головы. Компренде?

– Погоди-ка! – Кервин встревоженно крутил головой. – Куда подевалась третья?