Текст книги "Журнал «Если», 1997 № 08"

Автор книги: Алан Дин Фостер

Соавторы: Владимир Гаков,Дмитрий Караваев,Евгений Харитонов,Сергей Кудрявцев,Рафаэль Лафферти,Василий Горчаков,Эммануил Гушанский,Лоуренс Дженифер,Владимир Галкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

– Бросьте, – небрежно отмахнулся Кипяток. – Для чего, спрашивается, нужны друзья? – Он включил музыку на полную катушку. «Додж» превратился в громыхающую колонку на колесах. – Так гораздо лучше, вам не кажется?

– О чем речь! Вот бы врубить «Иксов», «Мертвых Кеннеди», «Сиукси», «Беншиз», «Крампл», на худой конец!

Брови Кипятка взлетели на лоб.

– С ума сойти! Любитель классики! – Он протянул Рейлу руку ладонью вверх. – Держи пять, компадре.

Рейл недоуменно посмотрел на ладонь.

В этот поздний час дороги были почти пусты. У полицейских как раз происходил пересменок: вечерняя бригада уступала место ночной. Оставалось уповать, что блюстители законности все еще мирно травят друг дружке небылицы в закусочных центра города: Рейл превышал максимально допустимую скорость по крайней мере вдвое. Уже заступившие полицейские первым делом принимались за несовершеннолетних пьяниц в районе студенческого городка. Наличие на дороге двух сорвавшихся с цепи транспортных средств пока что не привлекало к себе внимания дорожной службы.

– Сейчас нас поджарят! – Кипяток нырнул в салон, увернувшись от очередного заряда. Кервин недоверчиво уставился на верхушку антенны: она оплывала у него на глазах, как свечка. Повреждение антенны сказалось на качестве радиоприема.

Кипяток азартно подпрыгивал на сиденьи, нажимая одновременно на все кнопки радиоприемника.

– Черт, были как раз «Иглобрюхие»! Сто лет не слышал этой песенки! – Он снова высунулся и заорал в темноту: – Только приблизьтесь, обормоты! Живо нанижу вас на телефонный столб! Чтоб вам провалиться, наказание Вселенной!

Рейл пригнулся к баранке и пробормотал нечто вроде: «Как он догадался?». Кервин уже собрался потребовать уточнений, но Рейл заложил такой крутой вираж, что машина чудом не перевернулась. Оба правых колеса зависли в воздухе, а потом рухнули на асфальт.

– Полегче! Или вы решили сами нас прикончить, чтобы облегчить задачу своим оомемианам?

Рейл ненадолго отвлекся от руля.

– Уверяю вас, я полностью контролирую соотношение между силой притяжения, массой и скоростью. Езда не представляет для нас ни малейшей опасности.

– Раз вы так уверены в себе, то у меня готово для вас штук двадцать вопросов. Почему они вас преследуют и палят по нам?

На сей раз объяснение было прервано не преследователями, а каким-то копошением сзади. Кервин и Кипяток оглянулись и вытаращили глаза; Рейл опять вперил взгляд в дорогу.

Мужчина сзади – косая сажень в плечах – к сожалению, уступал габаритами несравненным оомемианам. В данный момент он вел сражение с одеялами, в которых запутался. Его спутница была исключительно хороша собой. Кервин встал перед необходимостью подыскать для нее подходящий эпитет и запутался в вариантах еще сильнее, чем мужчина в одеялах: потрясающая, ослепительная, волшебная…

– Приветик! – развязно крикнул Кипяток, оглядываясь на парочку.

– Что тут происходит? Кто вы такие? – Вид у мужчины был неуверенный, словно он пробудился от глубокого сна. Возможно, его замешательство имело и другие объяснения: на нем и на его спутнице было только белье.

– Я тебе говорила! – раздался ее недовольный голосок. – Я сказала: машина завелась.

– Верно, только мы ей немного помогли, – вмешался в их беседу Кипяток.

Крупный мужчина бросил на него презрительный взгляд.

– Заткнись, щенок.

Он принялся шарить в темноте.

– Где, черт возьми, мои шмотки? Ты не видела, Миранда?

– Зато я видел тебя без шмоток, – опять встрял Кипяток, – и, должен сказать: впечатление так себе.

Взгляд из-под одеяла был острее швейной иглы.

– Погоди, дай только одеться. Я из тебя всю душу вытрясу, подонок! Думаешь, это тебе сойдет с рук – угнать мою машину? Да от тебя мокрое место останется!

– Это не угон, – попытался утихомирить его Кервин. – Мы просто позаимствовали ваш «додж». Оглянитесь: за нами погоня.

– Погоня? Что ты несешь?

В этот момент машину обдало очередным сгустком энергии, и ее владелец уставился безумным взглядом на потолок.

– Что это было?

Владелец «доджа» подполз на четвереньках к заднему стеклу. Кервин понял, что он тоже молод, ненамного старше его самого. Рейл лихо свернул на боковую улицу.

– Господи! – крикнул парень девушке. – Да по нам стреляют!

Кипяток сделал вид, будто сверяется с часами.

– Двадцать две секунды на путешествие информации от среднего уха до коры головного мозга. Еще десять секунд на первичное осмысление. Неплохо для орангутанга.

– Я его прикончу! – взревел хозяин машины.

Приятель Миранды кинулся на обидчика. Однако в потемках он обо что-то споткнулся и сильно ударился головой о миниатюрную раковину, вделанную в столик слева. Девушка удрученно покачала головой.

– И когда я только избавлюсь от разных клоунов? До чего же мне не везет!

– Не беспокойся, дорогуша, – успокоил ее Кипяток. – Теперь у тебя появился избавитель – я.

Рейл тем временем бормотал себе под нос, пялясь в темноту:

– Кажется, сюда; нет, туда…

Лихо вертя рулем, он гнал вездеход по крутой грунтовой дороге, взбирающейся на отроги гор Сангре де Кристо. Фары, упорно светившие им в хвост, пропали.

– Неужели вы от них оторвались? – недоверчиво воскликнул Кервин.

– Если и оторвался, то временно. Но вы не беспокойтесь, теперь мы следуем правильным курсом.

Кервин пытался хоть что-нибудь разглядеть в темноте. Фары высвечивали только грунтовку и деревья на обочинах.

– В каком смысле «правильным»?

– Чтобы оторваться от копов, дубина, – пояснил Кипяток. – Не приставай к нему: он знает, что делает. Ведь так, Рейл?

– Совершенно верно.

«Сейчас я проснусь, – сказал себе Кервин. – С минуты на минуту окажется, что все это – дурной сон, а я вовсе не персонаж из фильма Спилберга или Лукаса. Сейчас я проснусь и…»

– В меня еще никогда в жизни не стреляли, – сказал он Рейлу. – Все это не доставляет мне ни малейшего удовольствия.

– Хорошо вас понимаю и прошу извинения за то, что неумышленно вовлек вас в свои проблемы. Что мне сделать, чтобы вы лучше поняли?..

– Начните хотя бы с объяснения, каким образом у вас на одной руке оказалось семь пальцев.

Рейл посмотрел на свою нестандартную руку.

– Никаких семи пальцев у меня нет. – Он показал ему правую руку, и Кервин, не веря своим глазам, насчитал на ней пять абсолютно нормальных человеческих пальцев. От лишней пары не осталось и следа.

– Вот так фокус! – тихо проговорил Кипяток.

– Ах, вы меня окончательно смутили! Теперь я просто обязан предоставить вам исчерпывающее объяснение. Раз уж все так вышло и я допустил столько нарушений, то вряд ли ситуация станет хуже, если _янарушу еще одно предписание.

– Да уж, фанатик кеглей, пора тебе колоться, – поощрил его Кипяток.

Рейл положил ладонь на свои наручные часы и провел по ним пальцами. С часами ничего не произошло, зато о самом Рейле этого никак нельзя было сказать: его кожный покров стал растекаться, как медная пластинка, обработанная кислотой перед нанесением гравировки. От кожи постепенно ничего не осталось, однако это не отразилось на одежде.

Избавившись от чуждой личины, Артвит Рейл взглянул на спутников тремя глазками, сидящими в зеленом овальном черепе. Алые зрачки были такими крохотными, что походили на крошки в белой воде. Его суженный, по сравнению с человеческим, череп был насажен на длинную тонкую шею и покрыт оливково-зеленой порослью, в которой были выбриты причудливые круговые узоры, напоминающие татуировку новозеландских маори.

Руль держали теперь два длинных щупальца, дававшие посередине по два ответвления каждое, которые, в свою очередь, тоже ветвились. Прямо на глазах у обомлевшего Кервина самые мелкие из щупалец отсохли и отвалились, однако быстро возродились снова; это происходило с равными интервалами. Неизменным остался только голос Рейла.

– Как вы сами видите, причина недоразумения – в том, что я могу иметь столько пальцев, сколько захочу. Вытягивать и убирать их – естественная реакция нервной системы пруфиллианцев, подобно тому, как ваши земные кошачьи в зависимости от настроения обнажают и прячут когти. Когда мне делается не по себе, становится трудно себя контролировать, то появляются дополнительные пальцы, что вы и заметили в вашем оздоровительном центре. Вы проявили исключительную наблюдательность.

– Привычка ученого, – прокомментировал Кипяток.

– Скажите, пожалуйста! – отреагировала Миранда, просовывая руку в рукав кофточки. – Инопланетянин!

Кервин старался тщательно выбирать слова.

– Вы не находите странным, что спасаетесь бегством от парочки настроенных на смертоубийство неземных полицейских в позаимствованном у вас же автомобиле?

– К твоему сведению, Кит, я много чего повидала.

– Кервин, – рассеянно поправил ее он. Судя по всему, Миранда не обладала цепкой памятью на имена.

– Неважно. Если ты воображаешь, что этот тип кажется мне странным, то тебе следовало бы взглянуть на обормотов, с которыми мне иногда приходится иметь дело. Такое впечатление, что половина ребят в колледже – законченные уроды. – Она оглянулась на копошение сзади. – Разумеется, присутствующие не в счет, Брук.

– Сколько раз повторять: я – Барсук! Где, черт возьми, мой ремень?

Машина угодила колесом в очередную рытвину. Лесная дорожка мало напоминала автостраду, поэтому злополучный хозяин «доджа» в сотый раз врезался головой в стену.

Кервин по-прежнему завороженно разглядывал Миранду.

– Просто потрясающе! Ни шока, ни удивления, ни даже испуга.

– А чего пугаться? Я же бываю в кино. Велика важность – инопланетянин! Никто из нас не совершенен. – Она повнимательнее вгляделась в водителя. – Возможно, конечно, встречаются инопланетяне посимпатичнее этого…

– Откуда вы знаете? – обиженно осведомился Рейл.

– И то верно! Я не хотела вас задеть. Просто у меня выдалась тяжелая ночка.

Кипяток тоже проявил интерес к истинному облику Рейла.

– Вообще-то, приятель, причесочка у тебя что надо! Кто тебя подстригает?

– Благодарю за комплимент. Я делаю это сам, когда мне не приходится пользоваться камуфляжем.

– Эта вот штучка превращает тебя в человека? – спросил Кипяток, указывая на прибор в форме часов.

– Очень дорогое устройство, но в моей ситуации чрезвычайно эффективное. Особенно когда приходится удирать от властей. – Он ласково погладил приборчик. – Сами увидите: скоро я опять стану похож на человека.

Вспышка света – и в водительском кресле оказался ярко-синий дикобраз.

– Тьфу ты! Кажется, заело модулятор.

– Наши компьютеры тоже вечно барахлят, – сочувственно проговорил Кервин.

– Балдеж! – Кипяток заложил руки за голову и откинулся в кресле. – Валяй дальше. Когда закончишь, я пристрою тебя в шоу Дика Кларка: он обожает такие шутки.

– О чем это он? – Рейл выглядел растерянным. – Я думал, что сносно понимаю ваш язык. Как-никак прошел ускоренный курс.

– Не обращайте внимания. Во-первых, наш язык постоянно претерпевает изменения, во-вторых, у этого парня не все в порядке с мозгами. Обычно он вообще не знает, что несет.

Кипяток ткнул его в бок.

– За эти слова ты останешься после закрытия зоопарка без арахиса.

– С меня довольно! – Свет, проникающий в машину сквозь заднее окно, внезапно загородил кое-как приведший себя в порядок хозяин машины. – Выметайтесь все до одного! Все, кроме Миранды, вон из моей машины. И поживее, не то придется подгонять вас пинками!

Готовый перейти от слов к делу, он занес кулак. Высокая спинка водительского сиденья до сих пор скрывала от него Рейла. Внезапно водитель оглянулся. К этому моменту ему удалось добиться от модулятора толку ровно настолько, чтобы стать самим собой: трехглазым и зеленым.

У Барсука полезли на лоб глаза, он стал издавать странные, булькающие звуки. Миранда покачала головой и вздохнула.

– Уймись, Брайн. Ничего страшного, простой инопланетянин.

Барсук отшатнулся и пролепетал:

– Настоящий? Прямо оттуда? – Он указал трясущимся пальцем на небеса.

– Все в порядке, мистер Барсук, – обратился к нему Рейл, – я не причиню вам вреда. – Удерживая руль левым щупальцем, он потянулся правым к владельцу транспортного средства с намерением успокоить его дружеским похлопыванием по плечу. Ввиду отсутствия суставов ему не пришлось отворачиваться при этом от дороги.

Приятелю Миранды показалось, что на его грудную клетку нацелилась дюжина извивающихся зеленых змей. Он отпрыгнул и вывалился в задние двери, невольно распахнув их. На его счастье, многочисленные неровности дороги мешали водителю развить скорость более двадцати миль в час. Слыша удаляющийся крик, Миранда еще разок вздохнула и захлопнула дверцы.

– Парни, отвезли бы вы меня назад, на Восемьдесят третью, к «Буревестнику»! Мои родители поднимут крик, если я не вернусь вовремя. Они думают, что я вроде как поехала кататься на роликах. Представляете: ролики! Этот дурень Бьерн вывалился наружу и теперь, чего доброго, сваляет дурака и позвонит им. Так что развернитесь, и поехали обратно.

Кипяток, поглядывавший в боковое зеркало, сказал:

– Прибавь-ка газу, Рейл. Кажется, сзади опять появились фары.

– Может, это кто-то другой, – с надеждой предположил Кервин.

– По этой дороге вряд ли катается еще кто-нибудь, кроме кроликов и скунсов.

– Я же говорил: оомемианам настойчивости не занимать. – Рейл помчался так быстро, насколько позволяла дорога. Трансмиссия все громче жаловалась на нештатную эксплуатацию.

– После последнего поворота они потеряли нас из виду. Как они сумели найти нас снова?

– Боюсь, они настроились на мой сумаш.

Далеко позади Барсук, встав из пыли, застегивал рубашку. Увидев приближающуюся машину, он отчаянно замахал руками.

– Остановитесь!

Машина притормозила, и он радостно подбежал к ней. Неизвестно, когда по этой заброшенной лесной дороге проедет еще кто-нибудь. О том, чтобы тащиться назад в город пешком, не хотелось даже думать.

– Те парни, что уехали вперед, – зачастил он, приблизившись к водительской дверце с опущенным стеклом, – украли у меня машину. За руль они посадили такого урода, что… – Он замер на полуслове: на него таращилось создание, напоминающее жабу на последней стадии рака с метастазами.

Оказавшись вдали от людей, оомемианы не считали более необходимым расходовать драгоценную энергию на камуфляж, вследствие чего в этот крайне неудачный для себя день приятель Миранды стал первым человеком на планете Земля, увидевшим оомемиана в его подлинном обличье. Свойства оомемианов не исчерпывались настырностью: в дополнение к этому они были еще и чрезвычайно безобразны.

Пока Барсук пятился назад, издавая причудливые звуки, двое инопланетян посовещались и рванули с места, обдав беднягу грязью. Барсук споткнулся, упал, поднялся и снова упал; далее он рысью устремился в ближайший лесок. В этот момент он порадовался бы встрече с любым нормальным земным существом, даже с медведем.

IV

Начавшего исповедоваться Рейла было трудно остановить. Зеленая поросль, покрывавшая его голову, морщилась при этом, как поле неспелой ржи на ветру. Кервин подозревал, что каждая морщина таит в себе бездну чувств, хотя внешне это напоминало самую невинную растительность.

– Отчасти проблема состоит в том, что мы, пруфиллианцы, очень обходительная раса. При этом нам не нравится, когда кто-то начинает корчить из себя властелина Вселенной. К тому же оомемианы лишены чувства юмора. А отсутствие юмора – как раз то, чего пруфиллианцы на дух не переносят. – Он улыбнулся, обнажив узкие короткие зубы.

– Теперь вам известна одна из причин, по которой я от души наслаждался своим пребыванием на вашей планете. У вас блестящее чувство юмора – за исключением случаев, когда вы даете волю своим преступным наклонностям. – Он глянул в зеркальце заднего вида. – Они считают себя большими умниками. Погодите, мы с вами еще встретимся!

– Почему они за вами гонятся? – спросил Кервин водителя, свернувшего на полузаросшую просеку. Судя по ударам, которые принимало теперь на себя днище машины, бывший приятель Миранды мог больше не рассчитывать получить свою собственность назад в приличном состоянии.

– Тут много разных мелких поводов…

Кервин не мог угадать, чем вызвана неопределенность ответа: нежеланием Рейла удовлетворить его любопытство или сосредоточенностью на вождении; не исключалось также, что ответ Рейла был чистой правдой.

– Такого, как я, вы бы назвали агентом-одиночкой.

– Кем-кем?

– Агентом, разведчиком, шпиком – как хотите. Кстати, вот еще одна ваша земная особенность, которую я нахожу очень привлекательной, – лингвистическое разнообразие. Конечно, из него проистекает множество неудобств… Кто бы мог подумать, чтобы одна раса создала столько слов, в которых так мало смысла? Строила сложные предложения, противоречащие сами себе и при этом сохраняющие какое-то значение? Когда вы присоединитесь к галактическому сообществу, из ваших рядов выйдут отменные дипломаты.

– Галактическое сообщество? – Кервину стало трудно дышать. – Вы хотите сказать, что вы и оомемианы – это еще не все?

– Конечно, нет! Разумная жизнь – такое же распространенное явление, как пыль под ногами. Существуют сотни, даже тысячи разумных рас. Точного числа я не знаю, это задача целого департамента. Бывает, ребята из отдела развития и интеграции пропустят или проглядят народец-другой. Тогда те берутся уничтожать сами себя. Прискорбная потеря! А все бюрократия!

Рейл опять покачал головой.

– Казалось бы, современные компьютеры все учитывают, но на самом деле они иногда только усложняют жизнь. Хотя, конечно, если вы поставили целью держать в поле зрения всю галактику, без них не обойтись. Только вы оснастили машину искусственным интеллектом – глядишь, она уже норовит залезть с вами в ванну. Будь моя воля… Но моего совета никто не спрашивает. Никто не желает выслушать скромного агента.

– Это еще не объяснение, почему за вами гонятся оомемианы.

Рейл слабо улыбнулся.

– Все это – сплошное недоразумение.

– Как же называют это недоразумение они? – поднажал Кервин.

Зеленая поросль на голове качнулась на юг.

– Тоже не очень громко: похищением.

– Похищение? – Кервин отшатнулся. – Не знаю, какова шкала тяжести преступлений там, откуда вы явились, но у нас на Земле похищение человека – это не «недоразумение».

– Успокойтесь, друг мой: так это именуют одни оомемианы, на самом же деле это голословное обвинение. Поэтому они и отправили за мной следом этих громил: ведь они знают, что у них нет шансов доказать свою правоту в любом суде. Они предпочли бы избежать огласки, которая неизбежна при открытом процессе. В любом суде, кроме оомемианского, обвинение немедленно развалилось бы.

Кервин обдумывал услышанное, поглядывая в зеркало заднего обзора. Изредка он замечал свечение, которое могло быть светом фар преследующей их машины. Рейл не шутил, когда признавал за оомемианами маниакальную настырность.

– Раз за вами нет вины, мы поможем вам, чем сумеем. Мне не нравится, когда накидываются на простого путника, откуда бы он ни явился.

– Значит, вы вроде бы никого не похищали? – спросила Миранда, которая привела в порядок волосы и теперь надевала туфли.

– Даже не думал! – Рейл широко улыбнулся. – Наоборот, я кое-что – заметьте, даже не кое-кого – выпустил на свободу.

Кервин помрачнел.

– Погодите-ка! Получается, вы все-таки кого-то похитили?

– Я сказал: «освободил». Какое же множество значений в вашем языке!

– Кого же – вернее, что – вы освободили?

– Измира Астараха.

– Нет, я просто обязан сколотить группу! Не пропадать же таким названиям! Уж не прячется ли этот Измир поблизости в кустах?

– Я говорю «он», а не «оно», для простоты. Нет, он здесь, с нами. Сопровождал нас все это время.

Кервин осмотрел салон.

– Получается, что вы похитили невидимку.

– Ничего подобного. Покажись-ка, Измир.

Сказав так, он поддел правой ногой лежавший поблизости шар для боулинга. Шар прокатился по полу и ударился о стенку моторного отсека. Впервые за весь вечер на физиономиях Кипятка и Кервина появилось одинаковое отупелое выражение. Первым, как ни странно, пришел в себя Кервин.

– Давайте-ка разберемся. Эти оомемианы выследили вас, настигли через неведомо сколько световых лет и теперь пытаются всех нас уничтожить только из-за того, что вы похитили какой-то шар для игры в кегли?

– А вот это, конечно, абсурд. – Рейл не выглядел особенно огорченным. Кервин подумал, что он, вероятно, просто привык к допросам. Еще раз толкнув ногой шар, Рейл произнес: – Довольно, Измир. Игре конец.

– Блитеракт, – отчетливо проговорил шар.

Кервин вылупил глаза на шар. Он был совершенно убежден, что последняя реплика принадлежала именно шару, а не Рейлу, если только последний не являлся межзвездным чревовещателем. Опасливо наклонившись, он дотронулся до поблескивающей сферической поверхности.

Шар выкрикнул какое-то непонятное сердитое слово. Кервин испуганно отдернул руку. Поверхность шара покрылась рябью, из которой выскользнуло тощее черное щупальце, обхватившее Кервина за правое запястье бережно и одновременно сильно, как хобот слоненка.

– Оставь его в покое. – К этому Рейл прибавил что-то на совершенно неслыханном языке, больше всего напоминавшем эфирные помехи.

Щупальце послушно разомкнулось. Кервин сжал запястье другой рукой. Несмотря на кратковременность контакта, он ощущал пощипывание. Тем временем шар на глазах у троих людей беззвучно поднялся в воздух и опустился на пластмассовый поддон для стаканов, закрывавший моторное отделение. В следующую секунду шар стало распирать изнутри. Он беспрерывно менял очертания и при этом подпрыгивал к потолку. Внутри были заметны крохотные взрывы, сопровождаемые значительным выбросом энергии.

Поверхность шара приобрела не только странную текучесть, но и хамелеоновскую способность менять окраску, которая постоянно колебалась между угольно-черной и темно-синей. Взрывы внутри тоже были разноцветные: белоснежные, красные, голубые, оранжевые; вскоре они участились, превратившись в волны, распространяющиеся по вертикали, как будто внутри шара выросла многослойная палочка-леденец. На самом шаре вдруг прорезался здоровенный синий глаз, за ним – две короткие четырехпалые ручонки, которыми шар оттолкнулся от поддона и поплыл в воздухе. Его нижняя полусфера при этом морщилась, как юбочка, колеблемая ветерком. Глаз неотрывно смотрел на Миранду.

Той потребовалось несколько минут, чтобы ощутить необходимость в словесном отпоре.

– Остынь-ка! Сначала Боуэн, потом этот шутник, – она указала на Кипятка, – теперь еще ты. Между прочим, я даже не знаю, что ты за птица.

– Ффриззен хобьюл менавик.

У Кервина возникло сразу две гипотезы: то ли он услышал смесь из разных языков, то ли один непонятный.

– Гляди-ка, он тоже считает тебя красоткой, – сказал ей Кипяток. – Это должно тебе льстить.

Она безразлично махнула рукой.

Кипяток тем временем обратился к Измиру со словами:

– Недурно. А побагроветь можешь?

Синий глаз воззрился на него, сместившись по желеобразной сферической поверхности. В следующую секунду Астарах сделался ярмарочно-красным, как автомобиль экспериментальной модели на автосалоне.

– Слушай, а в группе ты когда-нибудь играл?

Кервин жалостливо покосился на дурачка.

– Это же инопланетная жизненная форма, Кипяток! Он понятия не имеет, о чем ты толкуешь.

Очевидно, весь космос опутывали нити заговора, цель коего заключалась в том, чтобы доказать Кервину его непроходимый идиотизм. Измир Астарах мигом превратил себя сразу в несколько неопознаваемых предметов. Впрочем, в их назначении не приходилось сомневаться, ибо они наполнили салон не совсем мелодичной, но и не тошнотворной музыкой. Даже Кипяток лишился дара речи, наблюдая и слушая неземные музыкальные инструменты. Впрочем, он быстро вышел из этого не свойственного ему состояния.

– Рейл, старина, как только мы удерем от оомемианов, ты просто обязан помочь мне показать этого виртуоза по Эм-Ти-Ви. Мы огребем кучу денег.

– Боюсь, на это у нас не хватит времени, – ответил Рейл, целеустремленно прочесывая заросли.

Кервин тревожно поглядывал на Измира, который, перестав изображать оркестр, превратился в пломбир с орехами, облитый сиропами различных оттенков. Казалось, в душном салоне он вот-вот растает. На самом деле корпус Астараха был тверже стали, о чем Кервин не подозревал, так как больше не собирался до него дотрагиваться.

– А для чего он нужен оомемианам? Конечно, он довольно симпатичный, но это еще не делает из него сокровище. Или делает?

– По-моему, тут все очевидно, – ответил Кипяток. – Ведь это артист! Возможно, величайший из артистов. Или величайшее произведение искусства. Последнее даже более вероятно. Беспрерывно меняющееся произведение!

Рейл притормозил, высмотрев что-то в темноте.

– Не знаю точно, что собой представляет Измир, но причина, по которой они его так ценят, для меня так же загадочна, как и для вас.

– То есть вы его сперли, даже не зная, что это такое? – удивился Кервин.

– Мне хватило понимания того, что я беру ценную вещь. Удивительнее другое: насколько мне удалось выведать, сами оомемианы тоже понятия не имеют, с чем имеют дело. Они окружили его неусыпной стражей и тщательно изучали, вот я и решил: раз он так ценен для них, то пригодится и на Пруфиллии. Кроме того, меня соблазняла сама мысль умыкнуть его у оомемианов. – Тем же доверительным тоном он добавил: – А все война!

У Кервина дыбом встали волосы.

– Война? Какая еще война? – Внезапно пересеченная местность и тонущий в ночной мгле лес, которые при более заурядных обстоятельствах показались бы ему тоскливыми и опасными, стали выглядеть уютными и манящими.

– Война – она и есть война. Вот и приехали! А то я уже начал беспокоиться.

– Прошу прощения за свою непонятливость, – сказал Кервин, стараясь сохранять спокойствие, – но тут нет никакой дороги.

Это обстоятельство ничуть не обескуражило Рейла. Под восторженный визг Кипятка инопланетянин заставил джип совершить прыжок с высокого обрыва в кусты. Миранда покатилась по салону, ударяясь обо что попало и оглушительно вереща. Вывалившийся из кресла Кервин решил, что она переживает за сохранность своей прически.

Никто не понял, каким образом Рейлу удалось справиться с управлением. Кервин не мог наблюдать за происходящим, так как этому препятствовали разлетевшиеся по всему салону одеяла и подушки. Ненадолго в поле его зрения оказалась Миранда, перекатывающаяся, как мячик, но с безупречно подведенными глазами и толстым слоем помады на губах; он обратил внимание на ее желтые брюки, разноцветную блузку, увесистые серьги и прочие любопытные атрибуты. Потом она исчезла.

В конце концов полет был приостановлен, но не потому, что Рейл достиг пункта назначения, а из-за оказавшейся у них на пути толстой сосны. Правый борт машины был в итоге смят. Ветровое стекло разлетелось вдребезги. Каким-то чудом никто не порезался, хотя, слушая брань Кипятка, можно было прийти к иному заключению. Кервин попытался принять сидячее положение.

– Что с тобой? Рука, нога?

– Хуже! – Кипяток вытянул руку. – Ты только взгляни! Это же настоящая лайка! Эта куртка обошлась мене в четыреста баксов. Четыреста!

– Минутку! – Кервин тревожно крутил головой. – Куда подевался Измир?

Из-под водительского кресла раздалось невнятное бурчание, затем выплыло нечто бесформенное.

– Сюда, Измир. – Рейл изобразил щупальцами сферу, и Астарах поспешно превратился в шар, только на сей раз не для боулинга, а для детской игры в стеклянные шарики – с поправкой на размеры. Правда, у него сохранились ручонки и глаз.

– Для жертвы он ведет себя достаточно послушно, – заметил Кервин.

– Он вел бы себя точно так же с оомемианами и с вами, если бы вам захотелось попробовать.

– Благодарю, но я предпочтитаю любоваться им на расстоянии. – Кервин обвел рукой приведенный в плачевнейшее состояние салон и безмолвный ночной лес вокруг. – Что случилось? Я думал, вы умеете водить.

– Никогда не пробовал. – Рейл пытался выбраться из машины, для чего, вцепившись в дверцу щупальцами, пинал ее ногами. – Просто мне нужно было добраться до этого местечка.

– Поздравляю с удачным прибытием. Что теперь? Игра в прятки с оомемианами в ночном лесу?

– Боюсь, для игр у нас нет времени. Преследователи не успокоятся, пока не схватят нас.

Дверца в конце концов не выдержала его пинков и распахнулась.

– Звучит разумно. – Кервин вылез следом за Рейлом и с наслаждением распрямился. – А вообще-то нет! Что значит «нам»? Мне, например, давно пора в колледж, в общежитие…

– Что с тобой, дружище? – спросил Кипяток. – Неужто разлюбил Приключения? Кишка тонка?

– Кишка у меня там, где ей положено быть – ниже пупка.

Громкий вздох заставил обоих молодых людей оглянуться.

– Мои родители помрут от волнения! Теперь меня навечно запрут на замок.

– Не волнуйся, – подбодрил Миранду Кипяток, – я влезу в окно и составлю тебе компанию. Запустим что-нибудь забойное, наплюем на предков и займемся…

– Ты меня утомляешь. – Миранда сидела на месте водителя, с омерзением глядя на сломанный спидометр. – Час от часу не легче! Сначала этот болван Барсук, потом гонка по лесу с психом, занудой и инопланетянином, потом еще оживший шар для боулинга… Где-то я совершила оплошность: то ли встала не с той ноги, то ли плохо позавтракала.

– Мне не нравится, когда меня обзывают занудой, – с достоинством парировал Кервин.

– Извините, что перебиваю. – Рейл ушел в сторону и теперь оглядывался на них. Под одним щупальцем у него помещался Измир, который, вытянув ручонки, цеплялся ему за шею. Сейчас он напоминал одноглазую обезьянку. – Нам нельзя здесь оставаться. Скорее!

– Куда торопиться? – Кервин завершил обход машины. – Лично я намерен вернуться на дорогу и поймать первую попавшуюся машину. У меня зачет по биологии на носу.

– Если вы попадетесь оомемианам, они расплавят вам голову вместе с мозгами.

– Ничего, – ввернул Кипяток, – ему этого все равно не миновать.

Кервин перевел взгляд с панка на Миранду, решительно покинувшую машину.

– Решайте: либо продолжать дискуссию, либо бежать вместе со мной, – крикнул им Рейл.

– Бежать? – Кипяток обернулся. – А куда, собственно?

– Нас с ним ничего не связывает, – сказал Кервин, кивая на Рейла. – Если мы натолкнемся на этих оомемианов, или как их там, они наверняка оставят нас в покое.

– Держи карман шире! Вспомни, как они оставили нас в покое у кегельбана. Лично мне кажется, что оомемианы сперва устраивают бойню, а потом начинают задавать вопросы. К чему им тебя выслушивать если проще снести башку? И с отчетами потом меньше возни. Типичные полицейские.

Кипяток приблизился к Рейлу и внимательно посмотрел на него.

– В любом случае я не собираюсь упускать тебя из виду. Кто-то должен ведь расплатиться за мою куртку.

– Уверен, что смогу предоставить компенсацию, как только мы окажемся в безопасности.

– Уже теплее. – Кипяток оглянулся на Миранду. – Идешь, куколка?