Текст книги "Журнал «Если», 1997 № 08"

Автор книги: Алан Дин Фостер

Соавторы: Владимир Гаков,Дмитрий Караваев,Евгений Харитонов,Сергей Кудрявцев,Рафаэль Лафферти,Василий Горчаков,Эммануил Гушанский,Лоуренс Дженифер,Владимир Галкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Ответ последовал незамедлительно: из-за ближайшего угла раздался высокий звук, сопровождавший выход на сцену третьего насекомоподобного похитителя. Теперь он целился из оружия, напоминавшего сложенные вместе ручку и карандаш. Оружие было направлено в живот Кервину, у которого немедленно произошел спазм кишечника.

– Вот черт! – Миранда оглядела себя. – Куда это годится – быть похороненной в такой одежде!

– Попробуем их вразумить. – Кервин показал вооруженной тле пустые ладони и сделал шаг вперед. – Мы плохо понимаем, что происходит. Мы здесь совершенно чужие и ни во что не хотим встревать. Может, просто посидим и потолкуем?

Кто-то треснул его молотком по голове. Он почувствовал, что падает, и услыхал визг Миранды. Визг был негромкий, но он получил от него некое извращенное удовлетворение: как-никак он впервые добился от нее персонифицированной реакции; ради этого стоило пострадать.

Он смутно слышал отдаленные разрывы, крики Кипятка, какой-то треск в воздухе, новые вопли Миранды.

«По крайней мере, – успел подумать он, – я умираю сытым, хоть и не знаю, чем набит желудок…»

Ему показалось, что он отключился на считанные секунды. Очнувшись, он увидел знакомые лица. Ближе всего к нему находился Кипяток, как будто даже встревоженный; у Миранды был обрадованный вид. К его удивлению, в поле зрения попала и третья физиономия – зеленая и испрещенная зигзагами, закручивавшимися буквально на глазах. По мере того, как он приходил в себя, зигзаги успокаивались и наконец окончательно присмирели.

Артвит Рейл взглянул на Кипятка.

– Итак, ваш друг жив.

– Повезло, – отозвался Кипяток. – Счастливчик! Ему всегда везло. У него имеется голова на плечах, вот только со здравомыслием туговато.

– Это мы уже слышали, – сказал Кервин для проверки своей способности говорить.

Кипяток покосился на него.

– Значит, слух восстановлен. Что касается твоей речи, то я бы не возражал, если бы она тебе отказала. Сядь-ка, остолоп.

Кервин повиновался, массируя лоб.

– Что произошло?

– А ты сам как считаешь? Тебя подстрелили, вот что.

– Я решил, что уже помер.

– Вас только слегка задело, – объяснил Рейл. – Снаряд, выпущенный фаларианцем, взорвался раньше времени, и вас отбросило взрывной волной. Вообще-то снаряду полагалось взорваться у вас в голове, но фаларианцы славятся невысокой культурой производства.

Кервин неуверенно поднялся. Вместо каменного тупика они находились теперь в уличном кафе на какой-то мрачной, трущобной окраине. Все остальные посетители – несколько инопланетян – помещались за соседним столиком и наслаждались сомнительными удовольствиями, предлагаемыми заведением. Выглядели они далеко не такими преуспевающими, как те, кто прогуливался по улицам тридцатью этажами выше. Глянув мельком на землян, они поспешно отводили взгляд.

– А что стало с этими фала… фаларианцами? – спросил Кервин, превозмогая головную боль.

– Превращены в удобрение, – деловито сообщил Рейл и сделал глоток из высокого сосуда с узким горлышком.

Кипяток сиял.

– Рейл укокошил двоих, а я – третьего. На меня брызнула какая-то зеленая дрянь… – Он скривился.

Рейл покачал головой.

– Как все же вы, первобытные приматы, предрасположены к насилию!

– Это мы-то предрасположены? Не морочь мне голову, зеленушка! Ты поджарил двоих, но я что-то не замечаю, чтобы ты выл от горя.

– Я сделал это по необходимости, а не по внутреннему побуждению. Зачем вы покинули гостиницу? Ох, и пришлось мне побегать, прежде чем я вас отыскал!

– Мы не покинули. – Кервин поддерживал обеими руками голову и боролся с тошнотой. – Нас просто вышвырнули вон. Наверное, мы перегнули палку с покупками.

– Я вас предупреждал. Впрочем, вас все равно не должны были выставлять за дверь.

– Почему? – Кервин через силу приподнял голову. – Служащий утверждал, что знать ничего не знает о каком-то Артвите Рейле.

– А вы ожидали, что я открыто заявлю о себе? Олвин кишит оомемианами и их агентами, которые спят и видят, как бы поймать меня и Измира.

– Измир!.. – Кервин широко раскрыл глаза. – Где он?

– Я на нем сижу. – Миранда поерзала, и Кервин увидел мигающий синий глаз. – Он принял форму стула. Так щекотно!

Кипяток раскрыл было рот, чтобы что-то сказать, но Кервин бросил на него предостерегающий взгляд, и младший брат, вопреки обыкновению, смолчал. Рейл еще не кончил свою речь.

– Я понимал, что далеко вам не уйти, поскольку этот мир вам совершенно не знаком, однако вы забрались дальше, чем я предполагал. Судя по всему, вы неплохо разобрались, что к чему.

– Все благодаря находчивости моего братца, – пояснил Кервин.

Кипяток был удивлен и польщен.

– А как насчет этих тварей? Зачем им понадобился Измир?

– Фаларианцы – первые союзники оомемианов. Хотя эти, сдается мне, собирались оставить его себе вместо того, чтобы сдать своим друзьям. В противном случае нас бы уже сцапали.

– Хороши союзнички!

– Будут и другие, – пообещал Рейл и вздохнул. – Теперь всем известно о нашем местонахождении. На беду, оомемианы засекли мой корабль и установили за ним наблюдение. Мне повезло, что я обнаружил это, прежде чем на него наведался. Нам нельзя показываться даже вблизи космопорта. Если мы попытаемся улизнуть этим путем, они мгновенно нас схватят. К тому же теперь на нас висит гибель троих фаларианцев. У их соплеменников будут свои резоны нас разыскивать.

Кипяток состроил гримасу и вытер ладони о штаны.

– Лучше не надо! Не то мне никогда не отскрести эту зеленую гадость.

– Вы не понимаете всю серьезность положения. Раз тут замешано убийство, в дело вмешается полиция Олвина.

– Они что, тоже союзники оомемиан?

– Нет. Я же объяснял: Недсплен строго соблюдает нейтралитет. Население планеты не питает любви ни к нам, ни к оомемианам. Полиция бросится нас искать, когда узнает, что совершено преступление. Но если вы согласитесь помочь мне еще немного, даю вам слово, что на Пруфиллии мое правительство осыплет вас дарами, после чего предоставит возможность вернуться домой.

Кипяток поразмыслил.

– Я бы предпочел выступать, вместо того чтобы служить мишенью для каких-то тварей, похожих на пакость, найденную командой обеззараживания в подвале у моей тетки Хейды.

– Ты в любом случае рискуешь превратиться в мишень, – напомнил ему Кервин. – Забыл, как действуют оомемианы?

– Что верно, то верно… Я, конечно, против, ну да ладно. Потерплю еще немного.

– Я ваш должник навеки! – Кажется, благодарность Рейла была искренней. – Вы не пожалеете о своем решении.

– Я уже о нем жалею, но, как утверждает мой заботливый братец, выбор у нас невелик. Что же нам теперь делать, раз мы не можем болтаться здесь, но и на корабль нам нет хода?

– Искать другой способ покинуть Недсплен. У меня есть кое-какие связи… – Он неуверенно оглядел сообщников, сомневаясь, стоит ли продолжать. – Словом, если кто и способен нам помочь, так это люди.

Реакцию Кервина можно было предугадать.

– Минутку! А мы кто?

– Я имею в виду настоящих людей.

– Я и есть настоящий человек!

Кипяток радостно улыбнулся.

– Вот это как раз сомнительно.

Кервин глянул на него зверем. Рейл поспешил с объяснениями:

– Скорее всего, мне не следовало этого делать: раскрытие вековых тайн плохо воспринимается юриспруденцией. Однако выбора у нас все равно нет: те, о ком я говорю, единственные, кому я могу доверять на всем Недсплене. – Он поднялся и отодвинул табурет. – Идемте.

Оказавшись у вентиляционного отверстия, Кервин, не веря своим глазам, уставился на сотни лежащих еще ниже подземных уровней.

– Вы хотите сказать, что тут можно еще опускаться и опускаться?

– О, да, и очень долго, – заверил его Рейл. – Олвин – крупный город даже по галактическим стандартам, хотя, конечно, не самый большой.

– Неужели?.. – спросил Кервин, со страхом приближаясь к очередной шахте. – А какой самый большой?

– Точно сказать не могу, потому что все быстро меняется. Скорее всего, Хатанга на бывшей Юсикие.

– Почему на «бывшей»?

– Потому что теперь там сплошь Хатанга. Прежней Юсикии уже не найти – вся застроена. Город покрывает всю планету, он вылез на океанские шельфы, раскинулся повсюду. На шельфах выстроены энергоцентрали, черпающие тепло планетного ядра. А что поделаешь: нельзя же городу размером с целую планету жить на одних батареях! Олвин тоже производит сильное впечатление, но Хатанга по сравнению с ним – старый город, а Недсплен – относительно новая планета. Поэтому этот город еще не разросся. Мы почти у цели… Будьте так добры, не отставайте, иначе можете попасть в горизонтальную транспортную шахту. Внизу их гораздо больше, чем наверху. Вы уже знаете, как пользоваться вертикальными?

– А как же! – отозвался Кипяток. – Шагаешь в пустоту, закрываешь глаза, зажимаешь голову промеж ног – и…

– Уймись, Кипяток, – устало попросил Кервин.

Они достигли шахты. Внизу было черно, как в деревенском колодце в безлунную ночь. Взяв Измира за конечность, Рейл подбросил его в воздух. Измир повис в центре поля, дожидаясь, чтобы за ним последовали остальные. Видимо, ему было под силу нейтрализовать поле или еще каким-то образом воспротивиться его действию. Возможно, так проявлялся еще один его потенциально полезный талант.

Рейл прыгнул в поле и начал спуск. Люди последовали за ним. Измир лениво описывал вокруг них круги, выделывал кульбиты и бормотал что-то невразумительное.

Они не достигли дна шахты, так как это, по словам Рейла, значило бы оказаться на служебно-технических ярусах. Тем не менее Кервина не покидало ощущение, что до самого дна теперь рукой подать.

Освещение на этой глубине было искусственным, но достаточно ярким, чтобы рассмотреть «пещерных жителей». Они выглядели не столько бедными и забитыми, сколько таинственными. Все разговаривали только шепотом. Улица, на которую вывел своих спутников Рейл, была так же широка, как и на других этажах, однако пешеходы жались к стенам и старались держаться в тени.

– Многие из живущих и работающих здесь ведут себя так для того, чтобы не быть замеченными, – пояснил Рейл, хотя это было очевидно и так. – Они избрали этот уровень, чтобы не оставаться на виду.

Обойдя, наверное, пол планеты, Рейл свернул в просторный магазин, до отказа забитый непонятным товаром. Загадочность только прибавляла этому месту занимательности. Миранда попыталась было осмотреть предмет, похожий на кошелек с бисером, за что была наказана несильным разрядом тока. Хозяин был занят с покупателем, на котором ничего нельзя было разглядеть, кроме огромных глаз и рта. Закончив с ним, он поприветствовал четверку. Для этого он поднял над двухфутовым тельцем с шестью ногами четырехфутовую шею. При таком раскладе ему не составляло труда смотреть через пластмассовый прилавок, хотя он все равно не дотягивался до него пальцами, которыми кончались его трехфутовые руки. Голова его походила на лошадиную, если не обращать внимания на длинные косматые уши, которые мелко тряслись, когда их обладатель говорил.

– Ссслушаю вассс. Чем могу помочь?

Миранда облизывала поврежденную руку.

– Эта штука меня вроде как укусила.

Хозяин осклабился, показывая массивные зубы.

– Всссе товары защищены. Я могу ссснять блок, если вы желаете оссмотреть товаррр.

– Мои друзья не знакомы с некоторыми современными приспособлениями.

– Современные приссспособления? – Хозяин выглядел озадаченным. – Этому магазину уже двесссти лет.

– А что это вообще за магазин? – спросил у него Кервин.

За хозяина ответил Рейл:

– Ближайший эквивалент из вашего мира – магазин подержанных вещей. – Рейл обернулся к лошадиной голове. – Мне надо поговорить с Ирунтой.

– Он на ссскладе. – Хозяин с любопытством оглядел посетителей.

– Могу позвать. Кто его ссспрашивает?

– Он сразу меня узнает, – с улыбкой успокоил его Рейл.

Шестиногий жираф развернулся, но тут же замер в недоумении. Измир Астарах полностью воспроизвел размеры и очертания сложной скульптурной композиции, стоявшей у дальней стены. Разница заключалась лишь в том, что оригинал был черным, а Измир сделал выбор в пользу яркой кобальтовой голубизны, вокруг которой быстро вращались черные полосы. Хозяин магазина был очарован этим зрелищем.

– Наверное, вы не захотите продать этого подражателя? Превосходная игрушка! Никак не пойму, что это такое.

– Этого никто не может понять, – сказал Рейл. – Но это неважно. Что бы или кто бы это ни был, он не продается.

– Если вы передумаете, то я ссс радостью… – Жираф исчез за занавеской.

Кипяток, Кервин и Миранда бродили тем временем среди завалов того, что на Недсплене считалось, по всей видимости, хламом, тогда как на Земле не имело бы цены.

В торговом помещении появился некто массивный, со сложными увеличительными линзами на носу, определяющими с помощью встроенных программ подлинный возраст предметов старины, чистоту и происхождение драгоценностей и еще много всего полезного. Его одежда производила менее сильное впечатление: серебристые штаны и майка.

– Артвит Рейл! Клянусь небом, мы долго не виделись!

– Даже слишком! Рад снова с тобой встретиться, Ирунта.

Пруфиллианец и человек обнялись. Кипяток и Кервин глазели на человека, разинув рты, чего никак нельзя было сказать о Миранде: ей до него не было никакого дела, ибо все ее внимание было поглощено широким ассортиментом браслетов и ожерелий.

Ирунта высвободился из объятий старого приятеля.

– Какими судьбами?.. – В этот момент он увидел других посетителей магазина. – Вот это да! Кроманьонцы? – Он недоуменно оглянулся на пруфиллианца. – Я слышал, что ты занялся какими-то темными делишками, Артвит, но чтобы такими…

Рейл потупился.

– Я ничего не мог поделать. Они спасли мне жизнь.

– Вот как? Что ж, надо полагать, даже кроманьонец способен время от времени на цивилизованный поступок, что бы о них ни рассказывали. Итак, они спасли тебе жизнь – выходит, ей угрожала опасность?

– Все из-за него. – Рейл указал на Измира, который, заскучав в роли скульптуры, преобразился теперь в напольный вентилятор и усердно вращал лопастями сложнейшей конфигурации. – Оомемианы высоко его ценят. Настолько высоко, что объявили тотальный розыск, когда я его позаимствовал.

– Позаимствовал? По этой части ты всегда был мастером, Артвит! Только на сей раз, судя по всему, ты несколько переусердствовал.

– Видимо, в этом все дело. Спасаясь бегством, я оказался на планете, где проживают мои друзья, которые и спасли меня от оомемианов. Теперь я несу ответственность за их судьбу. Все происходило слишком стремительно, чтобы тщательно взвесить варианты действий.

– Полагаю, они вполне безвредны. – Ирунта задумчиво разглядывал Кервина, прохаживаясь за прилавком. – Признаться, живьем они не такие зловещие, как описывает история. Хотя, конечно, разница невелика. В главном анналы не лгут: мелкие черты, неразвитость черепа, скелета, мускулатуры.

– Ты бы лучше на себя посмотрел, – посоветовал ему Кипяток.

– Плюс к этому примитивные и грубые, – подытожил Ирунта.

– Но вы-то вообще неандерталец! – не вытерпел Кервин.

Друг Рейла был именно неандертальцем, о чем недвусмысленно свидетельствовал мощный торс, длинные сильные руки, покатый лоб, выступающая нижняя челюсть, густой волосяной покров на теле. Очки ювелира, поднятые на лоб, смотрелись на его физиономии совершенно неуместно.

– Кем же еще мне быть? Что ж, по крайней мере, процесс взаимной идентификации завершен. – Ирунта повернулся к Рейлу. – Скажи, они добились хоть какого-то прогресса?

– Я не занимался социологическими исследованиями, поэтому ничего толком не смогу тебе сказать. Их Земля представляется вполне первобытным уголком. Поэтому я туда и свернул. Планета до сих пор классифицируется как необитаемая.

– Бедная старушка Земля! – Ирунта печально помотал головой. – Я частенько по ней скучаю. Хотя, естественно, на ней не бывал. Там уже многие тысячелетия не ступала нога человека. Этого требовал договор.

– Минуточку, минуточку! – Кервин отчаянно жестикулировал, добиваясь внимания. – В каком это смысле «не ступала нога человека»? Кто же в таком случае мы?

Ирунта поджал толстые губы.

– Полагаю, вы считаете себя людьми, и тут уж ничего не поделать. На самом же деле вы пленники давней остановки исторического и социально-культурного развития.

Кервину надоел его снисходительный тон, будь он хоть трижды приятелем Рейла.

– Какая еще остановка развития? Да мы высшая раса! Вымерли-то не мы, а вы.

– «Вымерли»! – Ирунта деликатно хохотнул. – До чего забавно! Вы, кроманьонцы, всегда были по-своему занятными, хоть и неуклюжими созданиями. Мы не вымерли, дикарь, а улетели. Переехали. Поменяли адрес.

Кервин нахмурился.

– Что-то я не совсем понимаю…

– Так и было задумано. Живя на запретной планете, вы не могли иметь доступа к своей подлинной истории. Попробую немного приоткрыть вам глаза.

– Не уверен, что это разумно, – встревожился Рейл. – Что будет, когда я верну их домой?

– Им все равно никто не поверит, – отмахнулся Ирунта. – Традиционная кроманьонская черта, которая вряд ли изменилась с тех пор. Они не склонны верить чему-либо, чего сами не создали. – Он обернулся к Кервину. – История совсем простая, братец.

– Давай выкладывай все, как есть, – поторопил его Кипяток.

– Пожалуйста. Как и все планеты, где появлялась разумная жизнь, Земля какое-то время находилась под наблюдением изотатов.

– А это еще кто? – спросил Кервин. – Мы здесь с ними не встречались?

Ирунта улыбнулся, растянув толстые губы и показав внушительные зубы.

– Изотатов никогда никто не видел: ни пруфиллианцы, ни оомемианы, никто. Единственное, что мы наблюдали, это их гигантские корабли. Никто не знает, где их родной дом и обитают ли они там до сих пор. Вполне возможно, что они покончили с оседлой жизнью ради кочевого существования на борту колоссальных звездолетов, превосходящих скоростью все остальные известные средства передвижения. Иногда они нам что-то сообщают. Такое общение всегда имеет односторонний характер. Они дружелюбны, но отчуждены, заботливы, но только на расстоянии. Они вмешиваются в дела других разумных рас только тогда, когда принимают решение помочь развивающемуся виду, стоящему на пороге цивилизованности.

Одним словом, история говорит о том, что, наблюдая за Землей, они стали свидетелями конфликта, назревающего между двумя ветвями людей: моим народом, неандертальцами, и вашими предками, кроманьонцами. Видимо, их сильно удивил тот факт, что сразу две ветви, имевшие одного и того же человекообразного прародителя, почти одновременно стали разумными. Изотаты пришли к выводу, что более примитивные, более агрессивные и многочисленные кроманьонцы в конце концов уничтожат неандертальцев.

– Значит, вы всерьез мните себя высшей расой? – спросил Кервин.

– Ни в коем случае! У нас нет расовых предрассудков, как у вас, кроманьонцев. Полагаю, их не было и у наших предков. По поводу превосходства вам следовало бы навести справки у изотатов, но это, увы, неосуществимо.

Однако далеко не всегда высшая форма оказывается доминирующей. Мы были гораздо более мирными и созерцательными, чем наши воинственные недруги. Мы проявляли открытость и покладистость, а вы коварство и замкнутость. Мы были правдивы, искренни, а вы изворотливы и лживы. Изотаты рассудили верно: мы не смогли бы противостоять столь мощным инстинктам. Отдельный неандерталец был сильнее отдельного кроманьонца, но на поле боя мы проигрывали. К тому же кроманьонцы плодились, как мухи.

Посему было принято решение: обе ветви заслуживают дальнейшего развития, но сосуществовать не смогут. Изотаты понимали, что более тонкие, чуткие неандертальцы будут затоптаны бездушными кроманьонцами.

– Все, что вы утверждаете, можно оспорить, – заметил Кервин.

– Боюсь, историческая часть ревизии не подлежит. Изотаты вмешались и пресекли на корню любые споры. Примерно шестьдесят тысяч лет тому назад они прибыли на Землю на нескольких огромных кораблях и положили конец конфликту, попросту переселив моих предков на необитаемую планету. Насколько я понимаю, сперва предполагалось переселить кроманьонцев, но пока операция готовилась, их стало так много, что проще оказалось «изъять» нас, а не вас.

Итак, как вы сами видите, вопрос решался в практической плоскости, а вовсе не с точки зрения того, кто более достоин владеть планетой, породившей и нас, и вас. Переселение не травмировало нас, поскольку мои предки, как и ваши, были еще слишком примитивны, чтобы понять, что Земля – их дом. Дом ограничивался пещерой. Мы устроились со всеми удобствами и добились включения в галактическое сообщество. Теперь мы считаем своей родной планетой мир, подаренный нам изотатами. Ни о какой ревности речи не идет, и если кому-то из нас хочется посетить Землю, то только из антропологической любознательности. К сожалению, нам не предоставлено даже этой возможности, ибо Земля по сей день классифицируется как необитаемая планета. – Ирунта кивнул в сторону Рейла. – Об этом он вам, наверное, говорил.

– Пришлось сказать. Оомемианы вот-вот схватили бы меня, если бы не эти трое.

Ирунта понимающе кивнул.

– Не беспокойся. Повторяю, им никто не поверит, если они, возвратившись, вздумают рассказать о своем путешествии. Такое уже случалось. Путешественников неизменно высмеивают – и только.

– Почему вы так уверены, что изотаты не снабдили вас версией о вашем превосходстве исключительно ради того, чтобы вас было проще переселить? – спросил Кервин.

– Потому что они могли бы обойтись и без этого. Не забывайте, все происходило десятки тысячелетий назад с самыми что ни на есть первобытными людьми. Когда спустившиеся с небес боги предлагают перенести вас в рай, какая первобытная душа вздумает этому воспротивиться? Разумеется, кое-кто возражал. Этим немногим хватило смекалки, чтобы сбежать с кораблей изотатов. У вас, кроманьонцев, осталось, кого травить. Вы никогда не задумывались, почему мы так быстро «вымерли»? – Он оглянулся на Рейла. – Вряд ли они изменили своим привычкам.

– Боюсь, что они сохранили свою прежнюю неуживчивость, – с осуждением в голосе ответил Рейл. – Не представляю, чтобы они в обозримом будущем смогли стать частью галактической культуры. Какое-то время назад у них появилось атомное и водородное оружие. Дальнейшее – дело времени.

– Болтовня! – сказал Кипяток. – Увидите, мы разберемся со своими проблемами.

– Желаю вам всяческих благ, – заверил его Ирунта. – Всякая новая раса чем-то обогащает общество. Возможно, мы могли бы даже выступить спонсорами вашей заявки на вступление. – Видя, что у Кипятка имеются возражения, Ирунта опередил его: – Поймите, я вовсе не намерен вас оскорблять. Просто излагаю факты в известном мне толковании.

– Не факты, а сплошное вранье! – выпалил непримиримый Кипяток. – Ручаюсь, что у вас нет даже рок-н-ролла.

Ирунта свел могучие брови и вопросительно взглянул на Рейла.

– Современная форма популярной музыки, – пояснил тот. – Всего лишь вариации на более ранние темы, которые наверняка можно проследить до самых истоков.

– Да, этого у нас, кажется, нет. – Тем не менее Ирунте стало любопытно. – Мы далеко отошли от первобытных форм самовыражения. Я бы с удовольствием послушал эту музыку. Кто знает, какие древние чувства она сумеет пробудить?

– Сколько это стоит? – Миранда указала на блестящую побрякушку, предназначенную для гораздо более толстой шеи, чем у нее. Блеск побрякушки слепил глаза. Измир подплыл ближе и превратился в абсолютный, только увеличенный дубликат бус.

– Невероятно! – воскликнул Ирунта. – Что еще он умеет копировать?

– Практически все, – ответил ему Рейл. – Во всяком случае, пока мы не заметили никаких ограничений. Помимо этого, он обладает способностью к свободной левитации в любом направлении, в том числе в спусковой шахте. Сила и направление действия поля на него не влияют. Уверен, что он обладает и иными свойствами, о которых мы не знаем.

Ирунта кивнул.

– Начинаю понимать, почему оомемианы так его ценят. Вероятно, они тоже не имеют представления о его истинных способностях.

– Но они, по крайней мере, что-то подозревают. – Рейл пригладил свою зеленую поросль. – Иначе зачем им так рьяно меня преследовать? Трудность заключается в том, что Измир совершенно безразличен к происходящему вокруг него. Кто его поманит, к тому он и прибьется. Я даже не знаю, что означает его имя. Вдруг это какой-то оомемианский код?

– Имя не имеет значения, – пробормотал Ирунта. – Терпеть не могу оомемианов! Грубые, неотесанные мужланы! А тебе я многим обязан. Поэтому мы окажем тебе помощь. Что до наших… гм… братьев, – он посмотрел на троих людей, – то мы не допустим, чтобы нас обвинили в нежелании помочь бедным родственникам.

– Видимо, мы должны вас поблагодарить. – Кервин шагнул к прилавку и протянул руку, но Ирунта отшатнулся и только слабо помахал ему в ответ.

– Не обижайтесь, – проговорил он, стараясь не морщиться, – просто вы пахнете… не так, как мы.

– Все мы, земляк, воняем одинаково, – сказал Кипяток.

– Наверное, он имеет в виду тебя, – бросил ему Кервин. – Когда ты последний раз принимал ванну, братишка?

– Не зови меня братишкой. Я начал изживать наше родство еще до того, как появился на свет.

– Все вы пахнете примерно одинаково. – Ирунта говорил правду и искренне стремился к взаимопониманию. Переключив внимание на Миранду, он ответил ей: – Сорок шесть иоров плюс налог.

Миранда надела бусы на шею.

– Что такое несколько иоров? – С этим возгласом Кипяток вывалил на прилавок пригоршню шариков, шпулек, блестящих цилиндриков и кубиков.

У Ирунты поползли на лоб брови.

– Сколько наличности! И все это наверняка заработано здесь. Неужели кроманьонцы достигли большего прогресса, чем я предполагал?

– Одни из нас адаптируются лучше, другие хуже. – Кипяток пододвинул к нему свое богатство.

Ирунта выбрал из кучки два кубика, разобрал их и отдал Кипятку скорлупки.

– Это сдача.

– Только и всего? – Миранда признательно улыбнулась Кипятку. – Спасибо.

Тот убрал «наличность» в карман.

– Мне хотелось бы провести с Измиром кое-какие опыты, – заявил Ирунта.

– Какие именно? – подозрительно спросил пруфиллианец.

– Успокойся, мой давний друг, вреда я ему не причиню.

Ирунта, Рейл и Измир исчезли в недрах магазина. За прилавок встал шестиногий жираф, а трое людей продолжили исследование товаров, иногда выглядывая из-за стеллажей, чтобы оставаться в курсе происходящего.

Некоторые приборы, с помощью которых Ирунта взялся изучать Измира, показались Кервину ужасно сложными, поэтому он уже сомневался, действительно ли неандерталец простой совладелец заштатной лавки. По прошествии часа из-за занавески стали доноситься его переговоры с какими-то невидимыми собеседниками. Наговорившись, он возвратился в торговый зал.

– В общем, так, Артвит: мы помогаем тебе покинуть Недсплен вместе с Измиром и кроманьонцами, не привлекая внимания оомемианов.

– Спасибо! Я не был до конца уверен, что у тебя до сих пор сохранились подобные возможности.

– Ты был бы удивлен, узнав, чем я располагаю. – Ирунта смотрел не на Рейла, а на Измира. – Твой Измир представляет необычайный интерес. Я всего лишь снял показания приборов, но истолковать их самостоятельно не могу. Это не по моей специальности. Я уже передал их кое-кому, кто в этом больше смыслит, и те проявили интерес к проведению более углубленного исследования.

– Звучит знакомо. Правильно ли я понял, что ты не собираешься отправлять нас прямиком на Пруфиллию?

Ирунта положил руку на его тощее плечо и тихо сказал:

– Пойми, друг, без нашей помощи ты не подберешься к своей Пруфиллии и на расстояние в тысячу световых лет. Ты сам это хорошо знаешь. Оомемианы уже выставили сплошной космический заслон. Теперь на, Пруфиллию и союзные с ней планеты без тщательнейшей проверки нельзя переправить даже былинку. Твои соотечественники, разумеется, возмущены, но поскольку военные действия не ведутся, все ждут, что напряженность рассосется сама собой.

– Ну, не знаю… – протянул Рейл, полный сомнений. – Я рассчитывал на другое.

– На Дом, то есть на нашу планету, вас не потащат, – заверил его Ирунта. – Если бы оомемианы узнали, что ты направляешься туда, нас обвинили бы в нарушении соглашения о нейтралитете в отношении Пруфиллии и Оомемии. Но есть другое место, где вы будете в безопасности и где мои соотечественники сумеют помочь тебе разобраться в способностях Измира.

– Предоставь мне минуту на размышление, – резко произнес Рейл. – Моя цель состоит в том, чтобы доставить его на Пруфиллию.

– Не только. Насколько я понял из твоего рассказа, первое твое намерение было отнять его у оомемианов.

– А как же мы? Вы не забыли про нас? – жалобно проговорил Кервин.

Инопланетяне продолжили свой спор, не обратив на него внимания. Кервин не возражал, когда его называли первобытным, но быть лишним не желал.

IX

– Не огорчайся, – сказал ему Кипяток. Ирунта и Рейл по-прежнему препирались, выторговывая друг у друга уступки. Кервину наскучило их слушать, и он вернулся к изучению товаров на стеллажах.

– Разве ты не видишь, что мы здесь мало что значим? Мы – просто превышающий норму багаж. Хуже, если они просто забудут нас здесь. Тогда мы застрянем по-настоящему. – Кипяток поразмыслил. – А во-обще-то я бы не возражал. Олвин несравненно интереснее Альбукерке. Я бы сколотил из местных клевую группу. Мы положили бы начало новому течению. Уверен, что в таком месте, где всем все доступно, новая идея, музыка, вообще любая новизна имеет конкретный вес в шариках и кубиках. Вдруг это – главный шанс моей жизни?

– Совсем спятил! – Кервин искоса посмотрел на Кипятка. – Ну, останешься ты здесь, и что с тобой будет, когда тебе захочется шоколадного коктейля или телешоу?

– Во-первых, их пищевые синтезаторы способны изготовить шоколад. Что до телика, то неужели ты считаешь, что я транжирю свое бесценное время на созерцание дурацкого ящика? И потом, здешние развлекательные системы наверняка дадут фору нашим. – Он нашел взглядом Миранду. – А ты что скажешь, ягодка? Поступаешь в мою группу?

Она провела пальчиком по накрашенным губкам.

– Даже не знаю… Звучит вроде как заманчиво, но как быть с матерью и отцом? Они же там помрут от беспокойства.

– Мы как-нибудь черкнем им письмишко. Есть же тут подобие нашей экстренной почты! Не обязательно говорить им, где ты оказалась. Мол, перевелась в другой колледж, в другом городе, все о’кей. Если мы добьемся успеха, то заработаем столько ихней требухи, – он погремел мелочью в кармане, – что наймем корабль, и ты слетаешь домой погостить. У нашего приятеля Рейла это ведь как-то получилось!

– Все равно не знаю. Надо подумать. Но магазины здесь – блеск! Уверена, что здесь есть совершенно невероятные магазины, где продается невиданная одежка. Хотя, конечно, какая радость от одежды, если вокруг нет людей, которые могли бы ей восхищаться!