Текст книги "Журнал «Если», 1997 № 08"

Автор книги: Алан Дин Фостер

Соавторы: Владимир Гаков,Дмитрий Караваев,Евгений Харитонов,Сергей Кудрявцев,Рафаэль Лафферти,Василий Горчаков,Эммануил Гушанский,Лоуренс Дженифер,Владимир Галкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Потом что-то произошло. Кервин ненадолго полностью утратил ориентировку, причем это было даже почище, чем при переносе с корабля зиканов. Дальше все опять встало на свои места. Разница заключалась только в том, что Миранда снова была одета в Измира. Как бы это ни называть – плащ, платье, – но выглядело одеяние чудесно: водопад красок и энергии, смотреть на который было больно глазам. Кервину пришлось прищуриться, даже всемогущие галеты заслонили глаза.

– Что случилось? – спросил Кервин.

– Он опять поменял форму, дубина, – объяснил младший брат.

– Без тебя вижу. А раньше? Когда все куда-то подевалось?

– Он передвинулся. – Оденоу подлетел ближе. – Чиханием я бы это не назвал. В этом явлении не было ничего биологического.

– Скорее, отрыжка, – сказал Риц. – Мгновенный перенос в наше измерение еще некоторой части Измира, вследствие чего солнце, в непосредственной близости от которого мы временно расположились, превратилось в сверхновую звезду. К счастью, вокруг него не вращалось обитаемых планет.

– Получилось бы неудобно, – подсказал Чахлый, – если бы то же самое случилось с ним у вас на планете.

– Неудобно – это хорошо сказано! – усмехнулся Кервин.

– Надеюсь, это не служит сигналом начала нестабильного цикла. В противном случае началась бы цепочка катастрофических катаклизмов. Ситуация не из приятных. То, что это еще не началось, связано, как видно, с вашим умиротворяющим присутствием, особенно с присутствием дамы, к которой Измира так неодолимо влечет.

– Если он так чихает, то мне бы не хотелось оказаться у него под боком, когда он подхватит настоящую простуду.

– Мы мало что можем сделать, – с сожалением ответил Кипятку Чахлый. – Как мы ни могущественны, даже у наших возможностей есть пределы. Как выразился один из ваших философов, мы можем перемещать миры, как шкварки на сковороде. Но тут речь идет о неизмеримо большем. Нам остается только развести руками.

– Знаете, – задумчиво проговорил Кервин, – когда Артвит представился нам честь по чести, мы решили было, что его пруфиллианцы – вершина могущества. Потом мы заподозрили, не являются ли таковыми оомемианы. Потом себя показали изотаты, после них – зиканы. Теперь вы хвастаетесь, будто способны шуровать мирами, словно гренками, летать от галактики к галактике, изучать все одиннадцать измерений… Встает логичный вопрос: кто там следующий? Пруфиллиан-цы наблюдают за оомемианами, оомемианы наблюдают за пруфиллианцами, изотаты – за всеми, зиканы – за изотатами… А кто наблюдает за вами? Есть ли кто-то и над галетами, или вы – высшая ступень разума?

– Мы не знаем, – развел руками Чахлый. – Существуют кое-какие подозрения, но доказательств никаких. Если кто-то или что-то наблюдает за нами, то настолько превосходит нас, что умудряется хранить инкогнито. Мы, правда, подозреваем еще кое-что…

– Вы о божестве?

– Сейчас сыграю вам гимн, – сказал Кипяток и полез за инструментом.

Кервин удрученно покачал головой.

– Речь идет о судьбе целых рас и галактик, а тебе все шуточки!

– Между прочим, это – наилучший выход, – проговорил Оденоу. – Об этом свидетельствуют все накопленные нами знания. – В воздухе загорелись символы. – У пруфиллианцев и оомемианов есть своя теория планетарного наплевательства. Изотаты и зиканы знакомы с пространственной причинностью. Мы ушли дальше. Самые наши блестящие и оригинальные умы, сложив усилия и проработав миллионы лет, произвели на свет вот это.

Кервин уставился на сложную цепочку символов.

– Что это значит?

– Перед вами, – горделиво провозгласил Чахлый, – исчерпывающее математическое доказательство того, что располагающийся выше нас уровень интеллекта обладает потрясающим чувством юмора. Если хотите, зовите это уравнением развлечения. Или онтологией безмозглости. Доказательство заключено в смехе. Посмотрите вот на эту часть…

Он принялся было выделять одну из составляющих уравнения, но Кервин перебил его.

– Неважно. Я уже сожалею, что спросил. Чего доброго, вы начнете мне доказывать, что комедия положений – наивысшее проявление цивилизованного искусства.

– Смотря какое положение, – серьезно ответствовал Риц. – И какая комедия, разумеется!

– Меня интересует одно: когда мы попадем домой. И существует ли еще наш дом?

– Все зависит от того, сумеем ли мы что-либо сделать с Измиром и что он, собственно, собой представляет, – ответил Чахлый, не сводя глаз с Астараха, обвившегося вокруг Миранды. – Вряд ли его устроит навсегда остаться предметом туалета. Следующая космическая отрыжка может привести к фатальным последствиям. – Он повысил голос, обращаясь уже к Миранде. – Вы что-нибудь чувствуете, мисс?

– Неуверенность, – последовал мгновенный ответ. – Замешательство, изумление, утрату ориентировки.

Оденоу закивал.

– Ясно. Он, несомненно, не имеет понятия, что собой представляет и как оказался в этом измерении. Следует немедленно что-то предпринять, прежде чем подобные ощущения не приобрели физического проявления.

Риц подплыл ближе к Миранде, однако остался на почтительном расстоянии.

– Кажется, в вашем присутствии он не испытывает неудовольствия. Не попробуете ли уговорить его перебраться обратно в свое седьмое измерение? Возможно, никто просто не пытался этого сделать, так как не знал, что конкретно требуется. Если бы вы перешли туда вместе с ним, мы смогли бы как-то устранить повреждение, нанесенное пространству-времени.

– Мне уйти с Измиром? – Она колебалась, опасливо поглядывая на Рица. – Держу пари, в седьмом измерении нет магазинов.

– Этого никто в точности не знает, – уклончиво ответил Оденоу.

– Вы уж извините. Измир, конечно, лапочка и все такое, но нормальным ухажером я его не назову. Всю дорогу молчит, только знай себе вибрирует. Вряд ли мне понравится в его седьмом измерении.

– У вас есть возможность спасти всю известную нам Вселенную, – воззвал к ее совести Риц.

– Это не мое дело. Конечно, в седьмом измерении было бы, наверное, неплохо побывать и все такое, но жить там мне не хотелось бы. – Пока она говорила, ее лучезарный плащ под названием Измир разгорелся пуще прежнего.

– Это, конечно, безумие, – пробормотал Кервин, не сводя с нее глаз, – но тут есть какая-то связь…

– Какое безумие? – спросил Кипяток. – Тебя к ней тянет, меня тоже, а он что, хуже?

– И потом, – не унималась она, – у меня уже распланированы свидания на целых полгода. Не могу же я подвести такую уйму парней! Папа всегда меня учил, что слово надо держать любой ценой. Такое уж у техасцев правило.

– Миранда, – попытался достучаться до нее Кервин, – совсем скоро твоя семья может исчезнуть. Да что там семья – весь Техас, вся Вселенная будет втянута в Измира!

– Бросьте! Измир ничего такого не сделает. Он никому не собирается причинять вреда. Просто он, бедняжка, вроде как вконец запутался. – Подумав, она добавила: – А Техас будет существовать всегда!

– Может, хотя бы потолкуешь с ним? Насчет возвращения в родное измерение. Убеди его, что здесь отвратно: кругом грязища, всякие черные дыры, квазары, по горло мусора.

Миранду раздирали сомнения.

– Попытаюсь, но ничего не обещаю. – Она оглядела себя. – Вы уверены, что я ничего не смогу оставить себе, хотя бы на одну кофточку?

– НЕТ! – завопили в один голос Кервин, Кипяток, Артвит Рейл и все трое галетов.

– Мужчины есть мужчины. Непробиваемая серьезность.

Воцарилась тишина. Вокруг болтающихся в воздухе фигурок стали сгущаться штормовые тучи. Кольцо неумолимо сжималось. Кервин испытал бы страх, если бы не смертельное утомление. Близость такого количества чистого интеллекта ощущалась как физическое давление и угнетала его своей тяжестью. На Кипятке это, впрочем, не отражалось: возможно, у него просто отсутствовал умственный потенциал для осознания происходящего.

Внезапно кожа Миранды засветилась, словно сквозь нее пропустили сноп ослепительных лучей. Кервину показалось, что он выкрикнул ее имя, но он не был в этом уверен. Все произошло так быстро, что никто не успел даже глазом моргнуть.

Измир оторвался от нее, испуская энергетические заряды, каждого из которых хватило бы, чтобы обеспечить космическому кораблю пространственный сдвиг. Галеты предусмотрительно выставили защитные экраны, чтобы уберечь своих гостей. Миранде так и так ничего не угрожало.

Превратившийся в сферу, Измир продолжал испускать свет, затопивший всю внутренность среды обитания галетов и заставивший попятиться мыслящие тучи. В голове у Кервина низко загудело, причем звук не проникал сквозь уши, а зарождался внутри. Издали до него донесся голосок Миранды:

– Кажется, он собирается чихнуть еще разок.

Последовала полная потеря ориентировки, вспышка света, тепловая волна. Они снова беззвучно перемещались в пространстве. Тучи отлетели подальше, в воздухе разносились приятные музыкальные звуки.

– Ну, я вам скажу, – нарушил молчание Чахлый, – это было нечто!

– Верно, – согласился Оденоу, – мы вовремя среагировали.

Кервин медленно развернулся. Миранда лишилась сверкающего плаща. О пирамидах, трапециях, водопадах света осталось одно воспоминание. Измира больше не было, что с облегчением констатировали галеты.

Миранда еле сдерживалась, чтобы не захлюпать носом.

– Он сделал это ради нас. Ради нас всех, а не только для меня. Это последнее, что я почувствовала. Ему было нелегко так поступить, но он нашел способ вернуться туда, откуда явился. А знаете, почему он оттуда вылез? Из-за одиночества! Ему захотелось компании, потому что одному было до невозможности тоскливо. Представьте, если бы вы сами составляли целых двенадцать процентов массы Вселенной и торчали в каком-то всеми забытом измерении. Разве вам не захотелось бы посмотреть, как живут другие?

– Ишь, загнула! – пробормотал Кипяток с одобрительным кивком.

– В общем, я с ним поговорила, и он решил, что вроде как вещает не на той длине волны, как принято в этом измерении. Я попыталась его убедить, что если он останется здесь и будет так же чихать, отрыгивать и тому подобное, то это многим причинит вред и вроде как испортит жизнь ни в чем не повинным разумным существам. Вот он и сумел протиснуться обратно в эту свою трещину и законопатить ее за собой.

– Вы добились большого успеха, – торжественно оповестил ее Риц. – Теперь вся Вселенная перед вами в неоплатном долгу.

Он пожала плечами.

– Да ладно, подумаешь!

– Где мы? – встревоженно спросил Кервин. – Такое впечатление, будто мы опять движемся.

– Мы преодолели значительное расстояние в тот момент, когда Измир вернулся к своим первоначальным размерам, так как опасались вероятных побочных эффектов, – пояснил Чахлый. – Теперь мы попали в сектор пространства, который у вас, людей, называется… Впрочем, вряд ли вы уже подобрали для него наименование. Позади себя мы оставили несколько новых квазаров, которые сильно удивят ваших астрономов. В них не будет обычного красного спектра! Вы уж объясните им, что это результат возвращения Измира восвояси. Появилась также уникальная супермасса, механизм которой они не сумеют объяснить. Вот что значит заделывать пространство-время!

– Ничего, мы вправим им мозги, – пообещал Кипяток, с трудом скрывая нетерпение. – Значит, летим домой?

– Бедняжка Измир! – причитала Миранда. – Такой одинокий! Но мне кажется, он все понял.

– Наверное, – поддержал ее Оденоу, – иначе не удалился бы. Возможно, он способен посылать сюда свое сознание, не прихватывая попутно массу. То есть совершать нечто вроде мысленных визитов.

– Ничего подобного! – возразила она. – Этого не будет: ведь его в прежнем смысле больше вроде как вообще не существует!

Все уставились на нее.

– Ну, как же! Последствия-то ясны любому! Когда он протиснулся обратно в седьмое измерение, то как бы сложился. Получилась перегрузка массы и здоровенный взрыв. Бабахнуло будь здоров! Так что седьмое измерение больше не пустует. Его заполнил собой Измир. – Ее вид сделался задумчивым. – Может статься, наше измерение тоже было в свое время пустым, а потом явился какой-нибудь Измир, который вроде как извелся здесь от одиночества и решил сложиться и взорваться, чтобы получилась жизнь и все такое прочее.

– Ничего подобного, – спокойно возразил Риц. – Не могу поверить, чтобы кто-то всерьез мог предложить гипотезу, будто причина появления Вселенной – чье-то одиночество.

– А почему бы и нет, приятель? – спросил Кипяток. – Почему бы массе не нуждаться в психиатрической помощи, как всем остальным? Существование-то все равно – сплошной психоз.

– Тут есть над чем поразмыслить, – сказал Чахлый. – Только сейчас актуальнее звучит гораздо более мелкий вопрос: как бы получше доставить вас домой. Сами мы этого сделать не сможем. Даже при тщательном экранировании наше присутствие слишком сильно повлияет на человеческую аппаратуру. Что мы можем сделать, так это возвратить вас на корабль, в котором вы путешествовали в последний раз.

– Ганун ничего не поймет, но все равно радушно нас примет. —

Рейд улыбнулся людям, мигая всеми тремя глазками одновременно. – Уверен, что он сумеет спокойно доставить вас домой.

– А как же изотаты с зиканами? – не унимался Кервин.

– Так и будут прочесывать район, который мы оставили в спешке. Не обнаружив ничего, кроме произвольных энергетических хвостов, изотаты возобновят свои блуждания. Упустив шанс обзавестись абсолютным оружием, зиканы начнут долгое путешествие обратно в родную галактику. Какой смысл продолжать конфликт, причина которого прекратила существование? Иначе поступили бы только вы, люди.

XIV

Ганун и его команда были слишком поражены неожиданным возвращением на корабль пропавших гостей, чтобы оспаривать рассказанную теми фантастическую историю. Пошептавшись и понаблюдав за людьми и пруфиллианцем исподтишка, экипаж вернулся к выполнению своих обязанностей.

Ирунта, тоже будучи на борту гостем, имел возможность проводить в обществе своих дальних родственников больше времени, чем кто-либо из экипажа. Откинувшись в глубоком кресле посреди кают-компании, он задумчиво разглядывал их.

– Значит, причина появления Вселенной – одиночество?

– Возможно, – отвечал Кервин. – Такова гипотеза Миранды.

В кают-компанию ворвался Кипяток, изготовившийся к игре на своем инструменте-цветке. За его спиной маячили незанятые на дежурстве члены команды. Кервин осмотрел коренастые фигуры, скользнул взглядом по огромным волосатым рукам.

– В общем, братец, – услыхал он, – передай от меня пламенный привет мамаше с папашей, но домой я не вернусь.

Кервин от изумления разинул рот.

– Что ты болтаешь?

Свободные члены команды протиснулись в помещение.

– Я тут разучивал с этими ребятишками рэп. Все они, конечно, любители. Ну, поиграли вместе, поболтали. Словом, они говорят, что на Доме пройдет на ура. Бимури – вот он – обещает устроить нам ангажемент в городе под названием Азария.

Самый рослый из неандертальцев закивал головой.

– Ему светят большие деньги.

– Как ты можешь?! – заорал Кервин. – Что скажут твои дружки?

– Я человек независимый. Если пропаду и появлюсь лет через десять, то только и услышу: «Привет, Кипяток! Как делишки?». А я отвечу: «Гастролирую со своей группой» – правду отвечу, между прочим. Эти парни уверяют, что мы иногда сможем наведываться на Землю, не привлекая внимание полиции. – Он осклабился. – Разве можно упускать такой шанс?

– Рождение сверхновой звезды! – пробормотал Кервин. – Ладно, валяй, если желаешь. А мне нельзя пропустить экзамены.

– Возьми и расскажи профессорам, чем занимался.

– Непременно!

– Небо свидетель, вам есть, что рассказать! – проговорил Ирунта. – Зиканы, изотаты, межгалактические вояжи, загадочные галеты… Вряд ли вам поверят. Но важно не это, а то, что опасность миновала. Наша аппаратура уже не находит следов поля, излучаемого Измиром. Ганун, и тот готов принять вашу историю на веру.

– Ему виднее, – сказал Рейл. – Лично я подаю в отставку с должности и переквалифицируюсь в мастера по интерьерам. С меня довольно.

Кервин оглянулся.

– А ты, Миранда? Спасительница Вселенной! Представляю, как ты утомилась! Вряд ли ты окажешься свободной в субботу вечером.

– Увы.

– А в воскресенье?

– Ничего не получится.

– А в следующую субботу? – Кервин понимал, что унижается до мольбы, но ничего не мог с собой поделать.

– Надо будет заглянуть в записную книжку. Может быть.

«Может быть!» – Кервин почувствовал себя гораздо лучше, чем когда-либо с того момента, когда они с Кипятком увидели в кегельбане Рейла с Астарахом. Как много воды утекло с тех пор!

Миранда вытянула свои безупречные ноги и улыбнулась, глядя в потолок.

– А мне вроде как жалко Измира. Хотя так ему, наверное, даже лучше. Да и выбора у меня не было. Ведь в этот уик-энд у меня свидание. Если бы Измир продолжал увиваться вокруг меня и чихать, это отпугнуло бы моего кавалера. А что стало бы с моей прической? Даже представить страшно!

Перевел с английского Аркадий КАБАЛКИН

_{Публикуется с разрешения автора и его литературных агентов,}

 _{Вирджинии Кидд (США) и Александра Корженевского (Россия).}

Владимир ГАЛКИН
ИЗОБРЕТАТЬ ВЕЛОСИПЕД? ЛУЧШЕ УВЕСТИ!

*********************************************************************************************

Кто только ни преследует героев романа А.Д. Фостера, пытаясь завладеть скромным шаром для боулинга.

Кажется, автор обрушил на компанию друзей все мыслимые и немыслимые межгалактические силы.

Видимо, Фостер неплохо знает методы промышленного шпионажа, когда в погоне за открытием или новейшими технологиями секретные спецслужбы готовы пойти на все. Давайте познакомимся с ними и мы.

*********************************************************************************************

Ирония судьбы разведчика в том, что чем успешнее он работает, тем меньше известен публике. Слава же приходит только тогда, когда его ловят за руку. Полковник запаса Первого главного управления КГБ СССР Галкин являет собой исключение из этого правила. Двадцать лет напряженной службы на ниве научно-технической разведки миновали благополучно. Однако, уже оставив службу, в прошлом году Галкин неожиданно оказался в центре громкого скандала: власти США предприняли безуспешную попытку осудить его за деятельность в годы «холодной войны». Ныне он трудится в фирме «Ноулидж Экспресс», продающей системы безопасности. Наш корреспондент обратился к Владимиру Галкину с некоторыми вопросами, касающимися технологического шпионажа.

– Владимир Владимирович, передо мной книга Тьерри Вольтона «КГБ во Франции». Цитирую: «Между 1979 и 1981 годами ежегодно пять тысяч образцов советских вооружений улучшались за счет западных технологий. Если взять только два министерства – оборонной промышленности и авиапромышленности, – то информация, полученная на Западе, позволила Москве сэкономить в период с 1976 по 1980 год 6,5 миллиарда франков, что эквивалентно годовой отдаче от работы 100 тысяч научных сотрудников».

– А дело в том, что раздел о технологическом шпионаже написан автором в основном по материалам, переданным на Запад моим бывшим коллегой Владимиром Ветровым. Я его неплохо знал. Началось с того, что Ветров получил служебное взыскание за нарушение инструкций во время командировки в Канаду. Он попросил фирмача передать дубленку жене в Россию. А «расшифровывать» свой домашний адрес считалось недопустимым. Это дошло до начальства и Ветрову закрыли возможности служебного роста. Тогда он по своей инициативе вышел на французов. Сначала сдал тех агентов, с которыми работал сам, а потом помог «вычислить» массу других по всему миру – вплоть до Южной Африки. Он оставался ночным дежурным в приемной начальника Управления научно-технической разведки, где хранились данные о личном составе. Понятно, что эти сведения он тоже переснял…

Закончил свою деятельность этот авантюрист при обстоятельствах тоже весьма авантюрных, но со шпионажем не связанных. Ввязался в драку, убил человека, за что и оказался в тюрьме.

Насчет дальнейшего существуют две версии. По официальной, его «вычислили», когда анализировали провалы. А еще говорят, что сам Ветров опрометчиво похвастался сотрудничеством с французами перед сокамерниками. Но «советскую малину», как известно, издавна отличал глубокий патриотизм. Возможно, сыграло роль и то, и другое. Короче, за измену Родине он был расстрелян.

– Да, дорого обошлись ему эти франки. А вообще, дорогостоящее ли дело – технологический шпионаж?

– Относительно. Содержание одного сотрудника разведки за рубежом обходилось около тысячи долларов в месяц. Оплата ценной агентуры, конечно, требовала значительно больших средств. Однажды, когда много лет назад мы с Виктором Михайловым, ныне возглавляющим Минатом РФ, обсуждали, сколько его организация готова выложить за некоторые сведения о зарубежных ядерных исследованиях (по существовавшему тогда порядку охота за иностранными техническими секретами оплачивалась из бюджета министерств, приславших в спецслужбы соответствующие заявки), я услышал: «Сколько надо – столько и дадим». Выписали в тот раз, помнится, полмиллиона долларов, истратили из этой суммы порядка 100 тысяч.

Ну вот считайте сами, из одного источника мы регулярно получали ролики пленки длиной 10 метров. Ширина кадра – 16 миллиметров. За один кадр платили 1–2 доллара.

– Каков же был эффект от добытых стараниями ваших коллег сведений?

– Отзывы в Политбюро, генеральному секретарю и в другие инстанции часто шли хвалебные. В них говорилось о «технико-экономическом эффекте» (такая была принята формулировка), составлявшем многие миллиарды рублей. Но, поездив по предприятиям-заказчикам, я понял, что наш коэффициент полезного действия был близок к КПД паровоза. Пять – семь процентов. Мешала забюрократизированная система организации производства. Кстати, если мы «уводили» технологию для предприятия, скажем, в Ижевске, то они часто не имели права делиться ею с предприятиями в других регионах – тем более в других отраслях, дабы не допустить рассекречивания.

Понятно, что в основном мы трудились для нужд военно-промышленного комплекса. Только когда к власти пришел Андропов, перед нами была поставлена задача работать и для народного хозяйства. Добывали мы, например, данные о пестицидах или новый рецепт дрожжей (звучит смешно, а на самом деле выгода при выпечке хлеба получается огромная).

Конечно, оборонные технологии тоже в конце концов через какое-то время могли использоваться в мирных отраслях. Вот, кстати, сейчас наша фирма среди прочего продает портативный прецезионный гамма-спектроанализатор, с помощью которого можно измерить уровень радиации хоть в комнате, хоть в водоеме. Знаете, как его изобрели? Военным необходим был прибор, с помощью которого можно определить, какое ядерное оружие находится на борту корабля или самолета, не приближаясь к объекту. Гамма-спектроанализатор улавливает радиоактивность малой мощности, и специалист понимает: здесь сосредоточено столько-то боеголовок. А мы теперь предлагаем это устройство экологам, таможенникам…

– В каких отраслях Советскому Союзу удалось достичь наибольшего прогресса с помощью «заимствования» чужих изобретений?

– Во многих. О ядерном шпионаже слышали уже все. Разработки в этой области наши разведчики добывали регулярно. Покойный академик Андрей Сахаров называл такие технологии «цельнотянутыми». В качестве примера можно также назвать электронику (весь ряд наших машин повторял, по странному совпадению, продукцию «Ай-Би-Эм»). Сильно помогли данные разведки при создании отечественных крылатых ракет, самолетов-радаров. Из менее известного – достижения в органической химии, особенно химии полимеров.

– Мои друзья из НПО «Энергия» рассказывали мне, что с большим интересом изучали американские материалы о катастрофе «Челленджера»…

– Между прочим, при создании нашего «Бурана» была решена более сложная техническая задача, чем у «Шаттла»: ведь он летает без пилотов!

И, кстати, не надо думать, что за секретными технологиями охотились исключительно советские агенты. Иностранные разведки занимаются тем же самым. Да и не только разведки – крупные частные фирмы тоже. Будучи в командировке в Бельгии, я общался с сотрудником отдела внешних связей одной химической компании, неким Владимиром. Его семья эмигрировала из СССР в Китай, потом они оказались в Америке, а затем перебрались в Бельгию. Владимир блестяще знал несколько языков, был очень грамотным специалистом и к тому же имел медицинскую степень. Этот «специалист» часто ездил в командировки в Россию, помогал советским чиновникам поправлять здоровье… и, я уверен, попутно собирал за дружескими беседами массу ценной информации для своей фирмы.

Или другой пример. До 1957 года Япония вообще не производила транзисторов (изобретенных, как известно, в 1948-м). А через двадцать лет вышла на первое место в мире по производству полупроводников. Думаете, это произошло на пустом месте?

– А возможно ли в принципе утаить сегодня от иностранных государств действительно крупное техническое открытие?

– Надолго, разумеется, нет. Но даже пять лет монопольного обладания таким изобретением могут дать стране огромную фору.

– Есть ли у научно-технической разведки отличия, скажем, от политической?

– Своя специфика имеется. Методы работы схожие: вербовка агентов, конспиративные встречи. Однако разница в том, что для охотников за политической информацией часто достаточно устного сообщения. В некоторых случаях документа и быть не может. Ведь неофициальное решение руководства об изменении внешнеполитического курса некой страны может вообще не оформляться документально. А научно-технической разведке обязательно требуются чертежи, технические описания. Даже если в наши руки попадает образец, этого не всегда достаточно. Допустим, создана новая сталь. Стружку с завода украсть – нет проблем, а что толку? При каких условиях ее закаливали, в какой последовательности проводили операции? Или взять полимер. Какие катализаторы использовали при его производстве?

Поэтому деятельность шпионов, работающих по политической линии, не в пример безопаснее. Советский дипломат побеседовал с иностранным политиком. Никакого криминала в самом этом факте нет. Поди докажи, что он в ходе беседы выудил государственный секрет. А если тебя «берут» с чертежами подводной лодки, простой любознательностью не отговоришься.

– Да и техническое образование, наверное, нужно, чтобы в этих чертежах ориентироваться?

– Я лично знал всего трех-четырех коллег, которые могли беседовать на научные темы с иностранными учеными на их уровне. До прихода в разведку они успели сами поработать в науке. Но это, скорее, исключения. Техническое образование есть у всех наших офицеров, плюс знание двух-трех языков. Ну и необходимо разбираться в основных проблемах естествознания хотя бы на уровне журнала «Наука и жизнь». Но следует рассчитывать на то, что контакт с агентом-«технарем» придется устанавливать и поддерживать на какой-то гуманитарной, общечеловеческой основе. И при этом суметь показать, что неплохо разбираешься в профессиональных задачах ученого. Кроме того, разведчик должен быть с «изюминкой», чтобы заинтересовать собеседника.

– Есть мнение, что в конце двадцатого века все необходимые сведения государство может добыть с помощью технических средств. Дескать, со спутников все видно…

– Нет, человеческий фактор в разведке пока остается решающим.

Что значит «видно»? Видно, например, что потенциальный противник строит новый самолет. «Стелле» под землей не соорудишь, да и в любом случае он должен летать на испытаниях. Но как его сделали? Каковы основные принципы? Или новые микросхемы – что там из космоса разглядишь? Похищенную микросхему надо аккуратно шлифовать, снимая слой за слоем, – тогда можно понять, какова была идеология ее создания.

Если говорить о технике, то кое-какие данные можно снять, прослушивая каналы связи. И не случайно бюджет АНБ, занимающегося в Соединенных Штатах электронной разведкой, в сотни раз больше бюджета ЦРУ. Но ведь обычно секретная информация при передаче шифруется.

– А какова роль открытых источников? Вольтон пишет, что, например, журнал «Авиэйшен уик энд спейс текнолоджи» интересовал КГБ настолько, что каждый номер отправляли в Москву самолетом и переводили его на русский прямо в полете!

– Сомневаюсь. То есть журнал, конечно, хороший. Но в нем опять-таки рассказывается «что», но не «как». Собственно, на Западе бюджет на создание новых боевых самолетов обычно в секрете не держат. Но какие применены технологические новинки, чтобы достичь заранее заданных при одобрении бюджета параметров – этого ни в каком открытом журнале не прочтешь.

– Каковы, по вашему мнению, будут основные сферы интересов научно-технической разведки в новом веке?

– Энергетика: новые источники энергии, в том числе исследования в области управляемого термоядерного синтеза. Новые виды вооружений и средств их доставки. Генетика. Получение материалов с заранее заданными свойствами – это, конечно, грандиозно. Возможно, генетика выйдет по степени значимости для разведки на первое место.

Беседу вел Алексей ВАСИЛИВЕЦКИЙ

Профессор ознакомит одно государство с результатами работы, а оно за это финансирует профессора. Ведь он построил камеру, вот интересно было бы ознакомиться с чертежами этой камеры…

И тут гость вынул из внутреннего кармана пиджака белоснежную пачку бумажек.

Какой-нибудь пустяк, 5000 рублей, например, задатку, профессор может получить сию же минуту… и расписки не надо… профессор даже обидит полномочного торгового шефа, если заговорит о расписке.

– Вон!!! – вдруг гаркнул Персиков так страшно, что пианино в гостиной издало звук на тонких клавишах.

Михаил Булгаков. Роковые яйца.