Текст книги "Журнал «Если», 1997 № 08"

Автор книги: Алан Дин Фостер

Соавторы: Владимир Гаков,Дмитрий Караваев,Евгений Харитонов,Сергей Кудрявцев,Рафаэль Лафферти,Василий Горчаков,Эммануил Гушанский,Лоуренс Дженифер,Владимир Галкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Он повел их по кораблю. По пути они почти не встречали членов экипажа. Кервин со страхом подумал, что все уже заняли боевые позиции.

Их ждала роскошная овальная комната, залитая неярким светом. Над полом плыли голографические скульптуры, изогнутые стены были покрыты объемными фресками. У потолка толклись разноцветные пузыри-светильники, по полу были расставлены в изящном беспорядке глубокие удобные кресла. Между ними перемещались официанты-автоматы, предлагая еду и прохладительные напитки в высоких бокалах.

– Вот и мы, – мрачно молвил Ирунта.

– Минуту! – Кервин испытывал сильное недоумение. – Это и есть боевая каюта?

– Конечно, что же еще?

– Ну, не знаю… Я ожидал более спартанской обстановки.

Ганун сидел в самом большом и мягком кресле посредине комнаты. Другие члены экипажа занимали похожие места. Миранда уже была там. Одна стена казалась дырой, в которую открывался захватывающий вид на звезды. Несколько членов экипажа столпились около огромного экрана, показывавшего поразительно ясные картинки.

– А что, мне даже нравится такая война! – Кипяток плюхнулся в пустующее кресло и утонул в подушках. Вся мебель на корабле была приспособлена для более широких спин и задов. Он пробежался пальцами по пульту управления, вызывая официанта.

Кервин оглядел собравшихся.

– Почему никто не выкрикивает команд? Где картины боев, где пушки? Такое впечатление, что назревает вечеринка, а не сражение.

– А мне нравится. – Миранда подошла к башенке из белоснежного стекла и спросила у Ирунты, не обращая внимания на бормотание Кервина: – Вроде как симпатичная вещь. Где можно купить такую же?

– Предстоит бой, в котором нас, возможно, поглотит вакуум, а ты только и думаешь, что о побрякушках? – не выдержал Кервин.

– О чем же еще мне думать? – Она провела изящным пальчиком по башенке.

– Это мобильный самонаводящийся полноспектральный волновой сенсор, – уведомил ее Ирунта.

– Класс! Он бы очень хорошо смотрелся перед зданием нашей женской общины.

– Сейчас там, наверное, стоит ангелочек с фонарем, – сказал Кервин, которого больше расстраивала сложившаяся ситуация, чем ее непоколебимое безразличие к реальности.

Она обошла прибор и взглянула на Кипятка, нежащегося в кресле.

– Кервин говорит, что твое настоящее имя – Кип.

Кипяток прищурился, сел прямо и отставил бокал, сурово глядя на брата.

– Я тебя предупреждал. Придется тебя прибить.

– Возможно, вам не понадобится делать это самому. – Ирунта встал между братьями. – В любом случае, сейчас не время дурачиться. Положение серьезное.

– Трудно в это поверить, – сказал Кервин. – Откуда вы знаете, что оно серьезное?

– Так говорит Ганун, а он не склонен преувеличивать.

– Не волнуйся, – с улыбкой сказала Кипятку Миранда.

– Я и не волнуюсь. Мы сотрем их в звездную пыль, кем бы они ни оказались.

– Я не об этом, а об имени. По-моему, Кип – это просто здорово.

– Серьезно? – только и сумел вымолвить Кипяток. Его глаза говорили: «Вот дуреха!» Не уверенный, что это не розыгрыш, он добавил для проверки: – Между прочим, моя дядя Кип разводил свиней.

– Правда? – Миранда расширила глаза, опустилась на ковер рядом с его креслом и положила руку близко от его руки. – Ты меня не обманываешь? Об этом я не смела и мечтать. Так прямо и кормил их помоями, сгребал навоз и так далее?

– Вот-вот, навоз… – Кипяток был похож сейчас на старателя, наткнувшегося на золотую жилу, но еще не до конца поверившего в свою удачу. – Мы с дядей Кипом жили душа в душу.

Кервин удивленно посмотрел на него.

– Ты меня поражаешь. Помнится, ты твердил, что не понимаешь, как это дядя Кип довольствуется такой профессией, как копошение в свинарнике.

– Заткнись! Проглоти язык! – Он широко улыбнулся Миранде. – Вот я и говорю, золотце мое: меня назвали в его честь.

– Фермер… – Выражение лица Миранды делалось все мечтательнее. – Реальное дело!

– Реальнее не придумаешь. Ты хорошо меня слышишь? Здесь, на тропе войны, такой шум: звяканье льда в бокалах, все эти мониторы… Придвинься ближе, я расскажу тебе об Айове все как есть.

Миранда подсела к нему в кресло. Там вполне хватало места для двоих, но артериальное давление все равно подскочило у Кипятка до трехзначной величины. Возможность в любой момент погибнуть от залпа еще не показавшего свой лик врага ни в малейшей степени их не беспокоила.

Кервин не смог больше смотреть на эту сцену. Отвернувшись, он побрел к капитану корабля. Он убеждал себя, что девушка ломает комедию: как можно всерьез лепетать насчет реального дела, навоза и грязи в свинарнике, не сняв приспущенного с плечей инопланетного платья, расшитого серебром, туфель на воздушной подушке, в которых она плыла над ковром, и ожерелья, не висевшего на шее, а топорщившегося в воздухе, образовывая вокруг ее подбородка радугу, которая вздымалась и опадала в зависимости от ее настроения?..

Усилием воли он сосредоточил внимание на капитане, который, перекинув ноги через ручку кресла, что-то пожевывал и посматривал на маленький экран, торчавший из другой ручки. Рядом стояли Ирунта и Рейл.

– Хорошо, – сказал капитан при виде Кервина. – Где ваши спутники?

– Заняты другим делами, – нехотя ответил он.

– Потом передадите им необходимые сведения. Если коротко, то мы оказались в опаснейшем положении. – Он забросил себе в рот еще несколько кусочков лакомства.

– Это-то мне понятно, – пробурчал Кервин. – Неясно другое – ваше отношение.

Огромные брови сошлись на переносице.

– Чем оно вас не устраивает?

– Не похоже, чтобы вы собирались принять бой.

– Мы и не собираемся. Мы уже сражаемся.

Кервин посмотрел в иллюминатор.

– Что-то я не вижу ни маневрирующих кораблей, ни лазерных лучей, ни выпускаемых друг в друга ракет, ни взрывов. Да и эта каюта совсем не похожа на штаб боевых действий.

– Что-то я не пойму, в чем состоит ваше затруднение, юный друг. Все находятся на местах и делают свое дело. – Тут капитана осенило. – Понял! Вы имеете в виду первобытный конфликт, когда вы наблюдаете противника и атакуете его в физическом смысле этого слова.

– Разве могут быть иные варианты? – смущенно спросил Кервин.

– Только иные! Мы ведь в межзвездном пространстве! Космические корабли перемещаются здесь со скоростями, измеряемыми световыми минутами. Противника не только невозможно увидеть; даже обладая стремительнейшими биологическими компонентами и производя выстрелы, сообщающие им скорость света, к моменту попадания в цель мы бы находились очень далеко! Межзвездные сражения – слишком сложные мероприятия, чтобы доверять их органическим формам, вроде нас с вами. Здесь орудуют исключительно автоматы.

– Наш компьютер против их компьютера, – пояснил Рейл.

– Понимаю. Компьютер вычисляет, когда вам удобнее всего выстрелить, и вы ведете огонь на основании его вычислений.

– Ни в коем случае! Вы совершенно ничего не поняли. – Ганун повернулся в кресле и отставил свой напиток. – Мы пытаемся перенестись из пункта А в пункт В. Наши преследователи не хотят этого допустить и соответствующим образом программируют свои боевые компьютеры. Наш компьютер пытается предвосхитить действия их компьютера и программирует тактику уворачивания. Вместо расточительного обмена энергетическими сгустками конфликт превращается в грациозный танец в пространстве. Никто ни в кого не стреляет. Рано или поздно один корабль занимает выгодную позицию относительно другого…

– … и открывает огонь! – закончил за капитана Кервин.

Ганун грустно покачал головой.

– Вы даже отдаленно не представляете себе, что такое современный бой.

– Проявите снисхождение! – вмешался Рейл. – Ведь в их мирке все еще в ходу рукопашная.

– Ах, да, я запамятовал. Прежде чем прозвучит выстрел, боевые компьютеры анализируют тактическое расположение, размер корабля, его вооружение, уровень компетентности команды, тысячи иных факторов. Потом они связываются и производят обмен информацией. Если наши преследователи получают в результате такого обмена более высокий балл, мы сдаемся, если нет, ускользаем. Так удается обойтись без убийств и порчи имущества.

– Какой же это бой?

– Цивилизованный, практичный и экономичный. Не то, что первобытные войны: одна неразбериха, напрасные потери и расходы. – Он сделал глоток. – Сами видите, почему ни у кого не начинается усиленное сердцебиение. Никакой стрельбы не предвидится. Конечно, время от времени, случается, и постреливают: это происходит тогда, когда параметры сторон оказываются слишком близкими и разумное решение конфликта не представляется возможным. Но так бывает редко.

– Что если ваши преследователи, получив более высокий балл, примут решение стереть вас в порошок?

– Мы не в силах это предотвратить. Только так не принято. Если станет известно о таком исходе, в следующий раз наша сторона тоже может взорвать их. Никто, даже оомемианы, не взрывают сдавшиеся корабли. Межзвездный транспорт слишком дорог.

– А как насчет удовлетворения от зрелища врага, разлетающегося на куски?

Ганун улыбнулся и погрозил Кервину пальцем.

– То, о чем вы толкуете, – это первобытное удовольствие. Конфликтовать мы еще не перестали, но хотя бы научились контролировать выделение адреналина.

– Итак, если наши преследователи выиграют бой, то есть получат более высокий компьютерный балл, то мы…

– …сбросим скорость и выдадим им вас, ваших друзей и этого Измира. – Капитан, нахмурясь, оглядел каюту. – Кстати, куда подевалось это чудо природы?

Синий глаз Измира горел среди разноцветных пузырей под потолком.

– Вижу. Словом, вот как все решается. Будем надеяться, что наш компьютер одолеет их. Среди наших преимуществ – опережение во времени и скоростные данные.

– Я нисколько не удивлен, – сообщил Рейл. – Это наверняка оомемианы. Куда бы я ни забрался, они повсюду следуют за мной.

Младший офицер подал капитану распечатку. Ганун пробежал глазами текст и повесил голову.

– Боюсь, на сей раз вы ошиблись, дружище. Нас преследуют не оомемианы, а пруфиллианцы.

Все три глаза Рейла расширились до такой степени, что закрыли почти всю физиономию.

– Тогда чего ради мы улепетываем? Это же мой народ!

– Не забывайте про наш договор, – спокойно парировал Ганун. – Измир должен быть изучен людьми в непосредственной близости от Дома. Таковы условия. Мы должны были уберечь вас от оомемианов, что мы и сделали.

– Это-то я знаю, но… – Кервину было хорошо понятно замешательство Рейла. – Но, договариваясь с вами таким образом, я исходил из того, что у меня нет иного способа спастись от оомемианов. Из этого еще не следует, что мы должны противостоять моим соплеменникам.

– Мы уже им противостоим, как явствует из объяснений, данных только что мною моему юному другу. Боевые системы обеих сторон приведены в действие уже несколько часов тому назад. – Он еще раз глянул на распечатку. – Не забывайте, что мне ничего не стоило утаить от вас эту информацию и сказать, что нас выследили оомемианы. Тем не менее я решил довести до вашего сведения истину, так как вы имеете на это моральное право.

– Я очень признателен вам за ваше благородство, но…

Растерянного пруфиллианца перебил Кервин.

– А как быть с нашими моральными правами? Нам совершенно все равно, кто наведет на Измира увеличительное стекло: вы, оомемианы или народ Артвита. Мы хотим всего лишь оказаться дома и не лезть в чужие дела. Не хватало только угодить в пекло межзвездного конфликта, тем более оказаться у истоков нового!

– Мои симпатии целиком на вашей стороне, – виновато проговорил Ганун. – Вы оказались в нелегком положении. К сожалению, в данный момент я ничем не могу вам помочь. Мое вмешательство в работу боевых компьютеров, скорее всего, приведет к нашему быстрому поражению. В этом случае все вы окажетесь на Пруфиллии. Мне этого совершенно не хочется.

– А я? – вскричал несчастный Рейл. – Если вы проиграете, они обнаружат меня на вашем корабле и сожгут за предательство. Не делайте этого, Ганун! Я почти год рисковал жизнью ради блага своего народа, но он не поверит мне, если захватит меня на борту человеческого корабля, с которым ему пришлось сражаться.

– Чепуха! Зачем столько эмоций? Можно подумать, что вы кроманьонец. Даю вам слово: если мы проиграем, я доложу пруфиллианским офицерам, что удерживал вас здесь против вашей воли. – Он глянул на Кервина. – Всех четверых. Так что вы в любом случае ничего не потеряете. Проиграем мы сражение или выиграем, победившая сторона восславит вас как героев.

– Звучит разумно. Мне уже лучше. Спасибо.

– Не стоит благодарности. Между прочим, нас преследуют сразу несколько кораблей. Пока трудно сказать, сколько именно. Подкрепление прибывает непрерывно. – Капитан удрученно покачал головой. – Что до вас, молодой человек, то ваше желание того и гляди исполнится: вот-вот вспыхнет настоящий бой. Наконец-то вы полюбуетесь взрывами, вспышками и кровью, столь любезными вашей расе.

– Вы меня совершенно не поняли. Мы терпеть не можем воевать. Мы ненавидим войны. Просто иногда мы не умеем решать свои проблемы иными способами.

– Пустые разговоры! Истина есть истина, факт есть факт. От своей природы не убежишь. Зачем отрицать очевидное? Другое дело, что до худшего, возможно, не дойдет.

Младший офицер вернулся к капитану и передал ему нечто вроде пластинки жевательной резинки. Вместо того, чтобы сунуть ее в рот, Ганун скатал ее в трубочку и просунул в отверстие в стенке своего кресла. Перед ним немедленно возникла голографическая сфера. Внутри ее перемещались точки, линии, горели цифровые символы. Кервин разинул бы от удивления рот, если бы за последние дни не насмотрелся на аналогичные чудеса.

Ганун изучал сферу, медленно вращая ее.

– Ситуация усугубляется. – Его тон был не слишком расстроенным.

Проекция превосходила совершенством все, что наблюдали до того

Кервин и его друзья. Капитан просунул толстый палец в текучее звездное скопление и, видимо, дотронулся до чего-то внутри, потому что передаваемая картина уменьшилась до конкретного сферического сектора, хотя сама голограмма осталась той же. На ней сверкало теперь всего несколько звезд, среди которых перемещались световые точки. В ответ на прикосновение пальца Гануна одна из них ярко вспыхнула.

– Это мы. – Палец переместился в край сферы, хотя Кервин предпочел бы, чтобы он вообще перестал копаться в пространстве. – А вот ваши друзья и родственники, – сказал он Рейлу.

У пруфиллианца отвисла челюсть.

– Двенадцать, тринадцать… Да тут две дюжины кораблей!

– Не меньше, – кивнул Ганун.

– Это же целый флот! Как они умудрились так быстро переместить в этот район такую армаду?

– Судя по всему, им хочется завладеть Измиром не меньше, чем оомемианам.

– Они уже совсем близко. Теперь вам не уйти. Почему бы не сдаться и не рисковать возникновением вооруженного конфликта?

– Я бы так и сделал, но положение не такое простое. Взгляните сюда. – Он опять погрузил палец в сферу, слегка расширив поле обзора. Вблизи северной оси появился еще один рой точек. – Оомемианы, – сказал капитан, хотя это было и так ясно. – Куча оомемианов. Вы были правы, предположив, что они последуют за нами. Просто им потребовалось чуть больше времени, чтобы лечь на другой курс. Вот порадуются наши компьютеры! Тройственное сражение – редкое явление.

Кервин не спускал глаз со сферы, завороженный движением точек.

– Вдруг пруфиллианцы и оомемианы столкнутся друг с другом, дав нам уйти?

– Не будьте наивным, кузен. Хотя я к вам несправедлив: вряд ли вам часто приходилось наблюдать за тем, как разворачивается межзвездное сражение.

– Вообще-то от любой премудрости сложнее алгебры меня тошнит. Это Кипяток был асом в математике, хотя он скорее умрет, чем в этом признается.

– Все равно вы не можете не замечать сложностей. Перед компьютерами оомемианов стоит задача не только определить, могут ли они нас одолеть, но и предсказать, не будут ли они при этом уничтожены пруфиллианцами, которые сталкиваются с той же проблемой. Даже самым совершенным компьютерам потребуется время, чтобы обсчитать все варианты и вынести решение. Мы тем временем можем спокойно отдыхать и благодарить судьбу.

– За что?

– Это задержит оба флота. Мы же приблизимся к Дому, который успеет выслать свои корабли. Не думаю, чтобы оомемианы или пруфиллианцы решились сунуться в пространство, контролируемое Домом.

– Вы мыслите логически, а этого как раз не следует делать, – предостерег капитана Рейл. – Это не заурядная конфронтация в ничейном пространстве. Измир смешивает все карты. Все стороны спят и видят, как бы его заполучить. Кто-нибудь может совершить безумство, пренебречь рекомендациями компьютеров и открыть стрельбу.

Все обернулись на Астараха, который, плавая среди светильников, нес околесицу, пребывая в блаженном неведении относительно того, что ради обладания им три крупнейшие жизненные формы галактики готовы пойти на масштабное столкновение.

– Подождите! У меня идея. – Кервин с надеждой переводил взгляд с Гануна на Рейла. – Почему бы нам не предупредить всех, что Измир принадлежит НАМ и мы забираем его с собой на Землю?

– Потому что на вас никто не обратит внимания, мой юный друг, включая меня.

Кервин не подал виду, что уязвлен.

– Это так, предложение. – Он посмотрел на Кипятка и Миранду, поглощенных беседой. Он никогда еще не видел Миранду настолько увлеченной. Разглагольствовал, главным образом, Кипяток. Кервин повысил голос.

– Эй, вы! Не хотите ли узнать, что здесь происходит?

Кипяток мельком глянул в его сторону.

– Мы тебе доверяем, браток. О результатах сообщишь по почте. Если в ближайшие десять минут нам не грозит уничтожение, перестань меня отвлекать.

Измир поплыл вдоль потолка, превратившись в облако глянцевых пузырей. Потом на глазах у наблюдателей он вновь стал сферой с синим глазом навыкате.

– Поразительно! – тихо проговорил Ганун. – Способность менять форму, левитация, невосприимчивость к полям, не требующая выбросов тепла, все эти чудовищные и в то же время слабенькие импульсы излучения… Прямо не знаю, что это такое.

– Скажем, просто комнатная собачонка, – предположил Кервин. – По поведению он точь-в-точь болонка: повсюду таскается за любым хозяином.

– Каков смысл этой темной сферы? Уж не изображает ли он проекцию поля боя?

– Либо это, либо ему опять захотелось побыть мячом для боулинга. – В ответ на недоуменный взгляд Гануна Рейл добавил: – Это такой кроманьонский вид спорта.

– Масса… – пробормотал Ганун. – Истинна ли эта масса? Вряд ли вы ее измеряли.

– Точно – нет. Он и ее способен менять. Когда мы с ним играли в кегли, он весил немного, в других случаях его бывало трудно сдвинуть с места. А потом вдруг становился легким, как пушинка.

– Я еще могу смириться с левитацией и остальным. – Капитан разглядывал летучую загадку, откинувшись в кресле. – Но колебания в массе – совсем другое дело. Это просто невозможно! Этому явлению должно существовать другое объяснение. Возможно, он дробит себя между нашим и иным измерением.

– Никогда еще не слышал более безумного предположения, – ляпнул Кервин, не подумав. Ганун не оскорбился.

– А я никогда не видел более безумного явления. Мы о нем практически ничего не знаем. Вы только представьте: мы так и не выяснили самое главное – живое это существо или какой-то потрясающий механизм.

– Я склоняюсь к последнему, – заявил Рейл.

– Почему?

– Кое-какие его трюки не могла бы исполнить даже самая уникальная форма живой материи.

– Вы что-то утаиваете. Давайте начистоту. У нас нет времени разгадывать головоломки.

– Ладно. Внимание! – Рейл встал под шаром для боулинга. – Прогуляйся, Измир. Только совсем немного.

Шар молча превратился в поблескивающую сферу, вспыхивающую желтыми молниями.

– Впечатляет, – сказал Ганун.

– Совершенно не впечатляет, – возразил Рейл. – Смотрите, что будет дальше.

Дальнейшее заставило бросить боевые посты даже самых дисциплинированных членов экипажа. Пылающая сфера с одним синим глазом, именуемая Измиром, медленно подплыла к иллюминатору, без колебаний просочилась сквозь него и безразлично замерла в пустоте футах в десяти от обшивки корабля.

– Вы правы, – прошептал Ганун. – Настоящее чудо!

– Понятия не имею, как у него это получается, – сказал Рейл. – Но вряд ли какая-либо жизненная форма, даже обладающая беспримерными адаптационными способностями, сумела бы выкинуть такой трюк. – Он подошел к иллюминатору. – Довольно, Измир. Давай обратно.

Пузырь послушно повторил фокус и возвратился в каюту. Двое из экипажа проверили целостность иллюминатора и развели руками.

– Ни единой царапины! Ни щербинки, вообще ничего.

– Прошел, как в распахнутую дверь! – Ганун не мог отвести от Измира взгляд.

– К счастью, он не желает причинять вред кому-либо или чему-либо, – продолжил Рейл. – Можете мне поверить, я пытался защищаться с его помощью от оомемианов, но не добился толку. Не знаю, было ли это сознательным решением, хотя один раз он принял форму изумрудной трапеции и прошел сквозь голову убийцы-оомемиана. Тот так оторопел, что забыл про стрельбу.

– Все это находится за пределами моего разумения. Ясно одно: мы имеем дело с физическими свойствами и возможностями, о каких никто никогда не мог и помыслить. Неудивительно, что ваши соплеменники, а также оомемианы готовы высылать на его поимку целые флотилии. Как вы с ним управляетесь?

– Он как будто готов слушаться кого угодно, хотя, кажется, мне отдает предпочтение. Не спрашивайте, почему. Я пытался расшифровать его лепет, но в итоге засомневался: а речь ли это? Возможно, это просто спонтанный электрический разряд.

– Я бы сыграл с тобой в кегли, – сказал Кервин сияющей сфере, – только что бы мы стали разбивать?

Синий глаз сместился и уставился на него. Этот взгляд приводил в замешательство, хотя Кервин не мог понять, почему он чувствует себя не в своей тарелке. Возможно, это объяснялось сверхъестественными способностями, только что продемонстрированными Измиром.

– Говорите, ему нравится этот ваш боулинг? – задумчиво переспросил Ганун. – Нравится проникать сквозь сплошные заграждения… Что еще ему по душе? Смещать планеты с орбит? – Он посмотрел на Рей-лаг – Вряд ли вы хотя бы на йоту приблизились к пониманию, в чьем обществе провели последний год. Никто из нас не понимает, что тут происходит.

Кервин перенес внимание на голографическую сферу.

– Если победу одержат оомемианы, мы этого так никогда и не поймем.

– Верно, мой юный друг. Оомемианы ведут себя порой пренеприятным образом. Но мы – нейтралы.

– Когда речь заходит об Измире, нейтралитет уже ничего не значит, – напомнил ему Рейл. – Боюсь, они даже рискнут развязать войну с Домом и его союзниками, лишь бы вернуть его себе.

– После этого представления я уже ко всему готов. – Капитан указал кивком на иллюминатор, который по-прежнему привлекал к себе внимание ошеломленной команды. – Теперь меня ничто не удивит.

Он, разумеется, ошибался, однако по причинам, о которых до поры до времени не догадывался…

XI

Как и предвидел Ганун, появление оомемианского флота затруднило пруфиллианцам преследование. К концу следующего дня оба флота находились чуть ближе к спасающемуся бегством кораблю, однако не приближались на расстояние прямого выстрела, чтобы не нарушить тонкий тактический баланс своих взаимных позиций. Для тех и других было жизненно важно соблюдать дистанцию. Количество участвующих в маневрировании кораблей и скорость, с которой они неслись в пустоте, вызывали у Кервина приступы тошноты. Теперь он понимал, почему такое сложное дело, как межзвездное сражение, нельзя доверять слабым органическим мозгам.

Команда Гануна забавлялась играми, записями развлекательных программ, чтением и так далее, дожидаясь исхода сражения. Происходящее по-прежнему казалось Кервину нелепостью, о чем он поставил в известность Рейла, не пожелав снова раздражать Гануна.

В этот момент по всему кораблю зазвучали сигналы тревоги. Впервые за несколько дней команда действовала активно. Оказывается, при желании подчиненные Гануна могли бегать. Кервин и его спутники бросились в боевую каюту.

Ганун был вездесущ: он отдавал приказания, проверял боевые позиции, внимал докладам, анализировал данные. Земляне застали его у пульта управления, за которым сидели трое офицеров.

– Нет, это невозможно! Проверьте еще раз. Вы уверены?

– Да, капитан.

При появлении в каюте возбужденного Кипятка Кервин обернулся.

– Эй, косматые родственнички! Я только что побывал в наблюдательной кабине. Вы представить не можете, что я видел!

– Только не сейчас, Кипяток! – Кервин силился понять, что творится, до боли вслушиваясь в речь своего переводчика, обрабатывавшего в один присест сразу несколько диалогов. – Кому какое дело, что ты видел?

Он ошибся. Слова Кипятка заинтересовали всех. Через минуту все могли наблюдать в иллюминаторе то, что уже видел он.

Воцарилась такая тишина, что Кервин не поверил своим ушам. Никто не шевелился, за исключением Измира, по обыкновению отрешенно скользившего вдоль потолка.

Миранда, уперев руки в бока, тоже смотрела в иллюминатор.

– Вот, значит, как? Что же теперь? Выходит, мы еще не скоро попадем домой?

За иллюминатором завис звездолет. О его приближении не сообщил ни один из сверхсовершенных приборов, которыми был оснащен корабль Гануна. Он просто появился из пустоты, не оставив им времени для бегства, хотя Кервину казалось, что они все равно не сумели бы от него улизнуть. Какой метод передвижения на нем ни использовался бы, он явно радикально отличался от двигателей пруфиллианцев и всех остальных. Возможно, он даже не перемещался, а просто появлялся и исчезал. У Кервина, как и у остальных, были наготове сотни вопросов.

– Каковы его размеры? – шепотом спросил Ганун у подчиненных.

В ответ прозвучали цифры, но в них не было проку. Корабль нельзя было осмыслить. Такие слова, как «чудовищный», «гигантский» и прочие были к нему неприменимы.

Комментарии Кипятка опирались, напротив, на реальные наблюдения.

– Штуковина размером примерно с Китай. Или с Бразилию. Впрочем, с географией я был не в ладах, меня больше привлекали автомобили.

Неровные края корабля были ярко освещены. Ни оружия, ни двигателей не было видно. Гладкую поверхность ничто не нарушало. Это было просто нечто огромное и серое, плывущее в пространстве, как излучающая свет Луна.

Кервин оглянулся на голографическую сферу, висящую перед командирским креслом Гануна. Тщательно развернутые флотилии пруфиллианцев и оомемианов быстро соединялись, отказавшись от стратегически выверенных позиций ради компактности, облегчающей оборону. Неожиданное появление неизвестного корабля сделало ненужными многодневные хитроумные маневры.

– Вы считаете, что нас будут атаковать? – спросил Рейл, указывая на корабль.

Ганун смотрел туда же. Корабль висел рядом, не показывая признаков расходования энергии.

– Ваши соплеменники и оомемианы – не дураки. Они будут по-прежнему преследовать нас, но на почтительном расстоянии, пока здесь остается ЭТО. Вряд ли они сами решатся на нападение, не зная, кого атакуют.

– Они не рискнут приблизиться, капитан. Взгляните! – Главный оператор увеличил «картинку».

Теперь все смотрели на голографическую сферу. Вокруг зеленой точки – корабля с жителями Дома – располагались шесть серых титанов, включая тот, что закрывал собой иллюминатор. Все вместе они могли бы посоперничать размерами с целой планетой.

Рейл заморгал.

– Кто же сумел построить даже один такой корабль, не говоря о шести?

– На это способен только один народ. Я никогда не надеялся повстречаться с ним. Никто никогда не видел больше одного корабля, а теперь их целых шесть. Это изотаты.

В каюте замигал свет. Кервин, не сомневаясь, что они подверглись нападению, полез под стол. Миранда откинула волосы со лба и нашла в сумке солнечные очки.

Посредине каюты оказались два шара по шесть футов в диаметре, испускающие яркий свет, как две шаровые молнии. Внутри шаров вибрировали бледно-розовые полосы.

– Простите за вторжение, – сказал один из шаров громовым голосом. Все тотчас заткнули уши.

– Извините, что слишком громко, – сказал другой шар несколько тише. – Ты поосторожнее, – обратился он к напарнику. – Это простые организмы с примитивными детекторами.

– Забылся от избытка чувств. Простите. – Ко всеобщему удивлению, первый шар произвел подобие книксена.

Кервин понимал, что общение происходит на телепатическом уровне и исключает диалог. Первый же залп умственной энергии поверг в трепет всех, за исключением Кипятка, привыкшего к оглушительному грохоту на концертах. Часы, проведенные на полу перед суперколонками, не прошли для него даром: его слух привык и не к такому.

– Кайф! – пробормотал он. – Елочные шары для космического Рождества!

– Заткнись! – прошипел Кервин. – Вдруг им не нравится, когда их оскорбляют?

– С чего ты взял, что это оскорбление? Я, наоборот, собирался сказать комплимент. Да и вообще, червяки, вроде нас с тобой, вряд ли удостоятся их внимания.

Один из шаров двинулся в их сторону. В ярде от Кипятка он замер. Кипяток прищурился.

– Я не хотел вас обидеть.

Изотат неторопливо покружил вокруг Кипятка.

– Простая жизненная форма на основе воды. Примечательный, но недоразвитый потенциал нейронной системы.

Шары пересекли комнату, исследовали одного из помощников Гануна, потом взялись за Артвита Рейла. Пруфиллианец издал стон и метнулся к двери. Щелчок – и он повалился в параличе. Изотаты повторили процедуру исследования. Оставленный в покое Рейл стонал, хотя обошлось без телесных повреждений.

– Близкий вид. Родственная форма, – сообщил второй шар.

Следующим объектом исследования стал Измир.

– Ох, и досталось же нам! – пробормотал Кипяток, прячась в угол комнаты, где дожидались своей участи другие члены команды. Даже если флотилии пруфиллианцев и оомемианов готовились сейчас к совместному нападению, никому и в голову не приходило обращать на них внимание.

На полюсах шарообразного Астараха появились искрящиеся черные треугольники. Кервин затаил дыхание. Один из шаров протянулся к Измиру.

– Поразительно, что мы можем их слушать, – прошептал Кервин.

– Пораскинь мозгами! – посоветовал ему Кипяток. – Очень им надо с нами разговаривать! До нас долетают отрывки их переговоров. Мы для них – все равно, что муравьи. Единственное на борту, что достойно их внимания, – старина Измир.

Первый изотат выпустил щупальца, обхватил Измира и потянул. О приложении мускульного усилия свидетельствовало напряжение щупалец. Измир тем не менее по-прежнему беспечно болтался в воздухе.

Спустя несколько минут на помощь первому изотату пришел второй. Однако их совместных усилий тоже оказалось недостаточно, чтобы повлиять на Астараха, который безразлично наблюдал за ними ярко-синим глазом и лишь негромко ворчал себе под нос. Кервину чудилась в его ворчании некая мелодия, но он опасался делиться этой ересью с окружающими.