Текст книги "Гремучая смесь (СИ)"

Автор книги: Агата Озолс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

17.

Встречу с Аданной Лезеди пришлось перенести, как бы серьезно не относился Африканец к работе, сын был важнее. Да еще ночь выдалась … странная. Он совершенно не собирался приставать к воспитательнице собственного сына, даже в мыслях подобного не держал. Сначала просто решил, что ей необходимо успокоиться, а хороший виски в небольших количествах может этому поспособствовать. Кто же мог подумать, что Катерина захмелеет от нескольких глотков? Потом разговор перешел на личности, и гувернантка Ваньки очень забавно начала рассказывать Пашке, какой он, Африканец, прекрасный мужчина. Это оказалось ведь Африканец был уверен, что Катерина откажется. А девчонка приняла вызов. Обхватила его лицо нежными ладонями и потянулась к нему. Шутка перестала быть смешной.

Пашка проснулся от того, что чья-то рука ощупывала его спину, перемещаясь все ниже и ниже, пока не опустилась совсем уж низко. Погладила осторожно, сжала. Африканец окончательно проснулся. И вспомнил, что тут произошло.

– М-м-м, если ты не остановишься, мы ….

Катерина забрыкалась, как норовистая лошадка, пытаясь сбросить Пашку.

– Осторожнее, – попросил он, и получив ощутимый удар под ребра, повторил громче: – Осторожнее!

Скатился с дивана на пол, глянул на Катерину. У нее на лице огромными буквами был написан вопрос: НЕУЖЕЛИ БЫЛО??? И такой ужас с глазах, словно речь шла о чем-то постыдном. Именно это заставило Пашку медленно потянуться и сказать:

– Даже комментировать не хочу! И не спрашивай!

Поднялся с пола, подхватил джинсы и, насвистывая, пошел к себе.

– А-а-а-а…, – раздалось с дивана.

Остановился, медленно повернулся и посмотрел насмешливо.

Катерина сидела на диване, прижав колени к животу и обхватив себя руками.

– Что у нас было? – спросила с отчаянием.

Появилась мысль: а что, если она девственница? Нет, ну мало ли. Иначе чего так убиваться? Это даже обидно, честное слово.

– А ты как думаешь?

Она медленно осмотрела гостиную, задержавшись взглядом на разбросанных в беспорядке вещах, потом замерла, словно прислушиваясь к себе.

– А-а-а, – кажется, Катя не могла найти подходящих слов.

– Так что, мысли есть? – задал вопрос Африканец.

Мысли у нее были, это было видно невооруженным глазок. И мысли Катерине категорически не нравились. Это начинало злить.

– Ты проснулась голая с голым мужиком под боком и спрашиваешь, что у вас было? Правда ничего не помнишь?

Она пыталась вспомнить. Поцелуй. Нежное касание мягких губ. Влажный язык, рисующий волнующие узоры на его губах. И совершенно неожиданный вопрос:

– И как это было?

– Это было прекрасно, – честно ответил Пашка и ушел от греха подальше.

Большого ума было не нужно, чтобы понять, что Катерина начнет изводить себя из-за того, что, по ее мнению, произошло между ними. Нужно оставить ее в покое, пусть попереживает, если ей так этого хочется. Или сказать правду. Но ее реакция, ужас на лице, испуганные глаза и дрожащие руки неимоверно раздражали. А еще почему-то обижали. Неужели мысль о сексе с Пашкой была настолько ей противна? Обидно, между прочим. До сих пор никто из его женщин не жаловался. А эта дрожит, словно осиновый лист и жмется на диване, будто боится, что Африканец набросится на нее. Было бы на что набрасываться, честное слово!

Но около Катерины ему было точно медом намазано. Быстро приняв душ и натянув чистые вещи, Африканец пошел на кухню. И ведь не ошибся – сидит с таким лицом, словно похоронила кого-то близкого. Кается, переживает. Бесит! Заладила: не было ничего. Можно подумать, что он претендует. Не было и не было, уж женщину найти для Пашки не проблема. Плюнул и ушел. Пусть помучается!

Позже, проведав сына и оставив с ним воспитательницу (пусть лучше займется мальчиком, а не изводит себя всякой ерундой!), поехал к Аданне Лезеди.

На этот раз Аданна приняла его в саду.

– Наконец-то, я думала, что ты не приедешь.

– У нас контракт, – напомнил Африканец.

– Спасибо, помню. Ты получаешь очень большие деньги, но не спешишь исполнять свои обязанности.

– Я предупредил, что задержусь.

– Надеюсь, это единичный случай.

– Можешь не сомневаться.

– Кофе или ледяной чай? – предложила Аданна.

– Не нужно.

– Как хочешь, – пожала точеными плечами. – У меня к тебе предложение.

– Еще одно?

– Я знаю, что ты привез сюда сына, – продолжила Аданна. – Кто за ним присматривает?

– У него отличная воспитательница.

– Вот и отлично. Я хочу, что бы ты взял Иму к себе.

– А усыновить его не надо?

– Не надо.

– Что, уже наигралась в заботливую мамочку?

– Не твое дело! – повысила голос Аданна. – Я не собираюсь перед тобой оправдываться.

– Допустим, – согласился Африканец. – Но затем мне его забирать?

– Через два месяца он улетит, – напомнила ему Аданна. – А пока пусть поживет у тебя, так будет лучше для него.

– И для тебя.

– И для меня, – согласилась женщина. – Я заплачу столько, сколько скажешь.

– Даже так?

– Африканец, – устало сказала Аданна, – что бы ты ни думал, я хочу, что бы мальчику было комфортно. Ему плохо со мной. Сколько лет твоему сыну?

– Почти шесть.

– Разница невелика, они поладят. Пусть Иму поживет в нормальной семье.

– У вас с ним совсем ничего не получается?

Аданна молчала.

– Наверное вам обоим трудно, – продолжил Пашка, – нужно постараться, и все наладится.

– Я не хочу это обсуждать! Просто забери мальчика. Пусть поживет у тебя до отъезда. Я оплачу все расходы.

– Ты сама сказала, что я получил хорошие деньги. Семилетний мальчик не объест мою семью.

– Я не нуждаюсь в благотворительности!

– Предстань себе, я тоже!

Посмотрели друг на друга. Вдруг Аданна насмешливо фыркнула.

– Скажи мне, почему мы все время кричим друг на друга?

– Не все время, – возразил Пашка. – Иногда мы говорим спокойно.

– Но ты ужасно меня раздражаешь.

Пашка усмехнулся.

– Так ты сможешь взять ребенка к себе?

– Смогу.

– И денег не надо?

– Мне достаточно того, что предусмотрено контрактом.

– Хорошо. Забери его сегодня.

– Я заберу его прямо сейчас.

Аданна кивнула, позвола слугу и велела:

– Проводи в комнату маленького господина.

Пашка удивленно посмотрел на нее. «Маленького господина», надо же. Он думал, что мальчик тут на правах приживала, а никак не господского сына. История получалась совсем уж запутанной, но распутывать чужие проблемы Африканцу было недосуг, там более, что платили ему не за это.

Комната, куда поселили Иму, была такой же роскошной, как и остальной дом. Иму, в дорогой одежде, сидел на полу в окружении игрушек. Увидел Пашку и замер испуганным сусликом.

– Привет, – Африканец опустился на ковер. – Я к тебе.

Мальчик молчал.

– Хочу пригласить тебя в гости, – продолжил Пашка, как ни в чем не бывало. – У меня есть сын, он будет рад тебя видеть.

– А она? – подал голос Иму.

– Она?

– Мама, – тихо сказал мальчик, пряча глаза.

– У мамы много дел, – соврал Пашка. – Мы решили, что будет лучше, если ты поживёшь с нами.

– Хорошо, – покорно согласился Иму.

– Тогда давай собирать вещи, – нарочито бодро предложил Пашка. – ты же хочешь взять свои игрушки?

– А можно?

– Конечно, они же твои. У моего сына тоже много игрушек, будете играть вместе.

– А мама у твоего сына есть? – прозвучал неожиданный вопрос.

– Нет, – често ответил мужчина, – мамы у него нет. Она умерла. Но у Ваньки есть хорошая воспитательница. Он к ней очень привязан. Думаю, что она и тебе понравится.

Иму кивнул и поднялся.

– Ну что, – Пашка тоже поднялся, – будем собирать игрушки?

– Будем.

Они закончили собираться, когда в комнату пришла Аданна.

– Иму, – обратилась к мальчику, – ты поедешь с Африканцем. – Будь хорошим мальчиком и слушайся его.

– Да, мама.

– Если будешь себя хорошо вести, получишь подарок.

– Спасибо, мама.

– Вы уже все собрали? – обратилась Аданна к Пашке.

– Все, что Иму захотел взять с собой.

– Тогда поезжайте.

Аданна подошла к сыну, обняла его и поцеловала. Но как только мальчик поднял руки, чтобы обнять маму в ответ, женщина резко отпустила его, развернулась и ушла.

– Я позвоню, – сказала Пашке, не оборачиваясь.

Пашка взял Иму за руку.

– Поехали, тебе у нас понравится.

Надо было еще придумать, как объяснить Ваньке появление в их доме другого ребенка.

Но объяснять ничего не пришлось. Сын обрадовался новому товарищу. Только Катерина смотрела настороженно, словно решая, нужен ли ей еще один воспитанник. Иму дичился взрослых, но с Ванькой общий язык у них нашелся мгновенно. И это несмотря на то, что дети говорили на разных языках. Спустя неделю, Катя спросила у Африканца, что делать с новым жильцом? Чем с ним заниматься?

– Делай, как считаешь нужным, – отмахнулся Пашка.

– Но я не знаю, – растерялась воспитательница.

– Вот и я не знаю.

Больше вопросов о мальчике Катя не задавала, просто взяла процесс воспитания в свои руки. И Пашка с удовольствием замечал, что мальчик перестал прятаться по углам, постепенно привыкая к жизни в их доме. Все чаще слышался его голос, а пару раз ухо Африканца улавливаю детский смех. И это была заслуга сына и его замечательной воспитательницы.

Аданна звонила несколько раз, интересуясь жизнью мальчика. Пашка рассказывал, как живется Иму в его доме. Аданна была довольна и еще раз подтвердила, что скоро мальчик улетит в частную школу. Африканец понимал, что это, возможно, самый лучший выход для Иму. Жить в Уганде с его цветом кожи ребенку будет очень нелегко. Даже опасно. И пусть он будет вдали от матери, но зато в безопасности.

Так они и жили. Детьми занималась Катерина, Пашка постоянно был в доме, принимая участие в мальчишеских играх. Охрану, на всякий случай, решено было оставить, хотя особой надобности в ней Африканец не видел. Странная это было жизнь. Мужчина, женщина, двое детей. Словно семья. И Пашке, вопреки всему, такая жизнь даже нравилась. Как-то отошло на зданий план то, что Иму живет в его доме по контракту, а Катерина занимается детьми, исполняя свои должностные обязанности. Было просто, легко и приятно возиться с детьми, обучать их плавать, или наблюдать за тем, как Катя читает им книжки. Ужинать вчетвером или смотреть, как дети, под руководством Катерины, накрывают на стол, пока женщина готовит любимые всеми блины. Но все заканчивается. Спустя полтора месяца такой спокойной и размеренной жизни, Аданна Лезеди сообщила, что через две недели Иму улетает в Лондон.



18.

Скажите, что со мною происходит? Потому что я уже ничего не понимаю. Мы живем какой-то совершенно нереальной жизнью. Или наоборот, абсолютно реальной? Дом на берегу озера, мужчина, женщина и двое детей. Я стараюсь отдавать себе отчет в том, что и мужчина этот чужой, и дети не мои. Дом, кстати, тоже мне не принадлежит. Тогда откуда это ощущение счастья, с которым я просыпаюсь по утрам?

Мальчишки подружились. Я начала худо-бедно изъясняться на суахили. Спасибо моей врожденной способности к языкам. Иму привык и к дому, и к нам. Павел почти все время проводил с нами. Из обрывков фраз, сказанных им, я поняла, что Иму гостит у нас не просто так, Павел продолжает его охранять. Но как долго это продлится? И что будет потом, когда маленький альбинос уедет?

Я поняла, что окончательно втянулась в африканские будни. Моя жизнь стала неторопливой и размеренной. Почти все время мы проводили в доме, но, странное дело, никто не скучал. Занятия с детьми, игры, бассейн. Обязательный послеобеденный отдых. А еще мы разбили огород. Самый настоящий огород, такой, какой был когда-то на даче у моей бабушки. Идея пришла мне совершенно случайно, я поделилась ею с мальчиками. От мысли, что они самостоятельно будут выращивать клубнику, дети пришли в восторг. Павел, которому предстояло вскопать этот самый огород, мальчишечьего восторга не разделил, но на следующий день под нашим чутким руководством земля под будущий урожай была готова. Оставалось разжиться рассадой, и мы опять понадеялись на Родимцева. Он почесал в затылке, подумал, сел в машину и уехал. И уже вечером мы дети выгружали из его внедорожника клубничную рассаду. И где только нашел? На мой вопрос Родимцев улыбался загадочно и молчал. В итоге у мальчиков появилось дополнительное развлечение, и в первые дни они частенько спорили, кто будет поливать наш огород. Приходилось внимательно следить за тем, что бы дети не утопили наш будущий урожай.

«Акуна Маттата», – говорят африканцы. Живи без забот. Вот я и старалась следовать этой нехитрой философии. Даже перестала терзаться мыслями о том, что же произошло у меня с Родимцевым тогда ночью. Хотя раньше такое мне было совершенно не свойственно. Я всегда должна была контролировать ситуацию. А сейчас пришло понимание: контролируй, не контролируй, все равно уже ничего не изменишь. Павел всем своим видом показывал, что мое «ничего у нас не было» его полностью устраивает и никаких намеков не делал.

Совершенно неожиданно мы нашли общий язык с Сашей. Охрана осталась в доме, но, если ее почти не было видно, то Саша практически всегда был рядом. Вообще, он был очень странным. Я видела, как по-дружески он общается с Родимцевым, как весело играет с мальчиками. Вот со мной он почти не разговаривал, избегая даже смотреть в мою сторону. Не то, чтобы это сильно меня беспокоило, но полный игнор с его стороны иногда напрягал. Ему-то что я успела сделать?

Однажды сказала об этом Павлу.

– Дело не в тебе, – ответил Родимцев. – Он со всеми женщинами так. Не любит он вашего брата, в смысле сестру.

– Как это? Он то, гей? – не поняла я.

Глупый вопрос, не спорю. Во-первых, это не мое дело. А во-вторых, даже если мужчина предпочитает однополую любовь, это ведь не значит, что он ненавидит противоположный пол. Ведь так?

Родимцев громко рассмеялся.

– Иногда своими вопросами ты ставишь меня в тупик.

– Как и ты своими ответами, – не осталась я в долгу.

– Только Сашке свои догадки не озвучивай, – попросил Павел. – Оскорбишь смертельно.

– Да я и не собиралась. Просто ты так сказал, я не поняла.

– Кать, это не мое дело, и лезть в его жизнь я не хочу. Но если тебя напрягает его отношение, то поясню. Саша избегает женщин. Вообще старается делать вид, то их нет.

– Его что, мама в детстве бросила? – хмыкнула я.

– Его мама чудесная женщина, – серьезно ответил Родимцев. – Все просто: Сашка был ранен, серьезно. Врачи говорили, что он на всю жизнь останется инвалидом.

– Постой, – перебила я. – Дай угадаю. Его ранили, и девушка его бросила.

– Да, – согласился Павел, – совершенно неоригинальная история. Но девушка сделала это особенно подло. Сначала сказала, что будет с Сашкой, невзирая ни на что. По ночам у кровати дежурила, с ложки кормила. Они даже заявление в ЗАГС подали. Договорились, что их распишут прямо в госпитале, Сашке нельзя было вставать. За час до регистрации она его и бросила. Заявила, что не сможет выйти за него замуж и ушла.

– Такие истории бывают только в романах. В жизни так быть не может.

Родимцев пожал плечами.

– Как видишь, может.

– С тех пор он всех женщин ненавидит?

– С тех пор он всех женщин избегает, – Павел внимательно посмотрел на меня.

– Я – могила, – заверила его. – Ничего не знаю и ничего никому не скажу.

– Надеюсь, хотя это история и не тайна. У нас многие в курсе.

После этого разговора, на следующий день я подошла к Александру и попросила:

– Ты не мог бы мне помочь?

Он вопросительно посмотрел на меня.

– Я хочу съездить в деревню на рынок, пока Павел побудет с детьми.

– Сейчас?

– Да, если можно.

– Хорошо.

В машине Саша ожидаемо молчал, и я не выдержала:

– Слушай, а ты не мог бы перестать смотреть на меня, как на пустое место? Я не претендую на твое любовь и дружбу, просто мы пока живем в одном доме, и я не виновата, что родилась женщиной.

– Уже натрепал, – констатировал Саша.

– Объяснил, – возразила ему.

Он громко хмыкнул.

– Я думала, что чем-то обидела тебя, – пустилась в объяснения.

– Пустое, – отмахнулся мужчина. – Что я, Африканца не знаю, что ли?

– Хватит наезжать, – возмутилась я.

– Даже не начинал.

Он опять замолчал, я тоже не знала, что еще сказать. Приехали на рынок. Я ходила между рядами, выбирая совершенно ненужную мне рыбу.

– Эту не бери, – сказал Саша. – И вообще, мы чего сюда притащились? Тебе рыба была нужна или поговорить захотелось?

– Поговорить, – покаялась.

– Я так и понял, – вздохнул Саша. – Поехали домой.

Развернулся и пошел к машине. Ничего другого не оставалось, как плестись следом.

– Прости.

– Забей, – отмахнулся Саша. – На тебе все написано.

– Что написано?

– Чистенькая, добренькая, папа-мамина дочка, умница-красавица. И заноза, как все избалованные девчонки.

– Я не такая.

– Угу, ты ждешь трамвая. Таких всегда тянет к плохими пацанам. Только влюбляться не советую.

– В тебя?! – удивилась.

– В Пашку. Он у нас мальчиш плохиш.

– Никогда не поверю!

– И не надо, просто послушай добрый совет.

– А ты?

– Я?

– Ты тоже плохиш?

– Я просто золото, – хохотнул Саша. – Только ты ко мне не лезь, не люблю я разговоры по душам и розовые сопли.

– Хорошо, – согласилась я. – А почему Павле плохиш?

– Да нормальный он, – ответил Саша. – Это с вашей женской точки зрения – плохиш.

– Это как?

– Ну, вам же всем любовь подавай, и что бы до гроба, дураки оба.

Ясно, еще один одинокий волк. Как я умудрилась попасть в место, где водятся исключительно мрачные герои с разбитыми сердцами? Где нормальные мужчины? Ау!

– Да, да, – покивала я, – он мне уже все объяснил. Никаких романтических отношений.

– Он тебе нравится, – констатировал Саша.

– С чего ты взял?

– И ты уже насочиняла себе историю. Дура.

– Почему сразу дура?

– Даже если он тебя трахнет, – продолжил он грубо, – это ничего не значит. Просто секс, как стакан воды выпить.

– Захлебнуться не страшно? – спросила со злостью.

Достали!

– Обиделась? Зря. Я тебя просто предупредил, а там, как знаешь.

Промолчала, что бы не сказать какую-нибудь гадость.

– И на Африканца зла не держи, – продолжил Саша. – Это у тебя полные трусы романтики, а он обычный мужик. Работа, дом, сын.

– И стаканы с водой, – вставила я.

– А куда ж без этого? – развеселился мужчина. – Сказал же, обычный, нормальный мужик.

– А ты? – спросила зачем-то.

– Тебе показать?

– Спасибо, не надо.

– Я так и понял. Так что, училка, живи спокойно и никуда не лезь. Ни ко мне с разговорами, ни к Пашке в койку.

Слава богу, что мы уже приехали. Сил продолжать эту беседу у меня не было. Грубить не хотелось, а на мою вежливость рассчитывать не приходилось.

– Спасибо за компанию, – буркнула и смылась из машины.

– Не за что, – сказал мне в спину Саша. – Обращайся, если что.

Странно, но после этой поездки он перестал меня игнорировать. Иногда мы даже разговаривали на отвлечённые темы. А вот с Родимцевым я стала общаться строго в рамках нашего контракта. По делу, так сказать. Если бы это не выглядело так по-идиотски, я бы предложила вернуться к имени-отчеству. Но, представив себе, как пытаюсь объяснить Павлу причину обратного перехода на «вы», отказалась от этой затеи.

В общем, изо всех сил старалась жить по принципу «Акуна Маттата». Получалось не очень.

А потом в нашем доме появился гость. Точнее, гостья.

Просто в один из дней охрана открыла ворота нашего дома, и во двор въехала машина. Точнее, очень дорогой мерседес. Я была на кухне и из окна могла наблюдать за происходящим. Первым из машины вышел водитель. У меня отвисла челюсть, потому что на водителе была ливрея. Это кто же к нам пожаловал?

Водитель открыл заднюю дверь и подал руку. И тогда появилась Она. Признаться честно, таких красивых женщин я не встречала и была уверена, что в реальной жизни их не существует. Высокая, темнокожая, с умопомрачительно длинными ногами, которые подчеркивал сложный наряд из золотистого шелка, с красиво уложенными в сложную прииску волосами. А лицо! Господи, неужели такое возможно? «Так вот она какая, безупречная красота», – мелькнуло в голове. А навстречу этому чуду уже шел из дома Родимцев. Кажется, появлению красотки, он был удивлен даже больше, чем я.

– Кто это? – спросил Ванька.

Оказывается, он все время стоял рядом и наблюдал вместе со мной появление незнакомки.

– Мама, – раздалось из-за стола.

Мы с Иваном повернулись к Иму.

– Это моя мама, – пояснил мальчик.

А Павел поздоровался с гостьей и повел ее в дом. Они же сейчас зайдут сюда и увидят вас. Вернее, меня. В шортах и майке, со скрученными в пучок волосами, скрепленными карандашом (все резинки куда-то подевались, а я спешила), босиком, в окружении грязной посуды. Хотя какая разница! Даже если я успею переодеться в платье со шлейфом, мне с матерью Иму не тягаться.

Когда они вошли на кухню, я залюбовалась. Очень красивая пара.

– Доброго утра, – поздоровалась с гостей.

– И вам, – она одарила меня царственной улыбкой.

– Это мой сын Иван, – стал представлять Павел. – Это его воспитательница Екатерина.

Она смотрела и кивала в такт его словам.

– Очень приятно, – боже, у нее и голос незабываемый. – Аданна Лезеди Акинтола.

Боже, ну почему я Екатерина Романова, а не Мария-Антуанетта Валуа принцесса Ангулемская, например? Может тогда я не чувствовала себя какой-то неполноценной? Жизнь несправедлива.

– Очень приятно, – повторила за гостьей и улыбнулась краешком губ.

Как там мама учила? Спину прямо, плечи развернуть, подбородок поднять. Гостья чуть приподняла брови. Знай наших, я тоже так умею!

– Я приехала посмотреть, как живет мой сын, – вежливо сообщила Аданна Лезеди Акинтола и повернулась к Иму.

Кстати, это у нее имя такое длинное? Или фамилия?

– Здравствуй, Иму, – ровно произнесла гостья.

– Мама, – Иму встал из-за стола и подошел к матери.

Она наклонилась и чуть коснулась губами его лба. Не поцеловала, нет обняла сына, даже попытки такой не сделала. С моей стороны такое отношение выглядело более, чем странно, но кто этих аристократов разберет, какие у них тут обычаи. А в том, что приехавшая женщина принадлежит к аристократии, я ни секунды не сомневалась.



– Может быть кофе? – предложил Павел.

– Да, – согласилась Аданна. – Где мы можем поговорить?

– В кабинете.

– Тогда пойдем. Пусть кофе нам подадут туда, – распорядилась эта… дама.

Они ушли, оставив меня с детьми. Это что сейчас такое было?! За кого эта фифа меня принимает, хотелось бы знать? Я что, так похожа на служанку?! Вслед за этим пришла мысль, что для таких, как эта женщина, что воспитательница, что служанка, одно и то же. Прислуга. Второй сорт, одним словом. Она не хотела оскорбить меня, она даже не думала о моих чувствах. Какое ей дело до таких, как я? Она просто велела принести кофе. Минуточку, а я что, должна это делать? В мои обязанности входит только забота о Ваньке. Так что пусть сами себе кофе носят. У нас в доме самообслуживание.

– Мальчики, – сказала нарочито весело, – убираем за собой посуду и идем на занятия!

– А мама? – спросил Иму.

– Мама поговорит с Павлом и прийдет к тебе.

– А играть будем? – влез Ванька.

– Позже.

Мы с детьми убрали со стола и отправились на занятия. Но из нас троих, писать палочки в тетради было интересно только Ваньке. И мне, и Иму было не до прописей. Иму взволнован появлением матери, а я…. Во мне говорила обида, сдобренная хорошей порцией любопытства и, что уж греха таить, зависти. И Родимцев тоже хорош. Прямо ужом вился вокруг этой красотки.

В таком состоянии заниматься чем-то серьезным совершенно не хотелось, поэтому я постаралась закончить урок побыстрее, и отправила детей в бассейн. Вот в бассейне-то они нас и нашли.

