Текст книги "Гремучая смесь (СИ)"

Автор книги: Агата Озолс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

33.

Дверью он хлопнул так, что я на всякий случай зажмурилась и втянула голову в плечи. Дом содрогнулся, но устоял. Только с потолка посыпалась штукатурка.

«А хорошо здесь строят», – успела подумать, – «надежно».

Дом сотрясло во второй раз. Видать Павел хлопнул входной дверью.

Это что же получается, что он на самом деле ушел? Бросил меня?!

Слезы брызнули из глаз, как у клоуна в цирке. Минут пять я безутешно ревела, а потом взяла себя в руки.

Не любит? Ну, и не надо. Я вообще-то не навязывалась. Насильно мил не будешь, как говорится. Захотелось пожаловаться кому-то – Таньке, маме. Да хоть соседке! Но здесь, у черта на куличках, я совершенно одна. Одинокая, и никому ненужная. Захотелось в Москву.

Вот прямо до дрожи в руках. Представила, как сидим с Танькой в кафе, и я рассказываю ей эту «Санта-Барбару». Вздохнула тяжко и решила: а ну их всех к лешему. Загостилась я что-то, пора и честь знать.

Заглянула под кровать. Мой чемодан уже успел запылиться. Вытянула его, отряхнула и начала собирать вещи, раздумывая над тем, каким образом мне вернуться в Москву. Где-то на периферии промелькнуло воспоминание о пятилетнем контракте и невозможности его досрочного расторжения. Ага, вспомнила! Там еще какая-то дикая сумма неустойки была.

Но даже это меня не остановило. Ничего я Родимцеву платить не буду, перетопчится. А если будет приставать, я маме на него пожалуюсь. И папе. Хотя, нет. Папа у меня адвокат, сразу найдет массу смягчающих обстоятельств. А вот мама да, она вполне может устроить господину Родимцеву пару – тройку незабываемых мгновений.

Когда чемодан был сложен, решила спуститься на кухню, выпить кофе. Заодно пороюсь в интернете, поищу, как отсюда можно долететь до Москвы. И желательно, не через Рио-де-Жанейро.

На кухне Саша сидел за столом и, положив ноги на соседний стул, пил кофе.

– Разбежались, как в море корабли? – насмешливо поинтересовался вместо приветствия.

– А ты откуда знаешь?

– Да вы так орали, что не только я, вся Уганда уже в курсе. А может, и соседние страны тоже.

Блиин! Так, стоп! На страны и континенты мне наплевать, но…

– А Ванька?!

– Ну, он же не глухой, – Саша пожал плечами и поднялся, чтобы налить мне кофе.

– Где он?!

– У себя в комнате. Я, когда услышал, что вы собачитесь, отвел его в бассейн. А когда Африканец вылетел, словно наскипидаренный, мы вернулись в дом. Так что Ванька у себя, мультики смотрит.

Я сорвалась и побежала в детскую.

– Ты в аэропорт не суйся, – крикнул Саша мне в спину, – Африканец первым делом его перекроет. Уходи тайными тропами.

Я не ответила, только махнула рукой. Не до аэропорта мне сейчас.

Иван, сидя на полу перед телевизором, собирал очередной конструктор.

– Ванечка, – позвала его с порога.

Мальчишка поднял на меня серьезные глаза.

– Доброе утро, милый. Ты уже кушал?

– Да, меня папа рано утром накормил. А потом мы с Сашей плавали в бассейне, когда….

Он замолчал, пытаясь подобрать слова, а мне стало мучительно стыдно. Не перед Павлом, которому я устроила безобразную сцену, не перед Сашкой, который все слышал, а перед маленьким мальчиком.

– Прости, – сказала, опускаясь рядом с ним на ковер.

Ванька кивнул.

– Папа жениться на Аданне?

– Не знаю, наверное.

– А ты уйдешь?

– Мне придется, – ответила ему.

И подумала, что чемодан-то я собрала, а вот про ребенка не подумала. Хороша воспитательница. На кого я его оставлю? На Сашку? Или на папашу его безмозглого?

С другой стороны, Ваньку я люблю, но ведь он не мой сын. В конце концов, я действительно только наемный работник. А то, что, приглядывая за сыном, умудрилась влюбиться в его отца, так это только моя проблема.

Ванька подполз ко мне, обнял и прижался всем тельцем.

– Я не хочу жить с Аданной, – сказала шепотом.

Господи, ну за что? Вот почему я должна объяснять ему? Почему не Павел, ведь он его отец!

– Вань, иногда от нас ничего не зависит, – погладила шоколадные кудряшки.

Ребенок тяжело вздохнул.

– А ты не можешь остаться?

– Если твой папа женится, я буду не нужна.

– Ты его не любишь?

– Люблю, – ответила честно.

– Он тебя тоже любит, – убежденно сказала Ванька.

Может, и любит. Но жениться собирается на другой.

Вместо ответа, прижала его к себе покрепче.

– Катюша, – продолжил мальчик, – я хочу жить с тобой.

– А как же папа?

– Ну, – рассудительно заметил Ванька, – если папа женится, я ему буду не нужен. Пусть он живет с ней, а мы будем жить с тобой.

И с мольбой посмотрел на меня. И вот как ему отказать?!

Посадила ребенка к себе на колени, поцеловала. Как я могу его бросить? Он же мне не чужой. Это же Ванька, мой родной ребенок. Я его полюбила, я к нему привязалась, а теперь из-за какой-то стервы должна его бросить?!

– Как же мы будет с тобой жить? – спросила у него. – Без папы?

– Пусть папа с ней живет, – повторил Иван.

– Ты не хочешь с ним жить?

– Я хочу с тобой и с папой, – пояснил Ванька. – Но если он женится, то тогда лучше с тобой. А папа будет приходить к нам в гости.

У меня защемило сердце. Бедный ребенок.

Повторила про себя его слова и поняла, что в этом что-то есть. Может, на первый взгляд это и бред, но если все хорошенько обдумать … Я останусь с Ванькой, буду за ним присматривать. Павел жениться и будет жить с новой женой. Вряд ли ей так уж нужен чужой мальчишка, если и своего-то отправила в другую страну.

Представила себе, как мы будем жить с Иваном. Как его отец будет навещать нас по выходным. Сердце опять заныло.

А потом появилась злость. Вот такая нормальная, рациональная злость. Я тут сижу, голову ломаю, а Родимцев и в ус не дует. Смылся, оставив меня разгребать все проблемы. И куда, интересно, он направился? К этой своей красотке?!

– А знаешь, – протянула задумчиво, – ты прав. Мы вполне себе может жить вдвоем. А папа будет приезжать к нам в гости.

– А он меня не разлюбит? – спросил Иван.

И я увидела, что вот этого он очень боится. Что папа разлюбит.

– Нет, – ответила твердо, – никогда.

«А если разлюбит, я ему голову оторву», – добавила мысленно.

А Ванька кривит губки, пытаясь сдержать слезы. У него ничего не получается, и огромные капли скатываются по щечкам цвета молочного шоколада.

В этот момент мне хочется убить Родимцева …. И себя.

Ведь это мы, два взрослых человека, довели маленького ребенка до слез. Своими разборками, криками, несдержанностью. Но я осталась, а героический папаша отступил. Нет, бежал с поля боя. Попросту смысля.

И я понимаю, что готова простить Родимцеву многое: и вчерашние возюканье меня мордой по грязи, и его предполагаемый брак с другой, и даже то, что он сбежал от меня. Но вот Ванькиных слез я ему простить не могу.

Как всегда, решение приходит спонтанно.

Поднимаюсь с пола, беру Ваньку на руки. Мы выходим к лестнице.

– Саша! – кричу на весь дом.

– Кто Гамлета зовет? – насмешливо интересуется он в ответ.

Потом замечает меня с ребенком на руках, и тон совершенно меняется.

– Что случилось?

– Можешь помочь?

Саша кивает и поднимается к нам, на второй этаж.

– Вань, – обращаюсь к малышу, – сходишь с Сашей погулять? Мне нужно сделать одно важное дело, а потом мы будем рисовать.

Ванька смотрит пристально.

– А ты не уйдешь?

– Ни, боже мой, – заверяю ребенка. – Я в доме буду.

– Хорошо.

– Погуляешь с ним? – обращаюсь к Саше.

Александр серьезно разглядывает нас с Ванькой.

– Без вопросов, – отвечает и протягивает руки к ребенку.

– Можете еще поплавать, – предлагаю, зная, как Ваньке нравится плескаться в воде.

– Ты как? – обращается Саша к мальчику.

Тот кивает, соглашаясь, но, на всякий случай еще раз переспрашивает:

– Ты дома будешь?

– Зуб даю, – заверяю его.

Почему-то моя фраза про зуб окончательно убеждает Ваньку, и он убегает к себе, чтобы переодеться в шорты.

– И что ты еще задумала? – спрашивает Саша, когда мы остаемся на лестнице одни.

– Ничего особенного.

– Надеюсь, не собираешься тайком смыться, оставив меня с ребенком?

– Я же пообещала, – напоминаю ему.

– Ну, о'кей. Тогда мы пошли.

Ванька выходит из своей комнаты, и они уходят плавать.

Как только остаюсь в доме одна, решительно иду в комнату Родимцева.

У него идеальный порядок. Кровать застелена, вещи разложены. Ничего, это мы сейчас исправим. Оглядываюсь в поисках сумки или рюкзака повместительнее, но ничего нужного не нахожу. Ладно, у меня есть чемодан. Возвращаюсь к себе, беру свой чемодан и, пыхтя, как паровоз, тащу его в Родимцевскую спальню.

Я с таким трудом упаковала свой гардероб, еле-еле закрыла чемодан, а теперь приходится все начинать заново.

Откинув крышку, достаю свои вещи. Бросаю их прямо на пол. Когда все выложено, поднимаюсь, подхожу к шкафу и, стараясь сдержать дрожь в руках, начинаю упаковывать вещи Павла.

Да-да, именно. Хватит с меня. Пусть уходит к своей драгоценной Аданне. А мы будем жить с Ванькой. В конце концов, у меня долгосрочный контракт. И Ваньку я не оставлю. А он пусть живет, как хочет.

Идея бредовая, но в тот момент я уверена, что лучшего выхода из сложившейся ситуации попросту нет. И волки сыты, и овцы целы.

Я почти заканчиваю, когда от двери раздается удивленное:

– Зачем тебе его трусы? На память или носить будешь?

Оставляю в покое мужское белье и отвечаю Саше:

– Мне ни к чему, а Родимцеву пригодится.

– Он что, опять куда-то уезжает? А я почему не знаю?

– Не переживай, – отвечаю, – он тоже не знает.

– Слушай, – говорит Саша, – скажи честно, что происходит.

– Где ребенок?

– В саду. Я за панамкой поднялся, тебя нигде нет. Смотрю – дверь открыта. Вот заглянул, а ты тут, с труселями развлекаешься.

– Я вещи собираю.

– Это я вижу. Только не понимаю, а зачем?

– Родимцев переезжает.

– Куда?

– К невесте, наверное. А может, еще куда. Не знаю.

– Подожди, – просит Саша, – я не догоняю. Объясни толком.

– Павел переезжает, – повторяю.

– Это он так решил?

– Это я так решила, – отвечаю. – И Ванька.

– А вот теперь я совсем ничего не понял.

– Саш, – прошу устало, – иди к ребенку. Я вещи соберу и к вам спущусь. А с Павлом мы сами разберемся. Хорошо?

– Да как скажешь, – соглашается Александр и оставляет меня одну.

Я обвожу взглядом комнату, пытаясь понять – ничего ли не забыто. Вроде нет, но в случае чего, ничто не мешает Павлу вернуться за нужной вещью.

Закрываю крышку, она, естественно, не закрывается. Я налегаю на нее всем телом, высунув язык от усердия. Бесполезно. Но я упорная.

И вот когда мне все-таки удается почти закрыть замок, меня опять отвлекают.

– И какого черта здесь происходит? – басит Родимцев.

От неожиданности подпрыгиваю, чемодан раскрывается, демонстрируя содержимое.

– Катерина, я не понял, – бухтит недовольно Павел.

Поворачиваюсь к нему лицом. Он стоит в дверях, загораживая проход. Большой, взъерошенный и совершенно дезориентированный. А из-за его плеча выглядывает она, счастливая невеста.

Представляю, как выгляжу со стороны. В домашний шортах и майке, с волосами, собранными в хвост, без грамма косметики, красная и запыхавшаяся. Именно в таком виде и нужно демонстрировать себя соперницам. Особенно, счастливым соперницам.

Поднимаюсь и гордо расправляю плечи. Увидели меня такой? Да и черт с вами.

Павел продолжает разглядывать меня, чемодан и бардак в комнате. А я во все глаза сморю на Аданну. Может быть, я и не в бальном платье, но и она сегодня не при параде.

У меня медленно лезут глаза на лоб, когда замечаю, что на Аданне из одежды лишь шелковый халат. Опускаю глаза вниз и понимаю, что ничего не понимаю. Африканская принцесса стоит босиком, и я вдоволь могу любоваться ее грязными стопами.

34.

Ох уж, эти бабы!

Раньше, когда Африканец слушал рассказы друзей о том, что выкидывали их любимые женщины, он от души веселился, будучи твердо убежден в том, что его-то сия чаша минует. В самом деле, разве он может так влипнуть?

Правду говорят: волос долог – ум короток. Нет, непосредственно к уму Катерины претензий не было. Даже наоборот, Африканец искренне считал Ванькину воспитательницу умной бабой. Но иногда даже очень умная баба может такого наворотить – туши свет, сливай масло.

Еще на Занзибаре Пашка понял: все, добегался. И заказал кольцо. С бриллиантом, как полагается. Вот только никак не мог подобрать подходящий момент. В принципе, он считал, что взрослые люди могут решить такой вопрос, как женитьба, не заморачиваясь шампанским, свечами и прочей романтической чепухой. Достаточно просто спросить: «Выйдешь за меня?», получить утвердительный ответ и спокойно оформить отношения. Но! Во-первых, он не забыл Катино высказывание: «Никто никому ничего не должен», а во-вторых, авторитетные люди, тот же Кир, например, утверждали, что какая – никакая романтика быть должна.

На Занзибаре романтики было полно, но ведь с ними постоянно находился Ванька. Павел сына обожал, но предложение хотелось сделать тет-а-тет, без присутствия ребенка. А беседовать на такую тему ночью, пока ребенок спит, было как-то не очень.

К тому же в один из дней позвонил Кир и сообщил, что он-таки арендовал дом на берегу Индийского океана в окрестностях Дурбана, и Лика с девочками прилетят в ЮАР на пару месяцев.

– Подтягивайся, – предложил Кир. – Дом большой, места всем хватит. А если хочешь, можно арендовать соседнюю виллу.

– Да я не один, – ответил Павел.

– А я тебя одного и не зову. Бери сына, Катю, и приезжайте. Лика будет рада компании, и девочкам веселее.

– Думаешь, твоя жена будет рада гостям? – засомневался Африканец.

– Конечно. Катерина твоя вроде баба нормальная, они наверняка подружатся.

– Катерина не моя, – зачем-то возразил Пашка и добавил: – пока.

– Не понял, – удивился Кир. – Ты же вроде кольцо уже купил.

– Купил, – согласился Павел. – Но никак не подвернется подходящий случай.

– Да, – вздохнул Кир, – тут главное не налажать. Женщины существа непредсказуемые.

– И не говори.

– Вот прилетите, и будет вам случай.

Африканец представил: вечер, мыс Доброй Надежды – место, где соединяются Индийский и Атлантический океаны, звезды над головой, ветер, развивающий волосы Катерины. Кто посмеет сказать, что это не романтично? Да он сделает самое романтичное предложение из всех возможных. И она обязана будет согласиться.

К тому же, ему поступило прекрасное предложение о сотрудничестве, и он подумывал его принять. И работать предстояло как раз в Южной Африканской республике.

Получалось очень здорово: он будет работать, Катерина с Ванькой отдыхать. У них будет компания, так что не заскучают, а Кир присмотрит.

– Приедем, – согласился Африканец.

На дне рождения Акиты Акинтола Катерина была самой красивой, а может Пашка попросту не видел других женщин? Она пила шампанское, улыбалась, шутила, и Африканец в очередной раз подумал, что ему повезло.

Но министр Акинтола пригласил Африканца не просто так, ему нужно было переговорить о делах. Предложение, озвученное министром, Пашку не заинтересовало. Ему совершенно не хотелось ввязываться в долгосрочный проект и оставаться в Уганде на неопределенное время. Хватит с него Африканской жемчужины. Поэтому он поблагодарил за лестное предложение и отказался, мотивируя отказ тем, что у него уже есть обязательства перед другими заказчиками.

Акита воспринял отказ благосклонно, отдельно подчеркнув, что в случае чего он снова обратиться к Африканцу.

Пашка еще раз шаркнул ножкой и отправился на поиски Катерины. Среди гостей ее не было.

– Она отошла попудрить нос, – Аданна остановилась рядом, подхватила его под локоть и потянула за собой. – Пойдем, я тебе кое с кем познакомлю.

Африканцу не очень хотелось идти с Аданной, не таким уж тюленем он был, прекрасно понимал, что для Катерины его бывшая заказчица как красная тряпка для быка. К тому же с Аданной только дай слабину – не успеешь оглянуться, а она уже удобно устроилась на его шее и сидит, свесив ножки. На фиг ему такое счастье? Но не драться же с ней?

Пришлось, вежливо улыбаясь, тащиться с ней.

Аданна представила ему нескольких особо почетных гостей, завязалась беседа. Африканец стоял в компании приглашенных, а Катерина все не шла.

«Это какого же размера у нее должен быть нос, чтобы его столько времени пудрить?» – пронеслось в голове. – «За это время можно покрыться пудрой с головы до ног».

Наконец заметил Катю. Она вошла в зал, огляделась и, заметив Павла с висящей у него на локте Аданной, разозлилась. Ну вот, как он и ожидал! Теперь наверняка устроит разбор полетов, в темпераменте своей женщины Африканец не сомневался.

Но Катерина опять умудрилась отчудить. Неожиданно потеряла сознание. Хорошо, что Пашка успел ее подхватить. Перенес в комнату, уложил на диван, принес воды. Катя пришла в себя быстро и отказалась от врача, ссылаясь на то, что просто услала, и попросила отвести ее домой.

А по дороге Катюша уснула. Стараясь не разбудить, Африканец достал ее из машины, на руках внес в дом, уложил в кровать, снял туфли и устроился рядом. Мало ли что, вдруг посреди ночи ей что-нибудь понадобиться или опять станет плохо.

Но она крепко спала. Пролежав всю ночь около Катерины, Африканец о чем только не передумал. И наконец в его голову пришла простая мысль: а что, если Катерина ждет ребенка? И сознание она потеряла из-за беременности. А от врача отказалась, потому что знала о беременности.

Мысль о том, что у них с Катей может быть ребенок была ….. революционной. И радостной. А что? Африканец хотел бы иметь еще дочку или сына. И Ванька будет не один. Здорово же! Только вот если Катя ждет ребенка, то нужно поторопиться со свадьбой, их малыш должен родиться в законном браке.

Размышляя о том, что нужно сделать в первую очередь, а что может подождать, Павел ждал пробуждения своей женщины.

И когда она проснулась задал ей вопрос.

Только вот дальше все пошло не по плану, а фраза «забеременеть неизвестно от кого» прозвучала достаточно оскорбительно, чтобы Пашка завелся.

Естественно, они поругались. Ссора вышла бурной. Африканец неожиданно узнал, что в ближайшее время должен жениться на Аданне Лезеди. Господи, ну почему бабы бывают такими дурами?!

Когда терпение Родимцева было на исходе, и он всерьез подумывал о том, что бы сломать что-нибудь, Катерина велела ему убираться. Да и пожалуйста! С огромным удовольствием!

Пашка выскочил из комнаты и, как угорелый, спустился по лестнице. От души хлопнул входной дверью. Дом тряхануло, но он, слава богу, устоял. Хороший дом, крепкий.

Пробежал по двору, краем глаза успев заметить фигуры у бассейна. Сел в машину, завел двигатель и рванул со двора. Куда? Глупый вопрос. Не «куда», а «откуда», иначе он за себя не отвечает.

Проехал с километр, глубоко дыша, пытаясь успокоиться.

Странное дело, Африканец всегда считал себя выдержанным мужиком с крепкими нервами. А вот с Катериной его хваленое спокойствие делало ручкой. Ага, уходило в синие дали. Нервы, как оголённые провода, того и гляди рванет со страшной силой и снесет все на своем пути. Почему так? Ведь он же ее любит, свою Катерину, и уверен – она отвечает ему взаимностью. Но чуть что, они готовы вцепиться друг в друга, и отнюдь не с поцелуями. Вот и сегодня, Африканец прекрасно видел, что Катерина с трудом сдерживает себя, что бы не наброситься на него с кулаками.

По мере того, как удалялся дом, Африканец становился все спокойнее и спокойнее. Где-то на подступах к столице пальцы перестали лихорадочно сжимать оплётку руля, дыхание выровнялось, в мозгах прояснилось.

С этим надо что-то делать, иначе они окончательно поссорятся. Вспомнил, что потрясающая идея поженить его с Аданной, пришла Катерине не сама по себе, а со слов самой Аданны. Интересно, что она еще наболтала его женщине?

Глянул на часы. Время уже приближалось к полудню. Очень хорошо, значит дочь министра проснулась, и ему не придется вытаскивать госпожу Акинтола из постели. Им предстоял серьезный разговор.

Проигнорировав слугу, который все рвался преградить ему путь, Африканец ломанулся в дом.

– Где она? – рявкнул на кого-то.

– Госпожа не принимает.

– Где?!

Слуга отшатнулся в испуге.

– Госпожа еще в спальне.

– Проводи!

Ему не посмели возразить.

Поднялись на второй этаж, прошли по коридору. Слуга попытался обогнать Африканца, что бы предупредить госпожу. Пашка лёгким движением спихнул его с дороги. Тот пискнул и отступил.

– Дорогая, – крикнул, распахивая дверь спальни, – надеюсь, ты не голая!

Аданна лежала на кровати в чем мать родила. Увидела ворвавшегося к ней Пашку, ничуть не смутилась. Наоборот, потянулась, демонстрируя свои прелести во всей красе. Нашла подходящее время!

– Прикройся, – Африканец швырнул в женщину какую-то тряпку, попавшуюся ему под руку.

– Зачем? – промурлыкала Аданна.

– Поговорить надо.

Она чуть сдвинулась и похлопала рукой по постели.

– Присоединяйся, – предложила Аданна. – И лучше сними с себя одежду.

– Ты искренне считаешь, что я пришел именно для этого? – уточнил Пашка.

– Конечно для этого.

Африканец глубоко вздохнул и оглядел комнату. Около окна стояло большое кресло. Подошел к нему, в раздражении смахнул какую-то одежду и устроился.

– Ну, как хочешь, – пожала красивыми плечами Аданна.

Пашка выудил из кармана сигареты и закурил.

– Вообще-то здесь не курят, – заметила Аданна.

– Вообще-то мне на это насрать, – любезно сообщил ей Африканец.

Аданна чуть приподнялась, дотянулась до шнурка с колокольчиком и позвала прислугу.

– Принесите пепельницу, – сказала, как только горничная вошла в спальню.

Через минуту перед Африканцев появилась пепельница.

– Так о чем ты хотела поговорить? – спросила Аданна.

– Что ты сказала моей женщине?

– Даже так?

– Только так.

– Африканец, ты совершаешь большую ошибку. Зачем тебе эта мышка?

– Не думаю, что тебя это касается.

– Очень даже касается.

– Аданна, стесняюсь напомнить, но ты была только клиенткой, не более. А сейчас ты для меня вообще никто.

– Как грубо.

– Зато правда.

– Я предложила тебе будущее. Большое будущее.

– Аданна, такое будущее мне на фиг не надо. А уж с тобой, тем более.

– Прекрати, ты так не думаешь. Просто хочешь меня обидеть.

– Именно так я и думаю.

– Глупости, я же видела, как ты на меня смотришь. Особенно тогда, в первый раз.

– Я нормальный здоровый мужик. Естественно, я на тебя смотрел.

– Смотрел?

– Именно.

– То есть, теперь ты меня не хочешь?

– Господи, Аданна! Нет, я тебя не хочу. А теперь ответь, что за чушь ты сказала Катерине?

– Что мы поженимся, – ничуть не смутившись, ответила женщина.

– Зачем?

– Да просто так.

– Ты ненормальная?

– Знаешь, в чем твоя проблема, Африканец? Ты не в состоянии сделать правильный выбор.

– Правильный для кого?

– Для себя, разумеется.

– Свой выбор я уже сделал. И он тебя никак не касается.

– Глупо.

– Как есть.

– Твоя Катерина просто маленькая дурочка, – усмехнулась Аданна. – Овечка. Стояла, слушала меня. Переживала, особенно когда я сказала ей про кольцо.

– А это зачем?

– Ну как же! Все женщины помешаны на таких вещах. Кольца, признания – нам это важно. А что, я угадала? Было кольцо?

Африканцу не хотелось отвечать, но Аданна не сводила с него требовательного взгляда.

– Угадала.

Она рассмеялась.

– И устроила тебе головомойку?



– Устроила.

– Прислуга, что с нее взять.

Пашка только закатил глаза.

– Не переживай слишком сильно, – усмехнулась Аданна. – У таких женщин нет гордости. Уверена, она тебя уже простила. И готова заниматься с тобой сексом и дальше. Она даже смирится с твоей женитьбой на другой. Поверь, я знаю, о чем говорю.

– Ты говоришь гадости о ней только потому, что уверена – женщину я не ударю.

– Не ударишь, – согласилась Аданна.

Пашка смерил ее презрительным взглядом с головы до ног. А ведь вначале знакомства она ему понравилась. Да что там понравилась, он чуть голову не потерял. И если бы не Катерина …. Как отрезало.

– Ты и мизинца ее не стоишь.

– Я сейчас расплачусь, – сказала Аданна, разглядывая ногти на руках.

Надо было заканчивать этот бесполезный разговор. Зачем он вообще сюда приехал? Лучше бы попытался поговорить с Катей. Перед глазами всплыло пылающее гневом личико его женщины. Да уж, овца. Такая голову откусит и не поморщится.

Пашка поднялся.

– Уже уходишь? – Аданна не осталась скрыть ехидства. – Даже кофе не выпьешь?

– Дома попью.

– Ну, дома, так дома, – легко согласилась собеседница. – Не смею тебя задерживать.

Пашка дошел до двери, и тут его осенило.

– А знаешь, дорогая, – разворачиваясь обратно, сказал Африканец, – пожалуй, я приглашу тебя к себе в дом.

– Увы, вынуждена отказаться.

– Боюсь, не смогу принять твой отказ, – возразил Пашка.

И не дав ей и слово вставить, продолжил:

– Мы сейчас поедем ко мне, и ты лично расскажешь Катерине, что все придумала. И извинишься за испорченный вечер.

– А как же, спешу и падаю.

– Вот именно, спешишь. Падать, так и быть, не нужно.

Аданна хмыкнула и перевернулась на живот, демонстрируя идеальные ягодицы. Пашка даже бровью не повел.

– Милая, – сказал подчеркнуто лаково, – или ты сейчас встаешь, одеваешься и едешь со мной.

– Или? – бросила Аданна через плечо.

– Или я тебя пинками выгоню.

– Ты заставишь меня идти голой?

Павел посмотрел на кровать. Рядом с Аданной лежал какая-то тряпка, именно ее он бросил, когда вошел.

– Зачем голой? Накинешь вот это, – ответил Павел и, подцепив скользкий шелк, бросил Аданне.

– В халате? – развеселилась она. – Очень хочется посмотреть, как ты это сделаешь.

Африканец не собирался разделять ее веселья.

– Считаю до трех, – предупредил он.

– Да хоть до тысячи, – отмахнулась от него Аданна.

– Раз, – Пашка выдержал паузу и продолжил. – Два.

Никакой реакции.

– Три.

Аданна даже не повернула голову.

Африканец тоже ничего не сказал. Вместо этого просто ухватил женщину за ногу и стянул с кровати.

– Ты в своем уме? Знаешь, что сделает мой отец, когда узнает, как ты со мной обращаешься?!

– Спасибо скажет.

В очередной раз швырнул в нее шелковой тканью, оказавшейся халатом.

– Я не пойду.

– Тогда я потащу тебя.

– Хорошо, – неожиданно согласилась она. – Дай мне полчаса, я приведу в себя в порядок.

– Ты и так в порядке. Если не хочешь идти, сверкая голой задницей, накинь халат.

– Не боишься перевозбудиться?

Не говоря ни слова, Африканец наклонился, взял женщину за плечо и чуть приподнял.

– Читай по губам: мне плевать.

Отпустил, и она шлёпнулась на попу у его ног.

– Надень этот сраный халат и марш в машину. Или сильно пожалеешь. Ясно?

И, видимо, было что-то в голосе Африканца, что заставило Аданну поверить. Она поднялась, надела халат и потуже затянула пояс.

Павел уничижительно хмыкнул и пошел к дверям.

– За мной, – скомандовал через плечо.

