Текст книги "Гремучая смесь (СИ)"
Автор книги: Агата Озолс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
21.
– Папа, – услышал за спиной Африканец, – у меня к тебе серьезный разговор.
– Тогда пойдем в кабинет, – предложил сыну, – если разговор действительно серьезный.
Ванька кивнул в подтверждение своих слов.
Пашка пропустил сына вперед и стал подниматься за ним по лестнице. И когда он только успел вырасти? Еще совсем недавно ползал по ковру, мочил подгузники и радостно пускал слюни при виде папы. А сейчас вот уже, пожалуйста, «серьезный разговор».
Они вошли в кабинет, Ванька сел в кресло, Пешка устроился напротив.
– Я тебя слушаю, – сказал сыну.
Мальчишка помялся немного, потом вдохнул глубоко, как перед прыжком на глубину, и выдал решительно:
– Тебе Катюша нравится?
Ну, вот и приехали! На самом деле, для Африканца этот вопрос сына неожиданностью не стал. Видя, как замечательно Ванька поладил с воспитательницей, как привязался к ней за столь недолгое время, Родимцев понимал: рано или поздно, но у сына появится мысль оставить Катю в семье на, так сказать, постоянной основе. Ребенку нужна мать, это тоже не было секретом для Пашки. Нужна, конечно. Да где же ее взять? Не может же Африканец жениться просто для того, что бы у Ваньки была полноценная семья! Нет, в принципе, ради сына, Пашка мог бы так поступить, но он совершенно точно знал, что такая женитьба, по расчету, никому не принесет счастья. Ни ему, ни сыну.
А сын продолжал:
– Она красивая, умная, добрая, много знает и хорошо готовит.
– Ты считаешь, что для женитьбы этого достаточно? – спросил Африканец.
– Она меня любит! – выдвинул Ванька железный аргумент.
«Любит», – мысленно согласился Родимцев. В том, что наемная воспитательница искренне привязалась к его сыну, Пашка ни секунды не сомневался. Да это было видно невооруженным глазом. Пусть Катерина не профессиональный педагог, но Ванька стал для нее родным. Она заботилась о мальчике, оберегала, любила. Наверное, именно так и относятся мамы к своим детям. Наверное, так делала бы и Имени, если бы была жива.
– Вань, для женитьбы этого мало, увы.
– Я понимаю, – согласился мальчик, – поэтому и спрашиваю: она тебе нравится? Только честно.
– Нравится, – ответил Африканец.
– Очень?
Пашка задумался. Катерина ему нравилась, возможно, даже больше, чем это было позволительно в их ситуации. Нет, точно больше. Если бы Африканец решил жениться по расчету, чтобы у них была полноценная семья, то выбор пал бы на воспитательницу. Тут Ванька прав: красивая, умная, добрая. И ребенка любит. Вот только мало этого для того, что бы стать женой. Африканец был уверен – одного «нравится» для семьи недостаточно. Должно быть что-то еще. Любовь, единение душ, что-то, что заставляет сердце биться быстрее, что делает другого человека близким, важным, единственным. Ну и страсть, естественно, никто не отменял. Некстати вспомнилось, как обнимал воспитательницу ночью. «Ну, с этим у нас полный порядок», – хмыкнул про себя.
Ванька смотрел на него серьезно, все еще ожидая ответа на свой вопрос. И Пашка ответил:
– Очень.
– Тогда тебе нужно на ней жениться, – выдал ребенок.
У детей все просто: нравится – женись. Может быть, действительно стоит смотреть на жизнь проще?
– Иван, а если я ей не нравлюсь?
– Нравишься, я спрашивал, – успокоил отца Ванька.
– И замуж она за меня согласна пойти?
– Нет, – сын печально вздохнул, – замуж не согласна. Но это ничего не значит!
– Как так?
– Она же девочка, – стал объяснять Африканцу ребенок. – А девочки часто не знают, чего хотят.
– И как же нам быть? – Пашке стало интересно, что придумал его предприимчивый сын.
– Нужно быть решительнее, – сообщил Ванька. – Ухаживать за ней, цветы дарить, внимание оказывать. Она увидит, какой ты внимательный и обязательно в тебя влюбится. А потом ты ее уговоришь выйти за тебя замуж. Не переживай, я помогу.
Пашка рассмеялся.
– И что смешного? – обиделся Ванька. – Я же для нас стараюсь! У всех есть мамы, даже у Иму есть. А у меня нет! Я тоже хочу! И что бы ты был не один, что бы другие женщины к нам не приходили!
Мальчик готов был расплакаться. Африканец подошел к сыну, взял его на руки.
– Ну что ты, – поцеловал в макушку, – только не плачь. Я же все понимаю, Вань. Но и ты пойми. Нельзя заставить человека любить. А без любви, какая семья получится?
Ванька обхватил руками мощную отцовскую шею, прижался губами к самому уху и прошептал:
– А ты полюби ее, папочка! Пожалуйста! И она тебя обязательно полюбит! Надо только немножко постараться!
У Пашки защемило сердце и захотелось набить кому-нибудь морду. Ну, разве виноват его сын, что вот так сложилась у них жизнь?
Африканец сына любил. С того момента, как взял его, новорожденного, на руки, Ванька стал самым главным человеком в его жизни. Все было для него. Пашка готов быть звезду для Ваньки достать, но воскрешать мертвых было не в его силах. Если бы только тогда, много лет назад, он мог предположить, что все так сложится! Он бы никогда не оставил дома жену с ребенком. Увез бы, спрятал, окружил глухой стеной и нанял взвод спецназовцев для охраны. Был уверен, что ни одна живая душа не знает об их местонахождении. Ошибся. Очередная война в маленьком африканском государстве, Африканец был столице, когда узнал, что на деревню, в которой жили его жена и сын, напали. Он знал, что не успеет. Даже если вырвет себе жилы, просто физически не успеет доехать. По стечению обстоятельств, старый друг Егор Рокотов тоже был в стране. И что самое важное, в нескольких часах езды от деревни. Ни минут не сомневаясь, Пашка позвонил Рокотову с просьбой о помощи. Но Рок не успел.
Пашка до мельчайших подробностей помнит тот день. Безумную гонку по разбитым и пыльным дорогам, рев мотора, распахнутые ворота его дома.
Он нашел жену по пороге детской. Видимо, она пыталась помешать бандитам войти в детскую, к сыну. Когда Пашка приехал, Имани была уже мертва. В доме не было ни Ваньки, ни Рока. Никого. Пашка опустился перед женой на колени. Опытный воин, он понимал, что с такими ранами, как у Имани, не выживают. Бандиты вспороли женщине живот, оставив истекать кровью. Африканец аккуратно поднял тело и перенес на кровать. Уложил бережно, словно опасаясь разбудить. Накрыл тонким покрывалом, которое она так любила. Сел на пол, рядом с ней, взял тонкую руку. Столько лет прошло, а он до сих пор помнит, как выл, прижимая к губам ее холодную ладонь. Он просидел над телом больше суток, пока не пришла старая нянька. Она долго просила его отпустить руку любимой, дать пришедшим с ней женщинам подготовить Имани к похоронам. Поначалу Пашка даже не понимал, что от него хотят. Отказывался выходить из комнаты, рычал, как зверь, когда нянька пыталась приблизиться к кровати. И как только ей удалось вывести его из спальни?
Потом Рокотов привез Ваньку, передал его Африканцу. Пашка прижимал маленькое тельце к себе и с ненавистью смотрел на бывшего друга. Это он оставил умирать раненную Имани.
– Ты оставил ее одну, – прохрипел Африканец.
– Я ничем не мог ей помочь, – твердо ответил Рок.
– Ты оставил ее умирать одну, – упрямо повторил Пашка.
– Я поехал за ребенком.
– Ты спас моего сына.
– Да, – согласился Рок. – Я не мог ничем помочь Имани, поэтому уехал. Нельзя было терять времени.
– Она умерла, – процедил Африканец и с силой прижал сына к себе.
Мальчик заплакал.
– Аккуратнее, – сказал Рок.
– Она умерла одна, – не обращая ни на кого внимания, продолжил Пашка. – Ты бросил ее умирать. Я обязан тебе жизнью своего сына, поэтому сейчас ты уйдешь. Но если мы увидимся снова, я тебя убью.
– Да пошел ты! – не выдержал Рок и ушел.
Пашка смотрел ему вслед, борясь с желанием догнать и убить. Ванька продолжал плакать у него на руках. И этот отчаянный детский плачь привел Африканца в чувство. Он посмотрел на сына. Маленький, слабый, совершенно беззащитный. Имани отдала свою жизнь, закрывая своим телом их ребенка. И теперь они остались вдвоем, больше у них никого нет.
С тех пор вся жизнь Африканца была посвящена Ваньке.
И вот теперь его единственный сын просил о такой «малости»!
– Я постараюсь, – тихо пообещал Африканец. – Я очень постараюсь.
Ванька кивнул. Африканец еще раз поцеловал мальчика и отпустил.
– А можно, мама Иму больше не будет к нам приезжать?
Пашка вздохнул и решил сказать все, как есть.
– Боюсь, что пока Иму живет у нас, она будет приезжать.
– По работе?
– Да.
– Ты охраняешь Иму?
– Да.
– А потом, когда Иму улетит в Лондон, она не будет к нам приезжать?
– Когда Иму улетит, мы вернемся домой.
– А сафари? Ты же обещал.
– После сафари и вернемся. А может быть, поедем путешествовать. Как тебе идея?
– А Катюша поедет с нами?
– А куда она денется? Конечно, с нами.
– Хорошо. Я тогда пойду, ладно?
– Конечно.
Ванька выбежал из кабинета, потом вернулся.
– Спасибо, папочка!
– Не за что, – улыбнулся Пашка.
За день до отъезда Иму, Аданна велела привести ребенка к ней. Катерина помогла мальчику собрать вещи, Ванька подарил открытку, сделанную собственноручно. Они проводили Иму до машины. Катя обняла ребенка, пожелав счастливого пути, Ванька пожал другу руку. Африканец посадил мальчика в автокресло, сел за руль.
– Счастливого пути! – Катя помахала рукой.
– Звони нам! – попросил Ванька.
Иму, каким-то хитрым способом извернувшись в автокресле, махал в ответ.
– Поехали, – скомандовал Пашка, заводя мотор.
Выехал за ворота, посмотрел в зеркало заднего вида. Так и есть, за ними вслед тронулся неприметный с виду старенький седан. Пашка кивнул сам себе, его догадки оправдались.
Все то время, пока мальчик жил в его семье, Пашка не просто охранял за Иму, он выполнял вторую, более сложную, часть своего задания. Еще в беседе с дедом Иму, до знакомства с Аданной Лезеди и подписания контракта, перед Пашкой была поставлена задача вычислить, что же из многочисленных недругов могущественного клана Акинтола наиболее заинтересован в отставке министра внутренних дел Асита Акинтола. Заинтересован настолько, что готов выкрасть ребенка. Именно за это и готов был заплатить огромные деньги отец Аданны. Внук его волновал мало. Жив, и слава богу. Главное, что бы о нем не узнала широкая общественность. Поэтому, присматривая за Иму у себя дома и совершая редкие вылазки по делам, Пашка, на самом деле, усиленно работал, выясняя: кто же тут такой умный и хитрый. То, что за ним было установлено наблюдение, как только машина с ребенком пересекла границу с Танзанией, Пашка знал. У дома постоянно дежурила машина с наблюдателями. Пока дети играли под присмотром усиленной охраны во главе с Сашкой, Африканец не сидел, сложа руки. Ему многое удалось выяснить за эти недели, оставалась лишь самая малость – выйти на того, кто представлял наибольшую угрозу. На заказчика.
Для этого необходимо было задать одни единственный вопрос одному совершенно неприметному с виду человеку – владельцу маленькой лавочки в Кампале – столице Уганды. Пашке удалось выяснить, что хозяин магазинчика, в котором продавали всякую ерунду, начиная от жевательной резинки и заканчивая подержанными колесами, на самом деле являлся главарем одной из крупнейших банд города. И именно его наняли для слежки и возможного похищения ребенка – альбиноса. Пашка почти на сто процентов был уверен, что главарь банды знал нанимателя лично. Слишком хорошо были известны методы министра Акинтола и его крутой характер, вряд ли заказчик стал бы рисковать, привлекая много людей. Скорее всего, цепочка заказчик – исполнитель была до невозможного короткой. Если бы речь шла о европейской стране, исполнитель мог бы и не знать заказчика. В таких случаях все переговоры проводились при помощи Интернета и левого мобильного номера, а деньги за заказ переводили со счета, открытого где-нибудь на Каймановых островах. Но здесь Африка, а это совершенно другой менталитет. Здесь до сих пор предпочитают наличные и не верят обещаниям, полученным в мессенджере. А это значит, что у Африканца есть нехилый такой шанс поймать заказчика.
Он привез ребенка в дом Аданны. Слуга, встретивший их, доложил, что госпожи нет дома, но он получил указания присматривать за маленьким господином.
Пашка оставил вещи и попрощался с Иму.
– Я приеду завтра, чтобы отвести тебя в аэропорт, – сказал ребенку. – А пока ты побудешь здесь. Договорились?
– Да, – Иму давно уже перестал дичиться и отвечал четко и громко. Иногда, даже чересчур громко. – Я буду тебя ждать.
В машине Пашка сделал одни звонок и поехал, чтобы завершить начатое.
За мальчика он был спокоен – сегодня его безопасность обеспечивали доверенные люди Асита Акинтола.
22.
К завтрашнему дню все было готово: Африканец успел «побеседовать» с главарём местной банды, и тот спустя каких-нибудь два часа «беседы» сдал заказчика, с утра аэропорт будет оцеплен подчиненными Акита Акинтола, Иму проведет эту ночь в доме своей матери, и, кто знает, может им удастся наладить взаимоотношения. Завтра маленький альбинос улетит в Лондон, Пашка выполнит обязательства по контракту, получит гонорар, и дело сделано. Можно ехать на сафари, а потом лететь на все четыре стороны. Кстати, самое время подумать о новом доме. Пашке очень понравилась идея Кира – арендовать дом в ЮАР и пожить так некоторое время. Он был уверен, что Ваньке эта мысль понравится. И Катерине, несомненно, тоже.
Ну, а пока самое время отдохнуть. Уже поздно, Африканец был уверен, что домашние уже спят. Припарковал машину, заглушил двигатель, по привычке огляделся. В глубине сада красиво светились огоньки бассейна. Чуткое ухо Африканца уловило голоса. Женский и мужской. И кому это не спится в столь поздний час?
Прошел к бассейну, так и есть: на бортике сидит Катерина, рядом пристроился Сашка. Этому-то что нужно от его воспитательницы? Бывают такие моменты, когда действие опережает мысли. Вот именно так и случилось сейчас с Африканцем. Он подошел к сидящей парочке и вместо приветствия довольно грубо произнес:
– И что же вам не спится?
Катерина удивленная не столько вопросом, сколько тоном, которым он был задан, вскинула на него темные глаза:
– Но еще не поздно.
– Время детское, – одновременно с ней произнес Сашка.
Пашка окинул пристальным взглядом своих собеседников и, проигнорировав начальника охраны, обратился к воспитательнице:
– Мне кажется, Катерина Алексеевна, вы должны быть со своим воспитанником. Или я что-то путаю?
– Но Ванечка уже спит.
– А если он проснётся? – не унимался Родимцев. – Позовет вас, а вы на на романтическом свидании.
Теперь удивленно на него смотрело уже две пары глаз.
– Где?! – уточнила Катерина изумлённо.
Саша не стал комментировать слова начальника, только многозначительно хмыкнул.
– Тебе не пора своих ребят проверить? – обратился к нему Родимцев.
– Уже ухожу, – Саша встал и спокойно пошел прочь.
Катерина проводила его глазами, потом поднялась следом.
– А вы куда?!
– К воспитаннику, – она подошла к креслу, взяла полотенце и завернулась к него.
Только сейчас Пашка обратил внимание, что Катерина была в купальнике. Ах, даже так? Это пока он на работе, в его доме черти что происходит. И это на глазах у ребенка! Ну что что, что Ванька уже спит, это совершенно неважно.
– Катерина Алексеевна, а что здесь происходит?
Воспитательница поплотнее запахнула на себе полотенце и ответила:
– Это я вас хочу спросить, многоуважаемый Павел Петрович. Что это вы себе позволяете?
– Я? – искренне вознегодолал Африканец.
– Ну не я же. Мы сидели, разговаривали спокойно, а вы приходите и начинаете орать.
– В купальнике разговаривали? – ехидно поинтересовался Пашка.
– Да вам-то какое дело?
– Вы моя воспитательница, – возразил Африканец.
– Не ваша, – язвительно поправила Катерина, – а вашего сына.
– Тем более, – Пашка не готов был уступать, – а если бы Ваня увидел?
– Что увидел?
– Сашу. И вас. В купальнике.
– Знаете что, господин Родимцев, – рассердилась Катерина, – я не понимаю, что вы хотите мне сказать. Ваши намеки неуместны. Да, я была в бассейне и, представьте себе, о ужас, в купальнике! И да, я разговаривала с начальником вашей охраны! Я не знала, что это запрещено. А Ваня уже давно спит, и я имею право немного отдохнуть. Кстати, рядом с его кроватью стоит радио-няня, и он в любой момент может меня позвать.
Пашка немного опешил от такой гневной отповеди.
– Мы давно перешли на «ты», – зачем-то напомнил он Катерине.
Воспитательница посмотрела на него, как на идиота.
– Да идите вы к черту, – она развернулась и пошла в сторону дома.
– А вы куда?
– Спать! Имею право?
Африканец почувствовал себя дурак дураком, но Катерина стояла и явно ждала ответа на свой вопрос.
– Конечно, – согласился Родимцев и добавил: – Спокойной ночи.
– И вам не хворать, – буркнула Катерина и ушла.
Африканец огляделся вокруг. Вот что он сейчас не так сделал? Как он должен был отреагировать, застав свою (хорошо-хорошо, не свою, а Ванькину!) воспитательницу полуголой в компании другого мужчины? «Спать пойти», – ответил внутренний голос. И что, оставить их вдвоем? «А какое тебе дело до чужих девиц?» – продолжил голос.
Пашка не любил спорить сам собой. Когда вокруг так много проблем, жизненно необходимо жить в мире с собственными голосами. Поэтому он мысленно согласился с внутренним голосом: нет ему никаких дел до чужих девиц. И решил пойти спать.
Но по дороге передумал и решительно свернул на дорожку, ведущую к домику охраны. Искать Сашу долго не пришлось – он тихо-мирно курил на крыльце. Пашка подошел и присел рядом. Помолчали.
– Я на нее не претендую, – нарушил тишину Александр.
– Я тоже, – буркнул Африканец.
– Угу, – Саша затянулся, – я только что видел.
– Это другое.
Сашка затушил сигарету в стоящей рядом пепельнице и задал вопрос:
– Что другое?
Пашка неопределенно пожал плечами. Сформулировать он отчего-то не мог, но точно знал, что другое.
Александр не дождался ответа и продолжил:
– Помнишь мою несостоявшуюся свадьбу?
Африканец кивнул, разве такое забудешь? История была, как в дешевой мелодраме. Герой, прикованный к больничной кровати, возможно навсегда. Невеста, самоотверженно ухаживающая за ним сутки напролет. Ожидание свадьбы. Кольца, цветы, гости. Регистратор из ЗАГСа, вызванная прямо в госпиталь, ведь жених все еще лежачий. Белое платье. Вот, собственно, и все. Сбежала невеста. Хотя почему сбежала? Просто объяснила, что передумала связывать свою жизнь с инвалидом, вызвала такси и уехала. Каждый человек имеет право передумать. Только почему так подло?
– Еще бы, – Пашка полез за сигаретами. – Разве такое забудешь?
– А я вдруг понял, – сказал Саша, – что стал забывать. Нет, сам день помню прекрасно, тут ты прав, такое трудно забыть. А вот лица ее уже почти не помню.
– И что?
– Ничего. Все проходит. А жизнь катиться своим чередом.
– Что ж ты не женился-то до сих пор? – ехидно спросил Африканец. – Если все проходит.
– Так не встретил еще такую, на которой хочу жениться.
– Ты что мне сейчас хочешь сказать? – задал вопрос Родимцев.
Нет, он прекрасно понимал, к чему ведет речь начальник его охраны. Но вести долгие разговоры не хотелось, завтра ожидался трудный, даже по его меркам, день. Нужно было хотя бы попытаться выспаться.
– А то ты сам не понял, – ответил Саша.
– Понял, – согласился Африканец.
– Повезло Року, – неожиданно сказал Саша.
– Повезло.
– И Киру.
– Угу.
– Не будешь ушами хлопать, – заявил Саша, поднимаясь, – и тебе повезет.
– Наверное.
Они встали друг напротив друга.
– Пойду я спать, – сообщил Саша. – И ты иди.
– Да, пора.
Пожав друго другу руки, разошлись.
– А от Кати держать подальше, – громко потребовал Родимцев.
Саша ничего не ответил, только засмеялся где-то в темноте.
Вечером следующего дня свои обязательства по контракту Пашка счел выполненными: Иму благополучно приземлился в Лондоне, его дед получил своего врага прямо на блюдечке с золотой каемочкой. Что там они будут делать дальше, Пашка знать не хотел, не его дело.
Звонок Аданны Лезеди застал его выходящим из резиденции Акинтола.
– Приезжай за деньгами, – сообщила его клиентка. – Ты же предпочитаешь наличные?
– Предпочитаю.
– Тогда жду тебя. И постарайся не задерживаться, у меня есть и другие дела.
– Через полчаса буду, – ответил Африканец.
Вместо ответа Аданна положила трубку.
Заказчица ждала его у бассейна. Она сидела в плетеном кресле, одетая в строгое черное платье, закрывающее ее тело от горла до щиколоток. Волосы собраны в узел, из украшений только золотые браслеты на тонких запястьях. При малейшем движении изящных рук, браслеты мелодично позвякивали. Динь-динь, динь-динь-динь.
Вместо приветствия вопрос:
– Хочешь выпить?
– Если только воды, – ответил Африканец, садясь в стоящее рядом кресло.
– Тогда налей себе сам.
Пашка налил воды и поднял бокал, салютуя.
– Как Иму?
– Нормально, – Аданна пожала плечами. – Его встретили и отвезли в школу. Мне сказали, что он уже познакомился с другими детьми.
– Ты будешь его навещать?
– Наверное, – ответила безразлично.
– Тебе что, правда, все равно? – зачем-то спросил Пашка.
– Нет, конечно, нет. Все-таки это мой ребенок.
– Ты могла бы уехать с ним.
– Отец был бы против.
– Это для тебя важно? Ты, вроде, не зависишь от него.
– Это только так кажется.
– Разве муж не оставил тебе денег?
– Более чем достаточно.
– Тогда в чем же дело? Купила билет и до свидания.
– Если отец захочет, меня вернут в течение суток.
– Брось, – Пашка усмехнулся презрительно, – его люди не настолько хороши.
– Наймет кого-нибудь, – ответила Аданна. – Вот хоть тебя.
– Нет, я не похищаю людей.
– Ну, не тебя, так другого. Расскажет какую-нибудь слезную историю, заплатит побольше.
– Ты поэтому живешь здесь? Боишься отца?
– Я живу здесь, потому что мне здесь нравится.
Аданна пригубила вино и неожиданно сменила тему:
– Мой муж хотел выращивать виноград, что бы делать вино.
– Здесь?
– Да. Хотел быть похожим на дона Корлеоне.
– И как, получилось?
– Умер.
– Кто – муж или виноград?
– Сначала виноград, потом муж. В этой стране уже есть дон Корлеоне, вряд ли она выдержит еще одного.
– Ты горевала?
– О винограде?
– О муже.
– Об этом извращенце?
– А он был извращенцем?
– Африканец, скажи, ты считаешь нормальным мужчину, который берет в жены девочку на тридцать лет младше? У вас в Европе так принято?
– Здесь Африка, девушки созревают намного раньше, – заметил Родимцев.
– Да? А если бы речь шла о твоей дочери или сестре?
– Слава богу, у меня сын. И никаких сестер, – попробовал отшутиться Африканец.
Он был категорически против подобных браков и считал, что девушкам нужно выходить замуж не раньше, чем в восемнадцать. А лучше и попозже. Что уж говорить о мужчинах, которые покупают себе малолетних жен? Извращенцы, одно слово.
– То есть, ты готов жениться с разницей в тридцать лет?
– Побойся бога, – ответил Пашка. – В моем случае это было бы подсудным извращением.
– А лет через десять?
– Нет уж, уволь. Я предпочитаю опытных женщин.
Они замолчали, думая каждый о своем.
– Твой гонорар, – ногой в изящной золотой босоножке Аданна указала на стоящую рядом обувную коробку.
Пашка удивленно посмотрел на собеседницу.
– Так деньги мне еще не передавали, – развеселился он.
– Ты предпочитаешь наличные, – она пожала плечами. – Кстати, почему?
– Не хочу светить.
– Да, деньги немалые. К слову, я в курсе твоих договоренностей с моим отцом. Он тоже тебе заплатил? Или та часть работы вошла в стоимость контракта?
– А ты спроси у него. Возможно, он тебе и ответит.
Аданна махнула рукой, словно желая сказать, что это ее не очень интересует.
– Так и повезешь всю сумму? – спросила она. – Или положишь в банк? Закопаешь в саду?
– Я собираюсь их потратить, – честно ответил Павел.
– Можно узнать, на что?
– Хочу новый дом.
– Здесь?
– Еще не решил.
– Отец будет счастлив, если ты останешься.
– Я наемник, – напомнил Африканец.
– Ты лучший наемник на всем континенте, – поправила его Аданна.
– Даже, если вдруг я решу остаться в Уганде, я не буду работать на твоего отца.
– Да не работай, мне-то что, – равнодушно сказала Аданна. – Какие у тебя планы?
– Хочу отвести своих на сафари, – Пашка налил себе еще воды. – Обещал им животных показать.
– Мило. А что ты будешь делать потом? Через год? Через пять лет?
Пашка недоуменно посмотрел на Аданну.
– А это тебя касается?
– Как знать. Пока я просто интересуюсь. Так и будешь наемником?
– Ага, – беззаботно ответил Африканец. – Кстати, самым лучшим на континенте.
– Наемником, – с нажимом повторила Аданна. – По сути, слугой. Пусть и очень дорогим.
– Принцесса, – усмехнулся Африканец, – ты опять за свое? У тебя что, какие-то комплексы?
Аданна допила вино, отставила бокал и опять сменила тему:
– Рано или поздно, но отец решит снова выдать меня замуж.
– Все знают, что ты его единственная и любимая дочь.
– Да, дочерей у него, кроме меня нет, – согласилась Аданна. – Зато есть еще три сына. У нас ценятся мальчики, они продолжают род. А девочки это просто разменная монета в политических играх.
– Ты хочешь, что бы я что-то для тебя сделал? – спросил Африканец. – Что?
– Ты никогда не думал о том, что бы завершить карьеру наемника? – спросила Аданна.
– Хочешь предложить мне другую работу?
– Я хочу предложить тебе другую жизнь.
– Уверена, что стоит?
Аданна налила себе еще вина, сделала глоток, задумчиво разглядывая Родимцева. Африканец ответил ей прямым взглядом. Он давно уже не смущался от такого внимательного изучения собственной персоны.
– Думаю, стоит, – вынесла вердикт Аданна.
– И в чем состоит твое предложение? – лениво спросил Пашка.
– Хочешь стать, – Аданна взмахнула изящной кистью, подбирая слова, – королем?
– Королем? – переспросил Пашка.
– Президентом, – поправилась Аданна.
– Президентом? – уже весело повторил Африканец.
– В перспективе, я думаю, да. А пока что просто очень влиятельным человеком. Вторым в этой стране.
– И что я должен для этого сделать?
Аданна выдержала эффектную паузу и четко произнесла:
– Жениться на мне.
