Текст книги "Гремучая смесь (СИ)"

Автор книги: Агата Озолс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

5.

В детский городок, а по-просту, в торговый центр с детской площадкой, мы отправились с охраной. Выглядело это так: мы с Иваном, водитель и тот самый Али, начальник охраны моего работодателя, ехали в одной машине, а следом за нами – еще одна машина с тремя охранниками. Запоздало мелькнула мысль, что другом олигарха Рокотова вряд ли мог быть простой торговец из Судана. И то, что его дом не был похож на особняк миллионера, каким его представляют обычные люди, еще ничего не значит. Возможно, я нанялась на работу к скромному (в смысле, бытовых запросов) миллионеру?

– Вань, – спросила тихо, – а чем занимается твой папа?

Ребенок поднял на меня шоколадные очи и неожиданно выдал:

– Он воин.

Вот и понимай, как хочешь.

В этой поездкой с самого начала все пошло не так. Прежде всего, Ванька явно думал, что вчера я пошутила, и мы никуда не поедем. Когда он понял, что поездке быть, то развил такую бурную деятельность, что у меня закружилась голова. Завтрак был проглочен мгновенно, почти не жуя, посуда убрана, постель застелена. Он даже зубы почистил три раза! А потом мы пошли к Али с просьбой дать нам машину. С водителем, потому что, во-первых, я не была уверена, что мои российские права здесь действительны, а, во-вторых, не знала, куда ехать. Начальник охраны оказался предсказуемо темнокожим и ни слова не говорящим по-русски. Зато английским владел свободно. Я объяснила, что хочу отвезти мальчика на детскую площадку. Али несколько раз переспросил, потом долго думал, а потом выдал:

– Не уверен, что хозяин одобрит эту поездку.

– Мне запрещено покидать резиденцию? – удивилась я.

– Нет, что вы!

Почувствовала облегчение и продолжила:

– Ребенку запрещено покидать резиденцию?

У начальника охраны возникли явные трудности с ответом. Я понимала почему: вчера Иван рассказал, что выезжал за ворота только с отцом, других вариантов нет. Но не будем же мы ждать, когда этот папаша – кукушка (или как там называется данная птица мужского рода?) объявится? Он ведь даже не позвонил вчера, а мальчик явно этого ждал, хоть и пытался сделать вид, что звонок отца не так уж и важен.

– Господин Родимцев запрещал сыну покидать территорию резиденции? – пошла я в атаку.

– Нет, – вынужден был признать Али.

Еще бы, этому господину просто в голову не могло прийти, что новая гувернантка начнет свою трудовую деятельность с прогулки по городу.

– Тогда мы очень просим предоставить нам машину, – повторила свою просьбу и добавила: – с водителем.

Али еще немного подумал и внес встречное предложение:

– Я должен позвонить господину. Как он решит.

Мы с Иваном переглянулись.

– Мы подождем, – приняла я единственно верное решение.

Собственно, а что я еще могла сказать? Резиденция не моя, мальчик не мой, даже страна и то чужая. А я всего лишь наемный работник. Нужно ждать решения того, кто меня нанял.

Мне почему-то казалось, что господин (тьфу ты) запретит нам куда-либо ехать, но Али вернулся буквально через пару минут и выглядел несколько удивленным.

– Господин разрешил, – звучало так, словно он сам не верил в то, что говорит. – Велел только взять с собой охрану. А тоже поеду с вами.

– Ура! – от радости запрыгал Ванька.

– Ура, – повторила я. – Когда можно будет ехать?

– Как вам будет угодно, – ответил Али. – Господин сказал, что вы можете сами решать когда и куда ехать. Только ставьте меня в известность, пожалуйста, чтобы я мог организовать поездку и охрану.

Я заверила, что о наших с Иваном планах буду сообщать за день. На том и порешили.

А потом мы поехали в торговый центр и провели там на детской площадке несколько часов. Мое знание арабского языка, особенно диалекта, на котором разговаривали в Судане, сильно облегчало жизнь. Пока Иван играл со сверстниками, я успела перезнакомиться с их мамочками. Меня приняли за жену состоятельного суданца, а я не спешила это опровергать. Мы с Иваном говорили исключительно на русском, и никто из наших новых знакомых так и не понял, что мы не родственники. Ванька, прекрасно говоривший на арабском, старался всячески поддерживать окружающих в их заблуждении. Я даже слышала пару раз, как в разговоре с детьми он назвал меня мамой. Мне стало его очень жаль. Хороший пацан, а родители ему достались, мягко говоря, не очень. Папаша пропадает на работе, а мать с ним вообще не живет и, кажется, даже не общается с мальчиком. Вот уроды, прости господи.

Когда настало время собираться домой, Ванька очень расстроился. Пришлось пообещать, что завтра мы опять приедем на площадку. Вообще, из разговоров местных мамочек я поняла, что развлечений в городе немного. Есть этот торговых центр, по по московским меркам очень небольшой, есть несколько детских клубов и несколько же уличных детских площадок, на которых днем неимоверно жарко, вот, собственно, и все. Есть еще остров Тути, место слияния Голубого и Белого Нила. Многие местные проводят свободное время именно там – устраивают пикники, любуются закатами или просто гуляют. Да уж, жизнь в Хартуме нельзя назвать насыщенной. Пришлось напомнить себе, что я прилетела в Судан не развлекаться, а работать. А с другой стороны, мне нужно организовать моему подопечному нормальную жизнь, включающую в себя не только занятия с наемной учительницей, но и общение со сверстниками, игры, беготню и все, что есть у обычных детей в возрасте шести лет, но почему-то не было у Ивана.

– Мальчики сказали, что завтра после обеда будут здесь играть, – вопросительно глядя на меня, сообщил Ванька.

– Отлично. Значит и мы тоже приедем.

Заручившись моим согласием, Иван совершенно по взрослому пошел договариваться о завтрашней встрече. А потом мы поехали домой. На ужин мальчишка снова попросил блины. Я не была уверена, что такое количество теста не повредит моему ученику, поэтому сегодня мы делали блины с начинкой. Разбавим, так сказать, вредное полезным. Новое блюдо с огромным энтузиазмом было воспринято всеми обитателями дома, после ужина Али подошел и поблагодарил за доставленное удовольствие.

Потом были настольные игры, умывание и чтение сказки на ночь. Когда ложилась спать, поймала себя она мысли, что такая жизнь мне нравится.

И понеслось.

По утрам мы плавали в бассейне, делали зарядку и завтракали. Потом были развивающие занятия и игры в саду. После обеда и короткого отдыха (я помнила, что в наших детских садах послеобеденный сон был обязателен), мы отправлялись на встречу с новыми знакомыми. Местные мамочки приняли нас свой клуб. А это означало, что мы стали получать приглашения на детские праздники, пикники и прочие нехитрые развлечения. Я обзавелась местным телефонным номером, чтобы было легче договариваться о встречах. От своих новых приятельниц узнала, что в городе есть хорошие детские сады, куда состоятельные хартумцы водят своих отпрысков. Решила, что обязательно поговорю об этом с Родимцевым – старшим, как только его увижу. Я прожила в резиденции уже почти две недели, но до сих пор не только не увидела, но и не услышала своего нанимателя. Он звонил сыну, звонил начальнику охраны, возможно даже, звонил няньке, а вот позвонить мне ему даже и в голову не пришло. Как так можно? Доверил единственного ребенка совершенно незнакомому человеку и в ус не дует.

Уложила Ваньку, немного поплавала в бассейне и отправилась на боковую. Проснулась посреди ночи, очень захотелось пить. Но оказалось, что вода в моем куллере благополучно закончилась, а новую бутылку не принесли. Придется идти в большой дом. На мне – скромная шёлковая пижама, поэтому я посчитала возможным не переодеваться. Да и кто меня увидит ночью? Взяла с собой кувшин, наберу воды побольше, поставлю в холодильник, а завтра попрошу кого-нибудь из охраны принести воду для куллера.

Зашла в дом, прошла на мини-кухню и набрала полный кувшин воды. Правда пить хотелось неимоверно, поэтому взяла стакан, налила туда еще воды и залпом выпила. Постояла в темноте, прислушиваясь к себе, и решила, что нужно добавить жидкости в организм. Что я такого вчера ела, что меня так мучает жажда?

Пытаясь понять, с чего бы это, со стаканом в одной руке и кувшином в другой, прошла к дивану и села. Вернее, попробовала сесть. Потому что то, на что я пыталась пристроить свой зад, диваном не было. Не успела я опуститься, как нечто большое и темное вскочило, опрокинуло меня и навалилось сверху. Падая на мягкие подушки, неловко взмахнула руками и ощутила как вода из стакана и кувшина облила меня с ног до головы. Огромные лапищи (откуда в доме такой великан?!) прошлись по моему телу от волос до бедер, потом поднялись вверх и замерли на груди. Придушенная этой массой, я возмущенно пискнула, когда чужие пальцы сжали горошины сосков, а над ухом раздалось удивленное:

– Баба?

Полузадушенная незнакомой, явно мужской, тушей, возмущенная этим уничижительным «баба» и хамским облапыванием, с силой (и откуда только взялась?) оттолкнула от себя этого урода.

– Сам ты баба!

И с хорошим запахом приложила обидчика кувшином по голове. Стакан-то я при падении уронила, а вот кувшин почему-то нет.

Уже открыла рот, чтобы заорать корабельной сиреной, призывая по помощь, в самом деле, охраны полон дом, куда только смотрят, как мой оппонент скомандовал из темноты:

– Тихо!

Рот я захлопнула. А он пошевелился, щелкнул выключателем, и гостиную залило мягким светом абажура. Откинула волосы с лица и посмотрела на нападавшего. На другом конце дивана, потирая мокрую макушку сидел незнакомый мужчина. Очень большой и очень злой мужчина. Платиновый блондин с яркими голубыми глазами. Я таких глаз в жизни никогда не видела и считала, что подобного эффекта можно добиться только при помощи цветных линз. Незнакомец был облачен в шорты и щеголял голым торсом. Да, будь я мужчиной и обладай такими внешними данными, ходила бы голой по поводу и без. Гладкая загорелая кожа, под которой перекатывались бугры мышц. И хотя я не любительница подобного рода мужской красоты (предпочитаю все же более интеллектуальный вариант), но он был так хорош, что я засмотрелась. Ровно до его слов:

– Ты откуда тут взялась, милая?

И тон такой, вкрадчивый. Оторвала взгляд от мускулов и посмотрела ему в глаза. Он не заметил моего взгляда, потому что с большим интересом и каким-то странным предвкушением во взоре изучал мою … мое…. пусть будет тело. Белый мокрый шелк пижамы облепил меня, не оставляя простора для воображения. То есть совершенно. И, если мужчина был одет, на нем все же были шорты, то я выглядела совершенно голой. Дрожащими руками попыталась оттянуть верх пижамы, чтобы хоть как-то уменьшить эффект моей раздетости, заработала веселое «хм» от незнакомца и поняла, что как ни поправляй мокрую ткань – все бесполезно. Схватила диванную подушку и прикрылась ею. Какая-никакая, а защита. Глянула на своего визави и поняла, что подушкой такого не остановишь. Ни подушкой, ни автоматом, ни зенитной установкой. Возможно, может помочь атомная бомба. Да где ж ее взять?

– Чего молчишь, родная? – обманчиво мягко спросил мужчина.

– Я тебе не родная, – прижимая подушку, ответила ему.

– Ну, – он как-то плавно перетек поближе ко мне, – это можно исправить.

– Вот только попробуй, – я опять замахнулась на него кувшином, который каким-то чудом продолжала сжимать в руке.

А что? Хороший кувшин, не разбился о чью-то дурную голову.

– А вот это лишнее, – тон у него мгновенно изменился, стал каким-то предупреждающим. – Я вполне понимаю слова. Так что, не будем становиться родными?

В ответ на его дурацкий вопрос я только фыркнула.

– Ну хорошо, – он опять отсел на другой конец дивана. – Тогда хоть скажи, кто ты такая?

– Екатерина Алексеевна Романова, – представилась я.

– Очень хорошо. А тут ты что делаешь?

– Воду пью, – помахала перед ним пустным кувшином.

Он выразительно посмотрела на кувшин, потом на мокрую меня, потом дна лужу на полу.

– У тебя тут прямо водопой, – сказал с укоризной.

А я вдруг подумала, что возможно это какой-то хозяйский друг. Точно, ведь Иван говорил, что гостевых спален в доме нет, поэтому редкие гости ночуют в гостиной на диване. Это получается, что я гостя своего работодателя кувшином приложила? Стало как-то неудобно, потом вспомнились руки на моей груди, и чувство вины сделало мне ручкой. Но незнакомец продолжал вопросительно на меня смотреть, и я сочла нужным пояснить:

– У меня вода в куллере закончилась, вот я и зашла в дом.

Кажется, из моих слов мужчина ничего не понял.

– А куллер у тебя где?

– В моем домике.

Он вздохнул и продолжил:

– А где твой домик? И как ты сюда попала? Перелезла через забор?

– Вы что? – удивилась я. – У нас на заборе колючая проволока и охрана в доме.

– У вас? То есть ты тут живешь?

– Да, уже почти две недели.

Он замолчал, явно прикидывая что-то в уме, а потом произнес:

– А ты вообще кто?

Может, у него от удара кувшином по голове где-то что-то замкнуло? Я же только что представилась.

– Екатерина, – начала заново, но меня перебили:

– Алексеевна Романова, я понял. Тут ты чем занимаешься? Кроме того, что воду по ночам пьешь.

– Я гувернантка.

– Гувернантка? – переспросил недоверчиво.

– Да, я гувернантка сына хозяина этого дома, – подтвердила я.

Очень хотелось спросить, а с кем я имею честь беседовать, но незнакомец меня опередил:

– Тогда все ясно.

Что ему ясно, уточнять постеснялась.

– Я пожалуй пойду, – поднимаясь вместе с подушкой сообщила ему.

– А попить?

Теперь уже я выразительно оглядела мокрый диван, воду на полу и себя в мокрой же пижаме и честно ответила:

– Напилась уже.

Поставила кувшин на столик у дивана, развернулась и пошла на выход.

В спину донеслось одобрительное:

– Попка – зашибись!

Зашипела разъярённой кошкой и вылетела из дома. Забежала в свой коттедж, закрыла дверь на замок и, как была, в мокрой одежде, юркнула в постель. Сквозь сон мне продолжался мерещиться довольный смех неизвестного хама.

6.

На следующее утро я проснулась от нестерпимого жара. Приоткрыла глаза – передо мной плясали непонятные красные мушки. Попытка встать с постели потерпела крах – комната кружилась, и я вместе с ней.

– Катя! – услышала голос Ваньки. – Ты проснулась? Можно мне войти?

– Ванечка, – прохрипела в ответ, – кажется я заболела.

Судя по звукам, Ванька вошел в спальню и подошел к кровати.

– Ой, – он дотронулся по моего лба, – да ты горишь!

У меня не было сил ответить.

– Я сейчас! – крикнул мальчик и убежал.

Сил на то, чтобы открыть глаза у меня не было. Попробовала повернуться на бок, но не смогла. Мучительно хотелось спать. Но окунуться в мир снов мне не дали.

– И что тут у нас? – раздалось от двери.

С трудом приоткрыла один глаз: кажется, у меня галлюцинация. Большая такая галлюцинация, басистая.

– Ну, давай я тебя осмотрю, – сказала галлюцинация и устроилась на моей постели.

И бесцеремонная галлюцинация стащила с меня простыню и стала осматривать. Мне измерили температуру, оттянули веко, заглянули в рот.

– Нужно сбить жар, – решила галлюцинация и стала рассегивать пуговицы на моей пижаме.

– Не надо, – пролепетала, пытаясь остановить чужую руку.

– Да ладно, – галлюцинация ощутило стукнула меня по руке, – чего я там не видел?

– Ничего не видел, – возразила ему.

– Прям так и ничего, – передразнила галлюцинация.

Кажется, моя галлюцинация – мужчина, хотя я, в подобной ситуации, предпочла бы женщину. Но мои предпочтения никого не интересовали, а галлюцинации и вовсе было наплевать на мое мнение. С меня сняли пижамную кофту и стали обтирать чем-то холодным.

– Акклиматизация, – сообщила мне галлюцинация.

– Какая акклиматизация? – слабо возразила в ответ. – Я здесь уже две недели.

– Тогда съела какую-нибудь гадость. Вспоминай, где и что ела?

– Ничего. Только то, что в доме.

– Прививки делала? – допытывалась галлюцинация, переворачивая меня на спину.

– Какие прививки?

– Понаедут тут дуры, – ворчала галлюцинация, обливая мою спину холодным, – без прививок, и жрут всякое дерьмо.

– Я дерьмо не ем, – обиделась я.

– Судя по тебе, очень даже ешь.

Все остальное я помню очень смутно. Галлюцинация напоила меня чем-то кислым, заставила проглотить какие-то таблетки и оставила в покое.

Я засыпала, просыпалась, что-то покорно пила, терпела холодное обертывание, потом опять засыпала. Галлюцинация все время была рядом. В одно из пробуждений поняла, что ужасно хочу в туалет, но сил подняться не было.

– Что? – поинтересовалась галлюцинация. – Что ты елозишь?

– Писать хочу, – ответила честно.

В самом деле, это моя галлюцинация, и чего мне ее стесняться?

– Пойдем писать, – согласилась галлюцинация и подхватила под мышки.

Меня перенесли в туалет.

– Может, подержать тебя? – спросила галлюцинация с сочувствием.

– Спасибо, я сама.

– Хорошо, я буду за дверью.

Какая деликатная галлюцинация у меня.

Я вцепилась дрожащими пальцами в унитаз, боясь упасть.

На выходе из туалета зацепилась ногой за порожек и упала … на руки своей галлюцинации.

– Опаньки.

Меня взяли на руки и отнесли в постель. От ощущения собственной беспомощности захотелось плакать.

– Ей, ты чего? – удивилась галлюцинация. – Ревешь, что ли?

А я ощутила жгучее желание пожаловаться. В конце концов, имею я право поплакаться в жилетку плоду своего же воображения?

– Жизнь пошла кувырком, – начала жаловаться я.

– Давно?

– Вот как дала начальнику по морде, так и началось.

– Даже так, – развеселилась галлюцинация. – А поподробнее можно?

И я начала рассказывать «поподробнее».

Галлюцинация слушала внимательно, иногда задавала вопросы.

– А сюда тебя чего принесло?

– Не могла найти работу в Москве. Сергей Васильевич сказал, что по специальности я не устроюсь, разве что только дворником.

– А Сергей Васильевич у нас кто? – поинтересовался плод моего воображения и сам себе ответил: – А, твой ублюдочный начальник.

Я покивала и продолжила:

– И я устроилась гувернанткой. А Танька сказала, что в бордель.

– Кто такая Танька? И почему в бордель?

– Танька моя подруга, – пояснила ему. – А я юная и наивная девственница, и меня продадут в бордель, – так жалко себя стало, хоть плачь.

– Правда девственница? – оживилась галлюцинация.

– Юная и наивная, – повторила я.

– И что? – с искренним интересом спросила галлюцинация.

– А мой новый начальник мафиози, – продолжила я. – Он в меня влюбится и спасет.

– Да ты что?

– Да, правда, он меня изнасилует, – я опять всхлипнула, очень уж не хотелось быть изнасилованной. – А потом меня украдут его враги.

– И убьют? – почему-то развеселилась галлюцинация.

А я разозлилась. В самом дела, у меня такая драма, а ему смешно. Ни слова больше ему не скажу.

– Так что, убьют? – галлюцинации надоело мое гордое молчание.

– Попытаются подсадить на наркотики, – сообщила ему.

– Удачно?

Я порылась в памяти, вспоминая: удачно или нет?

– Кажется, нет. Мой мафиози меня спасет.

– Это который владелец борделя? – проявила сообразительность галлюцинация. – И что еще с тобой случиться?

– Не помню, – пришлось признаться мне. – Но все закончится очень хорошо.

– Ну, еще бы, – хмыкнула галлюцинация. – После таких-то приключений, разве может быть иначе?

Я согласно покивала.

– А откуда ты вообще все это взяла?

– Танька сказала.

– Это которая твоя подруга?

– Угу, – рассказ отнял у меня много сил, неимоверно захотелось спать.

– Хорошая подруга, – галлюцинация помогла лечь поудобнее. – С такой подругой враги уже ни к чему.

Он потрогал мой лоб.

– Спи, юная и наивная девственница.

Я решила последовать его совету.

А когда снова открыла глаза, опять ярко светило солнце. Прислушалась к себе – так хорошо я давно себя не чувствовала. Температура была нормальной, у меня ничего не болело, и противные мушки, мельтешившие перед глазами, исчезли.

– Катя! Как ты?

Ванька сидел в кресле около моей постели.

– Вроде нормально.

– Папа сказал, что тебе сегодня лучше полежать в кровати, а завтра уже можно вставать.

– Папа? – удивилась я. – Твой папа здесь?

– Был здесь, – ответил Ванька, – но уже уехал.

– Опять?

– Ему предложили новую работу, – пояснил мальчик. – Он уехал обсудить условия.

От злости сжала кулаки так, что ногти впились кожу. Ну, надо же, работу ему предложили! Нет бы ребенком побыть, его опять куда-то понесло! И даже не мог подождать денек, чтобы со мной переговорить. И зачем таким людям дети?

Очень хотелось встать, назло рекомендации Родимцева – старшего, но при первой же попытке подняться, голова немного закружилась, и я напомнила себе, что уже давно взрослая женщина и совершенно не стоит вести себя, как школьница и делать что-то назло, тем более, во вред своему здоровью. День я провела в кровати. Иван сидел около меня безвылазно. Мы читали: сначала я ему, потом он мне. Потом я научила мальчишку играть в морской бой, а нянька приносила нам еду прямо спальню. Ванька наотрез отказался покинуть домик и заснул в моей кровати, благо места было предостаточно.

А на следующее утро от моей болезни не осталось и следа. Мы снова купались, бегали по саду и сидели за прописями. Вспоминая свою галлюцинацию, я перебирала в уме, где я могла отравиться. Оказалось, плод моего воображения был прав – за день до того, как я заболела, мы с Ванькой, возвращаясь домой, проезжали мимо маленького базара. Глядя на прилавки со свежими фруктами и ягодами, попросила остановить машину и вышла купить клубники. Она так зазывно благоухала, что я не утерпела и съела несколько ягод немытыми. Видимо результат моей беспечности не заставил себя жать. Возможно, называя меня дурой, моя галлюцинация была не так уж и неправа?

Родимцев – старший нагрянул спустя несколько дней. Мы играли в бассейне, попутно занимаясь устным счетом. Я вообще старалась все занятия с Ванькой строить в форме игры.

– Я вернулся! – раздался мужской голос.

Ванька, до этого послушно считавший вслух до ста, сбился, потом посмотрел в сторону ворот и выскочил из бассейна с криком:

– Папа вернулся!

Я вылезла из бассейна, ища глазами полотенце. Не хотелось предстать перед глазами начальника в купальнике.

Наклонилась за полотенцем и услышала:

– Это становится традицией.

Медленно разогнулась и посмотрела на стоящего с Ванькой на руках Родимцева – старшего. Кажется, я попала. На меня насмешливо глядел тот самый хам, нагло обладавший меня ночью в гостиной большого дома.

– Что именно? – поинтересовалась, стараясь выглядеть равнодушной.

– Твое полуголое состояние при нашей встрече.

Мой рот уже открылся, чтобы сказать ответную гадость, но я вовремя заметила, с каким интересом Иван переводил взгляд со своего отца на меня. Не стоит выяснять отношения при ребенке.

– Ваня, – попросила мальчика, – сбегай на кухню, принеси папе сока.

Все еще насмешливо глядя на меня, Родимцев – старший опустил сына на землю, мальчишка убежал за соком. Я медленно вытерлась и стала заворачиваться в полотенце.

– Не переживай, – «успокоил» меня мой работодатель, – я там уже все видел.

– А мы на «ты»? – я вскинула брови.

– Давно уже.

Он прошел и сел в кресло, указав мне на другое, стоящее рядом. Очень не хотелось к нему приближаться, но стоять перед хамом было немыслимо. Закрепила полотенце на груди и устроилась рядом.

– Я этого не заметила, – продолжила разговор.

– Естественно, сначала ты была занята тем, чтобы спрятать свои прелести за диванной подушкой, потом тебе тем более было не до меня. С такой температурой не до ложной скромности.

До меня не сразу, но все же дошло, о чем он говорит. Так вот кто был моей галлюцинацией! Он пичкал меня таблетками, обливал холодной водой, он даже носил в туалет! Вот стыд-то!

– Не переживай, – словно прочитав мои мысли, заявил Родимцев. – Ну видел я тебя голой, дальше-то что? Знаешь, сколько женщин я видел голыми?

И непонятно почему, но я почувствовала себя оскорбленной.

– Не знаю, и знать не хочу, – отрезала излишне резко.

– Обиделась? Зря.

Продолжать он не стал, к нам присоединился Ванька. Он поставил стакан сока на стол и взобрался отцу на колени.

– Вы уже познакомились?

– Да, – ответил Родимцев – старший, – я как раз говорил Екатерине Алексеевне, как рад, что она появилась в нашем доме.

– Ты знаешь, мы завтра поедем на детскую площадку, – продолжал рассказывать Ванька. – Хочешь с нами?

– Конечно.

И вот так он это сказал, так посмотрел на сына, что я готова была простить ему мерзкий характер, ровно до того момента, как Родимцев продолжил:

– С удовольствием поиграю с Екатериной Алексеевной.

Мне показалось, что от возмущения у меня пошел дым из ушей.

– Ваня, сбегай еще раз на кухню, – попросила, не отводя глаз от начальника, – очень пить хочется.

Ваня, просто прелесть, что за ребенок, умчался выполнять мою просьбу.

– Я приехала в ваш дом, чтобы исполнять обязанности гувернантки, – начала я, поднимаясь. – Я внимательно изучила и подписала контракт, в котором ни слова не было о том, что я должна терпеть от вас подобное хамство. Я очень благодарна вам за помощь, которую вы оказали мне, когда я была нездорова. Но я не позволю, вы слышите, не позволю вам оттачивать на мне ваши сомнительное остроумие и делать грязные и неприличные намеки.

– В противном случае? – вставая следом за мной, задал вопрос Родимцев.

– Я помню, что в случае расторжения контракта по моей инициативе, я должна буду выплатить внушительную неустойку. Но если вы еще раз позволите себе выйти за рамки деловых отношений, мне придется охладить ваш пыл.



– Каким же образом? – поинтересовался мой работодатель.

– Примерно вот таким, – взяла со столика стакан с соком и с огромным удовольствием выплеснула этому гаду в лицо.

– Прошу меня простить, – я чуть опустила голову, обозначая кивок, – у нас сейчас занятия.

И не дожидаясь, когда господин Родимцев обтечет в прямом и переносном смысле, поспешно удалилась.