Текст книги "Гремучая смесь (СИ)"
Автор книги: Агата Озолс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
23.
Гад, сволочь и мерзавец. Мой противный начальник. Как он вообще смеет так себя вести?
«Что здесь происходит?»
«Моя воспитательница».
«Если бы Ваня увидел?»
И что такого мог увидеть мальчик? Да какое дело этому ….нехорошему человеку до того, с кем я общаюсь в нерабочее время?!
Очень хотелось пожаловаться на негодяя маме. Прямо язык чесался. Но, увы! Я хорошо знала маму, и могла в деталях представить, как она отреагирует. Объединенный десант всех силовых подразделений страны был бы организован ею в течение получаса. И она бы его возглавила, да. Все для спасения единственной дочери. Даже папа-адвокат ничего не смог бы сделать. Меня бы вернули под родительское крыло в течение двадцати четырех часов, а из Родимцева мамочка сделала бы прикроватный коврик. Большой и красивый.
Поэтому от звонка маме я благоразумно отказалась.
И от звонка подруге Таньке тоже. Слишком свежи были в памяти ее инсинуации о наивной девственнице и мафиози. И, главное, если бы не ее длинный язык, мне бы такое в голову не пришло. И уж точно я не разболтала бы придуманную Танькой историю своему работодателю. И не выглядела бы в глазах этого хама трамвайного дурой!
Самое обидное, что получила я ни за что! Уложила Ванечку спать, посидела в своей комнате и поняла, что сон не идет, да и рано еще спать. Заняться было совершенно нечем. Читать, сидеть в социальных сетях или смотреть фильмы желания никакого. Пойти некуда, это тебе не Москва. Позвонить можно родным или подружкам. Но со всеми возможными собеседниками я общалась всего пару дней назад, новостей за это время у меня не появилось, и обсуждать было нечего. Помаялась чуточку и пошла в бассейн. Хоть поплаваю, пока есть время. Купальник надела дизайна «от бабушки». Закрытый от шеи до попы. Закрытие только буркини, которые носят мусульманки. Но буркини был бы уже явным перебором. Да и кто меня увидит: поздно, темно и все уже спят. Охрана, конечно, бодрствовала, но они меня игнорировали. Здоровались вежливо, и точка.
Пока надевала купальник, мысленно отметила, что эпиляцию неплохо бы повторить. Но это подождет, сначала поплаваю, а потом повыдергиваю лишние волосы.
У бассейна ждал сюрприз, и не скажу, что бы приятный. В одном из кресел сидел Александр. Нет, против него лично я ничего не имела. Но в свете необходимости эпиляции в некоторых местах, особенно заметных в купальнике (девочки меня поймут), Саша был сейчас совершенно лишним. Я было уже развернулась, что бы незаметно смыться, но он обратил на меня внимание:
– Добрый вечер!
– Привет, – ответила, намереваясь идти обратно в дом.
– Поплавать решила?
– Даже не знаю, – я прикрыла стратегические места полотенцем.
– Ты плавай, я тебе мешать не буду.
Прикинула, что на улице достаточно темно, лишних волос у меня не так уж и много, да и вряд ли мужчина будет меня рассматривать настолько внимательно. Можно рискнуть.
Положила полотенце и быстро в воду. А там! Красота! Водичка тепленькая, небо в звездах, в саду цветочки благоухают! Романтика! И, что важно, лампы горят не очень ярко, издалека много не разглядишь, даже если такое желание появится. Поплавала, поплавала и решила, что пора идти на боковую. Вылезла из бассейна, а мой визави возьми, да и подойди поближе. Вот они, комплексы проклятые! Какая-нибудь натуралка-бодипозитивщица плюнула бы и пошла одеваться. Пусть любуется. А мне неудобно. Села на бортик, нога на ногу положила и жду. А Саша тоже решил посидеть. Я даже посмотрела на него подозрительно, может у него тоже проблемы с чем-нибудь лишним? Вроде, нет. Шорты, футболка. Ничего криминального.
Слово за слово, мы разговорились. Нормальный мужчина. Может, звезд с неба и не хватает, но не всем же академиками быть.
Вот за беседой нас и застал господин Родимцев. И я совершенно не поняла, с чего он так вызверился. Было очень похоже на сцену ревности, но с какой стати ему меня ревновать, если он сам, прямым текстом в начале нашего знакомства заявил, что против служебных романов. Я, кстати, тоже против. Была бы за, осталась бы в Москве с предыдущим начальником. Ходила бы на любимую работу, жила бы в своей уютной квартирке и горя бы не знала. Всего-то дел: пару раз в неделю раздвигай ноги перед начальником. Но, если честно, то предыдущий начальник мне совершенно не нравился, а этот … очень даже. Если не обращать внимания на странное ко мне отношение и мерзкий характер.
В общем, разозлил он меня так, что я и забыла, с чего уселась на бортике и вела светские беседы. Под конец не выдержала, послала его к черту и пошла. Эпилироваться.
В следующие несколько дней мы с Родимцевым почти не виделись. Он уезжал с утра пораньше, а когда возвращался, проводил время с сыном, а меня отпускал. Было бы только куда мне ходить, а так, конечно, хорошо – времени свободного куча. Поэтому вечера я проводила у себя в комнате, читая, крася ногти или делая маски для лица и костеря на чем свет самодура – начальника. Но долго так продолжаться не могло, врать себе я не любила и старалась этого никогда не делать. Пришлось признаться, что не характер Родимцева меня бесит, а заявление этой мымры: «Я подумываю выйти замуж за твоего хозяина».
Тогда я не нашлась с ответом, да его и не требовалось. Произведя столь эффектный выстрел, мымра гордо удалилась с поля боя. А я осталась тихо обтекать, делая вид, что мне совершенно все равно.
Теперь вот приходилось признать: во-первых, Родимцев мне нравится, а во-вторых, даже если я буду настолько принципиальна, что не соглашусь на служебный роман с ним, то и терпеть других женщин возле начальника не намерена. Ну, и, в-третьих, Аданна Лезеди серьезная конкурентка. Тут могут понадобиться крайние меры. Только вот какие? Не слабительным же мне ее поить, право слово.
Павел Петрович вел себя со мной подчеркнуто корректно, но мы опять перешли на «ты». Личных разговоров не вел, прикосновений тщательно избегал. И вид, прошу заметить, имел крайне задумчивый.
Охрана как-то незаметно расслабилась. И Саша стал выглядеть по-другому, не таким напряженным, что ли. Вслух никто ничего не говорил, но связав общий настрой живущих в доме мужчин и отъезд Иму, я пришла к выводу, что свою миссию Родимцев завершил. А это означило, что скоро мы вернемся домой. То есть, семейство Павла Петровича вернется домой, и я вместе с ними.
А утром очередного дня, Ванька прибежал в мою комнату заспанный, взъерошенный и до крайности возбужденный. Забыв пожелать доброго утра, выпалил с порога:
– Мы поедем на сафари!!!
И столько было восторга и радости в этом крике, что я тоже невольно обрадовалась. Ванька повалился рядом со мной на кровать и обнял за шею.
– Катюша, – он поцеловал меня в щеку и продолжил: – мы увидим большую пятерку!
– Ура! – подхватила я. – А когда?
– Послезавтра, – раздалось с порога.
Повернула голову на голос, Родимцев подпирал дверной косяк и с улыбкой смотрел, как мы обнимается с его сыном.
– Летим в Найроби, – продолжил Павел, – потом в Массай Мара, Амбосели, в Танзанию в Серенгети, а дальше посмотрим по обстоятельствам. Я бы еще съездил бы на побережье или в Занзибар.
– В Занзибар, – повторила, завороженная чудесными названиями.
Самое время было сказать «большое спасибо» начальнику с моей прошлой работы. Если бы он не был таким козлом, я бы продолжила сидеть в Москве и никогда бы не увидела все эти чудеса!
– А слоны будут? – деловито поинтересовался Иван.
– Будут, – заверил его отец. – Амбосели славится своими слонами.
– А тигры? Львы? Гепарды? – в восторге стал перечислять мальчик.
– Тигры в Африке не водятся, – ответила я.
– Если повезет, то увидим и львов, и гепардов, – улыбнулся Родимцев. – А сейчас может, вы уже встанете? Половина восьмого утра, между прочим. Катерина, о чем ты думаешь? Ивану уже пора на зарядку! Жду вас через пять минут в саду.
Он развернулся и вышел из моей комнаты, а я совершенно по-детски показала язык.
– Папа хороший, – да, Ванька заметил мою выходку. – Строгий, конечно, но хороший.
– Хороший, – подтвердила, вспомнив, как приятно было обнимать этого самого папу. – Очень хороший.
И как-то не понравился мне мой тон, уж очень томно получилось. Мысленно дала себе хорошую затрещину, нечего расслабляться, с ребенком работаю.
Весь день Ванька был, как на иголках. Занятия не пошли впрок, мальчик не мог сосредоточиться. Ни считать, ни писать у него не получалось, мысли Ивана были заняты совершенно другим. Собственно, я тоже предвкушала интересную поездку, поэтому полностью разделяла чувства своего воспитанника. Родимцев, решивший для разнообразия провести этот день с нами, вопреки моим опасениям был благостен и на нас смотрел со снисходительной нежностью. Несколько раз, когда звонил телефон, он смотрел на экран, хмурился и сбрасывал вызов. Раз на пятый ответил, но кто звонил, и о чем был разговор, мне узнать не удалось – Павел выходил из комнаты. Увы, подслушать, кто был таким настойчивым, у меня не получилось. Но интуиция подсказывала, что звонила женщина. Не иначе, как эта селедка общипанная. Идея со слабительным в кофе начинала казаться заманчивой.
Следующий день пронесся в вихре сборов. Родимцев велел упаковать все наши вещи, добавив, что не может сейчас точно сказать, вернемся мы в этот дом или нет.
– Мы что, – уточнила недоуменно, – поедем смотреть животных с чемоданами?
После моего вопроса пришла очередь Павла уставиться на меня удивленно. Он смотрел, явно пытаясь решить для себя: я над ним издеваюсь или просто такая недалекая?
Судя по всему однозначного ответа не нашел и поинтересовался:
– А ты сможешь обойтись минимумом вещей? Так, что бы в рюкзак влезли?
Прикинула, что нужно будет взять. Брюки, шорты, пару футболок, обувь, всякие шампуни и прочее. Это если мы ненадолго.
– А как по времени? Надолго уезжаем?
– Не решил еще.
Очень интересно. А мне что делать? Ну, кто так планирует?
– В принципе, если ненадолго, могу, – ответила на его вопрос.
– А если надолго?
Прикинула снова. Конечно, ходить в одной футболке, имея еще пару запасных, не очень хотелось, но, почему бы и нет. Главное, что бы было, где постирать.
Тут же возник еще один вопрос:
– А где мы жить будем?
Воображение нарисовало глиняную хижину с крышей из пальмовых листьев. И эта картинка мне категорически не понравилась. С милым, говорят, рай в шалаше, но я предпочитаю хоть минимум удобств. Тем более что с нами ребенок.
– Об этом не беспокойся, – ответил Павел. – Как правило, рядом с национальным парком есть несколько кемпов на любой вкус и кошелек.
– Кемпов?
– Лагерей или отелей, переводи, как хочешь.
– Палаточных лагерей?
– Есть и палаточные, но я бронировал более комфортное жилье.
– То есть, – уточнила, – жить мы будем не в хижинах?
– Нет. Зачем? Но если хочешь, можно организовать тебе одноместную палатку.
– Не хочу! Я, знаешь ли, предпочитаю удобства.
– Я так и подумал, тем более, с нами Ванька.
– Мне что-то подсказывает, что он согласился бы и на палатку, – заметила вскользь.
– Это точно. Он второй день подряд ищет в сети информацию о животных, – Павел улыбнулся с гордостью.
– Не нужно ему сидеть за компьютером там много.
– Да ладно, – отмахнулся Родимцев, – один раз можно.
– Это вредно, – продолжала настаивать на своем.
– Ничего страшного не случится, если он посидит в сети немного, – с ослиным упрямством продолжал стоять на своем Павел. – Вы, женщины, вечно носитесь с детьми, а Иван уже большой мальчик.
– Да уж, большой, – я не скрывала ехидства, – целых пять лет.
– Почти шесть.
– Вот именно, что почти. Ему пять! И в таком возрасте вредно сидеть перед монитором целый день!
– Да с чего ты взяла, что целый день? – стал заводиться Родимцев. – Всего-то несколько часов.
– Все равно, это вредно. Я ему запретила!
– А я разрешил!
– Ты неправ!
– Я его отец!
Открыла рот, что бы ответить и осеклась. Ну, да. Он отец, а я кто? Наемная гувернантка? Тоже мне, аргумент.
А в глубине души уже появилась какая-то детская обида на Родимцева. Словно, он был в чем-то виноват передо мной. Посмотрела на него. В пылу спора мы и не заметили, как встали друг напротив друга, оказавшись непозволительно близко. Еще чуть-чуть, и я уткнусь носом ему в грудь. Прошлась глазами от мощной грудной клетки, выше, замерла на подбородке, перевела взгляд на губы. Зависла, как старый компьютер. Родимцев нервно сглотнул, и этот звук привел меня в чувство. Что я творю?!
Отступила назад и спросила:
– Ты еще не забыл, что нанял меня присматривать за сыном? Я должна следить за его здоровьем, я за это зарплату получаю!
Павел вдруг скривился, как будто лимон проглотил. Отступил и ответил с обидой:
– Спасибо, что напомнила.
Это он что, еще и обиделся на меня?!
24.
Это был чистый восторг! Мне даже стало казаться, что вот избытка таких ярких эмоций я сейчас лопну.
Когда наш самолет приземлился в международном аэропорту в Найроби, Родимцев сказал:
– В городе мы не останемся, сейчас пересядем в другой самолет и полетим дальше.
– Куда? – задал вопрос Ванька.
– В Маасай Мара.
– Мы полетим туда на самолете? – удивилась.
– Можно было, конечно, и на машине, – ответил Павел, – но на самолете быстрее, да и удобнее. На машине мы еще успеем покататься.
– Пап, а нас будут встречать? – спросил Иван, когда мы уже вышли из самолета.
– Надеюсь, – Родимцев подхватил сына на руки. – Поэтому внимательно смотрим на встречающих и читаем таблички.
– А что там должно быть написано? – Ванька обхватил отца за шею, устраиваясь поудобнее.
– Как что? Наша фамилия.
И мы пошли читать таблички.
Ну что сказать? Нас ожидала не табличка даже, а целый плакат, на котором по-русски было выведено: РОДИМЦЕВ.
– Это мы! – завопил Иван, распугав половину аэропорта.
Нас встречали двое. Представитель фирмы – организатора и переводчик. Я хотела сказать, что и сама прекрасно справлюсь, но Павел легким жестом остановил меня.
После обязательных приветственных слов и заверений в том, как нас рады видеть в Кении, представитель фирмы отправился за нашим багажом.
Надо сказать, что не смотря на все мои старания, одним рюкзаком ограничиться мне не удалось. У нас с Ванькой на двоих получился один рюкзак и две спортивные сумки. Плюс еще рюкзак Родимцева. В общем, четыре багажных места. Родимцев, увидев наш багаж, скривился было, но я проявила твердость: летим неизвестно куда с ребенком, а значит, необходим полный набор лекарств, включая жаропонижающие, сиропы от кашля и аллергии, и прочее. Собственно, половина одной из сумок была забита лекарствами. Рисковать я не хотела.
В ожидании наших вещей предложила посидеть в кафе, выпить по чашке кофе.
– Предлагаю ограничиться водой, – внес встречное предложение Родимцев.
– Но почему? Я бы выпила кофе.
– Однажды после здешнего кофе, – ответил Павел, – у меня случилось такое расстройство, что даже вспоминать страшно.
– А что такое расстройство? – влез Ванька.
– Понос, – пояснил Павел сыну.
Ванька прыснул.
– Не смешно, – Родицев скривился. – Поэтому никакого кофе. Только вода, и только в бутылках.
Вода, так вода. Просидеть всю поездку на горшке я не хотела.
Позже, нагрузив сопровождающих нашим багажом, мы вышли на улицу.
– А где наш самолет? – разочаровано спросил Иван.
– В другом аэропорту.
– В городе несколько аэропортов?
– Угу, – Павел кивнул, – в стране полно национальных парков. Куча туристов желают попасть туда, как можно быстрее.
– А лететь долго? – мне тоже было интересно.
– Шутишь?
– Нет, просто спрашиваю.
– Недолго.
Быстро проехали по столице Кении. Быстро прошли регистрацию и сели в маленький самолетик. Кроме нас и сопровождающих в салоне никого не было.
– Мы полетим одни?
– А тебе нужна компания?
Я фыркнула, не став отвечать. Глупо спорить, если можно просто получать удовольствие от поездки.
Вообще, путешествовать с Родимцевым мне понравилось. Он все организовал, обо всем подумал. Нам с Ванькой оставалось только наслаждаться. Мальчишка так вообще был абсолютно счастлив. Большую часть пути он проделал на руках у отца. Я шла с ними рядом, изредка поглядывая на семейство Родимцевых, уж очень колоритно они смотрелись – огромный блондинисный Павел и маленький шоколадный Иван.
И вот мы уже в Маасай Мара. Самолет сел на посадочную полосу прямо на окраине национального парка. Боже мой, это настоящая дикая Африка, как в книжках и фильмах! И я тут!
Из самолета пересели в джип и поехали в отель.
– А где мы будем жить? – Ванька так крутил головой, что я стала опасаться – как бы не потянул мышцы шеи.
– Наш лодж на территории парка, – пояснил Родимцев – старший.
В лодже, действительно расположенном в национальном заказнике Масса Мара, наш уже ждали. Павел забронировал нам отдельный дом: гостиная, две спальни, ванная комната.
– Ты с Иваном будешь спать здесь, – распорядился Родимцев, указав на большую двуспальную кровать. – Я устроюсь на маленькой кровати.
– Нет, – предложила свой вариант, – давай ты с Иваном, а я в маленькой спальне.
– А давай ты не будешь спорить, – предложил Павел.
– А давай сделаем по-моему, – внесла встречное предложение.
– А давайте уже пойдем зверей смотреть, – громко попросил Ванька.
Мы с Родимцевым синхронно посмотрели на мальчика и согласно кивнули.
– Только умоемся с дороги, – сказала ему.
– И покушать нужно, – добавил Родимцев.
Теперь уже Ванька скривился, он не хотел тратить драгоценное время на такую ерунду, но мы с Родимцевым, в кои-то веки, выступили одним фронтом – сначала душ и еда, потом развлечения.
Умывшись и переодевшись, после короткого перекуса, мы отправились на экскурсию по национальному заказнику. Компанию нам составляли водитель джипа и гид.
– А где те двое? – спросила у Павла, имея в виду совершенно ненужного переводчика и представителя фирмы – организатора.
– Понятия не имею, – он пожал могучими плечами. – Наверное, уже в Найроби.
– Зачем они вообще были нужны?
– Для понта, естественно. Ну, и что бы вещи за нами носить.
Для понта? Нет, он действительно неандерталец.
– Большой белый господин, – прокомментировала я.
Ванька, внимательно слушавший нас, сидя на плечах у отца, заявил:
– Катюша, тогда ты белая госпожа.
– Что за глупости, – ответила ребенку.
А потом подумала, что эта мысль пришлась мне по душе. Нет, это сильно отдает расизмом и, вообще, звучит не очень-то красиво, но Родимцев действительно производил впечатление эдакого хозяина жизни. И мне нравилось ощущать себя причастной к его силе. Нравилось быть частью семьи Родимцевых. Нравилось идти с ним рядом, наблюдая, как он держит на руках сына. И совершенно не нравились взгляды, которые кидали на Павла проходящие мимо нас женщины. Да, хоть у нас был и отдельный дом, но в лодже были и другие туристы. Пока шли к машине, я видела, как реагируют на Родимцева – старшего встречные дамы. Захотелось подхватить его под локоть и громко заявить: «Это мое, не трожь!»
Но вместо этого спросила у Павла:
– Мы здесь надолго?
– Да как заходим, – беспечно ответил мой работодатель.
– То есть, как?
– А вот так.
– Но насколько я понимаю, здесь все забронировано. Мы не можем оставаться в лодже неизвестно сколько времени, – растерялась я.
– Почему это?
– Я читала, что многие бронирую места за полгода до поездки.
– Катерина, – вздохнул Павел, – ты до сих пор не совсем понимаешь, кто я такой на этом континенте. Или совсем не понимаешь. Поверь мне, мы можем жить здесь столько, сколько заходим.
Я не нашла слов, чтобы сразу ответить на такое самоуверенное заявление. Да кто он такой, в конце концов?
– И кто ты такой? – задала вопрос, после небольшой паузы.
– Папа воин, – с высоты папиной шеи гордо заявил Ванька. – Самый лучший воин в Африке.
Ну, предположим, про воина я уже слышала и понимала, что это некая метафора. Вряд ли Родимцев – старший бегает, переодетый в леопардовую шкуру, с копьем наперевес по Африке и вызывает на поединок всех, кто попадается на пути. Я предполагала, что у него нечто вроде охранной фирмы, может быть, какого-нибудь детективного агентства. И, судя по тому, как выглядела его клиентка – мать Иму (даже в мыслях не хочу называть ее имя!), фирма Родимцева пользуется некоторой известностью. В определенных кругах.
– Воин это иносказание? – на всякий случай уточнила, а то мало ли.
– В некотором роде да, – кивнул Павел. – Но, по сути, это самое верное определение.
– А можно прямо, – попросила его. – Правду – матку, так сказать.
– Я специалист по кризисным ситуациям.
Яснее мне не стало, но я женщина упорная.
– Какого рода кризисным?
– Практически любого.
– Ты наемник? – спросила прямо.
– Наемник, – согласился Родимцев. – Самый лучший, самый известный и самый дорогой на этой части суши.
– Ты искренне считаешь, что тебя знает вся Африка? – поразилась чужому самомнению.
Павел не стал отвечать, лишь пожал плечами. И как это расценивать?
Решив отложить эти вопросы на потом, сосредоточилась на дороге. Пусть хоть господом богом себя считает, какая мне разница. Главное, что мы сейчас отправимся смотреть на животных, и это будет самое большое приключение в моей жизни.
В открытом джипе Павел усадил Ваньку в детское кресло, пристегнул, помог устроиться мне и сел рядом. Гид и водитель уже были в машине.
– Ну, что, – весело спросил у нас с Ванькой Родимцев, – готовы к приключениям?
Мы были готовы.
Я не буду описывать день, что мы провели на сафари. Еще не придуманы слова, что бы передать все, испытанные нами, эмоции. Мы с Ванькой отчаянно крутили головами и наперебой восторженно кричали, привлекая внимание друг друга к тому или иному животному, встреченному по пути.
– Там, – гид махнул рукой, – уже Танзания, Серенгети.
Мы с ребенком умоляюще посмотрели на Павла.
– Туда тоже поедем, – ответил он на наш молчаливый вопрос. – Только не сегодня.
Ванька восторженно выдохнул. Я ободряюще обняла его, Родимцев, сидящий с другой стороны от ребенка, повторил мой жест. Его рука, скользнул по плечам сына, переместилась вверх, прошлась по моему плечу, легко погладила шею и легла мне на спину. Если бы не проклятое автокресло, Павел смог бы меня обнять. Я вздохнула и поймала такой же вздох Родимцева – старшего. А может, мне показалось.
На одной из остановок, коих мы совершили великое множество, фотографируясь на фоне дикой природы, Ванька попросил отца:
– Пап, а сними нас с Катюшей.
Он подошел ко мне, я присела и обняла его.
Гид, ни слова не говорящий по-русски, предложил:
– Давайте я вас сфотографирую.
Павел передал ему фотоаппарат и присел рядом с нами.
– Пап, обними Катюшу, – велел маленький махинатор. – Вдруг мы в кадр не влезем.
Я постаралась скрыть улыбку, Павел послушно выполнил просьбу сына.
В итоге, мы фотографировались вроем довольно долго. Когда фотосессия была окончена, и все вернулись в машину, гид сказал, обращаясь в Родимцеву:
– У вас очень дружная семья.
– Это да, – согласился с ним Павел.
– И жена у вас красавица.
Павел посмотрел на меня, улыбнулся и ответил:
– Красавица и умница.
А потом этот невозможный человек достал ребенка, вынул детское кресло из джипа, велев положить его в багажник, устроился возле меня и взял Ваньку на руки.
– Так ему будет удобнее, – пояснил Родимцев, прочитав вопрос на моем лице.
Я только кивнула.
Но Павлу этого оказалось мало. Он придвинулся еще ближе, обхватил меня за плечи и прижал к себе.
– Так всем будет удобнее, – заявил мой работодатель в ответ на мою слабую попытку отодвинуться.
И мне абсолютно расхотелось с ним спорить. Наоборот, я поерзала, устраиваясь поудобнее, и положила голову ему на плечо.
Когда, уже в сумерках, мы вернулись в лодж, сил у меня совершенно не было. Служащий отеля, пригласивший нас в общий зал на ужин, посмотрел на нашу троицу понимающе и предложил принести ему в дом. Я согласно кивнула и пошла купать Ваньку. Павел остался отдать какие-то распоряжения относительно еды для мальчика.
Дом мне безумно понравился. Он странным образом сочетал в себе простоту и поистине колониальную роскошь. Брезентовые стены и дорогая кожаная мебель. Москитные сетки и светильники ручной работы. А ванна была обустроена на одной из террас, с видом на дикую природу. Можно купаться и любоваться видами. Я словно попала в ожившую мечту.
Пока купала Ивана, пока мылась сама, в гостиной уже сервировали стол. Павел сидел в ожидании нас в кресле и листал какой-то каталог.
– Ты уже вымылся? – спросила, заметив его мокрые волосы. – Где?
Родимцев оторвался от чтения, окинул меня с головы до ног и весело ответил:
– Сходил на речку к бегемотам.
– Здесь есть вторая ванная? – уточнила, потому что при беглом осмотре дома ее не увидела.
– Душ, – поправил Родимцев. – Около маленькой спальни.
– Не заметила.
– Там такая неприметная дверь, – пояснил Павел, – сразу можно и не разглядеть.
– Кушать хочу, – жалобно напомнил о себе Ванечка.
– Ребенок кушать хочет, – весомо сказал Павел. – И я тоже.
– Так давайте есть, – предложила я.
Мы устроились за столом. Я оглядела, что нам предлагали на ужин, решая, чем кормить ребенка. Жареное ему совершенно ни к чему, а вот тушеное мясо и овощи в самый раз.
– Можно мне мясо, как у папы? – Ванька указал на тарелку отца, где благоухал стейк.
– Он с кровью, тебе еще рано, – возразил Родимцев. – А вот ребрышки на гриле, думаю, можно. Да, Катя?
Я была против того, что бы кормить ребенка ребрышками, приготовленными на гриле, но Ванька так просящее смотрел, что отказать было выше моих сил. В конце концов, ничего страшного не случиться, все равно он много не съест.
– Это баранина, – предупредила мальчика, – она очень специфически пахнет.
– Это ягненок, – поправил меня Родимцев – старший. – И он совершено без запаха. Зато, какой вкус!
Он положил Ваньке хорошую порцию мяса и обратился ко мне:
– Ты что будешь?
Я прислушалась к своему организму. День выдался безумный: два перелета, а остальное время в машине. Мой желудок настойчиво требовал белка.
– Мясо, – сказала решительно, – и побольше.
Павел понимающе улыбнулся и наполнил мою тарелку что называется, от души. Наблюдая за тем, как я уписываю еду за обе щеки, спросил:
– Вино предлагать?
– М-м, – я отрицательно помотала головой. Трудно говорить с набитым ртом.
– Я так и подумал. Тогда сок.
– Угу, – затрясла согласно, проглотила и сказала: – с удовольствием.
Павел налил нам с Иваном сока.
– Как впечатления? – спросил, когда я опустошила тарелку.
– Ты еще спрашиваешь?!
– Значит, понравилось, – сказал мне и повернулся к сыну: – А тебе?
Ванька хотел ответить, но не смог подобрать слов и восхищенно закивал. Мы с Павлом засмеялись.
– А тебе? – я обратилась к Родимцеву – старшему.
– Да я здесь уже был.
– И что? Теперь тебе неинтересно?
– Интересно, конечно. Но, знаешь, намного интереснее мне было наблюдать за сыном. И за тобой.
– Спасибо тебе, – поблагодарила от души.
– Всегда пожалуйста, – Павел улыбнулся, перевел взгляд на сына. – Кажется, он уснул.
Я тоже посмотрела на Родимцева – младшего. Ванька сладко спал, положив голову на сложенные на столе руки.
– Сломался, – поднимаясь, прокомментировала.
Хотела взять мальчика на руки, чтобы отнести в кровать, но Павел меня опередил.
– Давай я, – подошел к сыну и аккуратно поднял. – Расстели кровать, пожалуйста.
Я быстро прошла в большую спальню и стянула с кровати покрывало. Подошедший Родимцев бережно положил сына на постель, укрыл хлопковым одеялом и опустил москитную сетку.
– Предложение выпить вина еще в силе, – заметил, обходя кровать и проверяя, как легла сетка.
Я посмотрела на мальчика. Насыщенный, полный впечатлений день его порядком вымотал, скорее всего, он проспит до утра.
– Давай, – согласилась. – Только дверь в спальню закрывать не будем. Вдруг Ванька проснется. Место незнакомое, может еще испугаться спросонья.
– Хорошо, оставим открытой, – согласился Павел, тормозя у двери и пропуская меня вперед.
Не вовремя вскинувшийся было, внутренний голос попытался сказать, что не стоит пить вино в компании работодателя, особенно в нашей с ним ситуации. Но я посоветовала ему заткнуться: будь, что будет. В конце концов, жизнь у меня одна, и лучше я буду сожалеть о том, что сделала, чем мечтать о том, как это могло быть.
