Текст книги "Лукан. Конец (ЛП)"
Автор книги: Адриана Бринн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
ЛУКАН
СТЕРВЯТНИК
«Злодей когда-то был жертвой». – Мила
– Если тебе дорога твоя жалкая жизнь, советую тебе отойти от моей жены подальше.
Я хватаю Андреа за талию и притягиваю ее к себе. Впервые за все время нашего знакомства она не сопротивляется. Она позволяет мне обнять ее и придвигается ближе, пока ее голова не упирается мне в грудь. Я оставил ее на мгновение, и стервятники вылетели, чтобы поймать свою добычу. Черт, она публичная фигура без охраны. Как, черт возьми, я додумался оставить ее без защиты?
Я отошел всего на мгновение, но все равно за одну секунду может произойти очень многое.
– Я просто разговаривал с этой милой дамой. – Этот гребаный урод дразнит меня, и его глаза не отрываются от моей жены.
– Отвали, блядь, мужик. – Я отрываю маленькие руки Андреа от своей рубашки. Черт, она держит меня смертельной хваткой. Я никогда раньше не видел, чтобы она так себя вела.
Только не моя бесстрашная Андреа.
Я хватаю ее за дрожащую руку и вывожу из галереи, оставляя позади странного урода.
– Что случилось? – Как только мы остаемся вдвоем, я спрашиваю, в чем дело. Я не стесняюсь спрашивать, потому что она ведет себя странно и не похоже на нее. Это новая сторона Андреа. Мне нравится, что она уступчива, но, черт возьми, мне нравится в ней борец, а не эта кроткая и испуганная женщина. Она вздыхает, и это сигнал, что мне не понравится то, что прозвучит из ее уст дальше.
– Ничего, забудь об этом, Лукан. – Она прикусывает нижнюю губу и отворачивается от меня. – Честное слово, ничего страшного.
– Значит, ничего страшного, да? – Я могу сказать, что это чушь. – Я не перестану спрашивать, пока ты, блядь, не скажешь мне. У меня есть целый день.
Она вздыхает, но сдается.
– Когда ты на виду, люди чувствуют, что имеют на тебя право. Как будто мы им что-то должны, и они владеют нами. Ты даже не представляешь, с какими чудаками я сталкивалась.
– Что, блядь, это значит? – Я останавливаюсь посреди улицы, ничуть не заботясь о том, что устраиваю сцену.
– Стой, смотри, куда идешь, сумасшедший. – Андреа пытается высвободить свою руку из моей, но это бесполезно. Я не отпускаю ее.
– Тебя кто-то обидел? Ранил Романа? – Почему-то мне и в голову не приходило, что в ее мире ей может угрожать какая-то опасность.
Я не могу мыслить здраво.
Одна мысль о том, что кто-то может причинить им боль, заставляет меня видеть только красный.
Они мои.
Никто не связывается с ней, кроме меня.
– Многие люди причиняли мне боль, Лукан, и ты в том числе, так что брось это.
Я впиваюсь взглядом в ее лицо, прежде чем схватить его и оттянуть ее рот на несколько дюймов от своего.
– Назови мне имена. Клянусь Богом, я покончу с ними и заставлю их пожалеть о том дне, когда они решили, что могут обидеть тебя, и прожить достаточно долго, чтобы рассказать об этом.
– Ты не можешь убивать всех, кто осмеливается связываться со мной, Лукан, в чем твоя проблема?
– Ты, Андреа, ты моя гребаная проблема.
Я теряю ее.
Сдержанность, которую я пытался сохранить.
Я теряю самообладание и целую жену до потери сознания.
На этот раз она не сопротивляется.
Она целует меня в ответ.
АНДРЕА
КАК БУДТО Я ЛЮБЛЮ ЕГО
«Мы родились такими». – Арианна
«Ты, Андреа, ты моя гребаная проблема».
Я никого не могу обвинить в этом моменте безумия.
Я решила поцеловать своего врага.
Я нахожусь в одном из самых романтичных городов мира, и у меня только что случился небольшой приступ тревоги из-за жуткого незнакомца. Может, именно поэтому я позволяю своему мужу целовать меня до потери сознания и не делаю ничего, чтобы остановить его.
Девочка, продолжай говорить себе это, ты же знаешь, что хочешь кусочек этой прекрасной итальянской задницы.
Ну…
Я не святая и никогда не претендовала на это.
Я человек.
Я поддаюсь искушению, когда знаю, что оно не принесет мне пользы.
Он мне не подходит.
Моему сердцу.
У меня тоже есть потребности.
Потребности плоти.
Не обязательно любить кого-то, чтобы заниматься с ним сексом. Господи, моя abuela31, наверное, переворачивается в гробу.
Вскоре поцелуй заканчивается, но искры остаются.
Я отстраняюсь от него и смотрю в его завораживающие голубые глаза.
Лукан выглядит смущенным, а не как обычно – язвительным.
Что я должна сказать?
Думай, Андреа, думай.
Этот поцелуй поджарил твои мозговые клетки?
Поэтому я говорю первое, что приходит в голову.
– Никогда не целуй меня без моего согласия. – Ты можешь быть еще более отстойной? – Я серьезно. Никогда больше.
Угроза вызвала обратную реакцию, потому что в следующее мгновение этот зверь-мужчина притягивает меня ближе для очередного поцелуя, и да… я снова позволяю ему.
На этот раз поцелуй длится недолго, как и в предыдущий раз.
Его рот покидает мой, и я чувствую на себе его взгляд, но не могу оторвать глаз от его полных и сочных губ.
На его лице появляется коварная ухмылка, когда он замечает мой пристальный взгляд.
– Пошли, черт возьми, нам нужно сделать еще одну остановку. – Он хватает меня за руку и ведет за собой. У меня подкашиваются ноги, а на улице уже темнеет. Что еще у него на уме?
Каждый момент, проведенный с ним, заставляет меня тосковать по тому, что могло бы быть. Какими мы могли бы быть, если бы он не был тем, кто он есть, и если бы между нами не было так много предательства.
Поездка на флорентийской гондоле под ясным ночным небом по узким водным артериям этого волшебного города, должно быть, один из самых романтичных моментов в моей жизни.
У меня их не так много.
До Лукана я встречалась с кучей идиотов, чье представление о романтике сводилось к ласкам на заднем сиденье их машин или к свиданию с пиццей и кино. После Лукана я стала ходить на свидания, но все равно была слишком занята работой и, будучи матерью-одиночкой, не так часто выставляла себя на всеобщее обозрение. Так что со временем свиданий почти не было.
Мы оба не сказали друг другу ни слова с тех пор, как сели в маленькую лодку. Молчание между нами всегда было правильным. Как будто нам не нужно было говорить, чтобы общаться. Так было и тогда, и я вижу, что ничего не изменилось. Через пару минут после начала прогулки на лодке начинается дождь. То есть ливень, и все мокрое, включая нас.
Что-то изменилось.
В этот момент я позволяю себе чувствовать.
Я позволила себе поверить, что это реальность.
Я обычная женщина, которая проводит медовый месяц со своим мужем. Я притворяюсь, что мы оба безумно любим друг друга, и только сегодня я позволю себе поверить в нас.
И вот в этот самый момент, когда на нас обрушился ливень и я выгляжу как сумасшедшая: макияж стекает по лицу, а волосы в беспорядке, из-за чего я похожа на мокрую крысу, я поворачиваюсь, беру лицо мужа в руки и целую его.
Я целую его так, словно мы и не расставались.
Я целую его так, будто между нами нет лжи, секретов или предательства.
Только сегодня я целую его так, словно мы безумно влюблены.
Как будто я действительно могу его любить.
ЛУКАН
ПРИДИ КО МНЕ
«Ты злой». – Роман
Черт бы меня побрал, но моя жена на вкус как грех.
Андреа способна поставить меня на колени и заставить забыть о том, почему я вообще на нее злился. В прошлый раз из-за нее я чуть не отказался от своих обязанностей наследника Вольпе.
Из-за того, что она заставляет меня чувствовать.
Я не могу насытиться, когда дело касается ее. Я чувствую себя так, будто умираю от голода, и все, что мне нужно, чтобы выжить, – это она.
Ее поцелуи.
Ее улыбки.
Просто, черт возьми, она.
Скажи мне правду, детка, и у нас все будет.
Я подарю тебе весь мир, если ты только признаешься и впустишь меня. В твой мир. В твое сердце и в твою чертову душу.
На улице все еще идет дождь, но мы нашли убежище в моей машине и теперь возвращаемся в дом.
Мы оба промокли насквозь, но даже это не отменяет красоты моей жены. Дождь не только смыл с нее макияж и испортил прическу, но и помог мне увидеть ее уязвимую сторону.
Та сторона, которая, черт возьми, трогает мое сердце.
Та ее сторона, которая заставляет меня чувствовать, что я должен сжечь этот чертов мир, только чтобы она могла свободно жить в нем, не боясь, что ей причинят боль.
Как в галерее.
Я заставлю ее открыться мне, так или иначе.
Она такая же упрямая, как и я. Оба не желаем отпускать прошлое, чтобы двигаться дальше и обрести то счастье, которого мы оба жаждали всю жизнь.
Она никогда не сможет спрятаться, только не от меня.
Я вижу ее и в хорошие, и в плохие дни и хочу ее всю.
Я поворачиваю лицо в ее сторону для того, чтобы увидеть ее.
По-настоящему увидеть ее.
Она вздрагивает и начинает потирать руки вверх и вниз, потому что трение помогает справиться с холодом.
Черт.
Я не рассчитывал, что сегодня пойдет дождь.
Я не взял с собой пальто, поэтому не могу предложить ей его, и я, блядь, уверен, что она оторвет мне руку, если я придвинусь ближе и предложу ей тепло своего тела.
Я умею читать настроение Андреа.
А сейчас она замерзла и сбита с толку.
Смертельная комбинация.
Как бы я ни веселился от ее борьбы. Я чертовски устал бороться с ней. Я попробовал ее сладкий вкус, и теперь у меня зависимость.
Я хочу еще.
Напряжение в машине такое же удушающее и дезориентирующее, как и гнев Андреа. Я не приветствую ни ее молчание, ни то, что она скрывает свои мысли, но с каждой минутой это все сильнее и сильнее сковывает меня.
Когда машина на скорости проносится мимо улицы, она поворачивается на своем сиденье и тычет указательным пальцем мне в лицо.
– Это больше не повторится.
Похоже, я все-таки не получу милую Андреа в итоге.
Отлично.
Я не отвожу от нее взгляда и продолжаю смотреть прямо перед собой, неожиданно находя ее вид совершенно невыносимым. В моей голове творится полный бардак, и ее игра в горячо-холодно не помогает.
Совсем не помогает.
Краем глаза я замечаю, что она смотрит на фотографии, сделанные ее камерой. Сегодня я заметил кое-что о своей жене. Она все документирует, будь то на телефоне, цифровой камере или в маленьком блокноте, который она носила с собой весь день.
– Хорошо. – Я провожу большим пальцем по губам, равнодушно наблюдая за зданиями и людьми снаружи.
– Прекрасно, так просто?
– Да, я же сказал, что больше не буду тебя принуждать. Приходи ко мне, как только повзрослеешь.
– Извини! На что, черт возьми, ты намекаешь?
Она бесит меня больше, чем обычно. Прошли годы с тех пор, как я сделал с ней это дерьмо, но она не дала мне шанса все исправить. Она не задержалась, чтобы я объяснил, что у меня не было выбора. Что я не мог, блядь, предпочесть ее своим чертовым сестрам и их благополучию.
Она сбежала в свой город, прежде чем я успел сказать ей, что она значит для меня больше, чем я заставил ее поверить. В то время происходило много всякого дерьма, и я не мог выбрать ее.
Я должен был сделать то, что от меня требовалось, чтобы сохранить в безопасности все, что я когда-либо знал и любил.
Тогда я еще не знал, но я влюбился в нее.
За ее улыбки.
За ее мужество.
Ее боль.
Ее все.
Как бы я ни пытался это отрицать, я влюбился в нее. Сильно и быстро, без единого шанса выжить после падения.
Я облажался, но и она тоже.
Она спрятала моего сына, черт возьми.
Она была напугана? Я понимаю.
Она чувствовала себя преданной? Я тоже это понимаю.
Она не доверяла мне?
Она до сих пор не доверяет.
Черт.
Я причинил ей боль тогда, а теперь плачу, как маленькая сучка? Я вызвал у нее все эти темные чувства, из-за которых она не доверяет мне. Я не только отнял у нее мечту, но и свободу выбора мужчины, с которым она хочет провести остаток своих дней.
Черт.
Я не принес ей ничего, кроме душевной боли и разочарований.
Мое мертвое сердце было в нужном месте, потому что, черт возьми, я знаю, что она чувствует то же самое. Она чувствовала это тогда, и я знаю, что у нас может быть самая лучшая жизнь, если она только впустит меня.
– Приходи ко мне, Андреа, когда почувствуешь, что это правильно. Как будто мы с тобой – это правильно. Приходи ко мне, и я буду ждать. Я покажу тебе то, чего нам обоим не хватало всю нашу жизнь.
Ее медленный вдох говорит о том, что она услышала меня, и я застал ее врасплох.
Она видит во мне только плохое.
Хорошего не так уж много, но давайте это быстро исправим.
Больше не нужно сдерживаться.
Она должна знать все мои стороны.
Все, чем я сейчас являюсь.
Когда она по-настоящему увидит меня, мы сможем исследовать то, о чем она даже не подозревает.
Ее истинная природа.
Тот, кого она сдерживает.
Я не такой уж плохой, и уж точно моя жена не такая уж хорошая. Мы уравновешиваем друг друга, и поэтому она так неохотно позволяет мне.
Боль и удовольствие – они идут рука об руку.
Я вижу это в ней.
Она хочет меня.
Хочет нас, но не позволяет себе этого из-за меня. Из-за того, что я сделал.
Когда она поймет, как хорошо нам может быть вместе, это изменит ее, укрепит и бесповоротно привяжет ко мне.
Как это всегда должно было быть.
АНДРЕА
ОЧАРОВАТЕЛЬНЫЙ УБЛЮДОК
«Ох, как ты очарователен». – Андреа
День 2
– Приходи ко мне, Андреа, когда почувствуешь, что это правильно. Как будто мы с тобой – это правильно. Приходи ко мне, и я буду ждать. Я покажу тебе то, чего нам обоим не хватало всю нашу жизнь.
Ух.
Я нелегкая женщина, я знаю это. Жизнь закалила меня после того, как мою маму забрали из этого мира. Она ожесточила меня, когда я видела, как она страдает и как ей страшно. У меня не было другого выбора, кроме как укрепить свои стены и ожесточить свое сердце. Город Детройт и беспредел этих трех преступных семей научили меня тому, что люди готовы на все, чтобы оказаться на вершине, даже причинить боль невинным.
Лукан научил меня никогда не доверять красивым словам, а только поступкам.
Так что да, я сука. Да, у меня нет выбора.
Мой сын и моя империя – вот мои приоритеты.
Не любовь.
Так что нет, я не могу прийти к тебе, Лукан. Я все еще не доверяю тебе ни своего сына, ни свое сердце.
Как только его водитель высадил нас у особняка, я открыла дверь машины и выскочила из нее так быстро, словно бежала, спасая свою жизнь.
Я действительно чувствовала себя так.
Мне нужно собраться с мыслями и придерживаться своего плана. Лукан должен вернуть мне мою компанию, и он сделает это только в том случае, если я сделаю все, что он скажет. Он не сделает этого добровольно или без чего-то взамен.
Он не настолько щедр.
Ни один человек таким не является.
Грудь болит от мучительной правды. Я знаю… Господи, помоги мне; я знаю, что мне нужно делать. Овца в волчьей шкуре не подходит моему симпатичному злодею. Я знаю, что скрывается под ним.
Безжалостный и беспощадный человек с холодным и мертвым сердцем.
Он думает, что я идиотка? Что я не знаю, что он делает для трех семей? Капо лгут, обманывают, воруют и убивают. Они возвращаются домой с кровью на руках и гнилыми пятнами на душе.
Я видела «Славные парни».
Я знаю, что происходит, и кто, черт возьми, хочет закончить как Томми Де Вито?
Не я, это точно.
Воспоминания о поцелуе, который мы разделили во время поездки на лодке, проносятся в моей голове, мучая меня образами его мягких губ и ощущением его руки на моей шее.
Почему он кажется мне всем, чего мне не хватало, и всем, что мне нужно? Почему из всех мужчин на этой проклятой Земле именно он? Почему именно ему я не могу доверить спасение своей жизни?
– Пенни за твои мысли? – говорит Лукан справа от меня. После дня, проведенного вместе, мы оба разошлись по своим делам и отправились спать. Я была рада, потому что мне нужно было время и пространство, чтобы собраться с мыслями. Здесь только я и он, а когда мы вдвоем, я не могу избавиться от чувств, которые он во мне вызывает.
Я поднимаю взгляд от своей тарелки с фруктами и вижу, что он лениво смотрит на меня с ухмылкой на лице. Лукан во Флоренции отличается от высокомерного ублюдка, каким он ведет себя на своей территории.
– Просто думаю о том, что я побывала во всех уголках мира, но бизнес всегда был моим приоритетом. Я была здесь пару раз, и все кажется таким новым для меня. – Я говорю ему правду, потому что какой смысл продолжать врать. – Бизнес всегда превыше удовольствия, знаешь ли.
Он улыбается шире.
О Боже, этот мужчина действительно великолепен. С возрастом он становится только красивее. В отличие от красивого мальчика, которым он был раньше, теперь он стал мужчиной.
– Я знаю, mia regina32. – Его улыбка занимает все лицо. – Я обещаю тебе только удовольствие от этой поездки.
А вот и глупые бабочки.
Иногда он заставляет меня чувствовать себя как в зоопарке.
И это бесит меня еще больше.
Будь сильной, девочка.
Ты должна противостоять его предательским злодеяниям, если не хочешь, чтобы все закончилось, как в прошлый раз.
Даже если сопротивляться ему с каждым днем становится все труднее.
– Может, займемся чем-нибудь, что не предполагает длительного пешего передвижения? – Я меняю тему, потому что не могу мыслить здраво, когда он так себя ведет. Как будто между нами никогда не было ничего плохого.
Лукан обходит стол и встает рядом с тем местом, где я сижу, заканчивая завтрак.
– Нет, сегодня мы туристы. Я и ты, моя прекрасная жена, будем осматривать все красоты этого величественного города. – Он улыбается и опускается передо мной на колени.
Поздновато для предложения, чувак.
Он отодвигает мое кресло назад, так что мои ноги оказываются уже не под столом, а перед ним. Он осторожно берет меня за лодыжку и снимает каблуки.
– Вот, надень это.
– Ты, должно быть, сошел с ума. – Я смотрю на оскорбительные предметы на его руках.
Он не может быть серьезным.
– Хочешь повторения того, что было в прошлый раз? Если я правильно помню, ты не раз чуть не упала на свою сладкую задницу. Как бы ни было хорошо, когда ты на мне, детка, а это чертовски приятно, у меня не хватит терпения таскать твою задницу весь день, так что надевай гребаные туфли.
Я знаю, что он прав.
Я знаю, что моя упрямая задница вернулась домой с больными ногами и несколькими царапинами на коленях от удара о землю в тот единственный раз, когда я отпустила его.
– Хорошо, но разве обязательно было выбирать самые уродливые туфли из когда-либо созданных? СМИ устроят вечеринку по этому поводу.
– Не беспокойся о СМИ сегодня. – Он поднимается с пола и протягивает мне руку. – Просто веселись и будь нормальной.
Нормальной.
Как будто это возможно.
Он берет мою руку в свою, и я вздрагиваю от интенсивности наших прикосновений. По самодовольному выражению его лица я понимаю, что он тоже это почувствовал.
И вот так я обнаружила, что ношу белые сандалии Jesus с платьем Valentina высокого класса.
Прости меня, Иисус, за то, что я насмехаюсь над туфлями, но да ладно, они уродливы.
Хотя они довольно удобные, и с его стороны было очень мило беспокоиться о моих ногах.
Ух.
Когда мы выходим из столовой, я беру со стола фотоаппарат и шляпу от солнца и выхожу вслед за Луканом.
Хорошо, давайте сделаем это.
Ничего особенного.
Осталась всего пара дней.
– Восхождение?
– Я так и сказал. – Лукан говорит мне это уже второй раз.
– Я не подписывалась на восхождение сегодня или в любой другой день.
– Это довольно круто. – Он улыбается и продолжает идти впереди меня.
Когда он был подростком, он взял меня на экскурсию в музей, которая включала ужин под звездами и занятия искусством, а теперь, когда мы женаты, он берет меня с собой на восхождение и прогулку на целый день?
Романтика умерла, я думаю.
Не хочу показаться неблагодарной, но я искренне ненавижу все, что требует от меня долгой ходьбы, подъема, пота и высоты.
К счастью, Роман такой же, как я, и ненавидит все, что связано со спортом или любой физической активностью. Он предпочитает находиться в доме и рисовать, а не бегать на улице под солнцем.
Мысли о сыне исчезли, как только я оказалась лицом к лицу с величественным зданием, стоящим передо мной. Собор Флоренции Дуомо.
Гид сказал нам, что мы должны подняться на купол, чтобы открыть самый красивый вид во всей Флоренции.
Это главная достопримечательность этого тура.
Я в восхищении.
Искусство, которым украшено это место, захватывает дух даже изнутри.
Я очень рада этому. У меня было не так много времени, чтобы исследовать города, в которых я бывала по работе, но, когда я была моложе, я всегда находила время, чтобы остановиться и изучить искусство вокруг меня. Лукан заверил меня, что нет ничего лучше, чем увидеть мозаики вблизи и лично.
Собор – настоящий шедевр. Он возвышается над городом с великолепным куполом в стиле ренессанс, спроектированным Филиппо Брунеллески, и Крестильным собором, расположенным прямо, напротив. Гид, приставленный к нам, рассказал, что собор был назван в честь Санта-Марии-дель-Фьоре. Это место имеет готическую структуру, которая действительно привлекает внимание своей уникальной красотой. Как только мы приехали, и я увидела толпу, стоящую в очереди, я чуть не сказала ему, чтобы он отвалил, но, к счастью, все это «святое» дерьмо, которое Лукан устроил в Италии, сработало в нашу пользу. Нам не пришлось стоять в очереди, как всем остальным, из-за того, что Лукан что-то сказал охранникам. Меня убивает любопытство: как так получилось, что у капо из Детройта столько связей в Италии.
Я приехала, чтобы снять как можно больше материала.
Я делаю несколько фотографий собора с правой стороны и украшающих его статуй двух людей, которые работали над этим местом столько веков назад. Арнольфо ди Камбио и Филиппо Брунеллески.
– Потребовалось два столетия, чтобы это место было признано законченным. – Лукан говорит слева от меня, тоже любуясь красотой перед нами. Это место кажется нереальным.
– По крайней мере, они выставили свои статуи на всеобщее обозрение. Это превосходно. – Я отпускаю камеру, висящую у меня на шее, и хватаю телефон, чтобы снять короткое видео и отправить его Роману.
– Пойдем, зайдем внутрь. – Он бережно берет мою руку в свою, и мы следуем за гидом внутрь собора.
Оказавшись внутри, первое, что я замечаю, – это огромные часы над входом в церковь. Судя по всему, эта старая штука все еще работает. Боже, я обожаю это место, а ведь я еще не видела самых лучших мест. Здесь такая безмятежная атмосфера, она питает мой творческий дух, и я чувствую умиротворение.
Давно такого не испытывала.
Очень давно.
Мы прогуливаемся по собору, пока не находим самое большое произведение искусства в этом месте. Фрески Джорджо Вазари, изображающие Страшный суд. Искусство настолько потрясающее, что, клянусь, у меня из глаз падает слеза. Я бывала во многих местах, но не видела ничего настолько грандиозного и красивого, как это.
Это место – настоящий шедевр, и творческая душа во мне рождает множество идей для моего бренда. В конце концов, искусство и мода идут рука об руку.
Я беру фотоаппарат и поворачиваю голову к потолку. Увидев его вблизи, я могу оценить, насколько он впечатляет.
– Сфотографируй меня. – Я протягиваю камеру Лукану, и он хватает ее с забавным видом.
– Что нужно сказать?
Он забавный. Я отдаю ему должное.
Но я не дам ему об этом знать.
Это то, что ему не нужно. Уверена, что его эго и так тешат еще больше, чем это делали раньше.
– Черт возьми, пожалуйста.
– И?
– СПАСИБО!
Очаровательный ублюдок просто смеется.
Когда он смеется, у меня внутри все липнет.
Проклятье.
Я смотрю на него и удивляюсь, что этот человек передо мной – тот самый, который стучался в мою дверь, угрожал мне и принуждал к браку.
Я глубоко задумалась, когда почувствовала, что он взял прядь моих волос и отбросил ее за спину.
– Ну вот, теперь ты выглядишь идеально.
– А раньше не было? – Я дуюсь, а он лишь качает головой и улыбается еще шире.
– Ты всегда такая.
Вот так мое маленькое глупое сердечко влюбилось в плохого… очень плохого.
Оставайся сильной.
Держи себя в руках.
Я хватаюсь за край шляпы и наклоняю ее так, чтобы она закрывала половину моего лица, кроме носа и губ.
– Ты, Андреа, посрамила все мозаики вокруг нас.
Черт.
Я чувствую, как он пробирается внутрь и освобождает место в моем и без того избитом сердце.
Ух.
Я дважды принимаю позу, прежде чем этот идиот безвольно опускается на пол.
– О, черт. Подожди. – Он говорит мне серьезно. – У тебя что-то на носу.
Я хватаю телефон и открываю приложение камеры, чтобы посмотреть, о чем, черт возьми, он говорит. Ни снаружи, ни внутри моего носа ничего нет. Вот идиот.
– Заткнись, это не правда!
Я смеюсь.
Настоящий и радостный смех.
Щелчок.
Сначала я слышу звук затвора фотоаппарата, а затем вижу вспышку. Лукан сфотографировал меня.
То, как беззаботно я смеюсь.
Я проиграю эту борьбу за свое сердце, не так ли?
– Я же говорил тебе, детка. – Он ухмыляется, глядя на меня. – Твоя улыбка может заставить любого мужчину упасть на колени.
Боже мой.
Ну и придурок.
Тем не менее, милый придурок.
Проклятье.
