Текст книги "Вне закона (СИ)"

Автор книги: Адам Хлебов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Гоша числился в каком-то коллективе, выступающем по договору с трестом ресторанов. Иногда ездил играть музыку для закусывающей и выпивающей публики.

Мариночка нигде не работала и была домохозяйкой. Жена знаменитого музыканта не может работать. Не по статусу ей.

Гошина же зарплата куда-то мгновенно улетучивалась. Гоша и Мариночка любили проводить у себя тусовки в день получки.

Надежды на то, что известность вернётся к Гоше и Москонцерт завалит счастливую пару приглашениями на гастроли, а значит, и деньгами на кооперативную квартиру, таяли у Мариночки с каждым днём.

Они понемногу пропивали Гошины деньги, оставшиеся на книжках в Сберегательной кассе.

Их ждал предсказуемый финал, но вдруг откуда ни возьмись появился Авдей.

Точнее, он взялся у подъезда, где сидел и пробовал настроить самую дешёвую и неказистую гитару.

Гоша в это время обычно ходил за водкой. Он не стал бы обращать внимания на незнакомца в своём подъезде, если бы звуковой хаос не резал его музыкальный слух.

Гоша сначала прошёл мимо, потом поморщился. Остановился, развернулся, поднялся обратно на пару ступенек и протянул руку к гитаре:

– Можно?

Незнакомец, который выглядел лет на пятнадцать младше Гоши, с готовностью отдал инструмент.

– Вот, с детства мечтал научиться на гитаре. На заводе получка, решил всё же купить, – как бы оправдывался Авдей. – Точнее, я чуть-чуть умею, но забыл, как настраивать.

Он виновато опустил глаза.

Гоша за минуту настроил гитару. Она зазвучала, но всё ещё была бесконечно далека от идеала.

– Лучше сразу учиться на нормальном инструменте. Где вы взяли это «чудо»?

– В музыкальном магазине мне сказали, что она хорошая.

Авдей поведал, что продавцы расхваливали инструмент.

– Не слушайте, им плевать на качество звука. План-то надо выполнять, эти гитары никто не берёт, даже школьники – вот они и впаривают.

– Да? Спасибо за консультацию. Не знаю, как вас благодарить. Вы в магазин?

Взгляд Авдея упал на авоську в руках Гоши.

– В магазин.

– Можно я с вами? Мне хочется вас хоть как-то отблагодарить. Можно, я вам коньяку возьму?

Коньяку? Что же, было бы неплохо на халяву. Ведь денежные запасы музыканта таяли – глупо отказываться.

Авдей попросил музыканта побыть на улице, чтобы не «спугнуть птичку», как выразился счастливый обладатель свеженастроенной гитары.

Гоша не очень понял, о какой птичке идёт речь, но согласился постоять снаружи у витрины.

На глазах у Гоши в магазине происходило волшебство. Его новый знакомый облокотился о прилавок и, поболтав с продавщицей, получил коньяк бесплатно. Гоша точно видел, что тот не платил.

Там же, но в другом отделе, Авдей таким же образом получил торт и пару лимонов.

– Вот, возьмите, – Авдей взял авоську в свои руки и аккуратно укладывал в неё раздобытые продукты.

– Право, не стоило. Это слишком: и коньяк, и торт, и лимоны.

– Берите, берите, что вы.

– Неудобно как-то, давайте я вам хотя бы за лимоны заплачу.

– Нет. Всё за мой счёт, от души!

– Спасибо. А как у вас это получилось? Гипноз?

– Секрет фирмы. А вы, случайно, уроки игры на гитаре не даёте?

– Вообще-то, учеников не беру. Но в вашем случае… Почему бы и нет. Пойдёмте.

Гоша прикинул, что может немного заработать. Удача начала улыбаться ему.

– А это удобно?

– Неудобно трусы через голову одевать, молодой человек. Пошли, я вас с Мариночкой познакомлю, с моей женой.

Это была Гошина роковая ошибка. Авдей умел нравиться женщинам, быть приятным, обходительным.

Он целиком читал поэмы о любви, заученные в тюрьме наизусть от нечего делать.

Делал комплименты, а главное, умел слушать женщин, задавая вопросы, развязывающие язык.

Мариночка сразу поплыла после второй рюмки и начала в открытую строить глазки Авдею при муже.

Авдей же отворачивался, смотрел только на Гошу, виновато улыбался, мол, я здесь ни при чём. И ни за что с вашей Маринкой, маэстро, шашни водить не буду. Насчёт меня можете быть спокойны.

– Вы женаты, Авдей?

– Нет, пока ещё не встретил ту единственную, ради которой и в огонь, и в воду.

Жена Гоши от этого ещё больше заводилась.

Её уже нетрезвой душе хотелось показать, что она не просто какая-то домохозяйка из коммуналки на окраине. Что она не приложение к мужу, а личность.

Мариночка взялась рассуждать о живописи, сказала, что училась у известного на всю страну художника-модельера, и тот, между прочим, сделал ей предложение.

Она подавала великие надежды. Ей пророчили большое будущее на поприще моды. Но от великолепной перспективы Мариночка отказалась.

Всё из-за любви к Гоше. Она похоронила талант в семье и вот этой самой коммуналке.

А вот холостому Авдею, конечно, надо дерзать, пока его не сломил быт.

Гоша слушал и разводил руками из стороны в сторону и улыбался.

– Твой Ипполитов – полная бездарность. Никаких идей, ты же сама говорила, что он твои работы украл! Могла бы выйти и за него. Пахала бы с утра до ночи, а он бы твои эскизы присваивал. В Московском доме моды.

– Да, за его работами на трикотажных и текстильных фабриках очереди стоят. Ты просто завидуешь. У него есть деньги, признание. Должность руководителя Дома Моды. А ты… – она вовремя замолчала, потому что глаза Гоши начали наливаться кровью.

Авдей пришёл на помощь женщине. Он нахмурился, будто что-то вспоминал. На самом деле он именно так получал ценную информацию.

– Как зовут Ипполитова, простите?

– Михаил Львович!

– Точно! Михаил Львович! В очках же?

– Да, иногда носит, вы его знаете!

– Ну так, знакомство у нас шапочное, он меня вряд ли помнит. Сестра моя подрабатывала манекенщицей. Раньше я её иногда встречал после работы. Тып один привязался, никак не могла отделаться от него. Вот пару раз видел, она нас знакомила. Но где я, а где он. Большой человек.

– А вы, Авдей, чем занимаетесь?

– Матрос я. На рыболовецком судне. Сейчас в отпуске. Но вы не подумайте – хочу списаться на берег и на вечернее пойти учиться.

– И правильно.

– А вы Михаила Львовича хорошо знаете?

– Пф-ф, как свои пять пальцев.

Следующие десять минут Авдей внимательно слушал и узнал всё про квартиру, дачу, любовниц Ипполитова.

– Дачи, конечно, у меня нет, а вот кое-какие деньжата всё-таки имеются. Вот я и думаю, может, мне тоже любовниц завести? – обиженно спросил присутствующих Гоша.

На этот раз пришлось спасать Гошу, потому что Мариночка схватилась за полупустую бутылку коньяка.

– А мы будем сегодня учиться гитаре? – спросил Авдей Гошу, перехватив руку жены хозяина комнаты.

– А как же, подожди, я свой концертный инструмент достану, – ответил Гоша и полез в недра полированного гардероба.

Парень нравился Мариночке всё больше: культурный, сознательный такой.

И даже общие знакомые нашлись. Простоват, конечно, ну и что? Человек из народа. Матрос. Наверно, до женщин голодный… Бедненький.

Гоша достал из чехла концертную гитару, которую ему делали за очень большие деньги на заказ в Испании.

А потом везли очень сложными путями через Совтрансавто в Союз.

– Ты только послушай, а? – Гоша запел. Гитара действительно звучала волшебно, но тут в стену начали стучать соседи.

– Айн момент, – Авдей встал и направился к двери. – Я сейчас всё улажу.

– Без толку, садись. С ними не договориться. Жди ментов, сейчас вызовут, – Гоша перестал петь.

Но к удивлению Мариночки и Гоши, соседи заткнулись.

Гоша провёл пальцами по струнам, которые отозвались глубоким чистым гитарным звуком. Запел.

Спел три песни с душой, не останавливаясь, как на концерте.

Мариночка пустила слезу. Выложился на все сто для гостя.

Потом выпили ещё. Коньяк заканчивался.

– Вы пока пойте, пейте. Я быстро, за новой бутылкой схожу.

– Обожди, одень мой плащ, чтобы не замёрзнуть. Французский, как у Алена Делона, – Гоша, пьяно шатаясь, снял с крючка бежевый плащ. И вправду импортный. Бывали, как говорится, и лучшие времена.

Хозяева комнаты даже не успели заметить, как он выскочил за дверь и также быстро вернулся с новой бутылкой.

– Возьми деньги, обижусь, – пьяно требовал Гоша.

– Так, мне же бесплатно дали. Кто я буду тебе после этого, Гоша, – парировал Авдей.

Мариночка окосела и уже в открытую флиртовала с «моряком».

Гоша пел в основном грустные песни про любовь.

Авдей слушал. Время от времени подхватывал на руки Мариночку, норовившую его поцеловать, и начинал с ней танцевать.

Коньяк во второй бутылке тоже вскоре иссяк. За третьим идти не пришлось. К этому времени и Гоша, и Мариночка уже отрубились.

Они спали на незастеленном раскладном диване в своей повседневной одежде.

Гоша утром проснулся с неясным ощущением беды. Он посмотрел на спящую рядом Мариночку.

Было совершенно непонятно, удалось ли ей ночью изменить с Авдеем Гоше – она явно намеревалась это сделать. Но не это беспокоило Гошу по большей части.

Он встал и метнулся к гардеробу. Так и есть!

На месте его концертной гитары стояла дешёвка, которую он настраивал Авдею в подъезде. А на вешалке отсутствовал французский плащ.

Глава 13

В первое же мгновение у Гоши возникло желание найти, догнать этого мерзавца.

Гоша выскочил в общий коммунальный коридор, больно стукнувшись плечом о дверной косяк.

– Вот, сука! – он выругался, но ему нисколько не полегчало.

Как давно ушёл этот преподобный Авдей?

Как же он, взрослый и опытный человек, мог так сесть в лужу, так опростоволоситься?

Гоша вспомнил: с самого начала, с тех злополучных ступеней в подъезде, он нутром чуял, что что-то не так с этим парнем.

Он выскочил из подъезда в обычный советский двор, где наутро царили чистота и порядок.

Асфальт с трещинами, низенькое железное ограждение, покрашенное в жёлтые и зелёные тона.

Четыре дома составляют прямоугольник, внутриквартальный сквер с небольшой детской площадкой в центре.

Травы ещё нет, рано. Голый, подметённый грунт, на котором остались тонкие полосы от дворницкой метлы. Чёрные стволы деревьев.

Редкие соседи, редкие автомобили, припаркованные на захваченных местах, ограниченных столбиками и повешенной на них цепочкой.

В сквере, как и во всяком подобном дворе, скамеечки.

Может, Авдей и не ушёл вовсе?

Сидит где-нибудь во дворе и тихо бренчит на концертной гитаре? Не хотел беспокоить хозяев гостеприимной комнаты из коммуналки?

Гоша шарил глазами по скверу. Ни одной занятой скамейки.

Петрович, владелец местной голубятни, чистил клетку, наливал воду птице и засыпал в кормушки зерно. Голуби, до этого кружившие в небе, снижались спиралью и садились на металлическую сетку.

Петрович вышел из голубятни, давая птицам без опаски вернуться домой и поклевать свой «завтрак».

Один за другим, словно по партийному списку, голуби заходили в дверцу и приступали к еде.

Они клевали, моргали своими чёрно-коричневыми глазками с ресницами и довольно курлыкали на весь двор.

– Петрович, ты парня здесь с гитарой не видел? Он из нашего подъезда выходил, – Гоша подошёл к голубятне.

Полноватый хозяин лет шестидесяти с седыми белыми волосами под кепкой и такими же густыми усами сматывал шланг.

– Нет. Не было никого.

– А давно здесь?

– Да уж с час, наверно. Случилось чего? – Петрович беседовал, не отвлекаясь от своего дела, и не смотрел на Гошу.

– Нет, просто спросил.

– Ну просто, так просто.

Гоша ещё раз внимательно осмотрел двор в надежде увидеть где-нибудь Авдея.

Но нет. Его нигде не было. Увёл гитару, сволочь. Падла. Морячок сраный.

Небось ещё что-то с Мариночкой сотворил, пока Гоша спал. Она вчера морячку глазки строила и задницей крутила.

Гоша винил во всём себя. Попил коньячку на халяву? Забыл, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке?

Сейчас Гоше казалось, что Авдей весь вечер ловко скрывал свои татуировки на руках.

Пока Гоша был трезв, он пытался их разглядеть. Но после того, как гость рассказал о своей работе, о том, что он моряк, Гоша расслабился и перестал о них думать.

Моряки все размалёванные, как уголовники.

Покопавшись в памяти, он попробовал вспомнить, какие морские татуировки знает.

Якорь с русалкой, чайки и восход солнца. На Авдее таких не было.

Надо было слушать своё нутро. Оказывается, интуиция Гошу не подвела.

Это он, дурак, слепо поверил вору.

Гоша пошёл было обратно к подъезду, но потом, нашарив в кармане штанов мятую пятёру, развернулся и отправился в магазин. Опохмелиться не помешает.

Водки! Он не мог смотреть на мерзкий коньяк после вчерашнего.

Войдя в квартиру с бутылкой в руке, Гоша услышал, как в коридоре зазвонил общий телефон.

Обычно к аппарату, висящему на стене, как ошпаренная, выскакивает бабка Глаша, соседка, которой скучно и не хватает общения на старости лет.

Она поговорит со звонящим, потом идёт звать соседей, которым пришёл звонок, по пути перекинется парой слов, а если повезёт, то успеет рассказать про своё давление, подагру и кошмарные цены на рынке.

Но сегодня, на удивление, в коридор никто не вышел.

Гоша поднял трубку. Ему хотелось наорать или сделать какую-то гадость, сказать, что того, кого зовут к телефону, больше нет.

Умер. Как? Да просто взял и умер. Чтобы сюда больше этому человеку не звонили.

Но к его большому удивлению, в трубке раздался знакомый голос Авдея.

– Гоша, привет! Это я! Узнал?

– Авдей? Но как…

Гоша хотел было спросить, как он узнал номер телефона, но на том конце трубки уже приносили извинения.

– Прости меня, Гош, сам не понял, как так получилось. Мы же выпили вчера с лёгкого. Смотрю, вы с Мариночкой заснули. Думаю, пора и честь знать. Взял гитару и тихонько пошёл к себе на хату. А утром просыпаюсь и вижу, что взял чужую.

Гоше стало стыдно. Какой хороший парень! Как он мог так плохо подумать об Авдее? Чистый и честный.

– А ты подумал, что я у тебя её подрезал, да? В целости и сохранности твой инструмент. Не боись.

– Нет, что ты? Я просто подумал…

Гоша никак не мог придумать, что такого сказать.

– Я просто подумал, что ты взял поиграть. Мне и в голову не пришло посчитать тебя вором.

– Ну вот и отлично, спасибо за доверие. Только это, Гош, я здесь договорился с приятелем, его отцу на даче с сараем помочь, крыша прохудилась. Сейчас уезжаем, работы на пару дней. Ничего, если я гитару по возвращении верну? У тебя концертов нет? В ближайшие дни?

– Нет, нет, ничего, не переживай. Конечно, поезжай, помощь другу – это святое.

– Ну ништяк. Передавай привет Мариночке, она у тебя просто ураган! Только ты её в узде держи. Хорошо вчера посидели, душевно.

– Передам. И да, спасибо за коньяк, напиток богов!

По правде, Гоша и раньше не очень любил коньяк и был из категории тех людей, которые считали, что он пахнет клопами. Но на халяву и уксус сладкий. Он посмотрел на водку в руке. Может, лучше было всё же взять коньяк?

– Да не за что, вернусь – ещё привезу. Ну, бывай.

– И тебе не хворать.

Гоша повесил трубку и посмотрел на себя в зеркало.

– М-да. Дела.

Авдей явился через два дня, без гитары. Гоши не было дома, и его встретила Мариночка.

– Здравствуйте, Марина Леонидовна. Гоша дома? – он был предупредителен и серьёзен.

Она улыбалась во все зубы.

– Нет, но ты проходи.

– Неудобно как-то.

– Проходи, проходи. Чего встал?

Гоша вошёл в комнату.

– Что-то ты невесел? Смотрю, без настроения. Случилось чего?

– Нет, всё в порядке. Я вам подарок привёз, компенсация за беспокойство и нервы. Я не очень разбираюсь в цацках, это от бабки досталось, она мне кое-что оставила.

Авдей протянул Мариночке браслет с крупными натуральными рубинами, плетёный из толстой серебряной нити.

Глаза у Мариночки загорелись. Но она стала отказываться.

– Нет, что вы, я не возьму такое дорогое. Я не могу.

– Пустяки, Марина Леонидовна, у меня такого добра от бабки навалом. Я же от всей души хотел, а вы меня обижаете. Возьмите, я вас прошу. Дайте вашу руку.

Авдей надел ей чудесный браслет. Мариночка не могла отвести глаз от тёмно-бордовых рубинов в форме овала.

– Носите на здоровье!

– Ой, что вы… – но Мариночка поняла, что не сможет себе отказать в слабости. Она уже готова была принять подарок.

– Я ещё и супругу вашему золотой портсигар от отца принёс. Я с детства запах табачного дыма на дух не переношу. Вы люди из высших кругов, к тому же курите. А мне такое ни к чему. Сопрёт матросня на следующее же утро. Или тут же, как увидит, – и поминай как звали.

– А бабушка ваша? Откуда у неё такой браслет?

– Говорили, дворянкой была, чуть ли не графиней. Но только я в это не верю. Предки мои простые, все сплошь пролетарии и крестьяне, какие уж тут графья.

Мариночка заинтриговалась всё больше. В ней заиграла вечная женская жажда найти своего короля, принца, на худой конец – дворянина. Лицом и статью Авдей вполне походил на князя.

– Ну почему же, очень даже может быть. Времена-то какие были. И не такое узнаёшь. Люди скрывали своё происхождение. Если были разговоры, то нет дыма без огня.

Она подсела поближе.

– А супруг ваш, Марина Леонидовна, скоро будет? У меня дело к нему.

– Что ты заладил: «Марина Леонидовна», «Марина Леонидовна»? Я себя бабкой чувствую. А ещё молодая. Для тебя я просто Марина или Мариша, как тебе больше нравится. К вечеру он будет.

– Тогда мне нравится Мари.

Она засмеялась, подсела к нему поближе и распустила свои волосы.

– Мари так Мари. На французский манер. Хотелось бы мне увидеть Париж и умереть.

– Зачем умирать такой красивой женщине? – Авдей вроде бы немного стеснялся.

Потом Мариночка положила ладони ему на обе щёки, повернула голову к себе и, заглядывая в глаза, сказала:

– Я тебя хочу…

Они тяжело дышали, лежали на диване. Он обнимал её одной рукой и смотрел в потолок. Она на боку, уткнувшись носом ему в плечо.

– Тебе не понравилось?

– Нет, что ты? Ты просто принцесса. Красивая очень. Я просто о другом думаю.

– О чём?

– Неважно, расслабься.

– Ну скажи. Пожалуйста. А то я буду думать, что ты добился своего, и я теперь тебе неинтересна.

– Ты тут ни при чём. Просто ситуация у меня цугцванг. Представляешь, дружбан мой в карты крупную сумму проиграл. Не с теми связался. Я вписался за него. Хотел его выручить, занять у знакомых ребят, а никого найти не могу.

Он теперь грустно смотрел в сторону двери, как бы не смея обращать взгляд в её сторону.

– А деньги нужно отдать до вечера. Ещё и гитару вашу в залог оставил, теперь жалею. Люди-то там очень конкретные.

– Сколько денег надо? – серьёзно спросила Мариночка.

– Да нет. У вас с Гошей не возьму.

– Сколько?

– Две тысячи. Я бы вернул за три месяца. У меня зарплата в море, знаешь, какая? Под штуку с премиями набегает. Я просто уже всё в отпуске прогулял.

– Вот что, вставай, одевайся.

– Зачем?

– Вставай! Пошли. У Гоши есть сберкнижка на предъявителя.

– Марин…

– Без разговоров.

Жена Гоши вылезла из-под одеяла.

Постоянные нервы в коммуналке, заедание волнений вредными перекусами, конечно, немного подпортили её фигуру, но Мариночка была на вид ещё вполне ничего к своим тридцати девяти годам.

С другим Авдей бы не лёг. Слишком уж себя уважал.

Он разглядывал её осанку, узкую талию и довольно широкий таз.

Женщина направилась к секретеру, спрятала где-то в недрах украшение и портсигар, достала несколько сберкнижек, отобрала нужную и помахала ею в воздухе.

– Вот она. Спасём твоего друга. Вставай, нам нужно успеть до обеда.

Они попрощались у Сберкассы.

– Гоше об этом ни слова. Я потом ему всё сама про деньги объясню. Не нужно ничего говорить. Даже то, что ты приходил.

– Как скажешь. А соседи?

– Тебя только баба Глаша слышала, она подслеповата, меня от Гоши порой не отличает. Раз промолчала, значит, подумала, что увидела моего благоверного. Они накануне на кухне поцапались и не разговаривают друг с другом.

Авдей обещал завтра вернуться с концертной гитарой, хотел проводить её до дома. Но Мариночка считала себя умной женщиной, поэтому провожать себя запретила.

Вдруг всё же кто-нибудь из соседей увидит и подумает что-то не то и стукнет Гоше. Встречаться в коммунальной квартире они больше не будут.

Во-первых, Гоша теперь чаще бывал дома, чем отсутствовал, а во-вторых, Мариночка решила, что им с Авдеем будет приятнее встречаться на квартире кого-то из её подруг.

Там и душ, и кухня отдельная. А в коммуналке это всё не по-человечески.

А то, что он моряк – это даже хорошо. Гоша и люди из их круга ничего не заподозрят. Мариночка ни о чём не жалела. Да и как тут жалеть, когда тебе с неба свалился такой красивый и понимающий ангел?

В мечтах о будущем романе и предстоящих удовольствиях она добралась домой.

Но на следующий день Авдей так и не появился. Мариночка стала думать, что с ним случилось что-то нехорошее.

Переживала. Ничего плохого про Авдея не думала. Хоть и жила в спокойном Союзе, но знала, что за карточный долг могут и убить.

А вот Гоша снова начинал закипать оттого, что его гость и будущий ученик гитару не вернул, на связь не выходил.

Через пару дней Авдей всё же появился. Немного навеселе, с гитарой, цветами, тортом и двумя бутылками халявного коньяка.

Его пустили в комнату, как блудного сына, стали накрывать на стол.

– Прошу прощения за задержку. На этот раз всё принёс. Больше никаких неприятностей и неудобств. А вот и французский плащ.

Авдей аккуратно повесил его на вешалку в комнате.

Марина была счастлива его видеть. Раз принёс гитару, значит, спас своего приятеля, разрешил ситуацию с карточным долгом.

И она в каком-то смысле молодец, может, человека от смерти спасла.

Гоша лез обниматься. Потом, когда выходил на минуту на кухню за закуской из холодильника, Марина быстро сообщила Авдею, что муж пока ничего не знает о подарках.

И лучше пока ему ничего не говорить.

Они так и лежат в секретере. Гоша туда почти не заглядывает. На самом деле, Мариночка не хотела отдавать золотой портсигар Гоше.

Где-то в глубине души она надеялась, что после того, как разведётся с Гошей и выйдет замуж за этого симпатичного моряка, она сделает ему свадебный подарок.

Вернёт портсигар. Мол, смотри, какая я у тебя умница, память об отце сохранила.

Авдей понимающе выслушал Мариночку, кивнул, игриво шлёпнул её по ягодице и предложил выпить.

Мариночка ойкнула, заулыбалась и согласилась, достав три рюмки.

Разлили. С кухни вернулся Гоша. Выпили втроём, на брудершафт. Тройной.

– Мы теперь, вроде как, семья, – сказал Авдей, наливая по второй.

Мариночка томно заулыбалась, разгадав смысл, заложенный между строк.

– Предлагаю тост за нашего гостя, Авдея! – Мариночка незаметно подмигнула и подняла свою рюмку.

– Согласен, – подхватил супруг и молниеносно опрокинул свой коньяк. – Хорошо пошла, значит, пьём за хорошего человека.

Выпили и снова налили.

– Гош, а можешь ещё раз спеть мне напоследок? Так, чтобы душа свернулась, а потом развернулась. Ухожу я.

– Как напоследок?

– Как уходишь?

Наперебой спрашивали Авдея хозяева.

– А вот так, дорогие мои. Отпуск завтра заканчивается, я ночью на вокзал, а утром на судно и в море.

– Надолго? – встревоженно вопрошала Марина.

– Минимум на полгода, а там как получится. Так что музыкальная школа откладывается.

– Отчего же не сыграть такому человеку? Ты всегда найдёшь здесь приют. Наш дом – твой дом!

Мариночка язвительно подумала про себя: «Ага, ты ещё скажи, что моя жена – твоя жена».

Авдей прикладывал руку к сердцу, в который раз поднимал тост за прекрасных хозяев и клялся, что тронут.

Гоша пил уже без счёта, играл на гитаре и исступлённо пел для гостя с закрытыми глазами.

Авдей, спросив дозволения потанцевать с его женой и получив у мужа добро, подхватил Мариночку и закружил в танце.

Он прижимал её к себе и иногда тискал в самых неприличных местах, понимая, что Гоша уже изрядно пьян и толком ничего не замечает.

Мариночка пылала от возбуждения и выпитого алкоголя, она была готова бросить всё и плыть вместе с ним на край света.

Но её мечтам не суждено было сбыться. Они разбились о суровую скалу реальности.

На этот раз первой проснулась хозяйка. Вспомнила, как жарко обнимал её морячок. Она по-кошачьи потянулась. Поняла, что от коньяка немного болит голова. Осмотрела комнату и увидела рядом спящего мужа.

Авдея нигде не было видно. Она посмотрела на вешалку. Плаща нет. Ну, может, вышел в магазин? А гитара?

Что-то заставило её встать, подойти к шифоньеру и заглянуть в футляр, где хранился концертный инструмент Гоши.

Гитары на месте не оказалось. С нехорошим чувством она медленно подошла к секретеру.

Ни портсигара, ни браслета с рубинами, а главное – ни одной из Гошиных сберкнижек.

Не может быть! Он не мог так с ней поступить! Она этого не заслужила!

Мариночка не верила своим глазам. Она постояла некоторое время, попробовала успокоиться и взять себя в руки.

Гоша ничего не знает о подарках и об измене. Значит, и не узнает.

Оставались гитара, плащ и сберкнижки.

Исчезли? Ну ты, Гошечка, молодец.

Надо было смотреть, кого тащишь в дом.

Мариночка его не приводила. Иди и сам разбирайся с милицией.

Неужели всё-таки Авдей – такой гад?

Что на него есть? Ни фамилии, ни отчества, ни адреса. Ничего.

Отпечатки! Конечно. Он же вчера с ними пил.

Она поискала взором пустые бутылки в комнате и вдруг увидела три идеально вымытые рюмки, поставленные горлышком на стол, а ножкой вверх.

Всё-таки настоящий вор. Сволочь! Замёл следы.

В коридоре раздался телефонный звонок.

Мариночка всё ещё надеялась, что это Авдей.

Звонит, хочет просить прощения, хочет сказать, что полюбил её, и она такого не заслуживает.

Что его вынудили, и он всё вернёт. Что увезёт её на край света от всего этого кошмара.

Глаша тоже спала. Странно, что не спешила первой поднять трубку.

Мариночка вышла в коридор, подняла трубку и действительно услышала мужской голос на том конце провода.

Но это был художник-модельер Ипполитов, а не её герой-моряк-любовник.

– Алло? Мариночка – это вы? Это Ипполитов!

– Здравствуйте, Михаил Львович! Да это я, как вы? Какими судьбами?

– Мариночка, вы спрашиваете, какими судьбами? Я не нахожу слов! Браслет, портсигар! Ваш дружок оприходовал мою лучшую манекенщицу! Я требую объяснений!

Мариночка почувствовала, как замерло её сердце, а в ушах стоял звон.