Текст книги "Торговец смертью: Торговец смертью. Большие гонки. Плейбой и его убийца"

Автор книги: Адам Даймен

Соавторы: Джерри Коттон,Джеймс Монро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)

– Почему ты остановилась на мне? – спросил он. – Грирсон тоже весьма неплохо выглядит. Глаза тебя подвели.

– Я все прекрасно вижу, – возразила она. – Конечно, Грирсон – привлекательный мужчина. Но ты – ты куда более интересен. Видишь ли, ты куда сильнее его и гораздо мягче.

– Ты ошибаешься, – улыбнулся Крейг.

– Нет. Если ты кого-нибудь полюбишь, то этот человек будет в безопасности. Я знаю это.

Насколько в безопасности была Тесса? Насколько в безопасности будет эта девушка?

– А кроме того, ты живешь насыщенной жизнью, – сказала Софи и смущенно улыбнулась. – Ты живешь куда интенсивнее, чем другие, – каждую минуту, которую я провела с тобой, ты буквально поедаешь жизнь. Авиньон, «альфа-ромео», я, сардины на ужин. Ты просто глотаешь все это. Ты так жаждешь жить, милый…

Потому что у меня так мало времени…

– Почему ты не хочешь? – вновь спросила она.

– Дело в том, что мы снимаем комнату на двоих.

– Попроси своего друга отправиться куда-нибудь еще.

– Нет, – покачал головой Крейг. – Не могу. Он должен думать, что все знает про нас. Он не знает, но он должен думать, что знает. Я никогда не позволю ему узнать.

– Тебе ничего не нужно делать в ближайшее время?

– В самое ближайшее – ничего, – ответил Крейг. – Ты – просто мечта, Софи. Ты возникла из какого-то невероятного места…

– Из клуба «Венера».

– И исчезнешь где-то среди звезд.

– В клубе «Ля Ультима».

– Вот места, из которых приходят мечты. Если невозможно сделать мечты идеальными, то я не хочу их вовсе.

Софи вздохнула.

– А где мы могли бы выпить виски? – спросила она.

– Я думаю, в нашем отеле. Ты хочешь выпить?

– Позже станет холоднее, – сказала девушка и вздохнула еще раз. – Я бы предпочла уснуть сегодня ночью в постели. В большой теплой удобной постели. – Она засмеялась. – Я ведь очень вещественная мечта, Джон. Во мне сорок килограммов. – Она положила свои руки на его, и неожиданно ее ноготки впились в его мышцы.

– Может быть, я не так сильна, как ты, но даю слово, я могу закричать очень громко, и если ты не пойдешь со мной, я так и сделаю. Я действительно так сделаю!

И Крейг знал, что она так сделает, и пошел с ней, говоря сам себе, что у нее возникнут подозрения, если он не пойдет, и понимая, что дело вовсе не в этом. Она предлагала ему радость жизни, может быть, в последний раз, и у него не было сил отказаться. Он не мог поступить как Грирсон. Возможно, Грирсон в конечном счете был сильнее его. И Тесса – может быть, он больше не увидит Тессу. Возможно, все произойдет последний раз в его жизни.

Он заехал в свой отель, купил бутылку скотча, вернулся к дому, в котором Софи снимала комнату, подождал, пока та не вышла, сгибаясь под тяжестью большого спального мешка, и положил его в машину. Затем он поехал в том направлении, которое она указала, по залитой лунным светом дороге вдоль берега, пока она не попросила его свернуть, и машина запрыгала на второй скорости по разбитой дороге. Наконец она велела ему остановиться, и они перебрались через изгородь. Крейг сражался с неуклюжей массой спального мешка и в конце концов очутился в винограднике. Она пробралась среди виноградных лоз, и Крейг обнаружил, что они снова вернулись к дороге, а под ними расстилалось море.

Наконец она велела ему положить спальный мешок и расстелила его под шпалерами старых виноградных лоз. Неподалеку без устали рокотали волны и бились о скалы. И повсюду стоял тонкий горьковатый запах винограда.

– Я спала здесь в прошлом году, – сказала Софи. – Одна. Больше никто не знает этого места. Только ты. Это странное место для того, чтобы заниматься любовью. Достаточно странное даже для мечты.

Он смотрел на нее в слабом свете луны, превращавшем ее золотистые волосы и кожу в тонкое серебро, и на какое-то время утратил чувство реальности, а потом она просто, без изощренных уловок женщины, привыкшей наниматься стриптизом, сбросила всю одежду, аккуратно сложила ее возле спального мешка, обнаженная встала перед ним и спокойно и терпеливо стояла, пока Крейг смотрел на ее сильное и красиво сложенное тело, пока он раздевался и пока не заключил ее в свои объятия.

Когда он коснулся ее, ее кожа была холодной, она задыхалась в его сильных объятиях, а потом они целовались, пока она неожиданно не отодвинулась.

– А теперь мы пойдем купаться, – сказала она. – В лучших сказках всегда купаются.

И Крейг, чертыхаясь про себя, обернул какое-то полотенце вокруг бедер, надел ботинки, огляделся вокруг – не видно ли машин, перебежал через дорогу и стал спускаться по скалам вниз, к морю. Некоторое время они, обнаженные, балансировали на уступе скалы, а затем нырнули в темную воду, подняв фонтан брызг. У Крейга перехватило дыхание от холодной воды, он вынырнул и поплыл быстрым кролем, с силой рассекая воду, к девушке, которая двигалась ему навстречу; ее тело было серебряным в ореоле пены, белой как пена шампанского, он схватил ее в свои объятия, и они снова погрузились под воду и целовались, целовались, пока снова не всплыли на поверхность, медленно поплыли обратно, взобрались на скалы и вернулись на виноградник.

Там они вытерлись досуха и пили виски, пока их тела не согрели друг друга, и она лежала в его объятиях, все еще вздрагивая, и ее кожа пахла чистым соленым запахом моря, когда он брал ее. Она была умелой и отзывчивой, ей хотелось доставить наслаждение и ему, и себе, так что их любовь была требовательной и полной. Когда они кончили, то забрались внутрь спального мешка, наслаждаясь его теплом, и выпили еще.

Софи взяла его руку в свои, целовала его пальцы, потом положила ее так, чтобы та коснулась ее тела, а сама расслабленно вытянулась рядом с ним.

– Ты слишком хорош для старика, – сказала она.

Крейг ущипнул ее, и она взвизгнула.

– Вы, молодежь, сейчас так плохо воспитаны, – сказал он.

Софи покорно покаялась:

– Да, мсье. Прошу прощения, мсье, – и подкатилась под него, дразня и стараясь, чтобы он снова захотел ее.

– Я читала о том, когда так занимаются любовью, – сказала она. – В книге Эрнеста Хемингуэя. Девушка любила парня, который был солдатом. Он должен был убивать своих врагов. – Крейг напрягся, и она придвинулась ближе к нему, не понимая. – У него было так мало времени. Как и у меня… У тебя же есть девушка, правда? И ты вернешься к ней, даже после всего этого?

Крейг начал было говорить:

– Я должен, – но прежде чем он смог ответить, она страстно поцеловала его и прильнула всем телом, требуя, чтобы он снова любил ее.

Наконец они заснули. А на рассвете еще раз искупались, оделись и вернулись в отель. Мария была уже там вместе с Грирсоном, который выглядел злым и сонным. Мария все рассказывала ему о Детройте.

– Эй, что с вами случилось? – спросила она.

– Мы купались при луне, – ответила Софи.

– А мы только разговариваем. Я предложила тоже, но он отказался. – Она казалась удивленной.

Софи покосилась на Крейга, но тот покачал головой.

– Представляешь, мой тоже, – сказала она.

Мария засмеялась и провела рукой по струнам своей гитары.

Глава 13

На следующий день из Ниццы приехал Эшфорд. Это был высокий, элегантный темноволосый мужчина, выглядевший несколько раздраженным. Он знал, что эти двое – мастера своего дела и весьма крутые парни. Они так и выглядели. Брюнет, с которым он встречался прежде, смотрелся не так уж плохо, при других обстоятельствах он мог быть даже симпатичным, но другой, с бородой, – абсолютно стальной человек, слишком жестокий и решительный, чтобы ограничиться одними словами. Он с удовольствием бы исчез и предоставил этим боевикам действовать самостоятельно. Когда он заговорил с ними, в его голосе слышалась горечь.

Грирсон заметил:

– Успокойся. Ведь ты же на нашей стороне. Именно поэтому Джон тебе платит.

– Мне очень жаль, – сказал Эшфорд. – Все это ужасно тяжело для меня. Дважды меня едва не схватили. Я уже много недель только этой работой и занимаюсь.

– Как только наш общий друг вернется, ты будешь свободен, – пообещал Грирсон.

– Он должен вернуться завтра, – сообщил Эшфорд. – Офис расположен на улице Демулен, это недалеко от площади Массены. Он сначала заедет туда, а потом отправится на виллу. Та почти в самом Вийефранше. Я примерно представляю его перемещения до вечера. Если вы не возражаете, то я бы остался здесь, пока вы не… пока вы все не сделаете.

– В этом нет необходимости, – отрезал Крейг.

– Я могу вам понадобиться, – сказал Эшфорд. – Он очень опасен. Если бы не это, я не стал бы вам помогать. Он опасен. Просто дьявол во плоти. Он уничтожает людей. Он погубил моего друга. Я не могу ему это простить. – Он помолчал, потом продолжил: – Вы обещаете, что капитан Ля Валере не пострадает?

– Он не должен пострадать, – сказал Крейг.

– Он не кровожаден, совсем не так как тот, другой. Но те ужасные вещи, которые тот заставляет его делать, – они его губят. Превращают его в зверя. Это так ужасно – сидеть и наблюдать, как тот, кого ты любишь, деградирует, превращается просто в глину в его руках. Я не позволю ему это делать. – Он содрогнулся. – Думаю, вам лучше поехать в Ниццу сегодня. Я заказал для вас номер в «Риальто». Это на Променад дез Англез. Вы можете зайти выпить по соседству в новое казино в девять часов вечера. К тому времени я буду там и постараюсь сообщить последние новости.

– Мы будем там, – пообещал Крейг.

– Хорошо, – Эшфорд поднялся, чтобы уйти. – Мне действительно нужно вернуться. Я просто вынужден сделать это.

Когда он ушел, Крейг спросил:

– Чем он занимается?

– Проектирует пляжные костюмы, – сказал Грирсон, – для дам с полными фигурами.

– Хороший способ научиться быть смелым, – заметил Крейг.

Грирсон собрался ехать, но Крейг не спешил.

– Целый день в нашем распоряжении, чтобы добраться до Ниццы, – сказал он и решил немного позагорать. Люди Сен-Бриака не знали, что они здесь, и к тому же предстояло убить немало времени до встречи с Эшфордом. Оставаться в Сен-Тропезе было безопаснее.

– Ты хочешь снова встретиться с этой француженкой, – сказал Грирсон.

– Она мне нравится, – признал Крейг. – Почему я не могу провести время с тем, кто мне хоть немного нравится?

Промелькнули воспоминания о последней встрече с Маклареном, и, словно по контрасту, вернулись чувство ответственности за Тессу и то наслаждение, которое он испытал в объятиях Софи. Да, они не облегчат убийство Сен-Бриака. Теперь он почувствовал разницу. Теперь он стремился к жизни, а не к смерти. Смерть была всем, что он знал, она была его движущей силой, смыслом его существования, его страстью. Он убивал быстро и точно, как это делают животные; без угрызений совести. Он не сомневался в том, что должен сделать: Сен-Бриак должен умереть; но этот раз станет последним. Макларен правильно понял его тогда, в ту ночь в Сицилии, но это произошло потому, что Макларен представлял его одиноким человеком, навсегда одиноким.

Он никогда не допускал возможности, что такие женщины, как Тесса и Софи, смогут обогатить его жизнь и даже, может быть, заставить подвергать ее опасности.

– Это не твое дело – любить людей, – сказал Грирсон.

– Послушай, – вспылил Крейг, – когда начнется работа, я сделаю то, что должен. А до того времени я намерен развлекаться по-своему. И могу завести девушку, если захочу. – Он зевнул и растянулся в нагретой солнцем комнате.

– Они сказали, что будут на пляже «Таити», – бросил он Грирсону, – я тоже собираюсь туда.

Грирсон проворчал, но пошел вместе с ним.

На пляже загорелые тела обоих мужчин прекрасно выглядели среди золотистых россыпей песка. Другие тела лежали рядами как сардины, ожидающие упаковки в банку; неуклюжие толстые тела, изможденные худые тела, просто нескладные тела и изредка тела элегантные, пропорциональные, великолепные. Крейг увидел золотистую головку, двигавшуюся параллельно берегу, бросился к морю, в три прыжка преодолев отделявшее его расстояние, нырнул и поплыл к ней торопливым кролем. Грирсон посмотрел вслед, а потом покачал головой в сердитом восхищении. Явно было что-то, в чем ему до Крейга было далеко.

Крейг подплыл к Софи, нырнул под нее и вынырнул с другой стороны. Девушка продолжала плыть, движения ее были размеренны и неторопливы.

– Ты передумал? – спросила она.

– Не могу, – ответил Крейг. – Мне очень жаль, Софи.

– Мне тоже очень жаль, – сказала Софи, повернулась к нему и бросилась в его объятия, они вместе нырнули вниз и целовались, целовались, целовались, ее полуобнаженное тело крепко прижималось к нему. Когда они вынырнули, она высвободилась и поплыла к берегу. Он медленно и лениво последовал за ней, и мелководье они преодолели вместе.

– Я не думаю, что ты забудешь меня, – сказала она.

Он взглянул на нее. На ней было бело-голубое бикини, походившее на пестрый зонтик, кожа отсвечивала темным золотом по сравнению со светлым золотом ее волос. Склонное к полноте тело было округлым и женственным, пышность ее груди компенсировалась ее безукоризненной формой. Она была женщиной, которая не может потерпеть неудачу, удовлетворяя мужчину, и даже сделав это, она вызывала новое желание. Вся ее натура, тело, ум наслаждались тем, что она была женщиной. Она взяла его руку и прижала к своему обнаженному бедру.

– Нет, ты не забудешь меня, – повторила она.

– Я и не хочу этого, – ответил Крейг.

Она подошла ближе, заглянула в глаза, и он ответил ей взглядом, не сказав ни слова, просто глаза в глаза, и в них не было никакого тепла.

– Ты только что меня встретила, – сказал он. – Я подвез тебя, и мы провели вместе один день. Вот и все. Будь что-то другое…

– Но другого не было, – сказала она. – Другая женщина для тебя важнее.

Крейг молчал.

– Если она когда-нибудь бросит тебя, я хочу, чтобы ты пришел и сказал мне об этом, Джон. Обещаешь?

– Обещаю, – сказал Крейг.

Софи горько всхлипнула.

– Она тебя не оставит. Если она не дура… а ты бы не выбрал дуру.

Она повернулась и, взяв его за руку, повела по пляжу.

– Сегодня утром кое-что произошло, – сказала она. – У нас появился миллионер. Американский миллионер. Пошли, я покажу тебе.

Она повела его в тот уголок пляжа, который был почти пуст, хотя остальной пляж переполнен.

– Он снял все это, – сказала Софи. – Ему не нравится толпа. И еще он хочет, чтобы мы спали с ним, Джон. Тебе не кажется это странным?

– Обе?

– Думаю, да, – кивнула Софи. – Он очень приятный мужчина. Он тебе понравится.

Это показалось Крейгу весьма маловероятным, но Софи была права. Ден Тернер оказался весьма привлекательным мужчиной.

Он лежал, раскинувшись как паша, Мария, склонившись, дразнила его, а он наслаждался, гладкий как дельфин, теплом солнца и темного сверкающего тела девушки. Возле них стоял Грирсон, выглядевший благородно, отчужденно и очень по-английски.

Софи сказала:

– Ден, я хочу познакомить тебя с Джоном.

– Привет, – сказал Тернер, потом неожиданно сел, чтобы взглянуть на Крейга. С высоты своей фигуры с прекрасной мускулатурой Крейг глянул вниз: перед ним была гора мяса, на свекольно-красном лице торчал внушительный клюв римского носа, который был сломан и сращен очень плохо.

– Садитесь, – предложил Тернер. – Хотите пива?

– У нас его больше не осталось, – сказала Мария.

– Я уверен, что осталось. Эй, Ларри, Ларри, – заорал Тернер таким голосом, который мог сокрушить бетон.

Очень черный негр, сложенный как полутяжеловес, вскочил и поставил на песок большую серебряную корзину. Из корзины раздавался тонкий перезвон льда. Тернер запустил внутрь ковшом руку, вытащил бутылку и швырнул Крейгу, который ловко ее поймал, а другую протянул Софи. Руки Тернера мелькали все быстрее и быстрее, и темные бутылки сверкали в чистом воздухе и шлепались в руки Грирсона, а затем и Ларри; причем последнюю тот поймал в невероятном броске высоко влево от себя. Однако негр поймал ее в воздухе одной рукой так, словно она проплывала мимо него на ленте транспортера.

– Ларри привык играть в бейсбол. Лучший третий нападающий в команде. Теперь он мой шофер. – Тернер отхлебнул пива из бутылки. – Поверьте мне, этот парень умеет вести машину. Уж я знаю в этом толк. Я занимался перевозками. Большие грузовики. Куда угодно – откуда угодно – в любое время. Заработал восемнадцать миллионов долларов.

– Зачем? – спросила Мария.

– Зато теперь я могу сидеть на пляже и пить пиво, – сказал он. – И делать предложения вам обеим.

– Ден, мы уже сказали тебе, – буркнула Софи.

– Да, малышка, конечно, – кивнул Тернер. – Но мне нравится предлагать. Вы так мило сердитесь… – Он повернулся к Крейгу. – Вы здесь надолго?

– Нет, – ответил Крейг. – Нам нужно ехать в Канны.

– Очень плохо, – сказал Тернер, затем взглянул на Софи и захохотал. – Я именно это имею в виду, малышка. Какого черта, здесь полно девушек. Мне просто хочется видеть, что вы хорошо проводите время. – Он подмигнул Крейгу. – И именно вы олицетворяете ее идеал хорошего времяпровождения. Ловите еще пиво.

Снова заходила большая рука, и в воздухе замелькали сверкающие бутылки.

– У меня вилла на мысе Ферра, – сообщил Тернер. – Навестите меня там, если будет время.

– Спасибо, мне эта идея нравится, – сказал Крейг.

– Я хочу, чтобы девушки поехали со мной, – сказал Тернер. – Там также много места, как здесь, и нужно хоть немного женщин, чтобы его заполнить.

Софи зевнула, потянулась и легла на пляжное полотенце. Красное лицо Тернера покраснело еще больше.

– Я полагаю, это именно то, что всем нам нужно, – сказал он и вперевалку двинулся к морю. Плавал он как дельфин. Крейг растянулся рядом с Софи, солнечное тепло действовало на него расслабляюще, как снотворное.

– Он действительно хочет, чтобы мы поехали с ним, – сказала Софи. – Почему бы тебе тоже не поехать?

– Мне хотелось бы, но я не могу, – ответил Крейг.

Вскоре они ушли и направились по прибрежной дороге в сторону Ниццы. В воздухе стояла альпийская свежесть, виноградники и цветы, пальмы и сосны, виллы и скалы, чистота белого камня и голубого моря были именно такими, как их представляют рекламные агентства. Такими они и будут всегда. Но для Крейга и Грирсона вся эта красота не имела значения.

Смерти красота ни к чему.

«Риальто» представлял из себя роскошный отель, постепенно входивший в пору зрелости и уже немного обветшалый, так что возникало некоторое беспокойство о его будущем. Он был как усохший свадебный пирог времен короля Эдуарда, наполненный воспоминаниями о прошедшем величии: эрцгерцогах, миллионерах и куртизанках времен «бель эпок», сожалеющих о том, что автомобили, даже такие, «альфа-ромео», пришли на смену двухместным конным экипажам.

Служители и швейцары толпились вокруг них, человек в золотых галунах, как боливийский адмирал, громко отдавал команды, и они были подхвачены этой волной роскоши, поднесшей их к приемной стойке из красного дерева и мрамора, к лифту, отделанному красным деревом и красным плюшем. На втором этаже два служителя с ловкостью фокусников открыли замки, подняли шторы, спрятали чаевые и исчезли.

Крейг обследовал свою комнату, вытянулся на кровати с мощными пружинами, глядя в потолок, выкрашенный в холодный голубой цвет. На стенах были тисненые кремовые обои, покрывало на постели – розового цвета. Общий эффект напоминал унылый патриотизм, которого он не разделял.

Грирсон постучал и вошел, держа в руках бутылку виски.

– Привет от мистера Эшфорда, – сказал он, наполнив два бокала.

– Ура мистеру Эшфорду, – сказал Крейг.

– Он обеспокоен, – заметил Грирсон. – Я тоже обеспокоен. А как вы себя чувствуете?

– Мне хотелось бы быть в Сен-Тропезе. Я слишком стар для таких развлечений, но они мне нравятся. – Он отхлебнул виски и посмотрел на Грирсона. – Когда мы все сделаем, как мы будем отсюда выбираться?

– Если сможем, отправимся в аэропорт, – сказал Грирсон. – Если не удастся, то отправимся на мыс Ферра.

– Там находится вилла Тернера.

– Я знаю. Мы сядем на яхту, которая отвезет нас в Италию.

– Приятная прогулка, – признал Крейг. – Вы думаете, нам это удастся?

– Вы излишне беспокоитесь, – сказал Грирсон.

– Перед обедом это вредно, – признал Крейг. – Я, пожалуй, немого посплю.

И, как это не было невероятно, он уснул. А Грирсон бродил по отелю, пообедал в маленьком ресторанчике в саду, поднялся на лифте к развалинам старинного замка и смотрел оттуда, укрытый соснами, в сторону мыса Ферра и толпы сверкающих белых яхт. Их было очень много; еще одну, пожалуй, не заметят?

Крейг проснулся в шесть часов, умылся, побрился, переоделся и присоединился к Грирсону в баре отеля. Он выглядел спокойным и хорошо отдохнувшим. Мужчины поели и отеле, а потом отправились в сад Альберта I, где пальмовые деревья сверкали голубым, пурпурным и красным цветом в свете разноцветных гирлянд. В театре на открытом воздухе оркестр исполнял произведения Штрауса.

«Там бы надо быть парочке великих герцогов, – подумал Грирсон, – и причем с девицей от Максима на каждой руке».

На набережной Соединенных Штатов неподалеку от оперного театра располагалось новое казино, еще один сверкающий свадебный торт в саду, заполненном розами, красными гвоздиками и пальмовыми деревьями. Большой бар возле игровых залов был уже полон, и Крейг с искренним восхищением рассматривал мраморный пол, изящный фонтан и большую изогнутую стойку бара, покрытую плитками тикового дерева. Эшфорд уже пил коктейль с шампанским. На нем был белый смокинг, малиновый пояс и плиссированная рубашка из плотного шелка. Крейг и Грирсон в темных костюмах из легкого шелка и дакрона рядом с Эшфордом походили на ворон.

– Он должен вернуться сегодня вечером, – тотчас сообщил связной. – Насколько я смог узнать, он приедет очень поздно. Может быть, даже ранним утром. Завтра весь день он должен провести в офисе ассоциации. Там будет совещание. Место проведения будет надежно охраняться. Я думаю, что вам лучше попытаться добраться до него на вилле.

– Насколько точна эта информация? – спросил Крейг.

– Абсолютно.

– Вы уверены? От кого вы ее получили?

Эшфорд упрямо нахмурился, и Крейг грубо бросил:

– Послушай, красавчик, речь идет о наших шеях. Мы не можем позволить себе ошибаться. Кто это сказал?

Грубость сработала. Медленно, неохотно Эшфорд выдавил:

– Бобби… капитан Ля Валере. Честное слово, я чувствую себя продажной сукой. После этого я никогда не посмею взглянуть ему в лицо.

– Тем лучше для вас, – сказал Грирсон. – Если вы вообще захотите кого-нибудь видеть.

– О Боже, – простонал Эшфорд. – В какое грязное дело вы меня впутали!

Он допил свой бокал и поднялся с табурета.

– Я пойду. Меня ждет Бобби. Надеюсь, больше я никогда не увижу никого из вас.

Протянув руку Грирсону, он вышел.

– Он тебе нравится? – спросил Крейг.

Грирсон покачал головой. В руке у него был тонкий листок бумаги.

Он прочел:

«Пуселли исчез. Опасаюсь, что он вернулся в Ниццу».

– Нам лучше уйти, – сказал Крейг.