Текст книги "Торговец смертью: Торговец смертью. Большие гонки. Плейбой и его убийца"

Автор книги: Адам Даймен

Соавторы: Джерри Коттон,Джеймс Монро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)

– Эшфорд, – закричал Грирсон.

Дверь виллы открылась, и появился Эшфорд.

– Простите, – сказал он, – но я должен был убедиться, что это вы.

– Очень хорошо, – буркнул Грирсон. – Держите, – и он протянул ему кольт. – Помогите Крейгу выбраться отсюда.

Эшфорд подхватил отяжелевшего Крейга и потащил его к дальней стене. Грирсон шел следом, наблюдая за ситуацией позади. Огни на вилле снова погасли, и он услышал лай выпущенных на свободу собак. Ванная комната оказалась не очень прочной, чтобы удержать его пленников; без инструментов у него было время только на то, чтобы просто выключить генератор.

Кое-как они дотащили Крейга до изгороди. Первая собака почти настигла их, и Грирсон снова разрядил карабин, увидел, как собака упала, тоже добрался до изгороди и нащупал дверцу автомашины. Эшфорд опустил Крейга на заднее сидение, и в этот момент вторая собака бросилась на Грирсона. Эшфорд закричал, Грирсон обернулся и ударил ее прикладом карабина. Она зарычала и снова бросилась на него, а Грирсон выставил ствол карабина перед собой и, когда собака схватила его, ударил ее по морде. В это время Эшфорд опустил стекло и выстрелил в бегущего к ним Дюкло. Грирсон проскользнул в машину, и она немедленно рванулась вперед, мягко рыча от ощущения своей мощи, по дороге на Корниш и мыс Ферра.

– Как он себя чувствует? – спросил Грирсон.

– Он в обмороке, – сказал Эшфорд, – похоже, что они здорово пытали его.

– Сзади есть немного бренди, – сказал Грирсон. – Попробуй дать ему.

Через некоторое время Крейг закашлялся и пришел в себя, все тело его было опутано болью, как паутиной.

– Мы выбрались? – спросил Крейг. – Спасибо.

– Благодари себя, – ответил Грирсон. – Ты взял Сен-Бриака.

– Да, верно, – кивнул Крейг. – Я убил его, правда?

– Он упал на проволоку.

– А куда мы сейчас направляемся?

– На мыс Ферра, – ответил Грирсон. – Мы не можем больше здесь оставаться.

– А что с Сен-Бриаком? Ты думаешь, что нам нужно бы выяснить, что он собирался делать дальше?

– Я думаю, мы и так уже сделали достаточно, – буркнул Грирсон.

– Он собирался на той неделе лететь в Аден, – вмешался Эшфорд. – Это мне Бобби сказал.

Грирсон резко затормозил на повороте.

– Вот что он должен был сделать, – сказал он.

Он сбросил скорость, проезжая Вийефранш, и только свернув на дорогу, идущую к мысу мимо великолепных белых вилл и отвесных скал, под которыми шумело море, заметил, что черный «ситроен», намертво прицепился к ним. После того как они миновали Сен-Жан, Грирсон выключил огни и въехал в ворота одной из вилл, сделанные из кованого железа и раскрашенные черным и золотом.

Там машину оставили. Грирсон провел их на какой-то мысок и оставил там, а сам стал спускаться по скалам, чтобы подать сигнал на яхту.

Крейг и Эшфорд лежали, уткнувшись носами в сухую жесткую траву у дорожки, и видели, как черный «ситроен» проехал мимо. Эшфорд, сам не замечая этого, дрожал всем телом. На ясном и безоблачном небе появилась луна, и в ее свете Крейг увидел, как тот дрожит, и понял, что ничем не сможет помочь.

Двигаясь чрезвычайно осторожно, вернулся Грирсон.

– Они меня заметили, – сказал он. – Нужно как можно скорее спуститься вниз. Они пошлют лодку.

– Я не могу, – простонал Эшфорд, – не могу.

В дальнем конце дорожки скрипнули колеса разворачивающегося автомобиля.

– Пошли, – сказал Грирсон.

– Я не могу. У меня кружится голова, – ныл Эшфорд.

– Мы не можем ждать, – сказал Грирсон.

– Тогда идите, – умолял Эшфорд, – только оставьте мне пистолет.

– Нет, – сказал Крейг, – мы должны сделать для тебя немного больше.

Грирсон вновь начал спускаться по скалам, чтобы встретить посланную за ними с яхты лодку, стараясь производить при этом как можно больше шума, а Крейг и Эшфорд побежали обратно к машине, взобрались на ее крышу и перебрались через изгородь в сад, их третий сад за эту ночь. Этот сад был в таком идеальном состоянии, и в нем царил такой порядок, словно его только что доставили завернутым в целлофан, кустарники вдоль дорожек были совершенно симметрично подстрижены, розы пахли духами Шанель.

Укрывшись в тени кипарисового дерева, Крейг обследовал дом. Казалось, он пуст. Вместе с Эшфордом они подошли поближе, отыскивая открытое окно. Наконец нашли одно и проникли в холл, нашли бутылку бренди и поднялись наверх, разыскивая ванную комнату. На лодке в бухте фыркнул подвесной мотор, покашлял и затих.

Наконец они нашли ванную, и Эшфорд громко застонал, увидев свое лицо в зеркале, затем пришла очередь Крейга почувствовать «укусы» мыла и пальцы Эшфорда, когда тот накладывал пластырь на открытые раны у него на щеках и на спине. Он взглянул на свои пальцы. Видно было, что они закопчены, но Эшфорда слишком сильно трясло, чтобы он мог заняться ими.

Неожиданно ручка двери ванной комнаты повернулась. Крейг завернул кран и прислушался к удаляющимся мягким шагам по ковру, затем выскользнул из ванной. Теперь коридор был освещен, и он выключил свет. Из-под двери спальни просачивалась узкая полоска света. Крейг вытащил кольт и, производя не больше шума, чем его собственная тень, приблизился к двери и повернул ручку. Дверь бесшумно открылась. На постели лежала девушка и читала. Она взглянула на него и замерла.

– Спокойно, – шепнул Крейг. – Лежите тихо и мы не причиним вам вреда.

– Привет, – сказала Мария. – У вас пистолет.

– Привет, – сказал Крейг. – Правильно, у меня пистолет.

Он опустил руку, она подошла ближе и взглянула на его лицо.

– Боже мой, вы побывали в хорошей переделке.

Крейг кивнул.

– А где Софи? – спросил он.

– В ванной. Она практически там живет.

– Это были мы, – сказал Крейг.

– Тогда она в соседней комнате. Позвать?

Крейг опять кивнул. Казалось, что его голова налита свинцом.

Прежде чем Мария вернулась с Софи, он подошел к двери и жестом пригласил Эшфорда войти внутрь. На Софи была полудетская ночная сорочка и от нее сильно пахло духами. Она радостно обняла Крейга, а затем откинулась назад, чтобы взглянуть на его лицо.

– Мой бедный Джон, – сказала она, – тебе следовало остаться с нами.

Крейг обнял ее, чувствуя, какая она сильная, чистая и очень женственная.

– Это мой друг – Ричард Эшфорд, – сказал он. Софи взглянула на него, дважды повторила «Боже мой», побежала в свою спальню и вернулась в халате.

– Друг? – переспросила она.

В ее устах слово содержало какой-то дополнительный смысл.

Крейг сказал устало:

– Мы вместе занимались бизнесом.

– А где наш сексуальный Грирсон? – спросила Мария.

– На морской прогулке, – ответил Крейг. – Он вернется сюда.

Вдалеке раздался выстрел, затем другой.

– Стреляют холостыми? – спросила Мария.

Крейг выбежал на веранду. Подвесной мотор на лодке снова заработал, и она зигзагами продвигалась к яхте, а трое мужчин на мысу ее обстреливали. Он вернулся обратно в спальню.

– Неприятности, – сказал он. – Кто владелец этой виллы?

– Ден Тернер, – сказала Софи. – Ты должен помнить его. Вы встречались с ним в Сен-Тропезе.

– А где он сейчас?

– Отправился играть в покер в Болье. Попозже он вернется с компанией. Дорогой мой, что случилось? Что происходит?

– Дай мне минутку, – сказал Крейг. – А где все слуги? Вилла таких размеров должна кишеть ими.

– Подонки, – бросила Мария. – Они сбежали.

– Мария, ты не совсем права, – поправила Софи. – Ден – очень симпатичный парень, но иногда он слишком напивается. И любит палить из револьвера. Даже в этом случае, я думаю, они не стали бы возражать, но он очень плохой стрелок. Поэтому все ушли. Теперь у него остались только повар и шофер.

– А где они?

– Вместе с ним, – сказала Мария. – Они тоже играют в покер. Причем лучше, чем он.

– Мне хотелось бы ненадолго остаться здесь… – заметил Крейг.

– Конечно, – согласилась Мария. – Здесь куча комнат, и Ден не будет возражать.

– Только это может оказаться небезопасно для вас. Люди, с которыми я дрался, все еще меня преследуют. Они могут появиться и здесь. Если они это сделают, то захотят убить меня. А то, что вы здесь, не будет иметь для них никакого значения.

– Так это стреляли не холостыми? – спросила Мария.

– Нам лучше уйти отсюда, – настаивал Эшфорд.

– Рикки, – заметил Крейг, – ты просто великолепен, ты знаешь это? И я очень тебе признателен. Пошли.

– Нет, – воскликнула Софи. – Подождите! – Она подошла вплотную к Крейгу. – Пистолеты, убийство. Вы ограбили банк?

– Нет, – заверил Крейг. – Ничего подобного. Мне очень жаль, но я ничего не могу рассказать тебе.

– Он сделал то, что должен был сделать, – торжественно заявил Эшфорд. – Нечто безумно смелое.

Софи коснулась плеча Крейга, почувствовав под своими сильными пальцами его твердые мускулы.

– Смелое, – сказала она. – Конечно, смелое. Это то, для чего он создан – мышцы, пистолеты и блестящий ум, которым он не пользуется. Мой бедный дурачок, ты еще не можешь уйти. Ты едва стоишь на ногах. Дай-ка я взгляну на твою руку.

Она нежно обработала и забинтовала сломанный палец и прижала другую руку Крейга к ручке кресла, а он собрал всю свою волю, чтобы не закричать. Когда все было сделано, она поцеловала его.

– Ты должен был кричать, – сказала она. – Ты должен был назвать меня паршивой сучкой.

Дверной звонок проиграл первые такты песенки «На мосту Авиньон».

– Это Тернер, – сказала Мария. – Он немножко чудной.

– Это могут быть люди, о которых я говорил, – покачал головой Крейг.

Мария открыла ящик стола и вытащила оттуда полицейский револьвер.

– Оружие разбросано по всему дому, – сказала она. – Это просто сумасшествие.

Прежде чем Крейг успел ее остановить, она спустилась по лестнице, и он пошел следом. Эшфорд был прав. Им следовало уйти. Он не считал возможным прятаться у женщин и опять вынужден был прибегать к этому, вот уже второй раз за несколько последних недель.

– Кто там? – крикнула Мария.

– Полиция, – крикнул кто-то за дверью. – Откройте.

– Если вы из полиции, вам следует доказать это, – сказала Мария. – Иначе я вас не пущу.

– Здесь укрылись беглые преступники. Их автомобиль стоит у ваших ворот.

– Здесь их нет, – сказала Мария.

– Это убийцы.

Мария заколебалась, но Софи закричала:

– Все равно их здесь нет.

Мария крикнула:

– Покажите ваши удостоверения через щель почтового ящика, иначе я буду стрелять. Полиция, как бы не так! Вы думаете, что я дура?

Раздались тяжелые удары в дверь, Мария подняла револьвер двумя руками и выстрелила в притолоку. Удары прекратились.

– В следующий раз я прицелюсь пониже, – сказала она.

Наступило молчание, а затем сквозь щель почтового ящика протиснулся кожаный бумажник.

– Вот мое удостоверение, мадемуазель, – прокричал кто-то.

– Боже мой, – сказала Мария. – Это действительно полиция.

Софи побежала с Крейгом и Эшфордом наверх и провела их на лоджию, заросшую шпалерами виноградных лоз. Крейг и Эшфорд скорчились позади них, а Софи в развевающемся халате побежала обратно помочь Марии открыть дверь. Мария стояла перед двумя полицейскими. В руках у нее по-прежнему был полицейский револьвер.

– Мне ужасно жаль, – сказала она. – Честное слово, я даже не подозревала. Я имею в виду, что мы с Софи совершенно одни в этом доме и когда вы пришли и начали так страшно стучать… я имею в виду, что если бы я знала…

– Да, конечно, – сказал старший полицейский. – Теперь, если вы не возражаете, отдайте мне револьвер…

– Конечно, – согласилась Мария. – На самом деле я не очень люблю эти штуки.

– Чей это пистолет? – сказал полицейский и протянул руку. Мария неохотно вложила в нее револьвер.

– Мистера Тернера, – ответила она. – Он владелец этой виллы, и он очень любит оружие.

– Да, – кивнул инспектор, – я слышал. Мы хотели бы осмотреть дом, мадемуазель.

– Но здесь нет никого, кроме нас. Честное слово, – заверила Мария.

– Это очень большой дом, – сказал полицейский. – Здесь могут оказаться люди, о которых вы и не подозреваете.

– Боже мой, мы могли столкнуться с ними, – сказала Мария и взглянула на Софи.

– Возможно, вам тогда лучше осмотреть дом, – кивнула та.

– Я тоже так думаю. Меня зовут инспектор Сегюр. А это сержант Мартини. Мы беспокоимся о вас, милые дамы. Я сказал вам сущую правду. Люди, которых мы ищем… их машина стоит у ваших ворот.

– У ворот мистера Тернера, – сказала Мария.

– Трое этих людей… известно, что они очень опасны. Они вооружены.

– Трое? – спросила Софи.

– Это вас удивляет?

– Нет, – сказала Софи. – Если не считать… что мы, бедные девушки, могли бы сделать против троих вооруженных мужчин. Я очень рада, что вы пришли, инспектор.

– Я тоже рад, – сказал Сепор и поклонился, а затем заговорил с Софи на быстром провансальском наречии, по мере того как они переходили из комнаты в комнату. Когда они обошли весь дом, Сегюр послал Мартини с Марией вниз, а сам вместе с Софи вернулся в лоджию. Они стояли на каменном балконе и смотрели на море.

– Прекрасные виноградные лозы, – сказал он. – Какой замечательный ствол, он, наверно, в два этажа высотой.

– Отсюда вы можете увидеть собор Пресвятой Девы, – сказала Софи. – Подойдите сюда и взгляните.

– Я родом из Ниццы, – сказал Сепор. – Я вижу собор Пресвятой Девы по крайней мере один раз в году на протяжении последних пятидесяти трех лет. Но я в первый раз вижу виноградную лозу высотой в два этажа. – Он перешел на английский.

– За таким стволом легко может спрятаться человек. Будь у него пистолет, он мог бы убить меня.

– Будь он человеком такого сорта, – поправила Софи.

– Человек, о котором я думаю, уже совершил убийство сегодня вечером. Он убил бывшего полковника французской армии. Его звали Сен-Бриак. Мне сказали, что это было убийство. Я же думаю, что это была самооборона. Меня послали сюда арестовать этого человека и его друзей, но мне запретили осматривать место преступления. Полицейский не должен так работать. Вы знали Сен-Бриака?

– Нет, – сказала Софи.

– Он поддерживал, как бы это сказать, экстремистов в Алжире. Вы тоже их поддерживаете?

– Нет, – сказала Софи. – Из моих сверстников их поддерживают очень немногие. Нас уже тошнит от этого Алжира. Вы должны это знать.

– Да, я знаю, – кивнул Сегюр. – Мне тоже все это надоело. Вот почему я доволен, что этого человека здесь не оказалось. Вы же видели, что мы все осмотрели, не так ли?

– Да, конечно, – согласилась Софи, – вы все осмотрели очень тщательно.

– Я расскажу вам кое-что об этом Сен-Бриаке. Он был отвратительной скотиной. Конечно, вам придется поверить мне на слово…

– Этого вполне достаточно, – сказала Софи. – Совершенно ясно, что вы честный человек.

– Его сторонники – тоже мерзкие негодяи, – продолжал Сепор. – Меня уже тошнит от них. Они разыскивают тех троих, о которых я вам говорил, трех человек, которых здесь нет. Я очень боюсь, что они хотят их убить. Я надеюсь, что им это не удастся, но не могу им помешать. Мне не разрешают мешать им. Я уже однажды оказался в подобной ситуации. Это было во время войны. Только в тот раз убийцами были французы, а охотились за ними немцы. – Он пожал плечами. – Я сделал все, что мог. Мне хотелось бы сделать больше – я помню, что я сказал это себе тогда, в тот раз. – Неожиданно его вежливые манеры исчезли, и он в ярости воскликнул: – Я должен был сделать больше!

– Нет, – возразила Софи. – Вы были очень добры к нам. Мы вам за это благодарны.

– Я был настолько добр, насколько это было в моих силах, – покачал головой Сегюр. – Не думаю, что я заслужил вашу благодарность, но я выпил бы чего-нибудь, если вы не возражаете.

– Бренди внизу, – сказала Софи.

К нему вновь вернулись вежливые манеры, которые служили защитной оболочкой от приказов, которые он ненавидел.

– Давайте присоединимся к ним. Знаете, у меня есть странная привычка. Когда я уезжаю, я всегда даю два длинных гудка. Не могу понять, почему я это делаю.

Он вышел, а некоторое время спустя Крейг и Эшфорд услышали два длинных гудка, спустились вниз и прошли на кухню, где Софи сделала им омлет и салат и достала холодных цыплят из холодильника. Крейг обнаружил, что он чертовски голоден, и ел все подряд, запивая розовым анжуйским вином, которое подливала ему Мария. Софи с обожанием смотрела на него.

– Ну, разве он не великолепен? – спросила она. – Так и хочется съесть.

– Он – весьма привлекательная штучка, – согласилась Мария, – но что делать после того, как он будет съеден?

– Мы должны идти, – сказал Крейг.

– Дорогой мой, ты не в силах это сделать, – сказала Софи. – Эти люди все еще бродят где-то здесь, разыскивая тебя, так сказал инспектор, и они видели твою машину. Они должны понимать, что ты здесь, и Сегюр сказал, что у него есть приказ позволить им дожидаться снаружи. Я думаю, что тебе лучше всего остаться здесь с нами.

После этого она приготовила кофе, который он пил с бренди, а потом отвела его в спальню, уложила в постель, сбросила халат и устроилась рядом с ним. Ее сильные и ласковые руки обняли его, она положила его голову себе на грудь. Он слушал спокойное и ритмичное биение ее сердца, а потом она взглянула на его лицо и рассмеялась, и в ее голосе послышались насмешка и нежность, за которыми скрывалось отчаяние.

– Не беспокойся, – сказала она. – Я вижу, как ты устал. Я могу попытаться справиться со своей ужасной страстью. Но ты такой вкусный. Мне хочется откусить от тебя кусочек. Все время хочется.

– Я слишком тощий, – сказал Крейг. – Старый. Жесткий. Жилистый.

– Но не здесь, – сказала Софи. – И не здесь. И не здесь. – Она дотрагивалась до его шеи, уха, а затем очень осторожно до повязки на его щеке. – Это правда – то, что сказал Сегюр?

Крейг кивнул. Он чувствовал, что засыпает.

– И он действительно был скотиной? Это тоже правда?

– Мы все такие, – устало сказал Крейг. – Теперь я это знаю.

И он уснул.

Глава 16

Софи разбудила его в два часа ночи. Стоило ей его коснуться, он мгновенно проснулся и открыл глаза, и его здоровая рука была тут же готова, причем не к обороне, но к атаке.

– Пора вставать, – сказала она. – Скоро вернется Ден Тернер и начнется вечеринка.

Крейг встал, подошел к умывальнику, умылся одной рукой, потом взял бутылку бренди и изрядно отхлебнул.

– Почему вы здесь? – спросил он.

– Ден хотел, чтобы мы были с ним. Это ничего нам не стоит, и он нам нравится. А ему нравится держать нас около себя, по крайней мере, он так говорит. Думаю, что ему понравилось бы спать с нами…

– Конечно, понравилось бы, – сказал Крейг, понимая, что он должен так сказать.

– Но я не нахожу его привлекательным. То же самое думает и Мария. Очень жаль. Вот с тобой совершенно другое дело. Тебя мне все время хочется. Особенно после той нашей ночи под открытым небом.

Крейг выглядел одновременно смущенным, польщенным и взволнованным, и Софи хихикнула.

– А ты завел себе маленького дружочка – мальчика-цветочка. Такая жалость…

– Эшфорда? – Он выглядел таким ошарашенным, что она снова хихикнула. – С Эшфордом все в порядке. Поверь мне. Мы просто друзья.

Софи поцеловала его.

– Бедный Джон, – сказала она. – Теперь послушай меня. Мы с Марией скажем Дену, что ездили в Ниццу и там встретили тебя и твоего приятеля. Вы с Рикки попали в аварию, вот почему вы оба так выглядите.

– Спасибо. А где сейчас Рикки?

– Внизу. Он знает множество всяких вещей об одежде. Он точно сказал мне, сколько это стоит. – Она коснулась своего платья, тонкой оболочки из белого хлопка, подчеркивающего ее золотистый загар, бледное золото ее волос.

– Это его бизнес, – сказал он.

– Я знаю. Он сказал мне. Бедный Рикки. Некоторые из его клиентов дерутся очень больно. – Она отскочила в сторону; подол платья приподнялся над пеной белых кружев. – Это платье купил мне Ден. Тебе оно нравится?

– Да, – кивнул Крейг, – но мне нужно поговорить с Рикки.

Рикки чувствовал себя теперь гораздо проще и свободнее, разговаривая с Марией о платьях, рисуя, жестикулируя, его живой шарм делал незаметными его разбитые губы.

– Мне кажется, что мы с Марией старые друзья, – воскликнул он. – Это чудесно.

– Нужно повидаться с Грирсоном, – сказал Крейг. – Ты не знаешь, как мне добраться до него?

Эшфорд повернулся к Марии.

– Дорогая, ты не будешь возражать?

Бросив на него сердитый взгляд, Мария вышла. Эшфорд вздохнул.

– Она знает, Софи ей сказала. Так неудобно… Я прекрасно понимаю, что все это моя вина и все такое, но этим девушкам не следовало знать. Они могут рассказать кому-нибудь.

– Мы можем уйти, – сказал Крейг.

– Я полагаю, что нас убьют, – буркнул Эшфорд. Крейг заметил у него в руках пустой стакан. – Ну а что будет, когда появится этот Ден? Мы просто не можем здесь оставаться.

– Так что насчет Грирсона?

– Ах да. Я ведь собирался вам сказать, не так ли? Он отправился в Бордигерру. Я могу позвонить ему туда, – но не раньше шести утра.

– Лучше дай мне номер телефона.

– Мне очень жаль, – возразил Эшфорд, – но не могу.

– Почему?

– Он не разрешил, – сказал Эшфорд, – но я думаю, что вы могли бы выбить его из меня.

– Не будь таким дураком, – возмутился Крейг.

– Меня только несколько раз ударили по зубам, – сказал Эшфорд, – думаю, что вам досталось гораздо больше.

– Да уж, – кивнул Крейг.

– Разумеется, вы храбрый человек. И не боитесь высоты.

– Ты тоже храбрый человек, хоть и боишься высоты.

– Пожалуйста, не смейтесь надо мной, – попросил Эшфорд.

– Я не смеюсь. Ты же просил нас тебя оставить.

– Потому что с меня было довольно. Я хотел вернуться к своим корсетам. Что здесь странного?

– Почему он запретил давать мне этот номер?

– Потому что случись самое худшее, – а всегда так и бывает, – все свалили бы на вас, мой милый. Вы бы оказались единственным виновником. Вот награда за вашу храбрость.

– Это сказал тебе Грирсон? – спросил Крейг.

– Он сказал мне и кое-что еще. Не вы отвечаете за операцию, а он. Он – профессионал. Ему очень жаль, что придется так с вами поступить, но он сделает это.

Крейг пожал плечами.

– Меня нанимали не за мои мозги, – сказал он. – Но нас еще не поймали.

– Я боюсь, что они это сделают, – сказал Эшфорд. – Если бы у меня не закружилась голова, вы давно были бы на месте. Вам лучше уйти отсюда без меня. Нам лучше разделиться.

Крейг покачал головой.

– Нет, – сказал он.

Эшфорд собирался возразить, но Крейг пресек все его попытки.

– Я не уйду далеко с такой рукой, – сказал он.

Эшфорд вздохнул.

– Вы способны с двумя сломанными ногами добраться до луны. Вы необычайно тактичный человек, Джон.

Крейг вспомнил все, что с ним проделали. Сломанные пальцы, ожоги, побои, пытка водой. Он вспомнил схватку на стене, запах паленого мяса Сен-Бриака, когда тот упал на проволоку, его дергающееся тело, когда по нему пошел ток. Он не испытывал никаких угрызений совести от того, что сделал; Сен-Бриак был опасным сумасшедшим, который угрожал жизням куда большего числа людей, чем Крейг.

Теперь он ни для кого не представлял угрозы. Крейг сделал это, защищая себя, и еще для того, чтобы отомстить за людей, которых убил Сен-Бриак; по крайней мере, все это время он верил, что это правда. Конечно, он был просто орудием, пистолетом, направленным в нужную точку, спусковым крючком, на который один раз нажали – и отбросили в сторону, когда иссякла приносимая им польза. Не было никакого смысла выдавать Лумиса. К тому времени, когда прекратится обмен дипломатическими нотами, будет очень трудно доказать, что Лумис вообще когда-либо существовал.

Дверной звонок сыграл на этот раз мелодию песенки «Давай станцуем», и Мария поспешила открыть дверь, через которую уже доносился оглушительный шум, производимый прибывшими участниками вечеринки.

– Любитель пистолетов мистер Тернер, – вздохнул Эшфорд. – Надеюсь, что сегодня он не в дурном настроении. – Затем он добавил: – Бордигерра 06053. Ведь мы все не можем быть профессионалами, не так ли?

– Спасибо, – сказал Крейг. – Я этого не забуду.

Тернер с шумом ввалился в дом, прижав Эшфорда к стене. Одной рукой он держал за горлышки две бутылки коньяку, а другой – попку тоненькой вьетнамки, которая висела у него на шее. На ней были белые шелковые брюки и длинное развевающееся платье из тонкого зеленого шелка, и казалось, что она доставляет ему не больше неудобств, чем две бутылки коньяку.

Мария и Софи с двух сторон в два голоса объясняли, что произошло в его отсутствие, тогда как остальная компания ворвалась в комнаты и бросилась разыскивать пластинки, бутылки и стаканы. Время от времени Тернер кивал. Крейг сомневался, удавалось ли тому расслышать хоть слово из того, что выкрикивали ему на ухо девушки. Но держался Тернер с монументальным спокойствием человека, который уже несколько дней не просыхает.

– Великолепно, – сказал он. – Рад вас видеть. Здесь. Держите это. – При этом вьетнамка была переброшена по воздуху на здоровую руку Крейга, где и устроилась с ловкостью обезьянки.

– Рад встретиться с вами, – сказал Крейг.

– Enchante – я в восторге, – сказала она.

– Привет, – повторил Тернер. – Привет, я помню. Вы мне нравитесь. Давайте выпьем.

Он открыл одну из бутылок и налил пять бокалов: себе, Крейгу, Софи, Марии и тоненькой вьетнамке. Когда он закончил, бутылка оказалась пустой. Он задумчиво покрутил ее в руках, сказал: – Посмотрите-ка, – и со страшной силой швырнул бутылку через плечо. Та летела прямо в окно, но высокий худощавый негр вытянул руку и бутылка попала прямо к нему.

– Ты все еще здесь, Ларри? – прокричал Тернер.

– Я здесь, – кивнул негр. Казалось, он чем-то рассержен.

– Ох уж этот Ларри, – буркнул Тернер. – Лучший третий нападающий, которого вам когда-либо приходилось видеть, и он хочет стать поэтом. Он из Теннесси.

Крейг пригубил свой коньяк. Вьетнамка деликатно потянула его за ухо.

– Она слишком тяжела для вас? – спросил Тернер.

Она была очень тяжелой, но Крейг отрицательно покачал головой. Тернер казался довольным.

– Теннесси, – сказал он. – Это место, откуда Ларри родом. Это его огорчает. Он хочет, чтобы мы были друзьями, но не хочет лизать мне зад. Будь это так, мы были бы голубыми – просто он был бы черным, вот и все. Но он не может. И я не делаю для него никаких поблажек. Он не любит, чтобы ему делали поблажки.

– Я рассказывал эту историю в Алабаме, и там все просто позеленели от злости, – продолжал он. – Мне кажется, вы не из Алабамы. Опустите ее куда-нибудь. Вы не сможете выпить, пока заняты руки.

Крейг позволил вьетнамке скользнуть по его пальцам, и она мягко приземлилась на диван, где и свернулась клубочком с кошачьей грацией, не расплескав содержимого своего бокала.

– Ты мне нравишься, – снова сказал Тернер. – Чем ты занимаешься?

– Станки, прессы, штампы, болты и гайки.

– Великолепно. Я в свое время занимался грузовыми перевозками. А теперь я валяю здесь дурака. Здесь лучше, чем во Флориде, – сказал Тернер. – По крайней мере это относится к людям, с которыми приходится встречаться.

Он удивленно покачал головой и осмотрелся, разглядывая людей, которых привел с собой; пару молоденьких киноактрис, исполнителя популярных песен, другого миллионера, какого-то графа или что-то в этом роде и сопровождавших того дам и господ, пестрых, как птицы, ярких, как бабочки.

– Никого не касается, кто вы такой и что вы делаете, – сказал он. – Все что нужно, так это достаточное количество денег и место, где можно выпить, и они сразу туда сбегутся. Пошли.

Он повел Крейга в сад, и Софи с Марией пошли вместе с ними. Стало прохладно, в ночном воздухе стоял тонкий и свежий запах. Они прошли по дорожке, выложенной мраморными плитами, к удивительно безобразному фонтану. Его чаша, вделанная в камень, походила на жестяную ванну, а над ней возвышалась русалка, взгромоздившаяся на дельфина, который выглядел не как морское млекопитающее, а как чудище с молотообразной головой, опирающееся хвостом на три точки. Русалка, несмотря на хвост и наготу, выглядела как сорванец Милдред из популярного фильма. Позади нее находился каменный экран в виде огромной устричной раковины, края которой были выщерблены и искрошены.

– Это мишень для тренировки, – сказал Тернер. – Последние три недели я пытаюсь попасть в эту чертову русалку. Или хотя бы в этого чертова дельфина.

Его рука нырнула в огромный карман и вытащила оттуда револьвер. Позади скрипнула галька и появился обеспокоенный коренастый филиппинец.

– Привет, Луис, – бросил Тернер. – Где ты прятался?

– Я знал, что рано или поздно вы придете сюда, – сказал Луис.

– Это Луис, – пояснил Тернер. – Он думает, что умеет готовить.

– Я знаю, что я могу готовить. Я также знаю, что вам не следует баловаться с этой штукой.

– С этой штукой? – закричал Тернер. – Это 38-й калибр. Это чертовски хороший револьвер.

– Вам не следует использовать его таким образом, – настаивал Луис.

– Нет?

Тернер прицелился и пальнул в русалку. От края каменной статуи отлетели кусочки.

– Здесь мало света, – сказал Луис. – Никто не может точно попасть при лунном свете. Пойдемте к гостям. Я приготовил кое-что вкусное.

– Нет, – заявил Тернер и выстрелил снова. Пуля ударила в сосну в шести футах от цели.

– Цыплята по-королевски?

– Нет. – 38-й калибр прогремел, и сосна опять пострадала.

– А что вы скажете насчет бифштекса? Средней прожаренности. Лук, жаренный по-французски. Бобы. Салат. Яблочный пирог. Я поставил пиво на лед.

– Ну…

Тернер повернулся кругом, и ствол револьвера 38-го калибра описал при лунном свете черную и блестящую дугу. Крейг выхватил его у Тернера, и тот строго сказал:

– Не балуйтесь с этой штукой. Она заряжена, – а затем затеял долгую дискуссию с Луисом по поводу толщины яблочного пирога.

Крейг поднял револьвер и выстрелил три раза, после этого улыбка навсегда исчезла с лица русалки. Но что более важно, револьвер после этого оказался разряженным.

– Эй, – крикнул Тернер. – Вы неплохо обращаетесь с этой штукой. Дайте я перезаряжу ее.

Он взял оружие у Крейга, порылся в кармане, выгреб пригоршню патронов 38-го калибра, вставил их один за другим в барабан и протянул револьвер Крейгу.

Крейг покачал головой.

– Я бы предпочел заняться бифштексом.

– Прекрасная идея. Постреляем позже, – согласился Тернер.

Когда он отвернулся, Крейг сунул револьвер под ограду фонтана. Он уже достаточно настрелялся.

Они вернулись в дом и обнаружили там Эшфорда, который совершенно засыпал, несмотря на вопли участников вечеринки и грохот пущенных на полную мощность пластинок. Тернер сказал, что им следует отправиться на кухню, и Крейг немного поколебался, но потом оставил Эшфорда в покое. Тому нужно было отдохнуть.

Как оказалось, среди участников вечеринки у Тернера соблюдалась строгая иерархия. Только гостям первого ранга разрешалось заходить на кухню, чтобы понаблюдать за Луисом, облаченным в белое и священнодействующим над электрическим «алтарем», от которого неслись фантастические ароматы. Крейг, успевший к этому времени снова проголодаться, пришел на кухню вместе с Марией, Софи, итальянским графом, худощавым и очень усталым, и самим Деном. Они сидели за длинной изогнутой стойкой, ели бифштексы, которые готовил Луис, и пили провансальское вино, тогда как Тернер пил пиво.