Текст книги "Торговец смертью: Торговец смертью. Большие гонки. Плейбой и его убийца"

Автор книги: Адам Даймен

Соавторы: Джерри Коттон,Джеймс Монро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

Все было очень шикарно и вполне заслуживало двойного разворота в элитарном журнале, хотя Крейг сомневался, что кто-либо из этой компании, кроме него и двух девушек, был последние недели трезвым. Он ел бифштекс и слушал, как Тернер рассказывал о своих дорожных происшествиях, а граф, которого звали Ноно, подсчитывал расходы на содержание виллы в Тоскане. В какой-то момент возник непонятный шум, и Тернер отправился выяснить, в чем там дело, а затем взревели автомобили, увозившие часть компании на другую вечеринку, но потом снова была очень хорошая еда и наконец Луис угостил их кофе, черным и крепким, и Тернер налил в него бренди, а граф окончательно побледнел.

Затем дверь позади них открылась, и Луис был совершенно шокирован. Мелким сошкам никогда не позволялось вторгаться в кухню в присутствии Дена Тернера. Вошел Ларри, а за его спиной стоял одетый в форму Ля Валере.

Ларри сказал:

– Прости меня, Ден. Парень утверждает, что это очень срочно.

Ля Валере проигнорировал присутствие Тернера и направился прямо к Крейгу. Он был бледен и весь в поту.

– Ты трусливая свинья, – сказал Ля Валере. Крейг усмехнулся. – Ты подонок. Ты бесчестный человек.

– Пошел отсюда к черту, – загремел Тернер.

Очень спокойно Ля Валере ударил Крейга по щеке.

Крейг вздрогнул, но его усмешка осталась на месте, и он жестом призвал Тернера к спокойствию.

– Нет, – сказал Ля Валере. – Я сделаю это снова. Ты – свинья.

Он снова ударил Крейга, тот поймал его запястье одной рукой и вывернул. Ля Валере начал потеть еще больше.

– Просто скажи мне, чего ты хочешь, – сказал Крейг.

– Дуэли, – прошипел Ля Валере, – я вызываю тебя на дуэль.

– Этот парень спятил, – бросил Тернер. – Вышвырните его отсюда.

Ля Валере попытался высвободиться, но Крейг усилил нажим, и он замер.

– Это смешно, – заметил Ноно. – Молодой человек… – он показал жестом на Ля Валере, – не в том положении, когда он вправе требовать удовлетворения. Он не был оскорблен.

– Но ты был, – прошипел в сторону Крейга Ля Валере. – Я оскорбил тебя публично. Это ты должен бросить мне вызов.

– Это уже лучше, – сказал Ноно. – Джентльмен, который таким болезненным способом держит ваше запястье, теперь должен потребовать удовлетворения. Если он сделает это, мы можем приступить к выбору оружия – при этом предполагается, что вы оба джентльмены.

– Я – офицер французской армии, – сказал Ля Валере.

– В самом деле? – сказал Ноно. – Я полагаю, что этого вполне достаточно. А вы, мсье?

– Я – бизнесмен, – ответил Крейг.

– Вы однажды уже имели дело с британским военно-морским флотом, – сказал Ля Валере.

Ноно задумался.

– Я считаю, что вы с полным правом можете встретиться на дуэли, – сказал он наконец. – Действительно, я думаю, что вы можете принять участие в дуэли, Рейнольдс. Француз, видимо, будет настаивать на этом.

Крейг отпустил запястье Ля Валере.

– Я не намерен этого делать, – сказал он.

– Я привел с собой секундантов, – закричал Ля Валере. – Дюкло и Пуселли.

– Что вы скажете об оружии? – спросил Ноно. – Едва ли он потребует сражаться на шпагах, – даже если предположить, что он способен на это, – граф жестом показал на руку Крейга.

– Пистолеты, – сказал Ля Валере, – это будет замечательно.

Тернер швырнул свою вилку.

– Вы сошли с ума, – сказал он. – Я не намерен терпеть здесь сумасшедших. Пьяных – да, но не сумасшедших. Убирайтесь отсюда.

– Я действительно собирался уйти, но сначала я должен поговорить с ним.

Крейг пожал плечами и направился вместе с Ля Валере к двери.

– Это ваш единственный шанс, – прошептал француз. – Если вы не согласитесь, то Пуселли убьет вас.

– Может быть, – сказал Крейг.

– Он убьет и ваших девушек тоже, – продолжал Ля Налере, – и любого, кто окажется у него на пути.

Крейг пожал плечами.

– Тогда ему придется убить множество людей, – сказал он.

– Не совсем, – сказал Ля Валере. – Остальные гости уже уехали. Мы их видели. В Каннах сейчас в разгаре другая вечеринка. Здесь только негр, который перечитывает Рембо, и вьетнамка, которая спит. Очень необычные домочадцы, – добавил он сурово.

– Вы рассчитываете убить меня? – спросил Крейг.

– Я знаю, что сделаю это, – кивнул Ля Валере. – В Сен-Сире я был лучшим стрелком моего выпуска. Но если я погибну, вас убьет Пуселли. Я предоставляю вам возможность умереть как джентльмен.

– Почему?

– Потому что я хочу сам вас убить. А еще потому, что я предал величайшего человека, которого мне приходилось знать. И я должен пострадать за это. Мое страдание состоит уже в том, что я вижу вас. Вы убили единственного человека, который мог спасти Францию. Вы должны умереть.

Крейг видел, что он говорит совершенно серьезно.

– А Эшфорд? Он тоже должен драться с вами?

– Нет, – сказал Ля Валере, – его кара отличается от вашей. Ему придется просто смотреть, – он глянул в сторону Софи. – Собираетесь вы заставить страдать и другую женщину? И соображайте быстрее, свинья. Пуселли ждет снаружи. Он не слишком терпелив.

Крейг взглянул на людей, сидевших за кухонным баром; это были веселые жизнерадостные люди, любившие удовольствия, которых ему не следовало втягивать в это дело.

– Если я буду драться, – спросил он, – вы не причините им вреда?

– Только вы и Эшфорд. Я даю вам слово, – заявил Ля Валере.

Крейг вздохнул и взглянул на Софи.

– Ладно, – сказал он и вернулся к стойке.

– Он действительно очень хочет этого, – сообщил Крейг. – Думаю, что будет лучше, если мы доставим ему такое удовольствие.

– Мы совершенно не обязаны этого делать, пошел он к черту, – закричал Тернер.

– Правильно, он сумасшедший, но у него пистолет. А кроме того, он привел с собой двух друзей, которые тоже вооружены. Если мы не сделаем того, что он требует, то они пустят это оружие в ход каким-то иным способом.

– Нет, – не выдержала Софи, – нет!

Крейг мягко закрыл ей рот рукой.

– Я не могу тебе объяснить, – сказал он, – но он имеет право поступать таким образом. И он намерен им воспользоваться. Причем немедленно.

– Но он сумасшедший, – сказал Тернер. – Я не дерусь с сумасшедшими.

– Боюсь, мне придется это сделать. Вы просто оставайтесь здесь, мистер Тернер, и не вмешивайтесь, что бы ни случилось.

– Почему я не должен вмешиваться?

– Вы – очень плохой стрелок.

Крейг улыбнулся ему и повернулся к Ля Валере.

– Я готов.

Ля Валере что-то крикнул, и в кухню вошли Эшфорд, Пуселли, вьетнамка и Дюкло. Пуселли и Дюкло держали в руках пистолеты и толкнули вьетнамку вперед к кухонному бару. Она выглядела очень испуганной, ее золотистая кожа стала оливковой, руки были прижаты к губам.

– Почему здесь Эшфорд? – спросил Крейг.

– Он будет вашим секундантом, – ответил Ля Валере, и Дюкло расхохотался.

– Ты ведь все делишь с этим человеком, мой дорогой Рикки, не так ли? Как хорошие времена, так и плохие.

Эшфорд ничего не сказал. Он рыдал.

Софи негромко всхлипнула, и Тернер выругался.

– Что за чертовщина здесь происходит?

– Мне очень жаль, что пришлось прервать вашу вечеринку, – извинился Ля Валере, его голос вновь был абсолютно серьезным, – но это необходимо было сделать. Пожалуйста, все оставайтесь на своих местах, пока я не вернусь. Этот человек, – он кивнул в сторону Дюкло, – останется с вами. Если вы попытаетесь справиться с ним, у него есть приказ застрелить одну из женщин. Вас, – он показал на Софи. – Подойдите сюда.

Медленно, неохотно она подчинилась. Потом, когда дуло пистолета Дюкло коснулось ее шеи, вздрогнула. Пуселли расстегнул пиджак Крейга, достал кольт и положил его на стол.

– Этот пистолет вам не понадобится, – сказал Ля Валере. – Вы получите оружие, когда мы выйдем наружу. Это будет точно такое же оружие, как и у меня. Мы проследим, чтобы вам были предоставлены равные шансы. Не хотите что-нибудь сказать?

Крейг покачал головой.

– Как хотите, – сказал Ля Валере. – Пойдемте.

Они вышли в сад, захватив с собой и Эшфорда, и Крейг почувствовал, что он совершенно не боится. Теперь пришла его очередь умирать. Он достаточно долго жил за счет страданий других: даже Сен-Бриак, причиной смерти которого он стал, пострадал из-за него. Было совершенно справедливо, что Сен-Бриаку пришлось умереть, но также справедливо было и то, что придется умереть и Крейгу. Тесса и его жена были обеспечены, и в тот момент, когда их с Эшфордом убьют, Софи с остальными окажутся в безопасности. Только Эшфорд еще занимал его мысли. Эшфорд любил этого жестокого безумца.

Ля Валере остановился на дорожке, покрытой гравием.

– Это место прекрасно подходит для нашей цели, – заявил он.

Пуселли спросил:

– Отдать ему пистолет?

– Конечно, – сказал Ля Валере.

Пуселли пожал плечами, положил пистолет перед Крейгом и отступил назад, подталкивая Эшфорда большим автоматическим маузером.

– Позволь, я все сделаю. Мы теряем время, – сказал Пуселли.

– Нет. Это мое дело. Делай, как я сказал.

Пуселли пожал плечами, но его пистолет был по-прежнему направлен на Эшфорда.

Крейг подумал, что это не имеет никакого значения. Он намеревался выстрелить в воздух.

– Возьмите пистолет.

Крейг подчинился.

– Встаньте спиной к спине, – сказал Ля Валере, и снова Крейг подчинился. – Делаем десять шагов, затем поворачиваемся и стреляем. Начнем двигаться в тот момент, когда я скомандую. Я буду считать шаги. Готовы? Пошли. Раз… два… три…

Крейг слышал скрип шагов по гравию дорожки. Следующим умрет Эшфорд. А сейчас наступила его очередь. Грирсон не придет, чтобы отомстить за него; Грирсон – профессионал. Он несколько хуже Крейга обращается с пистолетом, но куда более законопослушен.

– Четыре… пять… шесть…

Тесса поплачет о нем; а жена может вскоре умереть. Если она останется в живых, то получит более чем достаточно средств к существованию. И Тесса… – он оставил ей все деньги, что принесла ему торговля оружием. Денег было много, много ли будет печали? Слишком много на свете печали, чтобы тратить ее на Крейга.

– Семь… восемь…

Он оказался возле фонтана, по которому так плохо стрелял Тернер. Симпатичный человек. Ему очень скучно. Он слишком много пьет. Но он счастлив со своим шофером-негром и поваром-филиппинцем и самыми дорогостоящими прихлебателями на всем Лазурном берегу.

– Девять… десять.

«Чего-то недостает», – подумал Крейг. Он слышал только собственные шаги. Тут раздался голос, голос Эшфорда, закричавшего в порыве стыда и любви:

– Бобби, нет! Ты не должен так делать!

Крейг резким рывком бросился в сторону и вниз, и пуля просвистела в воздухе точно в том месте, где мгновение назад была его спина. Оказывается, Ля Валере уже повернулся к нему лицом и шел в его сторону, готовясь выстрелить второй раз; Крейг откатился под защиту фонтана. Краем глаза Крейг заметил, что Эшфорд в ужасе смотрит на них. Оказавшись в тени фонтана, он вспомнил данное им обещание, что Ля Валере не пострадает. Он не представлял тогда, что Ля Валере намерен делать. Осторожно и аккуратно он нажал курок пистолета, полученного от Ля Валере. Курок сухо щелкнул, магазин пистолета был пуст.

Эшфорд снова закричал:

– Нет, Бобби, нет! – и бросился к ним.

Ля Валере кричал, приказывая ему вернуться назад, но Эшфорд продолжал бежать к единственному существу в мире, которого он любил, к единственному человеку, чей позор, чье предательство он не мог перенести.

Эшфорд оказался между Крейгом и Ля Валере, и Крейг, воспользовавшись этим, откатился за раковину фонтана, задохнувшись от боли, когда его поврежденная кисть ударилась о камень основания. Пуселли предупреждающе вскрикнул, но рука Крейга уже схватила спрятанный им совсем недавно револьвер. Его пальцы поймали рукоять в тот самый момент, когда Ля Валере выстрелил, Эшфорд вскрикнул последний раз и как подрубленное дерево рухнул к ногам Ля Валере.

Крейг видел, как он падает, но ум отказывался согласиться с этим. Он не мог думать ни о чем другом, кроме того, что Ля Валере обманул его, подсунув пустой пистолет. Он вспомнил, что сумасшедшие сами придумывают собственные правила, и в этот момент Ля Валере выстрелил вновь и пуля попала в злосчастную вазу фонтана, просвистев в нескольких дюймах от его головы. Справа от него маневрировал Пуселли, выбирая удобную позицию, чтобы покончить с ним, и в руках у того был автоматический маузер, способный выпустить весь магазин, словно миниатюрный пулемет.

Медленно, с величайшей тщательность Крейг прицелился в Ля Валере и выстрелил ему в сердце. Когда тот умирал, на лице его было написано огромное изумление.

Как только Ля Валере упал, открыл огонь Пуселли. Пули большого калибра били по фонтану, но Крейг скорчился у его подножия и слышал, как они летели мимо. Он лежал совершенно неподвижно, и минута прошла в такой тишине, что он слышал тиканье своих часов. Пуселли снова выстрелил, и снова пуля прошла рядом, а он продолжал лежать неподвижно. Наконец Пуселли встал и вышел из-за укрытия, осторожно продвигаясь вперед, держа руку на коробке маузера.

Крейг выстрелил в тот момент, когда Пуселли оказался на дорожке. Это был лучший выстрел в его жизни. Он должен был быть таким. Пуля попала Пуселли в руку, и большой маузер упал на землю. Крейг встал на ноги. Пуселли стоял перед ним, шатаясь, и когда Крейг наклонился и поднял пистолет, он продолжал качаться. Крейг чувствовал, как волны слабости заливают его, и усилием воли заставил себя устоять.

– Ты – дурак, – закричал он. – Идиот. Если бы вы играли честно, я намеревался умереть. Вы – безмозглые подонки. Почему вы решили меня обмануть?

Пуселли прижал к себе раненую руку.

– Я не хотел этого делать, – простонал он. – Я собирался сам тебя прикончить. Это все Ля Валере с идеей дуэли. Он у нас был джентльменом. – Он буквально выплюнул это слово.

Крейг сказал:

– Мы вернемся в дом, и ты поговоришь с Дюкло. Обсуждать здесь нечего. Просто делай что говорят.

Пуселли заглянул в глаза Крейга и подчинился. Альтернативой могла быть только смерть, и он понял это.

Дюкло чувствовал себя великолепно. Симпатичные девушки, важные мужчины были в его власти. Черный и цветной вели себя скромно и послушно, и это было правильно и справедливо. Его пистолет был символом его власти, его скипетром, и до тех пор, пока он держал его в руках, все повиновались ему. Это было хорошо; это было просто великолепно. И он держал его, наведя на девушку. Это было совсем замечательно. Когда раздались выстрелы и все подняли головы, все, что нужно было сделать Дюкло – просто поднять пистолет на пару сантиметров повыше, и снова все замерли, став еще более послушными.

Пистолет был замечательной вещью. И идея Ля Валере о дуэли, может быть, и не была, в конце концов, такой уж глупой. Пистолет следует использовать с достоинством, со знанием дела и соблюдая ритуал. Совершенно ясно, что следовало соблюсти ритуал, когда должен был умереть такой преступник, как Крейг. Рука Дюкло пошевелилась, и ствол пистолета коснулся горла Софи, прошелся по плечу и дотронулся до округлой линии ее упругой груди. Иногда жизнь улыбалась ему. Улыбалась она и в этот раз.

Позади него раздался голос Пуселли:

– Все в порядке, Дюкло. Теперь ты можешь выйти. Капитан хочет тебя видеть.

Дюкло вздохнул и недовольно отвернулся от девушки. Хорошие времена никогда не длятся слишком долго. Неожиданно лицо девушки изменилось и на нем появилось изумление, переходящее в истинное счастье. Дюкло слишком поздно начал поворачиваться. Что-то твердое ударило его в шею, и он упал, дернулся один раз и затих.

Тернер воскликнул:

– Ты купил меня с потрохами, сынок. В любое время, в любом месте. Только свистни.

Софи бросилась в объятия Крейга и замерла, вся дрожа, до тех пор, пока сила его рук не дала ей возможность почувствовать себя в безопасности и она смогла взглянуть на растянувшегося на полу Дюкло и скорчившегося в кресле Пуселли.

Ларри поднял пистолет Дюкло.

– А где второй парень? – спросил он.

– Он мертв, – сказал Крейг и рассказал, что произошло в саду. Ноно был потрясен.

– Но это же бандитизм, – сказал он. – Это же убийство.

– Ну, конечно, это было убийство, – подтвердил Крейг.

– Но честь! – воскликнул Ноно. – Он же опозорил свою честь.

– Не сделай он этого, – ответил Крейг, – я не смог бы его убить.

Ларри повернулся к Тернеру.

– Вы должны взять у него несколько уроков, Ден.

– Да, – кивнул Тернер, шагнул вперед, взглянул на Дюкло и перевернул его ногой.

– Ты видел, как он его ударил, Ларри? Он должен дать несколько уроков и тебе, сынок, но не сейчас. Сейчас у нас несколько иные проблемы.

Ноно сказал:

– Я думал, что все наши проблемы решены благодаря мистеру Рейнольдсу. – Он налил бренди, и Крейг выпил.

– Что мы будем теперь делать? – спросил Тернер. – Прежде всего, нужно от всего этого избавиться. В моем саду лежит убитый. А здесь эти два бандита. Мне очень неприятно говорить это, Джон, но я намерен вызвать полицию.

– Двое убитых, – сказал Крейг. – Второй – Эшфорд. Я же сказал вам – они убили и его. Он до самого конца любил Ля Валере. Он старался уберечь того от обмана, – так как он любил его и знал, что обман – самое тягчайшее преступление в кодексе чести. И Ля Валере убил его.

– Джон, мне очень жаль, – повторил Тернер, – но я должен позвонить в полицию.

Крейг пожал плечами.

– Поступайте как знаете, – сказал он. – Только прежде я предпочел бы исчезнуть отсюда.

– Конечно, – сказал Тернер, – ты можешь идти куда захочешь. – Он твердо взглянул на Крейга. – Я не задаю вопросов, сынок, потому что не хочу ставить тебя в неудобное положение и заставлять лгать, но если ты занимаешься болтами и гайками, то я – Красная Шапочка.

Крейг сказал:

– Мне бы хотелось позаимствовать и автомобиль.

– Ты не сможешь вести машину. С такими руками, как у тебя, – покачал головой Тернер. – Возьми «кадиллак». Ларри отвезет тебя.

– Спасибо, – кивнул Крейг. – Кстати о полиции. На вашем месте я бы позвонил полицейскому, которого зовут Сегюр. Он уже был здесь. Это очень тактичный полицейский.

– О’кэй. А что я ему скажу?

– Расскажите ему все, что здесь произошло. Какой-то подонок ворвался сюда и убил Эшфорда, а меня заставил драться на дуэли. Скажите, что вы встретили меня в Ницце и пригласили сюда. А заодно и Эшфорда. Мне бы не хотелось, чтобы в это дело оказалась замешана Софи.

– Мне тоже этого не хочется, сынок. Я сделаю все, как ты скажешь. Теперь ты намерен уехать?

Крейг кивнул.

– Где найти тебя? – спросил Тернер.

– Вы не сможете этого сделать, – ответил Крейг. – Я позвоню вам – если смогу.

Он взял со стола кольт и повернулся к Софи. Она видела в его глазах прощание и снова заплакала. Когда она прижалась к нему, он мягко шепнул ей что-то на ухо и постарался, как только мог, ее успокоить. Но времени на это уже не было. Ради благополучия их всех, и в первую очередь ее благополучия, ему нужно было уходить.

Софи всхлипнула.

– Все то время, что я была с тобой, я говорила правду. И тогда, когда я как бы в шутку говорила, что могла бы стать порядочной девушкой. Когда-нибудь я снова тебя увижу, правда? – Он заколебался, и она добавила: – Не нужно обсуждать это, Джон. Я увижу тебя, я уверена в этом.

Он улыбнулся, поцеловал ее и пошел к ожидавшему его «кадиллаку». Тернер и все остальные уже начали обсуждать случившееся. У него оставалось не больше часа до того, как Тернер позвонит в полицию и предоставит им самим решать, кто говорит правду: пара убийц или добропорядочный миллионер, из которого так и сочатся доллары. Это должна быть великолепная сцена. Крейг пожалел, что ему придется ее пропустить.

– Куда едем? – спросил Ларри.

Крейг сказал адрес и откинулся на голубоватом сиденье, пока машина с тихим шелестом мчалась обратно в Вийефранш, через город и в сторону виллы Сен-Бриака, а Ларри рассказывал о бейсболе, и карате, и о поэзии Эдны Сен-Винсент Милле.

На вилле все было тихо и спокойно, она была совершенно пустынной, и в эти мертвые предрассветные часы не было слышно ни звука, кроме шума прибоя. Крейг сидел и машине и смотрел на высокую стену и находившуюся под напряжением проволоку. Не было слышно лая собак, в саду не горели огни.

– Вы хотите, чтобы я пошел вместе с вами? – спросил Ларри.

– Я не хочу, чтобы ты что бы то ни было делал, разве что помоги мне перебраться через стену, а потом исчезни.

Ларри пожал плечами.

– Вы – босс.

– Не надо так. Там может быть полиция, – а я уже доставил вам массу неприятностей.

– Вас избили, – сказал Ларри. – Вас почти убили, за вами охотились, вам угрожали, вас пытали. У вас должна быть веская причина вернуться сюда.

– У меня есть такая причина, – сказал Крейг. – Именно поэтому я и не могу взять тебя с собой.

В проволоке не было напряжения, поэтому Ларри оказалось нетрудно перебросить его через стену, и на этот раз он приземлился вполне благополучно, раненая рука не пострадала. Он немного постоял в саду, слегка покачиваясь и испытывая легкое головокружение от усталости и перенапряжения, затем медленно двинулся к дому, уговаривая себя, по мере того как он заставлял свое тело двигаться вперед, что всегда можно сделать еще один шаг, сделать еще одно дело. На дорожке лежал мертвый охранник с карабином. Неподалеку в сторожке завыла эльзасская овчарка, и он замер на месте. Неожиданно из-за угла дома вышел полицейский, и он снова замер. Затем он осторожно обошел дом и зашел сзади.

Пуселли сказал, что там должен быть всего один полицейский, и он не солгал. Смерть Сен-Бриака была слишком важным делом, чтобы им занимались люди типа Сегюра. Крупные, ответственные люди были посланы сюда из Парижа, и до их прибытия ничего не следовало трогать. Ля Валере и все остальные должны были охранять виллу до тех пор, пока не приедут важные персоны.

Нигде не было видно огней. Всюду было пусто. Люди, которым надлежало быть здесь, теперь были мертвы или ждали приезда полиции на вилле Тернера. Он достал из кармана связку ключей Пуселли. Третий ключ подошел, и Крейг прошел в кабинет, где его так тщательно допрашивал Сен-Бриак. Все шкафы были заперты, но ключи Пуселли подошли, и он открыл сейф. Там лежали пачки новых франков на сумму около 10 000 фунтов стерлингов и кейс, набитый документами. Крейг отложил их в сторону, потом обследовал остальные столы и ящики. Списки фамилий, списки мест, фондов, солдат, врагов – вот что можно было разобрать в лунном свете. Он отобрал то, что ему показалось интересным, а остальное отложил – за исключением одного документа. Это был листок с его собственным именем, а также именами Баумера, Раттера и Ланга, каждое из них было аккуратно вычеркнуто. Этот листок он сжег; на нем были и какие-то другие имена.

В одной из спален он нашел чемодан и набил его доверху бумагами и документами, а затем с чемоданом направился в холл. Собака снова завыла, и Крейг спрятался под лестницу, поставил чемодан и вытащил свой кольт, так как собака не унималась.

Послышалось несколько щелчков замка, дверь открылась. Стиснув револьвер, Крейг ждал в темноте, когда новый гость станет виден в лунном свете. Вдруг опять неожиданно залаяла собака и появился второй человек, бросился на первого и свалил того на землю. Первый вывернулся как кошка, и оба начали кататься по полу… и вдруг Крейг громко расхохотался и смеялся до слез, до боли в животе, до тех пор, пока он не ослабел настолько, что вынужден был сесть на ступеньки лестницы, все пытаясь справиться с душившим его смехом, тогда как оба схватившихся в изумлении остановились, поднялись и стояли перед ним, встрепанные и возмущенные тем, что он смеется, вместо того чтобы прийти на помощь.

– О Грирсон, – простонал Крейг, – почему вы не остались в Бордигерре? А вы, Ларри? Почему вы не поехали домой?

Ларри буркнул:

– Я прикрываю вас. Я видел, как этот парень проник в дом. Я подумал, что, может быть, он преследует вас. Вы хотите сказать, что это ваш друг?

Крейг перестал смеяться.

– Мы на одной стороне, – сказал он и повернулся к Грирсону. – Куда вы теперь?

– В бухту дез’Анж, – ответил Грирсон. – Яхта ждет там.

– Предполагается, что я тоже должен ехать?

Грирсон кивнул.

– Может быть, Ларри подвезет нас, – сказал Крейг.

– Конечно, – ответил Ларри, – мне очень жаль, что я на вас набросился. Но я думал, что вы следите за мистером Рейнольдсом.

– Все в порядке, – кивнул Грирсон.

– Я хочу сказать, что мистер Рейнольдс – мой друг. Я не хотел, чтобы он пострадал.

– Да, я это заметил, – сказал Грирсон. – Вы показали себя неплохо.

– Это рефлексы, – сказал Ларри. – Я думаю, что это самое важное. Если вы родились с хорошими рефлексами, то вы никогда не промахнетесь. – Затем огорченно добавил: – Все это дело совершенно меня запутало. Если бы я знал, кто на чьей стороне, то, возможно, смог бы как-то помочь…

– А ты сможешь, – сказал Крейг. – Отвези нас в бухту дез’Анж.

– Эшфорд… – начал Грирсон.

– Эшфорд мертв, – сказал Крейг.

– Ладно, – сказал Грирсон. – Ладно. Когда узнают, что они тут творили… А что будем делать с жандармом?

– Да, – спросил Крейг. – Что мы будем с ним делать?

– Мне ужасно жаль, но боюсь, я его нокаутировал, – сказал Ларри.

Они вышли, захватив с собой чемодан, и Крейг с Грирсоном подождали, пока Ларри не выберется на дорогу и не вернется на «кадиллаке». Большой автомобиль мягко и уверенно взял с места и рванулся прочь. Крейг молчал, молчал и неловко застывший рядом с ним Грирсон. Ларри начал разговор о творчестве Карла Сендберга, и этого им хватило, чтобы, миновав аэропорт, доехать до небольшой бухты, где вблизи от берега их поджидала белая яхта, а на галечном пляже стояла маленькая шлюпка с подвесным мотором.

Они столкнули ее в воду, Грирсон дернул за шнур, и в этот раз мотор завелся немедленно. Ларри пожал руку Крейгу, подождал, пока тот заберется в шлюпку, а затем протянул чемодан Грирсону. С Грирсоном он не разговаривал. Шлюпка помчалась к яхте, на которой уже поднимали якорь, ее дизели заработали громче, пока они поднимались на борт. С палубы яхты Крейг мог видеть задние огни «кадиллака», мчавшегося к Ницце, к мысу Ферра. Ларри придется немало рассказывать, когда он поставит машину на место.

Яхта сразу вышла в море, шкипер и команда делали свое дело, не обращая внимания на двух мужчин, стоявших на палубе и напряженно всматривавшихся в удаляющийся французский берег, пока не взошло солнце.

Грирсон заметил:

– Пожалуй, нам лучше спуститься вниз. Мы не невидимки.

Крейг спустился вниз, принял ванну и позавтракал в прохладном салоне, где проворный стюард подал ему яичницу с ветчиной и кофе, а затем Крейг наконец-то собрался выспаться и вытянулся в глубоком кресле под монотонную песню яхтенных дизелей. Он хотел подумать о Софи, а еще о Сен-Бриаке и Эшфорде, Ля Валере и Грирсоне. Как теперь сложатся его отношения с Грирсоном и этим толстым, неряшливым, но таким блистательным мерзавцем Лумисом? Важно было все обдумать, очень важно для него, но Грирсон куда-то делся, а он очень устал. И Крейг заснул.

В четыре часа Грирсон разбудил его, и он побрился, переоделся и вновь принялся за еду. На этот раз появилось вино, а потом даже бренди. Крейг подумал, не напиться ли ему, но потом отбросил эту мысль. Еще не время. Грирсон сидел рядом и следил, как он ест. Никто из них не проронил ни слова, пока Крейг не покончил с едой, снова перебрался в глубокое кресло, зевнул и вытянул ноги. Это было так здорово, так чудесно снова вздремнуть.

Грирсон спросил:

– Ты намерен предъявить мне претензии?

– Нет, – сказал Крейг. – Я жду, когда ты скажешь, что я должен делать.

– Очень хорошо, – вздохнул Грирсон. – Давай твой отчет.

Крейг рассказал ему все: о Сегюре и Эшфорде, Ля Валере и дуэли, и о намерении Тернера позвонить в полицию. Было очень трудно выразить словами, как подействовала на него дуэль; какое-то время он чувствовал себя таким усталым и был готов умереть, а вместо этого он снова начал убивать, фарс превратился в мелодраму – и Софи и Мария могли умереть вместо него. Он чувствовал, как все это вновь проносится в его сознании.

– Когда пришло время уезжать, – сказал он, – я подумал о деле и о том, чего хотел Лумис. Вас не было, Эшфорд был мертв. Оставался только я. Я полагал, что существует возможность проникнуть на виллу Сен-Бриака и заняться его документами. Так я и сделал. А затем вернулся ты.

– Если бы я не вернулся, – спросил Грирсон, – что бы ты стал делать?

– Я бы выбрался. У меня есть друзья, деньги и оружие. Я бы выбрался. Это стало бы моим делом или делом людей, которым я доверяю. Это не имеет отношения к Лумису.

– Когда ты начал работать с нами, то согласился выполнять приказы. Любые приказы, не имеет значения, кто их отдает. Именно так и должно быть. Я знаю, что Лумис был не прав относительно тебя; я знаю, что он недооценил тебя, – но он не хотел слушать. Он сказал мне, что нужно делать, и я это сделал.

– Почему ты вернулся назад?

– Я должен был попытаться добраться до бумаг Сен-Бриака, – сказал Грирсон.

– Ты немного опоздал, не так ли?

Грирсон вздохнул.

– У меня еще был приказ вытащить оттуда Эшфорда, – если удастся. Но я не мог подобраться поближе. И, во всяком случае…

– Он мертв, – сказал Крейг.

– Ты уверен в этом?

– Я видел его, – вздохнул Крейг. – Поверь мне, он был мертв.

– У тебя не было возможности помочь ему?

– У меня было не больше возможностей, чем у тебя, когда ты должен был помочь мне, – сказал Крейг, и Грирсон вздрогнул. – Чего вы хотите? Спустить с меня шкуру? Сен-Бриак частично это уже сделал. Я выдержал это и убил Сен-Бриака. И Ля Валере. И я справлюсь с тобой. Я уверен в этом, приятель. Если ты снова попытаешься меня бросить, я убью тебя.

– Вы ушли, – сказал Грирсон. – А у меня был приказ.

– Да, ты должен был получать приказы. От меня, – сказал Крейг, и Грирсон снова вздрогнул и продолжал сидеть молча, а яхта все плыла и наконец мягко бросила якорь возле местечка Диано Марина.

Они сошли на берег в небольшой бухточке неподалеку от города. Там их уже ждал «фиат», взятый напрокат. У Грирсона оказались ключи. Зад автомобиля был завален багажом и фотокамерами, бутылками «кьянти» и итальянскими вязаными вещами; обычная добыча возвращающихся туристов. Грирсон включил двигатель, мотор заработал, и они двинулись по автостраде в сторону Савоны, а затем по другой автостраде, которая вывела их к Генуе. В течение часа они оба молчали. Наконец Грирсон сказал:

– Ну, ради Бога, послушай. Ты мне нравишься. Это было удовольствие работать с тобой. Ты думаешь, что мне хотелось тебя бросить?

– Нет, – сказал Крейг. – Я не думаю, что тебе хотелось. Но у меня тоже есть свои проблемы. В частности, этот Тернер. Он – хороший парень. И Софи с Марией – они были заперты вместе с садистом, которому доставляет наслаждение играть с пистолетом. Там остались два трупа, наличие которых им придется объяснить. И все эти неприятности у них из-за меня. А я оказался там из-за вас – и ты бросил меня, потому что так приказал Лумис. И я полагаю, что он сделал это, потому что считал это необходимым. Очень хорошо. Это – система. Но не рассчитывай, что я буду от этого счастлив. – Он спустился пониже на своем сиденье. – Ты мне тоже нравишься, – сказал он. – Вот почему я тебе доверяю. А ведь много лет не доверял никому. Ну, ладно. Дальше будет видно.