Текст книги "Смотри на меня (СИ)"
Автор книги: Аадет Тэль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Глава 29
– Приехали, – тихо произносит Шаррэль, неотрывно глядя в окно кареты на укутанный снегом симпатичный домик из серого и бежевого камня.
Выходить на улицу мы не спешим: инкуб вообще сюда не хотел, а мне требуется минутка, чтобы собраться с мыслями и побороть внезапно накатившие страхи.
Что, если там – Тимур?
А что, если нет?
Если он прогонит меня? Сделает вид, что не узнал?
– Всё будет хорошо, – Шаррэль прижимает мою похолодевшую ладонь к своим тёплым губам. – Я буду рядом. Не бойся.
– Я не боюсь! – возражаю упрямо, силой заставляя себя подняться.
Манипулятор…
Демон с улыбкой целует меня в макушку и распахивает дверцу, первым спрыгивая на тротуар. Подаёт руку.
Пока он договаривается с возницей о том, чтобы тот дождался нашего возвращения, из дома выходит мужчина в чёрных штанах и светло-сером вязанном свитере. Высокая фигура, ёжик тёмных волос, стремительный росчерк бровей, полные губы…
Подойдя со спины, Шаррэль крепко меня обнимает. Стискивает настолько стальной хваткой, будто боится, что вот сейчас я брошусь к другому, а его просто забуду.
На крыльцо со смехом выбегает брюнетка в коротеньком красном полупальто. Спорхнув по ступенькам, она наклоняется, зачерпывает полные ладони снега и принимается лепить снежок. Мужчина присоединяется. Они о чём-то переговариваются, смеются – настолько счастливые, что даже не обращают на нас внимания.
– Ирочка… – болезненно-хрипло шепчет Шаррэль.
– Это не он, – выговариваю непослушными губами.
Не он…
Очень похож, да. Но абсолютно точно не мой Тимур.
Снова не повезло.
Портрет, точная копия которого до сих пор висит в моей оставшейся в другом мире квартире, оказался лишь совпадением. Немыслимым, мистическим, невозможным – но всё-таки совпадением.
Ничего больше не спрашивая, Шаррэль разворачивает меня к себе, обнимает, гладя по волосам, и я обнимаю в ответ, радуясь, что он не видит сейчас моего потухшего взгляда. Потерять кого-то очень больно. Со временем тоска притупляется, но надежда каждый раз вспарывает чувства по новой.
– Ой! – подскакиваю, внезапно ощутив удар по спине.
– Извини! – доносится со стороны дома звонкий детский голос.
У кованых ворот, глядя на нас с Шаррэлем, стоит маленький мальчик. Ему, наверное, года три. Тёмные, как у отца, волосы смешно торчат из-под полосатой жёлто-зелёной шапки, но взгляд очень серьёзный.
– Извини за снежок, – на удивление чётко и правильно говорит он, внимательно меня рассматривая. – Вы приехали к нам?
– Ничего, – улыбаюсь, ощущая, как внутри отчего-то всё словно переворачивается. – Мы просто ошиблись адресом.
– Давай вернёмся домой, Ирочка, – инкуб настойчиво разворачивает меня к себе, тянет к карете.
– Тим! – окликает мужчина.
Я чувствую, как от этого имени вздрагивают обнимающие меня руки. Чувствую, потому что и сама буквально каменею, не в силах сдвинуться с места.
Тим…
Разве бывают такие совпадения?
На секунду меня захлёстывает полубезумной надеждой. Возможно ли, что?…
– Что там такое, Тасмур? – женщина, отряхиваясь от снега, подходит к ребёнку, поправляет ему сбившийся шарф и бросает на нас непонимающий, чуть обеспокоенный взгляд.
Но я уже поборола порыв бежать к ним.
Похожее имя, увы, ещё ничего особенного не значит. В школе есть и Саши, и Лены, и Оли, и даже одна Наташа. Конечно, это лишь сокращения от местных, более причудливых вариантов, но всё-таки.
Расслабившийся было Шаррэль вдруг напряжённо застывает, стиснув меня в объятиях. Ощутив вспышку необъяснимой враждебности, изумлённо вскидываю голову и буквально на долю секунды успеваю застать странное непримиримо-жёсткое выражение в тёплых обычно глазах.
Порывисто оборачиваюсь, задыхаясь от веры в запоздалое чудо, – и ничего. Во дворе дома по-прежнему только трое.
И наше присутствие явно становится им в тягость.
– Идём, – настойчиво зовёт Шаррэль, подталкивая меня к экипажу. – Не будем никого беспокоить.
Я не спорю. Оставаться здесь дольше нет никакого смысла.
Осознание того, что всё было зря, опустошает, и единственное, чего мне сейчас хочется – одиночества.
На что я надеялась? Тимур пропал почти четыре года назад, а жрецы ясно сказали, что я у них первая, из «пробной» партии переселенцев.
Хлопает дверца.
Шаррэль садится рядом. Обнимает, притянув к своему плечу.
– Спасибо, что помог увидеть их.
Ничего не ответив, он крепче прижимает меня к себе и утыкается носом в макушку. Неровное, напряжённое дыхание шевелит мне волосы. Не я одна нервничала и волновалась…
В город возвращаемся в молчании, но, чем дальше от злополучного дома, тем оно становится легче, спокойнее. Хоть инкуб ничего и не говорит, я знаю, что он со мной, верю, что не исчезнет, ничего не сказав, и что всегда поддержит, не дожидаясь просьбы о помощи. Пусть Тимура всё ещё нет, но я уже не одна. У меня есть близкий человек… И если я позволю этому случиться, мы можем стать ещё ближе.
– Ирочка, – тихо зовёт Шаррэль, и, несмотря ни на что, мне хочется улыбнуться от звука его голоса, оттого, как ласково он произносит моё имя. – Я понимаю, что сейчас тебя вряд ли заинтересуют развлечения, поэтому давай просто погуляем по городу? Здесь много красивых мест.
– Скоро полдень?
– Отец будет ждать нас через два часа. Можно, конечно, поехать на это время домой, но…
– Давай погуляем, – улыбаюсь.
Пока ещё это не настоящая улыбка: мне до сих пор больно и тяжело оттого, что надежда встретить Тимура оказалась напрасной, но рядом с Шаррэлем образовавшийся в груди холодный комок постепенно становится меньше. Он, кажется, как-то это чувствует, и потому не выпускает моей руки из своих тёплых пальцев.
Высадившись в центре Нимэша, в первую очередь отправляемся на грандиозную овальную площадь со множеством обрамляющих её гранитных колонн – огромных возносящихся вверх столбов, украшенных барельефами из истории города. Шаррэль назвал их стелами, добавив почему-то «звенящие», но я не стала расспрашивать, поражённая более невероятным зрелищем. Посреди площади, придавая ей поистине демонический вид, вздымается «горящий фонтан» – круглая многоярусная конструкция, извергающая жидкий огонь. Жар там стоит такой, что ощущается уже метров за двести!
За площадью начинается «длинный перекрёсток» – очень шумное и самобытное место, где собираются мелкие торговцы со всего города и продают всё, начиная с пирожков, сувениров и антиквариата и заканчивая экзотическими ездовыми животными. Оттуда, пройдя по Красной аллее, состоящей из больших деревьев с круглой кроной и мелкой багряной листвой, мы с инкубом выходим к «совиному мосту», украшенному потрясающими каменными скульптурами филинов, а затем – к широкому проспекту, в начале которого на высоком постаменте стоит странная статуя женщины в длинном платье, весьма нетипичном для местных необременённых комплексами дам.
– Она танцует? – уточняю, скептически разглядывая раскинутые в стороны руки.
– Да. Думаю, она радуется победе в войне с теийцами. Это императрица Миданна, супруга прошлого императора, который известен тем, что, среди прочего, подчинил себе наших давних врагов – Теийю, изводивших страну неожиданными и разрушительными нападениями с воздуха… А статуя называется «Тень ангела».
– Но она не похожа на ангела… Скорее уж, на суккубу, – растеряно озвучиваю я очевидное, попутно припоминая, что ангелами в этом мире иногда называют вовсе не божественных посланников, а вполне себе конкретную расу, обитающих большей частью в небесных городах.
– А ты посмотри вниз, – загадочно подсказывает Шаррэль.
На очищенной от снега поверхности мостовой, действительно легко различим знакомый крылатый силуэт. Прохожие топчут его ногами… Хоть мифология здесь и другая, а демоны и теийцы – исторические враги, смотреть на это всё равно неприятно.
Бросив быстрый взгляд на лежащий впереди проспект, инкуб внимательно смотрит на меня и вдруг заговорщически улыбается:
– Тут много интересных магазинчиков, но, если тебе не нравится… Хочешь в парк фей?
– Настоящих? – переспрашиваю недоверчиво.
Разве они не водятся только в эльфийских лесах?
– Идём, – весело хмыкает он, за руку увлекая к уходящему вправо проулку. – Но, чур, рассказывать об эльфах и феях я буду исключительно на эльфийском!
На вырвавшийся у меня горестный вздох, Шаррэль только смеётся… и я тоже улыбаюсь, потому что, вообще-то, могу целую вечность слушать, как мелодично звучит речь дивного народа в его исполнении.
Пройдя по ещё парочке необычных мостов – драконьему, лисьему и мосту белых львов, – мы действительно попадаем в парк. Несмотря на календарную зиму, на ухоженной шёлковой травке и пышной зелени нет ни снежинки. Цветут цветы. Поют птицы. Порхают бабочки… Это настоящий кусочек вечнозелёного эльфийского царства посреди империи демонов!
– Будто в сказку попали! – шепчу, восхищённо оглядываясь по сторонам. И неожиданно натыкаюсь на странно-задумчивый, почти грустный взгляд инкуба. – Что такое, Шаррэль?
– Улыбайся мне, Ирочка. Я очень хочу… хочу заменить для тебя всех. Чтобы, кроме меня, тебе никто больше не был нужен.
Это трогательно, но… он словно пытается вытеснить собой всех хоть сколько-нибудь дорогих мне людей. Таких немного, однако они есть, и я вовсе не хочу с ними прощаться.
– Знаешь… – начинаю, тщательно подбирая слова, но тут, заметив боковым зрением впереди какое-то подозрительное движение, испуганно умолкаю. Сглатываю подскочившее в горло сердце. – Обними меня! Прижми к дереву и сделай вид, что целуешь!
– Что?! – ошалело переспрашивает демон.
– Тихо! Не оглядывайся! – шепчу, сама торопливо ухватив его за рубашку и попятившись к ближайшему стволу. – Да наклонись же, Шаррэль!
Справившись с растерянностью, инкуб охотно вдвавливает меня спиной в тёплую древесную кору, обнимает за талию и нежно скользит губами по виску, требовательно выдохнув в самое ухо:
– Что происходит?!
А между тем двое мужчин, которых я заприметила только чудом (ну и благодаря вампирскому зрению, разумеется), уже совсем близко. Один мне не знаком, зато второй – сухощавый блондин в сером камзоле и с вечно недовольным лицом – не кто иной, как мой «дорогой» куратор. Ирр Борегрин Руал. Точно, Руал! С перепугу даже фамилию вспомнила!
Обняв Шаррэля за шею, притягиваю его к себе поближе, украдкой наблюдая, как приближающаяся парочка о чём-то спорит.
– … срочно! – требует блондин. – Сразу сообщить мне!
Второй кисло морщится, но кивает:
– Найдём.
Не обо мне ли, случайно, речь? Каковы шансы, что этот тип за пять месяцев так и не угомонился?
– И поживее! Дядя весьма недоволен, что мы…
Они совсем рядом, и я нервно прикусываю губы, но всё равно продолжаю украдкой следить за происходящим из-за плеча Шаррэля в надежде выяснить ещё что-нибудь важное.
– Ирочка… – просит он жалобно, – если не прекратишь так ко мне прижиматься, я тебя сейчас поцелую!
– Хватит угрожать! – шепчу в ответ.
От ощущения моего дыхания на своей шее инкуб вздрагивает и обречённо закрывает глаза. Руки на моей талии сжимаются крепче.
– Я расскажу, просто не шевелись, – обещаю, чтобы хоть немного унять его любопытство.
– Ты требуешь невозможного… – бормочет страдальчески, но всё-таки замирает.
Тем временем Борегрин внезапно останавливается и оглядывается по сторонам с таким презрением, словно вокруг не цветник раскинулся, а какое-нибудь смрадное болото. Между нами всего десять шагов, и я, не выдержав, прячусь за Шаррэля.
Сердце колотится так, что вот-вот вырвется из груди.
Не знаю, почему я настолько боюсь этого человека… Он (пока) не сделал мне ничего плохого, но страх, неприязнь и брезгливость настолько сильные, что сопротивляться им невозможно. Объективно, физически я сильнее его и уж точно ничего ему не должна, однако даже сейчас и мысли не возникает выйти и потребовать оставить меня в покое.
Со стороны мужчин доносятся чуть слышные похлопывания по одежде – кто-то проверяет карманы. Щёлкает зажигалка – ею здесь пользуются те, кто лишён дара и пожалел денег на артефакт или просто испытывает к ним неприязнь – встречаются среди неодарённых и такие фанатики. В любом случае, звуки настолько знакомые, что мне не нужно даже смотреть, чтобы понять, что там происходит.
– Уверен, что в Филнаре она не объявлялась? – отрывисто и, видимо, уже не в первый раз спрашивает Борегрин.
– Да. Мы проверяем всех. Конечно, в нынешних обстоятельствах это непросто: Баллай навела много шума, но я гарантирую, что никаких маленьких девочек-вампиров там в последнее время не появлялось. Как и в соседних городах.
– Нельзя, чтобы она туда добралась!
– Ты уверен, что мы не зря ищем? Может, её уже…
– Ни слова! – Борегрин срывается на яростное рычание. – Знаешь, что со мной сделают, если её уже где-нибудь прикопали?! А?! А эта демонова активистка Баллай?! Да если она раздует скандал, жрецы сами меня ей сдадут и бантиком перевяжут!
Хватка Шаррэля становится болезненно-жёсткой, в глазах с вытянутым змеиным зрачком слишком явно горит желание уничтожить кое-кого болтливого, и я прижимаюсь к нему ближе, глажу по напряжённой шее, взглядом умоляя не вмешиваться.
– Молодые вампиры не отличаются особой сдержанностью. Без денег и таблеток она не могла бы долго скрываться.
– Ищите, я сказал! – рявкает куратор. – А как найдёте – ко мне!
Чуть слышный шорох шагов говорит о том, что они вновь двинулись с места.
– Если она уже слышала об этих попрошайках, может и не поехать. Разрешено ли нам…
– Нет! Мне надо будет потом всем её показать… Уговоришь как-нибудь… Пусть…
Дальше ни слова ни разобрать.
Я медленно выдыхаю. Зашли, называется, в эльфийский парк погулять…
– Ирочка…
– М?
Наклонившись, Шаррэль бережно касается моих губ. Не целует, а просто гладит их своими губами, а потом загадочно улыбается:
– Кажется, я разгадал твой секрет.
Глава 30
– Разгадал секрет? – переспрашиваю, одновременно боясь и желая, чтобы он догадался о том, о чём я не могу рассказать.
– Поговорим об этом дома, – улыбается Шаррэль, отступая на шаг. – Сейчас нам уже пора на встречу с отцом.
Пару часов назад знакомство со «свёкром» пугало меня своей неизбежностью, но теперь, после всего, что успело случиться, волноваться сил уже не осталось. С одной стороны, это, конечно, хорошо. Но, с другой, как бы в таком выжато-расслабленном состоянии не сделать какую-нибудь глупость.
– Ладно. Чему быть, того не миновать.
– Это недалеко. Кафе «Лист» прямо здесь, в парке… Ты ведь не боишься нагов?
– Честно говоря, не знаю. Я никогда не видела змей, тем более настолько больших.
Он молча улыбается, не спрашивая, в каких глухих местах прошло моё детство. Догадался? Действительно догадался? Но как?
– Шаррэль… Ты знаешь, кто такая Баллай?
Улыбка инкуба становится предвкушающе-хитрой. Разумеется, он понял, почему я внезапно этим заинтересовалась.
– Появилась тут недавно в Лимарре одна напористая «мисс», активно защищающая права своих соотечественников.
– Мисс, значит… – хмыкаю, окончательно расслабляясь.
Похоже, некоторых гостей из другого мира не очень-то напугали божественные угрозы, и правда всё-таки просочилась. Ура.
– Не думала, что скажу это, но я рада, что мы сюда заглянули.
Остановившись прямо посреди дорожки, инкуб одной рукой внезапно прижимает меня к себе, а другой мягко проводит по моему подбородку, прося взглянуть ему в глаза, и шепчет, почти касаясь губами:
– У меня миллион вопросов!
– У меня тоже, – хмуро раздаётся у нас за спиной. – И в первую очередь, сын, к тебе.
Попытавшись отпрянуть от Шаррэля, нервно дёргаюсь, не в силах вырваться из его хватки. Рука, вроде бы спокойно лежащая на моей талии прямо-таки стальная.
– Здравствуй, папа! – как ни в чём ни бывало, приветствует он, развернувшись к грозно нависающему над нами мужчине в чёрно-серебристой тунике.
Даже без этого обращения в их родстве я бы не усомнилась. Шаррэль очень похож на отца – та же насыщенная рыжина, проницательный прищур зелёных глаз… Разве что на лбу у старшего лэсса Рин’тара уже поселилось несколько глубоких морщин и изломов, а в волосах – лёгкая, едва заметная седина. На встречу он не пришёл, а приполз, и его хвост огромен! Я такого не ожидала…. Изумрудно-зелёное, блестящее на солнце змеиное тело свёрнуто кольцами, но там метра четыре, а то и пять! Это… жутковато, вообще-то. И очень красиво. Я непременно должна такое нарисовать!
Хотя, зачем брать какого-то чужого нага, когда есть свой собственный? Которого, кстати, я до сих пор даже не видела… Невероятное упущение!
Решено! Как вернёмся домой, попрошу Шаррэля обернуться и нарисую!
– Познакомься с моей невестой, Тирайлой, пап, – улыбается инкуб, чуть сильнее прижимая меня к себе. – Ира, это мой отец, Шинтинион.
Внимательно просканировав взглядом сначала сына, а потом – меня, Шинтинион церемонно склоняет голову:
– Рад встрече. Зельдейн мне о вас рассказывал.
Посчитав вежливое обращение добрым знаком, улыбаюсь:
– Взаимно, лэсс Рин’тар. Очень приятно с вами познакомиться.
Шаррэль мне дорог, и с его родственниками, какими бы они ни были, хочется иметь хорошие отношения. Я даже с его мамой-суккубой готова искать общие темы!
– Ира впервые видит нага, – без зазрения совести сдаёт меня инкуб, и я с нарастающей неловкостью ощущаю, как кровь приливает к щекам. Нельзя было так таращиться на чужой хвост!.. Конечно, это заметили.
К счастью, мужчину подобное внимание нисколько не беспокоит.
– Вы уже обедали? – спрашивает он, оглядевшись.
– Пока нет, ждали тебя.
– В таком случае идёмте, я вас угощу. Но взамен хочу услышать, чем ты занимался эти четыре года, Шаррэль. Подробно.
Тот на ходу пожимает плечами:
– Ничем особенным. Немного попутешествовал, а потом поселился в Антэрде и последние три месяца преподаю там теорию магии. Ни в какие неприятности не влезал, проблем с законом не приобрёл.
– Зельдейн сказал, возвращаться к нам ты не планируешь… – не оборачиваясь, сухо замечает Шинтинион.
Кажется, что ему всё равно, однако после знакомства с Зельдом, таким показным равнодушием меня уже не провести. И Шаррэля, судя по блуждающей на губах улыбке, тоже.
– Мне нравится быть учителем, пап. К тому же, Ире нужно ещё получить диплом.
Отец Шаррэля адресует мне тяжёлый взгляд, от которого мурашки по спине табуном.
Ну, «женишок»! Подставил! Теперь этот змей думает, будто это из-за меня его отпрыск не хочет возвращаться домой!
– Значит, ученица антэрдской школы… – строго хмурится он: – Ваши родители в курсе отношений с моим сыном и вашей с ним поездки сюда?
Несмотря на властные нотки в голосе, это, похоже, не угроза, а почти родительская забота! Шинтинион, который сам так долго не видел Шаррэля, просто волнуется, как бы я не доставила такие же проблемы своей семье! Вот уж чего я меньше всего ожидала от этого прохладно-сдержанного нага…
Инкуб быстро сжимает мою ладонь.
– Я предупредил её опекуна, – вставляет, опередив меня с ответом.
Прячу улыбку. Ещё бы он не предупредил! Как-никак, моим опекуном сейчас значится сам директор – его приятель и работодатель, Риллд Динрар!
– Вот как… – услышав об опекуне, мужчина задумчиво поджимает губы. – И что он думает по поводу вас?
Мы переглядываемся. Он же не рассказывал, да?
– Уверен, Ирин опекун поддержит мою кандидатуру, – с самонадеянной беспечностью заверяет Шаррэль.
Из-за деревьев показывается «кафе» – если это слово вообще применимо к небольшой открытой террасе с несколькими столиками, отделёнными друг от друга плетёными решётками. Рядом с террасой – круглый пруд с цветущими кувшинками и сонными белыми птицами, похожими на фламинго.
– Твоё место до сих пор рядом с «улиткой»? – уточняет Шаррэль и, заметив мои непонимающе вскинутые брови, смеётся: – Почему-то к пруду приклеилось это название.
– Мне там удобно, – независимо отвечает наг, проползая мимо воркующих парочек, составляющих абсолютное большинство посетителей парка фей.
Его столик действительно пустует, терпеливо дожидаясь своего постоянного гостя.
Стулья в кафе обычные, деревянные, и точно не выдержат вес многокилограммового змея, поэтому поначалу я предположила, что мужчина сменит ипостась, однако он с удобством располагается на собственном же хвосте.
Помогая мне сесть, Шаррэль чуть слышно фыркает, но ничего больше не говорит.
Тут же, словно только того и ждала, появляется официантка. Мы ещё ничего не заказывали: попросту не успели, а грациозная, худенькая, как веточка, зеленокожая девушка уже с приветливой улыбкой выставляет на стол не поддающиеся опознаванию явно эльфийские ягоды, блюдо с маленькими круглыми булочками и три фарфоровые чашечки чая.
– Тут всех угощают только этим, – поясняет Шаррэль, видя моё недоумение. – Поэтому и меню нет. Попробуй. Вот эти жёлтые ягоды очень вкусные. Булочки тоже ничего, с фруктовой начинкой.
Пока говорит, без всякого стеснения подносит к моим губам крупную, похожую на малину, ягоду, предлагая съесть её с рук.
С ума сошёл?!
Шинтинион с нарастающим любопытством наблюдает за причудами сына, но не похоже, что такое поведение на людях кажется ему недопустимым. Скорее, непривычен сам факт.
– Шаррель! – шепчу возмущённо, потому что щёки мгновенно вспыхивают.
Воспользовавшись моментом, он успевает проворно скормить мне своё угощение и в ответ на ошарашенно-возмущённый взгляд только смеётся.
Наг хмыкает, пряча улыбку в чашке.
Весело им!
А ягода действительно вкусная…
– Смотри! – тронув за руку, Шаррэль указывает в сторону пруда. – Уже началось.
К нашему столику с царственной медлительностью шагают длинноногие белые птицы.
– Папа их приручил. Демонов идолии не любят, а к нему – идут.
Выстроившись возле Шинтиниона полукругом, пернатые забавно изгибают шеи, ожидающе заглядывают в глаза и тихонько клекочут. Они так близко, что одну я могла бы погладить рукой, если бы захотела.
Шинтинион вынимает из кармана бумажный пакет, высыпает на ладонь сушёные красные цветы и протягивает их птицам. Покосившись на массивные клювы, я обеспокоенно хмурюсь, опасаясь, что ему ненароком оттяпают пальцы, но идолии берут угощение на удивление деликатно.
– Ирочка… – тихо-тихо зовёт Шаррэль. Я бы и не услышала, если б он, обнимая, не выдохнул имя прямо мне в шею.
Его отец занят своими любимцам и ничего не видит, посетители из-за ближайших столиков тоже с любопытством следят за представлением, но мне всё равно отчаянно не по себе. Было в этом его шёпоте что-то запредельно интимное, жаркое, болезненное… Такое между нами впервые.
– Давай я тебя украду, а? – просит вроде бы в шутку, но при этом настолько будоражаще касается кожи губами, что у меня темнеет в глазах, и дыхание обрывается. – Зачем тебе все остальные? Оставайся со мной, здесь.
У него такой нервно-отчаянный голос, словно Шаррэль едва сдерживается от чего-то или же чем-то напуган, и я глажу его по спине и волосам, даже не пытаясь превратить всё в безобидную шутку.
– Что на тебя нашло?
Если подумать, всё началось ещё возле дома художника. Инкуб тогда тоже нервничал, всеми силами пытаясь меня увезти, и я могу это понять… Но в чём дело сейчас? Мы ведь уже выяснили, что тот мужчина – никакой не Тимур.
– Слишком много людей хотят тебя у меня забрать.
Он волнуется из-за проблем с куратором?
– Я никогда не променяю тебя на этого Борегрина.
Шаррэль прижимается губами к моей макушке и молчит. В его едва различимом вздохе не облегчение, а, скорее, тяжесть недосказанных слов.
Чувствуя, что не угадала с причиной, обеспокоенно пытаюсь поймать его взгляд, но инкуб отодвигается, откидывается на спинку своего стула.
– Я и сам никому тебя не отдам, – усмехается он.
Выглядит это как никогда натянуто.
Мне вдруг становится тревожно. Ужасно хочется понять, в чём дело, но как убедить Шаррэля сказать правду, если он так старательно притворяется? Да и место сейчас неподходящее. Вокруг полно народу, а Шинтинион, хоть и не смотрит на нас, наверняка видит всё не хуже, чем если б глядел в упор.
– Думаю, нам нужна твоя помощь, отец.
– Подробнее, – сразу забыв о птицах, знакомо прищуривается тот, и весь его вид говорит о том, что мы ничего не получим, пока лэсс Рин’тар старший не выяснит все детали.
– Это насчёт корабля. Узнай, пожалуйста, не собирается ли сегодня ночью на нём лететь некий Борегрин.
– Борегрин… А фамилия?
– Руал, – дополняю, осознавая, что тем самым даю понять, ради кого Шаррэль затевает все эти шпионские игры.
В конце концов, почему нет? Если он доверяет отцу, то почему бы не привлечь на свою сторону человека, у которого есть опыт, полномочия и доступ к нужной нам информации? Самой мне не справиться, а взваливать всё на Шаррэля… не хочу. Он и так слишком много для меня делает.
– Кто это? – ожидаемо уточняет Шинтинион, обращаясь на этот раз к нам обоим, а не только к сыну.
Инкуб ободряюще накрывает мою ладонь своей. Заметив этот жест, наг прищуривается и, готова поспорить, его губы вздрагивают в мимолётной улыбке. Это в очередной раз добавляет ему очков.
– Ирр Борегрин – мой куратор. Его назначили, чтобы я быстрее освоилась на новом непривычном месте, но телепорт случайно раскидал нас в разные стороны. Все пять месяцев он меня искал, а сегодня…
– А сегодня мы случайно встретили его здесь, – подхватывает Шаррэль. – И этот мерзавец… Ты бы слышал, какие гадости он говорил! Мы ещё обсудим это с Ириным опекуном, но сейчас хотелось бы спокойно вернуться в школу.
Он правда хочет подключить ещё и директора?
Хотя, наверное, стоит…
– Куратор, – задумчиво повторяет лесс Рин’тар старший.
– Подробностей рассказать мы пока не можем, – предусмотрительно пресекает новые вопросы Шаррэль, и я посылаю ему благодарный взгляд.
В ответ получаю улыбку.
– Ну и ну, – чуть заметно качает головой наг, в очередной раз внимательно изучив сына. – Не думал, что когда-нибудь увижу тебя таким.
– Каким? – изгибает он бровь.
– Счастливым. Повзрослевшим, но всё равно делающим сущие глупости. Ревнивым… Словом, влюблённым. Я рад, что у тебя всё хорошо. Присматривай за ним, Тирайла. Шаррэль иногда совсем о себе забывает.
– Я постараюсь, лэсс Рин’тар, – улыбаюсь, не ожидая от нага подобной просьбы.
Всё же он действительно очень привязан к своей жене и сыновьям.
– Можешь звать меня Шинт. Это домашнее имя – только для членов нашей семьи, в которую, я надеюсь, ты скоро войдёшь. И говори «ты». У нас не принято придерживаться официоза… впрочем, познакомившись с Нардиэлем, ты, наверное, уже догадалась об этом.
Немного неловко обращаться на «ты» к тому, кто старше не то что на пару лет, а на пару столетий, но, похоже, придётся привыкнуть. Не спорить же. От приглашения в ближний круг не отказываются.
– Спасибо. Тогда и ты зови меня, пожалуйста, Ирой. Это тоже своего рода домашнее имя.
Улыбающийся инкуб молча целует меня в висок.
Да-да, я уже поняла, что хорошая девочка и всё сделала верно…
Кивнув в знак согласия, Шинтинион любопытствует:
– Какие у вас планы?
– В первую очередь – Антэрд, – твёрдо заявляет Шаррэль. – У Иры учёба, а у меня – незаконченная работа, так что до лета мы будем там. Потом снова приедем. Если Ирочка согласится.
– Приезжайте. Я уговорю Элаэру взять на неделю отпуск.
– О, это будет большое событие! – иронично фыркает инкуб и оборачивается ко мне: – Тебе же тут нравится?
– Такой красоты больше нигде нет, – улыбаюсь я вежливо.
На какой ещё ответ он рассчитывал в таких обстоятельствах?
– Хочешь сама покормить птиц?
Предложение неожиданное, но, к счастью, я вовремя понимаю, что Шаррэль просто хотел бы ненадолго остаться с отцом наедине, и глупых вопросов не задаю.
– Попробую! – киваю.
– Вот, возьми, – протягивает наг свой пакет с сушёными цветами. – У меня немного осталось.
– Спасибо, Шинт.
Пруд – популярное в парке место, так что вокруг него полно скамеечек. На одну из них я и сажусь, устремив взгляд на покрытую рябью воду, кувшинки и застывших в неподвижности идолий.
Значит, на летних каникулах всё-таки намечается знакомство со свекровью-суккубой? Что-то наша игра в «жениха и невесту» грозит затянуться…
А впрочем, игра ли это сейчас?
Не похоже, что Шаррэль со мной притворяется. Я действительно ему нравлюсь. И если окажусь достаточно бессовестной и неблагодарной, чтобы променять возвращение обратно в свой мир и поиск Тимура на безмятежную жизнь с инкубом, мы и правда можем стать парой.
Как странно звучит…
– … чтоб он исчез!.. – доносит налетевший ветерок обрывок фразы Шаррэля.
До этого я не пыталась вслушиваться в их разговор, однако теперь украдкой кошусь в ту сторону и невольно напрягаюсь, увидев немигающий холодно-расчётливый взгляд инкуба, обращённый куда-то в пространство, на невидимого противника.
По спине пробегают мурашки.
Какое-то смутное подозрение, не оставлявшее меня с самого утра, постепенно обретает форму, и я застываю, не видя ни птиц, ни пруда.
Что, если речь вовсе не о кураторе?
Я настолько доверилась Шаррэлю, что мне и в голову не пришло самой перепроверить адрес художника! Он сказал, что знает, куда ехать, а я, как полная идиотка, даже не задумалась, почему ревнивый инкуб внезапно переменил мнение и решил без споров меня туда отвезти!
Мог ли он обмануть? Способен ли использовать связи семьи, чтобы сделать что-то плохое? Да, Шаррэль обычно кажется добрым и безобидным, но это – со мной, а с другими… Если подумать, я никогда не видела его со стороны.
Не подвергла ли я опасности того, кто в действительности написал тот портрет?
