Текст книги "Эскиды"

Автор книги: А. Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)

Глава 6

Девушка бросила полотенце на держатель и проверила температуру воды в душевой зоне. Тело приятно ныло после тренировки. Что ж Кэрл права – запускать себя нельзя. Невольная улыбка тронула ее губы при воспоминании: как сегодня она трижды уложила Гуа на лопатки. Синеволосый эскид всего на полгода младше её и был очень талантлив. И даже Дроен до последнего не знал, кого именно объявят как нового Воина. Мысли вновь вернули ее в те дни…

…Огромный тронный зал, блистал всем своим великолепием. Их было всего четверо. Эшору тогла распирало от гордости и волнения. Единственная девушка. Первая девушка за всю историю Ки'ко. А рядом её лучшие друзья. Перед выходом ребята в последний раз крепко обнялись. Соревнования закончились. И каждый понимал, какую ответственность возложит на него своим выбором Правитель Индра. С поклоном слуги отворили перед ними двери. И эскиды шагнули навстречу своему будущему. Забудет ли она когда-нибудь это волнительный трепет? Вряд ли… Дроен уже ждал их, стоя по левую руку от правителя. А потом случилось то, что омрачило не только этот день. Все знали, что Шиэл был первым на звание воина Арены. Но именно его не пустили внутрь, сообщив, что Индра вычеркнул его имя из списка. Никто так и не понял, что произошло, но на разбирательства времени не оставалось, и оставшихся уже звали крики и фанфары…

Больше преград для себя Эшора не видела. Райтор… О, она безумно любила этого черноокого красавца. Как друга, как брата. Но он был ей не соперник. Как впрочем, и Гуа. Арена была целью всей ее жизни. И ничего важнее этого и быть не могло…

Да… Девушка смыла с тела воздушную пену. Горячие струи воды жгли кожу, превращаясь в пар. А ведь она тогда даже не задумывалась, что будет после Поединка… И будет ли что-то вообще…

– Учитель! – Эшора вышла из горячей душевой комнаты, шлепая по деревянному полу босыми ногами и вытирая на ходу широким серым полотенцем волосы.

– Да? – мужчина вернул меч в ножны и устало выпрямился. – Создаётся ощущение, что в этом наборе одни неряхи.

Девушка неторопливо поравнялась с ним, поправляя скатавшуюся на спине красную майку.

– Дети здесь не причем, – она ещё раз отжала полотенцем мокрые волосы и встряхнула головой. – Это всё Соун. Он их под конец разбаловал и, как обычно, в срочном порядке куда-то упылил. – Эшора на секунду задумалась, лоб прорезала маленькая беспокойная складка. – Учитель, – всё же решилась она, – что-нибудь слышно по поводу поединка?

– Конечно, – Дроен выглядел несколько удивленным таким вопросом, – Что именно тебя интересует?

– Меня интересует мой противник, – Эшора изо всех сил старалась выглядеть спокойной, но интерес, горящий в её глазах, выдавал её с головой. – Я слышала, судьи сомневаются в законности моих действий на Поле…

– Никто не смеет прежде времени осуждать верность твоих действий пока не будет достоверных доказательств обратного, – считая разговор законченным, Дроен направился к строившимся на утреннею разминку эскидам.

Эшора смотрела, как он уходит. Сердце бешено билось, словно хотело вырваться наружу. Нет, она не должна его так отпускать! Она должна всё до конца выяснить с Хранителем!

Кто-то тронул его за плечо, Дроен оглянулся и наткнулся на серьёзные глаза девушки.

– Что говорит Хранитель?

Мужчина внимательно посмотрел на свою ученицу и молча вынул из кармана блокнот с ручкой.

– Ничего. По словам росей он пока не в состоянии давать показания, – он протянул ей записку из нескольких слов, после недолгого раздумья добавил: – Зайди ко мне вечером, нам надо поговорить.

Девушка кивнула головой, сжав в ладони листок, и неуверенно улыбнулась. Казалось, Дроен все знал, но не осуждал ее.

Кто-то громко хлопнул металлической дверцей шкафчика. От неожиданности Эшора вздрогнула и обернулась. Высокий черноволосый парень сел на скамейку и раздраженно выдохнул. Девушка неторопливой плывущей походкой направилась к нему.

– Ну, и что случилось? – она чуть приподняла дверцу и закрыла шкафчик.

– Измотала она меня! Сил больше нет, – Райтор опустил голову на руки и закрыл глаза.

– Опять поссорились? – Эшора села рядом с эскидом и приготовилась слушать. За столько лет ей было уже не привыкать к роли миротворца у этой парочки.

– Поссорились? – парень поднял на неё изумлённые глаза. – Ты не слышала? Кита закатила такую шикарную истерику из-за того сопляка! Я думал все уже в курсе! Она орала так, что на материке едва не оглохли! Думаешь, мне от всего этого не погано? Вот дернуло же меня тогда к проклятому городищу заглянуть!

Эшора задумчиво почесала бровь: может все-таки переговорить с отцом о парнишке…. В конце концов, это всего лишь ребенок. Какая от него может исходить угроза?

– Тебя это беспокоит? – Эшора слишком хорошо знала Райтора, чтобы понять, что дело здесь совсем не в пареньке.

– Не только! Все становится слишком сложно… Ладно. Разберемся. Ты-то как?

– Норма! – поднявшись с лавочки, девушка достала из своего шкафчика большую спортивную сумку, перекинув через плечо широкую лямку, вновь повернулась к другу. – Не думаю, что с Аясом у вас был выбор. Успокой и себя и Шиэла! И забудь!

Коснувшись губами лба эскида, Эшора покинула помещение. Всё. Больше над этим вопросом она думать не желала. У нее были более важные дела. Девушка на ходу развернула переданный ей Дроеном лист. Пропуск! Это был пропуск, а не записка! И координаты. Широта и долгота…Эшора немедленно ввела их в поисковик и улыбнулась, мысленно поблагодарив учителя.

Летний полдень был в самом разгаре. Привычная и уже порядком поднадоевшая жара иссушала последние запруды, оставляя после себя лишь потрескавшиеся днища рек и озер… Место, куда они шли, находилось у самого подножья двух гор, чьи пики уходили высоко в облака. Транспорт туда не ходил, ибо никакого населенного пункта там никогда не было. И тем не менее место было обитаемо. Вряд ли остались на Ки'ко люди, помнившие кто и когда построил на таком отшибе эту небольшую ферму, но заглядывать туда без острой необходимости не любили, а даже и заехав, стремились тотчас же, получив желаемое, убраться прочь.

Может, именно поэтому Эшора так полюбила бывать здесь…. Будучи еще совсем юным подростком, она часто прибегала сюда. Ни длинная дорога, ни степные звери не пугали ее, ибо только здесь она пусть на короткое время, но обретала покой. Детство как-то прошло мимо нее, полной чашей доставшись её младшему брату. В какой-то момент поняв, что между ней и родителями нет абсолютно ничего, кроме биологии, общего, девочка попросилась в военизированное учреждение. Куда к всеобщему облегчению вскоре и была зачислена. С тех пор девушка редко бывала на континенте…

Они не торопливо поднялись на очередной холм – Кэрл шла немного позади, изредка прикладываясь к фляжке с водой. Она сама вызвалась проводить подругу, но теперь вряд ли была этому рада, ведь Эшора наотрез отказалась передвигаться иначе как не на своих двоих – И их взору открылся пейзаж, удивительный и невероятный по своей красоте.

Маленький каменный домик уютно устроился под раскидистым вечнозелёным деревом с длиной пушистой хвоёй, оканчивающейся крошечными темно-бардовыми лепестками.

Кэрл недоверчиво прикоснулась к толстому шершавому стволу – таких диковинок она ещё не встречала. Ардры никогда не росли по одиночке из-за слабой корневой системы, а таких домиков девушка вообще не могла припомнить. Треугольная крытая крыша терялась где-то в ветвях, полукруглые стеклённые были занавешены кружевными шторками, а стены домика когда-то, ещё до её рождения, выложили вручную из крупных бело-серых и красноватых камней.

Ноги сами несли по тропе вниз. Как в былые времена, Эшору вновь охватила необъяснимая сладкая тоска. Всё же было в этом месте что-то знакомое… Знакомое, но, словно забытое… Девушки медленно, как зачарованные, прошли вдоль благоухающего цветника, робко касаясь упругих лепестков незнакомых им цветков. Тонкий шип глубоко впился в раскрытую ладонь. Эшора судорожно вздохнула и отдернула руку от стебля. На кончике пальца выступила крохотная капелька крови. Девушка прижала палец к губам, высасывая грязную кровь и оглянулась. Она успела почти забыть, как здесь хорошо.

На низеньком старом крылечке стояла древняя как мир старушка. Длинные седые волосы тугой косой, подобно диковинной змее обвивались вокруг головы. Старенькое чистое платье ветхим подолом скользило по протертым каменным ступенькам.

– Здравствуй, – старушка окинула внимательным взглядом девушку и грустно улыбнулась.

Эшора открыла рот и с ужасом поняла, что все тщательным образом подготовленные вчера слова рассыпались как прах и пепел. Ее здесь ждали! В голове стало сразу как-то нереально пусто. Пусти туда ветер – ему будет, где разгуляться. Она чуть заметно сглотнула, мучительно пытаясь разродиться словами, но этот взгляд… Древний и юный, мудрый и растерянный, чужой и такой знакомый…Он беспрепятственно проникал в самые потаенные глубины ее души так легко, что вновь становилось жутко и спокойно одновременно…. Эшора медленно подняла глаза, и их взгляды встретись – черный как ночная мгла и зеленый, словно лесной мох. И на мгновенье девушке почудилось, будто морщины на старческом лице разгладились и что стояла перед ней отнюдь не древняя старуха, а юная рыжеволосая кудесница – Эшора внутренне содрогнулась от этого наваждения – прекрасная и пугающая в своей невероятной красоте. На чуть припухлых губах ее играла грустная улыбка, а мудрых и лукавых глазах цвета темной хвои светилась невыразимая древняя печаль. Кудесница легко взмахнула рукой и видение рассеялось как неверный дым. Тяжелая деревянная дверь с металлическим кольцом вместо ручки тихо скрипнула и отворилась.

Внутри все было таким же старым как и снаружи. Простые ручной работы полочки с глиняной посудой, незамысловатая старая мебель, на полу плетеный из разноцветных тряпок небольшой ковер. Эшора глубоко вздохнула, пытаясь успокоить разволновавшееся сердце. Вот она и здесь.

Старческие пальцы осторожно коснулись ее ладони, на пульсирующий от боли палец, о котором она совсем забыла, легла полупрозрачная зеленоватая мазь.

– Уколы моих цветов весьма болезненны и опасны, – предупреждая вопрос Кэрл, пояснила Олэсь. – Так, значит, тебя интересует рось? – добавила она, уже обращаясь непосредственно к Эшоре.

Это был не вопрос, а скорее утверждение.

Кэрл с любопытством осматривалась вокруг себя, она никогда здесь раньше не бывала, и может, никогда и не побывала бы, если б не такое дело.

– Да, – ответила она, даже не замечая, что старушка разговаривает не с ней. – Нам необходимо попасть к нему. Не смотря на определенную отдаленность твоего жилища от наших городов, ты наверняка следишь за событиями, – Кэрл качнула головой в сторону стопки газет, возвышающейся на низеньком комоде. – И тебе должно быть известно, что в эти нелегкие на всех нас дни, решается судьба нашего народа.

Олэсь ничего не ответила, с интересом поглядывая временами на ки'конку, она убрала мазь в настенный шкаф и задернула на окне занавески.

– Тебе, как истинной ки'конке, должно быть понятно, что в свете последних событий, многое зависит от того, что скажет рось, – ничуть не замешкавшись продолжала Кэрл, – Несколько лет назад ты на каждом углу кричала, что знаешь как добраться до Хранителей…

Старушка недобро усмехнулась:

– Какая ты прыткая, дитя моё! Видимо, добивать его ты идти собираешься? Или предполагается, что это дело логичнее закончить Эшоре? Ведь на Поле вышла она.

От такой прямолинейности у Кэрл перехватило дыхание:

– Я такого не говорила!

– Но подразумевала, – голос старой ки'конки внезапно стал сухим и трескучим как старые ветки. – Ты права. Можешь считать свою миссию выполненной.

Старушка взглядом не терпящим возражений указала на дверь, которая сама открылась, выпустив идущую на негнущихся ногах Кэрл, и сама стремительно закрылась, едва та оказалась за порогом.

Эшора как во сне опустилась в плетеное кресло-качалку.

– Я так устала, Олэсь. Я так облажалась. Я не просто проиграла поединок…

Старушка сочувствующе покачала головой:

– Девочка моя, зачем столько терзаний? – она взяла её ладони в свои и крепко сжала в знак поддержки. – Как верно заметила твоя спутница, я слежу за событиями и должна сказать: что бы ни произошло там, на Поле, так тому и быть! И говорить о проигрыше время еще не настало.

Эшора задумчиво и нервно грызла ногти, пока не получила по руке легки, но чувствительный шлепок.

– Понимаешь… я не то чтобы хочу… но… ребята… – девушка говорила сбивчиво, невнятно, глотая слова, а порой и целые предложения, и тем не менее смысл ее речи был более чем ясен.

Старушка понимающе кивнула головой и сняла с шеи красивый витиеватый кулон из голубого металла.

– Это мой велин, – она осторожно надела его на Эшору и грустно улыбнулась, – Береги его. Это мой последний друг…и твой пропуск в Березань. Ах…Ведь даром телепатии ты не обладаешь…. Подбрось его в воздух, и он сам отнесет тебя на свою родину. Хранителя ты узнаешь легко. Поверь…Так… Вот это яд и противоядие… на всякий случай, – старушка вложила в холодную ладонь ки'конки два крошечных пузырька. – Что-то еще… – Олэсь задумчиво погладила девушку по плечу и направилась в соседнюю комнату.

Эшора не расслышала и половины из ее речи. Она была словно во сне, блуждая бесцельным взглядом по выцветшим от времени полотнам с вышивкой. Остатки действующего здравого смысла настаивали на необходимости времени для спокойного осмысления всего происходящего, но делать этого совершенно не хотелось. Разум был словно ватный, уставший. Эшора ненадолго задержалась на большом синем вышитом цветке и прижала дрожащие ладони к разгоряченному лбу. И только теперь заметила, что что-то сжимает в руке. Что она здесь делает?

– Вот пригодится, – возникшая как из ниоткуда, старушка сунула ей в руки небольшой сверток, и, невнятно забормотав, сдула с ладони красноватый порошок.

В носу засвербело, и Эшора что было сил чихнула. Когда головокружение прошло, она с трудом смогла раскрыть глаза – солнце слепило невероятно безжалостно – и к своему ужасу осознала, что находится в непросто незнакомой местности, а даже не на Ки'ко…

Олэсь отряхнула ладонь о передник и поправила выбившуюся из тугой прически седую прядь.

– Я исправлю содеянное тобой, Кайсар. Исправлю…

Старушка окинула печальным взглядом свое одинокое жилище и задернула кружевные оконные занавески.

* * *

Мощный удар вырвал его из небытия. Лицо горело, будто по нему дубиной проехались, а в распахнутых глазах мелькали звездочки.

– Ну вот! А вы говорите: в себя не приходит! Вон как глазами хлопает! – заявил насмешливый девичий голос.

Проморгавшись, Эдель поднялся с подушек. Прикрыв рот ладонью, Ириган пытаясь сдержать рвавшийся наружу смех. Жива и Среча растеряно переглянулись, чувствуя себя крайне неловко. Но хранитель смотрел мимо них, в изумрудно-зеленые глаза, полные сарказма.

– Без обид, – предупредила берегиня, протягивая ему напитывающийся от ее прикосновения ледяной водой платок. – Девочки пытались по-всякому. Не вышло. Видимо, судицы все же полакомились твоей энергией.

Под действием холода боль, наконец, локализовалась. И теперь пылало не все лицо, а лишь то место, куда прилетела пощечина. Глядя, как стремительно проступает синяк, берегиня нахмурилась, понимая, что переусердствовала. Бросив на нее взгляд с укоризной, Жива осторожно коснулась щеки хранителя, заживляя место удара.

Поблагодарив повелительницу, Эдель многозначительно осмотрелся:

– Чем обязан такому вниманию?

Среча в недоумении взглянула на хранителя.

– Сам не догадываешься? Что тебе судицы сказали?

Теперь настала очередь Эделя удивляться. Судицы?! Какая может быть связь между ним и судицами?! И что вообще повелители делают в его доме?

Среча в растерянности присела на край кровати. Как «какая связь»?

– Так. Ну ладно, – прервал общее молчание Хранитель Вечерних Сумерек. – С вами интересно, но мне необходимо быть в другом месте. Заточение Лиалина окончено. А доставить его в госпиталь поручено мне.

Эдель едва ли не кубарем скатился с кровати, пытаясь догнать брата.

– Где? Где вы будете? Ириган!

Но Хранителя Вечерних Сумерек уже забрал велин.

– Почему вы мне не сказали! Я необходимо увидеть Лина! – заявил он, стягивая давно несвежую рубашку, и заглядывая в шкаф: пусто! – Не понял! Где мои вещи?!

– В другой комнате, – берегиня указала на дверь, провожая заинтересованным взглядом убегающего хранителя. – А он ничего…

– Руана! Я тебя умоляю. Это же хранитель! – раздраженно отмахнувшись, Среча закусила губу. Эдельвейрик ничего не помнит. И что теперь? Ждать? А есть ли время? И есть ли смысл? Возможно прав Перун и у них остается единственно возможный выход…

Глава 7

Эшора оглянулась – вокруг ни души, только редкая полусухая трава да красный песок. По ноге не спеша прополз крупный коричнево-багровый жук. Эшора брезгливо тряхнула ногой. Жук, камушком, упал в песок и, перевернувшись на лапки, поспешил укрыться в тени.

Полуденное солнце нещадно палило, будто желая до конца спалить итак полуживую растительность этого песчаного плато. От жары плыл воздух. Эшора вытерла воздух рукавом и сняла с шеи медальон. Олэсь что-то говорила насчет «подбросить»…. Что ж попробуем… Она повертела кулон в руках и подкинула высоко вверх. Медальон на мгновенье завис в воздухе и… исчез. Девушка смогла только удивленно выдохнуть. И все???

Тихий непривычный шум за спиной привлек ее внимание. Эшора напряглась, ожидая нападения, и медленно обернулась. Воздух неестественно шевелился, то завихряясь и, поднимая на плато пыль, то вдруг, превратившись в прозрачную густую массу, стал расползаться в стороны, пока не образовал проход, достаточно широкий, чтобы в него проскользнуть. И Эшора, не раздумывая, шагнула вперед. Проход бесшумно захлопнулся, и девушка оказалась совсем в ином мире.

Деревья с изумрудно – зеленой и небесно-голубой листвой упирались макушками в небо. Землю устилал ковер из пушистых папоротников. Некоторые из них доходили до бедер. Поправив на плече небольшую дорожную сумку, девушка двинулась вперед. Под ногами хрустели старые ветки и шелестела трава. Иногда из папоротников вспархивали вспугнутые птицы и огромные бабочки, которые Эшора сначала приняла за сияющие цветы.

Вскоре царство папоротников закончилось, да и лес заметно поредел, плавно перейдя в рощу. Стройные деревья с белыми стволами перемешивались с тонкими деревцами с дрожащей листвой. По лесу разносилось веселое щебетание птиц и стрекот насекомых.

Эшора остановилась и глубоко вдохнула чистый, как горный родник, лесной воздух. Если это мир Хранителей, зачем им другие планеты? Конечно, Ки'ко по-своему красива, но особой ценности не представляет. За свои 19 лет Эшора успела побывать даже в самых отдаленных ее уголках, но нигде не встречала такой совершенной красоты. Большей частью Ки'ко была пустынной. Все пресные водоемы на ее поверхности люди давно обжили и научились очень скромно пользоваться этим бесценным даром природы. А здесь…

Эшора блаженно прикрыла глаза. Где-то, в густой листве заливалась трелями алая пичуга, и девушка боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть ее. Настоящих оперенных птиц она видела лишь раз, да и то на слайдах какого-то инопланетника.

Как должны быть счастливы те, кто населяет это место. Эшора грустно и восхищенно улыбнулась. Роси – улыбка медленно сползла с ее лица. Разве это справедливо? Совсем рядом, над головой сорвалась с ветки шустрая крошечная малиновка, и Эшора поймала себя на мысли, что отчего-то больше не испытывает к ним ненависти. Это было странное ощущение. В другой день она сочла бы его постыдным, но только не сегодня…

Девушка огляделась. Вдалеке, среди древних могучих стволов сверкала на солнце водяная гладь и слышался многоголосый смех. Эшора перекинула сумку на другое плечо и поспешила на шум голосов.

Идти пришлось не долго. Вскоре перед ней открылось небольшое лесное озеро. Это было поистине чудом: темная прозрачная вода лениво колыхалась и сверкала на солнце ослепляющими искрящими бликами. Эшора раздвинула тяжелые упругие ветви и оторопела: существа, каких воображение и в кошмарном сне и в тяжелом бреду не могло представить, ходили по песку, плескались в воде, играли, смеялись. В камышах барахтались низкорослые, едва доходившие ей до колен – человечки с крепкими длинными руками. Их то и дело с нереальным серебристым смехом утаскивали под воду бледнокожие девы с зелеными взлохмаченными спутанными волосами. Мимо поскуливая и повизгивая быстро проковыляла многоглазая и многорукая тварь, горестно прикрывая четыре верхних поврежденных глаза. Рядом с блаженным постаныванием в траве развалился толстенький бородатый старичок. Крупный пятнистокожий парень, до этого равнодушно нырявший в сторонке, отчего-то замер, с интересом поглядывая на старичка. Стебель с большим махровым листом жалобно крякнул и погрузился в воду. Парень, бережно держа импровизированную чашу в руках, вылез из воды и крадущейся походкой направился к деду. Эшора, прищурив глаза, наблюдала за резвящимися. Было странно и дико смотреть на это пестрое сборище отдыхающих, так не похожее ни на ее народ, ни на тех, кого она считала своими лютыми врагами. Они выглядели такими беззащитными, такими мирными… Громкая, грязная ругань прорвала безмятежное блаженство лесного озера – багровый от ярости мокрый старик, размахивая громадными кулачищами несся за пятнистым шутником…

Большая сине-сиреневая птица с длинным хвостом, громко крича, спикировала над самой головой и улетела прочь. Высвобожденная ветка, ликуя и радуясь обретенной, наконец, свободе, с размаху хлестнула девушку по плечу, выбив сверток старой Олэсь. От птичьего крика, казалось, звенел весь мир, и она – Эшора – чувствовала себя такой же птицей, счастливой и свободной. Ей чудилось, будто весь лес, каждая травинка, каждая букашка приветствовала ее… А она могла вот так же как птица крыльями, вскинуть руки и…и… Что это?! Из старой пожелтевшей бумаги проглядывал мерцающий свет. Осторожно развернув сверток, она ахнула. В руках, отливая голубым перламутром, лежало нежное полупрозрачное платье. Такие даже гражданские вертихвостки не носят! Эшора нервно комкала платье, пока, наконец, не решилась. Девушка осторожно расправила подарок старухи… Безусловно Красивое Платье…

Вскоре шум и песни остались далеко позади. Было так тихо, так умиротворенно… Повинуясь внутреннему желанию, Эшора распустила волосы и сбросила обувь. Молодая трава приятно холодила ступни и ласкала их подобно шелку. Шелест густой листвы, редкий щебет птиц, то где-то высоко, то совсем рядом, усыпляющий мерный плеск волн. Ей хотелось плакать от этой долгожданной настоящей тишины.

Она шла по лесу, не выбирая пути: заканчивалась одна тропинка и вскоре начиналась другая, пока не вышла на широкую мощеную узорчатым камнем дорогу, ведущую стоявшему в стороне, на берегу лесного озера белому величественному зданию, вокруг которого ходило, сидело, лежало множество… существ.

Вдалеке Эшора заметила двух мужчин, не спеша бредущих по прибрежной полосе, и стремительно юркнула обратно в лес. Вся романтика испарилась подобно дыму. Незнакомцы неторопливо брели по дороге, пока не поравнялись с ней. Теперь девушка могла рассмотреть их получше. По крайней мере одного. Это был немолодой мужчина, высокий и крепкий, с иссиня-черными волосами, убранными в тугой хвост. Темно-синие, почти черные глаза смотрели на мир холодно и сурово. Никто – ни отец, ни Дроен – не могли с ним сравниться. Это был хищник, ужасающий и прекрасный в своей силе. Мужчина практически нес на себе своего, едва передвигающего ноги, спутника, который беспрестанно кашлял и вздрагивал. Эшора сжалась в комочек. Они были так близко, что девушка слышала их дыхание.

– Вот так все и получилось, – темноволосый расставил небольшое инвалидное кресло и усадил в него друга. – Удобно?

Больной кивнул головой и закашлял. Эшора пыталась рассмотреть второго, но сумела углядеть лишь светло-русый цвет его волос. Остальное было постоянно скрыто могучей спиной темноволосого.

– Спасибо тебе, Ириган, – очередной приступ кашля буквально согнул его пополам. – Мне действительно стало здесь намного лучше. Мир-между-мирами… Ири, я больше не хочу туда возвращаться…

Темноволосый не спеша вытер с губ брата сукровицу и заставил выпить гадкой на вкус жидкости из полупрозрачной фляжки, тем самым ослабив приступ. Язык росей Эшора знала в совершенстве, как обязательную дисциплину, но их речь оказалась ей незнакомой. На первый взгляд. Девушка подкралась поближе и засела среди корней большого дерева. И только когда голоса стали отчетливыми, Эшора с изумлением услышала давно уже мертвый язык. Роси явно не хотели, чтоб их подслушали.

– Ты ведь знаешь, что призывали судиц? Многих их слова вдохновили. Тебе ищут замену.

Светловолосый рось помолчал и спросил, тихо и спокойно:

– Они назвали приемника и его местонахождение?

– Предположительно, они сообщили эту информацию Эдельвейрику. Так что теперь это дело времени.

Лиалин промолчал. На душе стало противно и горько.

– Покайся. И поиски остановят. Покорись воле Перуна и Прове. Покайся.

Хранитель поднял на брата внимательный взгляд бирюзовых глаз:

– Мне не в чем каяться. Пусть ищут.

Лицо Иригана вытянулось и потемнело.

– У меня еще на сегодня дела есть. До лечебницы недалеко. Доберешься самостоятельно.

– Доберусь, – уже в пустоту ответил Лин.

Эшора облегченно вздохнула – отчего-то уход темного рося принес ей облегчение – и осторожно разогнула затекшие колени, болезненно поморщившись. В ноги словно воткнулись тысячи иголок. Легко помассировав их, девушка попробовала встать. Опираясь на ствол дерева, Эшора поднялась, решив подобраться к Хранителю поближе. Под ногами затрещали сухие ветки кустарника. Если бы в этот момент загремел гром, вряд ли бы он оказался громче этого предательского хруста.

Хранитель едва заметно вздрогнул и негромко окрикнул притаившегося:

– Кто здесь?

Собрав всю волю в кулак, девушка, улыбаясь как можно шире, вышла из-под спасительной сени деревьев, не совсем понимая, что творит.

– Ведьмачка? День добрый, – рось, оказавшийся гораздо более юным, чем ожидала она, поднял на нее удивленный взгляд и согнулся в приступе кашля. Его рука судорожно искала лекарство и не находила. Откатившись в траву, фляжка безжалостно разливала на землю драгоценное зелье, через многочисленные мелкие трещинки, образовавшиеся при ударе. Всего одно мгновение, и возможно на одного рося в мире станет меньше… Эшора скинула сумку и бросилась за фляжкой. Мокрые от росы пальцы скользили по гладкой жестяной крышечке, не в силах открыть ее. Оставив тщетные попытки, она вцепилась в нее зубами и повернула. Челюсти болезненно хрустнули, но результат был достигнут. Рось глотал судорожно и неторопливо, словно боялся захлебнуться, пока дыхание не стало более ровным.

– Извини, – Хранитель стер кровь с губ и прикоснулся дрожащей рукой к мокрому холодному лбу.

Эшора молча качнула головой, откровенно разглядывая его. Вряд ли он ее старше. Оценивающий взгляд медленно скользил по белым, как горный снег, волосам, по лицу с большими бирюзовыми глазами и прямым носом, уставшей от напряжения шее, по сутулым от переживаемой боли плечам, по рукам, сцепленным до белизны…

– Не могла бы ты помочь мне добраться до госпиталя? Задумался, и сам не заметил, как забрался дальше, чем нужно бы.

Девушка взялась за ручки кресла, внезапно осознав, что не только прекрасно понимает, но и свободно изъясняется на его языке…. Колеса ритмично постукивали, перекатываясь с булыжника на булыжник. Разговор завязался как-то сам собой. С неловкой шутки, где что-то говорилось про ведьм. Казалось, он доверял ей полностью, и через каких-то десять-пятнадцать минут, Эшора знала про его необычного любимца, велина – Зорца, и столь же необычного друга Хорса, про трех его братьев и могла, пожалуй, найти его дом с закрытыми глазами…. Ей было странно и приятно его общество. Порой она что-то отвечала и порой невпопад. Но больше ее занимали свои собственные мысли: все ли роси такие как этот? Многое из того, что она увидела и услышала здесь, перевернуло ее взгляд на их народ…И главное – если её противник похож на её случайного спутника – сумеет ли она завершить свое дело… Занятая своими невеселыми думами, Эшора и не заметила, как замолчал Хранитель. Примерно через четверть часа в полном молчании они добрались до лечебницы, где их окружили врачи и медсестры. Оказалось, что рось уже некоторое время был без сознания. Из подвала выплыли носилки. Хранителя бережно переложили на них и, задав направление искусственному разуму, направили куда-то в глубь помещения.

Одна из медсестер тяжко вздохнула и, взяв Эшору, словно свою давнюю знакомую, под руку, вошла в лечебницу:

– Хорошо, что все так заняты были этим росем, иначе тебе бы досталось! Ты ведь новенькая? – девица понизила голос. – Это сразу видно! На тебя приказ только утром пришел. У нас со спецодеждой строго! Живо отправили бы обратно!

Так, занятые пустой беседой и обсуждением местных слухов, не заметно они добрались до подсобного отделения.

– Как тебе вообще ЕГО доверили? – сероглазая девица в очередной раз театрально вздохнула и выложила на низенький стол комплект униформы.

– А что же ОН за птица? – Эшора примерила светло-бежевый приталенный халатик и потянулась за такого же цвета чепчиком.

– Это Хранитель Лиалин! Воин Арены!

Чепец упал на пол и, подгоняемый сквозняком, откатился в угол.

* * *

Лиалин с трудом разомкнул тяжёлые веки и открыл глаза. Всё вокруг было каким-то мутным, нечётким. Лин облизал пересохшие шершавые губы и повернул голову. Сквозь большое распахнутое окно в палату лился чистый солнечный свет, и от того она казалась уютной. На стенах висело множество больших объёмных картин, изредка под приятное щебетание птиц, шум леса, плеск воды меняющих свои изображения. Было до странного тихо и хорошо.

Хранитель сделал попытку двинуть рукой – ничего не получилось. Он сжал пальцы и снова дёрнулся – ничего. На плечо легла узкая девичья ладонь.

– Всё хорошо, ясный мой, – прошептал родной голос. – Всё хорошо. Ты живой.

Лиалин сфокусировал зрение на тёмном девичьем силуэте и слабо улыбнулся, нежно сжав в своей ладони её тонкие пальчики.

Нэстаси чуть склонилась над Хранителем, чтобы говорить тише:

– Ох, и натворил же ты дел, Лин. Если б видел, как беснуется Перун!

– Он всегда беснуется, ты же знаешь, – Лиалин глубоко вздохнул и закашлялся. – Помнишь, я как-то раненого зверька-вонючку из леса притащил…

– Лиалин, ки'конка – не зверёк! – Огромные чёрно-серебристые глаза девушки сверкнули едкой нетерпимостью. – Как ты мог сотворить такое да еще накануне нашего сговора?! Ничего мне не сказав! Я убор свадебный шью, а ты на Арену идешь?!! Зачем? Во имя чего? Я точно знаю: ты сам вызвался! Если так и дальше пойдет, отец никогда не позволит нам вместе жить! Знаешь, как он выступал на соборе? Он тебя изжить хотел!