Текст книги "Эскиды"

Автор книги: А. Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

Глава 4

Склонившись над росем, Лано отчаянно тряс его за плечи, пытаясь привести в чувство. Отец был близко. Слишком близко! Если роды начнутся раньше, чем Хранитель очнется, их не спасет даже то, что землянка эта хорошо спрятана под песками. Варкула учует их как опеч добычу! Но Хранитель лишь безвольно болтался в его руках. Рядом тяжело дышала Ляйвилюнь, то смеясь, то плача от боли. Лано отбросил рося на лежак и кинулся к жене. Роженица подняла на него измученный взгляд и облизала пересохшие губы.

– Потерпи. Милая моя, хорошая. Потерпи. Целитель здесь. Он тебе поможет. – Лано целовал ее виски, лоб, губы, шею, руки, гладил ее мокрые, разметавшиеся по грязной подушке волосы. – Все у нас будет хорошо. Мы будем жить здесь. У нас будет свой домик. И сад будет, как ты мечтала. Такой, чтоб всегда – всегда цвел, и никогда не превращался в пески. У нас будут еще дети. – Женщина подняла на него посветлевший взгляд и отрицательно качнула головой, – Еще как будут! Ты будешь такой красивой мамой, а я…

Грохот сверху оборвал его на полуслове, заставив прислушаться. Даже отсюда Лано уловил мрак, исходящий от отца. Ждать было больше нельзя. Встряхнув как следует Хранителя, сайрийец заставил посмотреть его на себя.

– Когда ж ты придешь в себя? – с нескрываемым страхом и гневом в голосе прошептал он.

Лиалин поднял на незнакомца мутный взгляд:

– К. кт… кто..– речь не подчинялась ему.

Лано откинул с узкого красивого лица черные пряди вьющихся волос и напряженно вздохнул, поняв его вопрос.

– Я – Лано – первенец Правителя.

– С. сы…

– Да! Сын Варкулы! Хранитель, сюда идет мой отец. Я могу спасти тебя, если ты поможешь моей жене. Ей очень плохо, наш организм не приспособлен к размножению вашим способом…

– Ты… п… про…

– Я не прошу… я умоляю. Лиалин! Это я отравил клинок твоей соперницы! Это я пытался добить тебя раненого… там, в лазарете – бровь Хранитель изумленно дрогнула – Это я нашел Краду! Я!!! Я УМОЛЯЮ ТЕБЯ ПОМОЧЬ МОЕЙ ЖЕНЕ!

Хранитель поднял на него внимательный бирюзовый взгляд, словно хотел изучить своего врага. Сжав в кулаках край трухлявого матраса, Лиалин попытался встать… и не смог. Лано осторожно помог росю встать, но понял, что пока это бесполезно. Целитель был беспомощен и обессилен.

– Ты слаб, – со странной заботой в голосе произнес он, укладывая его обратно на лежак. – Не торопись. Время еще есть… до родов.

Тихо вздохнув, Лин закрыл глаза и вновь погрузился в нездоровый сон. Никого он спасать не собирался. Наспасался на тысячу лет вперед… Тем более варкулова внука… Сквозь полуопущенные веки он видел, как юный сайрийец, порывисто и страстно поцеловав свою женщину в губы, исчез в темном проходе, и потерял сознание.

День клонился к закату. Облака только – только начали окрашиваться в розоватые цвета, а цветы уже спрятали под плотные синие листья свои трепетные лепестки. Лано хотел было сорвать мохнатый колосок, но передумал, засмотревшись, как тучный шмель перебирает его ворсинки своими мохнатыми лапками. Без сомнения Лиалин – великий Целитель. Оживить целую планету… Ему вот никогда не приходило в голову воспользоваться своим даром для чего-то кроме самообороны да нападений… Впрочем, у него и нет такой силы. Наверняка рось переполнен гордостью. С запада подул теплый свежий ветер, принеся с собой запахи возродившихся лесов. Жить ради великой цели – это ли высшее из благ? Человеческие легкие набрали воздуха, и Лано вдруг впервые подумал, что быть человеком не так уж и плохо. Есть свои преимущества…

– Сын? – легкое удивление скользнуло в вопросе, нарушив спокойствие засыпающей природы.

Лано обернулся. Ветер растрепал черные кудри, сделав первенца похожим на взъерошенного птенца. Варкула дотронулся до незнакомого лица сына, и в его глаза почти промелькнула любовь… Почти.

– Ты похож на мать, – Правитель отступил на шаг, словно желал взглянуть на него в полный рост.

– Отец, – севшим голосом произнес Лано, машинально сжав в ладони, висевший на груди оберег.

– Судя по свету, ты связался с Целителем, – Варкула больно схватил сына за горло и брезгливо отшвырнул в сторону. – Зря пошел против меня, мальчик.

Темный Правитель медленно осмотрелся, будто обнюхивался, и вдруг уверенной походкой направился к скрытому входу землянки. Мощный толчок повалил его на землю, вдавив лицом в подножную грязь.

– Ты туда не войдешь! – Лано прижал отца к выступающему из-под земли корню расщепленного молнией дерева, не давая тому пошевелиться.

– Змееныш! – Правитель шипел и извивался, пытаясь высвободить руку. – Против крови родной пошел!

– Нет, отец, наоборот! Целитель поможет родиться моему сыну. И никто не помешает этому. Даже ты! – Лано пыхтел, покрываясь испариной: удерживать отца становилось все труднее.

– Я пришел, чтобы убить Целителя! – Варкула ловко вывернулся и сбросил сына на землю. – Это важнее твоего выродка!

Однако так и не успел подняться. Продрав грязь с лица, Лано бросился на него. Завязалась драка. Варкула не помнил, чтобы так когда-то дрался. Вход шли ноги, ногти, зубы. Они катались по земле, подминая папоротники. Трещал молодой кустарник. Кровавая ярость застилала глаза. Словно заклинание Лано повторял сквозь зубы: не пущу! не пущу! Там, внизу, умирала его Ляйвилюнь. И нужно было время… Время, чтобы Целитель Лиалин пришел в себя и спас ее… Время любой ценой! Любой…

Лано кинулся на поднявшегося было отца, и только тогда заметил сверкнувший в розовом свете заката тонкий стальной клинок. Резкая боль огнем полыхнула в груди, и мир погас навсегда, исчезнув в сиреневатой вечерней дымке первого дня жизни возрожденной планеты…

Лиалина была мелкая дрожь. Хотелось плакать, но слёз не было. Хотелось закричать, но голоса не было. Хотелось тепла, но вокруг лишь темнота и сырость. Не хочу! Не хочу! Не хочу! Между лопаток болезненно свело. Лиалин глубоко вздохнул и…оторвался от земли. Всё? Да. Пожалуй всё… Его подняло высоко к облакам, и он увидел деяние своего дара: прекрасная, неповторимая, как и всё во вселенной, Аликос вновь жила, сияя голубой звездочкой на темном космическом бархате. Лиалин улыбнулся…Нет, не губами – всем телом…На запястье легла знакомая узкая ладонь. Хранитель обернулся – рядом с ним над планетой парила вечно юная и прекрасная Зоря. Розовая фата её развевалась от несуществующего ветра… Земля стремительно приближалась… Обратно? Зачем? Зоря, я же всё сделал. Битва Целителей выиграна. Ирий возрожден. Неужели я не заслужил даже покоя? – Разве ты не хочешь вернуться к любимой? – Счастье – не моя награда.

Зоря развернулась прямо в воздухе и с материнской нежностью прикоснулась к его белым волосам, замученному, так похожему на неё, лицу, и Лиалина буквально накрыло волной её любви. И ему вновь захотелось заплакать, но уже от того, что у него не было матери и только теперь он смог понять, что это слово значит не просто женщину, родившую его… Ты сделал больше, чем от тебя требовали. О, Лиалин! Ты заслуживаешь много больше, чем просто покой! – Тогда дай мне уйти с тобой. – Они были уже над самой землей. Лиалин даже слышал, как шумел под ними возрожденный лес – Не сейчас. Твой путь кончается не здесь… Запомни, только Жизнь имеет значение. Только любовь. Ступай к Ладе. Она знает, как помочь тебе. Она давно ждет тебя…

Лиалин пришел в себя из-за истошных криков лежавшей рядом женщины. Хранитель с трудом приподнялся на локте, желая увидеть, что происходит, а в голове ещё звенел хрусталём нежный голос Зори, почему-то молящей его выжить. Кричащую женщину заслонили люди в длинных халатах. Местные лекари – Лиалин это понял по особой треугольной нашивке на рукаве.

– Вам надо лежать, – посоветовала ему высокая аликоска, наскоро поправив сползающее трухлявое одеяльце.

– От чего она так кричит? – поинтересовался он, слабой рукой убирая с глаз надоедливую прядь.

Девушка печально посмотрела на Хранителя и едва не расплакалась:

– Она рожает. Только плод идет неправильно. Наша повитуха говорит, что ни она, ни ребенок не выживут… Что?… Что с вами? – девушка испуганно всплеснула руками, заметив, как побледнел рось, и дернулась было к лекарям. – Ему плохо!

Хранитель ловко поймал её за руку и притянул к себе:

– Помоги мне встать, – тихо попросил он. Аликоска хотела было запротестовать, но, заглянув в его строгие бирюзовые глаза, мгновенно передумала.

Лиалин откинул ветхое, ничуть не греющее одеяльце и сел. Голова странно кружилась, практически не давая возможности сосредоточиться. На ощупь ухватив плечо девушки, Хранитель добрался до корчащейся в муках роженицы. Молодость, почти детство юной матери, поразило его больше, чем он ожидал от себя. Взглядом приказав неумелым повитухам убираться прочь, Лиалин склонился над ней Женщина часто и прерывисто дышала, тихо постанывая сквозь зубы.

– Что не так, милая? – ласково спросил он, прикосновением к ее лицу снимая боль. Кожа под его пальцами посерела и потекла, превратившись в слизь. Сайрийка! Она тоже сайрийка!

Поняв, чем вызвано его замешательство, Ляйвилюнь бессильно заплакала. Рось не станет помогать сайрийцам! Это противоестественно… Это… Резкая боль в глубине живота согнула ее вдвое. Лиалин устало оперся на край высокой кушетки. Так для этого ты просила меня выжить? Не много ли ты напланировала, Зоря? Ты лучше других знать должна, что сияние мое меркнет все быстрей! А? Прабабка! Но ответа не последовало. Надрывный крик сайрийки вывел его из полуобморочного состояния. Убрав с лица липкие пряди грязных волос и утерев вспотевшие ладони о некогда белую рубаху, Лин мягко, но уверенно ощупал ее живот. Плод беспокойно забился под его руками, словно почувствовал приближающееся освобождение. Женщина подняла на него доверчивый взгляд и, все еще вздрагивая от судорожных рыданий, вытерла мокрое от слез лицо тыльными сторонами ладоней.

– Сейчас все будет хорошо, – пообещал ей Хранитель, и Ляйвилюнь ему поверила, согласно кивнув в ответ. Лиалин осторожно надавил сбоку, сначала с одного, потом с другого, пытаясь найти брешь в трансформированном теле. Конечно, он мог закончить ее мутацию, сделать сайрийку полноценной женщиной, но к тому времени ребенок задохнется. Теперь же выход один… Его пальцы стремительно погрузились в студенистое желе материнской плоти. Все глубже и глубже, пока не достали до вздрагивающей людской матки. И тогда кипящий свет пробил ткани. Стремительно. Беспощадно. Полный невыносимой боли крик матери прорезал свод землянки и рванул в темнеющее небо… Маленькие сморщенные легкие набрали воздуха, и детский плачь наполнил сумерки, заявив о рождении наследника Правителя Вечерней Звезды…

Наскаралим, не спеша, шел по бывшей главному городу Аликоса. Некогда спрятанный среди кровавых песков, он теперь располагался в самом центре молодой дубравы. То, что когда-то скрывали барханы, теперь укрыл темно-зеленый мох. В изумрудной листве все еще сверкали крошечные капельки первого на планете дождя. Под сапогом что-то скрипнуло. Хранитель осторожно отступил в сторону и с легким недоумением поднял вдавленный в грязь сайрийский оберег. Хватило и беглого взгляда: поломанные деревца, мятый мох… шатающейся походкой бредущий к землянке Лиалин… Нас бросился было к нему и запнулся о вывалившееся из кустов тело незнакомого юноши.

– Лиалин!

Громкий окрик заставил Хранителя Дневного Света замереть на полушаге, так и не войдя в землянку.

– Что здесь произошло? – Наскаралим перешагнул через тело и обнял брата. – Ты цел?

Легкая досада скользнула по уставшему лицу светлого Хранителя. Скользнула и растворилась в безмятежной улыбке его голубых глаз… Хранитель Ночного Мрака слегка отстранился… Голубые… Боевой кинжал скользнул в уверенную ладонь. Сталь пропорола белую ткань туники и вошла глубоко в грудь. Наскаралим рывком выдернул кинжал и, равнодушно отпихнув от себя оседающего брата, обтер клинок о его рукав.

– Что ты наделал… – Лиалин дрожащими руками хотел зажать рану, но это не имело смысла.

– Только давай без этого, – умоляюще – насмешливо оборвал его Хранитель.

«Лин» распахнул глаза, и в них вспыхнула такая злоба, что Нас внутренне содрогнулся.

– Щенок, – зашипел «Хранитель Дневного Света», поднимаясь с земли и на ходу превращаясь в изуродованного шрамами воина. Он надвигался стремительно, подобно смерчу, уничтожая своими черными испарениями все живое на своем пути.

Наскаралим вскинул руку, защищаясь от смертоносной Тьмы Повелителя. Но тело решало быстрее разума. Сверкнув в вечернем свете, самокованый клинок видавшего виды меча нанес сокрушительный удар, поставив ирийца на колени.

– Ну, здравствуй, – тяжело дыша, Нас отдернул клинок от Варкулы. – Что же у тебя все так… мелочно…. Даже такую великую цель как спасение мира ты умудрился свести к банальной травле полуживого мальчишки…

– Мне не нужен мир. Мне нужен он. Отдай мне его, и я уйду! – Темный Правитель поднялся с колен и протянул Наскаралиму в приветственном жесте руку.

– Все кончено, Варкула! Пророчество исполнилось, ты опоздал. – Хранитель опустил меч, но руки подавать не торопился.

– Клянусь, я оставлю и Березань и Целителей в покое! Разве это большая цена за жизни миллионов?

– Это мой брат, Варкула, – спокойно ответил Наскаралим.

Варкула горько усмехнулся и отступил на шаг.

– Тогда ты умрешь!!!

Наскаралим вскинул меч, так что кончик лезвия впился в горло Темного Правителя:

– Шел бы ты по добру по здорову! Не то я передумать могу!

Сверкнув черными злыми глазами, воин обернулся туманом и исчез. Ожидая нападения, Хранитель опасливо осмотрелся – ничего не произошло. В два прыжка оказавшись у землянки, он, что было сил, дернул дверь на себя… и едва успел поймать вывалившегося на него Лиалина, с трудом держащего харалуг.

– Ты пришел, – в его голосе было столько тихой всепоглощающей благодарности, что Наскаралим, забыв обо всем, поддался внутреннему инстинкту и крепко обнял младшего брата, прижав его к своей груди так, будто хотел укрыть от всего мира.

Глава 5

Куртка лежала там, где она ее бросила: на скамье, в углу. В отсутствие Лиалина, тренировки стали ее единственным способом расслабиться. Девушка наклонилась за курткой, и маленький серебряный медальон незамедлительно ударил ее по подбородку. Эшора поспешно спрятала его под майку и едва сдержала подступившие к горлу слезы.

В дверь условно постучали. Эшора бросила на плечо полотенце и направилась в душ. Замок тихо щелкнул и открылся.

– Как он? – Райтор перешагнул через нагроможденные скамьи. – Пришел в себя?

– С ним Кита, лучше у нее спросить! Насколько я знаю, ему лучше, но он ничего не есть.

Эскид быстрыми движениями взлохматил себе волосы, не зная как лучше начать:

– Общую мобилизацию объявили. Война грядет… с сайрийцами….

Эшора резко села, повернувшись к ки?кону. Черные кудри упали на лицо. Грудь высоко вздымалась при каждом вздохе. И Райтор в который раз подумал, как же он раньше не понял, что она рось.

– Как война? А Лин где?! Он связывался с тобой? – сердце болезненно сжалось в предчувствии беды.

Отрицательно качнув головой, Райтор поспешил в небольшую комнатку, последние три для служившую убежищем Аясу. Услышав приближающиеся шаги, Кита инстинктивно прикоснулась к стреттеру. Когда же в дверях, показалась голова Райтора, слабо улыбнулась в ответ, призывая к тишине и прося выйти.

– Может, я все же здесь посижу? Идти мне особо некуда, – эскид бросил встревоженный взгляд на паренька. Аяс был слишком бледен и дышал часто и коротко. Лоб покрывала испарина.

От этих слов девушка вдруг нахмурилась и, подовая собой пример, вышла из комнатки:

– Райтор! Я благодарна тебе за все… Но…

Она могла бы не продолжать, ему уже все стало ясно, но эскид решил ее не перебивать. Кита что-то говорила, объясняла, извинялась…

– Ты любишь его?

– Да, – последовал уверенный ответ. – С самой первой встречи. Прости меня.

Его молчание было страшнее слов обвинения и обиды. Но эскид не отвернулся, не ушел. Вместо этого, он привлек девушку к себе и крепко обнял.

– Спасибо, что была со мной все это время. Рад за тебя. За вас обоих. И смотри за ним лучше. Он часто влипает в истории.

Поцеловав Киту в висок, Райтор решил, что больше ему здесь делать нечего. Проводив бывшего возлюблено взглядом, девушка поспешила к Аясу. Позволив кулону соскользнуть на плечо, она в очередной раз обработала рану на груди. Сильный ожог все никак не заживал…

Легкие, чуть шлепающие шаги подсказали Райтору, где искать подругу. Бесстыдным образом заглянув в женскую душевую, он застал девушку за сушкой волос. Черные кудри безжалостно теребились в потоке горячего воздуха.

– Поговорил? – не отрываясь от своих дел, поинтересовалась Эшора.

– Не все так хорошо, как хотелось бы… Рось серьезно потрепал парнишку. Лин бы здорово помог… Если бы был здесь…

– Мне так плохо, – едва слышно прошептала она, и уткнулась в плечо друга. – Я знаю: с ним что-то случилось… Что-то очень плохое…

Бывший эскид ласково сжал ее ладони.

– Может, пора снова вернуться в свой мир? И оттуда поиски начать?

Эшора в немом изумлении уставилась на друга.

– Доставишь меня на окраину города?

– Может, все же досушишься для начала? – беззлобно поддел ее Райтор, шутливо отталкивая от себя.

Здесь ничего не изменилось. Словно время и катаклизмы обходили это место стороной. Тот же маленький домик, та же вековая раскидистая ардра, те же тишина и покой. Райтор наотрез отказался отпускать ее одну пешком через долину и теперь, припарковавшись под спасительной тенью багровой кроны дерева, дремал в своем венвайдере.

Олэсь бросила на него недовольный взгляд и закрыла окно.

– Зачем привела его с собой? Все равно ведь обратно не вернешься?

Спорить со старушкой Эшора не желала, а потому и отвечать на ее вопросы не стала.

– Лиалин пропал. Уже четвертый день от него ни весточки…

Старушка, словно подавившись воздухом, зашлась в приступе истерического кашля.

– А ты поди на поиски собралась? Дааа… С такой расторопностью у его братьев быть ему уже давно среди пращуров, – прокашлявшись, наконец, ответила она. – Очнулась, милая! Его уже суток двое, как обратно вернули. У Варкулы он был.

Но, увидев, как отхлынула кровь от лица гостьи, Олэсь немедленно умолкла. Что ж она сразу то не подумала: девочке ведь совершенно не откуда такую информацию получать. Уж Кадора точно ей и слова не сказала. Она и сейчас поди верит, что Иса стерла тогда Леесе память. Впрочем, почему ей не верить в это? Ведь невдомек Кадоре, что на девочке к тому времени уже защитное заклятье было. Её, Олэси, творенье. Детище многолетних проб и ошибок впервые сработало безупречно.

– Дома он, – уже более мягким голосом произнесла старушка. – Тяжело ему.

– Дай мне своего велина, – умоляюще попросила Эшора. – К нему мне надо. Очень надо.

Олэсь внимательно посмотрела ей в глаза и грустно улыбнулась. Вот и конец. Всё Перун. Повзрослели дети.

– У меня просьба к тебе будет.

Старушка сняла с шеи тяжелый кованый медальон с крупным зеленым камнем в центре и протянула его девушке.

– У Лиалина есть старший брат. Самый старший. Передай ему это.

Бережно спрятав медальон в нагрудном кармане, Эшора почувствовала, как поле велина обволакивает ее, подобно туману.

Олэсь подождала, пока рассеется след и выглянув из окна, громко окрикнула эскида, пригласив в дом на травяной чай.

* * *

Да. Это был его дом. Велин старушки весьма точно доставил ее на место. Не то что в прошлый раз, когда ей пришлось около часа тогда по лесным дебрям блуждать. Эшора нервно вздохнула и толкнула дверь. И едва не столкнулась с молодой зеленоволосой женщиной. Берегиня? Здесь?! Женщина инстинктивно прикрыла руками свой заметно округлившийся живот.

– Прошу прощения, – растеряно пробормотала Эшора, почувствовав себя крайне неловко.

Берегиня даже не улыбнулась в ответ на извинения:

– Что Вам здесь надо?

– Я хочу видеть Лиалина! Мне сказали, что нашли его! Что он здесь!

Руана оценивающе осмотрела девушку с ног до головы.

– Нет, – равнодушно отрезала она и указала на дверь, но гостья даже не пошелохнулась.

– Мое имя – Лееса. Или Вы мне покажете, где он, или я сама его найду, но без него не уйду.

Эшора даже сама опешила от того как звучал ее голос, настолько тяжелым и низким он оказался, но судя по тому как изменился взгляд незнакомки, поняла, что ее здесь ждали.

– Вверх по лестнице, третья дверь направо, – и ни слова более не говоря, поглаживая животик, берегиня вышла на террасу.

Скинув мягкие, но слишком пыльные для этого дома туфли, девушка буквально взлетела по широкой деревянной лестнице с массивными перилами наверх. Холодные степени приветствующее скрипели под ее ногами. Там встретил ее полутемный коридор, освещаемый лишь парой тусклых лампад, да крошечным окном, от которого света было не больше, чем от простого пятна на стене. Впрочем, ей не нужен был свет. Этот коридор, как и весь дом Эшора знала наизусть с самого детства. Несколько раз глубоко вздохнув, пытаясь унять бешенное сердцебиение в груди и вытерев с виска капельки пота, она повернула ручку тяжелой глухой двери.

Дверь мягко подалась внутрь. Комната, как и помнила Эшора, оказалась узкой и длинной, с высоким потолком и одним большим окном, на котором в глиняном кувшине увядал скудный букет полевых цветов.

– Наконец-то, ты пришла, – вместо приветствия произнес Хранитель Предрассветного Тумана, оторвавшись от книги.

Девушка бросила на него полный укоризны взгляд и присела на край кровати: почему сам сразу не позвал? Лиалин спал. Но это был не здоровый сон. Темные круги под глазами, ожоги, струпья на коже… сайрийцы. Опять сайрийцы! Эшора нежно сжала в ладонях его холодные пальцы и позвала по имени. Хранитель глубоко вздохнул, но не проснулся.

– Кто его нашел? Где его нашли? – уже не шепотом, громко спросила она.

Эделю не хотелось вспоминать произошедшее на Аликосе. Слишком свежи еще были раны, нанесенные братом-предателем. Впрочем, об этом молчал не только он, но и Наскаралим и Дана.

– Нас нашел его. И спас, – только и ответил он.

Девушка едва коснулась поцелуем губ Лиалина и протянула руку Эдельвейрику:

– Доставь меня к вашему брату. Сейчас.

Владения Хранителя Ночного Мрака совершенно не впечатлили Эшору. Проследовав за Эдельвейриком до самых дверей замка, девушка попросила его подождать снаружи, а сама уверенно шагнула внутрь.

Наскаралима она застала за бумагами.

– Зачем пришла? – не отрывая взгляда от документов спросил он.

Девушка молча выложила перед ним медальон старушки.

– Откуда это у тебя? – Нас судорожно схватил его и впился глазами в Эшору.

– Это тебе передала Олеся, – и вдруг до нее дошло. Всё заняло свои места.

– А что еще она просила передать? Где она? Она жива? Отвечай!

– Ничего. Только это, – и немного помолчав, добавила: – Она на Ки'ко. В долине у западных отрогов Зеретарских гор. Спасибо. За всё!

Наскаралим только неопределенно качнул в ответ головой и, быстро скидав бумаги в папку, исчез в дымке своего велина, оставив девушку в одиночестве.

Руана осторожно уселась в широкое плетеное кресло-качалку и неприятно сморщилась: кресло оказалось совершенно не удобным. Нет, она решительно не понимала вкуса Лиалина. За прошедшие дни молодая женщина успела изучить дом Хранителя как свой собственный. Даже в скирды заглянула. От всего увиденного создавалось впечатление, что брата ее мужа совсем не интересовал ни комфорт, ни уют. Не было в его жилище ни гербариев, как у Овсеня, ни хрустальных безделушек, как у Даны, не ковров, как у них с Эделем. Ничего, что придало бы этому дому обжитой вид. Единственным украшением в доме служила большая картина неизвестного художника «Рассвет над Ирием», висевшая прямо перед лестницей, ведущей на второй этаж. Поистине масштабное полотно. С тех пор как им пришлось поселиться в доме Лиалина, Руана часто замирала перед ней. И порой женщине казалось, что лучи восходящего светила, неуверенно касающиеся ночного неба, вот-вот оживут, и утро, наконец-то, наступит.

Руана глубоко вздохнула. Этот дом давил на нее, словно стены его пропитала невыносимая многолетняя тоска. И тоска эта с каждым днем все больше захватывала саму берегиню.

Сняв с плеч тонкий платок, женщина уселась поудобнее. Солнце стояло в зените и только легкий ветерок, да тенистая терраса, давали возможность бывать в это время на воздухе. Руана прикрыла глаза соломенной шляпой и подумала, что, возможно, это не дом на нее давит, а его хозяин. Что такое дом? Стены да крыша…. А вот Лиалин… верный боевой товарищ далекого прошлого…. Когда-то он ее опекал, защищая и прикрывая в боях за башню Хорса. Когда-то ее принесли к нему в лечебницу, израненную и упрямую, а теперь он не приходит в сознание третьи сутки, и Руана готова быть возле него до победного. Но для нее эти битвы закончились сотни и сотни лет назад, а для него только позавчера….

Звук быстрых шагов прервал невеселые размышления. Берегиня приподняла поле шляпы, желая разглядеть визитера. По мощеной дорожке, подобрав подол узкого фиолетового платья, спешила Нэстаси. Руана недовольно нахмурилась. Только ее здесь и не хватало! Незаметный щелчок пальцами, и петли калитки мгновенно заржавели, а сама калитка покрылась толстым слоем темно-зеленой тины. Нэстаси так и замерла перед ней, с брезгливым выражением на лице, но коснуться дверцы так и не решилась.

– Руана! – наконец, позвала она берегиню. – Или немедленно убери это! Или подойди ко мне!

Ехидно улыбнувшись, Руана надвинула шляпу обратно на глаза. От такого ответа, Нэстаси на мгновенье опешила: никто не имел права чинить ей препятствия. Перун сам выбрал ее в невесты Целителю! Глубоко вздохнув, девушка провела ладонью над калиткой: тина мгновенно потемнела и, засохнув, посыпалась на землю, подобно старой шелухе.

Берегиня слышала приближающееся разгневанное дыхание дочери Чакосы, но даже пальцем не пошевелила для ее приветствия.

– Я знаю, что некая девица, более того – ки'конка, вошла в дом моего будущего мужа! – девушка приподняла ей шляпу и нетерпеливо притопнула ногой, ожидая ответа.

Спокойный взгляд темно-зеленых глаз был ей и ответом и пощечиной одновременно. Закусив до крови губу, Нэстаси едва сдерживала себя. Одна часть ее души готова была вцепиться в глотку этой равнодушной водяной девы, а другая – взвыть от горя и обиды. Но не сделав ни того ни другого, девушка тихо спросила:

– Это она? Лееса?

Ответа не последовало.

– Значит, ее ты впустила в дом? Ее, которую все давно похоронили! Которую и прошлым то назвать трудно! Которая насквозь пропахла ки'конами! – тихая ярость, изначально сочившаяся из ее слов, теперь превратилась в истерику. – А меня и во двор допускать не желала! Так я сама разберусь с ней. Меня все заверяли: Лееса – всего лишь призрак прошлого! Призраки – это по моей части!

Девушка ринулась к входной двери. Этого допустить берегиня не могла. Сейчас было не время и не место для подобных сцен. Взмахнув рукой, водяная дева поставила перед Нэстаси запруду: особый вид ловушки, попадая в которую жертва начинала тонуть словно провалившись под воду. Нет. Никого топить она не собиралась. Но иного способа удержать девушку Руана не видела.

С трудом выкарабкавшись из поля ловушки, Нэстаси буквально рычала от злости. Платье набрякло от крошечных капель воды, составлявших поле подобно туману, прическа растрепалась.

– Мне жаль, Нэстаси. Действительно жаль. Но здесь и сейчас тебя быть не должно. Уходи!

Нэстаси стояла посреди сухой как и прежде террасы и дрожала от холода, пережитого ужаса и ярости. Слезы сами собой катились по бледным щекам и падали на раскаленный от солнца камень. Полуденный ветер продувал насквозь промокшее платье, отчего становилось холодно, не смотря на жару.

Почувствовав, что сама вот-вот расплачется, Руана глубоко вздохнула и попросила своего велина перенести девушку во владения ее отца.

Скрипнули деревянные половицы, но берегиня даже не обернулась. Она и так знала, кто пришел.

– У нас были гости? – спросил Эдельвейрик, заметив рассеивающуюся дымку велина.

Руана лишь молча качнула головой ему в ответ и ласково коснулась мягких завитков его розовых волос.

– Все в порядке? – хранитель обеспокоено посмотрел на жену, пытаясь понять, что за непонятная ему печаль заволокла ее зеленые глаза.

Так и не дождавшись вразумительного ответа, он предложил вернуться в дом вместе, сославшись на невыносимую жару. И подхватив Руану на руки, поспешно скрылся в спасительной прохладе старого дома.

Светало. Настежь распахнутое в ночь окно уже радостно впускало в комнату первые лучи просыпающегося солнца. Лиалин глубоко вздохнул и открыл глаза. Он был дома. На Березани. Рядом, уткнувшись в его плечо, спала Лееса. Черные кудри разметались по подушке.

Хранитель с нежностью коснулся ее лица и, стараясь не разбудить, покинул кровать. За окном уже во всю щебетали лесные птицы. Лиалин замер на мгновенье, прислушиваясь к их голосам, и вышел из комнаты.

Лестница казалась ему бесконечно длинной, а каждый шаг давался большим трудом, и все же было огромным удовольствие вновь оказаться на родной земле, в родном доме, в родном времени, спускаться босыми ногами по родному полу. Мимо с заспанным видом прошел Эдельвейрик. Из одежды на брате были только холщевые штаны. Потянувшись от души, Эдель налил себе прохладного морса и обернулся. Стакан выпал из ослабевших пальцев. Не говоря ни слова, он шагнул Лиалину навстречу и крепко обнял его. И только его надрывистое дыхание выдавало ту бурю эмоций, что захватила его.

– Помоги мне, Эдель, – тихо произнес целитель. – Я хочу покончить с этими играми в пророчества раз и навсегда.

– Лада уже ждет тебя, – также тихо ответил ему Эдельвейрик. – Ждет вас. Тебе лишь надо окрепнуть.