Текст книги "Эскиды"

Автор книги: А. Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Глава 4

Лано рывком распахнул двустворчатые окна, подставив мокрое лицо холодным порывам ветра. Устал… Вечная, не проходящая усталость. И напряжение… Зачем отец требует невозможного? Он все равно не сумеет быть ему подмогой… Тем более теперь… Остро кольнуло в груди. Лано судорожно вздохнул. В его организме что-то происходило, что-то неподвластное ему самому. Медленно, но неотвратимо он менялся. Рассматривая свои руки, Лано не расслышал тихие шаги матери.

– Лано?! – полный изумления и радости шепот прозвучал подобно грому. – Сынок?

– Правительница? – Лано попытался принять свою обычную студенистую форму, но тело отказалось его слушаться. – Как ты вошла? Я запирал дверь! Я знаю!

Иса недоверчиво и восхищенно смотрела на своего первенца и не могла налюбоваться: высокий статный, словно молодое деревце, он затравлено смотрел на нее своими темно-синими глазами, волнистые пряди черных непослушных волос падали на красивое чуть вытянутое лицо, скрывая бледный румянец. Мучительный стыд застыл во всей его позе…

– Как же ты хорош! – прошептала женщина и кинулась ему на шею. Ее руки прижались к его плечам, ласкали его лицо, волосы, – Сынок… сынок… Я и мечтать не могла, что обниму тебя когда-нибудь!

Лано неуверенно обнял мать. Сначала осторожно, а потом крепко. Он ощутил ее дыхание, запах ее волос, трепет ее рук… И вдруг со всей ясностью осознал: каков на вкус мир предков. Понял, отчего их отцы так горевали об их жизнях. Запахи, прикосновения, голод, сон – у них все – абсолютно все! – по-другому!

– Я так рад, что ты пришла, – запинаясь, произнес он. – Я рад. Мне многое надо у тебя спросить, но и рассказать – не меньше… Это так странно…

Взгляд Правителя бесцельно блуждал по теплому черному бархату ночного неба Редкие яркие вспышки разноцветных огней недвусмысленно указывали на всю особенность этой ночи. Под сапогами из хорошо обработанной кожи опечи стелились первые робкие ростки будущих непроходимых дебрей. Память относила Правителя все дальше в прошлое, когда измотанный войнами и долгими поисками народ-отщепенец решил осесть на Сайрийи – Вечерней звезде, как назвал ее тогда Асень…

…Златовласый паренек с воспаленными от постоянных недосыпаний глазами что-то внимательно рассматривал, стоя в центре стереокарты.

– Наивный мечтатель, – выдернул его из раздумий сильный приглушенный голос. – Мы не сможем уйти от них! Все! Абсолютно все пространство роси смогут прощупать с помощью Целителей!

– Им сейчас не до нас, – паренек обернулся к говорившему и сочувствующе покачал головой: – Ты жуткий пессимист, мой друг. Просто удивительно, как ты умудрился вести наш народ в такие битвы!

– Язвишь?

Асень коротко засмеялся и вернулся к своему занятию:

– Понимаешь, перед тем, как уйти с тобой, я говорил с Прове. И он сказал, что наши противники… мы, то есть, выживем после удара Десницы Сварога и не просто выживем, а приобретем невиданную доселе силу. А ты знаешь, что это значит?

– Что?

– А это, Варкула, значит, что мы обязательно найдем место, недосягаемое для Перуна и Дашубы, – поучительным тоном объяснил паренек. Изумрудно-зеленые глаза его смотрели сквозь Варкулу, сквозь пространство, наливаясь, как живой водой, интересом, – А это что такое? Раньше ее не было…

Его пальцы стремительно бегали по призрачной карте, заставляя звезды и планеты двигаться в хаотическом порядке.

Вздохнув поглубже, Асень ушел в мир-между-мирами. Голоса…стоны…смех…тишина… прошлое…грядущее… Пустота… Мир полный огней…. Отмахиваясь как от назойливых мух, бывший рось разгонял ненужные видения. Вот оно! Недоверчиво поглядывая на мерцающую точку, паренек почти полностью растворился в нигде – ошибки быть не могло. Это была планета, нестабильная в их измерении…

Асень дрожащими от усталости и возбуждения руками пробороздил золотистые кудри своих волос и тихо прошептал:

– Прове был прав… – и вдруг громко захохотав, кинулся к другу и, крепко хлопнув его по плечам, радостно вздохнул полной грудью: – Варкула, друг, взгляни на эту пульсирующую точку – это наш дом. Это легендарная Вечерняя звезда. Варкула, ты все еще не понял? Это же наша Сайрийя! Теперь наша. И я знаю, как мы доберем к ней, – уже тихо добавил он, с такой любовью глядя на крошечную звездочку, что Варкула едва не рассмеялся. Однако и его заметно взбудоражила мысль, что их скитаниям подходит конец. Конечно, если Асень не ошибся…

… Правитель откинулся на спинку кресла и попытался отключиться от всего. За стенами замка бушевало веселье. Коренные сайрийцы праздновали День Обретения земли. И только несколько выживших старейших заперлись в своих комнатушках. Варкула ощущал их силу, слившуюся в единый поток, устремившийся на поиски памяти потерянных друзей и родных. Они звали его, но он отказался. Впервые! Не время сейчас лить слезы по прошлому. Наступила пора действовать!

Лано красиво спикировал над веселящейся толпой и опустился перед одиноко стоящей в стороне «девушкой».

– Ты чего здесь одна? – недовольно просвистел сайрийец, втягивая в себя крылья и приближаясь к своей печальной подруге.

Их массы на мгновение соединились, обменявшись накопленной влагой.

– Твой отец совершенно не принимает меня! – надрывным голосом выкрикнула она, утирая щуплый хоботок. – Он не любит меня…

– Он никого не любит, – равнодушно пожал плечами первенец Правителя. – Даже мать, а она одного с ним вида.

В небе опять затрещали красные фейерверки, заставив сайрийца инстинктивно пригнуться – уж больно они напоминали разряды росей. Лано трансформировал руки в крылья и укрыл ими свою подружку. Было до странного хорошо… тепло. Совсем рядом в молодых зарослях бесстыдно совокуплялись их сверстники. Когда-то и им нравились такие игры. У них было много партнеров… Но все это было до того, как стало известно, что Ляйвилюнь не способна выносить дитя. Раз за разом из нее вытекала лишь жидкая масса, не способная к жизни…

Многократное стрекотание заставило обоих вздрогнуть от неожиданности. Из высокой травы потек водянистый ручеек. Лано брезгливо поморщился и отступил в сторону, не желая быть задетым.

– Я слышала: мы готовимся к войне…

– Не мы – они, – мягко и уверенно поправил он девушку, настойчиво уводя подальше от празднующих. – Мы же укроемся в тихом уголке, на совсем другой планете. Мне так надоели его вечная жажда мести и вечное одиночество. Он не хочет понимать, что мне абсолютно наплевать на то, что случилось, задолго до моего рождения. Мой век короток, и я не желаю провести его в погоне за чужими призраками!

– Ты говорил это отцу?

– А что толку? – Лано склонил к ней голову и потерся о ее висок, сам себе удивляясь: все чаще он преобразовался в человека и все больше ему это нравилось – новые незнакомые ощущения, новые возможности и мир… мир с этим зрением видится совсем по-иному. – Я говорил с матерью. Она поможет нам сбежать.

Ляйвилюнь только крепче прижалась к нему и счастливо вздохнула, невольно вспоминая, какими были их отношения в самом начале. Ее ласковый и нежный Лано был тогда озлобленным неразговорчивым существом с непомерной гордыней и возможностями. Их было много – придворных нимфеток, ищущих свое счастье в чужой постели. Почему он выбрал тогда ее, она не могла понять и по сей день, только в тот день жизнь провинциальной искательницы приключений круто изменилась. Сначала были буйные гулянки. Он часто оставлял ее в одиночестве. То было странное одиночество: много денег, много свободы, много развлечений… Но чем больше она узнавала его, тем больше хотелось уединенных вечеров. Первый их зародыш был встречен бурной радостью их окружения. Первый ее выкидыш – глухим презрительным молчанием. Она знала, что советовали ему всевозможные доброжелатели, и покорно ждала своего отбытия из замка. Однако Лано поступил как всегда на свой лад – демонстративно выделил ей покои рядом со своими, объявив ее тем самым своей женой.

Ляйвилюнь до сих пор с содроганием вспоминала свои первые дни в замке. Каждый, кому не лень, тыкал в нее пальцем и зло щерился при любой ее просьбе и требованию. Сколько ночей она провела, запершись у себя и вздрагивая при каждом постороннем звуке. Пока первенец Правителя не навел, как он потом выразился, порядок… Лано никогда не был многословен, даже наоборот, излишне молчалив. Невозможно было догадаться – спокоен он или его тревожит что-то. И лишь теперь она могла сказать с уверенностью, что знала наверняка, отчего после каждого разговора с отцом Лано распахивал всегда плотно закрытое окно и подолгу дышал легкими…

Она всегда считала, что ей повезло. Такой жирный кусок, по словам подруг, еще ни кому не удавалось ухватить до нее… Ляйвилюнь улыбнулась своим мыслям и потерлась о его твердую человеческую грудь – но они даже не предполагают, насколько ей повезло на самом деле.

– Ты готов отказаться от власти и поклонения?

– Думаешь, счастье в них? – тихо, словно самого себя, спросил Лано, – А я хочу покоя. Пусть мои братья дерутся за власть. Они хитрее и коварнее. Отец обретет в них лучших помощников, чем во мне. Я же всей этой межродовой грязью сыт по уши. И, знаешь, мне совсем не интересно, кто из них победит: роси, ки'коны или сайрийцы. Все они равноценные глупцы.

Вдалеке от восторга завизжала толпа. Лано напряг свое мутированное зрение и вгляделся в ночь. На высокий каменный балкон вышел его отец. Он что-то говорил о могуществе, о хозяинах вселенной, о силе, о страхе. Лано не слышал его и только с грустью смотрел на подножия замка толпы, ибо в отличие от них он знал как устал его отец… от самого себя.

– У нас будет ребенок, – робко шепнула ему на ухо Ляйвилюнь, но Лано лишь согласно кивнул головой, продолжая неотрывным взглядом следить за отцом. – Ты не понял. Живой ребенок!

От такого заявления его будто вверх подбросило.

– Откуда ты знаешь?

Девушка бережно прикоснулась к своему животу:

– Он шевелится. Там, внутри… Это так непривычно.

– Шевелится? – непонимающе моргнул Лано. – Как это?

– Ну, как маленький опеч в мешке, – смущенно пояснила она, – Помнишь ту ночь, когда любили друг друга в образе предков?

Лано отлично помнил ту ночь, когда едва не потерял любимую из-за ссоры с отцом.

– Это же было давно! – недоверчиво воскликнул он, размахивая от возбуждения крыльями, – с тех пор ты уже потеряла двоих!

– Но этот живет особой, своей жизнью, – чуть слышно пояснила она, – Он сильно выматывает меня, поглощая всю накопленную плазму…

– Вот почему ты все время ешь и спишь. Ты жаловалась на дурное самочувствие, когда я позвал тебя в горы, а я-то, глупец, еще злился. Толстой тебя обозвал… А вдруг это паразит какой? – вдруг испугался он, протягивая к ней руки-щупальца, но девушка стремительно отпрянула от него.

– Не трогай! Я тоже говорила с твоей матерью – это наше дитя!

Наследник замер, внимательно глядя на свою избранницу:

– Если ты права, это дитя убьет тебя.

– О, нет, – Ляйвилюнь сладко потянулась и покачала головой, – Правительница сказала, что надо найти одного из семи Целителей. Любого, но лучше того, кто носит имя Лиалин. Он способен помочь мне… и малышу…

Улыбка медленно сползла с лица Первенца. Лиалин? Почему Лиалин??Почему именно этот рось???

– Я думаю, мы справимся, – девушка нежно коснулась его губ. – Иса уверена: он не откажет.

Лано скользнул взглядом по ее животу и умиротворенно улыбнулся, словно для него в этом мире все было решено… решено бесповоротно и, наверняка, верно. И он точно знал: Лиалин придет на помощь.

Никто и не заметил за шумным и красочным фейерверком, как над их головами мелькнула и исчезла красно-синяя искорка, растворившись в глубоком темном бархате бездушного космоса.

Варкула проводил взглядом удаляющуюся звездочку, но, не придав ей особого значения, возвратился к своим, как всегда, неотложным делам, начисто позабыв, что супруга просила его зайти к ней этой ночью, т. к. был очень, очень, супруга так нажимала на это, важный разговор. Только месть имела значение.

Каундарук нервно бил хвостом об пол. Разговор явно принимал неприятный оборот. Не стоило идти на такое соглашение с этим сайрийцем. Да и не пошел бы он, если б не отличный посул.

– Я всего лишь хочу, чтобы вы выполнили наше соглашение, – щека сайрийца неприятно дернулась. – Я приказал заманить его на Каранту…

При слове «приказал» Правителя дроптэнов словно передернуло. Никто не смеет приказывать ни его народу, ни ему…

– Наберись терпения. Привести его сюда задача не простая. Надо чтоб он сам прибыл. Добровольно. – Каундарук задумчиво качнулся на хвосте и, величественно взмахнув руками, воссел на свой трон: – Может Великий воин пожелает собственноручно завершить жизненный цикл Целителя?

Сайрийец на мгновение задумался и едко прищурил глаза:

– Я прибуду сразу после Целителя, – голографический экран в центре тронного зала превратился в голубую точку и погас.

Правитель дроптэнов сосредоточенно грыз кончик хвоста. Эта некоролевская привычка – единственное, что осталось с ним, когда закончилось детство. Он вылупился последним из всей кладки, но вопреки всем законам именно ему предстояло стать Вождем. Будучи с детства предоставленным самому себе, Каундарук часто далеко уходил от Родового Гнезда. Тот вечер был самым обычным. Как всегда, поругавшись со старшими братьями, он отправился в прерии на всю ночь, чтобы поохотиться. Когда за спиной раздался оглушительный взрыв, Младший из Рода не сразу понял, что произошло. Лишь после того, как рассеялся дым, и, ошалевшему от страха взору предстали серые руины родного гнезда, Каундарук понял, что остался один. Выжившие, конечно, были. Покалеченные, совершенно недееспособные родственнички… Их было в достатке. Но ни родители, ни один из 16 братьев, ни сестренка не выжили. В три дня Каундарук избавился от изувеченной родни и занял престол, провозгласив Диахриар – стольным городом Каранту. В последующие несколько дней он занимался только поиском убийц. Нашел. С тех пор к нему намертво приклеился титул Кровавый…

Черный коготь зло вырезал на ручке трона символ мести, лениво сбросив на пол тонкую металлическую стружку. У ног, причитая и всхлипывая, ползал придворный шут. Вожак встряхнул ушами, желая избавиться от его назойливого попискивания.

– Бедный-бедный Целитель… – обхватив морду тощими лапами, шут раскачивался из стороны в сторону. – Плохой– плохой сайрийец…

– Вонючая куча дерьма! Когда же ты заткнешься! – красный гребень опасно вздыбился и опал. Выпустив пар через широкие ноздри, Каундарук с досадой взглянул на писклявое несчастное существо, ущербное от рождения. Не стоит срывать на нем зло, вызванное сайрийцем… Правитель Вечерней Звезды желает получить Целителя здесь и живым? Пусть так и будет. Юный рось не совершенен. Должны быть уязвимые места… Смешно. Ирийцы считают себя высшей расой, но грызутся меж собой как свора падальщиков, в то время как они – дроптэны – давно миновали период клановых войн… Если родная кровь не может договориться… Так пусть перебьют друг друга. В этом им можно только помочь. Чем их меньше, тем лучше… Для всех.

Глава 5

Венвайдер бесшумно парил над водой, отбрасывая длинную тень по правому борту. Тонкая женская рука опустилась в воду, будто хотела поймать мирные волны. Утреннее солнце только поднималось над горизонтом, отчего вода казалась золотисто-малиновой. Крошечные рыбки серебристыми стайками прыгали под прогулочным венвайдером. С уверенностью профессионала Шиэл внес изменения в курс их полета и присоединился к супруге. После вчерашней пьянки голова слегка побаливала, но, не смотря на все уговоры Сэйлины, пить таблетки отказался. Прохладный воздух океана бил в лицо, и даже серая куртка эскида Дроена согревала с трудом.

За годы обучения он безусловно скопил немалую сумму. Но эти деньги должны были пойти на выкуп его семьи. Три человека – дорогая покупка. Особенно теперь, когда и предприятия и частники нуждаются в дополнительной рабочей силе. А если учесть, что среди них есть довольно крепкий паренек, то до недавнего времени это вообще не представлялось возможным… Шиэл нежно обнял любимую и, запечатлев на ее виске легкий поцелуй, отправил в теплую каюту, побоявшись возможной простуды. Любовь… Странная она штука… Приходит порой совсем не вовремя. Вот как к нему… Шиэл горько усмехнулся. А ведь не подари Райтор им это поместье, и не стал бы он выкупать семью. Деньги пошли бы на приобретение клочка земли на материке… Он готов был на это. Готов… Соленые брызги ударили в лицо, словно хотели смыть с него тяжесть его тайной вины, но Шиэл знал, что это допущение до конца жизни будет пожирать его душу мелким червем.

К полудню они достигли Низъеллы. Венвайдер пришлось оставить на загородной стоянке, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Купив у старьевщика более подходящие для этого места наряды, молодожены сняли номер в местной гостинице.

Комнатка оказалась тесной и безобразно грязной. Подоткнув длинный подол серо-коричневого платья за пояс, Сэйлина вооружилась ведром с мыльной водой и тряпкой. Система конвекции воздуха еще прошловековой конструкции неприятно гудела над головой и совершенно не охлаждала раскаленный полуденным солнцем воздух. Душно… Шиэл сильным толчком распахнул замшелое окно и отключил в комнате всю технику. За прошедшие годы город сильно изменился, но остался все таким же по-скотски грязным. Холеные господа и забитые рабы… Блеск и смрад. Шиэл внутренне содрогнулся и зафиксировал на поясе кобуру со стреттером. Где-то там среди этого моря людей была его семья… Девичья рука ласково обняла его за шею и потянула от окна.

– Ты со мной ни разу не заговорил с тех пор, как мы прилетели в Низъеллу, – Сэйлина умоляюще взглянула на него и опустила руки. – Что я сделала не так?

Эскид на мгновенье застыл, не зная как реагировать на ее обиду.

– Дорогая моя, – он присел на край кровати, осторожно усадив ее к себе на колени. Девушка поддалась неохотно, но все же поддалась. Эскид ласково коснулся губами плавного изгиба ее шеи, вдыхая тонкий чуть сладковатый аромат ее волос. – Не ты, а я всему виной. Я не видел семью с самого перевода в среднее звено. Братишка теперь, пожалуй, ростом повыше меня будет… Прошло столько лет… Где я теперь их найду?

Девушка, казалось, слушала в пол-уха, сохраняя все тот же обиженный вид.

– Для начала стоит просмотреть объявления о продаже рабов. Это сделаешь ты. А затем следует запросить их имена в базе данных Низъела… Этим займусь я, – с независимым видом Сэйлина дотянулась до свежего бутерброда и с наслаждением вгрызлась в него. – Моя семья богата, владеет не одним производством. Ни у кого не вызовет вопроса, если я стану искать какого-то определенного раба. При нашем положении в обществе, мы можем позволить себе такую прихоть.

Шиэл в сомнении качнул головой и отщипнул кусочек от ее бутерброда:

– Ты забываешь, что ушла из дома…

– Ты не знаешь моего отца. Общественное мнение превыше всего! Поверь, для всех – я по-прежнему – любимая папенькина дочка…

Торги начались по традиции с первым лучом солнца. Длинные шеренги измученных людей представляли собой жалкое зрелище. Немногочисленные покупатели лениво бродили меж живых рядов, оценивая приглянувшийся «товар». Судя по поведению и разговорам, в большинстве своем скупщики оказывались только представителями владельцев крупных и мелкий предприятий, ищущих дешевую рабочую силу. Появляться в Низъелле их работодатели считали ниже своего достоинства. Но залетали и праздные гуляки, в поиске новых ощущений. Шиэл внимательно просмотрел список из нескольких десятков имен и характеристик и, надвинув посильнее на лоб широкополую шляпу, желая спрятать воспаленные от усталости глаза, двинулся к месту 1539. Накануне вечером Сэйлина выложила на стол целую стопку катэков. Базы данных по рабам, любезно предоставленные работорговцами. Что ж… Она оказалась права. Имя её семьи действительно открыло многие двери без лишних вопросов.

Просидев до глубокой ночи, они сумели выбрать до сотни наиболее подходящих по описанию людей. Его жена уснула прямо за столом так и не закончив просмотр очередного списка. Стараясь не разбудить, Шиэл перенес девушку на маленький диванчик в углу и укрыл тонким пледом, привезенным с собой. Ночи в Низъелле как и много лет назад все так же холодны, а пользоваться одеялами гостиницы, эскид брезговал. Сам же он продолжил начатое. И лишь когда за окнами забрезжил рассвет, позволил себе закрыть глаза. Но лишь на мгновенье. Торги проходили один раз в семь дней, поэтому необходимо было спешить.

Худые, толстые, забитые, гордые… Шиэл старался не смотреть им в глаза, зная, что наткнется только на ненависть и… свое прошлое. Мужчины, женщины… Нищие, преступники… Место 1539 пустовало. Эскид растерянно выдохнул и оглянулся. Стоя на подножке 1538, молча плакала маленькая девочка, лет семи от роду. Шиэл вытер о куртку взмокшие ладони и неуверенно обратился к ней:

– А где парень отсюда? – вопрос был задан очень тихо, так как разговаривать с продаваемыми строго запрещалось.

Девочка взметнула на него перепуганные глаза и вдруг, слизнув с верхней губы слезы, доверительно прошептала в ответ:

– Он пытался сбежать…

Нехорошее предчувствие сжало сердце. Пальцы сами вынули из потрепанной пачки сигарету и засунули ее в рот. Дорогая новенькая зажигалка несколько раз щелкнула в холостую, пока, наконец, не высекла искры. Мимо с вальяжным видом прогуливался охранник. Шиэл проследил за ним взглядом и убрал сигареты в нагрудной карман.

– Дессе, Вы не могли бы мне помочь.

Охранник обернулся и, вежливо улыбнувшись, приготовился слушать.

– Я хотел купить себе раба 1539, но его нет. Могу ли узнать, кто оказался быстрее меня и предложить ему большую цену?

Охранник сочувствующе покачал головой, поправив жесткий воротничок серого камзола:

– Если Вы пришли только за ним, то, боюсь, путь Ваш был напрасным. Этот раб пытался бежать сегодня ночью, и был наказан.

Зажигалка выпала из непослушных пальцев.

– Как сильно?

– Казнен. Если бы Вы сделали на него заявку заранее, мы были бы не столь суровы, – мужчина изучающе смотрел на эскида. – Вы уронили.

Сказано это было так буднично, словно ничего и не произошло. Шиэл на мгновение отключился от всего, стараясь унять шум в голове.

– Я могу взглянуть на него. Хочу удостовериться, что это тот самый раб. Потом я куплю другого.

Охранник проводил его до морга, объяснив смотрителю, зачем они пришли. По пути он не задал ни одного вопроса и ничего не сказал. За годы службы ему пришлось насмотрелся всякого, так что эта просьба была чем-то вроде улыбки. Были такие, что специально платили за возможность посмотреть на вскрытие и такие, что покупали людей для своих извращенных утех. Много чего он видел – видел и молчал… И работал. Работал, чтобы его дети никогда не оказались на этом рынке.

Длинный широкий коридор уходил резко вниз. Шиэл шел молча, торопливо. Думая о том, что на планете миллионы людей, и это может быть вовсе не его брат, а… Смотритель отдернул клеенку. Миллионы людей… Миллионы… И только один с крупной родинкой у виска и личным штрих-кодом на запястье. Синий от холода, с заиндевелыми ресницами. Шиэл смотрел и удивлялся, как изменился брат. Вырос. Голубой иней на волосах подтаял от прикосновения теплых пальцев. Какой у него стал… был… голос? Шляпа мягко ударилась о стальную плиту и упала на пол. Опоздал… Смотритель изумленно взирал на странного гостя. Высокий, хорошо одетый, с полным затаенной вины взглядом. Он как две капли воды походил на того, кто лежал перед ним. Только возраст их различал… И общественный статус.

– Вас интересует только этот раб или его родственники тоже? – осмелился произнести смотритель и с удовлетворением отметил про себя реакцию незнакомца. – На рынке продается его сестра. Место 1538.

Тусклый эншар лениво покачивался над обеденным столом, отбрасывая на стынущие блюда голубоватые блики. Легкая занавеска то и дело взлетала вверх от ночного прохладного ветра. Как обычно палящая жара сменилась к ночи легкой изморосью и за окном, снова шумел дождь. Сэйлина разгладила несуществующие складки на скатерти и выпустила еще два эншара. В комнате значительно посветлело. Табло над входом показало без четверти двенадцать. Молодая женщина глубоко вздохнула, в сотый раз гоня прочь мрачные мысли. Все, что можно она уже переделала: убрала номер, постирала просоленную водой океана форму эскида, сходила в магазин и сама приготовила сначала обед, потом ужин… Шиэл все не шел. Много раз за день она представляла, как распахивается дверь и входит ее муж со всей своей семьей. Они садятся за стол, счастливые и взволнованные долгожданной встречей, едят впервые приготовленный ею обед… Но двери не распахивались. Много раз она себя успокаивала тем, что необходимо время, чтобы собрать всех. Годы могли сильно раскидать их…

Короткий звонок перепугал ее так сильно, что девушка не сразу сумела встать на ноги.

– Шиэл, – беззвучно выдохнув, Сэйлина набрала код на дверном замке.

На пороге стоял промокший до нитки эскид с маленькой девочкой на руках. Своими синими от холода ручонками она крепко обнимала шею старшего брата.

– А где остальные? – растерянно прошептала Сэйлина, чувствуя, как сидится голос.

Шиэл молча шагнул в теплую комнату, оставляя за собой лужицы мокрых следов.

– Приготовь, пожалуйста, теплую ванну. Олейе необходимо согреться и помыться.

Девушка не стала дожидаться повторной просьбы и через мгновение в душевой комнате зашумела вода.

– Он заплатил за меня, как за взрослого мужчину, – гордо задрав детский подбородок, девочка с довольным видом погрузилась в ароматную пену. – Меня сначала старик купил, но дессе его догнал и предложил в два раза больше. Молодой дессе мне нравится больше, чем старый.

Девочка продолжала что-то рассказывать про сбежавшего брата, про пьяницу-мать…

Шиэл сидел, сгорбившись над тарелкой, медленно поглощая остывший суп. Ласковые руки обняли его за плечи. Легкий сочувствующий поцелуй коснулся стриженного затылка.

– Мне так жаль…

Шиэл громко вздохнул и, вдруг крепко обхватив ее бедра, уткнулся ей в живот и беззвучно разрыдался.

– Милый, – девушка едва ощутимо провела пальчиками по волосам любимого, отчего эскид судорожно и глубоко вздохнул и поднял на нее посветлевший взгляд.

– Мы уезжаем на рассвете. Олейя едет с нами.

Девушка взяла его лицо в свои ладони и нежно поцеловала мокрые от слез губы. Если бы только Шиэл знал, как сильно она его любит. Слов таких нет, чтобы объяснить ему. Как жаль, что нет таких слов…