Текст книги "Эскиды"

Автор книги: А. Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Павлова А.В.
Эскиды
Сказка-фэнтази

Пролог

Тишина… Слышишь? Это тишина… Уходят твои дети, Мировяз…

Вселенная замерла в ожидании, когда последний из родовичей вступит на Звездный мост. Впереди только неизвестность, позади лишь мрак. Где-то в ледяной пустоте космоса блуждали те, кого некогда они звали братьями. Прими их Сайрийя. Одари по заслугам.

Равновесие… Его невозможно разрушить, Мировяз…

Портал закрылся. И вместе с ним закончилась целая эпоха, полная жестоких битв, предательств и любви. Тишина…

…Юный Ситомир зажег свечу и достал из холщевой сумы книгу. Великий дар и великое проклятье Мировяза – Летопись Яви. Её единственную он забрал с собой, когда Род отдал приказ уходить. На толстых желтоватых страницах лежало прошлое и грядущее. Согрев руки над свечой, Ситомир взялся за перо. За окном падал крупными хлопьями снег, а небо озаряли огненные всполохи. Род творил…

Как прекрасна будет эта юная планета… И как тяжела будет её участь…Не найдут родивичи мира… Не здесь… Ситомир уже вписал это раньше. Сквозь туман не свершившегося проступали образы и голоса. Он видел армии, умирающие с именем Перуна на устах. Это для них сейчас творит Род…

Их назовут богами…. Но Летописец уже видел, как падет последний идол, как будут забыты их имена.

Озябшая рука торопливо превращала видения в буквы. И теперь книга навсегда сохранит память о том, как воздвигнуться семь башен, разделив единый народ на три враждующих клана. Страшным эхом зазвучит во времени неверное слово, брошенное сгоряча….

Худые плечи сотрясли немые рыдания… Безнадежность… тьма… Ирий… Светлый Ирий…

Но на самой границе возможного и несбыточного сияла иная планета, с которой все начнется заново. Планета, сумеющая сберечь и возродить самое ценное для Мировяза – любовь.

Стремительно стареющие пальцы бережно вписали имена тех, кому предстоит повернуть колесо судьбы вспять.

И будут новые битвы. И будут новые смерти. И будет новая жизнь… Ситомир поднял к свету тусклые старческие глаза.

А пока за окном крупными хлопьями на разгоряченную землю падал снег. И все только начиналось…

Часть 1. Рассветы

Глава 1

Древнее Светило медленно сползало к темной линии горизонта, заливая алыми брызгами сиреневое небо, и, хотя Малое солнце было еще высоко, над Ареной уже царил сумрак.

Эшора облизнула пересохшие губы и взглянула на противника. В надвигающейся темноте все труднее становилось следить за почти призрачным силуэтом рося. Хранитель мягкой крадущейся походкой пытался обойти ее и ударить справа. Девушка резко развернулась, отражая нападение.

Внезапный выпад рося почти сбил Эшору с толку, однако, вовремя перехватив его оружие своим, она что было сил вывернула меч…

Удар в тяжелый колокол возвестил о коротком перерыве. И пока над ареной ленивыми волнами разливался его протяжный грустный звон, воины могли опустить оружие и успокоить нервы.

Много поединков назад, после длительных переговоров ки'коны и роси подписали соглашение о непродолжительных паузах в течение боя…

Эшора сверкнула глазами, обратив внимание, сколь незамедлительно ее противник отошел в сторону. Девушка немного расслабилась.

Это был уже второй перерыв за сегодняшний бой. А такое случалось лишь раз. Очень много лет назад, но и тогда закончилось поражением ки'конов.

Сумерки… С их наступлением роси словно становились сильнее… По крайней мере, в прошлый раз именно так все и произошло…

Ки'конка еще раз окинула взглядом арену – древнее запретное место, в обычный день доступ к нему закрыт под страхом смерти. Место, тайну которого сурово охраняет сам Правитель Индра. Много раз перед сном она представляла, как стоит в центре поля, вдыхает его воздух, напоенный ароматами тайны и силы… Ни-че-го… Ни тайны, ни силы… Ни ароматов… Только песок и развалины некогда величественного строения. И ВСЕ! Чувство разочарования было столь велико, что девушка не сразу обратила внимание на своего противника, стоящего напротив и терпеливо ожидающего какой бы то ни было ее реакции.

Впрыснув через трубочку в рот немного воды, Эшора сделала короткий глоток, выплюнув остатки на быстро остывающий песок. Часть древнего амфитеатра обрушилась под действием непогоды и времени, но даже те трибуны, что сумели уцелеть, были полупусты. Внутрь старых развалин пустили лишь избранных и, возможно, обреченных. Остальным пришлось ждать за воротами или в своих домах и наблюдать за ходом поединка по триасам.

Казалось, она слышала их далекие крики, призывающие к победе, сливающиеся в не прекращаемый гул… Но не они занимали сейчас ее мысли и не раненая рука, которую становилось все тяжелее и тяжелее поднимать. Ее вниманием полностью завладел ее противник.

Крупные капли пота застилали глаза. Эшору так и подмывало утереть лицо, но снимать защитный шлем до окончания поединка запрещалось. Девушка слизнула пот с верхней губы и отыскала глазами противника. Рось, как ни в чем не бывало, отсалютовал своему кайсару и подошел к державшимся особняком Хранителям, предпочитавшим затемнённые места. Правитель росей – кайсар Перун – даже не взглянул на своего воина а, застыв подобно изваянию, смотрел вдаль мимо хранителя, мимо арены, туда, где пустовал каменный трон Правителя Индры. Все знали, что Перун за много десятков лет впервые посетил бой, по причинам, одним ему известным, и именно на этот поединок Индра не явился.

За сотни лет ки'коны и роси так и не сумели найти точек соприкосновения. За исключением таких вот редких случаев. На арену Старого Амфитеатра всегда охотно выходили и те и другие…

Девушка еще раз окинула взглядом своего противника. Ни доспех, ни брони. Только бесформенный серый тряпичный балахон, да безобразный колпак с прорезями для глаз. Такое бесполезное и даже неудобное обмундирование могло быть обосновано лишь двумя факторами: абсолютной уверенностью в своем мастерстве и отвратительным ликом, ибо никто из росей, кроме касты хранителей, не скрывал свое тело столь же тщательно. А поскольку еще ни одному репортеру не удалось ни разу заснять ни одного из них, то пробел в информации с лихвой компенсировали штатные художники… И там уж у кого на что хватало фантазии, а фантазия у ки'конов будь здоров…

Глубокий печальный звук колокола разом оборвал измышления Эшоры и заставил взглянуть на рося. Такая легкая походка… словно не ведома усталость!.. Словно она не ранила его в ногу! Эшора почувствовала, как напряглась каждая клеточка ее тела. С трудом сжав меч, девушка приняла боевую стойку. Длинное тонкое лезвие сверкнуло в лучах заката…

…Никто толком не помнил из-за чего началась распря меж их народами. Старики говорят, будто какие-то братья изначально власть не поделили. Историки напротив, утверждают, что в раздоре виновна женщина – возлюбленная одного из первоправителей. Геологи же пытаются доказать свою теорию о неком уникальном минерале, что сокрыт в недрах их планеты и просто необходим росям… Но для Эшоры лично эта война началась чуть менее трех лет назад, когда на Великом Совете было объявлено, что на следующем поединке защищать Ки'ко будет выпускник школы Дроена…ее школы…она! С тех пор все ее время было занято оттачиванием боевого мастерства и только этим…. Летописи бережно хранят память обо всех поединках, а библиотекари хранят летописи, чтобы никогда не были забыты имена тех, кто когда-то выходил на Арену, и тех, кто заплатил за поражение своей жизнью…. Еще вчера она листала пожелтелые страницы, с завидной скрупулезностью изучая каждый бой, а сегодня уже стояла на Арене точь-в-точь как те, о ком она читала накануне. И знала лишь одно – стоит ей сегодня победить, и ее народ обретет долгожданную свободу, и поединки прекратятся. И, может быть, вернутся те, кто когда-то уходил навсегда. Но если проиграет… Нет! Не имеет права!

Там, на высоких ступенях уходящее светило золотило прощальными лучами головы друзей. Ровно пять. Самых лучших. Самых близких. Тех, кого роси назвали сами. Тех, кого они заберут навсегда, стоит ей опустить меч. Заберут как дань, как плату за дерзость. Ибо никто не смеет ставить могущество росей под сомнение. Это означало, что здесь и сейчас на кону было нечто большее, чем независимость ее планеты…

Эшора слышала бешеное биение своего сердца, и этот стук многократным эхом отдавался в ушах, сливаясь со звоном мечей. Только победа…Только ПОБЕДА! Она не видела ни солнца, ни друзей, ни врагов на каменных ступенях амфитеатра, ни судий: бесстрастного мрачного Леда – боевого генерала росей и Элэсара – первого помощника Индры и по совместительству ее, Эшоры, отца – только своего противника и его клинок.

Одно дыхание, один ритм биения сердец и одна на двоих ненависть. Они медленно кружились напротив друг друга: удар, парирование, выпад, еще удар. Острая боль пронзила руку, кровь согрела и без того разгоряченную ладонь и побежала по пальцам. Эшора лишь крепче сжала зубы и яростней вцепилась в перетянутую кожаными полосками рукоять меча. После второго ранения рука практически не двигалась! Перекинув оружие в здоровую руку, девушка ринулась на врага. Уверенно отразив удар, Хранитель опустил клинок, явно намереваясь подсечь противнику ноги. Эшора также поспешно опустила меч, желая защититься… Но в этот момент рось стремительно взмахнул клинком, нанеся сокрушительный удар сверху… Ки'конка едва успела защититься. В какой-то момент рось оказался так близко, что Эшора могла слышать его сбитое дыхание. Волна жгучей ненависти захлестнула ее, застилая уши, перекрывая дыхание, закрывая черной шипящей пеленой весь мир. Изловчившись, она что было сил ударила его гардой. Хранитель пошатнулся и отступил на шаг. Эшора тяжело вздохнула и опустила меч – этот удар разбил бы голову любому, но… рось не упал. Не веря глазам своим, ки'конка смотрела, как рось медленно размял шею и вновь занял боевую стойку. Холодный отблеск стали занесенного над головой рося оружия вывел ее из ступора.

Поединок ожесточился. Были позабыты правила… Частые удары клинков чередовались не менее частыми ударами рук и ног. Изловчившись, Эшора попыталась пнуть противника в пах, за что немедленно получила удар в лицо… Самопроизвольный перерыв в несколько секунд позволил обоим перевести дыхание. Словно поняв тактику противника, девушка все увереннее парировала его удары и точнее достигала цели… Серый балахон Хранителя уже не был безупречно чист и цел. Частые прорехи окрашенные в кровь будто придавали ей сил. Все сильнее тесня противника к каменным бортам, ки'конка нанесла наклонный рубящий удар… Хранитель стремительно увернулся и…

Девушка судорожно вздохнула. Грудь будто сдавили тисками. Земля медленно уходила из-под ног… В ладонь скользнул миниатюрный кинжал. Эшора стремительно вскинула руку, воткнув его в Хранителя, только теперь заметив, что он держал ее, не давая упасть. «Зачем?» – вспыхнуло в ее голове и тут же исчезло. Она брезгливо оттолкнула от себя Хранителя, наблюдая, как багрово-красное пятно стремительно растекается по ткани.

Эшора стояла, тяжело опираясь на воткнутый в песок меч. И никто, никто во всей огромной вселенной, не смог бы понять, что испытала она, когда эта ненавистная, непобедимая тварь опустилась перед ней на колени. Его боль не трогала ее, как не трогали их страдания сотен матерей ее народа. Эшора подняла тяжелеющую голову. Все! Кончено. Надо лишь дождаться вердикта судьи, и Ки'ко свободна!

Девушка вздохнула полной грудью и… мир внезапно ушел куда-то очень далеко, в мутнеющую дымку.

Меч глухо шаркнул о песок. Эшора закрыла глаза. Мысли стали какие-то вязкие и рождались неохотно, словно знали, что не за чем. Ей хотелось плакать от бессилия, безысходности, от осознания того, что не сумела помочь своему народу. Ребята… Эшора подняла набрякшие веки и увидела нависшего над ней Хранителя. Отдать своих ребят… Райтора, Шиэла…отдать ему…

– Ненавижу! – как можно громче постаралась произнести она, но голос сорвался и затих.

Хранитель на мгновение замер, словно прислушиваясь, и вдруг стал торопливо снимать с нее шлем. Черные непослушные кудри высыпали на песок. Где-то вдалеке она услышала его изумленный вздох:

– Женщина?!

Эшора дрожащей рукой стерла с подбородка кровь:

– Я не проиграю! Ты не победишь…

Судорога, внезапно сковавшая тело, заставила ее вцепиться в Хранителя, отчего у того слегка задрался длинный рукав… Под плотной тканью балахона скрывалась теплая человеческая плоть! От неожиданного прикосновения Хранитель вздрогнул.

– Мне жаль, – огорченно прошептал он, накрывая ее ладонь своей.

Рось снял перчатку, и это была обычная человеческая рука. Хранитель провел пальцами по ее лицу и шее, едва их касаясь. Каждое его прикосновение било ее, словно разряды тока. Дыхание судорожно сводило. Рось мягко надавил на впадинку у шеи. Девушка захрипела, тело свела сильная судорога. Пальцы беспомощно скребли песок. Сквозь пелену сгущающегося тумана, она видела, как поднялся со своего места кайсар росей, как возмущенно загалдели, размахивая руками, ки?коны. Но рось словно их не слышал.

Внезапно боль отступила, и Эшора почувствовала себя легкой и свободной, как ветер с равнин. Тело стало ватным, неприятным на ощупь, но в нем она больше не нуждалась. Теперь она была далеко-далеко от проклятого амфитеатра. Девушка оглянулась – этой местности она не знала. Здесь все благоухало. Столько зелени ей не приходилось видеть никогда. Где-то там остались ее друзья и враги, а она теперь здесь, и ничто не заставит ее уйти отсюда. Эшора опустила руку в искрящийся холодный ручей и засмеялась от нахлынувшего на нее ощущения счастья и безмятежности. В воде появилось еще одно отражение. Из-за разбегающихся от ее руки кругов, она не смогла как следует разглядеть его, но это был определенно человек… светловолосый… снежноволосый…

– Нам пора, – тихо позвал он.

Легкие набрали воздуха. Эшора глубоко вздохнула, распахнула глаза и уставилась на Хранителя. Пальцы сами потянулась к глубокому капюшону. Рось грубо оттолкнул ее руку и отпрянул в сторону. Девушка инстинктивно сжалась, словно испугавшись удара за чрезмерное любопытство, и зачем-то перевела растерянный взгляд на трибуны, будто ища там поддержки. Наставник Дроен чуть заметно качнул головой, как бы спрашивая, что случилось. Эшора хлопнула глазами, с трудом соображая, что с ней происходит. Ее внимание снова привлекла сидящая на песке в окровавленном сером балахоне скрюченная фигура Хранителя, и, вспомнив все, что станется с ребятами, выживи он, едва не задохнулась от накатившей на нее волны ненависти.

Девушка осторожно поднялась на колени, шаря по песку рукой в поиске меча. Пальцы нащупали еще не остывшую сталь. Сердце радостно екнуло. Рука крепко сжала рукоять. Боковое зрение зафиксировало поднимающуюся фигуру Хранителя. Кто-то из росей дико закричал, пытаясь предупредить ее врага, но было уже поздно: острое тонкое лезвие глубоко вошло в его плоть. Эшора рванула меч на себя. Хлынула кровь. Она победно вздернула голову и взглянула на Хранителей. Ки'ко свободна!

От крови врага, валявшегося у ее ног, слипались пальцы. Эшора хотела их вытереть о штаны, когда внезапно поняла, что рось исцелил ее.

…Прошлым летом на центральной площади А'крака её встретилась странноватого вида старушка, волокущая по земле огромного размера видавший виды мешок, до верху забитый тряпьем и провиантом. Горожане проходили мимо, не обращая на несчастное существо ни малейшего внимания. Эшора тогда очень торопилась. До закрытия торгового центра оставалось всего ничего, и выходные подходили к концу, а подарок ко дню рождения Райтора так куплен и не был. Мысленно взгрустнув, поняв, что останется лучший друг в этот раз без презента, она скупо улыбнулась старушке, предложив свою помощь. Добраться до ее домика в долине у подножия гор оказалось не так просто, как та заверяла, и все бы ничего, да только болтала бабуля просто безумолку: про погоду, про гнилые овощи, что ей намедни подсунули на рынке, про рося с даром целителя…

В голове все смешалось. Мир мгновенно стал далеким и нереальным, словно все это происходило не с ней.

К хранителю, перемахнув через каменный борт, бежал его соплеменник. Серая ткань, зацепившись за обломок выступа и порвавшись с треском, осталась висеть на борте, открыв всему миру то, что скрывалось десятками и сотнями лет. Хранители – люди! Из плоти и крови! Как ки'коны! И лишь глаза цвета вечернего неба, переполненные всепоглощающим ужасом, выдавали его происхождение. Сидя над поверженным росем, он то что-то успокаивающе нашептывал ему на своем языке, то громко кричал кому-то из подземелья, пытаясь зажать руками хлеставшую из раны кровь. И не было в его голосе ничего змеино-шипящего…. И она понимала его…каждое слово…

Эшора выронила меч и попятилась.

Ее окружили друзья. Она чувствовала, как крепкие руки Райтора оторвали её от земли. Она слышала спокойный голос Шиэла, видела его сдержанную улыбку и глаза полные гордости. Соун…Гуа… Все хотели обнять, прижать к себе, встряхнуть или шепнуть поздравление, но Эшоре было не до них. Приподнявшись на цыпочках, ей удалось увидеть, как венседы – «черные лекари росей» – дружно подняли Хранителя и уложили на парящую в воздухе стальную плиту с множеством трубок-капилляров, немедленно прикрепившихся к Хранителю, отчего тот стал похожим на чудовищных размеров насекомое. Эшора и раньше видела старкулы, но редко и в очень дорогих госпиталях. Теперь стало ясно, откуда пришли эти «новейшие» технологии.

Сама того не замечая, девушка растолкала ребят и, с трудом протиснувшись между ними, направилась к росям. Из-за стражей, пытавшихся увести и укрыть под серым покрывалом вырывающегося сиренеглазового Хранителя, и плотного кольца венседов её противника почти не было видно…

Кто-то схватил ее за руку, развернул к себе и обнял. Эшора с трудом сфокусировала зрение и облегченно вздохнула. Это была Кэрл – ее подруга. Врачи… ребята… Слишком много… Слишком тесно… Эшору затошнило. Она подняла глаза и наткнулась взглядом на высокого седеющего мужчину с глубоким шрамом через всю правую щеку.

– Учитель, – устало выдохнула она. На глаза навернулись слезы.

– Идти можешь? – без предисловий и поздравлений спросил он.

– Да, – девушка устало качнула головой и оглянулась, отыскивая своего противника взглядом, но его уже унесли с поля.

Хранители молчаливой серой стаей сорвались с мест и растворились среди старинных сыплющихся арок и развалин. Перун ушел вслед за ними. И только Лед продолжал недвижимо сидеть на месте и смотреть в пустоту перед собой. Наконец, и он исчез.

– Тогда пошли, тебе необходимо отдохнуть.

Он крепко обнял девушку за плечи и повел к тайному выходу, что находился под ступенями амфитеатра.

Темная фигура удовлетворенно передернула плечами и, взмахнув огромными кожистыми крыльями, камнем рухнула с единственно сохранившейся дозорной башни Старого Амфитеатра. Но до земли она так и не долетела, растворившись у самого песка подобно призрачной тени.

Хранитель Предрассветного Тумана мощным толчком распахнул низкие тяжелые двери из черно-серого камня с выбитыми гербами и ворвался в просторное плохо освещенное помещение, на ходу скидывая остатки бесформенного балахона.

– Лин! – имя брата криком сорвалось с губ.

Лиалин поднял тяжелые, словно свинцовые, веки: все плыло в красно-белом тумане. Полутемный коридор казался бесконечным и только узкие эншары, парящее под потолком, время от времени ослепляли своим голубоватым светом. Не хватало воздуха. Он засел плотным садящим комком где-то глубоко внутри, и все попытки вздохнуть немедленно пресекались острой режущей болью.

Носилки стремительно несли его вперед. Лин судорожно хватал ртом воздух, сводило плечи, шею так, что казалось, будто всю кожу на теле стянуло к позвонку между лопаток. Хранитель скреб беспомощными пальцами по стальной плите, пока не уцепился за плотный черный рукав одного из венседов, склонившегося над ним.

– Эдель! – крик потонул в крови, неожиданно хлынувшей через рот, и превратился в жалкое бульканье. Кто-то крепко сжал его ладонь. Хранитель пошарил перед собой меркнущим взглядом и увидел розоволосую голову старшего брата. Радостный вздох вырвался из груди и тут же заставил выгнуться от резкой боли.

– У него кровотечение возобновилось, – оттеснив Хранителя Предрассветного Тумана, венсед повернулся к своим помощникам. Глубокий капюшон спал на плечи, открыв Эдельвейрику совсем юное худое лицо с усталыми почти стариковскими глазами.

Кто-то из помощников подал ему несколько бутыльков с мутно-зеленой жидкостью. Быстрым движением вскрыв их, венсед уверенно влил их содержимое сначала в рот Лиалину, а затем, аккуратно раздвинув края, и в саму рану. Один из помощников поднял вверх перепачканные темной кровью руки, и принялся чертить ими в воздухе понятные лишь ему символы, вспыхивая в воздухе которые светящимся пеплом оседали на теле раненого.

Старкул с венседами и Хранителями вплыл в распахнутые двери огромной пещеры с высокими сводами, служившей своего рода базой росей на этой планете, мрачной, с тяжелым сырым воздухом, и остановился в центре.

Ком в горле мешал Эдельвейрику говорить и больно резал душу, дрожащей рукой он стер грязный песок с лица брата. Светловолосый Хранитель слабо улыбнулся и потерял сознание.

– Хранитель, – позвал старшего из братьев молодой венсед.

Эдельвейрик встревожено оглянулся и неодобрительно нахмурился, но место лекарям уступил.

– Что случилось на поле? – рука венседа вцепилась в его плечо, словно хранитель знал больше него.

Эдель медленно отцепил его руку от себя и сжал ее с такой силой, что у венседа побелело и без того бледное лицо.

– Моего брата едва не убили! – тихо сквозь зубы процедил он. – Этого не достаточно?

– Хоть рана, нанесенная ему, и смертельна сама по себе… будь он таким, как мы с тобой… Но он другой… У него кровь не сворачивается! Вот что убивает его! Стремительно!

– Ты – венсед! – Эдель еще крепче сжал его руку.

– Венсед – не кудесник! – юный лекарь с трудом высвободил свою затекшую посиневшую ладонь. – Я не знаю, как такое возможно, но кто-то или что-то отняло у него способность регенерации! Но хуже того: его организм полностью отторг все лекарства и стал совершенно невосприимчив к любым, даже энергетическим воздействиям. И может все бы обошлось, но Целитель полностью израсходовал свой запас жизненной силы на противника, на ки'конку!..Эдельвейрик, он умрет. В таком состоянии это неизбежно!

– Его необходимо доставить на Ирий! – трясущимися пальцами Эдель вцепился себе в волосы, судорожно ища выход.

– Бессмысленно. Он не переживет перехода… даже если его перенесет велин. Я должен доложить о случившемся Перуну.

Эдельвейрик беспомощно оглянулся в поиске поддержки, но венседы, потупив головы, отошли в полумрак у дальней стены.

– И это все? – Хранитель кинулся было к ним, но они исчезли в фиолетовой дымке своих велинов. Эдель метнулся к пареньку, но и тот, вскинув руки, словно желая остановить Хранителя, отступил к стене и растворился в темноте.

– Вернись! Венсед! – Эдель кричал. Впервые в жизни он кричал. Боль, гнев, страх рвались наружу. Сознание собственной беспомощности сбивало с ног. – Венсе-е-ед! Он же жив еще! Вернись! Ему помощь нужна!

Хранитель опустился на пол и разрыдался. Слезы сами собой катились по щекам и падали на пол.

– Пожалуйста! – но тишина ему не отвечала. – Он же мой брат.

– Подбери сопли, – спокойный глубокий голос разрезал спертый воздух помещения.

Эдель быстро вытер лицо и оглянулся. Возле старкула возвышался огромного роста мужчина в черном плаще. В сияющих черных глазах его гулял лютый холод. Волосы цвета воронова крыла спадали на плечи и сливались с плащом.

– Наскаралим?! – Эдель поднял на старшего из братьев изумленный взгляд. Но изумление быстро сменилось озлобленностью. – Отойди от него!

Хранитель Ночного Мрака проигнорировал эти слова, продолжая прощупывать пульс. Кровь из ран почти перестала идти. Дыхание Хранителя стало неглубоким, частым и прерывистым.

– Н-да, – задумчиво протянул Наскаралим и, едва прикасаясь к ткани балахона, вскрыл его. Окровавленная изодранная материя пошла мелкими искрами и через мгновение исчезла, обнажив вздрагивающее тело. Скептически изогнув бровь, Хранитель осторожно осмотрел раны. – Кто бы мог подумать, что он закончит именно так свой жизненный путь. Ну да это вторично. Нужен приемник, чтоб его дар сохранить…И надо торопиться.

– У Лина нет приемников! Любой, кто попытается принять его дар – умрет!

– А это и вовсе третичное, – бросив последний взгляд на Лиалина, он отошел от старкула. – Пара-тройка героев найдется всегда…

– Эдельвейрик… – Хранитель Ночного Мрака на мгновение замер, будто хотел еще что-то добавить, но передумал и, вспыхнув, исчез.

Еще секунду, застыв подобно каменному изваянию, Эдель смотрел на то места, где только что стоял их сводный брат, затем медленно перевел взгляд на испачканные кровью Лиалина ладони…. Он пытался думать, пытался понять: что делать дальше, пытался… В голове все клокотало, звенело, смешивалось… Как Перун допустил подобное? Почему позволил бросить Лина здесь? Или все же нашли приемника для его дара? Невозможно…. Пытались много раз! Нет его!

За спиной раздался тихий вздох, Эдель вздрогнул от неожиданности, и поспешил к пришедшему в себя брату. Лиалин шарил пустым взглядом по потолку. Теплые ладони брата сжали его холодные пальцы.

– Эдель? – Лин перевел на него невидящий взгляд.

– Я здесь, – ласково, как в детстве, Хранитель предрассветного тумана провел ладонью по мокрым, слипшимся от холодного пота и крови, белым волосам брата. – Как всегда.

Чуть откинув полы балахона брата, Эдель сел на край старкула. Только сейчас он явственно ощутил, как сильно пах сыростью и гнилью воздух старого подземелья, уже не казавшегося ему таким же таинственным, как в юности. Отчего-то именно теперь ему стало ясно, за что ки?коны считают их монстрами…

– Это даже забавно… Эдель… умереть… странно… – Хранитель облизал пересохшие губы и вдруг успокоился: – прости меня… – Лин умиротворённо улыбнулся и тихо вздохнул: – Устал….

Его рука крепко сжала ладонь Эделя и обмякла.

– Нет! – паника, смешанная с ужасом заколотила в виски. – Лиалин, не умирай! Не надо, прошу тебя! Только не сейчас!

Кто-то грубо отпихнул его прочь. Не разбирая, ничего не понимая и не желая понимать, Эдель кинулся в драку. Сильные руки крепко обхватили и отшвырнули, как котенка, к стене. В голове на мгновение потемнело, а из глаз будто искры посыпались.

– Сиди на месте, Эдельвейрик! – один из незнакомцев вскинул руку, мощная ударная волна сбила только что поднявшегося Хранителя с ног.

Незваные гости сбросили плащи и поспешили к Лиалину. Повелители?! – Эдель огромными глазами наблюдал за ними.

– Хорс? – изумленно выдохнул он.

Молодой парень в темно-зеленом облачении нетерпеливо отмахнулся от него, на пол посыпались сверкающие золотом искры.

– Не мешай нам, Хранитель!

Эдель молча навалился на холодную стену и прикрыл глаза. Хорс быстро пробежался взглядом по телу Хранителя Дневного Света и жестом поманил к себе второго Повелителя. Огромное животное, одним скачком преодолев немалое расстояние, встало рядом, превратившись в полете в человека… с семью головами, покоящимися на длинных шеях. Семаргл?! Возможно ли такое?!! Пока они осматривали Лиалина, одна из голов повернулась к Эделю и справилась о его самочувствии.

– Живой, – ответил Хранитель, сжимая голову руками. Тело, словно пропущенное через дробилку, нестерпимо болело, но жаловаться, тем более Повелителям, он не желал. Голова удовлетворенно качнулась и отвернулась.

– Что скажешь? – полюбопытствовал Хорс.

– Что? – Семаргл на мгновение задумался. – Можешь проникнуть в его поле?

Хорс молча усмехнулся, приложив указательный палец левой руки к переносице Лиалина, правую же ладонь прижал к его груди. В помещении стало светлеть. Слепящая вспышка света заставила отпрянуть даже Семаргла. Свет потух долю секунды спустя, но Хорс и Лиалин оставались объятыми туманным, сияющим изнутри, облаком.

– Делай, что хотел! – голос Хорса звучал до странного надсадно.

Семаргл неторопливо качнул тремя головами, продолжая ковыряться в складках своего плаща.

– А скорее нельзя? – раздраженно поторопил его Хорс. – Он же высасывает меня!

– Что вполне естественно, – спокойно заявил Семаргл. – Тебя бы оставили в таком состоянии без травинки, ты бы не то, что другого Целителя, ты бы кикимору до пят высосал. А это, должен заметить, деликатесом назвать весьма сложно.

Наконец, он извлек из недр своего плаща несколько шевелящихся мешочков, источающих неприятный и всё-таки притягательный запах. Головы одна за другой нырнули в облако. Нестерпимая боль и такое же нестерпимое блаженство пронзили обоих Повелителей. Эдельвейрик не мог ничего разглядеть, как не силился. Всё, что ему оставалось – это вслушиваться в тяжелое дыхание Повелителей и тонкий почти хрустальный звук, исходивший от брата и наполнявший своим грустным и трогательным напевом все подземелье. Первым из облака вынырнул Хорс. Шатающейся походкой он отошел к стене только лишь для того, чтобы сползти по ней и отключиться. Семаргл решил никуда не ходить и рухнул прямо у старкула. Сколько они так пролежали не смог бы ответить даже Эдель, первым сумевший подняться на ноги. Следующим очнулся Хорс. Мыча себе под нос что-то нечленораздельное, Повелитель схватился за голову, пытаясь унять боль, бушевавшую в ней.

– Ты как, Хранитель? Я тебя не сильно зашиб? – прижав лоб к холодной сырой стене, Хорс занялся самоисцелением.

Будто не услышав принесенных извинений, Эдель поспешил к брату. Лиалин был все также без сознания, только дыхание его стало намного ровнее.

– Не со зла, – донеслось ему вослед. Эдель слабо махнул рукой в ответ и склонился над зашевелившимся Семарглом.

– Встать можете? – непонятные кивки семи голов были ему вполне ясным ответом. Осторожно подхватив Повелителя под мышки, он помог ему сесть. – Вам нужен покой.

Покряхтывая и покачивая уже единой головой, Семаргл поднялся с пола и склонился над Лиалином, тихо, но властно приказав всем умолкнуть.

– Твоему брату, Хранитель Эдельвейрик, и твоему другу, Хорс, необходима помощь! Но даже я пока не знаю, кто способен ему помочь, – бережно укрыв юношу собственным плащом, он спустился со старкула и вызвал велинов. – Сейчас мы вернемся на Березань. Все вместе.

Эдель смотрел, как Повелителей охватывают сиреневатые облачка.

– Ему лучше, Семаргл?

– Пока его питаем мы с Хорсом на Ирии нас сменят иные Целители. Венсед Радаг прав: нечто страшное случилось на Арене, а мы и понять не успели: когда и что! Сложно сказать, выживет ли твой брат, но так просто его не отдадим….