Текст книги "Эскиды"

Автор книги: А. Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

Глава 2

Эдель нежно поцеловал жену, с трепетом прикоснувшись к её заметно округлившемуся животику. Руана дрожащими руками обняла голову мужа:

– Зачем ты вызвался? Ты ведь и представить не можешь, что сейчас там твориться!

Хранитель ласково вытер слезу, непокорно скользнувшую по её щеке:

– Даже не думай плакать. Тебе нельзя волноваться! А я вернусь – соскучиться не успеешь. К тому же рядом будет Ириган…

– Ириган? – берегиня нервно перебирала складки на боевом облачении Хранителя. – Послушай меня: держись Наскаралима…

– Как скажешь, милая…. Чует моё сердце – не спроста на Аликосе смуту подняли. Там Лиалин.

– Я знаю! Но…будь осторожней, – со вздохом отпустила она.

– Ты – умница, – Хранитель благодарно поцеловал тыльную сторону её ладони и вышел, вызывая на ходу своего велина. Он торопился. Надо было еще успеть дать основные распоряжения Мизар. Ведь неизвестно, сколько им придется отсутствовать.

По мысленному приказу велин немедленно перенес хозяина в «Алатею». Было странно видеть Мизар взволнованной. Казалось, эту юную уверенную дочь Сенстеи ничего не может выбить из седла.

Контракты, требующие его личного визирования вспыхнули на экране. Закончив с ними, Эдель отпил из чашки, заботливо наполненной помощницей яблочным соком, и набросал от руки небольшую инструкцию не экстренный случай. Вот теперь все.

На белый лист лег нож с лезвием из красной стали. Эдель поднял недоумевающий взгляд на Мизар.

– Это ваша страховка, – предвосхищая вопрос, произнесла девушка. – Это боевой нож!

– Я вижу!

– Его мой отец ковал, – разволновавшись, объяснила Мизар. – У нашего народа принято, чтобы каждый воин сам выковал себе один клинок. Он у меня боевой генерал. До перемирия с росями этот нож не единожды побывал в сражениях.

– Значит, он напоен кровью моих братьев? – беззлобно усмехнулся Хранитель, но, увидев, как задрожали руки помощницы, спохватился: – Большое тебе спасибо. Я с благодарностью принимаю его и обязуюсь вернуть.

На прощание кивнув головой, Эдельвейрик растворился в сиреневатой дымке велинов.

Хранители и Повелители, наконец, собрались вместе. На них не было привычного облачения, помогающего определить их принадлежность к той или иной касте. На вид это было пятеро обычных воинов, суровых и решительных, без особых видимых отличий. Первыми переместились Повелители, за ними немедленно проследовал Эдель.

Наскаралим привычным жестом поправил за спиной меч и бросил на Иригана тяжелый взгляд.

– Что бы не двигало тобой в этой миссии, если я увижу тебя возле Лиалина или Эдельвейрика ближе, чем на три шага, убью.

Ириган с ненавистью посмотрел на старшего брата, но ничего не ответил, зная, что тот никогда не повторяет дважды. Наскаралим скривил губы в презрительной усмешке и призвал своего велина.

* * *

После короткого затишья в полтора дня Варкула атаковал снова. Штурмы и осада длились уже седьмые сутки. Биться приходилось часто и жестоко. Чтобы отогнать врага от стен крепости волоты несколько раз сами выходили за ворота. Возвратился такой отряд лишь раз. Однако подобные вылазки дело своё делали: крепость держалась и была по-прежнему неприступна. Единственное, что тревожило всё сильнее – это стремительно убывающие запасы воды – каким-то непостижимым образом волоты Варкулы прознали про подземный колодец и перекрыли его. Водяные порции сократили до минимума. Многие воины отказались от воды, оставляя её раненым да женщинам с детьми. Про пленных, запертых в одной из многочисленных зал Башни, забыли совсем. Лиалин, проводивший большую часть дня на стенах Башни, до братства сдружился с Немизой и Ледом. И они всё больше напоминали единый организм, особенно в битвах. Он совершенно позабыл о своем даре и вспомнил о нём лишь когда Зоря призвала его к себе. Её характер оказался совсем не кроток, как он себе когда-то представлял. Лин стоял и смиренно слушал её гневную речь, и, не смотря на видимое возрастное равенство, Хранитель ощущал себя всего лишь её внуком, но не как не ровесником. В ней было столько силы и жизнелюбия! Но больше всего Лина поразила её неисчерпаемая доброта. Даже смрадная тенетная тварь тянулась к ней, находя понимание и любовь. Их разговор длился несколько часов. Зоря учила его всему, что знала сама. Учила использовать свет луны, собирать энергию трав, заставляла запоминать сложнейшие рецепты исцеляющих настоев. Учила делать особые перевязки, примочки, лечить гнойные раны порошками, вправлять кости, определять повреждения и болезни по внешним симптомам. «Запомни, – сказала Целительница, когда он попробовал взбрыкнуть, – иногда страдающих так много, что на всех твоего дара, как бы ни был он велик, просто не хватит. Вот тогда-то тебе всё это и пригодится» – и Лиалин умолк. Лишь один раз Зоря осеклась – когда собралась поведать ему об усмирении боли, а Лиалин прикосновением руки к её плечу полностью уничтожил боль, столько дней терзавшую бедную женщину. Зоря удивленно улыбнулась и тут же нахмурилась. «Не смей больше никогда так делать!» – услышал он вместо благодарности. «Ты позабыл о яде во мне. Это неосторожно, мой мальчик, – уже мягче произнесла она. – Не заставляй меня жить вместо тебя». Она сжала его ладонь своими тонкими пальчиками, словно попросив прощения, и продолжила свои наставления.

Лиалин собрал всех облачных дев и нежить в тесном зале и спросил кто из них хоть что-то смыслит во врачевании или имеет при себе какие-либо травы. Выбрав себе в помощницы двух лаум, он наказал им разобрать все травы. В светлом от огней факелов коридоре его остановил Хорс, впервые за все дни сам с ним заговорив:

– Я слышал, ты собираешься врачевать наших раненых…

– Я собираюсь помочь на сколько это возможно всем, – холодно ответил Лин. Он давно оставил попытки «пробиться» к своему будущему другу. Лиалин раз сто пытался заговорить с ним и каждый раз тот отвечал, словно по лицу бил.

– Я подумал, что тебе понадобиться моя помощь. Я тоже Целитель.

– У меня уже есть помощники. С остальным я справлюсь, – Лиалин лукавил. Ему позарез нужна была его помощь, но обида на неоправданное ничем презрение была сильнее. А простить это вот так сразу он был пока не готов. Обойдя Повелителя, загораживающего проход, Хранитель продолжил свой путь и не видел, как Хорс взбешенно сверкнул глазами и схватил за руку спешившую мимо лауму.

После их разговора Хранитель целый день не выходил от раненых, в тот день поставив на ноги до половины воинов. Зоря оказалась права – его энергии хватило лишь на самых тяжелых, для остальных пришлось применять только что полученные знания. Нехватка воды ощущалась все сильнее, готовить зелья становилось невозможным. Раненые же прибывали…

Лаума внесла в ставший лазаретом зал большую миску воды. Лин поднял на неё красные от усталости глаза. Сегодня жажда отступила, затаившись змеиным клубком на дне желудка, да и голод уже не казался таким невыносимым – утренний свой паек он отдал беременной женщине, вынашивающей судя по всему двойню. Вот кому-то счастье привалит… Если они сумеют выжить в этом кошмаре…

– Отдохнуть бы тебе, Хранитель, – дева жалостливо прикоснулась к его когда-то белым волосам. – Даже Повелители спят в затишье.

Лиалин мотнул головой и побрел к мечущемуся во сне могучему волоту, не имея представления, что будет с нем делать. Энергия совсем иссякла, а чтобы она восстановилась, надо хоть часок поспать… Как и этот, многие воины попадали к нему ни по разу. Он их латал и вновь отпускал на битву, чтобы вскоре увидеть их вновь… Если им, конечно, повезет…

– Приляг, Хранитель. Я им сама приготовлю нужные зелья. – Лаума достала с самодельной полки тряпичные мешочки.

– Где ты воду возьмешь, глупышка? – Хранитель склонился над раненым.

– Выгляни, посмотри, – немедленно отозвалась дева. – Сколько у нас воды!

Хранитель недоверчиво нахмурился, но всё же прошлёпал к выходу. По его округлившимся глазам, лаума поняла, что он увидел огромные кувшины полные воды.

– Откуда? – выдохнул он, не в силах по иному выразить свою радость.

– Повелитель Хорс с отрядом сделал вылазку к реке. Ух, и сеча была. В отряде-то одни Повелители были. Ночное небо белым казалось! Много воды принесли. На долго хватит, – лаума куда-то выбежала и притащила целый мешок водных лилий. – А это Хорс велел отдать лично тебе, сказал – ты знаешь, что с ними делать.

Лиалин дрожащими пальцами перебирал мокрые лепестки и листья кувшинок. Хорс знал, что нести: с новыми знаниями Лиалин теперь мог приготовить действенное зелье для тех, кого ранили отравленные вражеские стрелы. Он собрался дать необходимые указания…

Лаума взяла из расслабленных рук завернутый в старую мешковину красивый букет и положила в таз с водой. В лазарет громко, разговаривая и пересмеиваясь, вошли Хорс и Немиза. Лаума подняла голову и, быстро прижав палец к губам, указала на Хранителя – Лиалин впервые за трое суток спал, навалившись на холодную стену. Немиза быстро снял с плеча плащ и, свернув мягким комком, положил под голову Хранителю, ненавязчиво заставив того лечь поудобнее. Лиалин от чего-то вздрогнул во сне – Немиза замер – но Лин так и не проснулся. Хорс уловил краем глаза выпадающий из его ладони лепесток кувшинки и задумчиво встряхнул головой, на пол посыпались сверкающие искры. Где-то глубоко в сознании боролись два могучих чувства: невыносимая неприязнь к большинству окружающих, а тем более к крови Зори и отпечатавшийся в памяти крик Хранителя и огромный слепящий шар, бьющий в выпрыгнувшего как из ниоткуда шира…

Немиза недоверчиво смотрел, как Повелитель Хорс укрывает Хранителя своим плащом. Плащом, который он даже стирает сам. Хорс почувствовал этот взгляд спиной и разогнулся.

– Я должен ему, – и, не говоря более ни слова, Повелитель вышел из лазарета.

Немиза прикоснулся к правой руке, невольно вспомнив, как едва не лишился её в очередном бою, как Лиалин, с искусством паука и ведуньи, корпел над ней, пока от раны не осталось и тонкого шрама.

– Все мы ему должны, – неслышно пробормотал Повелитель и, бросив на мирно спящего Хранителя последний взгляд, вышел за Хорсом.

* * *

Велины оставили Дану и трех Хранителей посреди багровой пустыни. Повелительница сосредоточенно осмотрелась и, приняв решение, обратилась к собратьям:

– Судя по всему, Перун решил, что именно мы должны подавить восстание и освободить заложника. Стриба и Хранитель Ночного Мрака, очевидно, займутся поиском Целителя, если он вообще здесь.

Лайелен – главный и единственный город – космопорт Аликоса находился в двухсотпятидесяти кардах от высадки росей. Поменяв облик на более подходящий, троица уверенным шагом двинулась к цели. Ноги глубоко проваливались в бурый песок. Всюду, куда не кинь взгляд, возвышались лишь голые барханы. Эдель посмотрел в выгоревшее бесцветное небо с двойным солнцем. Как на такой планете вообще могло быть что-то живое? Впрочем, при желании можно приспособиться к чему угодно. Тем более, что планета служила убежищем всевозможным отбросам Вселенной. Здесь уживалось столько агрессивных видов и рас, сколько росю не смогло бы присниться ни в одном кошмаре. Но не только поэтому был так важен контроль над Аликосом. Некогда прекрасная планета была полностью выжжена в последней битве перед самым Исходом. Аликос, ранее известный как Ирий, не тот Ирий, что стал культурным и политическим центром империи росей. Эта новая планета была подарена Древними своим потомкам. Нет, Ирий – Аликос был истинным чудом, подобным ему были только легендарная Сварга и Мировяз, которые существовали задолго до появления первых ирийцев. Именно здесь и были построены Семь Башен Целителей. Ирий сам надоумил своих детей на это, желая унять терзавшие их распри…. Было ли то решение верным? Теперь не найти ответа. Все есть как есть. И только руины легендарных строений да бурые пески напоминали о некогда развернувшейся здесь трагедии.

Эдель накинул на голову объемный капюшон и поспешил за остальными. Иногда ему начинало казаться, что проблемы с Аликосом не кончатся никогда. Лиалин много раз бывал здесь, пытаясь усмирить их агрессию. То аликосцам не хватало воды, то еды, то вдруг нарушали их права, то у них было просто плохое настроение!

Эдель полусъехал, полускатился вниз по крутому склону и оказался на твердой земле. Прямо перед ним возвышались витые древние врата Лайелена. Дана с грустью на мгновение приостановилась перед ними, но тут же, высоко подняв голову, шагнула вперед.

Город находился в плачевном состоянии. Некогда прекрасные здания под натиском ветров, солнца и времени почти разрушились. Мусор, валявшийся прямо на улицах и площадях, давно уже никто не убирал. С тяжелым сердцем Дана шествовала по мощеным улицам Лайелена. И не смотря на полдень, жара не терзала ее. Она сама была водой. Но напоить иссушенную душу Ирия была не в силах. Вина. Огромное чувство вины камнем лежало на ее светлом сердце, и не было такого мощного потока, чтоб сумел смыть его. Дана шла, не глядя под ноги, не смотря по сторонам. А вокруг шелестели леса и текли реки, в небесах щебетали птицы и слышался детский смех…. Как же давно это было… Как же давно она не бывала здесь. И вот вернулась. Повелительница дрожащими пальцами коснулась стального кольца на древних вратах. И словно почуяв хозяйку, Башня Даны отозвалась скрипом ржавых засовов.

Затаив дыхание, Эдельвейрик скинул капюшон, желая во всех подробностях рассмотреть это чудо.

– Ириган! Красота-то какая! – восхищенно воскликнул он, оборачиваясь к брату.

Черный светич ударил в хранителя, стоявшего за его плечом, прожигая в старом воине сквозную дыру.

– Дана, беги!

Этот крик Хранителя Предрассветного Тумана заставил Повелительницу в изумлении обернуться. Закрывая ее и себя световым щитом, Эдель противостоял своему старшему брату.

– Так вот кто крыса, – Дана почти улыбалась. – А Ютра с Дашубой себе всю плешь проели, пытаясь тебя вычислить. Ведь уж чего у Варкулы нет, так это дара предвидения. А тут такая поразительная прозорливость. Прямо нигде Лиалина от него не спрятать. Все-то Варкула знает, везде-то успевает. Разве что с Ки'ко ты сплоховал. Но здесь твоей вины не было. Даже Хорс не был в курсе задуманного. А ведь сработало. На целых полгода мальчик оказался в безопасности…

– Элэсар – предатель, – Ириган неприятно поморщился, вспоминая указанный Даной промах.

– Ой-ли? Элэсар дурень, конечно. Но вам был предан как пес, – все так же улыбаясь, заверила его Дана. – Просто Индра его ликвидировал почти сразу после побега Лиалина, а на его место поставили Овсеня. Дабы не вызывать у Варкулы лишнего беспокойства.

– О-о? – Ириган театрально удивился. – Столько сил и все напрасно, – посочувствовал он. – Не там ловили.

Пока они разговаривали, Эдель пытался унять бешено колотящееся сердце. Ириган… Ириган…

– Что же ты наделал, брат? – он поднял на Хранителя Вечерних Сумерек, полные тоски сиреневые глаза. – К Варкуле служить пошел? Лин был прав, насчет тех сделок. Не было сбоя в системе! Ты собрал и вооружил Варкуле армию! Ты поднял восстание на Аликосе! Ты сказал ему, где бывают Целители!

На мгновенье позабыв о Дане, Ириган в изумлении уставился на младшего брата:

– Я на слугу похож? Варкула – безумец. Он думает, что, убив Лиалина, спасет и свой народ в частности и всю вселенную в целом. Безумец. У меня другие планы. Я не хочу спасать мир. Я хочу им править. Мой план в стадии завершения. И надо большое спасибо сказать этому сайрийцу. Он затеял охоту на Целителей, он направил армию против Ки'ко и Ирия. Он убьет Лиалина. Надеюсь, теперь у него это получится. Десница Сварога – это большая заноза в наших планах! Впрочем, я решил, что подстраховаться не помешает. И вот мы здесь. А потом я убью его и буду править вами. Вы сами меня об этом попросите!

На это ни у Даны, ни у Эдельвейрика слов не нашлось.

– Не хотел бы начинать с тебя, Эдель. Отойди в сторону, – жестом попросив брата уйти, Ириган нанес удар по Дане.

Щит Эделя выдержал напор черного смрада, хлынувшего с пальцев Иригана.

– Иди в свою Башню! Ты должна выжить! – надсадно закричал Хранитель Предрассветного Тумана, по щиколотки погружаясь в бурый песок от натиска.

Дана метнувшаяся было к вратам, вдруг остановилась и, раскинув руки зашептала молитву на древнем языке. Словно волны всколыхнулись пески и, поднявшись стеной над дерущимися, всей мощью обрушились на Иригана, погребя его под собой.

– Зачем ты это сделала? – почти закричал от отчаяния Эдель, на себе втаскивая Повелительницу во внутренний двор Башни. – Это же не твоя стихия! Как теперь ты велина своего вызовешь?

Но Дана лишь улыбнулась в ответ, едва волоча по песку безвольные ноги:

– Вот теперь я поняла, отчего Руана именно тебя в мужья выбрала, юный Хранитель. Ты ведь знал, что он тебя в порошок сотрет… а все равно за меня в бой кинулся….

Эдель ничего не ответил, только бросил на нее хмурый недовольный взгляд и отправился осматривать их новое прибежище. Вряд ли Ириган погиб под песками. На это было глупо даже надеяться. А значит, пока он приходит в себя, надо успеть здесь укрепиться.

* * *

Лиалин грелся в лучах полуденного солнца. Верхняя рубаха валялась где-то в ногах. С тех пор, как Повелители раздобыли воды, в Башне будто началась новая эра. Куда-то пропали отчаяние и тревога. Словно вместе с водой в них влились надежда и вера в обязательную победу. Больше не слышалось горьких стенаний. Там и здесь то и дело доносились красивые женские голоса, поющие о великих делах и подвигах, ждущих их мужей и сыновей впереди. И песни эти невероятной силой укрепляли дух воинов.

Совсем близко раздались лёгкие как ветер шаги Немизы. Лиалин приветствующе двинул рукой и уронил взгляд вниз. Там, в синеющей дали, черным размазанным пятном виднелся лагерь сайрийцев.

– Почему они всегда так далеко отходят? – Лин навалился на теплый каменный зубец крепости, мимо проскакала крошечная птичка на длинных ногах.

– Может, нас хотят выманить, – пожал плечами Повелитель и уселся рядом. – В прошлый раз у них это едва не получилось. Радогост волотов остановил… А может там им легче собирать силы для нового броска.

– А, может, они просто боятся твоих стрел, а, Немиза – Зоркий Глаз? – Лиалин только утром помылся и был по-идиотски счастлив. Немиза не ответил, но как и в первый раз от Лина не ускользнул довольный огонек, вспыхнувший в глазах цвета штормового неба.

В крепости со стороны послышался треск падающего дерева. Лиалин обернулся и, увидев, что волоты и Повелители укрепляют ворота и стены, хотел встать, но Немиза его удержал, положив на плечо руку.

– Сбереги силы для иного. Без твоего дара всё это – пустая агония.

Лиалин знал, что Повелитель прав, но подобное привилегированное положение его ничуть не устраивало. Впрочем, Хранитель действительно чувствовал острую необходимость в отдыхе. Летящие шаги Немизы быстро стихли за спиной. А Лиалину почему-то вспомнились слова Прове, что Зоря ещё сольется с Десницей Сварога… Может в этом и есть его предназначение – временно заменить свою бабушку, а когда понадобиться – передать ей свою жизнь, чтобы она могла пролить свой свет над миром?.. Но это значит – никогда больше не увидеть Леесу! Сердце болезненно сжалось, и перед глазами явственно возник образ любимой ки'конки – роси с горящими как звезды ночью глазами. Душу впервые наполнила небывалая по силе тоска, и впервые за всё время он захотел обратно, в свой мир, в свое время.

Немиза немного посторонился, пропуская волотов, оттаскивающих обрубленные сучья к Башне, чтобы потом женщины могли поддержать огонь в редких, но так необходимых очагах, и вложил во скрытые в коротких сапогах из мягкой звериной кожи ножны узкий «засапожный» нож. Тёплый ветер раздувал полы тяжелого тёмно-зелёного плаща, но Повелителя пронизывал неестественный холод. Немиза инстинктивно прикоснулся к луку… В воздухе пахло тревогой… Сверху истошно закричала дзивожена. Повелитель вскинул голову – с небес к Башне пикировали халы – отвратительные толстые змеи с лошадиными глазами. Десятки хал… А за ними – клубящееся покрывало черных туч… Волоты, женщины, дети высыпали на площадь, чтобы посмотреть на чудо ночи среди дня…

– В Башню! – зычно закричал Радогост. – Все в Башню!

Огромные кожистые крылья заслонили меркнущей свет дневных светил. Небо содрогнулось и взвыло, заворачиваясь в огромном водовороте. Где-то орал Прове, пытаясь привести в чувство обезумевшую от ужаса толпу… В стену Башни ударила молния, обдав людей острыми, как бритва, каменными осколками. Кто-то закричал от боли.

Немиза развернулся. Тонкая стрела смертоносным жалом впилась в толстое брюхо проносившейся над площадью халы. Змей протяжно взвыл и рухнул на стены, раздробив в пыль несколько зубцов. Повелитель инстинктивно прикрылся плащом, а пальцы уже вынимали новую стрелу. Багряно-золотая хала взмыла ввысь, и на Башню обрушилась огненная лава. Раскалялись и оплавлялись камни стен. От страшных криков умирающих сжималась душа…

Тонкое со стальным наконечником жало просвистело так близко, поразив летящего рядом сизого змея, что багряно-золотая хала недоуменно оглянулась, только теперь заметив юного Повелителя – лучника, одиноко стоявшего посреди дымящихся камней и обугленных останков тех, кто совсем недавно гордо именовали себя непобедимыми защитниками Башни. Хала сделала круг над Повелителем, осматриваясь – нет ли других стрелков, и засвистела.

Ледяные пули впивались в тех, кто ещё не успел укрыться под спасительными сводами Башни. Меткая стрела пробила хале крыло. Драконица разъяренно взревела и сверкающей искрой метнулась к Повелителю, захлебываясь переполняющей жаждой мести…

– Немиза! – голос Овсеня прорвался сквозь стоны и пламя. Сверкнул в зареве молний топор Леда, подрубающий хале второе крыло. Но драконица уже не чувствовала боли. Залитые кровью глаза неотступно следили за каждым движением синеволосого стрелка, вновь и вновь вынимающего стрелы из тула, чтобы выкроить ещё хоть одну секунду для мечущихся в поиске спасения людей и нечисти. Её лапы конвульсивно сжались, представляя, как разорвут того, кто посмел противопоставить себя ЕЙ… Слепящая багряная молния ударила прямо в голову, взорвав её точно тыкву, и поверженное чудовище врезалось в западную стену, едва не вынеся древнюю каменную кладь. По площади прокатилась волна невыносимого жара. Немиза обернулся… Взвившийся поток калёного воздуха отбросил Повелителя на несколько десятков шагов.

– Немиза! – Лиалин отбился от волота, не пускавшего его на площадь, и бросился к выходу. Выросший как из-под земли Хорс загородил путь. Крепкие руки сжали напряженные плечи, спокойные каре-зеленые глаза перехватили безумный от тревоги бирюзовый взгляд.

– Так его не спасти! – крикнул он, стараясь перекрыть оглушительное гудение воздуха, и указал на кружащих в небе хал. – Они к нему не пустят! Ты тоже погибнешь!

Лиалин замер, уставившись пустым взглядом сквозь Повелителя. На ум пришла странная мысль, незнакомая по ощущению: он точно знал, о чём сейчас думал Хорс. Лин выглянул через его плечо, прикидывая расстояние до западной стены. Мощные порывы северных ледяных ветров – бурь хлестали в крепкие, окованные серебром врата с завидным упорством. Ставни на окнах, не выдерживая напора, с треском ломались. Дикие крики ужаса возвестили о том, что халы проникли внутрь…

– Я готов это сделать, – решительно произнес Хранитель, опуская взгляд от пылающей стены, за которой был Немиза.

Хорс крепко сжал его запястье и, не говоря ни слова, повёл за собой. Площадь перед Башней полыхала огнем и жаром. С неба подобно дождю сыпались острые куски льда и с шипением таяли на калёных камнях. Молнии били в распахнутые бойницы Башни, настигая там свою цель.

Хранители скрестили запястья, объединяя свои энергетические поля. Тонкие сияющие золотом нити сверкнули подобно вспышке, опутывая их ладони, и исчезли. Пронзая серебром гул и грохот, послышалась древняя как мир Песня. Лиалин не понимал ни слова, но ведомый невидимой рукой точно знал, что делать. В небе, низвергая на Башню и Целителей пламя и лед, ветра и бури, камни и молнии, кружились халы. Башня содрогалась под их натиском, но не Целители. Едва заметное голубоватое сияние защищало их от нападений, давая время набраться сил и спокойствия. Зо-оря! Зоренька… – крест-медальон на груди непроизвольно качнулся…

Лиалин буквально летел по пылающей площади, ноги жгли оплавленные камни, душу переполняло ощущение всепланетного горя. Лин старался не думать, старался не смотреть, старался не дышать, старался не чувствовать. Пальцы ухватились за ершистый гребень поверженной халы и за выбитые ею уступы в стене крепости. Воняло горелым мясом. Зубец гребня полоснул по ладони, но Лин даже не заметил. Взобравшись на вершину стены, Хранитель обернулся лицом к Хорсу. На восточной стене Повелитель бился с сизым молодым змеем. Почувствовав взгляд целителя, Хорс метнул в халу россыпь искр, ослепляя настырного змея, и вскинул вверх раскрытую ладонь… Из недр Башни Зоря тихо зашептала последовательность ритуала… И Лин повторил за ней…. Вспыхнули чуть заметные золотые нити Целителей. Они разгорались всё ярче и ярче, и из них рождался новый свет.

Халы поздно поняли, что задумали роси – над Башней вспыхнул световой купол, закрывая от них тех, кого они обязались перед Варкулой уничтожить. На Башню обрушился град из полыхающих комьев, но он уже не мог причинить никому никакого вреда. Многие халы в отчаянии бросились на купол и в то же мгновение исчезли, поглощенные его светлым сиянием. Лиалин слышал их крики и старался не думать, что он уничтожает целый вид. Так надо! Так надо…С неба сыпался, кружился серый пепел, и Лиалин содрогнулся, ощутив разом их боль. Он не будет о них плакать! Они чудовища! Они… Душу разрывало от немых рыданий.

* * *

Большеглазая лаума переставила таз с водой со стола на пол и, заткнув подол длинной юбки за пояс, принялась за мытьё полов в лазарете. Немиза вздохнул и перевернулся на бок. Ничего не болело, только немного неприятно садило правое плечо. Сквозь распахнутую фортку в лазарет ещё утром проник свежий ветерок и теперь вальяжно гулял где-то потолком.

– Почему Лиалин такой вредный? Не знаешь, красавица? – он попытался ухватить мелькнувший мимо белоснежный халат и поднял на неё глаза. Лиалин нарочито холодно улыбнулся и отправил в рот полную ложку похлёбки.

– Руки не распускай, – Хранитель задорно подмигнул обалдевшему Повелителю и беззлобно улыбнулся. – Слаб ты ещё, чтоб тебя выпускать. Так что лежи и помалкивай.

Немиза бессильно опустился на жесткую подушку и промычал что-то нечто нечленораздельное.

– Сколько я уже провалялся? – наконец изрек он.

– Двое суток, третьи пошли…

– Третьи?! – вскричал Повелитель, – Третьи сутки бьётесь без меня! Лин!

Хранитель заставил разволновавшегося Повелителя улечься обратно:

– Никто без тебя не дрался! Ляг! Петух выискался! У нас уже три дня как затишье. Варкула со своими волотами отступил к лесам Ризалия. Им сейчас не до нас. Руевит теснит армии Зирфы и Корша во всех направлениях. Войско Перуна стоит в Северной Долине у берегов Лавийи. От Дашубы вчера после вечерней зари соловей принёс благие вести. Похоже Поревит – наш союзник, а, значит, через Южные Врата Асень не пройдет…

– Похоже! Если! – Немиза залпом опрокинул поднесенную лаумой чашку с укрепляющим снадобьем и бессовестно сверкнул темными глазами. Облачная дева густо зарделась и поспешила прочь. – Тебя послушать, так мы вот-вот победим и без «Десницы Сварога»!

Лиалин на мгновение замолчал. Как же он надеялся, что Немиза удовольствуется только его вестями… Лин вспомнил свои ощущения, когда узнал, что обе обманные Башни, выстроенные, чтобы сбить противника с толку, рухнули, погребя под собой не только врагов, но и всех защитников, включая детей и раненых, волотов и Повелителей, и нечисть… Башни Зори и Даны едва держались. Ещё хлестче обстояли дела у Живы: если к осаждающим войскам подойдет подкрепление – о Деснице Сварога можно будет забыть!

– В общем и целом – да! – уверенно соврал он. Поправив серую сбившуюся простыню у спящего молодого волота, Хранитель почти неощутимым прикосновением свел безобразный ожог с его лица. Волот глубоко вздохнул могучей грудью, но не проснулся. – Пойду к Зоре, – сообщил он, доедая изрядно поостывшую похлёбку и направляясь к дверям. Окрик Немизы остановил его уже у самого выхода.

– Лин, как мы победили хал?

Лиалин замер на ходу, но не обернулся:

– Мы не побеждали. Зоря предложила попросить защиты у Ирия, и мы попросили. Мы живы… – Лиалин толкнул двери и поспешно вышел.

В Большом зале Башни собрались все, кто ещё был жив. Никем не замеченный Хранитель сел на узкую лавку у стены. Хорс отчаянно спорил с Радогостом и Ситомиром. Древний старец в гневе ударил об пол деревянным посохом и приказал обоим молодым Повелителям замолчать. «Никто не покинет Башню без приказа Дашубы!» – донеслось до Лиалина. Судя по вытянувшемуся от разочарования лицу Леда, стоявшего рядом, приказ пришелся ему не по вкусу – он рвался в бой, на равнины.

– Почему я обязан тебе подчиняться? – не выдержав, возмутился юный вояка. – Спроси у них, хочет ли кто-нибудь запираться в этом склепе! Нет! Мы должны быть там, где бьются наши братья, а не стеречь эти никому уже ненужные развалины!

По залу прокатился глухой гул одобрения, распаляя Леда всё сильнее. Загородив его от толпы, вперед вышел Прове и безуспешно пытался объяснить, что эти «развалины» в случае поражения их войск – последняя надежда на выживание. Его никто не слушал. Лиалин мысленно покачал головой. Вот уж Лед не прав, так не прав! Затишье-то временное. Ещё пара– тройка тихих деньков, а потом будет бой. Последний бой с варкулотами. Лиалин встал, решив остановить бессмысленную перебранку, когда услышал, как Ситомир отпускает его друга на все четыре стороны, хоть одного, хоть с волотами. Хорс, зло встряхнув головой и обдав старца потокам искр, круто развернулся и вышел вон. В зале на мгновение стихло и тут же разразилось десятками взволнованных голосов. Взмахом руки приказав всем расступиться, Ситомир покинул зал. Лиалин прислушался – началось обсуждение укрепления Башни, и торопливо вышел за старцем.

Тёмный коридор освещался только дрожащими бликами факелов. Шелест одежд и мерный стук посоха об пол позвал Хранителя под пыльные своды разрушенного крыла. Сверху сорвалась стая серых птиц и протяжными криками умчалась вдаль. Лиалин вздрогнул от неожиданности, но заставил себя успокоиться и осторожно постучал в единственно уцелевшую дверь. Дверь тихо скрипнула и подалась внутрь. Лиалин недолго думая вошел, старец склонился над огромной книгой, лучинка тревожно затрещала, откидывая на толстые страницы неверный свет. Перо снова и снова обмакивалось в изящную чернильницу из черного серебра и опускалось на белоснежные листы. Старец даже не поднял головы, хотя Лин был уверен, он его заметил. В крошечной (если такие вообще есть в Башне Хорса) комнатке оказалось на удивление тепло, однако огня, кроме той лучинки, Лин не заметил. На полках стояли и лежали толстые и тонкие тома в кожаных переплётах с металлическими тиснениями букв. Хранитель провел по ним пальцем, оставляя за собой на приличном слое пыли неровную полосу, и склонился над старцем. «Он склонился надо мной и ждал ответов. Бирюзовые глаза горели отнюдь не привычной добротой. Он знает многое, но желает знать ещё больше… Имеет ли он на это право?»… – вывела на бумаге старческая рука. Лин узнал эти строки, эти страницы… Он уже видел эту книгу. Тогда – в будущем… Хорс пустил его порыться в «сокровищах» своего подвала. В дальнем углу на крытой полке валялась куча тряпок. Из чистого любопытства он разгреб её и обнаружил под стеклянным колпаком древнюю книгу с изрублено твердой обложкой и обожженными страницами, повествующую о Великой Битве Целителей. Нет не эту, то была копия, единственная копия книги судеб. Настоящую книгу судеб не видел никто с тех пор, как умер Ситомир. В копии же и половины не было того, что таила в себе книга судеб….