сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
– Ай-я-яй, Уокер, а ты – мерзкая девчонка! Тебя же учили в Школе: не дари свой цветочек незнакомцам, будь добродетельной! – Резко хлопает дверцами шкафа, однако там никого. – Он прячется, потому что трус, это понятно. Но ты-то что? Мы же старые знакомые, Вики, и я принёс тебе потерянную вещичку. – На комоде пусто – всё, что когда-то там громоздилось, валяется на полу и вызывает жгучее желание сжечь опороченное жильё дотла. Он – не кретин, ему понятно, чем тут занимались! – Вот твой крестик, непорядочная христианка! – Цепочка тихо звякает, опускаясь на столешницу. – Считай, я не заметил, как потрескались эти ящики, Люций! – Глаза выцепляют ещё одну дверь в конце комнаты – вот и ванная. – Виктория, мне жаль твоего коллегу, он не заслужил своей участи, но меня мучает один вопрос… знаешь, пока мы с большим, чёрным парнем Айком добирались сюда, он успел многим поделиться! – Он дёрнул ручку, но та не поддалась. На чужом, не принадлежащем ему лице расцвело блаженство – попались! – У тебя свадьба через месяц, а ты так легко прыгнула в пучину страсти с этим сатанинским отрод… отребьем?! Он ведь нынче даже не отродье, всего лишь бездомная шавка. Ни кола, ни двора. Он тебе рассказал? Или заливал про дворцы и Огненные сады, пока ты покорно раздвигала ножки? – Створка прочная, цельнодубовая, ломать такую – много шума. Зато косяк хлипкий. Он решил, он вырвет замок, просто дёрнув посильнее. – Тук-тук-тук, Ромео и Джульетта, надеюсь, вы одеты? Прятки кончились. Выходите! Иначе я сам зайду!
Ни звука, ни шороха, и это злит. Он впивается в хромированную ручку, собираясь рвануть ту на себя и…
У Люцифера был ровно один шанс, чтобы воспользоваться ситуацией, и тот его не упустил. Демон распахивает дверь изнутри и прописывает ей по лицу убийцы. Тот как раз успел вложить достаточно усилий в рывок, чтобы получить ими в нос.
– Давно не виделись! – В один прыжок достигает преступника, которого отфутболило к полу, и пробивает с локтя в солнечное сплетение.
– Сын Сатаны, моё почтение! – Соперник пытается подняться, но его крыло придавили коленом.
– Сын пизданутых идиотов, моего почтения ты не дождёшься. – Завязывается драка, и Люций в ней с козырной мастью в рукаве. Он не даёт чужим рукам применить чары и давит коленом на кость в крыле в попытках сломать.
– Ты мне не нужен, вали в водоворот, приговор Вики Уокер я уже вынес.
– И что, донёс? – Серия коротких ударов в табло, пока из виска и изо рта не начинает течь кровь. Ладони демона заняты, и тумаки он наносит лбом. Собственному лицу чертовски больно, но оно того стоит. – Не расплескал?!
– Погоди… Погоди! – Видимо, больно не только Люциферу – это не может не радовать. – А если договоримся?
– Быстро переобуваешься, - больше он не поверит в эту чушь, как бы не манила мысль заключить сделку, - время переговоров прошло.
– Я дам тебе слово…
Договорить убийце не суждено, костное образование в его крыле крошится, хрустит, наконец, ломается, заставляя позорно завопить. Но, неожиданно, крик играет в плюс: всего на мгновение сатанинский сын ослабляет хватку запястья и этой секунды оказывается достаточно.
Преступник выдёргивает золотое вервие, накидывает то, не особо различия, куда целится, слышит сипящий, задушенный звук мужского горла, стирает с физиономии свою кровь, целые подтёки, и медленно, сутуло поднимается вверх, удерживая «поводок».
– Бешеной псине нужен строгий ошейник, - Мальбонте лихорадит от ярости: он снова почти проиграл, спасла тупая случайность. – А сейчас я найду её, - он тянет Люция к окну, там встроены литые, громоздкие трубы, и конструкция выглядит надёжной. – И мы хорошенечко развлечёмся!
– Подними руки вверх и отойди к стене, ублюдок! – Виктория возникает в дверном проёме, и Малю даже любопытно, где она пряталась, и почему так уверенно наставляет на него чёрную, г-образную штуку, придерживая сверху фонарь. Это что, должно его напугать?
– Вики, какая встреча! – Он не выполняет ничего из озвученных требований. Привязывает хрипящего Люцифера сетью к железкам и делает дружелюбный шаг вперёд, будто настал момент обнять старую знакомую.
Темнота играет против Уокер, поэтому соображает она быстро. Пушка – слабая попытка отвлечь внимание: криминалист уже знает, вреда той не нанести. Но за спиной у Вики жидкость для прочистки раковины, в составе которой столько химии и эмульгаторов, что у женщины нет сомнений – этакая смесь не то, что бессмертного, она республиканскую партию в Сенате плясать заставит!
– Мы знакомы? – Старательно воссозданное удивление. Из сумрака в зону видимости ступает мальчишка, совсем ещё зелёный, лет семнадцати или восемнадцати. Сальные светлые волосы, тощая, воробьиная грудь, отливающая синевой кожа, щёки вспаханы фурункулами, которые называют вульгарными.
«Это не подросток. Этого подростка давно нет, там кто-то ещё, кто убил Айка!», - она вглядывается и цепляется за радужки, те похожи на чёрное зеркало, которое поглощает свет, становясь ярче. – Показания… Фотороботы… Необычные, чёрные глаза!», - Виктория дёргает рукой и тут же плещет в лицо убийце вонючую жижу.
– Су-у-уука! – Потолки тут высокие, и ор усилен эхом.
Маль схватился за веки, под которыми защипало, и стал кружить на одном месте, не видя происходящего. Поэтому, бросая ополовиненную бутылку, девушка рванула к «Леонарду».
– Почему ты сидишь?! – Она тряхнула его за плечи и вдруг различила, что шея у того словно стянута петлёй, а кожа напряжена и кровоточит. Первая же мысль показалась кошмарной: он мёртв, ему перерезали горло. – Люций! – Вики цепляет нечто невидимое вокруг мужского кадыка и до боли обжигает пальцы, на которых тут же расцветают огромные, обнажающие красное мясо раны. – АЙ!
– Уокер! – Видимо растянуть удавку ей всё же удалось, потому что демон хрипит отсутствием голоса, - беги!
Но она не успевает ни убежать, ни даже сдвинуться с места, так как в следующей момент всё перед взором Виктории темнеет, становясь мерным, одинаковым ничем.
***
Узлов, которые могут пригодиться в горах, много. Но лучше знать шесть, но хорошо, чем тридцать, но плохо. Примерно так говорил инструктор из бывших скалолазов на профильной полицейской подготовке. О чём Маль, конечно, не в курсе. Как и не в курсе он о том, что Уокер давно пришла в себя, скрючившись на диване, и даже освободила руки от бельевой верёвки.
– Ты проверил, что она жива? – Бас Люцифера похож на рычание.
– Да жива она, жива! – Убийца в другом конце гостиной и явно чем-то занят. – Пока жива.
– Что ты хочешь?
– Я? – Мальбонте явно обескуражен вопросом. Он-то думал, тот давно стал риторическим. – Хорошо, я отвечу. Я хочу жить и не бояться. Хочу навсегда избавиться от этого пакостного чувства, которое появилось… - он переводит взгляд на Вики в отключке, - …с неё. Ровно с того момента, когда она переиграла Шепфамалума, так просто, так легко сбежав из его острога, в котором я просидел зверьком. О, это было восхитительно! А ещё ужаснуло, потому что я очень хорошо понял, какая незавидная участь однажды настигнет и меня. Она – самый ненадёжный сосуд, который только могла найти половина моей силы. А в компании с тобой это всего лишь вопрос времени.
– Поэтому ты лишил её крыльев и отправил в ссылку? – На скулах заходили желваки. Ну да ничего, вторая ипостась на Земле невозможна, а со связанным сыном Сатаны Маль как-нибудь справится.
– Клянусь тебе, герой-любовник, она умоляла меня об этом! Она, что, тебе не рассказывала? – Он мерзко гыкнул. – А, погоди, я же стёр ей память! – Демонстративный хлопок по разбитому лбу. – Хотя не буду приписывать себе чужие заслуги! – Гибрид закончил освобождать место для последнего жертвоприношения и подтянул единственный стул, сев в тот по-барски. – Воспоминания исчезают автоматически, когда обрекают на ссылку. Верни крылья, а с ними – бессмертие, вернётся и память. Вся-вся, до малейшей деталюшечки!
– Почему Непризнанная просила отправить её сюда?
– Может ты ей надоел? Или я так славно трахнул её между мирами, что она поняла, что после такого уже ни одному Бессмертному не даст?
– Она никогда не спала с тобой.
– Тоже в этом уверена, - просипели с дивана.
– Наконец-то семья в сборе! Доброе утро, солнышко! – Бонт разулыбался. – Само очарование, да, Люций? Ничего не помнит, только очухалась от чар, но до чего непоколебима… - он попытался присвистнуть, но из губ вырвалась череда коротких плевков. – Ужасная, нескладная внешность!
– Тебе подходит, - снова Уокер. – Выглядишь лучше обычного.
– Значит что-то помните, миледи? – Мальбонте погано осклабился, - …истинно говорю вам: где не будет проповедовано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память её и о том, что она сделала.
Стоило женщине подать голос, Люцифер издал мысленный вопль: «Твоя макушка цела?».
«Да… Кажется, да. Я в порядке…».
«Непризнанная?! Мне мерещится?», - в ушах громыхнуло громче прежнего.
«Если тебе мерещится, значит у нас массовые глюки».
«Последствия обряда… Кубок Крови… я так и думал. Ты развязала верёвки?».
«Ещё с минут десять назад, он – не только заморыш, каких поискать, он – дубина, который ничего не знает о полицейской аттестации…».
«Давай мы оба этим погордимся тобой, когда всё закончится! Нужно добраться до твоего пугача, поняла?».
«Без тебя знаю!», - только какой смысл в пистолете, на который оба смотрели, как на воздушный шарик – занятный, но безвредный?
«Потом будешь пальцы гнуть, милая. Я тебе все десять предоставляю, хоть ломай, хоть облизывай».
«Есть план?», - она не смогла скрыть улыбку. Да, это была жалкая улыбка, обречённая улыбка, вымученная улыбка, но она была.
«Надо отвлечь его. Как только услышишь моё «вперёд» , подними свою красивую задницу и хватай пистолет, он у ближней, правой ножки комода. Прострели ему ногу, но не убивай. Ты – меткая девочка?».
«Ты будешь в шоке от моих способностей!».
«Он замедлится, не сразу сообразит, что чужое обличье ещё живо. Водоворот не уносит недобитого, и ему потребуется время, чтобы призвать поток. Сразу после выстрела беги ко мне, ориентируясь на глаза. Видишь место между моей шеей и батареей?».
«Плохо, но вижу, и там ниче…».
«Не прикасайся к этому пространству, не проводи там ни пальцами, ни ногтями, ты уже раскроила себе ладонь. На твоём журнальном столике лежат ножницы, хватай их по пути и режь так, словно в воздухе натянута очень толстая нить!».
«Я не понимаю…».
«Твою мать, просто доверься мне! Ножницы начнут накаливаться мгновенно, металл будет плавиться, но если всё делать быстро, ты перерубишь путы и не поранишься сильно!».
«Я всё сделаю… - послышалась пауза, - я всё сделаю, Люцифер».
– Евангелие от Матфея.
– Ты преисполнилась в своём познании, Виктория, браво! – Раздались жидкие хлопки.
– Это из сериала «Константин», додик.
– Раз ты такая находчивая, подскажи, мне тебя убить на его глазах или его – на твоих?
Комнату тут же наполнил гулкий, металлический треск. Разрезая кожу до кровавых борозд, Люций дёрнулся в своих путах.
– Ты смешон. Я нужен тебе живым, ублюдок. Убить меня на Земле – нарушить свои собственные законы, с которыми ты взошёл на этот зассанный страхом и паранойей престол, - демон постарался контролировать себя, придать голосу больше важности, быть идеальным в том, в чём всегда преуспевал. – Тебе твои же не простят, никакая башня не поможет и чары не спасут.
– Это меня огорчает, но я полагаю, что готов риск…
– Другое дело, - не останавливался Люцифер, затыкая Малю рот, - если ты приведёшь меня, схваченного в плен. На золотом аркане, как скотину. Нагородишь с три короба о моём вероломном отречении от нынешнего «властелина», посадишь в темницу и организуешь трибунал. Тогда будут и пытки, и суд, и приговор. А потом и твой апофеоз в виде моей казни.
– Смерть Демьяна, - на физиономии, усыпанной угрями, почти мечтательное выражение. – Был такой великомученик по имени Демьян, я читал о нём ещё в Школе. Его разорвали, привязав к четвёрке лошадей. Но для тебя, наследник без трона, я бы запряг драконов.
– Меняю свою капитуляцию на её жизнь.
– Звучит заманчиво, - Мальбонте возвёл глаза к потолку, - а ещё до умиления трогательно. В иной ситуации, сын Сатаны, я бы с радостью принял такое предложение, но… ставка слишком высока: на одной чаше весов запертые, древние боги, на другой – всего лишь ты.
– Шепфа и Шепфамалум не угроза твоему режиму, дерьмо.
– Вижу, что закончить начатое, не поговорив, у нас не выйдет, - убийца встал со своего стула и направился к Виктории. – Что ж, времени у меня с запасом, давай утолим твоё любопытство. Не возражаешь, если я присуну ей, - он хлопнул Уокер по боку жестом, которым награждают потаскух в тавернах и Орденах, - пока мы тут светски треплемся? Она как любит – грубо и жёстко или ласково и нежно? – Скрежет батареи в дуэте с несущей стеной Бонт пропускает мимо ушей. Делает вид, что ничего не слышит. – Впрочем, это неважно. Признаю́, я не по этой части. Так что не рассчитывай на удовольствие, Вики. Но есть и плюс – это не будет долго.
Не дожидаясь реакций, Маль потянул к её лицу ладонь и тут же завопил, потому что с бульдожьей хваткой девица вцепилась ему зубами в мягкое соединение между большим пальцем и прочими и посмела пустить кровь. И плевать ему, что та видит перед собой уродца в расцвете пубертата, укус травмирует вполне реальное тело Мальбонте, потому что в ней ещё осталась энергия Бессмертной, и минимальный урон эта шалава нанести способна.
– О-ох! – Когда Уокер повторно шарахает чужой магией, она выбивает себе коленную чашечку и верещит от боли.
– Она и с тобой такая несговорчивая, Люцифер?! – Несостоявшийся насильник брезгливо рассматривает место укуса. То затягивается, но медленнее, чем на Небесах. – Не помню, чтобы во времена светловолосого простака по имени Бонт эта лупоглазая щель отличалась принципиальностью. Зеркало давало такой простор для обзора, что приходилось искать маленькие радости в ваших грехах, голубки. Я-то думал, он везде тебя объездил, Вики. Ты же так ему давала и так сосала… уверен, задницу тоже подставила, но… нет, вы только посмотрите, сплошное разочарование! Кобыла строптива по сей день. Ты хоть на что-то способен, демон? Баба не укрощена, Ад не твой, и вы оба вот-вот сдохнете!
Яростно корча лицо в гримасе, Маль снова оседлал стул: седлать стулья ему привычнее, чем женщин.
– Если нам не жить и ты готов ставить на кон всё, ответь, почему Уокер попала на землю, - от ярости и своей бесполезности Люция колотит, и сеть снова и снова надсекает кожу в десятке разных мест.
– Земля то, Земля сё… достал со своими «почему»! – Убийца в бешенстве и орёт, но потом замирает, стихает и продолжает уже спокойнее, - хотя знаешь что? Расскажу. Покажу. Эта прелюдия перед смертью даже пикантнее, чем Уокер выдрать. Девчонка тобой провоняла до рёбер, а я, всё-таки, избирателен.
Первое, что Люцифер видит, это поле несостоявшегося боя. Но побережье смотрится иначе. Повсюду сражения, воздух загажен субантрами, их испражнениями и теми кусками воинов, которых хищники рвут на части и потрошат налету.
Второй слайд – склонённая фигурка Виктории. Она пытается поднять кого-то, надрывается, но неистово тянет вверх, а ещё вся трясётся, словно её попутчик прилёг позагорать и отпустил пошлую, но очень смешную шутку, от которой Непризнанная ржёт. Он щурит глаза и вдруг понимает: она не хохочет, она в истерике. В такой невероятной истерике, каких не бывает.
Третьим кадром он смотрит на Мамона. Тот мёртв, и проверять не нужно. Его тело во второй ипостаси постепенно меняет очертания на человеческое и под рукой у мужчины копна чёрных, удивительно чистых для здешнего смрада волос. У дочери архидемона есть только голова, которую отцовская туша словно спрятала от любопытных зевак. А тела у Мими нет.
Четвёртым кадром что-то падает прямо перед носом, дополняя жуткую, кровавую вакханалию. Удивительное дело, сын школьного учителя не сумел сохранить ни рук, ни лица, зато его рубашка кипельно-белая, а воротничок не помялся.
На пятом кадре «фильм» становится торопливым: слева рыдает Мисселина, на её коленях труп Геральда. У учителя отсутствуют видимые повреждения, но сложен он под тем углом, который несовместим с вечностью. Справа сырыми консервами, похожими на куски тунца, рушится то, что было школьным драконом. Среди разорванной плоти можно рассмотреть мертвеца – это лохмач Энди: две его половины, разрубленные по туловищу.
Последней, шестой открыткой на память Люцию показывают, как копьё пробивает грудь Ребекки Уокер. Оказывается у той было сердце, вот это поворот! Женщина долго сражалась и оружием, и чарами, но силы слишком неравны. Когда, вся в золотом, серафим падает, за её спиной по-прежнему рыдает сгорбившаяся над землёй Вики. Она уже не стремится поднять неизвестного, но, внезапно, хватает его руку, жадно целует костяшки и гладит своё лицо чужими, омертвевшими пальцами.
Манжет на запястье покойника чёрный, закатан до локтя, и на коже Люцифер видит татуировки, определённо зная, как зовут «неизвестного».
– Джек-пот! – Голосит Маль. – Понял наконец?
– Этого не было, - демону требуется совладать с голосом.
– Это у тебя этого не было, а у неё – было.
– Время?
– Время.
– Ты протащил её по мирам, борясь с богами, и понял, что можешь перемещаться во времени?
– Только в прошлое. Будущее не создано и не предопределено.
– Твоя мать! – Женский выкрик. – Это началось с твоей матери.
