Текст книги "За горизонт (СИ)"

Автор книги: Zlobniy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

   Со скрипом, ручек и карандашей хватило едва на треть "писателей", но процесс пошел.

   – Грета, солнышко, морды лица "писателей" отщёлкай. Подколем к "сочинениям". Кассета кончается? Беда-беда. Тогда укладывай "писателей" крестом на землю, головами в центр креста и фотографируй по четыре человека за раз. Потом фотографию на четыре части порежем.

   По секрету (только вы, уважаемые читатели, никому не говорите) признаюсь – я цинично вру о восстановлении Ай-Ди.

   Если свидетельские показания бывших рабов помогут им в деле восстановления Ай-Ди – прекрасно.

   Не помогут – их трудности.

   Моя задача иметь на руках максимальную доказательную базу того, что трупы на фото принадлежат именно неисправимым нарушителям закона, за которых Орден платит премии.

   Онли бизнес и ничего личного.

   Второй важный вопрос, который я задал представителям освобожденной от оков рабства общественности. Остаются они здесь или пытаются добраться до мест более обетованных?

   – Что, все уедут? – я в шоке, честно.

   Кроме отставного морпеха, высокой женщины с ребёнком, пожилого мужчины и его жены – той, которая молилась, когда кончали негров, все решили ехать.

   Вот молодцы!

   Н-да.

   Ненавязчиво интересуюсь у "молодцов".

   Где?

   Как?

   И главное, на какие средства они собираются пережить сезон дождей?

   "Молодцы" задумались. Крепко задумались. Думать – вообще полезно.

   – Сэр, вы оставите нам стволы? – раздобыв где-то бритву, морпех уже привел внешний вид в относительный порядок. Чувствуется в человеке стержень.

   Я молчу, выразительно молчу, ожидая продолжения.

   – Сэр, я бы хотел получить назад свой М14.

   – Кэп, ждешь неприятностей?

   – Более того, я на них очень рассчитываю. Надеюсь поквитаться за мою старушку.

   Стало быть, его "старушка" не пережила прелестей рабства.

   – Вряд ли ушедшая часть банды появится.

   Морпех согласно кивает, но говорит совсем друго: – И всё-таки я обожду их тут.

   – Винтовки и все гладкоствольное ваше.

   – Спасибо, сэр, – морпех тут же начинает суетиться вокруг оружия и пересчитывать оставшиеся патроны.

   Морпех еще не успел облапать вожделенную М14, а на его месте уже стоят пожилой мужик с женой. И через Грету – переводчицу интересуются, что же им – бедолагам все-таки делать?

   – Я вам что, Мать Тереза? У вас работы на три пятилетки вперед. Через день-два, максимум три такой дождина вольет, что у гражданина Ноя никаких шансов. Если не хотите отращивать жабры, переставляйте палатки выше по склону и обкапывайте все ценное и не очень водоотводными каналами. Проведите ревизию продовольствия и имущества, – на звук политинформации подтянулся увешанный винтовками морпех. Инициативный товарищ, а инициатива наказуема. – Оборудуйте на скальном гребне наблюдательные и огневые точки, перегородите нормально проход, лучше всего каменным валом. А то там какие-то горе-рогатки стояли, я их "Татрой" посшибал. И вообще, данной мне властью назначаю тут главным капитана Бейкера.

   Не ожидавший такого подвоха, морпех ошалело вытаращился на меня, но строевую стойку принял чисто на рефлексах.

   – Действуйте, капитан!

   Мужик замялся, но "подчинённые" так выразительно уставились на новоиспечённое начальство, что морпех таки из себя выдавил набившее оскомину: – Есть, сэр!

   Вот и чудно. Единоначалие то, что доктор прописал, для борющегося за выживание коллектива. Кроме отставного капитана годных кандидатов на роль лидера я не увидел.

   А мне здесь больше делать нечего.

   Однако просто взять и уехать не получилось. По вполне тривиальной причине из оставшихся в поселке машин на ходу был только старенький, но еще весьма крепкий полноприводный пикап – «Форд».

   Забирать у поселка единственную рабочую машину, откровенно плохая мысль. Да и не отдаст его капитан. Со мной он бы спорить, скорее всего, не стал, а вот своим бывшим коллегам по рабскому ярму точно не отдаст.

   Желающих покинуть ставший родным за полгода ударного труда на свежем воздухе поселок, после трезвого раздумья осталось всего пятеро.

   Семья из трех человек – муж, жена, дочь лет двенадцати-тринадцати. С их слов выходило, что у них есть семья где-то на территории американских анклавов. И как мне казалось, эта самая "семья" не столько родственного, сколько криминального плана.

   Молодой, раздавленный морально мужчина, сильно прихрамывающий на травмированную правую ногу. Похоже, он просто стремился оказаться максимально далеко от этого ужасного места. И никаких планов дальше, чем на день, не строил. Наркоманам вообще не свойственно строить далеко идущие планы.

   Последней была та самая, изнасилованная негритятами, молодая женщина. С ней все просто – деньги у нее были. Как были они и у ее покойного мужа.

   И деньги, как я понял, немалые.

   А сейчас ей нужно было срочно попасть в госпиталь Порто-Франко. Слишком долго у нее не было месячных, а вынашивать ублюдка от негров в ее планы не входило.

   Отставной морпех выглядит откровенно неважнецки. Ему бы поспать часиков тридцать и пару недель усиленного питания. Впрочем, оставшаяся в поселке женщина-врач мгновенно сориентировалась в изменившейся обстановке, и теперь капитан находится в заботливых руках. Только не подумайте о ней плохо, она сразу просекла, что выживаемость поселка напрямую зависит от состояния здоровья его единственно стоящего бойца.

Хотя, плохо думайте тоже, если не сегодня, то завтра отставной капитан будет спать не один. Жизнь, она не терпит пустоты.

   – Кэп, шила в мешке не утаишь, слышали про такое?

   – Да, сэр.

   Вот заладил, ну да ладно. Готовая к финальному забегу, "Татра", прогреваясь, муркает на холостых оборотах, а за моей спиной, бывшие рабы перегораживают единственный заезд в кратер.

   – Я к тому, что к вечеру я приеду в Пост Найджела. И там узнают о том, что здесь произошло, – вижу по лицу морпеха, он не понимает, к чему я клоню. – Почти у них под носом (по местным меркам) негры переправили через Рейн кучу людей и техники. Так что может оказаться, Пост Найджел слегка в теме, и капитану стоит ждать визита не только чернокожих бандитов.

   – Хм, я понял, сэр. Учту, сэр.

   Странно, но мне показалось, что подобная перспектива обрадовала отставного вояку. Ему определенно нужен враг.

   Зря я думал о людях плохо.

   Нет, оно, конечно, лучше переспать, чем недоесть.

   Но, выслушав рассказ о ситуации в поселке бывших рабов, местный старший, похожий на сильно постаревшего и абсолютно седого комиссара Каттани, тут же скомандовал двум сурового вида скаутам, готовиться к "гуманитарному" выходу к неожиданно возникшим под боком соседям.

   Когда я говорю, что скауты суровы, не нужно рисовать образ в исполнении Шварца или Чарли Бронсона с большим пулеметом наперевес. По телосложению, экипировке и манере поведения местные скауты точная копия моих попутчиков, только старше, один так вообще им в отцы годится. Все те же заношенные полевые куртки, кроткие шорты, сбитые мокасины, объемистые фляги, ножи и охотничьи винтовки с очень недурственной оптикой.

   Разве что вместо багги парни рассекают по местным пампасам на сильно доработанном "Унимоге".

   В "Унимог" грузят сушеную рыбу, что-то по части продукции местного сельского хозяйства, мыло, соду, спирт, немого лекарств (самим мало). Аккуратно несут ящик со старенькой, но исправной армейской радиостанцией.

   Дотянуться от поселка до Поста Найджела ей не под силу, но вызвать поселок на подъезде и предупредить, что едут хорошие парни, вполне сгодится.

   Для подзарядки батарей радиостанции и для получения электричества в целом в "Унимог" грузят разобранный на части небольшой ветряк. Вместе со скаутами в поселок отправится местный "Кулибин". Задача умельца сделать так, чтобы все это хозяйство работало, и провести ревизию имущества поселка на предмет, что еще можно пустить в дело.

   Чтобы не быть совсем альтруистами, Пост Найджела забрал оставшуюся в живых негритянку, теперь ставшую бесполезной как источник информации. Работы на полях вокруг Поста много, а рабочих рук мало. Так что, рабочим рукам тут рады, особенно халявным.

   В местном дисбате наша пленница далеко не одна такая будет.

   Так что, если найдется желающий освободить пяток чернокожих из-под пяты апартеида, могу подсказать адресочек (не бесплатно естественно).

   Почему негритянка стала бесполезна как источник информации?

   Все просто.

   Банде повезло захватить самоходный паром.

   Не имея возможности по доброй пиратской традиции развесить команду на реях – мачты на пароме отсутствовали, экипаж пустили под нож.

   Но, меха немножко не дорезали – схалтурили.

   Будь жив старина Джек Лондон, он бы вполне мог написать второй том захватывающей сюрвайверной саги "Любовь к жизни" с недорезанным мехом в главной роли. Через двадцать дней грязного, злого, голодного, но уже вполне оклемавшегося меха подобрал идущий в верховья Рейна пароходик.

   Получив информацию о творящемся беспределе, местные решили вопрос тихо, по-семейному. Ведомая мехом дюжина скаутов прочесала берега. Скауты нашли брошенный неграми неисправный паром и, пройдя по следу, накрыли всю банду.

   Пленных не брали, а банду посчитали уничтоженной полностью.

   Наш визит в поселок местные откровенно проспали.

   Ты точно уверен, что на севере только пустые равнины и не менее пустынные горы. Небо затянуло готовыми пролиться затяжным дождем тучами. Любое движение на местных маршрутах практически замерло.

   Какая машина, откуда? С севера, ха-ха, шутник вы, батенька. Ох, шутник!

   Ужин в самом разгаре, выставленная на стол бутыль наполовину опустела. После тяжелого трудового дня и обильной пищи накатывает апатия.

   Мир прекрасен, только не трогайте меня полчасика и еще рюмочку налейте, чего уж там.

   Ну-с, еще по одной.

   Налитый до краев стопарик замирает у самых губ.

   – Брр. Должна же белочка прийти, ну край розовые слоники. А тут...

   Ревя мотором и лязгая железом, в посёлок нагло вкатился десятитонный грузовик.

   Старший поста посмотрел вслед сыну, запоздало бросившемуся в дом за ружьём.

   – Что уж там, поздно уже. Хотели бы, давно нас теплыми слепили.

   Старший задумчиво заглянул вглубь налитого стакана, размышляя стоит ли пить или уже все – допился до того, что грузовики мерещатся.

   – Хуже чем есть точно не будет, – справедливо решил старший и залил содержимое стопаря в пасть.

   Дерзкий грузовик подкатил к пристани и заглушил мотор.

   Пост Найджела, если верить названию, основала исследовательская партия Найджела.

   Орден где-то урвал солидное количество армейских быстросборных модулей, вполне годных под жилье, офис и склад. Поселок начинался с восьми разбросанных по берегу длинных полуцилиндров бывших армейских казарм.

   После первого сезона дождей арки модулей дружно перекочевали на насыпные террасы метровой высоты. Еще через сезон стенки террас обросли валунами, предохраняющими их от размывания. Местность вокруг поста очистили от растительности, а над крышами зашелестели лопасти ветряков. У берега закачалась на волне старенькая, но еще крепкая брандвахта.

   Сейчас поселок переживает свой первый строительный бум в истории. В разных концах поселка растут каменные стены сразу четырех домов. До крыши дорос пока только один. Но, судя по запасам тесаного камня и штабелям аккуратно сложенных под навесами досок и балок, в следующий сезон число новостроек минимум удвоится.

   Живут на Посту хорошо – размеренно и зажиточно.

   Вот только прибывшим с севера путешественникам не удалось толком воспользоваться местным гостеприимством.

   В поселок мы прибыли уже под вечер. А уже в рассветных сумерках, подгоняемая криками капитана, с тревогой поглядывающего на затянутое сплошной пеленой облаков небо, "Татра" вползала на палубу небольшого колесного пароходика.

   Среднее течение Рейна.

   Начало сезона дождей. .

   Нет бензина и соляра, а грузы возить нужно. Не беда, и люди тут же вспомнили не только о газогенераторах, но и о паровых машинах.

   Судя по заклепкам бортов, пароходик видел в небе над собой не только кресты люфтваффе, но и огромные пузыри цеппелинов. С исправно катавшего туристов по каналам Голландии суденышка срезали трубу, надстройки и гребные колеса, разобрали палубу и паровую машину. Ободранный корпус отремонтировали и покрасили. Загрузили разобранной машиной, гребными колёсами и частями будущей надстройки.

   Соразмерный пассажирскому железнодорожному вагону, разве что чуть более широкий и длинный, корпус без проблем протолкнули в "ворота".

   И теперь пароходик смешно пыхтит машиной и шлепает гребными колесами в помутневших от начинающихся дождей водах Рейна.

   Экипаж на судёнышке три человека: капитан, механик и юнга, по совместительству вкалывающий кочегаром.

   Поскольку юнга один, а работы в кочегарке много, капитан бегло проверил наши инженерные знания. И заявил, что лично я вполне годен на должность помощника кочегара.

   Нездоровое выражение моей морды, перекошенной от перспектив поступить в подчинение юнге, спешно навело кэпа на мысль, что меня нужно срочно повысить, если не до боцмана, то, как минимум, до старшего оператора вахты котельных установок.

   Так и работаем – четыре часа котел топит моя вахта, потом на четыре часа к топке встает вахта юнги.

   За двое суток движения вниз по Рейну я вдоволь настоялся кочегаром у котла. Нормального такого котла, сваренного из жаропрочной нержавеющей стали, с одинаковой охотой пожирающего брикеты торфа, дрова и уголек.

   Топить углем капитан запретил, пара тонн дефицитного угля хранится в бортовых бункерах на экстренный случай.

   Но разве это остановит матерого кочерга-экспериментатора?

   Конечно нет, а капитан сделал вид, что не заметил.

   Дальше – больше, матерый кочегар принялся за изучение системы форсированного дутья.

   Пароходик рванул вперед, словно получил могучего пинка в корму.

   Вот тут уже капитан не выдержал и навестил кочегарку.

   Н-да, ругался шибко.

   С машиной на суденышке намудрено, пожалуй, посильнее, чем с котлом. Понять, где кончаются винтажные детали, и начинается хайтек, решительно невозможно.

   Централизованная система смазки там точно есть. Если я правильно понял, система двухконтурная, работающая на разных сортах масла.

   Один контур обслуживает кривошип, шатуны и прочие не связанные с паром узлы.

   Второй – впрыскивает масло в цилиндры и смазывает золотники.

   Впрочем, современного хайтека на суденышке и без силовой установки хватит: радар, эхолот, две радиостанции, прожектора, прибор ночного виденья, лебедки с электроприводом, мощные судовые аккумуляторы и крупнокалиберный пулемет на мостике.

   Но это все мелочи, главное на судне был душ с горячей водой и стиральная машина.

   Ну и что, что душ это всего лишь труба с разбрызгивателем, смонтированная прямо на продуваемой всеми ветрами палубе. И то, что труба только одна и кран на ней тоже один, регулирующий сразу температуру и напор воды.

   Забортная вода фильтруется через простейший механический фильтр и нагревается в трубе, проходящей впритирку с котлом, – такой вот незатейливый теплообменник.

   Открываешь кран на повышенный расход, и из душа льется прохладная – не успевшая прогреться вода.

   Зажимаешь расход, и по темечку барабанят горячие струйки.

   Главное, перед тем как залезать под душ, не забыть выпустить прогревшуюся до состояния кипятка воду из "теплообменника".

   Стиральная машина – герметичный бак из толстой нержавейки с полным отсутствием движущихся деталей. Хочешь просто постираться, загружаешь белье в бак, доливаешь горячей воды и местного жидкого мыла, неплотно прикрываешь крышку и поворачиваешь кран корабельной пневмосистемы. Врывающийся в бак, через штуцер в днище, сжатый воздух бешено закручивает брошенную в бурлящий кипяток одежду. Из-под неплотно прикрытой крышки на палубу сочится мыльная пена.

   Под моим суровым взглядом бывшие рабы не просто стирают собственное шмотье, а проводят тотальную дезинсекцию. В этом случае, после закладки белья крышка бака задраивается наглухо. А вместо сжатого воздуха в трясущийся как припадочный бак подается пар. В рукотворном аду дезинсектора у паразитов нет шанса выжить.

   Досыта наприключавшись в пампасах, начинаешь особенно ценить такие, обыденные в прошлом, вещи как помыться и постираться. Когда одежда стоит колом от пропитавших ее солей пота, пыли, дыма костров, а в нашем случае еще и трупной вони, горячая вода без ограничения и стиральная машина это просто дар божий. И судя по тому, как яростно натираются мылом мои попутчики, это не от того, что я чистюля.

   А то, что за помывку и постирушки нашей кодлы капитан содрал пятерку экю. Так не оскудеет рука дающего – платить за всех пришлось мне.

   Несмотря на наличие радара и эхолота, идти по реке ночью капитан не решается. И судно причаливает к узкому, но длинному, густо поросшему деревьями острову.

   Островок глянулся капитану не только безопасным расположением на самой середине реки, но и парой выброшенных на берег сухих стволов, так и просящихся в прожорливую корабельную топку.

   Двуручная пила, пара топоров – отличные спортивные снаряды для занятия оздоровительной физкультурой перед ужином.

   Я не против.

   За все отечество не скажу, но лично у меня, выросшего среди бесконечных лесов, рубить, пилить и колоть, это в крови.

   Дензел и Грета заготовку топлива воспринимают как должное, не первый раз по Рейну катаются.

   Освобождённые пленники ведут себя совершенно по-разному.

   Семейство из трех человек работает очень старательно. Даже их дочурка, вместо того, чтобы тискать требующего повышенного внимания к своей персоне Ошо, таскает на палубу рубленые сучья. Причем бодро таскает, физический труд на плантациях не прошел даром.

   Нормальные люди, попавшие в ненормальные обстоятельства.

   А вот молодой мужик из бывших рабов начинает потихоньку меня вымораживать. Его, доходягу, от верной смерти отмазали, накормили от пуза и даже забесплатно по речке катают.

   И когда, вместо ожидаемой бесконечной благодарности и ударного труда, выкатывается предъява, – что их величества работают, как могут. Если кому-то это не нравится, то у него есть ПРАВА. И крутил он всех несогласных с его ПРАВАМИ на своем приборе, – и, многозначительно так, топором покачивает, чисто викинг в женском монастыре.

   Хлопчик решил, что для него все худшее уже позади, и гниль из человека обильно полезла наружу.

   Как это свойственно любой человеческой гнили, сперва он выкатил претензии коллегам по рабскому ярму. Коллеги со скотиной решили не связываться, поскрипели зубами, осуждающе покачали головами и продолжили работу.

   А чувствующая слабину мразь всегда идет дальше. Идет пока не упрется в жесткую ответку.

   Ближайшей подходящей целью был выбран Дензел.

   Увлеченно махая топором, начало шоу я пропустил.

   Толи дело было во внешних кондициях Дензела, подросток он и есть подросток. Толи Дензел выдал идиоту, что-то из значительно обогатившегося за последнее время лексикона. Слово за слово, и противники уже готовы порвать друг друга.

   Будь при Дензеле ствол, все закончилось бы, не успев начаться. Но все оружие осталось на корабле. Здесь на берегу всего два топора.

   Один у меня.

   Другой – у бывшего раба решившего, что у него есть какие-то ПРАВА.

   Обернувшись на крики, застаю самый разгар событий.

   Брутально размахивающего топором дурачка и испуганно смотрящего на него Дензела. Слишком уж испуганно – переигрывает парнишка.

   Причем, потерявшая берега скотина, машет топором явно напоказ и больше берет на понт и горло. Биться насмерть у него кишка тонка. Понимает, что лично его похоронят на этом берегу при любом исходе дела.

   А вот Дензел таких подходов не приемлет в принципе. Опыт выживания в суровых к чужакам пампасах учит строго одному – если оружие достано, оно должно стрелять. Пустые угрозы это не про здесь.

   Лично я бы не стал устраивать гладиаторских боев. Кто знает, что там у этого дурачка в голове. Вдруг и правда не шутит?

   Не хочешь работать, подорвал здоровье и лишился девственности на плантациях, прими мое самое искренне сочувствие, отдохни и успокойся, нервные клетки они такие – не восстанавливаются. А мы уж тут сами как-нибудь справимся.

   И справились бы, не переломились.

   А потом, мы не торопясь достали бы стволы, и не в меру дерзкое создание прыгнуло бы за борт. И очень даже возможно, прыгнуло бы со связанными руками или под молотящее по воде колесо парохода.

   Но Дензел решил иначе.

   Едва заметно качнув головой, остановил меня и сестру. Безоружный с виду парень нагнулся и подобрал пару галечных голышей.

   Даже я, знающий, что будет дальше, упустил момент, когда из сжатого кулака правой руки выпала петелька пращи.

   Тссс.... Чмяк!

   – Хы! – выдохнула мишень, поймав пузом камень. Звякнул о камни выпавший из ослабевшей руки топор.

   Тссс.... Чмяк!

   – Ых! – Дензел отсушил мишени ногу. И нагнулся, нашаривая в песке очередной голыш.

   Тсссс... Чмяк!

   – Ых! – получив камень в плечо, мишень закрутило, и она тяжело плюхнулась на бок.

   На мой взгляд, с этим камнем Дензел переборщил, мне даже показалось, что у жертвы хрустнула ключица.

   Мишень бы и рада, катаясь в ногах заорать, вымаливая прощение. Но для этого нужно как минимум пропихнуть в легкие глоток воздуха. А вот отбитые потроха пока этому активно противятся.

   Тссс.... Чмяк.

   Прежде чем прибережный песок запорошил мишени глаза, мишень увидела, как в дюйме от ее носа зарылся в песок очередной камень.

   Дензел закончил воспитательный процесс и присел на корточки рядом со скрючившейся в позе эмбриона мишенью.

   – Повезло тебе, что ты на меня нарвался. Сестренка бы тебе яйца отрезала. По одному отрезала. А русский, русский заставил бы тебя их сожрать, – парнишка дружески похлопал мишень по плечу. Мишень заскулила, плечо было отбито камнем.

   Пока все смотрят на Дензела и корчащуюся на песке жертву, я вполглаза слежу за изнасилованной негритятами молодой женщиной.

   И знаете, что я вам скажу – стерва она. Еще почище этого полоумного клоуна бесформенной кучей валявшегося у ног Дензела. Она тоже совсем не против увильнуть от работы и проверить слабину окружающих. Но, стерва умная, предпочитающая учиться на чужих ошибках.

   То, что люди попали в рабство, автоматически не переводит их в разряд белых и пушистых. Мразь, даже побывавшая в рабстве, скорее всего, останется мразью.

   – Русский, не спишь? – Грета плавно, как кошка юркнула на свое спальное место, расстеленное рядом со мной.

   – С какой целью интересуешься? – налетающий порывами ветер и мерное шлепанье волн о борт судна настроили меня на лирический лад, а вот на любовный совсем не настроили. День выдался тяжелый, да и просто не тянет на любовные утехи. Тянет в город к детям и оставленной с ними рыжей. Влюбился я, что ли?

   – Что ты со свой долей с бандитов делать будешь?

   Даже за вычетом четырех АК моя доля в добыче тянет на четыре тысячи экю.

   – Что буду делать? Машину хорошую купить нужно, чтобы через весь материк прошла. Что останется, в товар вложу. Когда в следующий раз нормальный магазин увижу? Есть мнение, что никогда. Грета, ты к чему клонишь?

   – Давай мы тебе броневик продадим в счет твоей доли.

   Хм, вот это поворот! Нормальная броня, это гут. На нее много не нагрузишь, но мне отчего-то кажется, что по приезду ее можно очень выгодно продать. С другой стороны, броня за четыре тысячи экю не может быть нормальной.

   – Что за броня? Как у Вольфа?

   – Нет, поменьше. Там две оси всего....... Было.

   – Было?

   – Ну, – девушка замялась. – Там, собственно, только в броне кузов остался. Все что можно с него давно сняли.

   – Бронекорпус?

   – Да, бронекорпус. Извини, я не сильна в терминах.

   – Что за бронекорпус, опиши.

   Со слов девушки получалась картина из фильма о второй мировой. Разве что каски фашистские и ствол MG не торчит. Двухосный, колесный бронетранспортёр, без крыши. Размером две трети от вольфовой "Ящерки". Три двери – водителя, пассажира и двойная задняя. Экипаж шесть или семь человек с гарантией.

   Хм, жаль, что не БТР-152, там три оси с независимым приводом на каждую ось и как следствие чудовищная проходимость.

   А две оси?

   Немецкое времен войны вряд ли бы уцелело.

   Послевоенное?

   Что-то не приходит на ум ничего. Не мелькала подобная машина в телевизоре. С другой стороны, много ли советский телевизор покажет?

   Наше?

   У "Бардака" нет дверей сзади. Хм, у БТР-40 есть.

   БТР-40 – это очень гут с точки зрения безопасности. А вот груза он много не возьмёт. Даже с одноосным прицепом – тем, что у меня имеется на данный момент, не увезет. Зато его архивыгодно можно продать по приезду.

   Безопасность – грузоподъёмность – прибыль на финише. Брр – ребус.

   – Радость моя, а от чего такой распрекрасный приз до сих пор ничейный?

   – Как ничейный? – искренне удивилась девушка. – Приз мой и брата.

   Н-да.

   – Но вы-то тут. А приз где-то.........не здесь, да.

   – Мы его случайно нашли, – и, услышав мое подозрительное хмыканье, добавила, – Почти случайно. Одни шустрые ребятки броню конвоя угнали. С концом угнали, больше эта броня нигде не светилась, мы уточняли.

   – А вы их выследили? – перебиваю девушку.

   – Нет, мы в том конвое ехали. Тогда нас вместе с семьями научников с Базы на Рейн переселили.

   – Ученых.

   – Что?

   – Не научников – ученых.

   – Да какая разница! Не перебивай, слушай дальше. Тогда маршрут на Рейн миль на сто западнее проходил и сейчас там почти не ездят, ибо некуда. На том маршруте пара ветряков стояла – воду для проходящих конвоев качали. Вольф давно на них глаз положил и нанял нас, узнать на месте ли ветряки. Мы с братом, под это дело, возможные маршруты угонщиков прочесали. И нашли бронемашину. Если техника нигде больше не объявлялась, то, скорее всего, она попала в хорошую аварию. А таких мест там не так чтобы и много. Если знать, где искать, конечно.

   – А чего же вы ее Вольфу не впарили?

   – Что сделали?

   – Вольфу не продали, это же как раз его хлеб.

   – Перебьётся, – не сказала, а просто сплюнула фразу девушка, – жадный он.

   – А кроме Вольфа подобная техника никого не заинтересует?

   – Заинтересует, конечно. Тебя, например. Но, – девушка замялась, – достать ее не так чтобы просто.

   Блиц-допрос выявил, что вытащить броню не просто непросто, а при нашем арсенале средств, скорее невозможно. Но, попробовать однозначно стоит. Что я теряю? Две-три сотни экю на заправку "Татры".

   Будем рисковать?

   Однозначно будем.

   – Грета, давай так. Если трофей действительно ценный, и мы его вывозим, я его покупаю на твоих условиях. В противном случае, я забуду, что его видел. Ищите на него другого клиента.

   – Идет, – согласилась девушка. – Тебе можно верить.

   Вот и договорились.

   Трофей.

   Устье Рейна. Начало сезона дождей.

   Зарядивший с полудня мелкий, теплый дождик загнал людей под длинные навесы, в две линии вытянувшиеся вдоль берега. Налетавший с разных сторон, порывистый ветерок задувал сырую взвесь под навесы, причудливым образом закручивая дым большого мангала.

   Но все это не смущало, а скорее забавляло укрывающихся под навесами людей из запоздалого для этого времени года небольшого конвоя. Жареное мясо и колбаски с чесноком, свежее пиво и доброе местное вино, вкуснейший кофе и молотые орехи в меде отличный повод для хорошего настроения. Тем более, если людям выпало первое в новом для них мире "настоящее" приключение – поломка парома на переправе Веймар – Ноаехафен.

   Вышедший к пассажирам, уставший и безразличный ко всему капитан парома обещал починиться часа через три, ну край, к вечеру. И теперь на палубе парома сверкала электросварка, и набатом била кувалда.

   Пришедший с верховьев реки, гудящий ревуном, озорно дымящий высокой трубой и шустро гребущий огромными колесами колесный пароходик вызвал оживление под навесами. Люди ждали от нового мира новых впечатлений, и они их получили.

   Получили сполна.

   Сбросив ход, пароход подкрался к берегу и ткнулся тупым носом в Г-образный пирс. Раздетый по пояс, чумазый паренек чокнутой белкой сиганул с палубы на пирс. Ловко поймал брошенный с судна швартовый конец и начал наматывать его на швартовы.

   Лязгнув, опустилась носовая аппарель. Ревя мотором, на пирс выскочил здоровенный багги с натянутым на дуги безопасности тентом. Следом за багги на протестующе скрипящий настил пирса выползла туша изрядно помятого и ободранного грузовика.

   Грузовик впечатлял мощнейшим, но, тем не менее, погнутым силовым бампером, толстыми защитными сетками перед лобовыми стёклами, единственным уцелевшим веткоотбойником (второй вырван с мясом) и в довершение всего, торчащей из заднего борта толстой арбалетной стрелой.

   Моргнув единственной уцелевшей фарой, а когда это не помогло, солидно – не хуже парохода рыкнув ревуном, грузовик согнал скопившихся в конце пирса зевак.

   За техникой с судна потянулась жиденькая вереница людей.

   Веселье под навесами как отрезало. Сытые, румяные и довольные жизнью новенькие узрели обратную сторону их нового мира.

   Хотели новой жизни, драйва и перспектив?

   О да, этого тут в избытке. Но есть еще кровь, грязь, и слезы.

   Изможденные, покрытые свежими синяками и шрамами, люди замерли на причале, затравленно озираясь на компанию под навесом.

   Съехавшая с парохода техника не спешила убраться с территории порта, внаглую припарковавшись рядом с машинами орденского патруля и местных сил безопасности.

   Игнорируя моросящую влагу, прибывшие о чем-то наскоро перетерли с патрульными, и всей компанией ввалились в портовый трактир.

   Крепкий парень, водитель грузовика, махнул выглянувшему на шум хозяину заведения. Хозяин кабачка развел ладони в стороны, парень оскалился и развел ладони еще сильнее. Хозяин кабачка понятливо кивнул, парень иронично покачал головой и отогнул два пальца.

   Спустя пару минут пышногрудая девица принесла две огромные кружки с пенными шапками. Вольготно раскинувшийся на лавке, местный патрульный обозначил шлепок по филейной части симпатичной официантки, но та неожиданно вильнула кормой, подставив ее под загребущие руки патрульного. Вручив кружки водителю грузовика и сказав что-то язвительное облапавшему ее зад нахалу, девица упорхнула обратно за стойку.

   К столу с уважаемыми гостями спешил сам хозяин заведения. Лично принять заказ, переброситься с гостями парой фраз, поинтересоваться на предмет – чем помочь, а главное – выказать искреннее участие и уважуху. Да и уши погреть лишним не будет.