Текст книги "За горизонт (СИ)"

Автор книги: Zlobniy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

   – Гуго, вы рыбу ловите?

   Мех рассеянно кивает – ловим.

   – На спиннинг или на удочку?

   – Сачком, – откровенно лыбясь, мех взглядом стрельнул мне за спину.

   Н-дэ, на задней стене рубки висел "ОТЕЦ ВСЕХ САЧКОВ" – затянутый крупноячеистой сеткой метровый обруч, нанизанный на длиннющий шест. Таким девайсом рыбу не ловят, ее черпают.

   Пока я при помощи ведра забортной воды, разлеплял заспанные веки, двигатели убавили тональности, баржа поворачивала к берегу. Пришли, стало быть. Куда, интересно?

   Пляж с парой вытащенных на песок лодок. Крохотная пристань, скорее даже бревенчатые мостки. Пришвартованный к мосткам, в такт волне покачивается небольшой гидросамолет. Второй гидросамолет вытащен далеко на берег в сторону вросшего в землю топливозаправщика. Этот свое уже отлетал, а топливозаправщик свое отъездил.

   Выше на берегу мощное каменное строение. Сложенные из неотесанного дикого камня стены. Узкие, забранные толстой решёткой окна. Потемневшая от времени медь крыши.

   Швы между камнями стены обильно затянуло толстым слоем лишайника. Понизу так сплошной зеленый ковер. Что бы так обрасти, не один год нужен.

   Над крышей здания торчит штырь телескопической антенной мачты. Чуть в стороне основательные постройки хозяйственного назначения. Белье вон на веревках развешено.

   – Вольф, что это за место? Домик с виду старше меня, а люди в этом мире совсем недавно?

   – Раньше здесь была база орденской гидроавиации. Отсюда исследовали хребет Кхам и северные территории. Потом основной аэродром перенесли северней в район Мунвэ, а здесь оставили промежуточный.

   Ну да, логично. Плановую разведку местности удобнее вести именно с применением гидросамолётов. Аэродромов строить не нужно, сгодится любой крупный водоем. Удобно топливо по реке подвозить, опять же.

   Распугав раскудахтавшихся пестрых куриц, вслед за немцем поднимаюсь к дому. Пахнет свежей выпечкой, жареным беконом и кофе. Под пристроенным к стене дома навесом завтракают пятеро мужчин. Трое патрульных Ордена, пилот и хозяин дома, судя по выправке, в прошлом военный.

   Нас уже ждут.

   Хозяин поднялся из-за стола, как со старым знакомым поручкался с Вольфом: – Хватайте тарелки, сейчас принесу яичницу с беконом и кофе. Сок будет кто?

   Конечно, будет!

   Правильный завтрак нужно начинать со стакана свежеотжатого сока, а заканчивать чашкой крепкого кофе.

   Там – за воротами я о таком даже не мечтал. Тупо не знал, что так можно. Зато здесь – в новом мире, активно навёрстываю упущенное.

   – За завтрак один экю, – это уже в мой адрес, остальные явно знакомы с местным прейскурантом.

   Под плотный завтрак приглядываюсь к Орденским гвардейцам. На всех троих добротные камуфляжи, не новые, разношенные, явно не раз стиранные. Рации с гарнитурой, разгрузки, у мужчин тактические перчатки, ножи, внушительные пистолеты в кобурах – упакованные ребята. Эти волки явно не стоят "вратарями" на КПП орденских баз.

   Командиру далеко за сорок, явно тертый дядька. Рядом с ним к стене прислонен изрядно потертый FN FAL в десантном исполнении и кондовая армейская радиостанция в окрашенном тёмно-зелёной краской металлическом корпусе.

   Напротив командира допивает третью чашку кофе коренастый крепыш с рельефной мускулатурой, про таких говорят – перепрыгнуть легче, чем обойти. Это наш пулеметчик. В иностранных пулеметах я не силен, но классический М60 сложно с чем-то спутать.

   Чуть в стороне, надвинув на глаза камуфлированное кепи, дремлет женщина неопределённого возраста. Лица мне не видно, но о возрасте женщин красноречивее всего говорят кисти рук. Так вот эта дама, как минимум, ровесница командира группы. На коленях дама баюкает мощную снайперскую винтовку – снайпер, стало быть. У неё под брюки белые колготки не надеты?

   Хм, еще характерный штришок – не бывает женщин без сережек. Даже на местном фронтире, хоть скромная серебрушка, да блестит в мочке уха. А тут, не то, что серег нет, у этой дамы уши не проколоты. Серьезный подход к своему ремеслу.

   Закончив с на удивление вкусным завтраком (еще бы он был не вкусным, после почти суточной голодухи на свежем-то воздухе), вполголоса интересуюсь у немца относительно патрульных, – Вольф, это болельщики нашей сборной? Или не все так просто?

   – Не все, – немец с виду сама безразличность. – Заканчивай жрать, пора выдвигаться.

   Пока я завтракал, матрос баржи в компании пары хозяйских сыновей резво менял дислокацию солидной кучи сухих полешек, от навеса на берегу в темные глубины бункеров баржи.

   Четыре куба дров обошлись капитану в сто экю. Это примерно часов на десять хода. Значит в час примерно десять экю.

   При цене дизтоплива в один экю за литр, газогенератор весьма рентабельным получается, даже с учетом потерь мощности и заморочек с обслуживанием.

   Это для автомобиля балластная тонна веса газогенератора и полтонны дров критичны. С учетом падения мощности на треть, так и совсем печально.

   А самоходная баржа эти пару тонн не заметит.

   Капитан договорился с гостеприимным хозяином на полную бункеровку на обратном пути. Хозяин с довольным видом потирает волосатые ручищи.

   Чего никак нельзя сказать об его отпрысках, уныло посматривающих в сторону двуручной пилы и здоровенной плахи с воткнутым в нее топором.

   Через два часа монотонного заплыва вдоль все более сближающихся берегов баржа причалила к каменистому, резко переходящему в глубину берегу. Заскрипела опускаемая аппарель.

   Втыкаю передачу заднего хода, нога чуть придавливает педаль газа, еще чуть-чуть. Плавно отпускаю сцепление и "Татра" выкатывается на берег. Не забуксовать бы. Хотя нет, место грамотное, практически голый камень с редкими пучками растительности, негде тут буксовать.

   Рыкнув моторами, баржа еще больше наползает на берег. Капитан отрабатывает возникший после избавления от веса «Татры» отрицательный дифферент.

   Броневик Вольфа выкатывается на берег, с хрустом сломав пару молоденьких деревьев, описывает полукруг и въезжает на не слишком укатанную колею.

   Отпускаю немца на сотню метров и трогаюсь в след. Здравствуй, хребет Кхам.

   Хребет Кхам – две параллельные горные гряды разделенные долиной, общей шириной километров сто – сто двадцать.

   Горы старые в геологическом аспекте. Ветер, вода и солнце основательно сточили некогда острые клыки вершин.

   Северный Кхам более высокий, поросший куцей растительностью. Южный Кхам пониже, с пологими, обильно поросшими хвойным лесом, склонами.

   Меня очень беспокоит проходимость Вольфовой бронемашины, всё-таки семь тонн при не очень мощном двигателе. Но пока немец не очень быстро, но уверенно прет по петляющей между склонов колее.

   Если и дальше будем продолжать в таком темпе, на месте будем часа через три.

   Если честно, я впечатлен мастерством немца. Дорога один бесконечный поворот, причем поворот на спуске или подъеме и обязательно с наклоном колеи.

   Распугивая длинноногих, очень грациозных, похожих на земных косуль копытных, петляешь – кружишь по склонам, чтобы увидеть на соседней горушке ржавый остов брошенного у дороги грузовика мимо которого проезжал полчаса назад.

   Еще больше, с самого отъезда из Порто-Франко меня беспокоит, зачем Вольф взял на дело «броню»?

   Присутствие гвардейцев Ордена не выходит за рамки разумного. Охрана подобного груза это нормально. А вот "броня" не то, чтобы избыточна, но шанс уронить ее с узкой ленты маршрута неприлично высок. Чуть недовернешь в повороте и все – четыре трупа возле "танка" украсят утренний пейзаж. Это если я трупы достану и возле "танка" разложу.

   Ан нет, впереди упорно карабкается по склонам семь тонн брони, ощетинившихся пулеметом. Просто так Вольф этого делать не будет. Он вообще предпочитает не рисковать.

   А значит, настраиваемся на неприятности.

   Колее надоело петлять по склонам и она свернула в пересохшее русло горной речушки. Почти шоссе по местным меркам, самый безопасный участок на всем маршруте, даже особо крупные валуны кто-то заботливо сдвинул с маршрута. Зато в мокрый сезон, судя по наносам песка, веток и подмытия склонов, это место абсолютно непроходимо. Соответственно, с приходом дождей, все, что за хребтом Кхам, наглухо отрезано от снабжения.

   Разве что камикадзе какой по отчаянной нужде перелетит через хребет. Или моряки-отчуганы поймают окно между штормами и проскочат морем.

   Не зря азиаты всем миром дорогу вдоль побережья строят. По слухам, самый суровый налог у них – транспортный.

   Хочешь – плати.

   Не хочешь – все равно плати.

   Не можешь заплатить – стройотряд имени "Прибрежного пути в светлое завтра" ждет тебя.

   С дорожно-строительной техникой, точнее, с топливом для нее у азиатов намного хуже, чем никак. Посему упорные желтомордые ребята (и девчата, и даже местами их дети, что уж там), вгрызаются в прибрежные скалы при мощи кирок, мотыг, лопат и тачек.

   Понятно, что скорость ведения работ столь "передовыми" методами, мягко скажем, неспешна. Но разве могут такие мелочи напугать тех, чьи предки возвели единственный рукотворный объект, видимый невооруженным глазом с борта орбитальной станции. Это я о Великой китайской стене, если кто в школе уроки прогуливал.

   Немцы, ведущие навстречу азиатам свой участок прибрежной трассы, строят его в основном на бумаге. По факту, немцы саботируют стройку.

   Вот когда русские (или еще кто) наладят регулярные поставки топлива, вот тут мы в работу не жалея сил включимся. А пока извините, у нас понасущней проблемы есть. Тем более что мимо нас – немцев, дорога все одно не пройдет. Гешефт гарантирован – так зачем бюргерам напрягаться?

   За мыслями о транспортных проблемах пропускаю момент, когда скалы расступаются в сторону, выпуская маленькую колонну на простор межхребетной долины.

   Ох, мама дорогая, красотища то какая!

   Кряж северного Кхам, сверкая снежными шапками, нависает над долиной, одновременно давит своей массивностью и создает ощущение, что это именно горы подпирают жиденькие облака, облизывающие горные вершины. И над всем этим великолепием парят пара огромных, похожих на орлов птиц.

   Поросшая сочной травой и густыми зарослями высоких кустарников, долина повышается на запад, плавно изгибаясь к северу. На восток и на запад линия горизонта отскакивает почти на предел видимости невооруженного оптикой взгляда. В сторону запада смотреть, окромя природных красот, особо не на что.

   А вот в восточном направлении пейзажи поинтересней. На протяжении трех-четырех километров долина плавно понижается, утыкаясь в хрустальные воды, окруженного редким лесочком, горного озерца. На мой вкус, идеальное место для курорта.

   Чтобы получше рассмотреть местные красоты, глушу "Татру".

   Ууууупс, тихо-то как.

   Свежий ветерок выдувает из кабины запахи работающей машины. Взамен душной тесноты, кабину наполняет чистейшая горная свежесть с едва уловимыми, терпкими нотками аромата горной растительности.

   Ээээххх...., дышится то как!

   Что там у нас такое инородное на береге озера примостилось? Понятно, что не курорт, но мне хочется деталей.

   Аккуратные домики, один, второй, третий, четвертый... хотя нет, это, скорее, амбар или скотник какой. Ага, вот еще группка строений. А это что такое на мыске белеет, церквушка что ли? Очень похоже на то. Вот только крест над крашеными мелом деревянными стенами какой-то неправильный.

   С точки зрения православного (машинально поправляю крестик под майкой), на богомерзком западе слишком много всякой ереси: католики, протестанты, баптисты, адвентисты, мормоны, масоны.

   Хотя нет, тут перебор, пожалуй, масоны, это из другой оперы.

   Ну да бог с ними, с масонами.

   И без них еретиков хватает, и у каждого свои вариации на тему главного религиозного символа. Но благодатный огонь нисходит исключительно к православному священнику.

   А еще я был пионером. И комсомольцем, кстати, тоже. Хотя и недолго, кончились комсомольцы.

   Это я все к тому, что, поди, угадай, люди какой именно веры в это благодатное место на постой въехали.

   Смотрим дальше.

   Приземистые каменные домики, соломенные крыши, сложенные без раствора каменные изгороди вокруг квадратов полей. Техники вот что-то невидно.

   – Русский, ты чего встал? – руша идиллию, хрипит рация голосом Вольфа.

   – Провожу рекогносцировку на местности. Вольф, что это за курорт у озера?

   – Сектанты какие-то. Лет семь назад тут общину основали. То ли баптисты, то ли очень хитровыкрученные мормоны. О! вспомнил – хаббардисты.

   – Сайентологи, – поправил немца мягкий мужской голос. – Удачной дороги и да прибудет с вами ЕГО воля!

   – Ага, спасибо, и вам того же, – будьте вежливы с незнакомцами и да воздастся вам. Еще бы знать, что это за секта сайентологи и кто такой Хаббард. А ну, как они практикуют всякое противоестественное! Голос-то у мужика слащавый больно.

   Впрочем, рация молчит. Неизвестный сладкогласий сайентолог никак не прореагировал на мою реплику.

   Колея втягивается в узкую, глубокую расщелину северного Кхам. Аллес, прощай Европа. В местной географии это уже дикая Азия.

   Но вот так вот, сходу, лихим моторизованным наскоком, ворваться на Азиатские просторы не получается.

   Около получаса ждем встречный конвой.

   Почему ждем?

   Да потому, что не разъехаться. Прямо по курсу ожидаются теснины и горные тропы, как в анекдотах про грузин – справа скала, слева обрыв, а на тропе я такой красивый. Только вот что-то не смешно мне.

   Наконец, со стороны северного Кхам появляется облако пыли, по мере приближения из облака проявляются дико лифтованный "110 Ровер" охраны и два фургона на шасси "Унимога" с крупными красными крестами на бортах и кабине.

   "Ровер" охраны притормозил возле бронемашины Вольфа. Судя по жестам, стороны обмениваются информацией на маршруте. И информация эта хороша для всех.

   Мы никого не встретили, значит для встречного конвоя дальнейший путь чист.

   Встречный конвой бодр и весел, а значит предстоящий нам кусок маршрута они прошли без приключений. Что лично в меня вселяет некоторый оптимизм.

   Не знаю, кто был тот герой-первопроходец, но он проложил через горы единственно возможный для проводки крупной техники маршрут. Ущелье виляет, местами сужается так, что по зеркалам барабанят стебли жесткой, горной травы, пучками растущей из трещин и щелей склона. Но главное, обеспечивает плавный подъем на протяжении минимум восьми километров.

   А скатившиеся со склонов на дорогу валуны, и даже небольшие оползни это мелочи в масштабах маршрута. Хотя пару раз мужская часть приданого усиления бодро выскакивает из бронемашины на предмет расчистить дорогу.

   Первое ущелье незаметно переходит в другое, не слишком длинное, но заметно более крутое и весьма обильно поросшее сочной зеленью.

   Зелень – это хорошо, монотонная однотонность южного Кхам изрядно надоела. А вот крутое, это плохо, по моим ощущениям дизель "Татры" уже начинает задыхаться. А тут мало того, что придется насиловать машину на пределе, так еще и мощность, отдаваемая мотором, будет падать по мере подъема. Хорошо хоть "Татра" пустая практически.

   Впрочем, пустой ей пришлось быть совсем не долго. Не одолев и трети подъема, бронемашина Вольфа раскорячилась поперек колеи, всем видом демонстрируя "ну не шмогла я, а так старалась".

   И зачем нам эти пляски с броней? – О, духи гор, ответьте мне. Какой смысл тащить "броню" в эти горы? С кем тут воевать на броне? С горными козами разве что.

   Духи молчат.

   Козы недовольно фырчат с высоты окрестных скал.

   Молчите и ладно. Мы сейчас напрямую у Вольфа спросим.

   Цепляя за "Татру" покрытый налетом ржавчины толстый трос, интересуюсь у немца, а какого, собственно, я таскаю тяжести в разряжённой атмосфере высокогорья (не то, чтоб было слишком уж высоко, но на километр-полтора от уровня моря мы поднялись с гарантией).

   Немец замялся. Глаза забегали.

   Соврет? Нет?

   – Ммм.... Да.... Ты понимаешь..., – немец сглотнул, как-то виновато посмотрел и выдал. – Я давно договорился продать бронемашину китайцам. А тут такая удача, Орден покрывает расходы на эвакуацию его груза. И броня нам не помешает......... наверно.

   – Твою мать!........................ Он на заправке решил немного гешефта выжулить!!!

   От избытка чувств пинаю бронированный бок "Ящерки".

   – Вольф, я тебе уже говорил: где такой немец побывал, там евреям делать нечего. От слова – совсем. Это я тебе ответственно заявляю. Ох, недаром они от вас на Зион свалили.

   – Говорил, – немец виновато лыбится и разводит руками. Мол, не мы такие, жизнь такая.

   Ущелье переходит в небольшое, почти круглое горное плато.

   Оцепляем бронемашину от "Татры", со слов немца, дорога теперь пойдет вниз в основном. Проехав мимо брошенного на плато остова трудяги-бульдозера с выцветшей надписью "Caterpillar", въезжаем на пологий спуск, прорезанный в покатом склоне не иначе как этим самым бульдозером.

   Судя по отблескам озера в конце долины, мы добрались. Что не может не радовать. Крутить баранку пятнадцатитонного грузовика, это совсем не то же самое, что рассекать с ветерком на легковушке.

   А если у тебя на хвосте болтается прицеп весом в семь тонн и дорога сродни тропе Хошимина.

   Устал я, короче. Причем не физически, а морально, что ли. Целый день на нервяке по жаре и всухомятку. А ведь еще впереди забава с веселыми нырками на глубину двадцать метров в водичку вот этого вот живописного озерца.

   Озеро и в правду живописное. Не так давно, в геологическом аспекте, тут было уютное горное ущелье. Глубокое, извилистое, с очень крутыми, местами почти отвесными, склонами, поросшими, похожими на голубые ели, хвойными деревцами. По дну ущелья щебетала хрустальным потоком небольшая речушка. Щебетала, щебетала, и дощебеталась до того, что подмыла основание огромного скального выступа. Выступ не перенес такого обращения и, падая, прихлопнул виновницу. Попутно перегородив ущелье пятидесятиметровой дамбой.

   Речка подросла до озера, а с образовавшейся поперёк ущелья плотины весело загромыхал водопад.

   Дорога кошмарным серпантином, хорошо хоть не длинным, падает на дно ущелья и змеится по осыпям, зажатая между водой и скальными склонами.

   Где-то тут должна караулить груз группа людей Вольфа. Тех самых, что глубину, на которой груз притоп, замеряли.

   Бронемашина немца неожиданно остановилась и даже немного сдала назад. С моего места не видно, но вроде как из кустарника на склоне кто-то вылез и вскочил на подножку бронемашины.

   Что там за кипеш у Вольфа, мне не видно, зато видна торчащая над поверхностью воды смятая кабина грузовика. Не наш клиент, наш глубже должен быть. Да и ржавая она слишком.

   Место, однако, тут и вправду противное. Две потерянных машины на километр дороги это перебор.

   – Русский, мои люди тебе покажут место, откуда будем вести работы. Начинайте готовиться к погружению, я буду через час, – сообщила рация.

   Готовиться, это я запросто. Заодно и с "людьми" пообщаемся, если хорошо зайти с разговором, можно собрать немало ценной для новичка информации.

   Вот и они, кстати. Из-за бронемашины неспешно вышли двое.

   Что сказать, формально к ним можно применить термин – люди. Но правильнее будет сказать – подростки. К гадалке не ходи – брат и сестра, похожи как две спички из одного коробка.

   Девушке семнадцать-восемнадцать земных лет. Рослая, сухощавая, с практически не заметной грудью. Загорелое приятное лицо, с чуть заострённым подбородком, тонкими губами, голубыми глазами, равнодушно смотрящими из под козырька полевого кепи.

   На старой земле вполне могла бы выбрать карьеру модели. Там именно такой тип женской красоты востребован. Местами.

   Про таких мой батя говорил, – Сынок, при общении с такими воблами, главное об какой-нибудь выступ не поцарапаться.

   Ее брату не больше пятнадцати. Хотя ростом он не уступает сестре, но присутствует в фигуре и походке что-то мальчишеское. Те же, что и у сестры, тонкие черты лица, едва заметные веснушки, голубые глаза и соломенные волосы, торчащие из-под кепи.

   И предательский прыщик на носу, свидетельство бушующих в организме подростковых гормонах.

   Одеты одинаково. Похожие на кеды, кожаные мокасины местного производства. Предельно короткие шорты цвета хаки. Расстегнутые, изрядно штопанные, светло-зеленые куртки из плотной ткани. Фляги на ремешке через плечо. На головах кепи с небольшим козырьком и длинным, прикрывающим уши и шею матерчатым затыльником, больше всего похоже на головные уборы японской императорской армии времен второй мировой.

   На шеях и запястьях повязаны безвкусные плетеные шнурочки, придающие ребятам слегка хипарский вид.

   Вооружены охотничьими винтовками с весьма недурственной оптикой. У девушки семисотый Ремингтон. У парня не пойму, что именно, но в том же 308 калибре.

   Винтовки в идеальном состоянии, хотя оружие явно не первой свежести. Следят за оружием ребятки.

   Прочих опасных побрякушек, навроде ножей или пистолетов, не наблюдается.

   – Дензел, – парнишка плюхнулся около меня на сиденье и заёрзал, поудобнее пристраивая винтовку.

   – Грета, – девушка подсадила в кабину симпатичного зверька и заняла оставшееся место.

   – Дэн, можно просто, Русский, – а сам с интересом наблюдаю, как смешная помесь енота с лемуром вытащила из под пассажирского сиденья блестящий пакет с остатками каких-то вкусняшек. Умилительно стрельнула в мою сторону лукавыми глазищами. И, не услышав возражений, аппетитно зачавкала добычей.

   – Ошо, – ласково потрепав за огромными ушами, представила зверька девушка.

   – Ваши родители большие поклонники братьев Гримм?

   – Понятия не имеем. Мы их не помним почти, – Дензел наконец-то пристроил винтовку между ног.

   – Они погибли на первой Базе, – тоном снежной королевы добавила Грета.

   О как, "первая База". Можно подумать, что гибель на "первой Базе" мне о чем-то скажет. До сих пор ни о чем подобном не слышал.

   Сейчас же Базы именуются в соответствии земным регионом с которым они связаны. И никаких порядковых номеров не имеют.

   Или имеют, но кому попало, об этом не сообщают.

   Оснований не верить им, нет. И получается, что Дензел и Грета выросли в этом мире.

   Интересные кадры. У меня к вам целое море вопросов. Да что там море, океан вопросов.

   Но, не будем торопить события. Сперва присмотримся, а потом попробуем разговорить ребят.

   Точнее, принюхаемся. Не пахнут ребята. И зубы явно чистят. Следят за собой.

   Они явно уже с неделю тут сидят. А выглядят опрятно. Куртки подраны и заношены, но это скорее от интенсивного использования, а не от неопрятности. В остальном все очень цивильно.

   Патрульные, возвращающиеся в Порто-Франко из недельного патрулирования, не просто воняют потом, они смердят. Не все, конечно, но очень многие.

   Да что там патрульные. В моем первом заезде в местные пампасы Руди решил, что мыться в холодной воде прерогатива исключительно северных унтерменшей. А истинному арийцу вполне достаточно плеснуть пару горстей воды на морду.

   Как следствие, на обратном пути ваш покорный слуга и его лохматая собака имели сомнительное удовольствие вдоволь нюхнуть крепкого арийского пота. Было у меня даже подозрение, что вредный немецкий пацан мне так за Сталинград и Курскую дугу мстит.

   А эти "детки" скрупулёзно следят за собственной гигиеной. И это в условиях дичайшего фронтира.

   К подобному нельзя придти самостоятельно, это системное воспитание.

   Не все так просто с этой парочкой. Посему проглотим банальное оправдание, – Извините, я не знал, что так случилось.

   И помолчим. Подумаем. Понаблюдаем.

   – Вот за тем валуном прими вправо.

   Интересно, какой язык для них родной? Со мной они говорят на неплохом немецком. А когда Ошо вытащил из-под сиденья свою добычу, Грета совершенно явно читала, что написано на упаковке. Значит язык Шекспира или, скорее, его американская мова им совсем не чужд.

   Так, вот валун. Где тут спускаться?

   Хм, а валун-то свеженький, совсем недавно сюда скатился. А вот еще один свежачок, чуть ниже по склону.

   Трясёт тут горки-то, частенько трясет.

   Спуск к воде ребята нашли не то чтобы хороший, совсем наоборот – ужасный спуск. Но, к сожалению, единственно возможный в пределах видимости.

   Спуститься на облюбованную ребятами практически ровную площадку в десяти метрах над уровнем воды я спущусь.

   А вот подниматься обратно на дорогу, да еще груженым? Не то чтобы невозможно. Но без лебедки определённо не обойтись, да и несколько мешающих деревьев придется спилить.

   Но, это мелочи, никто не обещал, что будет легко. В остальном место просто дар божий.

   Мощный бампер "Татры" проламывает подлесок, машину ведет юзом на покрытом свежими осыпями склоне. Протектор сдирает с камня тонкий слой лишайника и отказывается цепляться за голый камень. Ощущение сродни езде в гололед на лысой резине.

   Дензел и Грета активно обогащают лексикон заковыристыми оборотами русского фольклора. С советами под руку, однако, не лезут. Лишь изредка и исключительно по месту дают точные, лаконичные подсказки.

   Приехали!

   Сейчас дух переведем, за кустики сбегаем и за работу.

   До темноты еще часов шесть. За это время надо по максимуму сделать все подготовительные мероприятия. Машину заправить, временный лагерь разбить, плавсредства для подъёма и транспортировки хабара приготовить. Въезд обратно на дорогу почистить, но это уже явно завтра.

   Уже разбитый временный лагерь нашелся за теми самыми кустиками, в которые мне так хотелось.

   Камуфлированное полотнище тента натянутое между деревом и верхней дугой силового каркаса мощного багги.

   Ну да, не пешком же брат с сестрой сюда добрались.

   Под тентом, натянутым исключительно для защиты от солнца, раскатаны два толстых туристических коврика. Легкие одеяла, тонкие подушки. Чуть в стороне – выложенный из закопчённых камней, очаг с парой рогулек. Ворох порубленного хвороста. Вот, собственно, и все изыски.

   – На ночь тут располагайся.

   Грета – ты сама доброта. У вас под тентом места еще на пятерых хватит. Орденскую охрану мы вряд ли тут увидим. Да и герр Вольф, скорее всего, предпочтет провести ночь в бронированном чреве "Ящерки".

   Раскатываю в указанном месте свой джентльменский набор – туристический коврик и легкий спальник. Интересно кто у меня соседом будет? Или соседкой?

   Пока обустраиваю постель, детально рассматриваю багги. М-да, однозначно вещь. Хочу такой же.

   Мощный, сваренный из легкосплавных труб каркас. Рычаги подвески, как бы не больше метра длиной. Пружины под стать рычагам. Клиренс у багги никак не меньше сорока сантиметров.

   Полный привод на все колеса. Здоровенные покрышки, с некогда агрессивным протектором, не каждый джип такими похвастаться может.

   Днище и борта багги – дюралевый кузов. Причем, на мой взгляд, кузов герметичный. Идея явно заимствована у немецкого Швимвагена.

   – Плавает?

   – Если честно, то нет.

   Всё равно – сильно.

   Продолжаем осмотр. Опускающееся ветровое стекло из прозрачного пластика. Два просторных пассажирских места, разделённые тоннелем карданного вала.

   За высокой спинкой сидений спрятан плоский бензобак.

   Над бензобаком примятый рулон брезентового тента – место еще для двух пассажиров или дополнительного груза. В сезон дождей натягивается на трубы каркаса и неплохо защищает от дождя и брызг

   За бензобаком двухлитровая бензиновая четверка японского происхождения. Точнее не скажу, ибо с японскими легковушками дел не имел.

   Аккумулятор и генератор закреплены очень высоко. Небольшой минус устойчивости, зато огромный плюс при преодолении брода. Семьдесят сантиметров брода для этого багги помехой не будут.

   Что еще? Две сетки-багажника, есть у меня подозрение, что в прошлом это были тележки в супермаркете. Две дополнительные канистры под бензин. Шесть мощных фар – четыре вперед, две назад. Небольшая электрическая лебедка на переднем силовом бампере. Радиостанция с двухметровой удочкой антенны.

   – Нравится? – Грета почесывает раздувшееся брюшко налопавшегося вкусняшек Ошо. Зверек млеет от счастья и смешно дрыгает лапами.

   Нравится ли мне это агрессивно-брутальное и в тоже время сугубо функциональное чудо местного автопрома?

   – Не то слово, имею слабость к красивым инженерным решениям. Н-да, давайте уже выгружать снаряжение и думать, как будем груз поднимать.

   План Вольфа прост до примитивности.

   Я, любимый, ныряю к затопленной машине, и в непроглядной озерной пучине, отмахиваясь от местных мегалодонов и ихтиозавров, пытаюсь закрепить груз к спущенной с поверхности веревке. Из лодки немец за другой конец веревки вытаскивает груз на поверхность, и по мере накопления отвозит на берег.

   Не наш это метод, решительно не наш.

   Вооружившись бензопилой, за час заваливаю в воду десятка два деревьев растущих у кромки воды.

   Деревья вокруг озера растут как на заказ. Прямые стволы толщиной сантиметров пятнадцать, нижняя часть стволов начисто лишена сучьев, в верхней части кисточка веток, покрытых зеленовато-голубыми, мягкими иглами. Этакая помесь молоденькой корабельной сосны и кипариса.

   Теперь спилить верхушки деревьев чуть ниже сучьев, спихнуть стволы в озеро. И пусть Дензел и Грета сплавляют по мелководью получившиеся бревна и решившего освоить азы серфинга на бревне Ошо.

   Крохотная, буквально на пару метров вдающаяся в берег, мелководная бухточка назначается верфью. В ней будем строить флагмана нашего спасательного флота.

   – Отсель грозить мы будем шведу?

   – Шведу?

   – И шведу, и фину, и прочим чухонцам. В кузове "Татры" топор, кувалда и ящик со скобами. Волоки это все сюда. Да, и там где-то кусок цепи и блок были, их тоже прихвати.

   Парень ловко вскочил в кузов грузовика и загремел железом.

   Глядя на мои первые, неловкие попытки колоть дрова, мой дед любил повторять, – Любой русский мужик должен уметь пользоваться топором не хуже плотника, а ты внучек пока даже на дровосека не тянешь.

   Фронтовику-саперу, прошедшему от Москвы до Вены, а потом обеспечивавшему уникальный рывок советских бронетанковых частей через Хинган, было что рассказать и чему научить потомков.

   Сказать, что из внука вышло отличное от дровосека, сильно покривить против истины. Но на "срубить плот" моей рукастости хватит с избытком.

   Первым делом изготавливаю поперечные, назовем их так, балки. Отбираю самые толстые бревна, укорачиваю до четырёх метров и попарно скрепляю скобами.

   – Ха-ак! Н-на! – из-под кувалды летят искры, сталь скобы с пяти ударов плотно входит в смолистую древесину.