Текст книги "За горизонт (СИ)"

Автор книги: Zlobniy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

   – Более чем нормально. Спасибо за наводку. Козырное место, – решаю не отставать от немца и прикладываюсь к стоящей напротив меня "кружечке".

   Если на старой Земле я имел обыкновение растягивать несправедливо забытые "Жигулевское", "Мартовское", "Ячменный Колос" или отстойно-модные, рекламируемые по всем каналам "Толстяка", "Старого мельника" и "Балтику", то на Земле Новой заливаю в себя пенный напиток в манере Вольфа – солидными дозами не меньше четверти литра за раз, потом обязательная длительная (не менее десяти минут) пауза, после чего следует принять еще четверть литра.

   Пиво тут варят душевное и употребляют его обстоятельно.

   Хм, н-да, нямка.

   Вольф включает дежурную улыбку из серии – "Мы же к вам со всей душой, особенно если нам это ничего не стоит".

   – Как мальчики, мужают? Как здоровье супруги? Как малыш? – я тоже могу включить радушного человека, и что характерно, тоже совершенно бесплатно.

   – Хм, н-да, гут, – Вольф наконец-то дозрел до мысли, что со мной обычные ритуалы вежливых раскланиваний можно пропустить. Не прошло и пол-литра, как говорится.

   – Есть тема. Мне нужен водитель. И, к-хм.. заодно дайвер.

   – К т о.............???

   – Водитель. Путь неблизкий, а идти придется в две машины..........

   – Вольф, морда арийская, что за дайвер такой?

   Я совсем даже не смутно представляю, кто такие дайверы, но зачем водолаз потребовался Вольфу? Утопили что-то ценное? Так из меня водолаз, как пуля из этого самого. Два десятка погружений в окрестные мочила и пяток погружений в холодные воды Балтики. Да я глубже двадцати метров не погружался ни разу.

   А уж нырять в местный окиянъ? Не-не-не, это как-нибудь без меня, там такие страсти водятся. Брррр, точно без меня.

   Черепушка одной такой страсти подвешана на стене боцмонова заведения, так в ней два центнера весу, и размером она если и уступает "Жигулям", то совсем немного.

   И ведь и мокрый сезон вот-вот начнется. Пусть пока он всего лишь обозначился затянутым сплошной дымкой небом и липкой удушливой духотой.

   Со слов Боцмана, мокрый сезон может начаться и с затяжного моросящего дождичка, и с мощнейшего ливня, сродни того, от которого спасался директор доисторического зоопарка с богоизбранным погоняловом Ной.

   А главное, как эта немецкая сволочь узнала, что у меня есть опыт погружений? Колитесь герр Вольф, колитесь.

   Но сперва неспешный глоток пенного, теперь загрызть его – чесночная греночка досталась – нормально. Ням-хрум.

   А вот теперь задаем вопросы.

   – Дружище Вольф, ты ж мне друг? Ага. Нет, что ты, я не сомневался в твоей дружбе. Уточнил просто. Так вот, друг, слей-ка мне источник твой осведомленности о столь интимных моментах моего прошлого? Это я про дайвинг, ага. Твой старшенький, когда помогал перегружать мое барахло из "головастика" в арендованный контейнер, видел коробку снаряжения для подводного плаванья. Ну да, была такая коробка. Но в коробке тонюсенький костюм-коротыш, грузы и маска с ластами.

   С таким набором если меня использовать, то исключительно в качестве наживки. Ах, снаряжение не проблема? Вот прямо сейчас пойдем примерять? А после "дела" все водолазное снаряжение переходит в мое безраздельное пользование на веки-вечные? Ой, как заманчиво, я просто чувствую себя червяком на крючке, при такой-то щедрости.

   Герр Вольф, не ходи вокруг, выкладывай детали или ныряй сам.

   Если кратко, то сюжет вырисовывался примерно следующий. Третьего дня через хребет Кхам шел небольшой конвойчик. Шел себе и шел. Но, есть на том маршруте одно паскудное место (объективно, таких мест там ой как много, но это просто квинтэссенция паскудности) – узкая колея петляет по обрывистому берегу над горнам озером.

   Мерзкое место тем, что озеро это затопленное ущелье, узкое и глубокое. С чертовски холодной водой. Тут деталей я не понял, то ли родниковое озеро, то ли питающая озерцо речушка не успевает прогреваться. Факт в том, что купание ожидается освежающим.

   Венцом всего, постоянно подмываемые склоны и, как следствие, постоянные оползни. Мелкие, но для полотна дороги очень неприятные.

   Так вот, в это самое паскудное озерцо умудрились уронить машину, груженую солнечными батареями. И теперь в холодных глубинах отмокает самый ликвидный товар по эту сторону "ворот".

   Из плюсов – местная кусачая, ядовитая и прочая опасная живность холодных вод не любит. Так что нырять можно относительно безопасно.

   – Вольф, а солнечным батареям того, в воде не сплохеет?

   – Найн, вакуумная упаковка. Даже если и намокнут, это не мои заботы. Для этого есть другие мастера тысячи рук – умельцы, если по-русски. Но, ехать надо срочно, вот прямо сразу, а то упаковка хоть и герметичная......, но владелец груза нервничает.

   – А кто владелец?

   Указательный палец с обрызганным ногтем очертил контур перевернутого треугольника. Орден, стало быть.

   – Орден открывает офис в Бейджине. Конвой вез туда оборудование и материалы.

   Понятно, чего Вольф так напрягается, за решение своих проблем Орден не жлобится на премиальные.

   Хороший грузовик без проблем берет сборную панель солнечной батареи размером этак метров 16х16, шарнирную опору с приводом, разворачивающим батарею вслед за солнцем, блок управления, аккумуляторы, анкерный пакет крепления опоры к фундаменту, два десятка мешков цемента для заливки фундамента и десяток ящиков прочей необходимой мелочёвки.

   – Вольф, а чего машинами через горы оборудование повезли? Морем не проще?

   – Штормит, – пояснил очевидное немец.

   – На какой глубине хабар отмокает?

   – Точно не скажу, с поверхности машину видно, но без акваланга не донырнуть, мои ребята пробовали.

   – А к верёвочке камень привязать и глубину промерить, твои ребята не догадались?

   Не догадались, стало быть.

   Если машину видно значит глубина не больше двадцати метров. И это я с запасом беру, сказочки про кристально чистые воды, где монетки на глубине сорока метров видны, с этим не ко мне. А не донырнуть – следовательно, глубина не меньше восьми-десяти метров. Лично я на восемь метров в пресной воде нырну. На пределе, но нырну. Вряд ли вольфовы ихтиандры сильно круче меня в этом вопросе. С запасом примем минимум десять метров.

   Для аквалангиста глубины более чем комфортные.

   – Ну, раз так, тогда какова цена вопроса? Четыреста экю? Герр Волф, это как-то даже не смешно. Попробуйте еще раз, но не ошибитесь, у вас ровно одна попытка.

   – Полторы тысячи.

   – Вольф, скажи-ка по секрету, змей искуситель из эдемского сада тебе не родственник? Нет? Очень жаль, умеешь ты убалтывать.

   – Это понимать – ты согласен.

   – Конечно, согласен. За четыре тысячи.

   – Э.............!

   В итоге договариваемся на две с половиной тысячи экю с солнечных батарей, треть цены любого хабара, который достанем помимо батарей, и комплект водолазного снаряжения мой, при любом исходе дела.

   Если быть совсем откровенным с собой, опыт подъема притопленной техники у меня имеется.

   Как-то на финише года тысяча девятьсот девяносто третьего от рождества Христова контора, где я рулил транспортом, урвала подряд на установку новомодных вышек сотовой связи. В процессе установки одной из вышек, работяги утопили четырехосный импортный кран.

   У нас же как, если ехать в соседнюю деревню за водкой, то обязательно с понтом. Вот ребята и поехали на изделии японской фирмы "Комацу". Как водится, заплутали в потёмках и выскочили на ледок неглубокого озерца.

   – А чо, мы едем, смотрим: "Жигуль" с рыбаком стоит, лед, значит, крепкий.... Ик... Ну, мы по колее и даванули...... Ик... а оно хрясь и того.............

   В итоге кран по колеса ушел в озерный ил метрах в двадцати от берега. Глубина в месте затопления не больше трех метров, так что верхняя часть крана торчала над быстро схватившимся ледком.

   Шеф как узнал про кран, на пару сутокушел в запой. А как вышел, выслал по нашему адресу команду (хотя правильнее сказать – зондеркоманду) "решальщиков вопросов", ездоков рядом с краном притопить, в самом прямом смысле этого оборота речи.

   Работяги, по всему, не первую единицу техники топили и даже не вторую. Посему некоторый опыт на этот счет имели и, протрезвев, тихо, но резво слиняли в неизвестном направлении.

   Вышедший из запоя, шеф прибыл на место для личного руководства спасательной операцией. Прибыл с комплектом снаряжения для дайвинга, а что баллон полупустой, так это мелочи, главное ведь коробку "Хенеси" прихватить и новую секретаршу.

   Пока "спасательная команда" приходила в себя, заблевав мобильный офис паленым "Хенеси", мне пришлось напялить на себя шефово водолазное снаряжение и нырять – цеплять могучий трос к тридцатитонному крану.

   Можно сложить былину на два часа пересказа про то, как герметизировали несоразмерный моему хлипкому телосложению гидрокостюм, как утопили пояс с грузами и вместо пояса меня обмотали в три оборота ржавой цепью, прихватизированной у местного сторожевого Бобика или Шарика, как мужики бензопилами выпиливали прорубь, как, стоя на торчащей из воды стреле утопленного крана, подсвечивали мне, любимому, двухкиловатным прожектором, ибо видимость в мутной, густо перемешанной с илом ледяной воде на вытянутую руку не более.

   Кран вытащили.

   Так и не оклемавшийся до конца, шеф вывернул похудевший лопатник и от щедрот отстегнул две штуки вечнозеленых на всех, плюс полторы мне лично (надо заметить что его "ординарец" Кеша, с обещанием отдать в конторе, тут же стрельнут двести "бакинских" на продолжение банкета). И добавил сверху свою новую секретутку. Широких взглядов человек, не отнять.

   После ныряния под лед я промерз до фиолета и твердости дерева. Так что мне как-то не до секретарш было.

   А те, кто удостоился внимания шефовой пассии, после сдачи объекта дружно заехали в городской КВД. Говорили – шефа там видели. Врали, поди.

   С убежавших в неизвестном направлении "ездунов" путем нехитрых манипуляций с ведомостями и сговора с кассиром удалось получить половину неполученной ими крайние пару месяцев зарплаты.

   Неэтично, но что поделать – капитализм на дворе.

   Жирный черно-фиолетовый мух (завезли-таки заразу) спикировал на блестящую от пота лысину, и был тут же прихлопнут лопатоподобной пятерней, обильно поросшей зарослями черных волос. Приземистый, но очень широкий в кости и особенно в талии, крючконосый губастый грек с непроизносимым имечком тщательно протер лысину тряпочкой, оторвал свой зад от плетеного кресла и, призывно махнув рукой, поковылял вглубь своего «супермаркета».

   Если кто по своему скудомыслию решит, что местная торговля делается в кондиционированной прохладе аквариумов стеклянных витрин, спешу обломать. Гражданин Аппори.... Нет, не так – Апорео......, опять не так, язык сломаешь. Пусть будет гражданин Грек. Хотя некоторые зовут его Турком.

   Так вот, гражданин Грек имеет в Порто-Франко бизнес из разряда – "скупаю все подряд за гроши, а потом продаю в три раза дороже".

   Народ через "ворота" едет самый разный, совсем не редки кадры, по брови упакованные в ковры, хрусталь, электронику и "Мерседесы" премиум класса. Грек меняет подобные излишества на невзрачные, но очень востребованные в данной местности пикапы, котлы, палатки местного производства и прочие необходимые для выживания вещи.

   "Супермаркет" Грека – стоящие в ряд шесть длинных, обшарпанных контейнеров, перекрытых поверху ярусом контейнеров помельче.

   Из бесконечного ряда подобных "супермаркетов" хозяйство Грека выделяется чуть меньшей обшарпанностью и подобием мощения по периметру. Отчего вездесущая пыль и особо яростная местная духота воспринимаются чуточку легче.

   – Спик инглишь? Ноу? Рашен? Ноу проблем дАрАгой, нет прОблем, – Грек с легкостью полиглота бакланит на дюжине языков и понимает как минимум еще пару дюжин. – Я вам скажу, все эти разговоры о евроинтеграции – сплошная замануха для дешевых пассажиров. Центровые страны – Германия, Франция, Голландия, Швеция, отожмут с терпил весь серьезный бизнес, – Грек извлек гирлянду ключей и принялся отыскивать нужный. – Взять, к примеру, Грецию. Что оставят бедным грекам: туризм и сельское хозяйство. Все остальное бедный грек будет покупать у дяди из Германии, – Грек покосился на Вольфа и резко повернул тему. – Только выгнали турок, только задышали полной грудью, как приходят новые империалисты и отнимают у бедного грека последнее. Да-да этот Евросоюз есть квинтэссенция современного империализма, когда Германия и Франция сосут соки из Греции и.......... О, вот оно, – Грек вытащил из недр контейнера стопку костюмов для подводного плаванья, нырнул в духовку раскалённого на солнце контейнера и загромыхал воздушными баллонами.

   Перебрав гору водолазного снаряжения, отбираю себе шикарный (а главное толстый – 7 миллиметров) костюм-двойку – жилет и комбинезон. Перчатки и две пары носков потоньше – три-четыре миллиметра. Маску, трубку, ласты, пояс, полпуда грузов, компенсатор плавучести, пару водолазных ножей, пару подводных фонарей и венец всего – акваланг с парой желтых баллонов. Скажу честно, выбирал откровенно лучшее. Платит Вольф, посему какой смысл мне экономить?

   Херр Вольф, услышав озвученную цену, скрипнул арийской челюстью и посоветовал Греку засунуть воздушный баллон глубоко в недра греческого организма.

   Цена упала вдвое.

   Вольф покосился на ласты.

   Цена упала еще вдвое.

   На ста пятидесяти экю Грек уперся, подобно своим предкам при Фермопилах, и тевтон дрогнул.

   – Русский, как тебе снаряжение?

   – Снаряжение? Герр Вольф, ох вы юморист, даже круче Петросяна. Не знаете кто это? Это клоун вроде Бени Хила, только еще тупее. Нырять в этом хламе я буду только после того, как вы добавите пять сотен к сумме моей страховки. У меня семья большая. Н-да и прожорливая, – самая прожорливая часть семьи тяжко застонала и попыталась забиться еще глубже в тень под стенкой контейнера.

   Скрипнула греческая челюсть и цена упала еще на двадцать экю.

   Вольф кивнул, и списал часть долга Грека. Оказывается, барыга должен Вольфу нескромную по местным меркам сумму.

   Ну, да это их дела.

   – И это, – оскалился Вольф. – Если будут интересоваться, что я покупал, скажи портативную газорезку. Гут?

   – Ты у меня не первый раз и не последний, – у Грека явно профессиональный иммунитет на подобные гримасы.

   – Вольф, слышал русскую пословицу про долго запрягать, но быстро ехать?

   – Это ты к чему? – немец закончил звенеть в утробе "Ящерки" воздушными баллонами и высунулся наружу.

   – Строго к тому, что надувной лодки и двух мотков веревки может оказаться несколько маловато для задуманного. Мне, конечно, дико приятен твой жест с водолазным снаряжением, но хотелось бы еще поиметь свою доляну с солнечных батарей и прочего поднятого из воды хабара.

   – Что еще нужно? – вот не пойму, чего больше ему жалко денег или времени?

   – Компрессор для заправки баллонов, прочная сетка, пять камер от грузовых колес, бензопила и канистра с бензином, полсотни скоб, и ........... впрочем, время, как понял, жмет, так что достань хотя бы это. А я кое-что по мелочи из своих запасов прихвачу. Так сказать, войду материальными активами в наше общее дело.

   Дорога Порто-Франко – Хребет Кхам.

   конец сухого сезона

   Без кондиционера на местных маршрутах весьма тоскливо. В кабине не продохнуть, несмотря на открытые окна, насквозь пропитанная потом одежда противно липнет к телу. Пот заливает глаза, мокрая тряпка платка лишь размазывает по лицу соленую влагу. Лицо жжет от залетающих в открытое окно мелких песчинок, наждаком трущих кожу. Нос забит пылью до стояния – почти не дышит. Постоянно хочется пить, но взятый в дорогу запас воды нагрелся и не утоляет жажды. Да что там не утоляет жажды, сама мысль пить теплую, горячую даже воду вызывает спазмы желудка.

   Такая вот романтика приключений. Скорей бы уж она кончилась.

   Хочу прямо в одежде запрыгнуть в прохладные воды Рейна и не вылезать часок.

   Уже семь часов «Татра» пылит в сотне метров за броневиком немца. Пора бы уже и Рейну показаться.

   Окаймленная зеленью полоска реки выпрыгнула из-за горизонта совершенно неожиданно. Дорога перевалила через практически лишенный растительности, каменистый холм, увенчанный деревянной наблюдательной вышкой. И вот он, красавец Рейн.

   Не шибко-то он красавец, если объективно, мутные воды неспешно текут между поросшими камышом берегами. От реки тянет гнилыми водорослями и тиной, сквозь басовитое урчание дизеля "Татры" прорезается клекот многочисленных пернатых обитателей побережья.

   Вот только ожидаемой речной свежести нет и в помине. Н-дэ, я, признаться, надеялся, что микроклимат тут помягче. Что-то купаться сразу расхотелось.

   Дорога упирается в поселение с названием Viemar, если верить прострелянному до состояния решета дорожному указателю.

   Указатель не жертва боестолкновений. У местных традиция, в дорогу наудачу нужно прострелить дорожный указатель начала и конца маршрута. В Порто-Франко подобного не было, но там за немотивированную стрельбу можно отгрести массу неприятностей, в том числе летальных.

   Сам поселок – окруженные полями десятка два домов и втрое большее количество строек разной степени завершённости. Повсюду что-то копают, долбят, режут, пилят, но без спешки. По-немецки обстоятельно, вгрызаясь в каменистый берег Рейна.

   Все домики, как близнецы, стены из красного кирпича, острые, покрытые красной черепицей крыши. Ветряков вот только не видно, зато в наличии невысокая водонапорная башня. Централизованное водоснабжение, стало быть. Хм, у них тут и деревянные опоры линии электропередач стоят. Кучеряво живут.

   Все это обильно перемешано шатрами, палатками, автомобильными трейлерами, просто наспех сколоченными навесами и прочим временным жильем.

   В конце посёлка обнаружилась вполне сносная пристань с десятком плавсредств всех типов и размеров. От переделанного под промысловые нужды прогулочного катамаранчика, до тридцатиметровой самоходной баржи, на откинутую носовую аппарель которой бодро закатывается броневик Вольфа.

   Интересно, нас на другой берег переправят или вверх по Рейну прокатят?

   Лично мне по душе второй вариант. Осмотреться с воды, это совсем не то же самое, что из кабины-духовки плетущегося в облаке пыли грузовика.

   Зубодробительно заскрежетала поднимаемая аппарель.

   Каюсь, грешным делом, даже начал высматривать, а не заходит ли со стороны солнца пепелац из "Кин-Дза-Дза". Шорты цвета хаки, как ни крути, на желтые и уж тем более на малиновые штаны никак не тянут. Да и с цаком в носу у меня не сложилось.

   На низкой ноте заныл насос, в бортах (именно что в бортах, а не за бортом) забулькала перекачиваемая вода. Баржа осела кормой. Ага, это из носовых балластных танков в кормовые балластную воду перекачали.

   Замкнутое пространство ржавых бортов, вой насосов, бульканье воды, чумазый, лохматый матрос в драной кожаной безрукавке, накинутой на голое тело, и главное – вращающейся над мостиком радар, доводят сюрреализм в стиле Данелия практически до абсолюта.

   Пойти что ли, перед капитаном пару раз "Ку" сделать. Н-дэ....

   Скрежет и вой смолкли внезапно, как отрубило. Только мелкая речная волна плещется о борта грузно покачивающейся на волнах баржи, да муркает на холостом ходу ходовой двигатель.

   Выбросив в небо сноп дыма, набрал обороты ходовой двигатель – пошли, стало быть.

   Оставив чумазого матроса возиться с креплениями под колеса деревянных клиньев-башмаков, залезаю в кузов "Татры", а с него перепрыгиваю на узкий проход вдоль борта баржи. На гордое название – палуба, узкая лента-решетка из алюминия, никак не тянет. Хоть поручень есть – за борт не навернёшься. Мостки и поручень явно уже местная импровизация.

   И что мы имеем при виде с палубы?

   Довольно вместительное железное корыто без труда вмещает броневик и "Татру". Даже метра четыре свободного места еще осталось. В ширину "корыто" чуть шире железнодорожного вагона. Над кормой возвышается два яруса надстройки. Судя по блюдцам-иллюминаторам первый ярус каюта. Второй ярус – мостик.

   За мостиком гудит машинное отделение.

   Причем я совершенно определенно скажу – ворота баржа проходила без надстройки. Надстройку "лепили" уже здесь, второй ярус из родного мостика, первый из того что было под рукой.

   Но, получилось крепко.

   И зря я грешил на техническое состояние баржи. Ржавчина и скрежет – следствие, скорее, интенсивной эксплуатации, а никак не технической запущенности.

   Плывя против течения, баржа выдает не менее ..... Хм, н-да, плавает известно что, а судно ходит. Километры в час это для мазуты сухопутной, мы же теперь моряки, пусть и речные.

   Так что девять-десять узлов баржа уверенно делает, и это идя против течения.

   – Что-то я не догнал краями? – порыв ветра завернул шлейф дыма в лицо. Ни бензин, ни солярка так не пахнут. Печкой пахнет деревенской. Я заинтригован, надо бы капитана раскрутить на экскурсию в машинное отделение.

   Очень эффективно получается, средняя скорость баржи, пожалуй, даже выше чем у грузовика по проселку. А если оно еще и дрова вместо солярки потребляет, это же совершенно несоизмеримые затраты по топливу.

   Едва не навернувшись за борт с крутого трапа, попадаю на мостик.

   Как тут все приборами нафаршировано, не хуже чем в самолёте.

   Компас, радар, эхолот. Хм, под потолком монитор дает обзор с камеры, закрепленной на корме баржи. У задней стенки мигает зеленым и красным солидная стойка радиооборудования.

   За стойкой радиоаппаратуры уютно, по-домашнему даже подвешен MG-3. По всему, плохо на Рейне без пулемета, никак даже.

   Над MG большая фотография – пара офицеров Кригсмарине позируют на фоне четырехорудийной башни главного калибра.

   Видел я фото этой башни, торчащей над исковерканной тушей затопленного в Ла-Плате фашистского крейсера.

   На мой взгляд, более высокий человек на фото и капитан баржи имеют явное сходство. Иначе с чего фото вешать?

   – Это кто? – капитан баржи подозрительно прищурился в мою сторону.

   – Гут парень, из русских, – с ленцой процедил Вольф.

   – Русский говоришь? – кэп задумался. – Говорят, русские могут пить ведрами?

   – Ведрами? Легко. Зимой, когда нам, русским, становится жарко, мы идем купаться в прорубь. Кэп знаешь, что такое прорубь? Знаешь, гут. После заплыва в проруби мы идем париться в баню. А вот после бани.... После бани, мы играем на балалайка и пьём водка из самовара. Из самовара водку наливают в ведро....Хо-хо Кэп и тут в курсе. А Кэп в курсе, что мы закусываем водка матрешкой? Тоже в курсе. О как! Кэп, да ты знаешь о России больше самих русских.

   – Я-я, зер гут, вот сейчас и проверим, – капитан зубами вытащил пробку из пузатой бутыли. С грацией Копперфильда материализовал еще один стакан, до половины наполнил его содержимым бутылки и выдавил туда лимон.

   Ром с лимоном, к бабке не ходи.

   – Za zdorovie, – Кэп приложился к своему стакану.

   – И вам того же, – ухх........, неплохое пойло, градусов сорок даже обильно разбавленное лимонным соком.

   Кэп, довольно хмыкнул и тут же потянулся за пузатой бутылкой.

   – Кэп, не гони, лучше просвети на каком топливе твой крейсер ходит?

   Кэп выхватил из-за радиостойки внушительных размеров молоток на длинной ручке и пару раз оглушительно припечатал его к задней стенке рубки. Интересная у них коммуникация.

   Не прошло и минуты, как в рубку просунулось чумазое лицо под слипшейся русой шевелюрой.

   – Гуго, покажи камраду свое хозяйство.

   – Легко, щуплый механик целиком втиснулся в рубку и расстегнул ширинку.

   – Машинное отделение покажи, клоун, – судя по реакции, капитан ждал от механика подобной выходки.

   Щуплый мех пожал плечами, застегнул штаны и кивнул на дверь.

   Под трапом обнаружились двери двух кают. Первая запертая, капитанская, по всему.

   Распахнутая настежь дверь второй позволяет разглядеть приклеенный к внутренней стороне двери выцветший плакат с полуголой сиськастой певичкой и крохотную каюту.

   Каюта размером в половину стандартного вагонного купе, полки-кровати в два яруса только усиливают сходство. Забранный решёткой светильник под потолком, и стена, обклеенная страницами журналов порнографического характера.

   Готов поспорить, рукоблудят они тут. Ну, да ладно, это их личное дело, я сюда на машинное отделение пришел смотреть, а не на силиконовые сиськи. Меня в Порто-Франко натуральные четвертого размера ждут.

   За каютами ревет моторами машинное отделение. Его крыша – огромный двухстворчатый люк. Сейчас створки люка распахнуты и нутро видно во всех подробностях.

   Что у нас тут?

   Два восьмицилиндровых бензиновых двигателя. Судя по брутальному дизайну, двигателям лет сорок-пятьдесят. К карбюратору каждого двигателя подходит по блестящей трубе диаметром дюйма три.

   Так, а труба у нас откуда?

   Труба идет от пузатого бака двухметровый высоты. К баку подводится несколько труб помельче. Вот эта – запотевшая, явно охлаждение забортной водой. Похоже, этот бак -охлаждение газа и очистка от золы и прочих вредностей.

   А вот этот, самый пузатый, излучающий ощутимое, даже на местной жаре, тепло, я так понимаю котел.

   А куда дым уходит? Будем колоть механика на детали.

   Механик кололся, как сухое полено. Кололся с видимым удовольствием.

   Согнувшись над палубным лючком, мех вытащил охапку мелко напиленных чурбачков. – Там топливный бункер, – пояснил мех.

   – Запас хода какой?

   – Полной загрузки бункеров хватает на сутки хода.

   Механик высыпал дрова в пышущий жаром цилиндр котла.

   – Это реактор с обратной тягой, сварен целиком из жаропрочной стали. Сверху закидываем дрова. Они сперва подсушиваются, затем, постепенно прогорая, оседают вниз. Как треть топлива в реакторе выгорит, так подкидываем новую порцию. На среднем ходу три раза в час получается.

   – А чего он не дымит?

   – Разрежение от двигателей создает обратную тягу. Горючий газ, по вон той трубе под реактором, подается в теплообменник, где охлаждается забортной водой. Потом охлажденный газ очищается от золы, влаги, смол и прочих гадостей вот в этом фильтре-очистителе. Тут сверху центробежный фильтр удаляет крупные частицы.

   Потом на мелкой сетке удалятся мелкие частицы.

   И в конце на пластинчатой гирлянде конденсируется водяной пар.

   После фильтра-очистителя газ поступает в систему питания двигателей.

   – Заводится плохо? – интересуюсь у механика.

   – Нормально, но долго. Минут двадцать разогревается реактор. А потом пару минут запускать моторы от бензинового пускового двигателя, – поясняет мех.

   – По мощности как, большие потери?

   – Не знаю даже, – потер переносицу мех. – Процентов тридцать, пожалуй. Больше двух тысяч оборотов двигатель не выдаст, газ не успевает прогорать. Мы на полутора тысячах ходим, если прижмет, до тысячи восьмисот поднимаем, выше никак. Двигатели дефорсированны процентов на двадцать. Газу высокая степень сжатия не позволяет нормально заполнять цилиндры. Пришлось под головки блоков прокладку увеличенной толщины ставить. Зато в ресурсе выигрыш. По мощности, с каждой десятилитровой восьмерки сто сил снимаем, точно, – подвел итог механик.

   – Дрова сами заготавливаете?

   – По-разному. Иногда сами, но в основном бункеруемся в прибрежных поселках.

   Навстречу барже шустро прошел баркас с крупнокалиберным браунингом на носу.

   – Речной патруль, – пояснил мех. – Азиаты пошаливают на реке. Пришлось обзавестись военным флотом, – чуть иронично пояснил мех.

   За полдня путешествия вверх по Рейну из интересного стоит отметить только кирпичный завод. Унылый барак с приземистой, закопчённой, кирпичной трубой по центру. Стелящийся вдоль берега, жирный, густой дым усиливает сходство с крематорием почти до абсолюта.

   Длинные навесы непонятного назначения. Чуть в стороне груды колотого кирпича, отвалы глины и торфа. На длинной заводской пристани аккуратные пачки готовой продукции: кирпича, черепицы, пузатых керамических труб. Натуральный концлагерь.

   При всей визуальной унылости, кирпичный завод – флагман немецкой экономики. Немцы очень удачно оседлали залежи качественной глины, торфа для топлива и реку в качестве отличной транспортной артерии.

   Отсюда в Порто-Франко и на базы Ордена везут кирпич, черепицу, керамические трубы.

   Второй кит немецкой экономики – сельское хозяйство. Поля, плантации, рощи молодых оливок и фруктовых деревьев попадаются на удивление часто. Капитальных строений очень мало, все те же, что и в городе палатки, навесы, трейлеры, зато вокруг все распахано и посажено.

   На текущий момент в основном немцы кормят Базы Порто-Франко и поселенцев, расселяемых к северу от города.

   Пока доберёшься до места жительства, пока обоснуешься, пока поле распашешь и ждешь первого урожая, кормиться будешь продуктами, выращенными в долине Рейна. Кормится не бесплатно, естественно.

   В мокрый сезон река вздувается, потоки воды намывают на берега слой плодороднейшего ила.

   У уреза воды растет все, что посадишь.

   Лично у меня есть ощущение, что прикопай на бережечке Буратину, на манер Саида из "Белого солнца пустыни", так Буратино пустит корни и заколосится.

   А если мимо Буратины пройдет товарищ Сухов с неизменным чайничком, то Буратину можно смело закапывать в любом месте – урожай гарантирован.

   Выше по берегу, на каменистых, бедных влагой почвах отлично растут кукуруза, виноград, оливки, ячмень.

   А вот скотины совсем не видно. Несчастных буренок от местных хищников заперли по хлевам и загонам. Мне Боцман рассказывал жуткую историю про стадо бяшек, сожранное местным зверьем вместе с пастухами.

   На мясо бьют дичь. Ловят речную и морскую рыбу. Мечтают о рыбо-консервном заводе, и строительстве прибрежной дороги в сторону азиатских анклавов.

   До переправы через Рейн азиаты свои товары повезут на своих условиях, а вот дальше строго на условиях немцев. Такой вот незатейливый протекционизм.

   Всю ночь баржа тупым носом неспешно подминала встречное течение Рейна, с рассветом свернув в первый крупный приток.

   Незаметно исчез запах тины, да и вообще за ночь здорово посвежело. Каменистые проплешины на берегу сменились сплошным ковром сочной зелени. Изменился и сам берег. Могучий Рейн неспешно нес свои воды между отлогих, равнинных берегов. Здесь же река все больше стискивается крупными холмами, попадаются промытые водой теснины отвесных скал.

   Стекающая со склонов хребта Кхам река выгодно отличается от Рейна чистой, прохладной водой. С борта баржи видны блестящие чешуёй бока метровых рыбин, испуганно шарахающихся от проходящей баржи.