Текст книги "За горизонт (СИ)"

Автор книги: Zlobniy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

   – Гут, я подумаю. А теперь, с вашего позволения, я пойду. А то, как бы у Руди терпение не лопнуло, ну или еще, что не лопнуло.

   На этой оптимистической ноте покидаю гостеприимные застенки местного гестапо.

   – Ну что Руд, хватит тут контрфорс изображать, пошли делать из тебя мужчину, – сходу, беру в оборот прислонившегося к стене местных застенков парня.

   (Если кто не знает что такое контрфорс, гугл вам в помощь, ибо знание, только тогда знание – когда приобретено усилием мысли, а не памятью (с) кто-то из великих (на гугле можете уточнить, кто именно)

   – Нет, сначала едем в госпиталь. Уточним, что с Урсулой. Если слишком поздно за ней приедем, док может этого не оценить.

   – Да ладно, не выкинут же ее на улицу. А и выкинут, со сломанной ногой она далеко не убежит. Догоним.

   – Нет, не выкинут, но и нам до утра не отдадут. Док – крайне суровый мужик. Он считает, что во вселенной существует всего два мнения, его и неправильное. И на все неправильные мнения ему плевать (на самом деле Руди завернул слово куда крепче). Для него не существует авторитетов.

   – Убедил. Поехали, посмотрим на местную больничку. И по пути надо бы вкусностей прикупить, я детям обещал. Как тут с медициной, в городе и вообще, в целом?

   По дороге в госпиталь с заездом за вкусняшкам Руди кратко дает мне расклад по местной медицине.

   За городом с медициной все плохо или очень плохо. А на значительном отдалении от Порто-Франко с медициной, чуть хуже, чем никак. По столицам анклавов квалифицированные доктора иногда встречаются, и аппаратура есть, местами. А вот системных поставок медикаментов практически нет.

   Откуда Руди знает столь интимные моменты о медикаментах? Так они с отцом делают для Дока (и не только) машины, заточенные именно под перевозку лекарств.

   И самые выгодные и самые безопасные конвои те, что перевозят медикаменты.

   Выгодные понятно почему, а безопасные в силу того, что напавший на такой конвой становится не просто вне закона, он становится вне понятий. Хотя, последнее время, все чаще встречаются отморозки вообще без понятий.

   В самом городе имеется небольшой медицинский центр Ордена. Но этот центр обслуживает интересы Ордена, и обычным людям туда ходить не стоит. Могут помочь, не бесплатно естественно, а могут и не помочь, как повезет. Остальной рынок медицинских услуг поделен между двумя частными клиниками, десятком практикующих докторов и Доком.

   В местных раскладах Док фигура почти мифическая. Каким ветром к гоям Порто-Франко занесло представителя богоизбранного народа, и почему Дока с почетом не отправили в Зион, знает только он сам.

   Бывший советский военный хирург, успевший побывать в переделках от Заполярья до в Афганистана, с началом перестройки ненадолго перебравшийся на землю обетованную, и резко сваливший оттуда в Новую Землю.

   По прибытии в Порто-Франко, Док сходу оценил ситуацию и выбил из Ордена изрядный кусок земли и кредит на постройку медицинского центра.

   Через месяц после прибытия в город Док развернул палаточный госпиталь из десятка палаток. Через год переехал в первое здание своей больницы. А через три года полностью закончил строительство медцентра, имея штат в сто с лишним голов первоклассного персонала – врачей, аптекарей, санитаров, водителей, охранников.

   Построив больничку, Док не тормознул на достигнутом. А нагнул под себя практически всю перевалку лекарств к северу от экватора. Оседлать этот бизнес пытались и пытаются многие, но систему выстроил только Док. Аптечные склады во всех крупных поселениях этого мира. Отлаженная система доставки медикаментов. Свои транспортные конвои, суда и даже относительно регулярно летающие легкомоторные самолеты. Свое развивающееся производство лекарств. А главное, возможность закупать за ленточкой почти все, что нужно.

   Вот к такому непростому человеку мы собирались заглянуть на огонек.

   Ндэ..., серьезность притязаний в этом мире Док обозначил еще на подъезде к храму местной медицины. Ведомый Руди пикап медленно проехал вдоль длиннющего и высоченного кованного вручную забора. И это только видимая мне часть. Не многие новоявленные олигархи России могут позволить себе подобное там – за ленточкой.

   За оградой виднелись аккуратные, сложенные из брусков серо-желтого камня корпуса медицинского центра. Основательные домики – высоченный цоколь, два этажа и еще мансардный этаж. Крыша блестит панелями солнечных батарей и воткнутыми между ними устройствами непонятного мне назначения с надписью "Siemens".

   Проходя через ворота, Руди запросто поручкался с охранником и поинтересовался, где их величество – император местной медицины. Охранник лишь неопределённо качнул головой. Но парню этого оказалось достаточно, и он бодро рванул куда-то в глубину больницы.

   Вот щегол, даже не дал осмотреть составленный во дворе больницы автопарк, а там было много приятных глазу понимающего человека машин. Особенно мне глянулся трёхосный аналог "буханки" от "Вольво" (главный герой никогда не видел "Вольво Лапландер").

   Как-то слишком уж по-простому все получается, пацан с улицы запросто входит к местному олигарху. Хотя это я с улицы, а судя по поведению Руди, он вполне право имеет.

   Ага, пришли, похоже.

   Что сказать, Док оправдывал легенды о себе.

   На изящной скамеечке, закинув ногу за ногу, восседал седой, как лунь, еврей предпенсионного возраста.

   Восседал не просто так, а демонстрируя всему миру свои сибаритские наклонности – макал зефирку в чашку какао, откусывал крохотный кусочек, и снова топил зефирку в какао. Аппетит доктору пыталась испортить пятерка молодых девушек в белых халатах. Док мучил девок каверзными вопросами, девки пытались что-то мычать то ли в ответ, то ли в оправдание.

   Даже не понимая, о чем идет беседа, могу с уверенностью сказать, что за исключением крайней справа симпатичной девчушки получалось у девчонок откровенно плохо. Но Дока это скорее забавляло, чем напрягало.

   Руди, по-свойски плюхнулся на скамейку рядом с Доком, подрезал с подноса зефирку и оценивающе уставился на девичьи коленки. Схарчить зефир Руди не успел, я тоже его люблю. К тому же я еще не пробовал местного зефира, так что моему организму зефир однозначно нужнее.

   Док, к великому разочарованию Руди, свернул экзекуцию и отпустил девушек, благословив на дорогу, – С глаз моих курицы безмозглые. И на...(зачем)... мне все это нужно на старости лет?

   Причем благословлял доктор на великом и могучем. А значит, неплохо было бы втереться в доверие к столь значимому человеку.

   Имея дела с людьми подобными Вольфу, Доку, или той же фрау Ширмер, на тебя как бы распространяется маленькая толика их влияния. А совокупность этих толик позволяет намного увереннее чувствовать себя в этом мире. Случись что, я знаю Дока, Вольфа, фрау Ширмер и много других страшных слов.

   – Док, отец велел заехать Урсулу забрать. Когда за ней заехать? – забыв поздороваться, зачистил Руди.

   – Недель через пять заезжай, – по всему, Док остался не удовлетворен экзекуцией младшего врачебного состава, и Руди оказался вполне подходящей кандидатурой для продолжения банкета.

   – И что я отцу скажу? – парень как-то сразу потерял напористость.

   – Привет предавай, пламенный. Все..., иди, давай. Дай уже спокойно посидеть пенсионеру.

   – А у вас, молодой человек, какой интерес к старому еврею? Болезни какие? Или мучит что? – это уже в мой адрес.

   – Совесть, доктор. Совесть. Даже не знаю, что и делать. Все средства перепробовал, не помогает, – говорю с Доком на великом и могучем.

   – Молодой человек, не занимайтесь самолечением. С таким диагнозом доктора вам не помогут. Вам в храм прямая дорога, совесть это по их части.

   – А где тут храм ближайший?

   – А хрен его знает. Я, знаете ли, атеист.

   – Ну что же, если в этом храме медицины бессильны мне помочь, придется как-то с этим жить дальше. Зефир у вас очень вкусный, и приятно было познакомиться.......

   – Аркадий Соломонович, – представился доктор, – Но официоз чужд этим забытым богом землям, так что можно просто – Док. Возьми еще кусочек в дорогу, не стесняйся.

   – Если без официоза, то Дэн. За предложение, конечно, спасибо, но много сладкого вредно. Мне даже страшно подумать, сколько тут стоят услуги стоматолога. Так что, Аркадий Соломонович, всего вам наилучшего и долгих лет. А мне пора Руди догонять, а то, как бы он с расстройства без меня не укатил.

   Что ж, по всему первый шажок к знакомству сделан, будем просчитывать дальнейшие ходы.

   А теперь к жрицам любви, пришло время грешить.

   Порто-Франко и окрестности.

   08 число, 9 месяц, 16 год. Вечер.

   В окружающее северный КПП пятно света, жалобно рыча подтраивающим мотором, въехал слегка покоцанный пикап.

   – Итс май лайф, – стереосистема пикапа хрипло надрывалась единственным уцелевшим динамиком.

   – Итс май лайф, – подвывал стереосистеме русский. Подвывал исключительно, чтобы стереосистеме не было скучно мешать уснуть обитателям Порто-Франко.

   Руди, развалившись на пассажирском сиденье, пялился на дорогу с идиотской улыбкой на все лицо. Лишение девственности не прошло бесследно для неокрепшей детской психики.

   Часовой у ворот засунул бритую бошку в открытое окно пикапа, неодобрительно посмотрел на пристроившийся между коленок подростка "ТОЗ". С пониманием глянул на пузатую глиняную бутылку, к которой периодически присасывался водитель. Одобрительно хмыкнул при виде пребывающего в нирване Руди. И кивнул – проезжайте.

   – Борн ин Африка – завывали новый шаманский мотив русский и магнитола.

   То, что русский пел о рождённом в Африке, поклонник причесок от товарища Котовского, списал на загадочную русскую душу.

   В борделе мне откровенно понравилось. Выбранная мною (главным образом за то, что знала три десятка слов на русском) полька дело свое знало крепко. За пару часов мне и спинку под душем потерли, и массаж расслабляющий сделали (хороший, кстати), и еще много всякого интересного, в основном в устной форме. Уплаченных пятнадцати экю оказанные услуги однозначно стоили.

   К лишению девственности Руди в "Розовой чайке" подошли со всей серьезностью. Судя по его виду, с ним работали минимум две мастерицы-ударницы своего нелегкого ремесла. Да и сам парень семью Вольфов не опозорил и выложился, как в финале чемпионата мира.

   Эх, сейчас бы кемарнуть минут шестьсот, да вот только что-то не нравится мне вид хозяина дома.

   – Где Урсула? – что-то герр Вольф какой-то дёрганый.

   – Док себе оставил, не может оторваться от ее прелестей. Сказал, что не простит себе и тебе, ага. Ик... Если, столь прелестное создание превратится в колченогое страшилище. Через месяц, говорит, заезжайте. А, да, и еще велел тебе привет передавать. Пламенный. Вот передаю.

   – Шайзе, – и шикарный загиб покрепче (как лексикон обогатил, стервец), – вижу вечер у вас прошел успешно. Не дав мне вставить слово, Вольф продолжил: – Сейчас всем спать. Подъем через шесть часов и у вас будет очень длинный день. Дай ключи от пикапа.

   Ну вот, напустил загадочности и, как наскипидаренный, умчался в город. Я уже начинаю жалеть, что починил этот пепелац.

   Разворачиваю заторможенного Руди в сторону двери дома, – Пошли баиньки, гардемарин. Насчет длинного дня твой фатер явно не шутит.

   Окрестности Порто-Франко.

   09 число, 9 месяц, 16 год. Утро-День.

   – Смотри, вот ваша цель, – карандаш, зажатый в грязной от машинного масла пятерне Вольфа, оставил отметку на карте.

   – Я бы доехал туда часов за шесть-семь. Нда..., – немец почесал заросший щетиной подбородок, – Вам нужно добраться туда до темноты. Руди! Не спи, тебя это тоже касается, – отлюбил старшенького суровый фатер. – По дороге особо не отвлекайтесь, если попадется обычная машина, обшманали быстренько и ходу дальше. Если упустим новенький "Унимог", все остальное даже затрат на топливо не покроет. Если все же попадется что-то ценное, оттащите в сторонку и накинете маскировочную сеть. Потом с вашими призами разбираться будем. Понятно?

   – Угу, – мне то все понятно, а вот Руди норовит заснуть стоя.

   – Дальше. Как прибудете на место, сразу готовьте "Унимог" к эвакуации, но до утра не прицепляйте его к "Ящерке"..., – немец на пару секунд задумался о чем-то своем. – Оптимальным вариантом будет закинуть передний мост на "Ящерку", но тут как повезет. Уве передал, что у "Унимога" от передних колес одни лохмотья. А что там на самом деле, увидите только на месте. Местные пейзане за сутки полмашины разберут и до границы с Техасом унесут. А уж задние колеса точно сопрут. Если закинуть передний мост на эвакуатор не удастся, ставьте запаски, в "Праге" лежат четыре штуки. Цепляйте "Унимог" на жесткую сцепку. Русский ты на "Праге". Рудольф, ты на "Унимоге". Если удастся зацепиться только на трос, то Рудольф едет в "Ящерке", а ты на "Унимоге".

   Все так. Я физически сильнее и как водитель явно опытнее парня. С жесткой сцепки он никуда не денется, а вся нагрузка ляжет на того, кто поедет на головной машине. Если придется тащить приз на удавке, то тут в буксируемом "Унимоге" ехать однозначно мне. С неработающим гидроусилителем Руди физически не провернет руль. Да и меня может надолго не хватить. Вот только не понятно что за "Прага – Ящерка" такая.

   Хак!

   – Руди! Не спи ............!!! – в этот раз Вольф расщедрился на затрещину. Ювенальная юстиция – это не про здесь.

   – Гидроусилитель, как ты понимаешь, работать не будет. Погоду обещают солнечную. Так что, по приезду скинешь килограмм шесть-восемь.

   – Ты еще с меня три процента за фитнес удержи. Тренер, блин.

   – Дальше. До утра "Унимог" к "Ящерке" не цеплять под страхом смерти, в самом прямом смысле. Сохраняйте подвижность бронемашины. Основной закон местной жизни, кто потерял подвижность, тот первый кандидат в герои. Хочешь жить, до последнего имей возможность маневра. Машины равные вашей по бронированию и проходимости, есть только у анклавов. И то не у всех. Но если совсем прижмет, бросайте все и уезжайте. Жизнь, она одна, другой не будет. А топливо отработаете.

   -Ага, счаззз. Ты еще проценты на упущенную прибыль накрути.

   – Что из оружия брать будешь? – игнорирует мой выпад немец.

   А что я буду брать? Не на себе нести, так что все брать и буду: СВД, АПБ, обрез. -Пулемет возьму, если дашь, – вдруг и правда даст. Тяжело в деревне без пулемета.

   – Двенадцатый калибр возьми. На дистанции до полста метров из него по зверью работай. Самое то будет. Так, дальше.....

   Вот кулацкий подпевала, зажал-таки пулемет.

   – Вольф, светает уже. Нам выдвигаться давно пора. Сам же говоришь цигель-цигель, того, решающий фактор.

   – Да, гут, – немец как-то сник, – Таблицы условных кодов не потеряй, ориентиры запомнил...?

   – Запомнил, запомнил. Не переживай ты так. Сам же говорил, на пятьсот миль все вокруг вычищено. Присядем на дорожку.

   С этой русской традицией немец явно знаком и полностью ее одобряет.

   – Во, б.....(ярко выраженная положительная эмоция)...!

   Выйдя из дома, я едва не подвернул ногу на ступеньках. И все от свалившегося на меня счастья. Я все гадал, что за "Ящерка" такая.

   За воротами стояла квинтэссенция понятия "бронемашина". В самом прямом смысле, бронированный грузовик или грузовой броневик. Причем не полукустарный гантрак, а полноценное заводское изделие.

   (Речь идет о Чехословацкой бронемашине Praga M5359 – Ješt?rka, в переводе с чешского – ящерка).

   – Вольф, у тебя что, дед его с войны в сарае прятал?

   – Нет, это чехи придумали в середине пятидесятых. У вас – русских, вся техника рассчитана на езду по колено в говне. И к асфальту ее подпускать нельзя. Вот чехи и поставили бронекорпус на свое лучшее на тот момент вездеходное шасси. Конечно, проходимость похуже, чем у ваших бронемашин, но зато четыре тонны везет, в легкую. Мы с братом два десятка подобных сюда протащили, на этом и поднялись.

   – Сколько в ней веса?

   – Чуть больше семи тонн.

   – А движок?

   – Шесть цилиндров, сто сил, охлаждение воздушное.

   – Воздушное, говоришь? А как он в местной жаре и пыли, не греется?

   – Нормально, чехи их в Ирак и Ливию поставляли.

   Хм, передний мост у бронемашины портальный, это есть гут. Три моста – десять колес, как на советских довоенных бронеавтомобилях. Проходимость это снизит, как ни крути, а задним колесам придется вторую колею пробивать. Зато грузоподъёмность, как бы не больше, чем у ЗиЛа.

   На броне шрамы пулевых отметин, но сквозных пробоин не видно. Броневой лист какой-то подозрительно толстый.

   Обхожу бронемашину по кругу. На корме машины подъёмник и лебедка.

   – Три тонны поднимает, – заметил мой интерес Вольф.

   Руди уже закинул мешок с продуктами в кабину, и норовит завалиться спать на свернутой в плоский тюк маскировочной сети.

   Мама дорогая, кабина полный атас, впятером разместиться можно и не шибко тесно будет.

   – Рацию не трогай, там все настроено. Рудольф умеет на ней работать.

   Ага, и рация есть. Причем что-то навороченное, от бывших вероятных противников.

   Занимаю водительское место. Даже эргономично, хотя обзор не очень. Над головой приоткрытый квадратный люк. Это уже местная кустарщина, но без люков тут никуда. Над пассажиром люк круглый – явно заводская конструкция.

   Шильдики, возле многочисленных рукояток, на месте. Разберусь, что зачем. Как она заводится-то? Вот так, пожалуй. Во, завелась и мягко молотит на холостом ходу, чувствуется, следят за машиной.

   Понаблюдав за моими действиями, Вольф возвращается к напутствиям в дорогу, – бронемашину не посадите на брюхо. На ней застрять непросто, но если застрянете, выбраться самим у вас шансов практически не будет.

   Ээээ, герр Вольф, вот это ты зря. На моей родине твой супергрузовик даже за средство повышенной проходимости никто считать не будет. Хотя грузовик знатный. Для сольных грузовых перевозок по местным пампасам оптимальная машина.

   Так что жизнь налаживается, даже без пулемета.

   – Сделай все как надо, не будь мудаком.

   – Прорвемся, не впервой. Береги моих малышей, – жму немцу лапу.

   Вслед плавно набирающей ход бронемашине устремляется лохматый лающий шарик. Притормаживаю и подсаживаю Муху в кабину. – Ну да, куда уж мне без тебя?

   Судя по виду, лохматая абсолютно согласна с постановкой вопроса, что без нее никуда.

   Повторно торможу возле выезда на трассу. Я тут вчера пять бутылок пива в набитом мокрыми тряпками мешке заныкал. Чисто, чтобы дальняя дорога нам короче показалась, ага.

   К северу от Порто-Франко.

   09 число, 9 месяц, 16 год. День.

   Поскрипывая рессорами на ухабах, рыча мотором на подъемах, выбрасывая из-под брюха сизые клубы выхлопа, сухопутный броненосец размеренно укладывает под колеса километры дороги. Эх, мне бы еще башню главного калибра, со стволом калибра хотя бы 12,7 мм. Объективности ради надо заметить, что пока нет целей даже под 7,62. Но хотеть-то это не мешает.

   Руди с Мухой давят на массу, а у меня сна ни в одном глазу.

   Километров через десять настолько осваиваюсь с управлением бронированным монстриком, что позволяю себе начать рассматривать местные пейзажи и потихоньку отхлебывать пиво из заныканой бутылки.

   Местные пейзажи не впечатляют, все та же монотонная саванна до горизонта. Пару раз проезжаю мимо проржавевших до состояния никому не нужности остовов малолитражек. Судя по отсутствию в останках характерных дырочек, машинки отошли в верхнюю тундру естественным образом. Вдоль дороги изредка попадаются следы цивилизации в виде рваных покрышек, пестрых обрывков непонятно чего и редких ответвлений от основной дороги в сторону океана.

   Через час попадается первый трофей достойный внимания – легковой "Фиат" выпуска середины восьмидесятых. Капота, колес, сидений "Фиат" уже лишился. Двое парней под руководством мужика в пропитанном маслом комбинезоне обдирают с "Фиата", оптику и подкапотные потроха. Не сбрасывая скорости, приветствую конкурентов парой коротких гудков. Конкуренты судорожно втягивают бошки в плечи, машут мне в след кулаками и демонстрируют интернациональные жесты с отгибанием среднего пальца. Во даже стволы похватали, озорники.

   Разбуженный ревуном Руди вскакивает и с энтузиазмом таранит бестолковкой бортовую броню. Мне показалось или в бронелисте образовалась вмятина?

   Ан нет, это тень так легла – броня в полном порядке.

   Бешено вращая налитыми кровью глазами, потомок ариев высказывает, что он обо мне думает. – Ты какого хера творишь? Мозги наглухо закоротило...., – и много других теплых слов.

   Обалдевшая от такой же подставы Муха, скатывается куда-то под сиденье. И смешно дрыгая задранными к потолку задними лапами, обиженно тявкает, выражая полную солидарность с арийцем.

   Вот спелись, гады, а не бибикнуть ли мне еще разок?

   Тянусь к рукоятке ревуна. Вот, так-то лучше. Руди зажимает ладонями уши, а псина начинает биться совсем уж в припадке.

   – На, глотни, – протягиваю немцу почти допитую бутылку. – И, спи дальше, я больше не буду.

   В три глотка добив бутылку, Руди заваливается дрыхнуть дальше. Знатно его вчера укатали девки.

   Муха обустраивается покемарить на прежнем месте, но одним глазом косится в мою сторону в ожидании очередной подставы.

   Заскучал я маленько, с кем не бывает. А тут такое развлекалово. Не удержался, извиняйте.

   Собственно, весь кипеш приключился из-за того, что вместо стандартного гудка, на бронемашину установили тепловозный ревун с приводом от автомобильной пневмосистемы. Бип! – и на пару минут ты оглох, а мелкие формы жизни в радиусе ста метров массово переселились в поля вечной охоты.

   И снова монотонный калейдоскоп пейзажей. Хоть бы машина встречная попалась, хотя откуда ей взяться. Чтобы попасться мне навстречу, нужно было ехать ночью, а ночью тут стараются не ездить.

   Проснувшийся червячок голода, тихонечко сверлит внутренности. Быстро он что-то проснулся, то ли выпитое пиво так сказывается, то ли свежий воздух.

   Выуживаю из прислоненного за водительским сиденьем мешка с харчами сверток с хамоном.

   Там – за ленточкой ничего подобного мне пробовать не доводилось. При советской власти с разносолами была тотальная напряженка. А с приходом демократических ценностей, подобные вкусности попадали исключительно во внутримкадье или культурную столицу. К нам, на периферию почему-то доезжала лишь продукция "Анкл Бенца" или "Доширака". Тоже, говорят, питательно, но лично я не пробовал.

   Вчера, покупая вкусняшки детям, наткнулся на подобное чудо. Сперва меня смутил душок, исходящий от подвешенного на костяной крюк сыровяленого свиного окорока. Но матерый продавец мигом впарил мне на пробу тонкую почти прозрачную полоску мяса. Схарчив презентованный кусок, я понял – надо брать.

   Вот только цена в сорок экю за кило, мигом вернула меня на грешную землю – плебеям подобные лакомства вкушать не положено.

   Со слов, бьющего себя в грудь и активно жестикулирующего продавца, выходило, что это товар завезен ОТТУДА. И не просто ОТТУДА, а аж из самой Кастилии.

   Пока не женюсь на дочке местного олигарха, придется глотать слюни и смотреть на хамон издали.

   Положение спас зашедший в лавку Руди. Уловив мой интерес к мясному продукту, немец мигом опустил цену до экю за килограмм.

   Рвавший рубашку на груди продавец, проследил мой тоскливый взгляд, упирающийся в разделочную колоду с воткнутым в нее полуметровым тесаком. И пришел к очень правильному выводу – на первую покупку, не лишним будет сделать пятидесятипроцентную скидку, и сразу настрогать мясца тонкими ломтиками. Огромный мир Новой Земли иногда так тесен.

   По выходу из лавки, я выпытал из Руди детали работы местной пищевой промышленности. Лучший хамон производили в Виго. В тех местах произрастали деревья с плодами, похожими на гипертрофированные до размеров футбольного мяча орехи каштана. Сидя на диете из этих самых каштанов переростков, свиньи за неполный местный год набирали под два центнера веса, а их мясо приобретало особые нотки вкуса. А добываемая на местном побережье соль усиливала вкусовые качества мяса.

   Со слов Руди выходило, что местный хамон по вкусовым качествам заруливал лучшие староземельные сорта для гурманов. Вот его и впаривали по космическим ценам залетным пассажирам, вроде меня.

   Сам Руди подобные мясопродукты не любил, безоговорочно отдавая предпочтение расово верному шпику.

   Развернув сверток с хамоном, вдыхаю аромат вяленого мяса и кладу на язык первый тонюсенький кусочек. Мясо настолько нежное, что жевать его практически не надо. Через пару минут само рассосется, заставляя вкусовые рецепторы требовать новой порции.

   Муха, мигом просекла, что без нее едят что-то страшно вкусное, да еще с таким непередаваемым ароматом. Псина перелезла через спящего немца, попутно наступив лапой на саму ценную часть арийского организма.

   – Руди, хамончика пожуешь? Ыыыы.. шайзе, это, я так понимаю, нет. Ну, нет, так нет. Наше дело предложить, – скрючившемуся в позе эмбриона немцу сейчас действительно не до мяса. Когда тебе полцентнера весело пропрыгает по яйцам, актуальными становятся несколько иные ценности.

   Оправляю под язык очередную пластинку мяса и выдаю Мухе остатки куска.

   – Нде, лохматая, это не про тебя медведь бегемоту говорил, "таким бы хавальником, да медку хлебнуть", – Муха со всем согласна, только дайте еще кусочек.

   Руди, оклемавшийся до состояния – хочу сатисфакции, зло пинает Муху под зад.

   Это он зря. Мгновенно растерявшая весь пацифистский настрой псина, на всю глубину своей немаленькой пасти прихватывает немца за каблук берца.

   Немец пытается пнуть собаку второй ногой. Псина дергает немца на себя. В результате бестолковка Руди опять проверят прочность бортового бронелиста. Карма у него, видимо, такая.

   – Уу... останови, – под пристальным взглядом Мухи, немец вываливается наружу.

   – Муха, еще по кусочку? – псина аккуратно, одними губами, берет предложенный ей кусок. – Вот как такое миролюбивое существо можно топтать фашистским сапогом? -Миролюбивое существо, не жуя, заглатывает свою порцию и толкает меня влажным носом под руку, требуя продолжения банкета.

   – Муха, а ты задембелевала не рано? – псина, всем видом демонстрирует, что все путем и пора выдавать очередной кусочек. А вот борзого духа, уныло топчущегося снаружи, кормить не надо. Духам вредно много есть. Они от хорошего питания не в меру борзыми становятся, и пинаться, почем зря, начинают.

   Справив насущные потребности молодого организма, а заодно заборов боль в отдавленных причиндалах, немец уселся на пассажирское сиденье. Скрипнула закрывающаяся бронедверь.

   – Руди, порулить нет желания?

   -Найн, я командир экипажа, а с обязанностями мехвода и унтерменш справится, – вот щегол, огрызается еще.

   Унтерменш тем временем разогнал бронемашину до крейсерской полусотни километров в час и размышлял, на предмет, а не ударить ли по тормозам перед очередной дорожной колдобиной. Да так, чтоб бронемашина тормозила юзом. Чисто проверить командирской бестолковкой прочность лобовой брони.

   Пропустив еще несколько проржавевших остовов, натыкаемся на заслуживающий пристального внимания трофей.

   Я бы проехал мимо и не заметил. А вот глазастый немец углядел диссонанс в местном пейзаже. Ему проще – баранку крутить не надо и трофей притаился с его стороны.

   – Тормози. Тут останови, – бронемашина замирает почти посередине долины эпохи назад проложенной крупной рекой.

   – Что там?

   – Вылезай, сам посмотри, тебе полезно будет, – Руди присел возле едва заметной колеи уходящей в сторону от дороги.

   И хитро так место выбрано, в низине между двумя поворотами, где невысокий колючий кустарник подступает к дороге почти вплотную. На обочине след тщательно затерт, но в сухой траве змеится едва заметная колея.

   – Что-то внедорожное тащило на удавке легковушку, – озвучиваю свое виденье событий.

   – Угу. Досюда ее буксировали, а тут топливо слили, разгрузили и утащили прятать вон в те кусты, – Руди махнул, в сторону невысоких, но густых зарослей и согнулся, раздвигая жухлую траву на обочине.

   – Что там? Мусор по обочине раскидан?

   Немец утвердительно кивает, и поднимает из придорожной травы упаковку пальчиковых батареек, – Торопились.

   – Трава от дороги примята. Выезжая обратно на дорогу, тягач должен был вторую колею оставить. Поищем ее?

   Немец отрицательно качает головой, – Выехали они, скорее всего, предварительно сделав крюк по долине. Трава не так примнется, со ста метров следов не заметишь. А потом вон там по каменистым осыпям на склоне холма, вернулись на дорогу. На камне вообще следов никаких не останется.

   – Руди, если тут легковушку протащили, нам сам бог велел проехать, – немец снова утвердительно кивает.

   Подключаю передний мост и врубаю пониженную передачу, сдаю на десяток метров назад и, заложив дугу максимально возможного радиуса, выезжаю на едва заметную колею.

   – Руди, вертикалку мою возьми, – из-за многочисленных кустов видимость падает до тридцати метров. Выскочи нам навстречу местная зверушка, двенадцатый калибр будет очень весомым аргументом в споре – кто тут главный.

   Пользуясь попавшимся ровным участком, меняю патроны в обрезе и передергиваю затвор АПБ.

   Но, обошлось – спустя пять минут неспешного виляния между кустов натыкаемся на легковой "Фольксваген", припаркованный на небольшой полянке.

   Руди, сменив Маузер на мою вертикалку, по пояс высунулся из люка, и азартно крутит башкой по сторонам. – Примни траву и кусты по периметру, – просит парень.

   Разумно, мало ли какие гады сидят в кустах и ползают в траве.

   Хрумкая веточками кустов, бронемашина накатывает колеи по сторонам от трофея.

   – Гут, задом сдавай к нему, – с трудом откинув кормовые бронедвери, подросток перебирается в открытую часть кузова. – Еще немного, все, гут. Глуши мотор.

   Немец спрыгивает на землю. Сняв с борта длинный шест с развилкой на конце, обходит поляну по кругу.

   Я не тороплюсь покидать уютные внутренности бронемашины. Высунувшись из люка, изображаю огневое прикрытие. В отличие от немца, у меня на ногах потрепанные кроссовки, а не берцы с надетыми поверх крагами из твердой кожи. С таким эквипом местные змеи ему не страшны.

   Приеду, первым делом куплю себе такие же.

   У Руди в комплекте к крагам есть еще наколенники из той же кожи, но сейчас парень не стал их надевать.

   Взмах шеста, Руди прижал что-то к земле, поворот шеста и новый взмах. Коричневая лента рожденной ползать змеи, извиваясь в воздухе, отправляется в сорокаметровый полет.