Текст книги "За горизонт (СИ)"

Автор книги: Zlobniy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

   – Ха-ха! Н-на! Й-оо! – кувалда выскальзывает из пальцев и улетает в воду. Хорошо хоть не далеко.

   – Рыбу глушишь? Оригинальный способ, – Вольф наконец-то спустился к озеру.

   – Что так долго?

   – Охрана орденская позиции выбирала. Основательных профи из себя корчат.

   – Профи, – Грета по-пацански сплевывает через зубы. – В долине кроме нас никого нет. И вообще никого нет поблизости.

   – Гарантируешь?

   – Ошо, гарантирует.

   О как, оказывается животина не прихоть от скуки, а эффективная сторожевая система.

   Я в этом вопросе сделал ставку на собаку. Но полудикий, местный зверек минимум на порядок эффективнее избалованной городской собаки.

   А еще я заметил лукавую ухмылку, промелькнувшую на лице ее брата. Или мне показалось?

   Вольф сходу оценил мой замысел с плотом. Без лишних слов скинул куртку, закатал штанины и включился в работу.

   С появлением взрослого мужика работа пошла значительно веселее. Дензел – смышленый пацанчик, но практического опыта у него нет, а инженерное мышление находится в зачаточном состоянии. Пацан старается, впитывает знания как губка, но толку от него подай-принеси-подержи. Хотя и это немало.

   К полученным поперечинам крепим оставшиеся бревнышки, сгоняя бревна от краев к центру. Получается два помоста длиной метров шесть, примерно метровой ширины, разделенных метром пустого пространства.

   – Дензел, не торопись. Сначала нужно подпилить вот здесь и здесь. Теперь вот так скалываешь подпил. Теперь в получившиеся пазы вставляем укосину. Не встаёт? Подпили немного. Встала? Гут неси скобу, крепить будем. Вторую стойку сам делать будешь,– парень сама готовность – ему интересно.

   Над получившимся безобразием возводим П-образную конструкцию, напоминающую виселицу для гномов, ну или там хоббитов. Я толерантен – мне без разницы кого вешать.

   Финальным аккордом пропускаю ржавую, толстую цепь через крепежную серьгу блока. Обматываю цепь вокруг поперечной перекладины "виселицы" и, пропустив через два звена цепи, вколачиваю в перекладину последнюю из оставшихся скоб.

   – Надо бы флагману нашего флота имя дать.

   – Не нужно.

   – Хм? Вольф, обоснуй.

   – Мы дадим ему имя, как найденному котенку, а потом уйдем отсюда, бросив его здесь. Считай меня суеверным, но не надо так с кораблями.

   – Как скажешь. Тогда твою лодку накачиваем. И что у нас сегодня на ужин?

   Дензел без лишних слов подхватил из багги свою винтовку и исчез в зарослях.

   Лихо тут у них с ужином, что подстрелишь, то и ужин.

   Далеко парнишке идти придется. Дичи полно, вот только мы пошумели изрядно, а зверь не любит шума.

   С "далеко" я не угадал. Мы с немцем успели накачать его лодку, повесили подвесной мотор, перетащили к воде воздушные баллоны и водолазное снаряжение. Сколько на все это времени ушло? Минут сорок – сорок пять.

   Еще пятнадцать минут я кратко пересказывал Грете сюжет "Человека-амфибии".

   Пусть час, на все про все.

   Ровно столько потребовалось парню, чтобы вернутся с освежеванной тушкой зверька похожего на земного кабанчика. Вылитый кабанчик, разве что мелкий – освежеванный килограмм на десять и клыков не видно.

   Далеко парень уйти не мог, а выстрела не было? Кабанчик освежеван, а ножа у парня я не видел? Чудны дела твои, господи.

   Сделав вид, что присел передохнуть на заднее крыло багги, понюхал ствол положенного в него ружья Дензела.

   Не пахнет. Сто процентов, зверька без выстрела взял. Как!?

   – Дензел, чем ты его приласкал?

   – Камнем.

   – Камнем???

   Вместо ответа парень достал из бокового кармана куртки моточек кожаного шнура.

   М-да. Праща.

   Маугли и Тарзан отдыхают.

   – А свежевал чем? Я к чему интересуюсь. Урвал на распродаже дивное "перо", – цыганский трофей кромкой лезвия блеснул в лучах заката. – Вот думаю, стоило брать?

   Вместо ответа Дензел сунул руку подмышку. Хм, вот где они ножи носят, с внутренней стороны в рукав куртки вшиты ножны.

   Знакомый хулиган из детства точно так же нож на деревенские танцы носил. Что, впрочем, против хорошего кола ему не помогло, но это уже другая история.

   Нажористая тушка, ловко насаженная на тут же выструганный деревянный вертел, аппетитно шкварчит над углями. Капельки жира вспыхивают на раскалённых углях. Над стоянкой стелются шашлычные ароматы.

   Из "Татры" достана фляга красного вина, купленный после завтрака каравай белого хлеба и голова козьего сыра.

   В наряд по кухне заступила Грета. Девушка поворачивает вертел, равномерно подрумянивая жаркое. По мере готовности слой поджаристого мяса срезается, свежий срез присыпается из мешочка с мешаниной специй, и тушка продолжает крутиться над углями.

   Получается на удивление вкусный, прожаренный, но в то же время сочный ломтик с перцово-пряным привкусом приправ. Разве что пересолен малость. Но, это мелочи.

   Из вечернего сумрака появляется с Ошо с тонкой, зеленовато-коричневой змейкой в зубах. У нас свой ужин у него свой.

   Зверек запрыгивает на крыло багги и принимается за трапезу. Постепенно укорачивающаяся змейка энергично извивается, даже лишившись головы. Но кроме меня ее судороги, похоже, никого не смущают. Да и меня, если честно, тоже не смущают, и не такого уже успел насмотреться.

   – Как тут со змеями? Не проснёшься от того, что к тебе под одеяло змея погреться заползла?

   – Нет. Поблизости Ошо уже всех змей передавил. Пятый день тут сидим, а он все время жрет, когда не спит.

   – Русский, смотри, – Дензел показывает на хипарский шнурок-браслет у себя на руке. – Шнурок из шерсти змееда. Шерсть змееда очень долго хранит запах, на сезон хватает точно. От запаха змееда змеи бегут, как от пожара в саванне. Видел, как саванна горит?

   – Не успел как-то.

   – Впечатляющее зрелище. Кстати, у Вольфа шнурки берцев из шерсти змееда.

   – А как бы мне такой полезной штукой разжиться?

   – Двадцать экю.

   – Банка сгущенки.

   – Две банки.

   – Банка и полпачки жевательной резинки.

   – Годится, – Дензел порылся в переднем багажнике багги и извлек полиэтиленовый пакет с моточком шнура внутри. – Сколько тебе отрезать?

   – Весь пакет давай, у меня семья большая. С меня тюбик повидла. Вишневого. Собаке можно ошейник из такого шнура сплести?

   – Не стоит. На кожаный два-три витка намотаешь – хватит. Только меняй почаще, запах перебивается псиной.

   Тушку кабанчика на углях сменяет закопчённый кофейник. Кофе на ночь? Ну, разве что глоточек.

   Ночь окончательно вступает в свои права. Дензел и Грета аккуратно зачерпывают сгущенку из банки, запивая мелкими глотками кофе, подолгу рассасывают сладкую массу. Не густо у них с деликатесами.

   – Русский, а ты большой семьей сюда приехал? Фатер, мутер, фрау, киндер?

   Кратко пересказываю историю моих приключений.

   Дензел слушает молча, Грета иногда кивает, но думает явно о чем-то своем. Вольф не смог превозмочь сна, забрался в кузов "Татры", из брезентового чехла соорудил себе лежанку и уже с четверть часа ему все до фонаря.

   – А вы давно сюда перебрались? И откуда, кстати? Речь у вас странная, немецкий с огромным количеством иностранных слов. Я заметил, вы даже русский понимаете.

   – Мы совсем маленькими сюда перебрались. Дензел совсем малыш был, почти не помнит ничего оттуда. Я город помню, дома с острыми крышами, каналы, лодки. Море помню. У нас постоянно пахло морем, – Грета разворошила угольки в кострище. – Наши родители были врачами, специализировались на тропических болезнях. Знаешь, раньше Орден был не такой, как сейчас. Основной упор делался на исследования этого мира. Сюда ехали ученые и исследователи: биологи, зоологи, геологи. Новые экспедиции уходили два-три раза в месяц, – девушка покатала в руках пустую кружку. – А потом была эвакуация с базы. Нам рассказывали, на Земле Орден не нашел с кем-то общего языка. Сюда вместе с грузом переправили контейнеры холеры. И Орден ликвидировал очаг заражения вместе с Базой. С Земли отправили мощную бомбу и выжгли на Базе все живое.

   – Объемного взрыва, а перед этим бочки с напалмом отправляли. Любая база имеет средства самоликвидации на случай непредвиденных ситуаций, – парнишка отпихнул лезущего поиграть Ошо. – Были попытки несанкционированных проникновений через портал. Какие-то узкоглазые пытались захватить базу через портал. Свирепый бой был, стрельба шла больше суток, ускоглазые выбили почти всю охрану Базы. После этого случая детей персонала базы эвакуировали в интернат на берегу Рейна. Мы поэтому и холерой не заболели.

   – После биологической атаки Орден как подменили, теперь у них только одна ценность – деньги.

   – А как же тут такой груз приняли? Бомбу и спецуру узкоглазую?

   – Русский, а ты уверен что "ворота" не работают на прием в автоматическом режиме?

   Ни в чем я не уверен. Для меня это слишком высокие материи.

   – Грета, а не рано вас из интерната выпустили? Или...?

   – Три сезона назад, интернат перевели на острова, здесь неспокойно стало, понавезли мрази. Я, брат и Мак-Сим с Эвитой сбежали.

   Ох! Держите меня семеро. Мак-Сим, не иначе как сюда долетели ветры "Обитаемого острова".

   – Мак-Сим с Эвитой, как и вы, в следопыты подались?

   – Нет, у них любовь. Эва ждала малыша. Беременный следопыт, как-то я этого не представляю. Они с русским конвоем ушли. Есть у меня подозрение, что кто-то из их родителей выжил и осел у русских.

   – Я так понял для вас Орден плохие парни?

   – Парни там разные. А Орден? Орден отнял у нас родителей, отнял детство. За что нам его любить?

   – База, где вы жили, расположена на закрытой Орденом территории?

   – Думаю да, год назад мы проникли на закрытую территорию. Остатки зданий там действительно есть. Но сказать наверняка не возьмусь. Мы в оптику руины разглядывали. Ближе не подойти.

   – Русский, ты книг много прочитал? – Дензелу не терпится сменить тему.

   – Не считал, но скорее много. В СССР много читали.

   – Расскажи нам книжку. Грета говорит, ты хороший рассказчик.

   Хм, что бы рассказать? "Буратино" поздновато, "Приключения Электороника", "Гостью из будущего", "Звёздные войны" или "Звездный десант". Впрочем, не так давно я Руди "Остров сокровищ" пересказывал. Вот с этого и начнем.

   Рассказывая историю отважного Джима Хокинса, мудрого Доктора Ливси, жадного Эсквайра Трелони, хитрого Джона Сильвера, простодушного Бена Гана постепенно втягиваюсь в рассказ. При свете разгоревшегося костра угольком рисую на бортах багги "Эспаньолу", ялик Бена Гана, карту острова сокровищ.

   Слушатели внимают, как бабки Кашпировскому.

   – Не нужно было в форте оборону против пиратов держать. Остров большой, местность отличная – лес, скалы. Нужно навязывать маневренный бой, на дистанции. Отходить, заманивая пиратов в заранее подготовленную ловушку. Обстрелять лодки на берегу. Утроить засаду у источников пресной воды. Вести беспокоящий огонь ночью. Пара дней и кто выживет, сдадутся сами, – Дензел очень эмоционально сопереживает приключенцам.

   – А что мешает пиратам применить ту же тактику?

   Ох, лучше бы я молчал.

   Мне попеняли на очевидное: что у пиратов нет карты, что моряки на берегу все равно, что выброшенная на берег рыба. И к лодкам они привязаны, и с дисциплиной у них проблемы.

   Их послушать, так шансов у пиратов не было изначально. Смолетт и компания косарезили, где только можно, однако, все равно победили.

   – Моя очередь спрашивать.

   – А потом еще расскажешь?

   – Обязательно. А пока, поведайте мне, отчего китайцы по побережью дорогу тянут, а этой не пользуются?

   – Эту дорогу геологи пробивать начали еще до того, как мы ворота прошли.

   – И как, геологи нашли что стоящее?

   – Нашли, но не совсем то, что хотели.

   – А что хотели?

   – Золото.

   – А что нашли?

   – Серебро.

   – Орден добывает в горах серебро?

   – Это опасная тема. Русский, оно тебе надо?

   – Набегов на прииски в стиле капитана Блада я устраивать не собираюсь. Вдруг не туда сверну ненароком, а там прииск. Обратно ведь меня уже не выпустят.

   – Не свернешь. Прииски на триста миль западнее.

   – Ага, и блокпосты стоят на подъездах. Ты давай про Капитана Блада рассказывай.

   Помню, как рассказывал про рейд эскадры пиратов на Маракайбо. А потом ничего не помню, заснул как убитый. Помню, мысль была: "Сил нет спать хочется, завтра историю про Капитана Блада закончу".

   Бах! Бах!

   Еще не проснувшись, хватаю АПС. Лязгает затвор, рамка приклада упирается в плечо, дуло ищет цель.

   Утром добрым не бывает.

   Бах! Бах! Бах!

   Выстрелы рвут нежную тишину ночи.

   Так не утро еще. Ночь за середину едва перевалила. Темень как у афроамериканца в известном месте.

   Бах!

   Из пистолета стреляют! Это что же, кто-то к нашим охранничкам на дистанцию пистолетного выстрела подобрался?

   Бах! Бах!

   – ААААААААААААААААыыыыы!!!

   Утробнейший крик, чувствую, как волосы на затылке становятся дыбом, а по позвоночнику скатывается капелька холодного пота. Наверно так кричат, когда кожу с живого снимают или когда в кипятке варят.

   Бах! -ААААААААыыыы!

   – Патроны кончились, – констатировал спокойный как танк Дензел.

   – ААААААА......! – человек захлебнулся криком.

   – Тихий, что там у вас? Прием, – в темноте едва различаю темное пятно засевшего за кабиной "Татры" Вольфа. Хорошая позиция, за задней стенкой кабины бронелист закреплен.

   – Это Марк орет, – не сильно понижая голос, сообщает немец. – Тихий пошел смотреть, что с ним.

   Дензелу и Грете вопли вообще по барабану. Судя по звукам, Грета укладывается досыпать. Дензел похоже, бдит.

   А для меня тянутся минуты ожидания. Первый испуг проходит, опять наваливается сонливость. И не скажу, что испугался сильно, дрожи в руках нет, значит выброс адреналина не зашкаливал.

   – Марка покусали. Утром разбираться будем, если доживет.

   – Доживет, – констатирует из темноты мальчишеский голос.

   Вольф лишь фыркает в ответ.

   Повторно засыпаю с мыслью, что я китайский болванчик, который не понимает очевидного окружающим.

   Хребет Кхам. 120 миль от Бейджина.

   конец сухого сезона

   Вы верите в вещие сны?

   Не спешите с ответом.

   Кто знает, иногда самые нелепые кошмары, пришедшие по зыбкой кромке полусна-полубреда, не уходят с рассветом или возвращаются спустя годы.

   Я верю.

   Не ищу рациональных объяснений, не ищу божественной или мифической сути подобных явлений.

   Лично для меня все проще. Неумолимая статистика жизненного опыта свидетельствует – иногда сны сбываются.

   Вы любите змей?

   Я нет.

   А уж если снятся змеи, это хуже любого кошмара.

   – Шшшсссссс!

   Гады едва слышно шуршали, обвивая сучья деревьев. Противно шелестели чешуйчатыми телами, раздвигая стебли жухлой травы.

   – Сссзззссс!

   Капая ядом, ползли между камнями, ввинчивались под коряги и корни.

   – Шшшсссс!

   Из каждой щели сотни немигающих глаз впивались взглядами в теплое человеческое тело, прикрытое иллюзорной защитой тонкой ткани спального мешка.

   – Ссссссс!

   Черные раздвоенные язычки пробуют на вкус воздух. Я знаю – они ползут на запах. Запах страха – мой запах.

   – Ффффкусный.......

   Почему-то вспоминается читанный еще на заре перестройки (когда журналы еще были толстыми и содержательными, а не глянцевыми и пустыми) журнал "Вокруг света". Приснившаяся змея к неприятностям, блеклая подпись под рисунком – змеи в человеческой голове.

   – Какие нафиг неприятности? Да они сейчас сожрут меня! Проглотят все сразу.

   Размытая тень материализуется в симпатичную зверушку с острыми когтями и лопоухими смешными ушами.

   – Ошо, фас! Убей их всех! И сожри! ВСЕХхххх!

   – Цццц, – клацанье челюстей, доминантные позы, размазанная молниеносность движений – ушастый зверек демонстрирует змеям, кто главный на районе.

   – Вы слышите меня змеи? – Ошо молчит, но его голос звучит в пустоте моей головы.

   – Мы сссслышим тебяяяя......

   Огромная кобра раздувает капюшон размером с грампластинку. – Ззззззз, – давит низким звучанием булава, погремушка на кончике хвоста.

   – Кобра, твоя бабка согрешила с гремучем змеем?

   Гипнотизирующий взгляд перемещается на меня.

   – Кобра, ты босс уровня? Если мы тебя завалим, левел ап дадут? Мне совсем немного до уровня, – голос в окончании фразы предательски фальшивит.

   Боже, что за хрень я несу? Страшно!

   Кобра эмитирует выпад в мою сторону и бросается на Ошо.

   Шипение, рычание – в метре от меня пятиметровое тело кобры-гремучего-удава обвивает тело зверька.

   Рычание переходит в визг.

   Визг в жалобный скулеж.

   Из чешуйчатых колец торчит только мелко подрагивающий кончик хвоста.

   Хруст косточек обрывает скулеж.

   – ААААААА! Нееееет! Заберите меня отсюда! Хочу проснуться!

   ПРОСНУЛСЯ!

   Ух!

   Проснулся.

   Приснится же такое!

   Что-то я мокрый весь. Нервы ни к черту.

   Светло уже, солнце поднялось над склоном хребта и начинает пропекать долинку. Вставать давно пора.

   Знакомый звук из сна вышибает очередной поток ледяного пота.

   Замираю, скашиваю взгляд в сторону звука.

   Под багги что-то хрустит и активно шевелится.

   Чешуйчатый кончик тонкого, черного как у гадюки хвоста мелькает перед глазами.

   Предательски скользнув в мокрых пальцах, щелкает курок левого ствола обреза. Именно на случай подобной встречи в левый ствол обреза вставлен патрон, заряженный смесью картечи и самой мелкой дроби.

   Картечь крупным целям, мелкая дробь змеям и ядовитым насекомым.

   Спальник отлетает в сторону.

   Резко, до боли в непроснувшихся мышцах, перекатываюсь набок. Выброшенная перед собой рука с обрезом ищет цель.

   Сердце кувалдой стучит в груди, набатом зашкаливающего давления отдаваясь в висках.

   Два по-детски наивных, готовых расплакаться глаза, смотрят в провал стволов 16-го калибра. Смешные уши обвисли на манер ушей спаниеля.

   Стоя на задних лапах, зверек плотно сжимает в передних лапах длинное, гибкое тело. Окровавленная мордашка красноречивое свидетельство того, что завтрак у Ошо в самом разгаре.

   Зверек скашивает глаза на извивающийся змеиный хвост, и совершенно человеческим движением наступает на хвост задней лапкой.

   – Уфффф. Доброе утро Вьетнам. Запах дохлой змеюки по утрам, это запах победы.

   Зверек делает вид, что по-русски он не понимает, и смачно впивается зубами в добычу.

   – Утро добрым не бывает, – убираю обрез, вытираю вспотевшие ладони о футболку. Помогает слабо, футболка мокрая насквозь.

   Срочно умыться!

   И где все?

   В лагере пусто. Спальные места Дензела и Греты аккуратно, педантично даже, застелены. Тонюсенькое одеяло, тощая подушка, видавший виды туристический коврик.

   Однако застелить одеяло вот так, не каждому старослужащему под силу.

   Над дымком остывающего кострища подвешены разрубленные на куски остатки вчерашней трапезы. Не пропадать же мясу. Вряд ли мясо съедят в таком вот полукопчёном виде, скорее, это способ недлительной консервации.

   Чуть в стороне от основного костища, в еще теплую золу полуприкопан закопченный кофейник.

   Упс, горячий даже. Грета обо мне позаботилась, ее стиль.

   Или не обо мне?

   Банка с остатками "батькиной" (батьки Лукашенко) сгущенки, накрытая начинающим черстветь куском вчерашней лепешки.

   Ндэ, сгущенки оставили, только чтобы дна банки было не видно. Выливаю кофе в банку, слегка взбалтываю. Кофе с молоком и почти не черствый хлеб. Что еще нужно для счастья?

   – Ошо, – зверек косится с мою сторону. – Твое здоровье, – первый глоток утреннего кофе теплой волной прокатывается по пищеводу.

   – Уип, хрум-хрум-хрум, – оставшаяся половина змеюки уже и не дергается.

   Н-да.

   На пару с Ошо успеваем закончить завтрак, помыть посуду и даже принести к кострищу охапку полешек оставшихся после строительства плота.

   – Что там приключилось?

   – Ничего страшного. Свалились охраннички на нашу голову. Их самих охранять надо, – Вольф тяжело плюхнулся на кочку рядом со мной.

   – Все так плохо? С виду ребята тертые. Что все-таки произошло ночью?

   – Пулеметчик не придумал ничего умнее, как выбрать позицию возле термитника.

   – За что был ночью немножко покусан хе-хе, – Дензелу весело. Причем веселье из разряда – у соседа корова сдохла, мелочь, а приятно. – А кусаются они бооольнооо. При укусе термиты токсин вводят, ну очень болючий. Меня когда первый раз термит укусил, я хотел себе палец отрезать – так больно. А этого всего искусали.

   – Не насмерть покусали, надеюсь?

   – Нет. Опух очень сильно. Сейчас его наркотой обкололи. Пару суток спать будет.

   – Дензел, прочти мне краткий курс местного термитоведенья. Почему, кстати, термиты, а не муравьи. И откуда у вас такие познания в токсинах?

   – Почему именно термиты, это ты у энтомологов поинтересуйся, если тебе повезет их встретить. Нам объясняли что-то об очень примитивном строении этих насекомых, очень схожим с земными термитами. Антидот против укусов термитов наши родители разрабатывали. Отсюда и познания.

   Я оценил подачу – им ОБЪЯСНЯЛИ, и попробуйте слово ЭНТОМОЛОГ без запинки произнести.

   – И как, разработали?

   – Нет. У каждого гнезда свой – отличный от остальных токсин. Хоть немного, но отличный. Поэтому с универсальным антидотом не срослось.

   – Ладно, это все лирика. Давай, рассказывай, как к ним на обед не попасть?

   – Как, как. Смотри, выше на двести метров по склону кривое дерево. Желтоватый шар у основания ствола видишь?

   – Вижу.

   – Это гнездо. Днем термиты безопасны. Хоть сиди на нем. Ночью безопасная дистанция тридцать метров. И будет тебе счастье.

   – Термитники только у деревьев встречаются?

   – По-разному. В горах только у деревьев. Молодь термитов древесными соками питается.

   – А пулеметчик где позицию выбрал?

   – Скалу красноватую видишь? Вот под ней.

   – Там же нет деревьев?

   – Сами гадаем, как так вышло?

   Ну-ну, так я и поверил.

   Впрочем, не мое это дело. Мое дело нырять за грузом.

   Пролитый мыльной водой гидрокостюм упорно не хочет «садиться» как надо. Минут через пять будет сидеть как вторая кожа, а пока жмет в плечах, давит в бедрах и натирает уши.

   – Дензел, добавь на пояс один груз. Не этот, вон тот – килограммовый возьми. Ага, молодец. Только раздвинь грузы равномернее.

   Вешаю тяжелый пояс на талию. Продеваю ремень в пряжку.

   Здесь есть хитрость, ремень застегивается таким образом, чтобы его можно было сбросить одним движением. Резкий удар по пряжке ремня и мое тело всплывет даже в бессознательном состоянии.

   – Грета, помоги ему акваланг поднять.

   В толстом неопрене гидрокостюма становится жарко. Спиной вперед захожу в воду по плечи.

   Ополоснуть маску в воде.

   Обильно поплевать на внутреннюю поверхность стекла, растереть. Отличное средство от запотевания маски.

   Все, готов.

   – Я проплыву вдоль берега до места, где машина в озеро въехала. Проверю, как снаряжение функционирует. Вы сразу на место идите.

   Бодро рычит закрепленный на корме надувной лодки мотор. Вольф выбирает слабину фала, натянутого между лодкой и плотом. Брат и сестра, вооружившись короткими лодочными веслами, бестолково, но решительно, топчутся на плоту.

   Плот ощутимо качнулся – фал выбран. Вольф добавляет оборотов на моторе, лодка задирает нос к небу. Дензел усиленно гребет со своей стороны, медленно разворачивая плот на курс.

   Загубник в пасть – погружаемся.

   Поверхность воды серебристыми искрами бликует над головой.

   Резкий выдох, пузырьки воздуха шустро устремляются к поверхности.

   Плавный вдох.

   Легочный автомат в полном порядке.

   Принимаю чуть в сторону от берега, опускаюсь до глубины два метра. Косые лучи утреннего солнца пронизывают хрустально-зеленоватую толщу воды.

   Вода в озере чистейшая, видимость как говорят – сто на сто. Метров двадцать – двадцать пять, не меньше.

   Красотища, словами не описать.

   По мере продвижения вдоль берега, снизу проплывает каменистое, круто уходящее в глубину дно. На дне хаотично навалены затонувшие стволы.

   Чуть в глубине колышутся ленты длинных, похожих на саргассы, водорослей.

   Между водорослей сверкают полированной чешуей боков стайки разноцветных рыбешек.

   Ну как рыбешек, визуально килограмма по два в каждой.

   На грани видимости мелькают крупные вытянутые силуэты.

   Вдоль дна снуют похожие на смесь сома и налима придонные обитатели.

   Любопытная рыбная мелочь окружает со всех сторон.

   Свежеповаленный ствол с обломанными сучьями лучше любого указателя показывает – здесь направо и вниз.

   Скатываясь по пологому, но ровному участку дна, грузовик проложил широкую просеку среди леса водорослей.

   Смешная черепашка, напуганная моей тенью, спешит спрятаться в гуще водорослей.

   – Беги маленькая, я не опасен.

   Хотя, черепаховый суп – это интересно. Но пока, пусть живет, сегодня ухи похлебаем.

   Стравливаю немного воздуха из жилета-компенсатора, раскинув руки по сторонам, плавно погружаюсь в зеленовато-хрустальную пучину.

   Восемнадцать метров. До грузовика еще метра три. Итого работать придется на глубине двадцать один – двадцать три метра.

   Машина стоит на практически ровном участке дна почти перпендикулярно берегу кабиной в глубину озера.

   Марку определить не берусь, похоже, что-то внедорожное американское, приехавшее сюда из 50х – 60х годов. Тонн этак семь-восемь грузоподъёмностью.

   Визуально груз в полном порядке. Под натянутой от борта до борта сеткой ровные ряды плоских пластиковых контейнеров. Матово блестят цинком, уложенные вдоль левого борта машины, силовые конструкции каркаса.

   Две запаски между кабиной и кузовом.

   – Хм, новые совсем. Будем поднимать.

   Будь они снизу под раму закреплены, даже думать бы не стал на эту тему. А тут все предельно просто, зацеплю фалом, и пусть Вольф на плоту, лебёдку крутит. Три-четыре сотни экю такая резина точно потянет.

   Привязываю к борту шнурок с ядовито-оранжевым поплавком на другом конце шнура. Отпущенный поплавок бойко устремляется к поверхности.

   По договорённости с немцем так я обозначу местоположение машины. А потом поплавок будет назначен сигнальным буем. Я снизу дергаю за веревочку, на поверхности считают количество "поклевок". Такая вот незатейливая коммуникация.

   Теперь смотрим вверх, ибо есть совсем не иллюзорный шанс получить тяжелым якорем по башке.

   Отбрасывая тень на водоросли, плот занимает позицию почти точно над машиной.

   Плюх!

   Плюх!

   С плота опускают фалы с грузиками на конце. Моя задача, примотав веревки к затонувшему грузовику, зафиксировать плот над местом работ.

   Готово вроде.

   Теперь кабину грузовика осмотрим.

   Водитель экстренно покидал кабину уже в воде, так что в кабине могло остаться много интересного. Ствол водителя, например.

   Что у нас на манометре?

   Баллон опустел на четверть. Нормально, работаем дальше.

   Чуть подработав ластами, парю над кабиной.

   Кабине изрядно досталось.

   Вырванная "с мясом", измятая водительская дверь мне попалась на глубине метров десяти.

   Со стороны пассажира кабина вмята внутрь. Тут гадать не нужно, этим местом об дерево приложились, когда машина потеряла управление.

   Что там у нас в кабине?

   Спугнув стайку мальков, заплываю со стороны отсутствующей двери.

   – ТВОЮ МАТЬ!!!

   Отчаянно хочется сплюнуть. Не то, чтобы я не готов к такому повороту событий. Неожиданно просто.

   Не пребывали сплевывать под водой? И при этом не нахлебаться.

   Сплюнуть под водой не самая великая проблема, но определенная сноровка тут нужна.

   Вынимаю изо рта загубник октопуса (он же легочный аппарат), резко сплёвываю тягучую слюну. Загубник на место, резкий выдох остатками воздуха, придавить клавишу принудительной продувки октопуса.

   Ух. Все, готов.

   Заплываю в проем выломанной двери. Острых металлических заусенцев нет? Нет.

   Вот и прекрасно – заплываю в кабину.

   Холодная вода прекрасно сохранила тело. Если бы не неестественная белизна некогда смуглого тела можно было подумать, что женщина жива. Умиротворенное выражение лица. Спокойный, чуть удивленный взгляд узких глаз. Черные, как смоль, волосы колышет завихрениями воды. Симпатичная женщина. Была.

   Вот на кого отвлёкся водитель, когда потерял управление.

   Почему женщина не покинула кабины, остается только гадать.

   Внешних повреждений на теле нет.

   Но головой можно приложиться до потери сознания и без ярко выраженных повреждений.

   Не умела плавать?

   Весьма возможно.

   Зацепилась?

   Тоже вариант, зацепиться тут есть за что.

   Заклинило дверь с ее стороны?

   Дверь изрядно деформирована и наверняка заклинена. Можно даже не проверять – диагноз состояния двери и так ясен.

   Подхватив тело за куртку, тяну на себя.

   Получается плохо. Резина перчаток скользит по ткани.

   Что там у нас?

   Ноги трупа придавлены здоровенным баулом. Еще одна причина не всплыть.

   Рывок!

   Рывок вышел откровенно слабым. Руки заняты трупом, а ластами за воду не зацепишься.

   Матерый водолаз-спасатель возможно умеет проворачивать подобные трюки.

   Я же выезжаю исключительно за счет огромной разницы масс. Моя стройная тушка в купе с водолазным снаряжением переваливает за центнер, в трупе не больше пятидесяти кило.

   Свернув набекрень маску, таки выдергиваю тело из кабины.

   Осторожнее надо. Маска у меня одна.

   Отпустив тело, поправляю маску. Плотно прижав маску над переносицей, резко выдаю носом. Щекоча щеки, воздух вытесняет воду из маски – можно работать дальше.

   Словно борясь с пучиной, тело женщины вытягивает руки вверх и плавно опускается на дно.

   Брр. Кажется, что женщина смотрит на меня с укором.

   Подхватив почти невесомое тело, продуваю жилет-компенсатор. Увеличившаяся подъемная сила плавно тянет меня к поверхности.

   Сидя на скользких бревнах, смотрю, как Грета деловито, без эмоций выворачивает карманы трупа.

   Что-то интересное нашли? Ай-Ди, бумажник, медальон, с виду золотой.

   С трупа стянули куртку, вывернули карманы кротких – чуть ниже колена штанишек. Даже мочки уха проверили.

   – Зубы проверьте, вдруг золотые есть.

   На щеках Вольфа заиграли желваки, а Дензел послушно склонился над телом. – Нет, золотых нет, – парень ополаскивает руки в озере.

   Н-дэ, это не избалованный домашний мальчик Руди. Эта сладкая парочка таких шуток не понимает.

   – Что с воздухом? – интересуется немец.

   – Половина баллона. Как раз хватит из кабины хабар вычистить.

   – Как груз, цел?

   – С виду без повреждений. Да, Вольф там еще два колеса поднять можно, резина новая почти.

   В ответ немец молча кивает.

   Кабина грузовика оказывается ларчиком полным сюрпризов.

   Огромный баул в ногах пассажирского сиденья. М16 в креплениях под крышей кабины. Желто-зеленая разгрузка с манерным ножом и четырьмя магазинами к "М16".