Текст книги "За горизонт (СИ)"

Автор книги: Zlobniy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

   А нам прямо. В новенькое кирпичное здание под по-восточному изогнутой черепичной крышей. Здание совсем новое, древесина потолков и балок не успела потемнеть от времени и копоти отнюдь неэлектрических светильников.

   Первым делом – зайдем на ресепшен, определимся с номером, и во сколько это обойдется по финансам.

   Вторым – помоемся.

   Грета обмолвилась, здесь имеется восточный вариант бани. Страсть как хочу погреть косточки и отмокнуть от дорожной пыли.

   А потом уже и порубать можно. Не спеша, обстоятельно, и обязательно запить это дело. Запивать буду до состояния – только бы до койки добраться.

   – Как здесь с ношением оружия?

   – Законным считается открытое ношение любого оружия.

   – Грета, за ночь с техники колеса не снимут?

   Есть у меня подобное беспокойство. Излишняя вера в людскую честность, с этим не ко мне.

   – Здесь нет. Заведение очень дорогое, но это неизбежная плата за качество и безопасность.

   Очень дорогое, это пятнадцать экю за ночь. Баня, парковка, завтрак-ужин, девочку в номер за отдельные деньги.

   Небольшая прихожая с тремя дверьми. Прямо туалет-душ. Направо двухместный номер, облюбованный братом и сестрой. Налево моя каморка.

   Каморка номера достаточно убога – один в один одиночная камера тюряги не очень строгого режима, но в тоже время вполне комфортна для непритязательного постояльца. Мне тут не срок мотать, а перекантоваться пару дней. Низенькая, но толстая – в ладонь деревянная дверь, голые кирпичные стены, массивная двуспальная кровать, вешалка, тумбочка, табурет и керосиновый светильник на стене. Хотя, пожалуй, светильник заправляют не керосином (откуда бы ему тут взяться), а каким-нибудь маслом местного производства.

   Самое то, что нужно, чтобы спокойно провести ночь.

   Санузел совершенно неожиданно порадовал теплой – почти горячей водой и наличием очень приличной сантехники оттуда. Такой вот сюрреализм, зажигаешь масляную лампу и при тусклом свете плещешься под упругими струями горячей воды.

   Вот только душем душу не обманешь – каламбур да-мсс. Водолазам баня положена.

   Поначалу, баня откровенно разочаровала. Наполненная горячей водой деревянная кадушка, плавающие на поверхности воды разноцветные лепестки и миленькая банщица, с безразличием автомата подливающая горячую воду.

   Только я начал раскисать в кадушке, как бездушная банщица выгнала меня на мороз. + 22-24С на улице, а в помещении бани еще теплее, но после горячей ванны прохладно. И обидно.

   Впрочем, отмокание было лишь прелюдией к основному действу. Далее мое грешное тело натирали маслом, скоблили, мяли, массировали, пока, наконец, не отправили повторно отмокать в подостывшую кадушку.

   И все это удовольствие за два экю.

   Как же хорошо глубоко – до хруста в суставах потянуться и не ощутить ставшей привычной ломоты в пояснице. И руки-ноги уже не деревянные. Воздушные баллоны акваланга штука не самая легкая. И как я их по много часов на себе таскал?

   Н-да. Хорошо. Голова вот только чугунная, но это лечится крепким сном, а не баней.

   С мыслью, что неплохо бы завтра повторить помывку, залезаю в свежий комплект белья (грязный обещали постирать и утром принести в номер) и отправляюсь на ужин.

   Местный общепит для обеспеченных граждан в точности соответствует моим представлениям об этом типе заведений.

   Чистенько, аккуратненько, с теплым светом вычурных светильников, многочисленными драпировками на стенах, живой музычкой в исполнении смазливой девушки с отличными вокальными данными и похожим на лютню музыкальным инструментом.

   – Не помешаю? – не мудрствуя лукаво, подсаживаюсь к моим молодым попутчикам, расслабленно беседующим с седым, как лунь, сухощавым старикашкой и очень дорогой на вид женщиной.

   Старика я уже видел, когда во двор заезжали, но как-то мельком. Старик как старик, увидел и забыл. А он, похоже, тут за главного. Иначе с чего бы халдею за стойкой так его глазами есть?

   И еще штришок, под рукой пожилого китайца лежит стопка газет – от "Жэньми?нь жиба?о" с портретом смотрящего в светлое завтра Цзян Цзэми?ня, до какой-то совсем уж унылой газетёнки, ленинская "Искра" и та лучшего качества была.

   Много я тут газет видел? Да еще чтобы их читали?

   Да ни одной.

   А тут сразу стопка.

   Больше того, если судить по пометкам и подчеркиваниям, газеты не просто читали, с ними работали.

   Непростой старикан, очень не простой.

   И спутница у него под стать. Или не спутница?

   Хм, дорогая дама сама по себе. И если у нее есть отношения со стариком, то отношения эти сугубо деловые.

   А почему дорогая?

   Вы видели женщин под пятьдесят с идеально гладкой кожей, подчеркнуто высокой грудью и тонкой талией, при отнюдь не девичьей филейной части?

   Серьги, брошь в виде бабочки тонкого золотого плетения, пара колец с явно натуральными рубином и изумрудом лишь приложение к искусству пластических хирургов и косметологов.

   Я такого раньше тоже не видел.

   В Союзе подобных чудес пластической хирургии не было даже в телевизоре. А постперестроечная Россия до подобного еще не дозрела.

   – Садись, – Грета уверенно хлопает по лавке возле себя. И тут же что-то поясняет собеседникам относительно моей персоны.

   Разговор идет на английском, поэтому я улавливаю лишь общую канву разговора.

   – Русский, ты коммунист? – хитро прищурив и без того узкие глаза, интересуется пожилой китаец. Причем интересуется пусть и с акцентом, но на великом и могучем.

   Вот это поворот! Я вообще-то пожрать собирался, а не о марксизме рассуждать. Тем более что я в нем не силен.

   А что это у нас так дорогая барышня напряглась? Не владеет русским?

   Или не знала, что старикан на нем говорит?

   Ставлю сотку экю против стреляной гильзы – старик намеренно перешел на русский.

   Ишь, как напряглась – лицо само безразличие, пальцы спокойно лежат на столе, но я этих симптомов еще там насмотрелся – нервничает дама.

   – Нет, наши коммунисты кончились, пока я был еще слишком молод для дела Партии, – врать старику смысла никакого, тем более за бесплатно.

   – А если бы был чуть старше? – гнет свою линию старик.

   – Без разницы. Той Компартии, которая вела народ к победе над разрухой и фашистами, под руководством который мы первые полетели в космос, уже нет. А то, что есть, безвольно просрало величайшую Страну. Да что там страну – ИДЕЮ просрали. Так что......, мне с этими людьми точно не по пути. Меня кстати Дэн зовут.

   – И меня Дэн, – представляется старик, но руки не протягивает. То ли у них этот обычай не принят, то ли мне по статусу не положено. – Дэн Лунь.

   Действительно Лунь, вот это совпадение!

   – Товарищ или господин?

   – Поскольку ты не коммунист – господин, – старик смеется одними глазами, теперь твой ход сынок.

   Раз мой, походим, – Вообще-то я комсомолец. Значка вот только не прихватил.

   – Тогда "господин" не годится, – вредный старикан хранит непроницаемое выражение узкоглазой морды. – Зови, "старший товарищ".

   О как, уел меня противный старикашка. Чувствуется школа! И каким ветром его в эту дыру задуло?

   – Старший товарищ Дэн Лунь, если не секрет, где так хорошо русский освоили?

   – Молодой был, с горячим сердцем, горячей головой и мозолистыми руками. Ленина, Сталина и Толстого хотелось в подлиннике прочитать. Великие мыслители были.

   – Хм, старая закалка. У меня в активе только "Красная Книга", в переводном, естественно, варианте. Великий кормчий – он ведь тоже философ не из последних.

   Старик задумчиво кивает. – А как тебе классическая китайская школа, например, Сунь Цзы?

   Да никак. Знаю, что был в Китае такой перец. Давно был, еще во времена Платона и Аристотеля. Успешный политик и полководец, не очень успешный придворный. Хотя, если умер своей смертью, значит успешный.

   – Сунь Цзы вне всякого сомнения великий философ и практик, полководец и управленец. Но по части концептуальной трактовки военной науки Суворов Александр Васильевич русскому человеку все же понятней и доступней.

   – "Наука побеждать". Читал, читал. Хотя только в переводном варианте. Не знаешь, отчего так?

   Приколист-самоучка, блин. Твой намек толще некуда. На языке вертится, что всяких там Сунь Цзы и прочие "Майн кампфы" у нас не издавали. Но свое мнение иногда очень полезно держать при себе, сейчас как раз этот случай.

   – Я же уже говорил, что мне с ними не по пути, – и, уводя разговор в более безопасную плоскость, интересуюсь. – Что посоветуете заказать, далекому от восточных изысков северному варвару? – на вид запах большей части подаваемых в заведении блюд проходит по части карательной кулинарии.

   Старик выдерживает театральную паузу. Да-да, я понял, что глумеж над русским внес некоторое разнообразие в скучные будни Старшего товарища. Но в итоге снисходит до ответа, – Попробуй мясо в кисло-сладком соусе, морской суп, острый салат и фруктовое вино.

   Фруктовое вино? Не иначе бормотуха, если по-русски.

   – Как бы это донести до вашего официанта? – у меня не осталось и тени сомнения, что по-русски тут, кроме старика, никто не понимает.

   Старик едва заметно кивает и шёпотом дает поручение мгновенно материализовавшемуся возле него халдею. Причем не просто материализовавшемуся, а еще и согнувшемуся в три погибели, так чтобы Старший товарищ мог шептать прямо в халдейское ухо.

   – Старший товарищ Дэн Лунь, разрешите поинтересоваться? – и, дождавшись подтверждающего кивка, продолжаю. – Как житие на местных землях? За горами – у немцев, хищники покоя не дают. А у вас, на мой взгляд, поспокойнее с этим?

   – У китайцев есть очень действенное средство против хищников, змей, пресноводных акул и прочей опасной фауны.

   – Хм???

   Вместо ответа старик подобрал со стола пару китайских палочек. – Звери, змеи и акулы, очень неплохо идут под кисло-сладким соусом.

   Ну, блин........., чувствую, халдей мне принесет мясца. В соусе, н-да, кисло-сладком.

   Но марку держу, национальность обязывает. – Что ж, по мере сил помогу братскому народу в его нелегкой борьбе.

   Дед лишь ухмыляется и разглаживает куцую, седую эспаньолку.

   А ведь Старший товарищ прав, китайцы не помчатся захватывать новые и новые территории. Это не в их ментальности. Зато выделенная им под жительство плодороднейшая долина будет освоена, распахана и застроена от и до. По моему скромному мнению, лет через десять здесь будет самое густонаселенное место этого мира.

   Урвать неурываемое и объять необъятное это по части бледнолицых и бородатых. И ведь урвут и обоймут. Еще буденовку на южный берег Амазонки кинут – чисто под помидоры. А что, там злые муслимы живут, так нам не привыкать, имеется опыт.

   Вернувшийся с подносом, халдей расставляет передо мной плошки с обжаренным мясом, супом, соусом, рисом и овощами.

   Ну, давай-давай палочки доставай.

   Халдей не подвел, финальным аккордом уложив поверх плошки с мясом две палочки для еды. И морда кирпичом, ну-ну.

   Киваю халдею и делаю знак, что он свободен.

   Пока служака вопросительно смотрит на шефа, получает кивок и только после этого удаляется.

   Достав из нагрудного кармана складную вилку с ложкой, придвигаю к себе небольшую плошку с супчиком.

   Ну-с, попробуем, поможем "товарищам" в их борьбе с местной фауной.

   Так себе супчик, если честно. Сытный, но со специями явный перебор. Хорошо хоть порцайка махонькая.

   Закончив с супом, принимаюсь за мясо и салат. Ну и за вино, конечно.

   Не знаю, кого забили на это мясо, даже гадать не хочу, а то вдруг угадаю. Но, вкусно. И соус не подвел, отлично сочетается с вином и мясом.

   Старший товарищ и дорогая дама покинули нашу теплую кампанию, как истинно английские аристократы – внезапно и не прощаясь. Поднялись и неспешно удались в дальний конец зала, исчезнув за тяжёлыми шторами отдельной кабинки.

   Не скажу, что расстроен этим фактом. Соседство нервное и уж точно не способствующее правильному пищеварению, а полезной информации из старика не вытащишь.

   – Это что за старый хрыч?

   Жестом подзываю халдея, показываю на стаканы с чем-то похожим на цветочно-плодовый чай и опустевшую тарелку из-под сладостей. Халдей все понимает правильно.

   – Господин Дэн, – Грета сложила узкий подбородок на скрещённые кисти, – хотя, вряд ли это его настоящее имя. Когда мы сюда прибыли с родителями, он уже жил здесь – в этом мире. Говорят, был крупным коммунистом в Китае, но линия партии изменилась, а он нет. Устраивать ему несчастный случай было не комильфо, держать в тюряге или под домашним арестом – опасно. Вот китайские товарищи и определили его в почётную ссылку, – Грета выхватила из поставленной на стол корзинки сладкий рулетик. – Это полуофициальная версия. Но, в любом случае Орден оценил организаторские таланты господина Луня и приставил его смотрящим за Бейджином. И с тех пор господин Лунь и Орден живут душа в душу.

   – О как! У руля старый коммунист, а на улицах каждый пятый обдоблан по брови.

   – А что ты предлагаешь, счастья для всех? Его задача, чтобы в Бейджине все было спокойно и подконтрольно. И он с этой задачей справляется. А курить гашиш или не курить, это личное дело каждого, – Грета выудила из корзинки очередную сладость. – Будет нужно, он за час всех наркоманов в речке перетопит. Все равно новых завезут.

   Вот и поговорили.

   – Понятно. Интересные у вас знакомства.

   – Так не первый сезон тут живем. Он, кстати, очень интересовался подробностями нашей спасательной экспедиции. Мне кажется, у него тоже что-то утонуло. Или не у него, но ему нужно то, что утонуло. Так что жди заманчивого предложения.

   Кх-х-кх. Чуть не подавился рисовым пончиком. Нафиг такие заманчивые предложения. Тем более что от них не отказаться.

   Что у них тут водолазов нет?

   Н е в е р ю.

   А значит, операцию по подъему постараются сохранить в тайне, даже сам факт привлечения водолаза. А, как известно, лучший способ сохранить тайну – не оставлять свидетелей.

   Н-да, перспективы.

   Я, знаете ли, тоже умею уходить, не попрощавшись.

   Оох-хо. Как омерзительно в Китае по утрам!

   Что же голова так раскалывается? Не иначе, эта китайская бормотуха, которую они по недоразумению называют вином, виновата.

   Вроде и немного выпил. А в башке филиал кузнечнопрессового цеха в разгар рабочего дня.

   Нужно срочно клин клином вышибать.

   Только не очередным китайским пойлом, а ромом из собственных запасов.

   Плоская фляжка, грамм на триста, блеснула нержавеющим боком. Сколько там у нас осталось рома? Половина есть точно, даже чуть больше.

   Как там пираты Флинта кричали, – РОМА!

   Огненный поток проносится по пищеводу.

   А черт!!!

   Надо было разбавить!

   Но в голове разом прояснилось.

   Эх, рассольчику бы сейчас. И умыться.

   О правильном рассоле можно только мечтать. И умыться не вышло, душ кто-то занял.

   Ну, ничего, мы не гордые, до бани дойдем – не переломимся, благо тут рядом.

   Шлепки, шорты, сбруя с оружием. Уже выйдя во двор, понимаю, что сбрую со стволами и прочим колюще-режущим нацепил на одних рефлексах. Адаптируюсь к непростым местным реалиям – голый, это без оружия, а не без трусов.

   Во дворе пусто, только Дензел в кампании Ошо возится возле "Попрыгунчика".

   – Гутен морген. О как!

   Из "Попрыгунчика" торчит характерный приклад М60.

   – Морген, – вид у пацана, как будто я застал его за онанизмом.

   – Ага, морген, морген. Морген гутен не бывает. Есть у русских такая народная мудрость.

   Парень буквально не знает, куда себя деть. Если о пулемете узнает Орден, или хотя бы люди Тихого, брату и сестре придется бежать на другое побережье. И то не панацея. Тихий мне показался очень серьезным гражданином.

   – Дензел, вы надеюсь его, – киваю на пулемет, – В Бейджине продавать не будете?

   – Нееет, – парень излишнее энергично мотает башкой.

   – Тогда давай так. Ты мне рассказываешь, в чем тут фокус. А я забываю о том, что видел. Идет?

   Еще бы не пошло! Теперь ты мой с потрохами, будешь колоться, как сухое полено. Правда, недолго.

   Почему недолго?

   Да все потому же, что для парня, мертвый я намного полезнее живого. Н-да, и тут перспективы.

   – Мы знали, что Вольф прибудет с охраной. Поэтому заранее в места, подходящие для секретов, прикатили по небольшому термитнику. Там таких мест шесть всего. Днем нужно полить термитник водой и кати его куда хочешь. Два часа из него никто не вылезет.

   – Понятно. А снайперша Тихого место без термитника выбрала?

   – Нет. Она сразу термитник вниз по склону спихнула. Днем термиты не так опасны. Они ночные насекомые.

   – Да, а Тихого, кто покусал? Он ведь днем пулемет пытался достать.

   – Так пулеметчик термитник прострелил насквозь. После такого из термитника выходит отряд термитов-солдат. И пока термиты-рабочие дыру не заделают, солдаты никого к термитнику не подпускают.

   – Понятно, а когда дыру заделают, все это бравое воинство в гнездо возвращается?

   – Нет, не так, – парень начинает успокаиваться. – Через двое суток термиты-солдаты погибают. У них даже системы пищеварения нет – одноразовые они.

   – Ага, два дня прошло – термиты-солдаты того, а тут вы все в белом. Поэтому вы и задержались когда с озера уезжали?

   – Угу. Нам денег с этого пулемета хватит, чтобы мокрый сезон с комфортом пересидеть. Дома-то у нас нет, – парнишка всхлипывает и рукавом вытирает нос.

   Ага, давай, подави мне на жалось.

   – Все, прячь пулемет. Я забыл, что его видел.

   Не оборачиваясь, ухожу в сторону бани.

   Валить отсюда надо, причем срочно, внезапно и не прощаясь. Когда же Вольф появится?

   Вольф в компании гуркхов появился часа через полтора. За это время я успел привести себя в относительный порядок. Плотно позавтракать. Попробовать и забраковать местное пиво.

   Брр, как они это пьют? Вопрос, конечно, риторический, но гадость же.

   Треща мотором, тяжелый мотоцикл с коляской вкатился во двор мотеля. Очень похож на наш "Урал" или немецкий "Цундап". Такая же сугубо утилитарная простота с примесью милитари в виде закреплённого над коляской пулемета.

   Вот только на баке и коляске иероглифы явно заводского происхождения. Впрочем, мало ли, что китайцы у себя производят.

   Приехавшие весьма почтительно поручкались с выскочившим на шум господином Лунем. И сразу приступили к осмотру бронемашины. Осматривали долго, вдумчиво, едва ли не пробуя на зуб каждый болт или заклепку. Но в итоге остались довольны и убыли в том же составе, но уже в сопровождении сменившей владельца "Ящерки".

   Даже обидно как-то. Привык я к ней за два выхода. Первый с Руди к "Тропе четырех", второй с Вольфом на подъем затонувшего хабара.

   – Русский, мы едем на рынок. Попробуем свою долю трофеев продать. Ты с нами? – вид у Греты малость пожеванный. Тоже вчера к фруктовому вину приложилась. А высокому искусству похмеляться ее вряд ли кто-то учил.

   – Пойду, конечно. Любопытно глянуть, как местные китайцы живут.

   Судя по выражению на девичьей мордашке, местные живут не просто плохо, а хуже некуда.

   Залажу на верхнее сиденье багги и помогаю девушке пристроиться рядом. Дензел за рулем, а место пассажира завалено нажитым у озера хабаром и Ошо, удобно обустроившимся между баулами.

   Немного пропетляв, без приключений заезжаем на пустующую автостоянку верхнего рынка. Стоянка нижнего рынка забита телегами, рикшами, велосипедами. А здесь наверху всего две машины – старенький "форд-пикап" и такой милый взгляду ЗиЛ-131 с закопчёнными банками газогенератора за кабиной. Зато мопедов, мотороллеров и мотоколясок на их базе наберется десятка два. Берут, значит, бензин где-то.

   Хотя на верхнем рынке присутствуют хмурые гаранты безопасной торговли, причем в весьма изрядном количестве, минимум кепок пятнадцать, но Дензел остается охранять багги. И это правильно, тут только отвернись, вмиг попробуют обнести, даже несмотря на риск получить свинцовую пилюлю в ливер. Дикий Восток в первозданном виде – здесь слишком много тех, кто ни в грош не ценит жизнь, ни свою, ни чужую.

   Грета навешивает на меня, доставшийся им при дележе оружия, китайский гибрид СКС с АК. Ракетницу за ремень, нужные боеприпасы по карманам. Огромный баул с вещами утопленницы в руки. Девушка критически осматривает меня в поисках дополнительной грузоподъёмности.

   – Даже не думай.

   – Ладно, пошли, – подхватив сумку с презервативами, девушка засеменила под горку в противоположную от рынка сторону.

   По помещению разлилась мелодичная трель задетых дверью медных колокольчиков. Дремавший в кресле, пожилой, но очень крепкий, охранник неохотно разлепил веки. В тишине помещения щелкнул предохранитель потертой помпы 12 калибра.

   Мужика можно понять. Утро в публичном доме самое спокойное время. А тут заваливается гринго, с головы до ног увешанный стреляющим железом и баулами непонятно с чем.

   Причем мужик не испугался и не напрягся. Все иначе – секунду назад он дремал, а теперь готов к любым неприятностям.

   Протиснувшись мимо меня, Грета вступает в переговоры с охранником. Пользуясь моментом, разглядываю дядьку в деталях. Короткий ежик седых волос, мощные предплечья и кисти. Сбитые костяшки пальцев это отдельная тема. Всякого в жизни видел, боксёров, каратистов, десантников и просто уличных бойцов. Но все боевые мозоли этих бравых хлопцев – жалкая тень ороговевших костяшек седого охранника.

   Интересно, где людей так тренируют? В армии, полиции и спецслужбах подобное не просто избыточно, а даже вредно. Во всякие Шаолини и прочую дешёвую кинематографию, лично я не верю. Скорее это признак вполне реального бойца сугубо прикладного направления.

   Охранник замечает мой взгляд и едва заметно подмигивает. Примерно как матерый пес едва оторвавшемуся от суки щенку. Оно, конечно, обидно, но по факту все именно так.

   Спустившаяся со второго этажа женщина окинула взглядом нашу пару. Кивнула Грете на уютный диванчик в глубине холла и, потрясающе качнув бедрами, последовала вслед за девушкой.

   Пока женщины перебирают содержимое баула и сумки, откровенно пялюсь на хозяйку данного заведения.

   Слишком высокая для чистокровной азиатки, со свойственным европейцам овалом лица, изящным прямым носом, чуть раскосыми карими глазами и высокой, большой грудью под тканью дорогой блузки. Причем в женщине нет даже намека на вульгарность. Страшно дорогие, но ни в коем разе не вычурные серьги, подчеркнуто строгая прическа и скорее деловой стиль одежды.

   А собственно, кого я ожидал тут увидеть?

   Успеваю вдоволь насладиться видами нашей гостеприимной хозяйки.

   Причем видами в довольно интересных ракурсах. Разбирая баул с вещами, девушка и женщина совершенно игнорировали присутствие в помещении еще двух мужчин, это я про себя и седого охранника.

   Отдать должное сообразительности Греты. С вещами тут дефицит. Для кого-то больший, для кого-то меньший, но он есть.

   А куда нужно идти пристраивать барахло проститутки? Естественно, к другим проституткам.

   Вроде очевидно, но я бы до такого не додумался. Хотя, тут, безусловно, виновато привитое советским обществом воспитание. В СССР ведь секса не было, ага.

   Оставив за спиной вновь задремавшего охранника, останавливаемся на крыльце публичного дома.

   – Девятьсот тридцать экю, – озвучила итог торговли Грета.

   – Да, это мы удачно зашли. Я так понимаю, вы с этой фрау неплохо знакомы?

   – Угу. В середине прошлого сезона в ее заведение свежих девочек везли. Но не довезли. И мы были в числе тех, кого наняли для поиска пропажи.

   – И как, нашли?

   – Угу, то, что от них осталось.

   – Девочки еще кому-то глянулись?

   – Нет, они с дороги сбились. Машину сломали. А потом к ним пришли жажда и звери. Русский, всегда вози с собой тройной запас воды. Всегда! Для себя и для машины.

   – Вольф поэтому и использует технику с воздушным охлаждением мотора?

   – Угу. Он как-то раз тоже на этом обжёгся, теперь дует на воду. Собственно, так мы с ним и познакомились.

   Историю знакомства Вольфа с парочкой местных маугли услышать, к сожалению, не удалось. Грета подхватила меня под локоть и потащила в сторону верхнего рынка. Зато удалось ознакомиться с местным оружейным производством. И я вам доложу, там есть очень любопытные экземпляры.

   Но обо всем по порядку.

   В отличие от многолюдного, шумного, местами грязноватого и дурно пахнущего нижнего, верхний рынок, это словно местный Уолл-Стрит. Здесь не торгуют овощами и рыбой, здесь торгуют товарами из-за ворот и продукцией местных "высоких" технологий.

   Лотки и навесы на верхнем присутствуют, но в отличие от низа, всегда пристроены к более капитальным зданиям магазинчиков и лавок. Этакая выносная витрина.

   Ближний к реке ряд из семи магазинчиков торгует заленточной бытовой химией и одеждой местного пошива – в основном практичные шмотки, этакая смесь милитари и спецодежды. Хм, за тряпками на прилавках выставлены изделия из кожи. Добротные ремни, подсумки, патронташи, крепкая кожаная обувь на любой вкус. И все это по совершенно смешным ценам.

   Беру с прилавка особенно понравившиеся высокие берцы, скорее даже невысокие сапоги на шнуровке. Толстая подошва, крепкие двойные швы, усиленный носок и пятка, мягкая кожа голеностопа и тканевые вставки для вентиляции – годная обувка.

   Смешно лопоча, круглый как колобок продавец, шустро выкатился из-за прилавка и бухнулся передо мной на колени.

   Вот это я понимаю сервис, продавец мигом впихнул меня на табурет и принялся стягивать берцы с моей ноги.

   – Эээ, болезный, пальцы не оторви мне.

   – Бальсое сипасиба, – продавец справился с моей обувью. Гортанно крикнул, и щуплая девчушка приволокла из глубины магазина ворох пахнущей кожей обуви.

   Отставив в сторону выбранные мной берцы, продавец шустро отфильтровал ворох обуви и поставил передо мной две пары обуви, похожих на выбранные мною. Прищурив и без того узкий глаз продавец ощупал мою ногу, разве что на вкус не попробовал. Цокнув пухлыми губами, решительно придвинул мне одну из принесенных пар берцев.

   Надо же, глаз – алмаз. Берцы сели по ноге как влитые.

   Надо брать.

   Но, восток – дело тонкое. В восточной традиции положено торговаться. Хотя бы для приличия.

   Придвинув покупку к себе, вопросительно смотрю на продавца.

   Догадавшийся, что от него хотят, продавец показывает растопыренные ладони, а потом еще два пальца. Двенадцать экю, стало быть.

   Я бы и полсотни за такое чудо не пожалел, еще бы и рыжей пару прикупил, женские модели обуви тут особенно хороши. Но, не померив, брать не рискну, в Порто-Франко тоже обуви хватает, хотя ценник в пять раз выше.

   Напустив грусти во взгляд, с сомнением осматриваю обувь и, словно делая величайшее одолжение, показываю ладонь с четырьмя отогнутыми пальцами.

   Обалдевший от подобного предложения, продавец судорожно сглатывает, косится по сторонам, но берет себя в руки и демонстрирует две растопыренные ладони.

   Десять экю, стало быть.

   Вот и чудненько.

   Кладу на потертый прилавок купюру достоинством в 10 экю, забираю обувь и одариваю продавца лучезарнейшей улыбкой.

   У азиата, что называется разрыв шаблона, он явно настроился на бескомпромиссный торг с гринго. А тут такой поворот.

   – Бальсое сипасиба, бальсое сипасиба, – вот заладил, как испорченная пластинка. Китайский болванчик, это как раз про таких кадров.

   Снимаю с крючка на стене элегантную кожаную шляпу. Отличная работа, приятная на ощупь светло-коричневая кожа, чуть загнутые широкие поля.

   Вот только мерить шляпу я не буду, и если доведется встретить ковбоя в подобном головном уборе, руки не подам.

   А то, потом руку не отмоешь. Не скажу, что шляпа именно женская, но представить вот это на мужике, особенно с недельной небритостью... Брр.

   Опять вопросительно смотрю на продавца.

   Китаеза улыбается и показывает две растопыренные ладони.

   – Бальсое сипасиба, бальсое сипасиба, – продавец разрывается между необходимостью метнутся открыть передо мной дверь лавки и надеждой впарить что-нибудь еще. Разум побеждает жадность, – Бальсое сипасиба.

   – И тебе нехворать, – выхожу на улицу, что там у нас дальше?

   Чуть сбоку от галантерейной лавки приютилось недостроенное здание аптеки, если я правильно трактую красный крест на вывеске.

   Ничего интересного, если вы не аптекарь или врач. Хотя, если вы аптекарь или врач, интересного тоже мало. Склянки с порошками, связки сухих трав, горшочки с остро пахнущими мазями, колбочки разноцветных жидкостей.

   Ни аспирина, ни градусника, ни даже такой полезной штуки, как клизма.

   А ведь между Северным и Южным Кхам нам навстречу аптекарский конвой попался.

   Хотя, если Док имеет тут аптеку или больничку, ее надо рядом с офисом Ордена искать.

   А тут, так сказать, аптечка для народа попроще.

   Следующий ряд – различная электроника, от никому не нужных телевизоров, до спаянных местными умельцами радиостанций.

   Тощий, высокий азиат с длинным хвостом сальных волос вскрыл снятую с затонувшего грузовика радиостанцию. Потыкал в потроха радиостанции щупом мультиметра, что-то долго рассматривал через большущую лупу. Затем минут пять совещался с толстяком, вынырнувшим из расположенной в задней части магазина мастерской. И, наконец, вынес вердикт – сто тридцать экю.

   Сто тридцать экю за полувоенную радиостанцию, пусть и не рабочую – шутник однако.

   Видя легкое замешательство Греты, подхватываю радиостанцию с прилавка и желаю продавцу богатства, процветания и не голодать.

   Цена стразу удваивается.

   Вот это уже теплее. Но...

   – Грета, есть мнение, стоит проверить, сколько дадут за этот прекрасный аппарат в соседней лавке.

   Девушка согласно кивает: – Веди, русский, я не разбираюсь в электронике.

   Да я, в общем-то, это уже понял.

   В соседнем магазине разговор тоже не складывается. А вот в следующем магазинчике, первый уведенный мною по эту строну хребта Кхам европеец, мельком глянул на рацию, раздел взглядом Грету, перевел взгляд на мою скромную персону. И предложил за рацию четыре сотни.

   Видимо, аппарат живой или подлежащий восстановлению при минимуме затрат. Цена примерно вполовину ниже той, что за рацию дадут в Порто-Франко, но, пожалуй, максимально возможная здесь и сейчас.

   Ударив по рукам, переходим к последнему ряду магазинов. Тут к магазинам пристроены не просто мастерские, а целые мини-заводики. В последнем ряду торгуют огнестрелом и запчастями к транспорту.

   В части автозапчастей обычный рынок, по форме и содержанию точная копия того, что имело место быть с четверга по воскресенье в моем родном городе там, за воротами. Разве что, половина запчастей сильно б/у, и вместо оборудования для перевода двигателей на газ, здесь торгуют газогенераторами на дровах.