Текст книги "Спасти и спастись (СИ)"

Автор книги: Жажда_полета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

– Господи, ну и гадость, – выдохнул он, отворачиваясь от опустевшей чашки. Но даже от столь безобидного действия перед глазами у него всё поплыло и заплясало, а в голове застучало еще громче и сильней. – А-а-а, – тихо простонал юноша, прикрывая глаза от боли. – У меня такое ощущение, будто бы я умираю.

– В начале тармууни всегда так, – попытался успокоить его Арбари, бережно опуская его голову обратно на подушку и укутывая пару одеялом. – Помнится, когда я болел, я говорил примерно то же самое, что и ты сейчас. Но отвар должен помочь, и через несколько арнов тебя немного отпустит. А пока ты должен лежать.

– Какой кошмар, – проскулил парень, поняв, что отсрочки, на которую он так рассчитывал, уже не будет и впереди его ждет или выздоровление, или смерть. Через силу разлепив казавшиеся свинцовыми веки, он жалобно посмотрел на своего альфаи и тихо спросил: – А как же ты? Справишься один? Ведь теперь на тебе и я, и Дан. Как он там, кстати?

– Нашел о ком волноваться, – хмыкнув, покачал головой Арбари. – Я вообще-то альфаи, а не маленький ребенок. Уж справлюсь, поверь мне! А Дан – нормально.  Мне кажется, что он уже почти пришел в себя.

– Что ты имеешь в виду? – Настороженно спросил Кирилл. – Он что-то вспомнил?

– Кроме того, что уже нам рассказал, нет, – отрицательно мотнул головой мужчина. – Но когда я выводил его проветриться на поляну, упрекнул меня, что мы ему своими криками полночи не давали спать.

Вспомнив, как несдержанно и развратно он вел себя этой ночью, Кирилл смутился и еще больше покраснел.

– Ну, вот обязательно нужно было мне это рассказывать? – Обиженно поинтересовался он, накрываясь одеялом  с головой. От жгучего стыда его щеки стали пунцовыми и горели сейчас так, словно бы и вправду были охвачены настоящим огнем. – Я ведь теперь вместо болезни только и буду думать, что Дан всё слышал, и переживать, как мне вести себя с ним в будущем.

– Вот потому и сказал, чтобы ты отвлекся, – рассмеялся Арбари. Ухватив за краешек одеяла, он стянул его с лица юноши и подоткнул за плечи. – И нечего так смущаться. Мы ведь с тобой пара! А значит, ничего постыдного в нашем поведении нет. И потом... Мне показалось, что Дан это сказал в качестве шутки, а не потому, что и в правду был этим недоволен. А значит, он на пути к выздоровлению.

– Хорошо, если так, – с явным облегчением проговорил Кирилл и, вытащив из-под одеяла левую руку, поднес ее к своим глазам. – Ты уже видел? – Не глядя на альфаи, поинтересовался он внезапно охрипшим голосом, рассматривая появившиеся на месте царапин округлые оспинки.

Если до этого у него еще оставались сомнения, что он заразил себя именно натуральной оспой, то сейчас они полностью развеялись. Ведь именно так и выглядели на картинках медицинской литературы ее типичные кожные элементы: небольшие, округлые, серовато-жемчужного цвета, пузырьки имели вдавление посередине и были наполнены прозрачной жидкостью. И хотя их было не много – всего по два-три на каждой царапине, но на фоне расположенных рядом с ними красноватых бугорков и пятен они особенно выделялись и сразу бросались в глаза.

«Никогда не думал, что увижу натуральную оспу воочию, – подумалось Кириллу. – На Земле ее истребили еще в 1980 году, и для всех врачей она уже превратилась в легенду».

– Видел, – кивнул Арбари. – Я проснулся, почувствовав, что ты горишь, и сразу посмотрел тебе на руку.

– А на остальном теле? – Без уточнения спросил парень, имея в виду и пятна, и пузыри, и что-нибудь еще. Но альфаи, словно бы снова прочитав его мысли, понял его без лишних слов.

– На остальном теле пузырей пока нет. Только красные пятна на груди, на второй руке и на бедрах, – спокойно произнес он без тени отвращения в голосе. – Там же, где и у меня они были когда-то. И если не считать этих пузырей на месте царапин, то все проявления пока в точности повторяют тармууни.

– Будем надеяться, что это она и есть, – прошептал Кирилл, убирая руку под одеяло и снова закрывая глаза. Думать о том, что никакая это не тармууни, а дархабари, ему не хотелось, но эта мысль, как назойливая муха, сама лезла ему в голову, заставляя сердце юноши тревожно сжиматься, а тело – еще больше дрожать от озноба.

– Поспи пока, – прошептал Арбари, накрывая плечо пары ладонью и осторожно его поглаживая. – А я пока схожу, проверю, не доварилась ли каша. Тебя сильно мутит? Добавить ягод, как вчера?

Голос альфаи, как и исходящее от его руки тепло, приятно успокаивали, а посылаемое им мысленное обещание скорого выздоровления помогло юноше отвлечься от тревожных мыслей и страхов. И хотя из-за сильной тошноты есть ему сейчас совершенно не хотелось, но представив, как Арбари варил кашу специально для него, Кирилл решил не отказываться.

– Добавь, – попросил он. – Правда, есть совсем не хочется. Но если ты сделаешь так же вкусно, как и вчера, то думаю, что я смогу съесть пару ложек.

– Хорошо,– улыбнулся мужчина и, погладив на прощание Кирилла по щеке, поднялся с постели.

***

Поскольку вставать с постели Арбари юноше совершенно запретил, то все дни, что у него продолжалась лихорадка, Кирилл был вынужден провести в их спальной комнате. Словно заботливая курица-наседка, мужчина поил его целебными отварами из собранных ими трав, кормил свежесваренной кашей или ягодами шарины, которые и в правду очень хорошо помогали от тошноты, а когда юноша хотел «по-маленькому», альфаи закутывал его в одеяло и относил на руках в кустики. Купаться, как и подниматься с постели, Кириллу тоже было категорически запрещено. Набрав в небольшой тазик воды из бассейна, Арбари обтирал взмокшее тело пары смоченным в воде полотенцем, а после, обтерев его насухо, снова закутывал в чистую простыню, поверх которой накрывал парочкой одеял.

– Чувствую себя маленьким ребенком, – каждый раз отшучивался Кирилл, когда время доходило до водных процедур и альфаи, не обращая внимания на смущение юноши,  обмывал его обнаженное тело, уделяя особое внимание паху и гениталиям.

– А ты и есть маленький, – улыбался на такое заявление тот. – Мой маленький оми. И хватит уже стыдиться! Можно подумать, что я ничего этого не видел, – усмехался он, ни на миг не прекращая своего увлекательного занятия. Пройдясь по тщательно вымытому телу парня сухим полотенцем, он напоследок всегда проводил рукою по низу его живота, лаская подушечками пальцев леопардовые пятнышки. – Посмотри на это чудо. Пять. Пять отметин! Вот поправишься, и у нас будет самая большая семья, что только возможна у ар-дари.

И столько нежности и веры светилось при этом в его глазах, что Кирилл и сам невольно начинал верить в то, что его страдания скоро закончатся, и настанет «оми-рини», на которое альфаи постоянно намекал.

Несмотря на то, что жар у юноши хоть и немного снизился, но по-прежнему сохранялся, Арбари так и не захотел спать на другой кровати. Каждую ночь, закончив с уборкой храма и приготовлением новой порции отвара, он неизменно приходил спать под горячий бок своего оми, и, пока Кирилл засыпал, пересказывал ему всё, что случалось с ним или с Даном за день и что нового ему удалось вычитать в книгах.

А к ночи четвертого дня, как обычно убаюкивая пару в своих объятиях, альфаи неожиданно произнес:

– Аркири, ты только не волнуйся, но сегодня я решил не закрывать Дана.

– Хочешь проверить, убежит он или нет? – Сонным голосом поинтересовался парень, выплывая из полудремы. Почему-то мысль о том, что у напавшего на них в прошлом ар-дари сегодня появится шанс убежать, совершенно его не пугала. А быть может, всё дело было в уверенности, исходящей от его мужчины, который, лежа с ним рядом, нежно поглаживал его по спине.

– Да, – ответил тот. – За эти четыре арна он совсем успокоился, а сегодня даже рассказал мне немного о своей прошлой жизни в Тиано-Ри-Кваэ... Представляешь, он в прошлом был кузнецом, а его пара – мастером по вышивке, и в городе у них была своя маленькая мастерская.

– Тогда ясно, почему он такой физически сильный, – хмыкнул Кирилл. – Хоть ты и воин, но с привыкшим к ежедневным нагрузкам противником мало бы кто смог справиться.

– Ага, – усмехнувшись, согласился альфаи и после небольшой паузы добавил. – И еще… Я его узнал.

– Что? – Удивленно воскликнул юноша, приподнимаясь на локте и заглядывая мужчине в глаза. – Ты же говорил, что не знаешь его.

– Верно, – тихо произнес он и, протянув руку, снова уложил пару рядом с собой, накрывая его горячее от лихорадки тело одеялом. – Но сегодня я позволил ему вымыться в бассейне. И когда он смыл с лица грязь и копоть, я смог его узнать.

– Да? И кто же он? – Заинтересованно поинтересовался парень.

– Это Аркенис, очень известный в Тиано-Ри-Кваэ мастер по металлу. Я не стал ему говорить или хоть как-то показывать, что узнал его, но то, что он сам согласился мне рассказать о себе, полностью соответствовало правде.

– И потому ты решил не запирать его и проверить? – Догадался Кирилл об истинных намерениях своей пары.

– Да, – кивнул Арбари. – Ты ведь и сам говорил, что закрытая дверь его не удержит. А держать его связанным, мне кажется, больше не имеет смысла.

– А если он ночью попытается пробраться к нам? –  Спросил парень больше из интереса, чем из-за реальных опасений за свою жизнь.

– Не бойся, спи спокойно, – поспешил успокоить его альфаи. – Этой ночью я не сомкну глаз, буду охранять тебя и не дам в обиду.

– Но ты же не выспишься тогда, – обеспокоенно вскинулся юноша, но был тут же снова уложен обратно на подушку.

– Говорю тебе, спи, – приказал Арбари. – Я ведь не человек, а ар-дари. Тем более воин. Мы можем несколько арнов не спать и всё равно будем чувствовать себя после этого вполне нормально.

Но как бы мужчина ни настаивал, Кирилл уснул только под утро. И дело было не столько в страхе за свою жизнь, сколько в желании побыть с Арбари вдвоем еще чуточку дольше. Ведь из-за вынужденного заточения в комнате, парень только и делал, что спал, и мог видеть своего альфаи только в моменты, когда тот приходил его мыть и кормить. Всю ночь они провели в разговоре, тихо рассказывая друг другу истории из своих жизней. А под утро, когда начало понемногу рассветать и в окно проникли первые лучи солнца, юношу всё же сморило, и он уже не видел, как Арбари поднялся с постели и, одевшись, покинул их комнату.

***

Проснулся Кирилл уже ближе к полудню. Перевернувшись на другой бок, он к своему удивлению обнаружил, что его тело не отозвалось уже ставшей привычной болью, а жар его настолько спал, что почти не ощущался.

«Пятый день, – вдруг вспомнилось ему. – Сегодня пятый день моего заболевания. А при дархабари как раз в это время должно быть небольшое улучшение в состоянии».

Откинув в сторону укрывающее его одеяло, он пристально осмотрел сначала свои руки, потом грудь, живот и ноги, но высыпаний на его теле не стало больше. Наоборот, красные пятна местами побледнели, бугорки на месте прививания уменьшились в размере, а пять маленьких оспинок, что появились в первый день заболевания юноши, сморщились, утратив свое прозрачное содержимое.

«Ну, и как мне это понимать?» – Озабоченно подумал парень. – «Тармууни это? Или дархабари? Улучшение вроде есть, но вот чтобы сыпь бледнела, а волдыри усыхали, такого еще нигде не упоминалось… Разве что это особенность искусственного прививания болезни?»

Опустив ноги с постели, он осторожно поднялся на ноги, но головокружения, стойко преследовавшего парня все эти дни, также не отмечалось. И потому, надев на себя штаны и сапоги, Кирилл решил немного размяться и выйти, наконец, из этой осточертевшей уже комнаты. Подойдя к двери, он беззвучно приоткрыл ее створку и прислушался, но, услышав до боли знакомый голос его альфаи, настороженно замер. Сидя за столиком недалеко от их комнаты, Арбари тихо переговаривался с широкоплечим мужчиной, одетым в черную рубашку и штаны, и только по знакомым оттенкам голоса юноша смог признать в незнакомце их недавнего пленника.

– Дан, всё будет хорошо, я уверен в этом, – пытался убедить его Арбари. – Я совсем не чувствую опасности, у Аркири уже даже жар спал…

– У Арди тоже было улучшение, – перебил его мужчина. – На пятый день у него тоже прошел жар и мы радовались как дети, думая, что Арди наконец пошел на поправку. Но болезнь вернулась вновь…

Тон, с которым он говорил сейчас с альфаи, уже ни сколько не походил на тот тихий, безжизненный шепот, которым Дан разговаривал с ними при их первой попытке общения. Он был твердым и уверенным, и хотя в нем еще слышались нотки грусти, но лечение соком леонуруса явно давало  свои плоды.

– А сыпь? Сыпь на его теле бледнела? – Вмешался юноша в их разговор, выходя из укрытия своей комнаты и представая перед обернувшимися в его сторону мужчинами наполовину обнаженным.

– Аркири! – Недовольно окликнул его Арбари, поднимаясь из-за стола. – Ты почему поднялся с постели? Тебе еще рано вставать!

Но Кирилл, опередив все его действия, подошел к их столу и продемонстрировал удивленно смотрящему на него Дану свое левое предплечье.

– Дан, посмотри, у Арди было нечто подобное? Волдыри на его теле подсыхали? – Взволнованно спросил он, делая знак ладонью Арбари, чтобы тот оставался на месте и не вмешивался. – Попытайся вспомнить! Это очень важно!

Переведя озадаченный взгляд с лица юноши на его руку, мужчина нахмурился, а затем наклонился к его коже и принюхался.

– Нет, такого не было, – наконец, ответил он, отстранившись. – У Арди не было волдырей на теле до периода улучшения. Были только пятна, как при тармууни. Волдыри появились позже, когда через пару арнов после улучшения у него начался сильный жар.

– А волдыри не подсыхали? – Попытался уточнить Кирилл.

– Нет, – покачал головой мужчина, в задумчивости покусывая нижнюю губу. – Они не подсыхали, а наоборот, наполнялись кровью или гноем.

Сейчас, когда Дан был вымыт и одет в чистую одежду, он совсем не походил на того несчастного, измученного горем альфаи, с которым парню довелось разговаривать несколько дней назад. И пусть его глаза были по-прежнему черны и так не похожи на глаза своих соплеменников, но и безумцем он больше не казался. Статный, широкоплечий, с блестящими черными волосами, завязанными на затылке в тугой высокий хвост, он был красив по-настоящему мужской красотой, и мог по истине считаться одним из лучших представителей рода ар-дари.

– А почему ты меня понюхал? – Заинтересованно спросил парень, рассматривая правильные, волевые черты лица альфаи.

– Хотел проверить: пахнешь ты так же, как и Арди, или нет, – задумчиво отозвался тот.

– Ну и как я пахну? Так же, как и он? – Поинтересовался Кирилл и, поднеся левую руку к  носу, настороженно принюхался. Но от нее ничем особенным не пахло, разве что чуточку потом и естественным запахом кожи.

– Я не уверен точно, – вынуждено признался Дан. – Запах и похож, и в то же время нет, на тот, что я ощущал от своего оми, когда он болел. Он вроде бы такой же сладковатый, как я и запомнил, но немного отличается. Более пряный и насыщенный, как у оми, который скоро должен начать истекать.

– Ты имеешь в виду «оми-рини»? – Переспросил парень и обернулся на своего альфаи, который, выйдя из-за стола, стоял сейчас позади него. И хотя за всё это время, что Кирилл вел свой допрос, Арбари ни разу не вмешался, но на его лице читалось явное недовольство поведением своего оми, который, самовольно покинув постель, нарушил все его предписания.

– Да, «оми-рини», – подтвердил Дан. – Твой запах немного возбуждает и волнует меня, но он пока еще слабый, и я могу держать себя в руках, – и по озабоченности его тона юноша понял, что находиться рядом с Кириллом в период «оми-рини» мужчина хотел бы еще меньше, чем если бы у того было и в правду дархабари.

– И как же нам поступить, если у меня и впрямь начнется «оми-рини»? – Взволнованно спросил юноша, не отрывая взгляда от своей пары.

И, словно почувствовав его волнение и неуверенность, Арбари шагнул к нему ближе и прижал оми к своей груди, словно защищая его от посягательств другого альфаи и всего плохого, что может с ним произойти.

– А вот об этом я и хотел поговорить с Даном, пока ты не вышел, – произнес он, подхватывая Кирилла на руки и усаживаясь вместе с ним на скамью. – Поскольку мы точно не знаем, что может произойти с тобой в ближайшее время, то я решил отослать Дана на одной из наших лошадей обратно на фермы, где он будет ждать нас в течение половины луноцвета. Утром я написал два письма: одно для Арториса, а другое – для моего отца. И если через указанное время мы не вернемся на фермы, то Арторис вместе с Даном должны будут отправиться в Тиано-Ри-Кваэ, чтобы рассказать стартосам о происходящем. Дан, – обратился он к альфаи, – я надеюсь, что ты с этим согласен?

Взяв со стола два исписанных листка бумаги, вырванных по-видимому из книги, Арбари протянул их Дану и замер в ожидании ответа. Но тот, не колеблясь, взял из его руки письма и утвердительно кивнул:

– Да, я и сам знаю, что натворил. Можно, мне взглянуть? – Спросил он и, получив разрешение, углубился в чтение. Но прочитав все до конца, Дан удивленно поднял брови и непонимающе уставился на Арбари. – Не понял, – произнес он, чуть дрогнувшим от волнения голосом. – Здесь нет ни слова о том, что я поджег термии и пытался убить вас. Почему?

– Потому что мы не хотим, чтобы тебя изгнали, – опередив Арбари, отозвался Кирилл и был тут же наказан за поспешность весьма ощутимым щипком.

– А ну-ка помолчи, маленький оми, – поспросил его мужчина серьезным голосом. – Дай двум альфаи поговорить о том, что тебя пока не касается, – и, переведя свое внимание на Дана, продолжил: – Причин, по которым я не стал писать о подробностях нашего знакомства, несколько. Но главную из них Аркири только что произнес. Мы не хотим, чтобы тебя изгнали. Ведь сейчас, когда ар-дари находятся на пороге войны с людьми, каждый из альфаи на счету. Но только от тебя и твоих слов будет зависеть: разгорится эта война или нет. Рассказав стартосам всю правду о том, что происходило в термиях, ты поможешь урегулировать конфликт и тем самым спасешь наш народ от бессмысленного кровопролития.

– Я понял, – произнес Дан и с благодарность опустил голову, – но раз ты не стал упоминать этого в письме, позволь и мне решать, говорить стартосам всю правду или нет. Я боюсь, что одного моего рассказа о положениях в термиях будет мало, чтобы замять этот конфликт. Многие из ар-дари по-прежнему будут считать, что во всем виноваты люди и продолжать обвинять их во всех своих бедах. А вот если я признаюсь в поджоге термиев, это может хоть как-то помочь.

– Но тогда тебя изгонят! – Забыв о просьбе Арбари сохранять тишину, обеспокоенно воскликнул Кирилл. – И если это произойдет, ты снова сойдешь с ума, как до встречи с нами.

Но мужчина на его слова лишь грустно улыбнулся и покачал головой.

– Для ар-дари я и так потерян, – с грустью в голосе ответил он. – Без Арди я уже никогда не стану прежним и не смогу вернуться к своему ремеслу. Так что не имеет особого значения останусь ли я жить в Тиано-Ри-Кваэ среди ар-дари или же меня изгонят как отщепенца, преступившего закон.

– Но… – Попытался было возразить Кирилл, но по упрямо поджатым губам альфаи и суровому блеску его темных глаз юноша понял, что Дан для себя уже всё решил и спорить с ним бесполезно.

– Если вы не против, то я выеду к фермам завтра утром, – обратился он к Арбари, переведя на него свой полный решимости взгляд. – Хочу напоследок еще раз проверить изменения в запахе твоего оми. И если он окончательно утратит сходство с запахом дархабари, буду ждать вас на фермах до последнего, чтобы мы могли отправиться в Тиано-Ри-Кваэ вместе.

– Хорошо, – согласно кивнул альфаи, поднимаясь со скамьи с Кириллом на руках. – Как только я уложу Аркири в постель и покормлю его, мы переговорим с тобой о том, что нужно будет еще рассказать Арторису и стартосам, а после начнем собирать тебя в путь.

***

Несмотря на явное улучшение в состоянии, в тот день Арбари больше не позволил Кириллу самостоятельно подниматься с постели, а на все уговоры и утверждения, что ему уже вполне хорошо, грозно хмурил брови и пугал обещаниями напоить его соком Леонуруса.

– Вот же редиска, – обиженно бурчал про себя парень, когда после очередного кормления кашей и водных процедур, альфаи снова наотрез отказал ему в подъеме с постели, пригрозив опоить сонным зельем. – Научил медицине на свою голову. Теперь пожинай плоды своей доброты. Дай хотя бы по храму походить, эскулап!

Но Арбари по-прежнему был непреклонен. Проигнорировав неизвестные ему ругательства в свой адрес, он лишь еще потуже завернул своего обиженно сопящего оми в простыню и, проверив губами температуру его лба, отрицательно покачал головой.

– Рано еще! Никаких вставаний! Я помню, что лекари меня вообще к постели привязывали, чтобы я самовольно не вставал, пока жар полностью не спадет.

– Так то был ты, а то – я, – попытался возразить юноша. – Есть же разница между глупым, взбалмошным  ребенком и вполне осознающим свои поступки, серьезным, молодым лекарем, коим я, между прочим, являюсь.

– А вот за «глупого, взбалмошного ребенка» кое-кто сейчас ответит, – прорычал Арбари и, навалившись всем телом на неуспевшего откатиться в сторону Кирилла, вжал его своей немаленькой массой в постель. Припав к его шее словно самый настоящий вампир, он с грозным рыком прикусил зубами на ней кожу и не отпускал до тех пор, пока оми жалобно не заскулил, прося пощады. – Ну, кто теперь «глупый и взбалмошный»? – Поинтересовался он, приподнимаясь с придавленного им тела и позволяя Кириллу сделать нормальный вдох.

– Конечно же, ты, – не удержался от ответной колкости парень, за что тут же поплатился повторным вжатием в постель и новым собственническим укусом за шею. – Арбари, ну хватит уже, – взмолился он, барахтаясь под огромным телом своего альфаи и стараясь увернуться от его острых «вампирских» зубов. – Что о нас с тобой подумает Дан? Он же всё это слышит!

– Подумает, что я – настоящий альфаи, который не позволяет своему оми отбиваться от рук и вить из него веревки, – абсолютно серьезным тоном ответил Арбари и еще раз куснул Кирилла за основание его многострадальной шеи, на которой виднелась уже целая коллекция из оставленных им меток. – Аркири, не дерзи мне, – напоследок попросил он, слезая наконец с юноши и поправляя на нем сбившуюся простынь. – Помни, что ты – оми, а я – твой альфаи. И хотя в нашей паре мы равны, но есть такие моменты, когда ты не должен вмешиваться, а позволить мне брать на себя всю ответственность за происходящее. Я не знаю, как принято поступать в ваших краях, но у ар-дари оми считается хранителем очага и уюта, а альфаи – его защитником и добытчиком. Ты должен быть мягким и уступчивым, а я – жестким и непреклонным.

– Но я не хочу становиться женщиной! – Возмущенно вскричал Кирилл, всерьез обиженный подобным заявлением. Его совершенно не устраивал такой расклад дел, когда он должен тупо прятаться за спину своего альфаи, слепо подчиняясь каждому его решению. Ведь то, что он позволил Арбари вести и выполнять роль мужчины в их постели, еще не значило, что Кирилл с этим окончательно смирился и стал ощущать себя бабой. Да, он любил Арбари, но и свою внутреннюю свободу тоже любил, и по-прежнему продолжал считать себя настоящим мужчиной.

– Ты меня не понял, – покачал головой Арбари в ответ. – То, что ты оми, еще не значит, что ты становишься таким же, как и женщина в понимании обычных людей. Оми – это нечто большее! Вы уникальны и неповторимы в своем роде. И если бы не вы, альфаи никогда не обрели своего счастья и не были целостными. Вот поэтому мы и должны вас защищать и оберегать, как самое ценное свое сокровище. Вспомни глаза Дана, утратившего свою пару, и пойми наконец, что без тебя меня тоже не будет. И то, что я хочу взять все ответственные решения на себя, значит только одно, что я хочу оградить тебя от лишних переживаний и сделать твою жизнь легче.

– Но я ведь к такому не привык, – попытался донести свою точку зрения до пары юноша. – Мне ведь тоже нравится принимать ответственные решения, чувствовать свою значимость и нужность. А прятаться за твою спину и слепо полагаться только на тебя, я никогда не смогу. Попросту не так воспитан, – присев на постели, Кирилл высвободил руку из-под простыни и, накрыв ей руку альфаи, с надеждой посмотрел ему в глаза. – Пойми, что мой отец воспитывал меня мужчиной, как растил тебя альфаи твой отец, и я смогу быть счастлив только тогда, когда буду всегда и во всем равен тебе. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Арбари, сжав руку пары своей ладонью. – И ты будешь равен мне, обещаю. Но и ты пойми! – Попросил он, поднося ладонь юноши к своим губам и бережно ее целуя. – Что если речь пойдет о твоей жизни и здоровье, то пререканий по этому поводу я не потерплю. Так же как и разговоров с посторонними альфаи накануне твоего «оми-рини».

– Так, вот почему ты так разозлился? – Не сдержав улыбки, облегченно произнес Кирилл. Теперь ему окончательно стало ясно непривычно строгое поведение альфаи и его стойкое нежелание пускать Кирилла на прогулку по храму. – Из-за Дана? Боишься, что он может не сдержаться и что-нибудь мне сделать?

– И это тоже, – согласно кивнул мужчина. – Но вставать тебе и вправду пока нельзя. Я не обманывал тебя, рассказывая про то, как меня привязывали лекари. И я не хочу, чтобы твое состояние ухудшилось, только из-за того, что я дал слабину и позволил тебе вставать с постели раньше времени.

– Но когда же ты мне это позволишь? – С надеждой в голосе поинтересовался юноша и, наклонившись к Арбари, потерся щекой о его плечо.

– Когда твой жар окончательно спадет и угрозы твоей жизни не будет, – ответил тот. Положив ладонь Кириллу на затылок, альфаи любовно погладил его по растрепавшимся золотистым прядям, а после провел ею по изящной шее, лаская своими прикосновениями нежную кожу.

– Ну, а если ты ошибаешься, и мой запах изменился вовсе не из-за приближающегося «оми-рини»? – Поинтересовался юноша, жмурясь от удовольствия под рукой своего мужчины. – Вдруг это из-за болезни?

– Тогда тем более я не хочу, чтобы Дан был этому свидетелем, – тихо произнес Арбари, и на миг его рука остановилась, привлекая внимание пары к его словам. – Мы должны остаться в этот период с тобой наедине. Только ты и я, и больше никого. И даже если всё пойдет вопреки всем нашим ожиданиям, это будет уже не важно, потому что истинную связь между нами не разорвать уже никогда.

***

Но вопреки всем опасениям Арбари ни к вечеру, ни на утро следующего дня хуже Кириллу не стало. Наоборот, его жар окончательно спал, а красные пятна на теле практически полностью исчезли. И только на том месте, где еще вчера были волдыри, теперь виднелись небольшие буровато-черные струпья, повторяющие своей формой очертания бывших оспинок.

– Ты выглядишь значительно лучше, – вынес свое заключение Арбари после ставшего уже привычным утреннего осмотра юноши. – Цвет лица стал таким же, как до болезни, пятен почти нет, а твой запах сейчас такой сладкий, что так и хочется тебя всего облизать.

– Так, полегче! Держи себя в руках! – Попросил его парень, поскорее натягивая на себя штаны и тунику, чтобы не стать жертвой чрезмерной любвеобильности своего альфаи. – Никаких облизываний, пока мы не проводим Дана!

– Хорошо, – усмехнулся мужчина, с кривой ухмылкой наблюдая с какой поспешностью облачается его пара. – Не переживай, я умею сдерживаться, когда этого требуют обстоятельства. Но вот позже, когда мы останемся с тобой одни... – Заговорщицки прошептал он. – Меня уже ничто не остановит.

От тона, с которым было произнесено это обещание, и посланной Арбари мысленной картинки их жаркого совокупления, Кирилла невольно бросило в жар, и, чтобы не скомпрометировать себя перед Даном, юноша больно ущипнул себя за бедро, пытаясь сбить нарастающее возбуждение.

– Арбари, а ты не можешь думать о чем-нибудь более приличном? – Просительно поинтересовался он, когда боль от щипка снова сменилась порцией крайне непристойных и очень возбуждающих образов. – Вдруг Дан подумает, что выпирающий бугор на моих штанах вызван реакцией на него, а не из-за твоих мысленных посылов?

И в тот же миг непристойные картинки в голове Кирилла сменились воспоминаниями бешеной драки между альфаи и сценой удушения Дана. От этого образа возбуждение юноши спало, и он облегченно выдохнул, почувствовав, что его приподнявшийся пенис снова улегся на место.

– Так-то лучше, – облегченно выдохнул парень, поправляя на себе штаны и на всякий случай натягивая тунику пониже. – Теперь главное, чтобы еще и Дан подтвердил, что дархабари от меня больше не пахнет, и можно будет окончательно расслабиться.

Но еще раз обнюхав парня перед своим отъездом, Дан лишь развел руками в стороны и пожал плечами.

– Трудно сказать, – с сомнением в голосе задумчиво произнес он. – Твой собственный аромат стал сильнее, и он перебивает запах болезни, но легкие нотки того, что я ощущал от Арди, я всё еще чувствую.

– Может быть, это из-за того, что я еще не вымылся как следует? – Предположил Кирилл, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Но ничего подозрительного, кроме легкого чувства жара в глубине живота, он так и не обнаружил. И то, это был не столько жар, а некое внутреннее томление, словно предвкушение чего-то очень важного и долгожданного.

– Вполне может быть, – ответил Дан. – Надеюсь, что вам двоим все же повезет, и ты, Аркири, станешь первым, кто смог победить дархабари. Арбари вчера рассказал мне о твоей добровольной жертве и предположениях о том, как можно победить эту болезнь. И глядя на тебя сейчас, мне очень хочется надеяться, что ты окажешься прав.

Подойдя к снаряженной для него белой кобылице, мужчина ловко запрыгнул в седло и развернул лошадь в сторону тропы, ведущей к сгоревшим термиям. Обернувшись в последний раз на пару, он поднял руку в прощальном жесте и напоследок произнес:

– Я буду ждать вас на ферме Арториса половину луноцвета, но надеюсь увидеться с вами раньше. Удачи вам! – Попрощался Дан и, пришпорив пятками кобылицу, пустил ее рысью прочь.

Кирилл провожал взглядом Дана, пока тот не скрылся в просвете между деревьями, а после обернулся к Арбари и тихо спросил:

– Ну вот, теперь остались только ты и я. Что будем делать? Ждать изменения в моем состоянии или еще раз перелистаем книги лекарей?

Но альфаи, улыбнувшись, лишь покачал головой.

– Ни то, ни другое, – ответил он, привлекая юношу к себе и шумно вдыхая его пряный аромат. – Твой «оми-рини» вот-вот начнется, и мы не должны терять время даром.

– И что ты предлагаешь? Заняться любовью прямо здесь, на поляне жизни? – Тихо рассмеялся юноша, посылая паре мысленный образ их соединения среди цветущих трав.