Текст книги "Criminal (СИ)"

Автор книги: yourwriterellen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

– Я был в таком же шоке, приятель! Только посмотри, как наша куколка разоделась.

Щеки её реагируют на слова дракона настоящим пожаром. Она опускает взгляд и пожимает плечами. В ту же секунду что-то с силой ударяется в её спину, и, обернувшись, Сара замечает перед собой довольного Бурого. Тот даже не даёт девчонке одуматься, мгновенно стискивая её в своих объятиях.

– Спасибо тебе! – кричит он, отстраняясь.

Сара улыбается в непонимании.

– Я ведь ничего не сделала. Тебя отпустили, потому что преступление повторилось.

– Знаю, но этот твой поступок с кражей моего дела… – Бурый восхищенно вздыхает и подходит к Вишне, обнимая лучшего друга за шею. – Драконы этого не забудут. Ты уже виделась с Аароном?

И Вишня, и Бурый, и Майкл замечают то, какой неистовой радостью в этот момент загораются голубые глаза Сары. Она мгновенно оживляется, чувствуя, как музыка, гремящая на весь бар, миллионами колокольчиков отзывается в её душе. Аарон. Она не видела его весь день, ей так неистово необходимо его увидеть, так безумно хочется поскорее найти в его янтарных глазах тот же восторг, что сейчас отражается в глазах её новых друзей. Это уже на клеточном уровне – нуждаться в нём.

Парни переглядываются и, расхохотавшись, хватают счастливую Сару под руки, утаскивая её в сторону столов. За самым дальним, огражденным спинками кожаных диванов от простых деревянных столов, девушка замечает Аарона, и душу её захлестывает ни с чем несравнимой радостью. Он сидит к ним спиной, о чем-то переговариваясь с каким-то мужчиной с татуировкой на лысине, а когда Бурый его окликает, с раздражённой физиономией оборачивается. Саре доставляет немыслимое удовольствие наблюдать за тем, как недовольно поджатые губы растягиваются в ухмылке, как взгляд его теплеет и ползёт от стройных ног девушки к её приоткрытой груди, а затем останавливается на губах. Кровь пульсирует в висках вместе с оглушающей музыкой, мурашки лихорадочно бегают по всему телу, а под прямым взглядом его, слегка затуманенным, она чувствует себя совершенно обнажённой.

Аарон встаёт из-за стола и протягивает Саре руку. Следом поднимается и мужчина, что сидел напротив него.

– Рад, что ты пришла, – сдержанно произносит он.

С радостным блеском в глазах Сара пожимает его руку. Когда их руки соприкасаются, обоих пронзает едва ощутимый разряд тока, заставляя их усмехнуться и отпрянуть друг от друга.

– Познакомься, это Гарри, – Хилл кивает в сторону улыбающегося здоровяка. – Гарри, это Сара.

Девушка приветливо кивает дракону, не чувствуя перед ним никакого страха. Все в их небольшой компании недоумевают, что делает среди них эта малолетка, но один только взгляд Аарона, направленный в её сторону, отвечает на все незаданные вопросы.

Во-первых, это удивление. Ему ещё не доводилось видеть на её губах соблазнительно-красную помаду, а на теле такой опасной длины платье в паре с его кожаной курткой. Он прежде не видел, чтобы она держалась так уверенно и не вздрагивала от каждого постороннего звука. И она раньше никогда не смотрела на него с таким… желанием.

Во-вторых, это восхищение. Причины всё те же: та же помада, тот же наряд, тот же взгляд и та же уверенность.

В-третьих, это то, что он сам для себя ещё обозначить не смог. Трудно описать всё то, что возникает в его душе вместе с образом этой девчонки, однако отрицать существование этих хаотичных чувств глупо и по-детски, В конце концов, он не восемнадцатилетний юнец, искоса поглядывающий на Сару, как это сейчас делает Майкл.

Аарон назовёт это чувство влечением. И останется доволен таким раскладом дел.

– Ладно, было приятно перетереть обо всем, Хилл, я пошёл к своим, – Гарри похлопывает босса по плечу и спешит слиться с толпой.

Бурый усаживается на диван, увлекая за собой и Вишню. Аарон делает приглашающий жест рукой для Сары, и она занимает место на противоположном диване. Девушка вздрагивает, когда Хилл садится рядом. Их бедра соприкасаются, и мужчина с ухмылкой наливает себе виски. Немного погодя, Майкл занимает место рядом с Вишней. Не проходит и минуты, когда официантка приносит им ещё выпивки.

– Ты такую речь от Аарона пропустила, я чуть не обделался! – Бурый хватает бокал и мгновенно опустошает его. – Малышка же будет пить с нами, верно, босс?

Отправляя О’Нил задумчивый взгляд, Хилл все же кивает. Сегодня можно.

– Потому что в этот момент она летела с трубы! – встревает Вишня.

Они с Сарой обмениваются весёлыми взглядами и, не сдержавшись, позволяют себе расхохотаться. Аарон всегда будет сравнивать Сару с Вишней, – они ведут себя как дети, вероятно, таковыми и являясь. Бурый вдруг начинает о чем-то упорно спорить с Майклом, – их отношения всегда шатко балансируют между «я за тебя любого порву, приятель» и просто «я тебя порву». Неожиданно для себя Аарон протягивает Саре бокал с виски, и она со смущённой улыбкой принимает его из рук мужчины.

– Ты ведь пила что-нибудь крепче пива на школьных вечеринках, верно? – с опаской спрашивает лидер драконов.

Сара кивает, а правда о том, что её даже не зовут на школьные вечеринки, так и рвётся наружу. Тем не менее, она пытается держаться уверенно, делая несколько глотков обжигающего алкоголя. Кажется, вся полость её рта начинает гореть так, будто там развели костёр и, широко распахнув глаза, она пытается опустошить бокал залпом. Хилл закатывает глаза и делает несколько глотков из своего бокала.

– Давайте выпьем за Бурого, – радостно возвещает Вишня, прерывая немую сцену наблюдения за тем, как Сара впервые в жизни пробует что-то крепче пива.

Майкл пихает приятеля в бок.

– Мы пьем за него весь вечер.

– А ты что, не рад за меня? – обиженно стрельнув глазами, Бурый наклоняется к Тёрнеру.

– Ты пробыл за решёткой несколько дней, не утрируй, – закатив глаза, отвечает Майкл.

– А мог бы несколько десятилетий! – голос Бурого срывается на девчачий писк.

Аарон не обращает на эту драму никакого внимания, Вишня выискивает взглядом симпатичных девчонок, и только Сара в напряжении следит за их ссорой, и испуганно вздыхает, когда на фразе «пошли-ка, разберёмся» эти двое выходят из-за стола.

– Они же сейчас покалечат друг друга! – девушка поворачивается к Аарону, хватая его за руку. – Сделай что-нибудь!

Крик её утопает в килобайтах музыки, но Аарон все же успевает уловить знакомые нотки паники, к которой он так привык. Не сказав ни слова, Вишня вдруг подрывается с места и направляется в сторону какой-то брюнетки, остановившейся возле барной стойки. Сара не успевает реагировать на сменяющиеся друг за другом события, так и не осознав до конца, что они остались за столом вдвоём.

– Майкл и Бурый пошли курить, забудь, они постоянно собачатся, – лениво отвечает Хилл и делает глоток виски. – Насчёт Вишни… он пошёл окучивать очередную мадам. Кстати, я рад, что вы разрешили все непонятки между собой.

Девушка кивает, отрывая испуганный взгляд от Вишни и берет свой бокал, на дне которого ещё осталось немного виски. Сделав пару обжигающих глотков, она в ужасе выдыхает.

– Как вы это пьёте? – поморщив нос, спрашивает школьница.

Вскинув голову, Аарон смеётся. Взгляд его уже затуманился алкоголем: это видно и в его ленивых нерасторопных движениях, и в горящих глазах, не отрывающихся от выреза на её груди. А затем Хилл кивает каким-то своим мыслям и произносит:

– Сними мою куртку. Ты выпила, через несколько минут с ума сойдешь от жары.

– Ты хочешь, чтобы я отдала тебе её обратно? – испуганно восклицает Сара, цепляясь за её края. – Я не отдам.

Расхохотавшись, он качает головой. Приятная истома разливается по всему его телу, и это невероятное удовольствие от алкоголя вкупе с опьянённостью её присутствием творят с его сознанием просто невероятные вещи. Наконец, смирившись, Сара стягивает с себя куртку, открывая мужчине вид на свои оголенные плечи. Его мгновенно одолевает жажда. Он опустошает свой бокал и всем телом поворачивается к смущённой О’Нил, проводя указательным пальцем по её руке – от ладони до плеча. Кожа её мгновенно реагирует мурашками.

– Помнишь, я говорил, что тебе не стоит бояться своей сексуальности, – медленно произносит он, заглядывая в расширенные от удивления голубые глаза.

Щёки отвечают ему яростным румянцем, – то ли от слов и действий его, то ли от виски. Сара знает – ей много не надо, чтобы напиться. И вот лёгкое опьянение уже затрагивает какие-то участки её сознания, делая девушку чуть раскрепощеннее и смелее.

– Помню, – с улыбкой говорит она и выпрямляется, подставляя под его голодный взгляд меняющую зону декольте. – А для чего сцена?

Аарон хочет заскулить от досады на весь мир и на эту девчонку, что так мастерски умеет испортить момент всего одним неуместным вопросом. Вот что, что в её голове сейчас творится? Вроде и на глазах его она взрослеет, пытается выглядеть иначе и поступать иначе, а затем снова возвращается в тот образ глупой маленькой девочки с красным беретом на голове.

– Чтобы ты спросила, – цитирует он Сару, вызывая улыбку на её лице.

Музыка в этот момент сменяется с ритмичной на более плавную, и Аарон ухмыляется, скользя по фигуре О’Нил обезоруживающим взглядом.

– Станцуй мне, – хриплым от возбуждения голосом вдруг произносит он.

В удивлении распахнув глаза, Сара не сразу понимает, чего он хочет.

– Давай же, – подначивает мужчина, встаёт из-за стола и протягивает к ней руки. – Я хочу, чтобы ты станцевала для меня.

Всё её тело пронзает дрожь: так желание борется с нерешительностью. Она встаёт из-за стола и в непонимании смотрит на дракона, что садится обратно, испепеляя её напряжённым взглядом. Музыка продолжает играть, но она ведь совсем скоро закончится, и Хилл решает привести контраргумент:

– Ты ведь хочешь доказать мне, что ты не ребёнок, да? Хочешь, чтобы я видел тебя в ином свете? Так покажи это.

Он с ней играет. Это всё так странно и непривычно, но ей не остаётся выбора. Лучшее, что она может сделать для себя – доказать Аарону правоту его же слов. Поэтому девушка хватает со стола его бокал, делает несколько жадных глотков, и, выдохнув, отходит на несколько шагов назад. Выпитый бокал виски даёт о себе знать: смущение выцветает на фоне беспощадного желания показать ему ту сторону себя, которая только-только начинает раскрываться. И какое счастье, думает Сара, что в этой части бара они скрыты от посторонних глаз.

Музыка продолжает играть, и девушка неуверенно проводит ладонями по своим бёдрам, начиная плавно двигаться. Смущение вдруг снова даёт о себе знать, когда она замечает на себе его томный взгляд, и тогда девушка медленно подходит к Аарону, хватая его за шею и не переставая двигаться, мысленно озвучивая каждое своё движение, боясь ошибиться. Мужчина опускает руки на её талию, опускаясь до поясницы, и девушка чувствует тугой узел, стянувшийся внизу живота. Она видела по телевизору подобные танцы, всегда морщила нос и просила маму переключить, а теперь и сама пытается повторить движения тех девиц в чулках, плавясь от ощущения рук Аарона на своём теле. Девушка снова отходит от дракона, полностью сливаясь с музыкой, поворачивается к нему спиной и наклоняется, тряхнув волосами.

А Хилл, черт возьми, на пике своего возбуждения. Он тянет к ней руки, но больше Сара не приближается, она вошла во вкус, она выпустила всё то, что долгое время прятала глубоко в своей душе. И взгляд её томный и затуманенный, и волосы эти, ко лбу прилипшие, и плавные сексуальные движения, и платье, что девушка в танце задирает ненарочно… всё это окончательно срывает ему крышу – как раз в тот момент, когда музыка сменяется какой-то бешеной рок-композицией.

Сара словно просыпается ото сна в этот момент, но даже не успевает отреагировать, когда Хилл поднимается с дивана и вплотную подходит к девушке обхватывая её румяное лицо ладонями и крепко целуя. С такой страстью, что один поцелуй способен до оргазма довести обоих. Сара обмякает в его руках, но он вовремя подхватывает её за талию, целует её в шею, а затем резко берет за руку и уводит ошеломленную девушку в сторону своего кабинета.

Только оказавшись окончательно скрытыми от посторонних глаз, Хилл позволяет себе напасть на Сару, точно изголодавшийся зверь. Она подаётся навстречу и рукам его, и поцелуям, сама желая мужчину не меньше. Прижимая её к поверхности двери и одновременно проворачивая ключ, чтобы их никто не смог побеспокоить, Хилл до крови закусывает её нижнюю губу, с силой сжимает её грудь, пытаясь мысленно дать себе пощёчину, заставить себя оторваться от неё или быть хотя бы немного нежнее с ней, но всё это просто не в его силах, не рядом с этой девчонкой. Он отрывает её от двери и прижимает к стене, тянет за шнурки на этом чертовом платье, и то окончательно спадает с её тела, оставляя девушку в одном нижнем белье. Сара тянет руки, чтобы прикрыть грудь, вдруг чувствуя волну сильнейшего смущения, но дракон перехватывает её запястья и делает шаг назад, любуясь её совершенным телом.

– Ты потрясающая, Сара, – хриплым от возбуждения голосом шепчет он.

Лицо её озаряет широкая улыбка. Она опускает взгляд и тянет к нему руки, обвивая их вокруг шеи мужчины. Хилл снимает с себя куртку и рубашку, впивается в её губы жадным поцелуем, и, не разрывая его, тянется к ремню на своих джинсах.

Где-то на самом дне сознания голос разума отчаянно кричит: «Остановись, она наверняка девственница, с ней по-другому надо, да она девчонка ещё, с ней никак не надо вообще!». Аарон его не слушает. Сара плавится под его прикосновениями, игнорируя поселившийся в душе страх неизвестности, и когда спина её соприкасается с холодной кожей дивана, выдыхает мужчине в губы:

– Я хочу тебя.

Он улыбается, а она испуганно округляет глаза. Это её первое «я тебя хочу», это, вообще, первый раз, когда она лежит в одном нижнем белье под мужчиной. Но Сара ему доверяет, она знает, что он не сделает ей больно и не оставит. А потому она окончательно расслабляется и в удовольствии прикрывает глаза, выгнув спину, когда он опускает чашечки её бюстгальтера, покрывая аккуратную грудь девушки влажными поцелуями. Рука мужчины, тем временем, уже медленно подбирается к её трусикам, отодвигая их в сторону и проникая в девушку одним пальцем.

Она закусывает губу от лёгкой боли, смешанной с наслаждением, и мужчина поднимает на неё довольный взгляд.

– Такая влажная для меня.

– Поцелуй меня, – мгновенно отзывается она, притягивая мужчину к себе за шею.

Аарон не возражает, когда касается своими губами её губ, мгновенно входя во вкус и с каждой секундой делая поцелуй всё более глубоким. Сара вздрагивает, когда чувствует его возбуждение, упирающееся в её бедро, и этот маленький жест заставляет навязчивый голос разума Хилла вновь пробудиться, подавая ему свои осуждающие сигналы. Оторвавшись от её губ, упрямый Аарон решает послушать лишь часть из того, что истошным воплем орёт его совесть.

– Ты ведь умная девочка, Сара? Не расскажешь никому о том, что между нами произойдёт? – язык заплетается от страсти и выпитого алкоголя, но он, игнорируя удивлённый взгляд девушки, продолжает. – Мы ведь с тобой просто развлечемся, ничего серьёзного. А утром обо всем забудем, нас ведь с тобой ничего не связывает, кроме влечения, да?

Оглушенная, пораженная, уничтоженная его словами, Сара резко отстраняется от мужчины, в ошеломлении распахнув глаза. Нет, нет, нет, это не он говорит, это не его слова! Она просто в это не верит, не хочет верить, не хочет слышать, но и находиться рядом с ним, отчего-то, не хочет тоже. Всё её тело мгновенно парализует слабость, вызванная шоком, но Сара всё же находит в себе силы резко отпихнуть от себя Аарона.

Что-то с гулким грохотом в этот момент разбивается в её груди.

========== Глава 16. Драконий хвост ==========

За все семнадцать лет своей безоблачной жизни Саре О’Нил ещё никогда не было по-настоящему больно. Сбитые коленки и счёсанные ладони – результат падения с велосипеда, фраза «извини, но мне нравится Кейси» из уст того самого мальчика, неподаренная кукла на Рождество, несданный зачёт по истории, – все те губительные мелочи, которые, как она думала, делали ей «больно». Малышку Сару оберегали от этого жестокого мира всеми правдами и неправдами: забаррикадировав ребёнка книгами и учебниками, суетливая и строгая мать с самого детства твердила, что жизнь нужно познавать исключительно с печатных страниц, что там и только там она сможет найти ответы на все вопросы. И Сара жила в своём воображаемом лавандовом мире, где нет предателей, криминалов и иждивенцев, а только прекрасные принцы-моралисты с благими намерениями, только светлое будущее и неизменный хэппи-энд. Она верила этим книжкам больше, чем кому-либо, больше, чем своей матери, что, прикрываясь своей псевдопросвещенностью, лишь сбагривала все воспитательные обязанности на несчастную литературу.

И когда реальность вдруг показала девочке свое истинное лицо, обнажив окровавленные клыки, Сара не на шутку перепугалась. Это была не боль. Неверие, только и всего.

Потому что так не бывает. Не может прекрасный принц вдруг стать главным антагонистом истории, не может он взять и разрушить всё то, к чему вёл сюжет той прекрасной сказки, которую Сара создала в своей голове. Это просто невозможно, это противоречит всем канонам! И плевать, что прошлое у принца «так себе», и что всё его существование тайной незримой окутано, и что принц, на самом-то деле, уже в короли годится. На всё плевать. Просто это не тот финал, на который она рассчитывала. Поэтому, может быть, Сара сейчас проснётся, откроет глаза и окажется в своей розовой комнате с плюшевым жирафом и фиалками в разноцветных горшках.

Девушка крепко зажмуривает глаза, – так, что в кромешной тьме уже пляшут ярко-желтые звёздочки, а затем открывает их, встречаясь с недоуменным взглядом Аарона, затянутым поволокой желания.

Всё это не было сном. А он никогда не был принцем.

– Сара?

Его чуть хрипловатый глубокий голос, – кажется, это то, что приводит её в чувства. В остатки чувств. Сара всё ещё держит дракона на расстоянии вытянутой руки, другой прикрывая оголенную грудь. Сейчас как никогда она чувствует себя жалкой, ничтожно маленькой и глупой.

– Ты сказал… ничего серьёзного?

Тряхнув головой, мужчина пытается понять – почему она вдруг стала такой холодной, почему отстраняется и к себе его не подпускает. В голубых глазах её бушует истинный шторм из противоречивых чувств, но все эти волны вдруг разбиваются об острые скалы его слов:

– Я выразился неясно?

Это не прозвучало грубо, но Сара вдруг почувствовала, с каким невероятным усердием он сейчас плюнул ей в душу. Она обводит его лицо, исказившееся гримасой недоумения, ошеломленным взглядом, тихо выдыхает, будто последние ростки жизни покинули её душу, а в следующую секунду небольшое служебное помещение оглушает звонкая пощёчина.

– Ты что творишь, мать твою?! – орёт Аарон, прижимая к пылающей щеке ладонь.

Сара ничего не отвечает и, пользуясь последними секундами его ступора, сгребает свои вещи и подрывается с дивана, наспех натягивая платье. В висках отчаянно бьётся команда: прочь отсюда, и как можно быстрее. Но Хилл встаёт в тот самый момент, когда девушка поднимает с пола упавшую куртку. Резким движением он хватает её за запястье.

– Отпусти меня, – шипит она, чувствуя, как слёзы лихорадочно стекают по её щекам.

Аарон смотрит на неё немигающим взглядом, сжимая челюсти и ни черта не понимая. В какой момент всё пошло не так? И почему перед глазами образ её расплывается, словно протяни он руку, – и девчонка исчезнет?

– Сара, что произошло? Я тебя чем-то обидел? – твёрдо спрашивает он.

– Ты… – голос тонет в безмолвных рыданиях. – Ты меня уничтожил.

Какая-то нечеловеческая сила, обусловленная внутренней яростью на него, на себя и на весь этот мир, позволяет Саре вырывать руку из его мёртвой хватки, метнувшись к выходу.

Дверь едва не слетает с петель.

– Я тебе говорю: она меня минут десять глазами раздевала. Сла-а-аденькая.

– Да чё ты мелешь? Она даже ни разу не повернулась к нам лицом.

– Бурый дело говорит. Ты стал слишком много воображать, Вишня.

– Смотрите-ка, малыш Майкл впервые со мной согласился!

– Это потому, что он хочет тебя трахнуть.

– Ну вы и придурки.

Звонко расхохотавшись, драконы спешат чокнуться пивными бокалами. Хмельной напиток – живительная влага после нескольких бутылок виски, глоток воздуха, вишенка на торте, которая, конечно, обязательно внесёт свою лепту в опьянение этих троих. Но им плевать. Это ведь так весело, – стоять здесь, бесить Грейс и выглядывать свеженьких красоток, которые здесь, вообще-то, не просто так. И когда три изголодавшихся по женскому телу взгляда снова возвращаются к хищным поискам новой жертвы, одна из них вдруг показывается на туманно-пьяном горизонте. Она вылетает из кабинета босса, натягивая на своё худощавое тело кожаную куртку, – это замечает Бурый.

– Эй, это не Сара там?

Вишня с трудом отрывает взгляд от красотки-брюнетки в углу бара, переводя его туда, куда указывает рука Бурого. Расталкивая вальяжную пьянь, она пробирается к выходу, – волосы девчонки спутались, а на щеках сияют мокрые дорожки от слез. Парень напряжённо сглатывает, когда замечает, что в следующую секунду из своего кабинета выбегает Хилл. Аарон оглядывается по сторонам, наспех надевая рубашку, зарывается пальцами в волосы и поднимает взгляд к потолку.

– Я за Сарой, – Вишня в тот же миг становится серьёзным.

Майкл поджимает губы, вглядываясь в грозную фигуру своего босса. Весь его вид то ли о разочарованности, то ли о злости кричит, и нетрудно догадаться, какой раздор мог произойти между этими двумя в его кабинете.

– А я поговорю с Аароном, – Тёрнер похлопывает Вишню по плечу.

В ту же секунду парни разбредаются в разные стороны. Бурый молча наблюдает за развернувшейся неожиданной драмой и, прижав губы к бокалу, сам себе говорит:

– Ну, а я выпью ещё пива.

Музыка бьёт по вискам, привкус горечи на языке и полное невладение ситуацией, – Аарон пьян, но он чётко осознает всю паршивость ситуации. Что-то пошло не так, уверен он, а вот в чём его вина и почему девчонка вдруг сорвалась и с такими громкими словами из кабинета его вылетела – в этом он будет разбираться на трезвую голову, которая завтра, вероятно, будет разрываться от боли. И он стоит, оперевшись о стену и вглядываясь в мелькающие силуэты мимо проходящих девушек, надеясь в каждой из них найти Сару. Нет, она давно сбежала. И желание помчаться за ней сейчас очень тесно переплетается с желанием послать всё к чертям собачьим. Хилл выбирает второе.

– Эй, Аарон!

Кто-то окликает дракона, и он убирает руку с ручки двери, нехотя оборачиваясь. В отражении зелёных глаз Майкла Тёрнера Аарон находит собственное чувство вины. Именно в эту секунду оно и даёт о себе знать, в кулаке своём сжимая остатки его прожженной души.

– Чего тебе?

– Что это было сейчас? – Тёрнер не церемонится, кивая в сторону выхода, где в последний раз промелькнула макушка Вишни.

Проследив за его взглядом, Хилл поджимает губы и тихо чертыхается. Откровенничать сейчас, на пьяную голову, пытаться излить душу какому-то девятнадцатилетке, у которого ещё молоко на губах не обсохло?

Почему бы и нет?

– Входи, – мужчина сухо кивает в сторону своего злосчастного кабинета.

Тошно уже становится от количества всех сумасшедших событий, происходивших в его стенах. Никакие «допросы с пристрастием» связанных на стуле придурков с кляпом во рту не сравнятся с той вакханалией, которую периодически вытворяет эта девчонка. И сколько ещё раз она будет выбегать отсюда в слезах?

Устало потерев шею, Аарон заходит внутрь, бросая беглый взгляд на этот чёртов диван. Кожа его щеки всё ещё помнит эту роковую встречу с её маленькой ладошкой, губы горят от неподаренных поцелуев. Голова начинает кружиться, а от одних только воспоминаний приходит новая волна опьянения. И чёрт его знает: язык его длинный всё испортил или этот дурацкий юношеский максимализм, которому целую колонку в утренней газете вдруг посвятили. Да, Аарон читает газеты. Криминальные хроники, – в надежде не встретить там свое имя.

– Куда она побежала? – сухо фыркает мужчина, рухнув на диван.

Больше всего на свете ему сейчас хочется выпить. Но под рукой у него только сигареты, и уже через пару секунд горький запах табака заполняет небольшое помещение. От аромата её духов не остаётся и следа. Хилл прикрывает глаза.

– К выходу, – Майкл, наконец, садится рядом.

– Одна?

– С ней Вишня.

Волна облегчения омывает напряжённое тело мужчины. Он откидывает голову на спинку дивана и немигающим взглядом смотрит в потолок. На белоснежной поверхности то и дело мелькают кадры минувших событий: её разгоряченное тело, глубокие поцелуи, прикосновения, сбившееся дыхание, ощущение абсолютнейшей эйфории и пика удовольствия об одной только мысли о ней, сладость противоречий, а затем вспышка, слезы и побег. Аарон поворачивает голову в сторону Майкла, молчаливо ожидающего объяснений.

– Прежде, чем ты что-то скажешь, я вставлю свои пять центов, – Тёрнер поднимает два пальца вверх, прерывая ещё не начавшуюся речь босса. – Сара в тебя влюбилась.

И тогда его словно прошибает током. Янтарные глаза наливаются злостью и разочарованием, – на неё, на себя, на Майкла, на весь этот чёртов мир. И будь он сейчас менее пьян, по-другому бы не среагировал. Не впервые в него влюбляется какая-то глупая девчонка. Но это первый раз, когда ему не хочется засмеяться.

– Дерьмо, – он тихо чертыхается и делает пару глубоких затяжек.

Пелена дыма рассеивается, и образ Майкла становится более чётким. Тогда-то Хилл и видит поджатые в досаде губы, и руки, недовольно сложенные на груди. В какой-то момент Тёрнер возомнил себя её старшим братом – это очевидно. Наверное, с тех самых пор, как Аарон приказал ему приглядывать за этой маленькой катастрофой в школе.

– Тогда я в заднице, – продолжает Хилл, тяжело вздыхая. – Я предложил ей поразвлечься. И угораздило же меня такое ляпнуть.

Майкл в удивлении поднимает брови.

– Это раскаяние?

– Это сожаление.

– Воу, – подняв ладони, Тёрнер спешит усмирить пыл своего лидера.

– Чёрт подери. Я выпил. А она горячая, крутится у меня перед носом целыми днями, что мне ещё было делать?

– Вероятно, не быть таким бессердечным мудаком, – бубнит Майкл. – Чёрт, да все в банде знают, что между вами что-то происходит. И все знают, что ей семнадцать. Ты ведь понимаешь, что это наказуемо?

Мужчина сжимает челюсти и кулаки, стараясь проигнорировать пелену ярости, возникшую перед глазами. Какой-то щенок учит его жизни! Хочется разнести весь этот гребаный кабинет к чертям, а диван сжечь, но пока единственное, что сейчас в огне – его душа. Да откуда он знает – что правильно, а что нет? Все эти любовные перипетии – не его профиль, и точно не ему с его очерствевшим сердцем сейчас испытывать судьбу.

– Слушай, я вижу Сару каждый день, – Майкл напряжённо вздыхает и всем телом поворачивается к разбитому чёрт пойми чем мужчине.

Это как учить ходить ребёнка, – пытаться достучаться до него. Все знают историю Аарона, все знают, что послал он эти человеческие чувства куда подальше, а их хилые остатки толстым слоем бетона залил. Но, может быть, благодаря Тёрнеру сквозь вечную мерзлоту его души пробьётся хоть один росток. Будь это чувство вины, сожаление, раскаяние, привязанность – не имеет значения.

– Она дружит с кудрявой девчонкой по имени Кэнди. Они берут самый отвратительный молочный коктейль в кафетерии и садятся за столик у клёна на заднем дворе. Я пару раз слышал, о чем они говорят. О книжках, об уроках, о том, как сегодня на эту кудряшку взглянул ещё один член их банды неудачников – Дерек. С ними никто не общается особо, их не зовут на вечеринки, не подсаживаются за их стол. А ещё у неё есть этот мутный друг – Моринг. И всё у них ванильно и клубнично, никто над ними не издевается и сердце ей никто не разбивает.

Сквозь опьяненный рассудок слова Майкла добираются до Аарона крайне неохотно. Сигарета стлела, и так погано на душе вдруг становится. Дракон зарывается пальцами в волосы.

– И к чему ты мне всё это сейчас говоришь?

– К тому, что ты только что влез в её розовый мир и все её эти чёртовы фиалки с бумажными корабликами из книжных страниц растоптал. Она в тебя влюбилась. А ты послал её к черту.

Дыра в душе разрастается с каждым сказанным словом. Может быть, чувство вины ещё не настолько сильное, но оно уже посылает первые сигналы в виде участившегося дыхания и горького привкуса на кончике языка.

– Что ты пытаешься мне доказать? – Аарон оттягивает пальцами нижнюю губу, смотрит на дверь, а затем выпускает длинный выдох. – Я ни о чем не жалею.

– Не жалеешь о том, что разрушил её мечты?

Последний раз бросив суровый взгляд на Майкла, у которого едва ли не нимб над головой светится, Хилл встаёт с дивана и подходит к столу. Он слишком пьян, чтобы думать и слишком трезв, чтобы послать всё к чертям и забыть. Только и способен он на брошенное через плечо сухое:

– Кто-то должен был это сделать.

***

Продрогший салон автомобиля в очередной раз сотрясает раскат рыданий. Это боль выбирается из своего заточения потоком горьких девичьих слёз. Сара обхватывает себя руками и с силой зажмуривает глаза. Она чувствует себя грязной, использованной, непонятой и ни черта не понимающей. Только сочувственный взгляд небесно-голубых глаз Вишни, поймавшего её на парковке бара, говорит девушке о том, что ей есть, с кем поговорить.

Но плечи по-прежнему содрогаются от уже безмолвных рыданий. Желание вернуться в этот чёртов бар и накостылять Аарону перекликается со всеобъемлющим разочарованием. Вся непознанная за эти годы боль разрастается в её душе с такой силой, что перетерпеть это испытание становится непосильной задачей. И всё это вовсе не потому, что Аарон уничтожил её своими словами.

А потому, что в такие моменты ты и начинаешь понимать свои безобразные чувства к этому человеку.

– Он видит меня только как секс-игрушку, Вишня, – всхлипнув, отвечает Сара. – Я-я… думала, что, может быть, у нас всё будет по-настоящему… и когда он целовал меня, – она нервно сглатывает, убирая руки от лица. – Я была почти уверена в том, что он чувствует то же, что и я. Почему ты понимаешь, что влюбился только тогда, когда этот человек делает тебе больно?

Вишня не знает, что сказать. Но за всей его беззаботностью, этим, порой, раздражающе-детским поведением и пошлыми шутками скрывается нечто глубокое, и парень берет руки девушки в свои, с пониманием заглядывая в её глаза. Он и сам был на месте Аарона когда-то, сам хотел поразвлечься с этой малышкой денёк-другой, только в отличие от босса у Вишни есть душа, и вся она будто магнитом тянется к этой маленькой глупой Саре. А Хиллу плевать. На месте его души давным-давно нет ничего, кроме пепелища. И ей, наверное, нужно это знать.