Текст книги "Warrior (СИ)"
Автор книги: yourwriterellen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Актриса бледнеет. Чувство, словно её загнали в тупик, накрывает Эмму с головой. Но больше она не боится. Бояться – значит признать свою слабость. Вместо этого девушка хмурится и качает головой, прожигая Джину недоуменным взглядом.
– Ты не…
– Замолчи. Сейчас я говорю. Я же обещала, что любой ценой её найду. Ах, а помнишь, как ты собиралась мне помочь в поисках! Так забавно, какой подлой тварью ты оказалась. Мне противно смотреть на тебя. Олицетворяла одиночество всем своим видом, кричала, что нет ничего важнее и прекраснее карьеры, нормальные мужики бежали от тебя, думая, что ты или феминистка, или лесбиянка, даже одного-единственного итальяшку, что не побоялся позвать тебя замуж – продинамила. Но на чужую любовь позарилась!
Горечь слов Джины Эмму не разъедает, оставляя после себя лишь осадок – мерзкий, зловонный осадок. Конечно, у неё есть все причины на то, чтобы так говорить. И ни одной, чтобы так думать.
Собравшись с мыслями, актриса усмехается.
– Любовь? Что ты любовью называешь? Твою слепую веру в идеальные отношения? Попытку исправить, подогнать под свой идеал? Или ты считаешь, что Джефф тебя любил? Что ж, у меня для тебя плохие новости.
– Заткнись! Ты не имеешь права так говорить!
– Ты хотела увидеть в нем свет. А я полюбила его тьму. И знаешь, пусть я поступила как настоящая сука, пусть наша дружба разрушена, а я так по-скотски тебя предала, но ты тоже не из святых. Все твои слова в мой адрес, моменты, когда ты предпочитала свои двухнедельные секс-марафоны тому, чтобы встретится со мной перед отлетом в Европу, когда ты пропадала, когда…
– Всё это просто дерьмо по сравнению с тем, что сделала ты, – выплевывает Джина.
Она отходит от камеры и зарывается рукой в волосы, поднимая взгляд к потолку и стараясь отогнать непрошенные слезы. Они душат и Эмму: блондинка отворачивается и делает несколько прерывистых вздохов в попытках успокоиться. В воздухе повисает напряжение, граничащее с угрозой. Они оборачиваются друг к другу почти одновременно. Лишь два сломленных взгляда горят в полумраке полночного участка.
– Не могу поверить, что ты поступила так со мной… – шепчет брюнетка, стирая со щёк мокрые дорожки от слез. – Я никогда не прощу тебя.
Эмма всхлипывает и поднимает взгляд. Все её тело дрожит, перед глазами проносятся двадцать лет дружбы – неидеальной, с торчащими швами, в лохмотьях, где-то порванной и запятнанной, но проверенной временем и не прошедшей испытание одним мужчиной.
– После всех твоих слов… мне не нужно прощение, – осипшим от боли голосом говорит блондинка.
Джина усмехается, хватает связку ключей со стенда, и, когда в глазах Эммы появляется огонёк надежды, она засовывает их в карман своих брюк. Актриса в удивлении приоткрывает рот.
– Что ты делаешь?
– Посиди пока здесь, а мне надо домой, хорошенько выспаться. Столько работы навалилось. Кстати, ты ведь не думаешь, что будешь счастлива с ним? Ты ведь не настолько наивна, Эмма?
– Собираешься запереть меня здесь навечно, пока Джефф вдруг не прозреет и не полюбит тебя?
Боль, нанесенная Эммой, заставляет Джину поморщиться и направиться прочь из тёмного коридора. Паника бьётся в горле актрисы, и, прильнув к решётке, она кричит ей вдогонку:
– Дейв – твой сообщник? Это он меня сюда заманил своим сообщением, работаете в паре по ликвидации меня и Джеффа?
Джина резко останавливается. Она сжимает челюсти и вздыхает. Ах, Дейв, если бы! Если бы он в полной мере оправдал истинный статус её напарника! Но, казалось, даже если посадить его на электрический стул и попросить во всём сознаться – он не сдаст эту стерву. Все на её стороне. Все её боготворят. Все её выбирают. Но за что, за что?
– Это я отправила сообщение с телефона Дейва, – не оборачиваясь, говорит она. – Я выкрала его телефон, пока он разбирался в архиве. Дежурный впустил тебя по моей просьбе, как и Дэн, который закрыл тебя в камере. Кстати, не заметила, что твоей сумочки с телефоном нигде нет? Зря ты в это ввязалась, подруга. Если ты решила, что это война, то ты проиграла ещё в тот момент, когда позволила себе взглянуть на моего парня. А теперь прости, я валюсь с ног.
Она уходит, оставляя после себя некрепкий шлейф духов и стук каблуков о холодный кафель пустого полицейского участка. У Эммы же не остаётся ничего, кроме пустоты в душе и горького привкуса на кончике языка. Рухнув на промозглую скамейку, она обхватывает себя руками и позволяет себе горько разреветься. От нахлынувшей боли, от жалящих слов, от предательства и одиночества, ставшего её надежным плечом этой холодной ночью, проведённой за решёткой. Она не знает, что будет дальше. Не знает, когда выберётся отсюда. Пока ясно лишь одно:
Джина совершенно слетела с катушек.
***
Просыпаться в одиночестве сегодня утром Джефф не планировал. Как бы он ни любил быть предоставлен самому себе, сегодня разбудившая его тишина отчего-то не казалась мужчине комфортной. В душе клокотало волнение, а затем смешивалось с плохим предчувствием, заставляя его расположение духа упасть до отметки минус. Не увидев Эмму сегодня утром рядом, он в первую очередь проверил свой телефон. И пусть сообщение от неё гласило, что она решила уйти от него пораньше на какие-то мега-важные пробы, Джефф все равно находил это странным. Ещё вчера они договорились вместе поехать в участок, а сегодня она ни свет, ни заря упорхнула на пробы? Да и какие пробы, если оба кастинга она прошла успешно и теперь ждала ответ от режиссёра?
Это заставило капитана набрать её номер, чтобы убедиться, что все в порядке. Дважды она не взяла трубку. На третий раз он, с трудом поменяв повязку на саднящей и горящей ране, схватил ключи от машины и поехал к её дому. Что-то просто не позволяло ему дождаться её звонка и со спокойной душой отправиться на работу.
В квартире её не оказалось. По крайней мере, дверь ему никто не открыл. Закравшаяся тревога в душе разрасталась бушующим пламенем, и, решив разобраться во всем в участке, капитан завёл мотор и поехал на Роузвуд авеню.
Дейв, как обычно, сидел на ступеньках – курил и думал о чем-то своём, уставившись на слишком безжизненную для восьми утра улицу. Он только приехал: бессонница мучила его всю ночь, кофейня, где он обычно брал свой эспрессо, закрылась на ремонт, телефон был где-то безбожно посеян. Все складывалось крайне паршиво в это утро. Джефф как раз выходил с парковки, задумчиво жуя губы и ища сигареты по карманам, когда увидел своего детектива. Ларсон мгновенно подскочил со ступенек, спускаясь и пожимая капитану руку.
– Доброе утро, – хмуро отвечает Дейв, обеспокоенным взглядом обводя поникшее лицо Джеффа. – Вы рано. Больничный же…
– Плевать, – придерживаясь за бок, он морщится от боли и поднимается по ступенькам. – Работа ждать не будет. Что у нас на повестке дня?
– Герой всех наших бед, тот чёртов дилер Брайтс, ещё в бегах, но мы работаем над этим. Дело с Хакни закрыто, приехал адвокат Гомез и ждёт вас, Дэрил просила зайти вас в отдел кадров, в криминалистике какая-то чертовщина с отчётами, – тараторит Дейв.
Джефф сосредоточенно слушает и кивает, думая над тем, какое дерьмо начать разгребать сначала. Всё вернулось в прежнее русло, что не может его не радовать, вот только мысль о пропавшей Эмме выводит его из душевного равновесия. Он вдруг останавливается и оборачивается к Дейву, неловко потирая шею.
– Ты случайно не знаешь, где Эмма?
Опешивший детектив в удивлении поднимает брови.
– Э-э, с чего бы мне…
– Я знаю, что вы общаетесь, – Джефф закатывает глаза. – Просто она оставила странное сообщение сегодня утром и как сквозь землю провалилась.
Дейв хмурится, вспоминая свой последний с Эммой разговор и её опасения насчёт Джины. Так или иначе, о худшем он старается не думать, ссылаясь на самую логичную версию:
– Может, она в студии?
– Надеюсь, что так.
Сомнение грызёт изнутри обоих мужчин. Они недолго испепеляют друг друга хмурыми задумчивыми взглядами, после чего Джефф качает головой и направляется в коридор, через камеры ведущий в отдел криминалистики.
– Вы к Бенсону? – вдогонку кричит Дейв. – Я с вами.
В плохо освещенном коридоре их встречает насторожившая обоих тишина. Джефф и Дейв переглядываются, после чего капитан пожимает плечами и устремляет взгляд в сторону камер.
– Хоть глаз выколи, – тихо говорит он, проходя мимо первой из них.
Дейв уже собирается ответить, когда его прерывает знакомый женский голос, доносящийся из второй камеры неподалёку.
– Эй, здесь есть кто-нибудь?
Они переглядываются и мгновенно подрываются с места, устремившись вглубь тёмного коридора. Эмма стоит, прижавшись к металлическим прутьям, в слезах, с покусанными губами, и копы просто не могут поверить своим глазам.
– Эмма? – Дейв нервно сглатывает, щурясь и вглядываясь в силуэт девушки, застывшей в полумраке.
Глаза Джеффа наливаются кровью. Он подлетает к решётке, уставившись на зарёванную девушку. Её плечи подрагивают в немом плаче – ночь, проведённая в холодной камере наложила свой отпечаток, но теперь она просто не может передать свое счастье, увидев двух таких важных и нужных ей людей, самых нужных в этот момент.
– Какого черта? Кто это сделал?
– Я-я… выпустите меня отсюда, – надломленным от продолжительных рыданий голосом говорит она.
Дейв, заметивший в оцепенении, не может даже пошевелить ногами, пока Джефф ищет ключи от камер на стенде, в ужасе осознавая, что там их попросту нет.
– Ларсон, иди к Бобу за запасными ключами, – голос капитана вырывает детектива из ступора, и он, кивнув Джеффу и подарив Эмме сочувственный взгляд, уже мчит к дежурному. – Эм, только без паники, хорошо? Скажи мне, как ты здесь оказалась?
Он протягивает ей руку между прутьями, и девушка мгновенно сжимает её, понемногу успокаиваясь. Тот страх, что она пережила, находясь здесь, начинает отступать, уступая место радости от скорейшего освобождения. Не совладав с эмоциями, она вдруг поднимается на носочки, через просвет между прутьями обвивая шею капитана руками и наклоняя его к себе. Он не медлит ни секунды, прежде чем обрушиться на её губы нетерпеливым поцелуем. Тепло его близости мгновенно согревает девушку, заставляет кровь вновь бежать по венам. И когда он отстраняется, Эмма действительно убеждается в том, что теперь она в безопасности.
– Эм, ты должна мне сказать.
Зелёно-голубые глаза прожигают девушку ожиданием. Она поджимает губы и тихо, не глядя ему в глаза, отвечает:
– Я… я оказалась здесь случайно. Один из твоих копов слетел с катушек, узнал меня на улице, а когда мы повздорили, он запер меня здесь. Наверное, хотел чем-то отомстить тебе или… Джине.
Мужчина сжимает челюсти. Она может увидеть, как играют жевалки на его скулах, как раздуваются его ноздри, но Эмма ничего не может с собой поделать. Бдительность капитана сейчас усыплена, и солгать – лучший вариант. Несмотря ни на что, она поступила с Джиной подло. А Джина поступила подло с ней. Но опускаться до неё, усугублять, снова плавать в этом дерьме Эмма не намерена. Она думала об этом всю ночь. Пусть лучше сбросит всю вину на этого чёртова Дэна, он этого заслуживает, – мерзкий тип. Иначе бы Джефф не оставил Джину в живых, он уволил бы её, уничтожил, растоптал. А ей и без того дерьмово. Она сломлена и без того. И причина тому – Эмма.
– Подожди, когда это произошло? Ты только утром писала мне, что ушла на пробы.
Она в удивлении приоткрывает рот. Так вот, что имела в виду Джина, говоря про её сумку. Значит, она основательно подготовилась к тому, чтобы отомстить. Актриса отпускает и это. Она прочищает горло и готовится выдать новую ложь:
– Да, да, утром… я здесь всего пару часов.
– Пусть пишет завещание, – выплевывает Джефф. – Ты можешь его описать?
Эмма кивает, и в ту же минуту в коридоре появляется Дейв с запасными ключами. Он открывает дверь, и актриса сразу же ныряет в тёплые и безопасные объятия своего капитана, зарываясь носом в его рубашку и вдыхая любимый запах. Ларсон отводит взгляд, чувствуя, как что-то неприятное разгорается в душе, сдавливает грудную клетку и лишает рассудка. Когда Эмма и Джефф отстраняются друг от друга, капитан оборачивается к Дейву.
– Ты можешь себе представить? Какой-то ублюдок из наших закрыл её здесь. У меня уже кулаки чешутся. Ты со мной?
Дейв переводит на Эмму недоверчивый взгляд. Что это ещё за бред? Какому идиоту понадобится такое делать? И зачем, какой мотив? Мужчина потирает подбородок, погрузившись в раздумья, а затем его вдруг осеняет. Странное поведение Джины накануне вечером, его пропавший телефон, идиотское оправдание Эммы – все это наводит Дейва на мысль о том, что этим «ублюдком из наших» является одна их общая знакомая. Общая знакомая, решившая отомстить.
И умоляющий взгляд актрисы, направленный в его сторону, только подтверждает догадки детектива.
Комментарий к Глава 20.
спасибо вам, что вы со мной!! ❤️бесконечно люблю каждого из вас и очень жду вашего мнения! 💕💕💕
========== Глава 21. ==========
«ДОРОГИ»
Тонкие женские пальцы, заледеневшие от мрака заточения, со всей надеждой и любовью цепляются за сильное плечо её капитана. В этом мимолетном прикосновении, – но при всём сильном и хватком, – столько просьбы и мольбы, что на долю секунды он теряет равновесие, растворяясь в плену голубых глаз. Вся злость рассеивается по холодным стенам кабинета, мышцы расслабляются под её прикосновением, и Джефф уступает самому себе, позволяя Эмме обвить его шею руками, уткнуться ледяным носом в её изгиб, вдохнуть любимый запах и вымученно улыбнуться. Они стоят, обнявшись, посреди его кабинета – слегка нелепо, чуть отстранившись друг от друга, чтобы не повредить его рану, – но по-прежнему несоизмеримо близко, эмоционально близко.
– Я не хочу оставлять тебя одну, но мне нужно найти этого ублюдка сейчас же, иначе я к чертям разнесу весь участок, – он шепчет в её волосы, перебирая пшеничные кудри и немигающим взглядом прожигая стену перед собой.
Она безучастно кивает. Жаль ли ей этого копа, что пошёл у Джины на поводу и закрыл Эмму? Нисколько! Пусть получат по заслугам все, кто так или иначе принимал участие в её играх! Пусть! Ей не жаль!
– Хорошо, – Эмма обхватывает себя руками и отстраняется, садясь на диван.
– Меня не будет две минуты. Порядок?
– Да. Да, я подожду.
Когда Джефф уходит, в своей неизменной привычке хлопая дверью, Эмма непроизвольно вздрагивает. Через несколько одиноких минут тёмная дымка и дрожь от ночи, проведённой за решёткой, рассеиваются, и к ней возвращается способность мыслить и чувствовать.
Ещё спустя пару мгновений она позволяет бесконечному строю вопросов проникнуть в её рассеянное сознание.
Что, если этот Дэн (а, кажется, именно так он назвался Эмме однажды) под страхом увольнения расскажет Джеффу правду? Вся непродуманность её обмана, кажется, лежит на поверхности, и Эмма встаёт с дивана и осторожно подходит к двери, приоткрывая её и заглядывая в настоящий полицейский улей. Среди мелькающих по офису фуражек разглядеть одну знакомую макушку оказывается достаточно сложно, и цепкий взгляд блондинки мгновенно падает на знакомую фигуру Дейва. Он стоит в дальнем углу офиса, разбирая какие-то бумаги вместе с другим детективом, когда ловит её заинтересованный взгляд. Эмма отвечает ему вялой, вымученной улыбкой, и Ларсон делает шаг, один маленький шаг по направлению к ней, как вмиг перед девушкой вырисовывается внушительная фигура капитана Джеффа. Внезапности ему не занимать. Внимание актрисы мгновенно переключается на любимого, а Дейв так и остаётся стоять на полушаге. Он с какой-то неизвестной прежде досадой наблюдает за тем, как капитан берет девушку за руку и заводит обратно в свой кабинет. Дейв досадливо поджимает губы.
– Можешь представить? Этот сморчок недоделанный возымел наглость попросить у меня характеристику! – Джефф рвёт и мечет, измеряя кабинет широкими нервными шагами. – Всё, что ему светит – оттирать полицейские сортиры, упырь.
Эмма подаётся за ним, осторожно касаясь крепкого мужского плеча, отчего мужчина вздрагивает, и, поумерив свой пыл, останавливается.
– Он… ничего больше не сказал?
– Не думаю, что он мог что-то сказать с выбитыми зубами!
– О, боже. Ты серьёзно ударил его?
– Эмма, – Джефф подходит к девушке вплотную и берет её дрожащие ледяные ладони в свои. – Когда я спросил, какого черта он это сделал, этот ублюдок ответил, что очень сожалеет о неудавшейся возможности тебя трахнуть прямо в этой камере, как и планировал. Ведь ключи со стенда куда-то исчезли. Набрался смелости, уебок, вероятно думая, что если прежде мы с тобой в участке собачились, то я и сейчас его шуточку оценю. Дешёвое отребье.
Сердце Эммы глухо пропускает удар. Глаза стекленеют, и она с силой сжимает его ладони, не веря своим ушам. Этот ублюдок заслуживал худших пыток! И он был заодно с Джиной! Но он не сдал её, почему? Неужели она ему угрожала? Эмма погрязла в вопросах, как в зыбучих песках, совсем не замечая, как рядом с ней, распаляясь безумной яростью, горит Джефф.
Она не была олицетворением нежности, не обладала даром исцеления и вовсе не знала, как подступиться к человеку, чтобы успокоить, чтобы заставить сменить гнев на милость, в конце концов, она и сама превращалась в живое воплощение зла в критические моменты. Однако в эту же секунду девушка машинально развернула огнедышащего капитана к себе, обхватила маленькими ладонями его щетинистое лицо и прильнула к любимым губам. Этот поцелуй не был поцелуем страсти и любви, хотя последней, конечно, имелось место в этом крепком союзе двух душ. Она целовала, успокаивая, целовала так, чтобы отступила злость, чтобы отчаяние не застилало ему глаза. А он поддавался ласкам, опуская руки на её талию, требовательно сжимая её и сминая её губы.
– Ты не можешь себе представить, как я испугался, увидев тебя в этом тёмном коридоре, – сбивчиво шепчет он и снова целует. – Это я во всем виноват. Я должен тебя защищать.
Она мычит сквозь поцелуй, отстраняется и едва заметно качает головой.
– Я знала, что ты вытащишь меня оттуда. Я ждала тебя. Здесь нет твоей вины.
Рука, крепко сжимающая её тонкую талию, вдруг тянется к двери, проворачивая ключ в замочной скважине. Лёгкая улыбка трогает пылающее страстью лицо девушки, она притягивает Джеффа ближе к себе и снова целует. Словно в танце, ведомые какой-то одним им знакомой музыкой, они подходят к дивану напротив рабочего стола, опускаясь на него и не разрывая поцелуй. Джефф нависает над ней: лишённые нежности поцелуи опускаются на такую желанную шею, оставляя после себя лёгкие укусы и перебираясь на выпирающие ключицы. Зарываясь пальцами в его волосы, Эмма тихо стонет, закатывает глаза в удовольствии и бесконечно желает большего. Она знает: Джефф может дать ей все на свете, просто находясь рядом.
Когда одних поцелуев становится недостаточно, капитан переходит к решительным действиям. Грубые и ловкие мужские пальцы мгновенно справляются с податливыми пуговицами её рубашки, отброшенной в сторону, куда летит и бюстгальтер, и, в конце концов, всё, что удерживало двоих друг от друга. Не беспокоит ни какой-то назойливый адвокатишка, что уже час ждёт, когда Джефф снизойдет до него, ни тревога Эммы по поводу Джины – все вдруг растворяется в один момент, в тот самый момент, когда резким и жадным движением капитан врывается в девушку, всю её заполняя собой. Она до крови закусывает губу, прекрасно помня об акустике в его кабинете, цепляется руками за кожу дивана, а затем за его кожу – матовую, разгоряченную, так крышесносяще пахнущую.
– Надеюсь, ты успокоился, – задыхаясь от толчков, от получаемого удовольствия, сбивчиво бормочет Эмма и обвивает ногами его талию, желая продлить этот миг, желая, чтобы он был глубже, чтобы целиком и полностью с ней слился.
Он отвечает ей улыбкой, убирая со лба девушки белокурую прядь. Их губы сливаются в жарком поцелуе, когда он, оторвавшись от сладкой пытки, усмехающимся эхом шепчет:
– Надеюсь, ты успокоилась.
Растворяясь друг в друге, они теряли счёт времени. Эмма никогда прежде не чувствовала себя такой защищённой и такой любимой, Джефф никогда прежде не думал, что если хоть на дюйм отступить от привычного уклада и правил – можно оказаться таким счастливым. Ощущение лучшей девушки в его руках – как трофей, но он искренне не понимал, за что ему, последнему ублюдку, досталась такая удача?
Уже позже, стараясь перевести дух в объятиях друг друга на этом маленьком диванчике, в их маленькой вселенной, капитан позволил мыслям снова охватить его голову. Работа была, и она была так же важна, как эта маленькая белокурая женщина, прижавшаяся к его груди.
– Эм, – тихо говорит он, наматывая её кудрявую прядь на свой палец. – Я всё думаю об этой ситуации с Дэном.
Он думает, что ему показалось то, как сильно в этот момент напряглось хрупкое тело рядом с ним. Эмма нервно сглатывает и поднимает на него свои чистые голубые глаза, не говоря ни слова.
– Мне в голову никак не приходит логичный мотив. То есть, если он на самом деле руководствовался своими ублюдскими мыслями, зачем закрывать тебя на ночь? И ещё… со стенда пропали ключи именно от той камеры, где находилась ты.
С каждым сказанным капитаном словом сердце девушки пропускало удар. Она то хмурилась, то виновато опускала взгляд, то задумчиво кусала губу. Разгоряченный Джефф и вовсе не планировал останавливаться.
– Если он встретил тебя в Голливуде… что он мог делать там? В такую рань. Возможно ли, что этот пришибленный выслеживал тебя?
– Я… я не знаю, – отчаянно шепчет она, сжимаясь в страхе.
Джефф вдруг слегка отстраняется, хмурым взглядом обводя её напуганное лицо. Ложь Эммы висит на волоске, а ведь это целиком и полностью её вина! Какая же из неё, черт подери, актриса?
– Скажи, Эм, ты ведь ещё не говорила с Джиной?
Она нервно сглатывает. В горле пересыхает, образ мужчины перед ней становится расплывчатым. Эмма теребит край надетой не так давно рубашки и не может поднять на него взгляд. Кто бы мог подумать, что все эти жертвы ради безопасности чёртовой Джины?
– Нет. Когда бы я успела? Мы только вчера обсуждали с тобой это.
– Да, просто, как ни странно, увидев тебя в этой камере, я сразу подумал о ней. Насколько версия о том, что это Джина подговорила Дэна закрыть тебя, безумна?
Кажется, вопрос его повисает в воздухе. Он незримо давит на черепную коробку Эммы, ей хочется спрятаться, хочется навсегда сбежать от этого пронзающего насквозь взгляда. Только бы не лгать, только бы не идти на это ради той, кто поистине этого не заслуживает. Но она не может иначе. Слишком много боли причинено, слишком много слез пролито.
Хватит.
Она натягивает улыбку и проводит ладонью по щетине капитана, с заботой глядя в его глаза, только бы вновь усыпить бдительность мужчины.
– Совершенно безумна.
Джефф мгновенно отводит взгляд, выражая несогласие. Момент устоявшейся уютной тишины портить совсем не хочется, он так краток, ведь еще каких-то десять минут, и его рабочий день полноправно вступит в силу. Чувствуя перемену в его настроении, Эмма прижимается к нему всем телом, но капитан сурово молчит. Молчит, пока душа его яростно скрежещет нарастающей угрозой: «И если Джина на самом деле к этому причастна – она не жилец».
***
Как только дверь в кабинет капитана открывается, внутрь яростно влетает распаленный злостью адвокат Уэсли. Эмма хватает со стула свою сумку, принесенную Джеффом, и поджимает губы, пытаясь скрыть улыбку.
– Вы поразительно некомпетентны, мистер Баттс! Я ждал вас больше полутора часов! По-вашему, это какая-то шутка?
Джефф закатывает глаза и безучастно кивает ему в сторону стула. Долговязый блондин в очках занимает свое место и нервно дёргает ногой, пока капитан подводит девушку к двери.
– Мисс Холл, вас точно не нужно подвезти? – нарочито вежливо говорит он.
Блондинка улыбается и незаметно сжимает его ладонь.
– Все хорошо, я позвонила Райкеру. Спасибо, мистер Баттс.
– Всегда к вашим услугам. Увидимся завтра? Думаю, я останусь здесь на ночь.
– Возможно, я загляну к тебе вечером.
Под раздраженный вздох адвоката, Эмма, наконец, покидает его кабинет. Последнее, что девушка слышит прежде, чем дверь его угрожающе хлопает: «Ты что, блядь, принц Вселенной? Подождешь! А сейчас мне нужен кофе». Девушка улыбается самой себе. В такого Джеффа она влюбилась.
Так и оставшись стоять посреди офиса, она не решается пройти дальше. Вовсе не из-за страха пересечься с Джиной, – наоборот, – от желания её увидеть! Хочется облачиться в стерву, вернуться в прежнее состояние, найти её и пригрозить, унизить, во всех красках описать, как её любимый капитан спасал девушку из этого жуткого заточения. Этим Эмма и руководствуется, когда вместо выхода гордо плывет в сторону кабинетов детективов. Вероятность того, что Джина не взяла выходной сегодня, ничтожно мала, но актриса уверенно следует в тёмный коридор с серебристыми табличками.
Эмма скажет всё, что о ней думает.
– Не сегодня, – девушка раздражённо выдыхает, когда ручка двери кабинета ей не поддаётся.
Она уже собирается направиться обратно к выходу, когда вдруг слышит знакомый голос из кабинета с приоткрытой дверью с табличкой «детектив Д. Ларсон». Эмма позволяет себе остановиться лишь на секунду, прислушиваясь.
– Послушай, мне кажется, ты говоришь на эмоциях! Откуда вообще это взялось, а? Почему я узнаю об этом только сейчас? Я что, не заслуживаю быть предупрежденным?
Голос Дейва полон отчаяния, и это заставляет сердце Эммы болезненно сжаться. Она ни за что не стала бы подслушивать, но вдруг невольно стала заложницей собственного любопытства. О чём он говорит, отчего так сломлен? Ноги её словно приросли к полу.
– Что значит «не была уверена»? Ты должна говорить мне о каждом своём решении, в конце концов, Льюис и мой сын тоже. Нет, Джуди, я не на взводе! Как это бросаешь трубку? Джуди? Джуди, черт тебя подери!
За сорванным полукриком следует какой-то грохот, заставляя Эмму мгновенно подорваться с места и метнуться прямиком в его кабинет. Она замирает у самой двери, в удивлении уставившись на Дейва, что возвышался посреди настоящего хаоса из валяющихся на полу папок, рамок, ручек и прочего хлама. Детектив мгновенно переводит отчаянный взгляд покрасневших глаз в сторону ошеломленной блондинки.
– Что произошло? Я услышала грохот…
Дейв присаживается на корточки и берет в руку рамку, с улыбкой проводя ладонью по фотографии. Отсюда Эмме ни черта не видно, и она может лишь догадываться, что на ней изображён его сын.
– Дейв? – она взывает мужчину из транса.
Серые, как небо в бездождливый, но облачный день глаза мгновенно находят её обеспокоенное лицо. Ларсон поднимается, ставит рамку на стол и подходит к девушке.
– Все в порядке, – мягкая улыбка возвращается на свое законное место.
– Ты можешь мне рассказать.
Сама того не замечая, Эмма осторожно касается его плеча, отчего Дейв невольно вздрагивает. Реакция его тела на это простое, лишённое чувств, прикосновение ему чужда, и детектив хмурится, делая шаг назад. Голубые глаза актрисы прожигают его насквозь, выворачивают его душу, словно под микроскопом рассматривая каждый рубец, каждую кровоточащую рану. Наконец, он вздыхает, проводит ладонью по голове и говорит:
– Джуди. Они с Льюисом переезжают в Нью-Йорк. Навсегда.
«Так вот, о чем он ругался по телефону», – думает Эмма и заходит в кабинет. Вероятно, Джуди – его бывшая жена, та самая, с которой они расстались в хороших отношениях.
– И с этим нельзя ничего сделать?
– Я не стал бы в любом случае, – он фыркает и садится в свое кресло, обхватив голову руками. – Чёрт, Льюис – смысл моей жизни. Как я буду здесь без него? Что я буду делать?
Она ничего не отвечает, подходя к его креслу и присаживаясь перед ним на корточки, заботливо устроив свою ладонь на его колене. Взгляд её голубых глаз полон сострадания, и пусть она не понимает его чувств, пусть не знает, что такое невозможность видеться со своим ребёнком, но это не отменяет того факта, что ей искренне жаль. Дейв отличный друг и наверняка замечательный отец. Он заслуживает того, чтобы быть рядом со своим сыном.
– Прошу тебя, не огорчайся. Что, если это ещё не окончательное решение?
Дейв смотрит на Эмму так, словно видит её впервые. Отъявленная стерва, головная боль для многих и просто одна из представительниц голливудской богемы сейчас сидит перед ним на корточках и успокаивающе гладит его колено. У мужчины пересыхает в горле, мутнеет в глазах, и все, что он может видеть, – эту ободряющую улыбку, этот жест дружбы и жест заботы в момент отчаяния. Его боль не стихает, но она притупляется под этим прямым взглядом. А потому он накрывает её ладонь своей и благодарно улыбается.
– По крайней мере, она звучала решительно, – грустно усмехнувшись, отвечает Дейв. – Джуд нашла работу в издательстве, о котором мечтала. Рядом отличная школа для Льюиса. Я могу её понять.
– Но что будешь делать ты?
– Что мне делать? Я всегда хотел свалить из этого ада. Отличная возможность, полиция Нью-Йорка нуждается в таком неотразимом детективе, – Дейв подмигивает Эмме и выпрямляется, поймав её повеселевший взгляд. – Ладно, это все шутки. Но я должен быть там, должен видеть, как растёт мой сын. Я люблю его больше жизни, Эмма. Я не хочу, чтобы он говорил обо мне, как о «старике, что приезжает раз в год под Рождество и дарит мне чёртовы ненужные подарки», как вспоминал о своём отце я.
Мысль о том, что Дейв действительно вскоре может уехать, пугает и нисколько не радует Эмму. Пусть у них и не было достаточно времени, чтобы стать близкими друзьями, она знала – ещё один надёжный человек в её окружении никогда не будет лишним. Ларсону не нравилась работа в Голливуде, он мечтал о большем, он любит своего сына, так что у этого мужчины есть все шансы на то, чтобы уехать. Она понимает и принимает это, а потому кивает, поджимая губы и поднимаясь на ноги. Дейв встаёт следом.
– Это хорошее решение, – говорит она с нескрываемой досадой в голосе. – Ты должен видеть, как растёт твой сын и расти сам.
Он благодарно кивает, не зная, куда деть свои руки. Как мальчишка. И она – словно девочка из соседнего дома, продающая лимонад и задирающая его в школе. Чувства такие невинные и нетронутые, не позволяющие даже в себя вдаваться, копаться глубже, ведь он знает, что за этой невесомой лёгкой вуалью симпатии скрывается что-то сильное и сокрушающее, что-то, что может его убить. А потому Дейв позволяет себе лишь обнять её, шепча в волосы слова благодарности.
– Ты пришла очень вовремя, колибри. Иначе бы я разнес здесь все к чертям собачьим.
– Увы, – она отстраняется с улыбкой и окидывает взглядом его кабинет. – Крушить рабочие места – моя обязанность.
Они прощаются недолго. Эмма берет с Дейва обещание, что он обязательно расскажет ей о своём решении касаемо Нью-Йорка, а сам Дейв, словно вспомнив о чем-то важном, отвечает, что им в любом случае придётся поговорить. Девушка уходит от него со смешанными чувствами: ей искренне жаль Ларсона, она устала от сумасшедшей ночи в участке, ей уже не терпится провести время с Джеффом и высказать все Джине. Возвращаться в привычное одиночество кажется ей единственно-правильным вариантом, но в последний момент Эмма передумывает, называя Райкеру адрес мастерской Карен.
