Текст книги "Warrior (СИ)"
Автор книги: yourwriterellen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Как он чувствует себя? Как долго будет поправляться? Девушка не находит себе места. Она чувствует на себе пристальные взгляды его друзей, и когда эмоции вкупе с переживаниями немного утихают, на смену этому приходит здравый смысл.
Когда Джина и Дейв выйдут от него, Эмма не сможет просто так взять, и перед глазами Скотт войти в палату к Джеффу. Это будет расцениваться как признание, которое если и случится, то точно не здесь, не сейчас и не при таких обстоятельствах. К тому же, сейчас к нему наверняка пустят только его друзей, а Эмма, та, кто переживала больше всех и переживает до сих пор, останется за бортом.
Но что ей делать?
Эмма смотрит на окна его палаты, завешанные жалюзи, а затем переводит взгляд на его лечащего врача, что о чем-то говорит с другом Джеффа. И тогда в голову блондинки приходит мысль.
Включив всё своё актёрское обаяние и неподдельный шарм, Эмма достаёт зеркало, поправляет макияж, причёску, встаёт со своего стула и уверенной походкой, сопровождаемой голодными взглядами копов, следует к доку. К счастью, зрение её не подводит, и она сразу замечает фамилию на бейджике – мистер Коуэлл. Солидный мужчина лет сорока. У неё точно есть то, что ему нужно.
– Кхм, здравствуйте, – Эмма становится позади него, невинно улыбаясь и поправляя волосы.
Док оборачивается к ней, сразу же пробегая оценивающим взглядом по её точёной фигурке. Девушка ухмыляется, но снова возвращает непорочность в свой острый взгляд.
– Чем-то могу помочь?
– Мы можем… поговорить наедине?
Он хмурится, оценивая ситуацию, но затем кивает в сторону коридора, ведущего к лестнице запасного выхода. Стуча по белоснежному кафелю каблуками, Эмма чувствует себя уверенно, и она нисколько не сомневается в том, что план её не провальный. Они останавливаются у дверей, и девушка широко улыбается, поймав его вопросительный взгляд.
– Мистер Коуэлл, вам очень идёт этот галстук.
Мужчина недоуменно опускает взгляд, а затем смотрит на Эмму, растерявшись.
– Спасибо. Жена выбирала.
Девушка сглатывает слюну и держит улыбку. Улыбайся, Эмма, улыбайся и импровизируй.
– Ваша жена молодец, сделала вам подарок, – лепечет она. – Сделайте ей тоже. Она будет рада.
Док хмурится, абсолютно загнанный в тупик, до тех пор, пока не натыкается взглядом на её маленькую ручку, что уже забирается в карман своей сумки. Она достаёт оттуда все купюры, что у неё есть, и Коуэлл усмехается, наконец, поняв её мотив. Девушка с невинной улыбкой протягивает ему деньги. Док оглядывается по сторонам и быстро забирает их из рук Эммы прямиком в карман халата.
– Что от меня требуется?
– С вами приятно иметь дело. Вы должны сейчас пойти в палату капитана Джеффа и сказать, что часы посещения закончились. Для всех. И для друзей, и для девушки. Что ему нужен отдых и покой, даже если пациент будет отрицать, а он будет.
Не задавая лишних вопросов, док лишь кивает, и, не сказав больше ни слова, удаляется прямиком в его палату. Эмма чувствует себя победительницей, коварно улыбается своему отражению в окне и ждёт, когда все, наконец, оставят Джеффа. Проходит ещё примерно двадцать минут, когда она решается набрать номер Дейва.
– Вы ушли?
– Кто мы? И куда ты, черт возьми, пропала?
– Дейв, я ещё в больнице, – радостно верещит Эмма. – Я дала доку взятку, чтобы он вас выпроводил, и я смогла побыть наедине с Джеффом.
По ту сторону динамика слышится мужской смех. Девушка прикусывает губу, едва сдерживая улыбку.
– А я знал, что ты ведьма! И ты не думаешь, что говорить копу о взятке – не совсем целесообразно?
– Мне плевать, – блондинка вздыхает. – Все ушли, да?
– Джина рвала и метала.
– Я уделала её.
– Свою лучшую подругу?
– Я отключаюсь! – Эмма нажимает на отбой и бросает телефон в сумку.
Она не замечает, как стремительно мчит в его палату, как уже оказывается напротив двери, не медля ни секунды прежде, чем её открыть.
– Я должен был догадаться, – хриплый голос Джеффа заставляет сотни бабочек ожить в истерзанной душе девушки.
Перевязанный, он лежит, уставившись на девушку с иронией и чем-то ещё во взгляде, что Эмма не хочет и не будет расшифровывать. Она облегчённо вздыхает и подбегает к нему, обхватывая щетинистое лицо капитана ладонями и целуя его в губы. Немыслимое ощущение близости с ним после всей произошедшей катастрофы даёт ей жизнь, это как глоток кислорода, и девушка отстраняется, уставившись на мужчину с любовью.
– Это я всех выгнала, – честно отвечает она.
Джефф усмехается, мгновенно поморщившись от боли. Она с ужасом смотрит на пятно крови на повязке под его ребром, а затем переводит взгляд на Джеффа.
– Прости меня за это утро. Между нами с Дейвом ничего нет и никогда не было, то, что наговорила Джина…
– Эм, – одними губами говорит он, а затем вздыхает. – Хватит мельтешить, голова трещит.
– Прости, – девушка улыбается и присаживается на край кровати, касаясь ладонью его щеки. – Но ты должен знать.
Он улыбается, кажется, даже это действие даётся мужчине с трудом. Эмма не может передать размер своего счастья, ведь это действительно невероятно для неё – видеть, что с ним всё в порядке, быть рядом с ним, послать всех к черту во всех смыслах. Они выберутся из всего дерьма теперь только вместе.
И если это война… Эмма станет лучшим воином из всех. Больше никаких мирных переговоров. Только наступление, только боевые действия и кровавый исход.
– Я знаю, – хрипит он.
Во взгляде его нет ненависти, нет той боли, с которой он ушёл от неё утром. В нём тепло, в нём то, чего прежде никогда не было.
– Я знаю всё, Эмма. Когда Джина вышла, Дейв рассказал мне. И про то, как ты пережила новость об этом чёртовом ранении. И что была здесь всё время, ждала, плакала, ругалась. Он рассказал мне, что между вами ничего нет. Твою мать, а я ведь хотел пристрелить Дейва по-тихому, как только выпишусь.
Комментарий к Глава 17.
Кажется, у нашей четвёрки наступают жаркие деньки :)
Спасибо за вашу поддержку, я безумно люблю вас и очень надеюсь узнать ваше мнение ❤️❤️❤️
P. S. Заранее простите за опечатки, исправлю по мере возможности! ❤️
========== Глава 18. ==========
«ПЕРЕД БОЕМ»
– Сумасшедший. Даже получив пулю под ребро, продолжаешь работать.
Недовольный голос Джины каким-то неистовым треском разрезает угнетающую тишину больницы. Джефф курит в приоткрытое окно, немигающим взглядом уставившись в туманный однотипный пейзаж Даунтауна. И только грохот папок, упавших на тумбу, заставляет его обернуться.
Джина прожигает его взглядом, полным волнительного ожидания. Плохое предчувствие на кончике языка, его потухший взгляд и накаленная обстановка в палате – всё кричит о том, что выйдет она отсюда как минимум в истерике.
Джефф благодарно кивает.
– Как самочувствие? – спрашивает она неуверенно.
В голове больше сотни вопросов, но она выбирает именно этот.
– Прекрасно, жду не дождусь, когда свалю нахрен из этого ада.
– Но операция ведь только вчера…
– Ты принесла улики? – он неспеша подходит к многочисленным папкам с делами, отчётами и протоколами.
– Слушай, в участке полный порядок, тебе надо набираться сил и отдыхать. Всё держим под контролем.
Джефф отправляет ей уничтожающий взгляд. Больше всего на свете он ненавидит чувствовать себя жертвой, быть якобы беспомощным и находиться в бездействии. Дилер, которого он выслеживал, например, всё ещё на свободе. Но это не первостепенная его проблема.
– Присядь, Джи, надо поговорить.
Она узнает этот тон. Джина задерживает дыхание и садится на край его кровати, устремляя вопросительный взгляд на мужчину. Он бросает стлевшую сигару в окно, собирается с мыслями и возвращается к больничной койке, садясь рядом с девушкой. Боль и вопрос в её глазах заставляют его очерствевшее сердце болезненно сжаться. То решение, которое он принял для себя уже давно и не озвучивал его лишь из-за белокурой бестии, кажется ему единственно-верным и разрушающим одновременно. Джефф не привык размениваться на сантименты, но даже он, грубый и холодный коп, не может вынести этого страдальческого выражения лица перед ним. Джина всё знает. Она давно всё поняла. Здесь просто нужно поставить точку, чтобы не быть одним из тех придурков, что мечутся между двумя женщинами, по итогу оставшись ни с чем. Он чётко знал, чего и кого он хочет, больше не было смысла играть в идиотские игры для малолеток.
– Говори, – отрешенно шепчет она, пустым взглядом уставившись в стену.
Это словно приставить его пистолет к своему виску и сказать: стреляй.
Джефф смотрит на неё пронзительно, читая все её мысли и ощущая на себе её чувства. Разбитость, страх, отчаяние. У Джины дрожат руки. Он отводит взгляд, жевалки играют на его скулах, когда он твёрдо и уверенно говорит:
– Мы расстаёмся, Джина.
Она тихо усмехается. Слезы уже начинают душить, беспорядочно стекают по щекам, падают на руки, и Джефф больше всего на свете ненавидит плачущих женщин.
Пауза, которая длится бесконечность, в которую Джина беспорядочно летит в пропасть. Её сердце разрывается от неконтролируемой боли, она не может взглянуть ему в глаза, внутри всё пылает, и она сама горит, живьём горит в этой правде, которую она ждала со вчерашнего рокового дня. Чувство, как в том страшном сне, когда хочется и нужно кричать, а голоса нет. Когда хочется бежать, а ноги приросли к полу. Беспомощность, отчаяние, ожидание гибели. Нет, она уже погибла.
Ведь то, за что она так долго боролась и что так долго выстраивала, отвернулось от неё. И весь мир вдруг погас.
– Изменил мне? – с грустной ухмылкой задаёт она этот риторический вопрос. – И как, понравилось трахаться с обеими?
– Чтобы изменить, Джина, – надломленным голосом говорит он. – Не обязательно засовывать в кого-то свой член. Иногда измена – это один решающий взгляд.
Она кивает, глядя на свои мокрые от падающих слез руки. Момент, который она ждала несколько дней, который снился ей в кошмарах и жил во всех мысленных сценариях, происходил наяву. Она сидела здесь, рядом с Джеффом, а он её бросал. В пропасть, в огонь, под поезд.
Он чувствует себя последним уродом, моральным разложенцем и духовным импотентом. В нем нет ничего святого и никогда не было. Он живёт во всем этом дерьме, он ломает людям судьбы, сажает за решётку, пусть и виновных, но всё ещё людей, пугает, угрожает, уничтожает. Может быть, именно здесь и уместна эта глупая подростковая фраза – ты слишком хороша для меня? Может быть, у них с Джиной не сложилось, потому что она была слишком идеальной, чистой и правильной на его фоне?
Нет.
Он просто полюбил. Сумасшедшую, неуравновешенную, последнюю стерву. Они стоят друг друга, они заодно, вместе против всех, даже когда сравнивают друг друга с землёй, когда устраивают бойни двух тяжёлых характеров, когда и дня не могут друг без друга. Произошло непоправимое с того самого дня, когда эта чопорная блондинка пересекла территорию его участка.
– Я не буду спрашивать, кто она, – шепчет Джина и встаёт с кровати.
Джефф вспоминает, как умоляла его Эмма не спешить, как просила, чтобы он дал именно ей это право – всё рассказать. А потому капитан задумчиво молчит, прожигая её искаженное в боли и плаче лицо тяжёлым взглядом.
Джина обводит его палату пустым взглядом. Все органы внутри болезненно сжимаются, когда она смотрит на Джеффа, теперь такого далёкого и чужого, ненавистного и любимого, убившего её изнутри, увечья от которого впоследствии превратятся в шрамы и рубцы, которые всю жизнь будут напоминать ей об этой боли.
Он ей изменил. Он её бросил.
Поверить в это так же невозможно, как и принять. Слезы всё стекают и стекают по её щекам, в горле ком, сердце бьётся, как сумасшедшее, отдаваясь неприятными ощущениями в грудной клетке, словно что-то разрывает её изнутри. И когда шок от его заявления проходит, остаётся лишь дикая ноющая боль и пустота. Изумрудные глаза становятся ей отвратительны, нахождение с ним в одном помещении кажется чем-то невыносимым, она берётся за ручку двери и с огромным трудом выдаёт:
– Но не думай, что я этого не узнаю.
Дверь хлопает. Джина уходит.
Она мчит по заполненным больничным коридорам, сдерживая всхлипы и истерику, изо всех сил держа себя в руках, и, залетев в уборную и оказавшись перед огромным зеркалом, наконец, даёт эмоциям волю. Она плачет так громко, что из соседней кабинки мгновенно вылетает медсестра. Все как в тумане: кто-то что-то говорит, пытается успокоить, берет её за руку, но Джине плевать, она осталась одна, одна наедине со своей болью и его предательством. Вопросы из разряда «почему? за что? кто?» разрывают её душу, она берётся за голову, оттягивает свои локоны, стараясь физической болью облегчить боль моральную, и думать она не может, только чувства её бьются в агонии, понимая, что скоро им придёт конец.
А когда спустя какое-то время беспрерывных рыданий боль немного стихает, на её место приходит злость.
Отчаянная, разрушающая, неконтролируемая злость.
Джина встаёт с холодного пола, ставшего ей верным пристанищем, умывается и приводит волосы в порядок. Собственный взгляд в отражении зеркала красноречив и понятен.
Она знает, что делать.
***
Закинув руки за голову и устремив взгляд в потолок, Джефф лежит в своей больничной койке и думает о деле годичной давности, об увольнении нового детектива, о той катастрофе в участке, что свалится на его плечи, как только он выпишется из этого адского местечка. Вместе с лихорадочными мыслями о застопорившейся работе в голове его ветром витает свобода. И в душе, и в сердце, и в каждой клеточке его тела. Дерьмовый поступок, при этом честный, пусть и добавлял ему пару кругов ада, зато освобождал от металлических оков в виде Джины Скотт. Быть с ней – то же, что и быть на работе. Постоянная ответственность, обязанности, заботы. Так всегда бывает, когда нет чувств.
Хождение по минному полю заменили ему стабильность, и он был этому рад.
– К вам можно?
Знакомый женский голосок с игривыми нотками мгновенно заставляют мужчину посмотреть в сторону двери. Он был так погружен в свои мысли, что даже не услышал, как она открылась, а в палату вошла ослепительной красоты девушка в белом халате с пшеничными кудрями. С трудом и болью приняв сидячее положение, капитан протягивает к ней руки.
Она первым делом подходит к окнам, ведущим в коридор больницы, и опускает жалюзи. Джефф ухмыляется: тяжесть и мрачность мыслей уходит вместе с этой беззаботной улыбкой и тонким ароматом женских духов.
– Я принесла тебе столько полезной дряни, – с улыбкой бормочет она, ставя пакет на его тумбу, рядом с многочисленными папками.
– Если там брокколи и прочая мерзость, на которой вы, свита голливудская, торчите – можешь тащить это обратно.
– Там бульон, фрукты и протеиновые батончики.
– О боже. Выходи за меня, – капитан смеётся.
Эмма закатывает глаза, улыбаясь. Она садится рядом с Джеффом, и, не говоря ни слова, поднимает его футболку, разглядывая бинты с выступающим пятном крови. Тонкие женские пальцы пробегают по его торсу, иногда надавливая на кожу, иногда поглаживая бинты. Капитан неотрывно следит за её действиями, полными заботы и беспокойства.
– Их не нужно поменять? – голубые глаза смотрят прямо в его, она опускает край его футболки и вздыхает, когда Джефф мотает головой. Под пристальный взгляд девушки попадают папки из полицейского участка. – А это ещё что?
– Думаешь, я буду сидеть здесь и плевать в потолок, пока в участке творится всякая чертовщина?
– Но как она может там твориться, – с улыбкой протягивает Эмма, подсаживаясь ближе к нему, – когда главный дьявол здесь?
Мужчина смеётся, и пусть смех его отдаётся болью в боку от раны, он всё равно не может сдержать себя. Эмма как никогда игрива, она улыбается и она светится, потому что с Джеффом всё в порядке, потому что проснулась она в боевом духе, потому что всё хорошо и всё обязательно будет хорошо. Он наклоняется к сияющей девушке, берет её за шею и притягивает к себе, впиваясь в манящие губы истосковавшимся поцелуем. Эмма довольно мычит и обнимает его за плечи. Как глоток кофе после бессонной ночи, как кислород в безвоздушном пространстве, как финишная прямая после марафона. Она углубляет поцелуй, крепче сжимая его сильные плечи, он проводит языком по её небу, кусает её губы и не может поверить, что теперь в праве делать всё, что захочет. Эмма отрывается от его губ, касаясь своим лбом его.
– Эм, ты настоящая ведьма, – шепчет он, проводя ладонью по её щеке.
Блондинка улыбается, в наслаждении прикрывая глаза. Редкий момент нежности между ними добавляет ещё больше контраста в их непростые отношения.
– Околдовала тебя, значит?
– Не то слово. У меня для тебя кое-что есть, – мужчина отправляет взгляд в сторону тумбы и поджимает губы, вздыхая. – Чёрт.
Она понимает его с полуслова и встаёт с кровати, присаживаясь перед тумбой на корточки и открывая дверцу. На полках нет ничего, кроме его бумажника, значка капитана, пистолета и ключа на тонкой серебряной цепочке. Сердце девушки пропускает удар и она нервно сглатывает слюну, поднимая на Джеффа вопросительный взгляд.
Он улыбается.
– Ключ.
Дрожащими руками девушка берет его с полки, садится обратно и с недоуменным видом протягивает его Джеффу. Мужчина перебирает ключ в руке, не решаясь сказать и слова. Расставаться с Джиной оказалось проще, чем делать Эмме такое предложение.
– Дай руку.
Эмма протягивает ему ладонь. Джефф вкладывает в неё ключ на цепочке и закрывает маленькую ладошку в кулак, сжимая его. Девушка улыбается, поднимая на него взгляд.
– Я понимаю, что ты всё равно откажешься переехать ко мне, пока у нас всё так… шатко. Да и для тебя, голливудской фифы, моя берлога хоромами не покажется, но я просто хочу, чтобы у тебя всегда была возможность прийти ко мне. Если, конечно, захочешь.
В душе расцветают настоящие экзотические сады от его слов, порхают бабочки и поют птицы, как в самых ванильных мелодрамах, как в диснеевских мультфильмах, как во снах, после которых Эмма просыпалась в холодном поту. Они оба не привыкли чувствовать, оба не привыкли впускать кого-то в свое ценное одиночество, а теперь сидят здесь, рядом, такие близкие друг другу люди, не представляющие своей жизни без этих эмоциональных качелей. Эмма никогда не хотела нарушать своё личное пространство. Джефф никому не хотел доверяться так глубоко.
И вот исход – его ключи в её руке.
– Так ты согласна?
Эмма закусывает губу, улыбаясь и часто кивая. Джефф облегчённо вздыхает, когда девушка поворачивается к нему спиной, собирая волосы и поднимая их, чтобы он надел на неё цепочку. Грубые мужские пальцы касаются нежной кожи шеи, что мгновенно покрывается мурашками. Она не скрывает счастливой улыбки, и когда он застегивает цепочку, оборачивается и обнимает Джеффа, оставляя на его губах быстрый поцелуй. Капитан довольно улыбается, поглаживая её по светлым волосам.
– Знаю, мы с тобой грыземся всё время, но, наверное, не будь мы такими… тяжёлыми людьми, мы бы и не познакомились, да?
– Да, – актриса усмехается. – Врезавшись в тебя, я бы извинилась и пошла дальше.
– А познакомившись ближе, я бы включил всю свою напускную вежливость, за глаза думая: «Какая высокомерная актрисулька! И что она о себе возомнила?».
Они взрываются хохотом, после которого Джефф шипит от боли. Спохватившись, Эмма кладёт руку ему на плечо, умоляя мужчину прилечь. Наконец, после нескольких минут мольбы, он всё же сдаётся, увлекая за собой и её. Эмма ложится рядом, положив голову на его грудь и проводя пальцем по бинтам. Молчание длится недолго, но оно настолько уютное, что девушке и вовсе не хочется его прерывать. В конце концов, не сдержавшись, она поднимает голову и касается своими губами его губ. Щетина колется, его большие руки на её талии, дыхание прерывистое и поцелуй из трепетного становится страстным. Эмма отрывается от его губ и улыбается, проводя ладонью по его щетине.
– Эм, – задумчиво бормочет он.
– М-м?
– Я расстался с Джиной.
Сердце актрисы пропускает удар. Она резко приподнимается, испуганно заглядывая в его глаза, а затем и вовсе подскакивает с кровати, что делает и Джефф, с трудом вставая и возвышаясь над ней.
– Ты… что сделал?
– Я с ней порвал. Но я не сказал о тебе ни слова, можешь не волноваться.
Эмма в панике принимается расхаживать по палате. Джефф знает, что значит это выражение лица и эта походка: ещё секунду – и змеиная чешуя вернётся на свое законное место.
– Я просила дать мне время, – отрешенно шепчет девушка, резко останавливаясь. – Не могу поверить, что ты сказал ей, Джефф!
– А что мне оставалось делать? С вами обеими шашни крутить? Тогда составь график, когда мне с тобой быть, а когда с ней! Может, впишем ещё кого-нибудь? Ты ведь вполне к этому лояльна.
– Причём здесь это? – голос девушки срывается на крик.
– Эм, успокойся.
– Она моя подруга! Все её подозрения падут на меня после вчерашнего!
– А что было вчера?
– Не важно. Чёрт. Черт! Она должна была узнать это по-другому, я должна была это сказать!
– Я не понимаю, почему ты психуешь. Я сделал это, чтобы быть свободным. Чтобы быть с тобой.
Джефф остаётся на удивление спокойным. Вероятно, лекарства замедляют его реакцию, в то время как Эмма рвёт и мечет от этой разрушающей новости. Джина, должно быть, сейчас разбита. И тот факт, что она не позвонила подруге сразу после расставания, только подтверждает тот факт, что она обо всем догадывается. Блондинка хватается за голову и прерывисто дышит, когда Джефф подходит к ней и прижимает её к себе, все ещё держа на расстоянии от себя, чтобы не задеть бинты. В глазах её уже застывают слезы, она нервно теребит ключ на цепочке и старается не разреветься. Конечно, он поступил правильно. Конечно, это прекрасно, что они расстались.
Только что теперь делать Эмме? Поговорить с ней сразу, просить, молить её о прощении, искать сотни оправданий себе и своему поступку? Но какие, какие тут могут быть оправдания? Она полюбила её мужчину, она разрушила их отношения!
Эмма отстраняется от Джеффа, стирая мокрые дорожки от слез и хватает с его кровати свою сумку. Он в непонимании смотрит на неё.
– Куда ты собралась?
– Я… я думаю, теперь мне тоже придётся пройти через это. Я должна поговорить с ней.
Годы их дружбы, беззаботные, весёлые, где-то печальные, где-то трогательные мелькают перед её глазами. Эмма не может поверить, что это конец, что двадцать лет просто канули в лету, исчезли, разбились о зелёно-голубые глаза капитана Джеффа. И причина – она сама! Джина никогда её не простит, она и видеть её не захочет! Но если бы всё было лишь в прощении и отчаянии…
Эмма вдруг вспоминает истинную причину собственного испуга и отчаяния. Нет, нет, сейчас точно нельзя идти к Джине! Всё ещё очень горячо, рана ещё свежа, а помимо этого есть ещё кое-что, что-то, чего уверенная в себе актриса боится больше, чем потерять роль. Больше не говоря Джеффу ни слова, она буквально вылетает из его палаты, направляясь к лифтам, когда у самого коридора вдруг с размаху вписывается в чью-то грудь.
– Твою мать, глаза разуй! – шипит Эмма, потирая ушибленный лоб и поднимая взгляд на виновника аварии.
Сверху вниз на неё с ухмылкой смотрит никто иной, как Дейв. Сложив руки на груди и покачав головой, детектив поднимает брови.
– Могу сказать тебе тоже самое.
Эмма нервно сглатывает, оглядываясь по сторонам. В пустом коридоре нет никого, и девушка на долю секунды позволяет своим лихорадочным чувствам одержать над собой верх.
– Дейв, я… – она вздрагивает и всхлипывает, обхватывая себя руками. – Я подлая сука.
Он усмехается.
– Ну, это не новость. А случилось-то чего?
Стирая мокрые дорожки от слез, Эмма глубоко дышит, заставляя себя окончательно не разреветься. Ларсон словно смотрит в самую её израненную душу, доставая её наружу и разглядывая все рубцы, нанесённые за этот месяц. Он поджимает губы и притягивает девушку к себе, обнимая её и успокаивающе поглаживая по спине.
– Иди сюда, – шепчет он в её волосы. Эмма содрогается в тихом плаче, прижимаясь к мужчине. – Это Джефф тебя довёл?
Она качает головой, все ещё не в силах что-либо сказать.
– Значит Джина, – детектив печально усмехается. – Пойдём, нужно подышать воздухом.
Он уводит её сторону лестницы запасного выхода, ступенька за ступенькой поднимаясь все выше. Девушка не задаёт лишних вопросов, впав в состояние настоящей комы, и только глаза её стеклянные и редкие всхлипы говорят о том, что она всё ещё здесь. Дейв толкает тяжёлую дверь на себя, и в лицо Эммы ударяет поток тёплого воздуха, что и вырывает её из мыслей.
– Крыша? Ты привёл меня на крышу? – дрожащим голосом бормочет она, оглядываясь.
Дейв проходит вперёд, подходя к самому парапету и доставая из кармана пачку сигарет. Оглядываясь по сторонам и обнимая себя за плечи, Эмма неуверенно подходит к детективу. Они стоят рядом, вглядываясь в туманную от жары даль горизонта – на унылые небоскрёбы Даунтауна. Девушка успокаивается мгновенно, а на смену истерике приходит негодование.
– Будешь курить? – тихо спрашивает Дейв.
Она кивает. Он протягивает ей сигарету, и девушка затягивается, в наслаждении прикрывая глаза. Говорят, от стресса и курят больше. Но находясь в подвешенном состоянии, Эмма постоянно забывала о сигаретах, ей некогда было сделать даже одну маленькую затяжку. Это стало глотком воздуха для неё.
– Спасибо, Дейв, – шепчет Эмма, поднимая взгляд на детектива.
Его серо-голубые глаза горят пониманием. Он кивает и забирает свою сигарету.
– Расскажешь, что стряслось?
– Джефф порвал с Джиной.
– Что в этом плохого? Теперь вы будете вместе, – говорит он равнодушно, но в словах этих словно проскальзывают нотки печали.
Эмма вздыхает, вскинув голову.
– Если бы всё было так просто. Мы с семи лет с Джиной дружим, а тут такое… предательство.
Слово это горькое на вкус, рвотный рефлекс вызывающее, но блондинка держится уверенно и морщится от воспоминаний.
– На самом деле, я переживаю не из-за этого.
Ларсон смеётся, качая головой.
– Не скажу, что удивлён.
– Конечно, я поступила подло и нет мне оправданий, но по поводу этого я уже изгрызла себя и слезы все выплакала за этот сумасшедший месяц. Есть… кое-что ещё.
Эмма устремляет взгляд к небу, пока Дейв выжидающе на неё смотрит. Он не может осуждать Эмму. В конце концов, у её с кэпом неправильных отношений есть смягчающие обстоятельства. Только она пока об этом не знает.
– Мы ведь с Джи учились вместе, дело шло к выпускному. Она готовилась к поступлению в Полицейскую Академию, я – в актёрский университет. Родители мои владеют сетью отелей, стандартный сценарий, где они хотели, чтобы я пошла по их стопам. В общем, это был тяжёлый конфликтный год, в который я не ночевала дома, жила в актёрских студиях, готовилась к экзаменам, отрывалась с Джиной. И тогда к нам в класс пришёл новенький. Кажется, его звали Митч. Весёлый такой, бесшабашный. Просто дополнение к моей стервозности, которая к тем годам достигла своего апогея.
– Дай угадаю, – Дейв едва сдерживает смех, поворачиваясь к девушке всем телом. – Вы обе в него влюбились?
Эмма поджимает губы и кивает.
– Твою мать. Это у вас с ней хроническое, что ли? Надеюсь, не заразно?
Закатив глаза, она пихает детектива в плечо и продолжает рассказ.
– В общем, из-за этих напряженных отношений с родителями, стресса из-за экзаменов, мы абсолютно всё время проводили втроём, а когда дошло до выпускного… конечно, мы с Джиной не признавались друг другу в этом никогда, но обе ждали, кого из нас он пригласит на бал. Он выбрал Джину и прямо на выпускном признался ей в любви, предложил встречаться. Она, оказывается, знала, что я в него влюблена. И отказала ему.
– Так тебе есть, чему поучиться у этой Матери Терезы.
– Всё не так просто. В тот вечер мы друг другу поклялись, что следующего парня, который будет крайним углом в нашем треугольнике, обращенным ко мне, я уступлю Джине. Чёрт, мы даже не были пьяными, когда договорились о подобном идиотизме.
Дейв качает головой, не находя нужных слов. Рассказ Эммы больше походит на всплеск эмоций семнадцатилетней девчонки, чем исповедь взрослой девушки.
– Вы были детьми. Нет никакой необходимости следовать обещанию спустя столько лет и не быть с Джеффом только потому что ты кому-то что-то пообещала. Он все равно с ней не будет, колибри.
Эмма мимолетно улыбается на давно забытое прозвище и похлопывает Дейва по плечу.
– Думаешь, я стала бы? Ты плохо меня знаешь. Но это может послужить для Джины неплохой мотивацией, чтобы устроить мне взбучку.
– Ты боишься её?
– Я просто хочу покончить со всем этим. Как думаешь, почему она не позвонила мне сразу после расставания? Она звонит мне, даже когда видит на своей кухне муравья. Джина готовит план. Я слишком хорошо её знаю, за всей этой наивностью стоит кое-что, что иногда может отталкивать и пугать.
– И что это, интересно?
– Мстительность. Она захочет отомстить.
– Что будешь делать?
– Не знаю. Черт, Джефф, неужели не мог подождать? Я бы спокойно поговорила с ней и…
– Эмма, давай будем честны друг с другом. Она в любом случае решила бы отомстить.
С губ актрисы срывается обречённый вздох. Она оглядывает обеспокоенным взглядом лицо детектива, благодарная ему просто за то, что он здесь и сейчас находится с ней. Хочется обнять его, поделиться с ним всеми своими переживаниями, а затем Эмма понимает, что она и так делает это в моменты крайнего отчаяния. Так или иначе, голова её сейчас была забита первоочерёдной миссией – не дать Джине натворить бед. Сейчас она как оголенный провод, с ней небезопасно, она может совершить что-то ужасное, что-то непоправимое, и все это наверняка будет направлено в сторону подруги. Джина молчит, и Эмма знает – это затишье перед бурей.
Нужно защищаться. В бой идти рано, силы у них неравные. Пора копать окопы, строить баррикады и запасаться оружием. Что-то страшное грядет.
И когда девушка поднимает свой рассеянный взгляд, то осознает, что Дейв все это время неотрывно смотрел на неё. В глазах его выразительных плещется сомнение, он сглатывает слюну и тихо чертыхается, когда берет руки девушки в свои и неуверенно произносит:
– Я должен кое-что тебе рассказать.
Комментарий к Глава 18.
вся любовь ❤️
========== Глава 19. ==========
«ЛОВУШКА»
Она его отвоевала.
У времени, у обстоятельств, у лучшей подруги, у него самого, в конце концов, у самой себя. Это был неравный бой, кровавый бой, с погромами в кабинете, с истериками и нервными срывами, с пролитыми слезами, выкуренными сигаретами и выпитым алкоголем. Словно страшнейшая эпидемия, вакцину от которой не придумали, где остаётся ввести карантин, ограничить себя друг от друга и жить, нет, создавать иллюзию жизни. Они справились и с этим, приняли свои острые углы, не собираясь их сглаживать – лучше пораниться, лучше получить шрамы, только не пытаться друг друга переделать. И ничего между ними не осталось, кроме всепоглощающей тайны, большого обмана, на котором были построены их отношения.
