Текст книги "Песочные часы (СИ)"

Автор книги: X-Law

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Что ж... – от прозвучавшего неожиданно голоса гостя предсказатель вздрогнул – ...раз ты настаиваешь...

Мужчина двинулся вперёд, явно намереваясь покинуть дом, и по телу Кая пробежала дрожь, когда он прошёл рядом, застёгнутый на все пуговицы, аккуратно одетый во всё тёмное и на его фоне парень почувствовал себя так, словно на нём не было вообще ничего. Деамайн замер рядом, и сердце Кая пропустило удар. Он медленно повернул голову и встретился взглядом с непроницаемыми чёрными глазами, которые затягивали его, словно водоворот.

«Что ты делаешь?!» – пронеслось у Кая в голове и он хотел отойти, разорвать это неловкое мгновение, но тут мужчина, совершенно не смущаясь, прямо спросил:

– Ты ведь невинен?

Парень почувствовал, как жарко запылало его лицо и хотел возмутиться, высказав Деамайну всё, что он думает о его бестактности, но мужчина его опередил:

– Да, невинен. По крайней мере, физически... и это в девятнадцать лет...

– Вас... – Кай старался заглушить отчаянное биение сердца, – ...вас это не касается.

– Почему же? – усмехнулся Деамайн, проведя пальцами по обнажённому плечу, – ведь я хочу, чтобы ты отдал себя мне.

Кай рванулся, стремясь увеличить расстояние между ними, сгорая от стыда и непонятно откуда нахлынувшего опьяняющего желания. Деамайн был красив, явно опытен, его тело и взгляд заставляли колени подгибаться, а бархатный низкий голос пробирал до дрожи. И то, что он некромант, не имело никакого значения, когда его губы коснулись чувствительной кожи на шее.

Кай вскрикнул и попытался отстраниться, но руки некроманта уверенно сжали его плечи, скользнув пальцами по разгорячённое коже, два дыхания смешались в одно, и предсказатель не сразу осознал, что его целуют. Спокойно, собственнически и глубоко, с языком, проникающим в рот умело и настойчиво-сладко. Пальцы скользили по спине, плечам, бёдрам, и внутри Кая всё перевернулось, когда Деамайн, сжав его ягодицы, притянул парня к себе вплотную, заставив почувствовать собственное возбуждение.

Кровь стучала в висках, а сознание отчаянно цеплялось за последние искры здравого смысла: Деамайн некромант, он невообразимо старше, он учитель из его бывшей школы, и, наконец, он совершенно очевидно пользуется неопытностью Кая. Он просто увидел его, захотел – и решил получить, без чувств или глубокой привязанности, совершенно по-животному. И если некромант захочет – он мигом повалит Кая на диван, скрутит и изнасилует, делая всё, что угодно, ведь дома никого нет, а в боевой магии предсказатель не особо силён… и почему-то от этих мыслей парень возбудился так, как никогда раньше. Он невольно застонал, почувствовав руку Деамайна на своём члене и, к своему стыду, потёрся о неё раньше, чем успел подумать о том, что же он творит.

– Не надо… – почти плача, простонал Кай, чувствуя, как пальцы мужчины ловко расправляются с той скудной одеждой, что на нём была.

Всего мгновение – и они стоят друг напротив друга, Кай – возбуждённый и пылающий от стыда, абсолютно без одежды, и Деамайн – внешне спокойный, всё также упакованный в чёрную рубашку и брюки, как и в самом начале.

– Почему не надо? – самым обычным голосом спросил некромант, рассматривая Кая с ног до головы и пронзая, овладевая им одним лишь взглядом чёрных бездонных глаз.

И все слова застряли у предсказателя в горле от этого простого вопроса. В самом деле – почему? Беречь невинность? Это глупо, ведь он не девушка. Любовь? Какая ещё нужна любовь, когда всё тело словно с ума сошло, стремясь только к одному… и гораздо раньше, чем Кай ответил хоть что-то, Деамайн повалил его на диван, сев сверху ему на бёдра. От острого возбуждения, пронзившего тело, парень вскрикнул и просто покорился судьбе. Ему плевать было на всё, что теперь с ним будет, и кто что потом подумает. Он хотел этого мрачного черноволосого мужчину с лицом каменным, но руками такими нежными и умелыми. Он как завороженный следил за тем, как некромант медленно, никуда не торопясь расстёгивает пуговицы на своей рубашке, позволяя постепенно любоваться своим тренированным, уже давно сформировавшимся телом. Ключицы, грудь, которую пересекает странное сплетение чёрных кожаных нитей, удерживающих массивный плоский чёрный кристалл с красными прожилками… когда Деамайн, не расстегивая ремня, потянул рубашку из брюк, Кай не удержался от стона, поражённый необъяснимой чувственностью этого жеста, его неприкрытой сексуальностью. Да, в отличие от него, неопытного мальчишки, Деамайн знал своё тело и знал, что с ним делать. Они слились в объятии, коснувшись обнажённой кожи друг друга, и ощущения нахлынули на предсказателя водопадом: биение чужого сердца, выступающие линии мышц, холод странного кулона и давление пряжки от брюк на живот: ведь они с некромантом, как это ни смешно, были почти одного роста.

Скользкий шершавый язык прошёлся по ключицам, заставив Кая вцепиться пальцами в широкие плечи, и в этот самый миг мир просто сошёл с ума. Предсказатель нырнул в будущее, одновременно не отрываясь от прошлого, и его тело выгнулось, резко и судорожно, сведённое невыносимым, безумным удовольствием. Образы мелькали перед глазами так, что не было никакой возможности оценивать их сейчас. Он просто улавливал эмоции, настроение, одновременно изгибаясь и плавясь в умелых ласках Деамайна. Кай жил на два мира сразу: вот он чувствует твёрдый, скользкий от смазки член внутри себя, ощущает каждое его движение, но тут же осознаёт, что Деамайн ещё даже не снимал брюк. Он касается его губ, зарывается пальцами в длинные чёрные пряди волос, и кричит, когда зубы некроманта безжалостно пронзают его плечо почти до крови, заставляя кончить…но лишь там, в будущем. Кай просто умирал от возбуждения, не справляясь с ним и плохо представляя, как он выглядит со стороны: разгорячённый, готовый на всё, хотя некромант почти ничего с ним ещё не делал, уделяя собственному ремню больше внимания, чем корчащемуся в сладких судорогах телу. Просто именно этого Деамайн и ожидал.

Он прекрасно знал предсказателей, лучше, чем многие из них знали самих себя, и он обожал их почти также, как своего Кейне. Он любил, когда они в моменты критического возбуждения погружались в будущее, когда они попросту теряли контроль над телом, и, на самом деле, с ними можно было в такие моменты делать совершенно что угодно. Они принимали любую боль, любое унижение, и лишь просили ещё, купаясь в наслаивающихся ощущениях из обоих реальностей. Деамайн любил вид их окутанных белой поволокой глаз, их невидящий взгляд и податливое тело, и поэтому, наспех пробормотав заклинание, он принялся проникать в Кая. Можно было бы подготовить – но так неинтересно. Он просто будет давить, неторопливо, но настойчиво, и тогда вскоре невинное тело сдастся, пропустив его внутрь без особого вреда, но с дикой болью для владельца. Кай закричал, царапая пальцами диван, и Деамайн едва удержал его, не дав отстраниться. Ведь в реальности он ещё в него не вошёл, и то, что чувствует предсказатель сейчас – лишь отголосок из будущего. В реальности всё будет гораздо, гораздо интереснее…

Деамайн, усмехнувшись, ущипнул Кая за сосок, дёрнув, и это дополнительное ощущение, всего лишь на пару мгновений, но всё же вернула предсказателя к одному-единственному миру. Вернуло в том самый момент, когда некромант, преодолев сопротивление непривычных к такому мышц, коротким резким толчком ворвался внутрь. Голос Кая, казалось, разнёсся по всем этажам. Пальцы предсказателя умоляюще, отчаянно сжались на запястьях Деамайна, но тот не обратил на них внимания. Он смотрел на лицо Кая, он отпечатывал в памяти каждую секунду: катящиеся по щеках слёзы и рвущееся из груди парня рыдания, его хриплые стоны и сведённое болью потерявшее невинность тело… великолепно! Это всё было невыносимо, безумно прекрасно. Предсказатель вёл себя именно так, как любил Деамайн. Его слёзы, и боль, и осознание безвозвратности случившегося, и отчаяние – всё это возбуждало некроманта ничуть не меньше, чем ощущение сомкнувшейся вокруг члена тугой плоти, требующей продолжить то, что мужчина уже начал. И он продолжил, не колеблясь ни секунды.

Кай, ушедший вновь в будущее, вскоре начал тихо постанывать, а буквально через минуту уже и откровенно кричать, насаживаясь на член Деамайна самостоятельно, шепча какой-то бред и скользя руками по его телу, периодически задевая тот самый кулон. Конечно же, Деамайн надел его не из любви к украшениям, только вот мало кто разбирался с настолько тонких нюансах магии. Особым образом обработанное сердце сианского волка, превращенное в испещрённый кровавыми венами камень. Оно – чистый наркотик для предсказателей, безвредный по своей сути, но от этого ни менее действенный. И Кай даже не представляет, что если бы Деамайн приказ ему в присутствии всех родственников и знакомых отсосать ему, парень бы это сделал с радостью, практически не задумываясь.

Но отнюдь не ради удовольствия парнишки болтался на шее некроманта этот артефакт. Ему были нужны предсказания, а этот кулон способен здорово стимулировать дар, впитывая и передавая затем владельцу всё, что Кай увидит. Именно так он сейчас найдёт ту недостающую часть, что ему так нужна. Кай – единственный предсказатель, который просто обязан видеть его будущее, и он должен привести к нему Деамайна. А прекрасное невинное тело, доставшееся ему – всего лишь приятный бонус, от которого было бы глупо отказываться.

Мужчина провёл пальцами по золотым волосам, коснулся ими приоткрытых губ…

– Ну же, давай, малыш, – нежно произнёс он, толкаясь в тело Кая в очередной раз, и предсказателя накрыло сладкой волной. Весь мир исчез, исчезли звуки и очертания комнаты. Перед глазами расстилалась тьма, перемешанная каким-то мельканием, из которого Кай, полностью отданный опустошающему удовольствию, не мог разобрать ровным счётом ничего. Он чувствовал, как тесно прижимается к нему Деамайн, почти слившись в единое целое, чувствовал приправленный ладаном запах его волос, и медленно, бесконечно медленно приходил в себя.

Тело болело, но вместе с тем испытывало странную лёгкость, словно Кай только что освободился от чего-то давящего и беспокоившего его давно. Видение? Это из-за него? Но он не помнил ни кадра…

–Тсс… – тихо прошептал Деамайн, удобно устраиваясь на диване и кладя голову обессиленного Кая себе на грудь, – …отдохни.

И предсказатель сдался. Да, этот мужчина был монстром, непонятно что с ним сотворившим, но факт оставался фактом: ему было с ним хорошо настолько, что невозможно подобрать слов, и он хотел его так, что готов был на всё ради исполнения этого желания. И поэтому сейчас, когда всё уже случилось, можно просто ни о чём не думать, а лежать, перебирать его волосы, чувствовать тонкие пальцы в своих и слушать успокаивающееся с каждой минутой биение его сердца. Деамайн… некромант, лучше которого вряд ли можно кого-то найти.

Кай, осмелившись, поцеловал его, просто так, не особо надеясь на что-то, но мужчина хмыкнул и ответил, не таким голодным и жадным поцелуем, как в самом начале этого безумия, а тепло и нежно, словно благодаря за всё. И от этого у Кая болезненно защемило сердце.

– Деамайн, я…

– Ты что творишь?!!

Голос Кристофера заставил Кая мгновенно вскочить, холодея от страха. Как отец мог вернуться именно сейчас?! Он же всегда приходил поздно вечером! И именно сегодня…

– Деамайн!.. – прошипел Халлрон-старший, не вызвав, однако, никакой особой реакции со стороны некроманта.

– Пап, я…

– Молчи!

Кристофер был просто в ярости, и его сложно было за это винить. То, как он любил сына, то, как ненавидел Деамайна, и то, что он в итоге застал – странно, что при таком раскладе он ещё не попытался начать магический бой.

Кая трясло, как в лихорадке. Он хотел чем-то прикрыться, словно это могло спасти его от отцовского гнева, но, как назло, его единственная одежда – пижамные штаны, лежала слишком далеко.

– Держи, – поняв его смущение, Деамайн протянул его свою собственную рубашку, и Кай, не задавая лишних вопросов, поспешно укутался в неё, как мог.

Не оставив это без внимания, Кристофер скрипнул зубами и сжал кулаки.

– Ты!.. Ты!.. – гнев мешал ему подбирать слова, концентрируя всё внутри лишь на одном стремлении, однако мужчина, огромным усилием воли вернув себе хоть какой-то самоконтроль, прокричал: – Ты! Что ты сделал с моим сыном?! Как ты вообще посмел прийти сюда?!! После всего что… после…

– Ну, начнём с того, что помимо этого самого «после» я ещё и спас твоему мальчику жизнь, – небрежно бросил Деамайн, похоже, ощущавший себя в сложившейся ситуации весьма свободно.

– Так ты… – задохнулся от ярости Кристофер, не в силах договорить мысль.

– Нет, – решил вмешаться в дело Кай, сразу понявший, что пришло на ум его отцу, – он не заставлял меня. Он ничего такого не делал. Я сам.

– Сам?.. – севшим голосом переспросил Кристофер, – нет… ты не понимаешь…

– Понимаю, – продолжал гнуть своё Кай.

– Видишь ли, твоему сыну девятнадцать лет. Он красивый парень и удивительно, что до этого времени у него так никого и не появилось. Разве тебе не кажется естественным то, что он наконец-то проявил внимание и к этой стороне жизни?

– Да как ты смеешь!..

– Пап! – не выдержал Кай, – я знал, что делаю! Деамайн пришёл по приказу короля, и…

– …и просто переспал с тобой?! – срывающимся голосом, исступлённо прокричал отец.

– Крис, послушай…

– Не называй меня так никогда больше!

Кай застыл, поражённый разворачивающейся перед ним картиной. Он не верил своим ушам, но было невозможно игнорировать очевидное… неужели его отец и Деамайн когда-то?..

– Послушай, Кристофер, – делая акцент на имени, сказал Деамайн, – я действительно просто пришёл, и не планировал ничего такого. Просто пока мы обсуждали государственные дела, мы несколько увлеклись. Сам понимаешь, как это бывает. Твой сын очень красив, а я пока ещё не совсем стар. К тому же я умею доставлять удовольствие, хотя этого тебе, пожалуй, объяснять не стоит…

«Он спал с моим отцом!..» – с ужасом понял Кай, и, посмотрев в сторону Кристофера, прочитал по его глазам, что не ошибся. Это было невероятно, невозможно, но… кажется, у них это семейное.

– Пошёл вон, – очень тихо, почти неслышно прошептал Халлрон-старший, – и чтобы никогда больше в этом доме не появлялся, ясно?..

Губы Деамайна скривились в агрессивной ухмылке, и, тоже понизив голос, он вкрадчиво произнёс:

– Надеюсь, ты позволишь мне одеться, чтобы я не выходил из твоего дома в таком виде…

Кристофер дёрнулся, но сдержал себя титаническим усилием. Всё его тело напряглось, как струна, когда он выплюнул с ненавистью:

– Давай скорее!

Однако этой просьбе некромант не внял. Он всё проделал тщательно, щепетильно, придирчиво осматривая каждую пуговку и откровенно издеваясь над Халлроном-старшим. А Кай, смотря на то, как некромант одевается, понял, что всё же что-то чувствует к нему… что-то непонятное и едва объяснимое, но настойчивое и непреодолимое.

– Да, кстати… – произнёс некромант, уже дотронувшись до дверной ручки в коридоре и практически покинув дом к облегчению Кристофера, – …если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать, Кай.

Прежде, чем Халлрон-старший успел хоть как-то выразить своё мнение по поводу этой фразы, тяжёлая дверь дома оглушительно хлопнула, и Кай остался в коридоре наедине с отцом. Несколько секунд оба стояли без движения, в вязкой тишине, а потом Кристофер, обернувшись, посмотрел на сына, и скривился, словно от боли, увидев на лице Кая все его мысли по поводу последней фразы, брошенной некромантом на прощание…

========== Глава 12 ==========

        Утренняя дорога была пустынной: ни одного экипажа, ни одного прохожего. Кроме них двоих, конечно же. Глаза Люце слипались на ходу, он безумно хотел спать и не мог ничего с этим поделать, хоть и изо всех сил старался не показывать этого: в конце концов, в том, что они сейчас вынуждены продолжать путь, а не греться в постели теплом друг друга, была его вина. Хотя, пожалуй, сложно было обвинять его в спасении в том, что он спас жизнь. Тогда, в гостевом доме, в разбавленном свечами полусумрак он, привлечённый близкой смертью, кровью и страданиями, просто делал своё дело, не думая о последствиях. Он целитель, и дар выше его людской сущности, намного сильнее её, и так сложно контролировать себя и связно думать, когда рядом есть кто-то, кому требуется его помощь. И лишь с огромным трудом Люце готов был признать, что у Кейне, наверняка, всё обстояло точно также. Конечно, некромант сдерживал себя, как мог, он был ещё молодым, получил дар не так давно, он, как и Люце, слишком сильно привык быть простым человеком, и это было серьёзным барьером на пути древней магии, основанной вере и осознании себя способным делать что-либо. В Кейне пока этого не было.

Мальчишка, быстро вошедший в мир взрослых, внутри изменился мало. И он не верил в себя, в собственную мощь не смотря на все усилия, которые тратил на него Деамайн. Рассказы учителя о могуществе больше походили на сказки, и Кейне даже не задумывался о том, что когда-то, через много лет, он непременно станет в них главным героем… а пока он просто подросток, и поэтому неплохо контролирует свою силу, не позволяя ей вырваться из установленной им же самим клетки. У Кейне не было серьёзных причин для срыва, и поэтому дар его был спокоен. Его жестокость, агрессивность, пренебрежение к жизни пока оставались спящими, и он использовал лишь малую часть своих способностей, да и её больше направлял на защиту, а не на причинение вреда. По крайней мере, Люце не видел в нём того, что так отчётливо просматривалось в Деамайне, и надеялся, что если ему удастся и дальше вести себя правильно, то и не увидит. Он уже успел осознать, что именно является для Кейне сдерживающим фактором – это был он сам. Пока Люце рядом, некромант спокоен, его сущность не стремиться получить свободу и он сам слишком занят любовью, чтобы тратить время на жестокость… безусловно, он до сих пор ещё гораздо больше человек, чем сын Смерти…

Десять дней... десять дней назад они покинули Авертри, уходя на север, и за это время привязались друг к другу настолько прочно, насколько только это было возможно. Что бы ни планировали Высшие на их счёт, пока всё шло довольно неплохо и обыденно, если не учитывать тот факт, что оба мага постоянно носили «отведи взгляд» и люди видели то двух неспешно бредущих куда-то стариков-паломников, то двух молодых женщин-подруг, и поэтому не задавали никаких особых вопросов и мало интересовались личностями путешественников. И это было прекрасно. Свобода, и принадлежащая лишь им двоим собственная судьба. Было приятно понимать, что над ними больше нет контроля. Нет учеников, которые, если бы узнали, непременно осудили бы их отношения, нет придирчивого тщеславного директора и требовательного, жёсткого Деамайна. А это значит, что можно шутить, смеяться, проявлять свои отношения как угодно, и до головокружения целоваться под осенними деревьями, которые уже почти скинули листья прочь. Этот мир принадлежал им – в это было очень легко поверить.

Однако, всё же, нельзя было не признать, что во время путешествия и Кейне и Люце возникали некоторые сложности, как, например, поиск верного пути, но они достойно с ними справлялись и даже ни разу не ссорились. В самом начале Кейне, признаться, не был уверен, что Люце сможет так легко перенести дорогу. Нет, он, конечно, верил в силы своего любимого, был готов ему помогать, но раньше он представлял, что будет значительно сложнее. Это он, воспитанник Деамайна, ещё в тринадцать лет пешком ушедший из Лингарда, земель, что расположены на юге королевства, привык к долгим переходам, а Люце, как выяснил Кейне однажды во время разговора у костра, из Мидира добирался с Талухом на лошадях.

«Но он ведь старше меня… порой я забываю об этом», – растерянно думал некромант, шагая вперёд в предрассветном сумраке.

Он рассчитывал, что они дойдут до границ зачарованного леса Сиан сегодня к вечеру. Это было несколько раньше, чем он планировал, но на это уж точно не стоило жаловаться. Небольшой инцидент в деревне, хоть и оставил много негативных впечатлений, но принёс один очевидный плюс: их цель приблизилась как минимум на полдня.

– Кейне…

Некромант замер в страхе: голос Люце был надломленным и слабым, таким, каким он ещё никогда его не слышал. Стремительно обернувшись, Кейне вскрикнул, увидев, что его целитель сидит на коленях, безвольно опустив голову, а вокруг него тихим смерчем разрушения кружится кроваво-красный вихрь. Он был настолько яростным и сильным, что, казалось, он материален, но это было обманом: Кейне видел это лишь потому, что он маг, связанный с душами.

– Люце!

Некромант бросился к своему любимому, но тот вдруг закричал, пронзительно и горько, так, словно его разрывали на куски заживо. От этого крика внутри Кейне всё похолодело. Он побледнел и, стиснув зубы, пытался лихорадочно понять, что же ему делать: похоже, его близкое присутствие сейчас ранит Люце, а не спасает. Тогда, когда с самим Кейне это случилось впервые, ему помог Деамайн, но ведь учитель был посторонним, в том смысле, что чувства младшего некроманта были направлены не на него. Значит ли это, что Кейне для Люце сейчас опаснее кого-либо?

«Я что, должен просто стоять и смотреть?! А вдруг Деамайн ошибся, и у нас гораздо меньше времени, чем он думал?! Вдруг сейчас, прямо на моих глазах, он умирает?!»

Некромант вновь попробовал подойти ближе, и на этот раз крик целителя перерос с нечеловеческий вой. Упав на землю, Люце скорчился, отчаянно пытаясь хоть как-то заглушить боль, и Кейне понял, что лучшее, что он может сейчас сделать – отойти. Он ненавидел себя за эту мысль, хоть и понимал, что она разумна. Кипя от ярости и беспомощности, некромант сделал два шага назад… вой прекратился, сменившись тихими стонами. Ещё шаг назад – вместо стонов лишь всхлипы. Ещё…

Кейне благодарил Высших за то, что дорога пустынна. Он смог отойти от Люце метров на сто, ничего при этом не опасаясь. Он мысленно повторял себе, что нужно лишь подождать, пока утихнет этот всплеск внезапного разрушения души, хотя на практике эти мысли осуществить было намного сложнее. Видя, как его любимый лежит там, в дорожной пыли, на холодной земле, мучаясь и страдая, хотелось забыть обо всём и хоть как-то помочь ему. Кейне знал десятки заклинаний, убирающих боль, но понимал, что использовать их нельзя: любая его магия сейчас сделает Люце ещё больнее.

«Его приступ дольше, чем мой», – отметил некромант.

И действительно: пытка продолжалась уже никак не меньше пяти минут, а Кейне помнил, что тогда, когда это случилось с ним, красные вспышки мелькали перед глазами лишь несколько секунд.

«Кроме того, он ведь даже не пытался сейчас использовать силу. Приступ начался просто так, без всяких причин», – продолжал некромант анализировать ситуацию, чтобы хоть как-то отвлечься.

Последнее наблюдение было пугающим: оно означало, что приступы Люце не зависят от того, использует ли он магию, а это значит, что произойти они могут абсолютно в любое время, и Кейне понимал, что теперь страх за жизнь целителя будет грызть его сердце постоянно…

Красный вихрь постепенно, неторопливо начал утихать. Медленно он растворялся в холодном воздухе, легко и бесследно, как дым от костра, сначала становясь розовым, а потом и вовсе прозрачным, оставляя после себя лишь распластавшееся на земле тело. Подождав на всякий случай ещё около минуты, (видят Высшие, ему очень нелегко это далось!) Кейне со всех ног бросился к Люце, падая перед ним на колени и хватая его за плечи, отчаянно прижимая бесчувственного любимого к себе. Судорожно рванув наглухо застёгнутый ворот плаща, Кейне, пока ещё не решаясь использовать магию, прижал пальцы к тонкой коже на шее, молясь всем Высшим, и паника помешала ему быстро разобраться в том, есть ли пульс. Тук…тук – пальцами некромант почувствовал уверенное биение жизни. Он сам не заметил, как начал плакать: страх и боязнь потерять Люце навсегда, лишили его контроля. Его любимый не должен был проходить через всё это, и он сам был готов вытерпеть всю ту боль, которую испытал целитель, лишь бы избавить его от неё.

Но нужно было что-то делать, даже в своём совершенно разбитом состоянии Кейне прекрасно это понимал. На дороге оставаться нельзя, тем более что чем ближе день, тем больше вероятность встретить кого-либо здесь.

«Он ещё долго будет без сознания. Наверняка дольше, чем тогда был я. Нужно отнести его куда-нибудь», – наконец, сформировалась в сознании Кейне единственная за последние несколько минут связная мысль.

К счастью, на краю небольшого поля, раскинувшегося по левой стороне дороги, начинался редкий лес, который через несколько километров должен был стать зачарованным лесом Сиан. Подхватив Люце на руки, Кейне поспешил туда. Стресс и страх позволили ему не чувствовать собственной усталости и тяжести безжизненно повисшего прекрасного тела, поэтому расстояние до предполагаемого укрытия он преодолел значительно быстрее, чем ему казалось изначально.

Зайдя поглубже в чащу, Кейне скинул с себя меховое пальто, расстелив его на земле, и принялся собирать сухие ветки, чтобы развести костёр, не обращая внимания на скользящий по телу холод, вырывающийся изо рта пар и крупные хлопья снега, которые едва начали срываться с неба. Главное – разжечь огонь, и он знал, как можно сделать его пламя и дым невидимыми. Это заклинание было куда более простым и куда менее заметным, чем любое другое, которое можно было бы применить в данной ситуации.

«Смерть, я знаю, ты слышишь меня. Дай ему ещё хотя бы несколько дней! Мы доберёмся до убежища некроманта, и я всё сделаю, лишь бы спасти его. Я стану твоим самым преданным слугой! Только не забирай его у меня!» – молился Кейне, торопливо поджигая дрова и смотря на белое лицо Люце, на котором до сих пор явственно проступали признаки боли.

Кто-то мог бы подумать, что глупо молиться, ведь Смерть – одна из Высших, и было бы логично предположить, что и она имеет отношение к Испытанию. Но Кейне просто не знал, к кому ещё можно обратиться в ситуации, когда он сам бессилен сделать хоть что-нибудь.

Пламя костра постепенно поедало сухие ветки, жадно потрескивая, и некромант, потянувшись, подкинул ему ещё одну порцию. Он осмотрелся вокруг, и, убедившись, что никого нет рядом, начертил простенький защитный круг, который должен был предупреждать его о появлении любого мага в радиусе километра. Брызнув для надёжности на круг кровью из порезанного запястья, Кейне постарался как можно более удобно устроиться, сев на землю и прислонившись к стволу старого ясеня, уже потерявшего всю листву перед долгой зимой.

Однако вскоре он понял, что просто так сидеть будет довольно холодно, учитывая, что он постелил своё пальто для Люце. Вздохнув, некромант поднялся и подошёл к своему любимому, ложась рядом.

«И его согрею, и сам согреюсь», – разумно рассудил он.

Тем не менее, стоило лишь ему придвинуться ближе, как целитель заворочался и с тихим стоном открыл глаза. Кейне, совершенно забыв о своём намерении отдохнуть немного, бросился к Люце, крепко прижимая его к себе, боясь отпускать и благодаря Высших за то, что они пока позволили магу жить.

– Люце, я так сильно…

– Отпусти меня.

Голос целителя был резок и холоден. Кейне сначала даже показалось, что он ослышался. Он недоверчиво отстранился, желая найти ответ в глазах Люце, и…

«О, Высшие!»

Взгляд Люце был наполнен ледяной ненавистью. Казалось, что она, словно клинок, вонзается прямо в сердце, ломая рёбра и безжалостно разрезая мягкую плоть. Даже в самой позе целителя была настороженность и неприязнь, настолько сильная, что Кейне чувствовал её давящую тяжесть.

– Это ты виноват во всём, – едко произнёс Люце, словно выплёвывая слова, – из-за тебя я сейчас лежу здесь. Из-за тебя я испытал всю ту боль. Ты хоть представляешь, насколько мне было больно?!

Целитель вскочил на ноги, гневно ударив по умоляюще протянутой к нему руке Кейне, показывая, насколько противны ему любые прикосновения некроманта.

– Из-за тебя я теперь должен проходить через всё это! От меня все отвернулись, по моим следам наверняка идут боевые маги! Та женщина в деревне смотрела на меня как на чудовище, хотя я её вылечил!

Кейне чувствовал, как мир вокруг начинает  кружиться. Он не мог поверить, что его Люце, его самый близкий человек, его любимый, такой добрый и нежный, способен говорить такое. В страхе некромант отполз от него, царапая руки об упавшие ветви деревьев, и вовсе не чувствуя боли.

– Ты – само зло, Кейне! Как я раньше мог быть настолько слеп?! Как я мог так ошибиться?! Но это уже неважно! Потому что мою ошибку не исправить. Я ведь умираю! Умираю из-за тебя!

Слова хлестали как плеть, вырывая куски души не хуже смертоносного красного вихря. Кейне чувствовал, что ему не хватает воздуха. Он задыхался, в панике, видя, как рушится всё, на что он надеялся, чувствуя, что теперь, после слов Люце, он не станет жить.

«Я должен освободить его…» – пронеслась в голове мысль, казавшаяся единственной верной.

– Люце… прости меня. За то, что сделал всё это с тобой, – горько произнёс некромант, и, посмотрев в любимые, но такие холодные глаза, пообещал: – я умру вместо тебя. Только так я могу всё исправить. И всё станет по-прежнему… ты вернёшься в Авертри, ты скажешь, что я околдовал тебя… – он попытался сказать ещё что-нибудь, но в горле пересохло.

А Люце всё также безжалостно смотрел на него, и голубые глаза пылали ненавистью, в них не было ни капли былого чувства, и это убивало гораздо вернее, чем самая острая сталь…

Потянувшись к висящим на поясе ножнам, некромант достал красивый кинжал, украшенный мастерски выполненной вязью серебра и золота. Этот клинок всегда жаждал крови, он взывал к ней каждую секунду своего существования… и сегодня он получит кровь хозяина... Мгновения застыли, когда Кейне поднёс слегка дрожащее лезвие к горлу, не отводя взгляда от Люце, который смотрел на него хоть и с удивлением, но всё ещё ненавидя. Сделав глубокий вдох, некромант с силой надавил на рукоять…

– Кейне!

Бледный как смерть Люце стоял перед ним на коленях, до боли стиснув пальцами его плечи. Не сразу некромант понял, что он по-прежнему сидит, упираясь спиной в ствол ясеня и сжимает в руке любимый кинжал, ловко вытащенный из ножен. Костёр уже потух и взлетал в небо последними витками дыма: судя по всему, с того момента, когда Кейне подкидывал дрова, прошло не меньше часа.

– Люце… – хрипло произнёс он, переводя взгляд на сидящего рядом мага.

Голубые глаза были полны любви и беспокойства за него. Люце явно не говорил ничего из того, что Кейне слышал от него всего минуту назад.