Текст книги "Песочные часы (СИ)"

Автор книги: X-Law

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Баот был великим некромантом, – с восторгом прошептал Кейне, – и он здесь явно постарался. До сих пор сохранить такое мощное магическое поле!..

Люце ещё никогда не видел, чтобы его любимый так восторгался чем-то, так преклонялся. Безграничное уважение, его почтительность к Баоту были видны совершенно ясно. Разноцветные глаза некроманта стали почти чёрными – зрачки расширились от возбуждения, ничуть не связанного с сексом. Словно зачарованный, Кейне упал на колени и провёл рукой по первой ступени. Воздух загудел, как натянутая струна, приветственно и доброжелательно. Пусть Баот и жил много веков назад, можно было понять, что он очень рад приветствовать в своём убежище другого некроманта.

«Они прямо как семья. Не все, наверное, но всё же. Они одиноки и поэтому стараются цепляться друг за друга, быть вместе…»

– А двое некромантов могут стать любовниками? – неожиданно для самого себя спросил Люце.

Кейне вздрогнул и резко обернулся. В его глазах промелькнуло что-то, от чего целитель неосознанно сделал шаг назад. Лура, прижав уши, последовала за ним. Опомнившись, Кейне глубоко вздохнул и тихо спросил:

– С чего такой вопрос?

– Просто… магия этого места явно рада тебе. Даже я это понял. И вообще некроманты довольно дружны, как мне показалось. Тот же Деамайн… он, вроде бы, был строг с тобой, но при этом регулярно приносил ко мне, чтобы я тебя вылечил…

Кейне едва подавил близкое к истерике желание рассмеяться. Его отношения с Деамайном были тем, что он никогда бы не рассказал Люце. Его целитель и так терпит в нём слишком многое. Он вряд ли сможет спокойно отнестись к тому факту, что старший некромант трахал своего ученика регулярно, во всех возможных позах и местах, не стесняясь применять дополнительные предметы.  И сейчас Кейне больше всего стыдился того, что тогда ему правда было хорошо. Не так, как с Люце. Это удовольствие было совсем иного рода. Сейчас, оглядываясь назад, Кейне понимал, что Деамайн был просто помешан на сексе, ведь не зря же даже его Испытание было связано не с любовью, не с чем-то иным, а именно с похотью. А тогда он не мог этого осознать, считал нормой. Просто не видел ничего другого, не знал других форм сексе, не знал, что можно принадлежать человеку как-то иначе, что можно делить одну постель по обоюдному, совершенно добровольному желанию. Секс равнялся подчинению, и все отношения строились на абсолютном превосходстве учителя. У всех ли некромантов были такие отношения со своими учениками?

– В принципе, могут, – медленно произнёс Кейне, – по крайней мере, я не знаю ничего, что могло бы им помешать. Но некромантов мало, несравнимо меньше, чем людей и остальных магов. Поэтому, думаю, такое если и происходило, то редко.

– Но ведь некромантов не очень любят… – Люце постарался сказать эту фразу как можно тактичнее.

Кейне усмехнулся:

– Ты думаешь, все просто так считают, что я тебя похитил? У некромантов есть целый набор прекрасных заклинаний, артефактов и ритуалов, которые позволяют получить, в принципе, любого. Мужчину, женщину, человека или мага – это неважно. Многим из нас этого вполне хватает.

– Я слышал об этом, но считал обычными слухами.

– Ну, слухи порой бывают правдивы… ладно, давай уже заходить внутрь. Только аккуратнее. Главное – идти только за мной! – и с этими словами Кейне первым ступил на уходящую вниз лестницу.

Чем глубже они спускались, тем больше Люце убеждался, что слово «землянка» к убежищу Баота не подходит никоим образом. Это был, пожалуй, подземный дворец, если судить по помещениям. Они были украшены в том же самом стиле, что и коридор перед их с Кейне общей комнатой в школе: те же серебряные рисунки, те же синие факелы. Не хватало лишь запаха ладана.

Лура выглядела испуганной: она старалась держаться как можно ближе к некроманту, и Люце в очередной раз подумал о том, что, вероятнее, всё же именно Кейне она считает настоящим хозяином. Всё в её поведении говорило именно об этом. Не то чтобы целитель ревновал или обижался, просто это и правда было необычно: светлое магическое существо выбрало того, кто должен нести смерть…

– Так, похоже, жить мы сможем здесь… – раздался вдруг голос некроманта.

Люце посмотрел, куда Кейне показывает, и увидел довольно просторную, совершенно пустую и поэтому неуютную комнату. Но всё же это было значительно лучше, чем ночевать под открытым небом. Здесь хотя бы было тепло, и на удивление сухо, учитывая, что все помещения находились под землёй. .

– Мы надолго здесь? – спросил Люце совершенно спокойно, словно и не сомневался, что они вскоре отсюда уйдут, и, безусловно, преуспев в своих поисках.

– Надеюсь, что нет, – разделяя его оптимизм, откликнулся Кейне, – давай я передам тебе контроль над подпространством, и ты всё обустроишь. А я пока пойду поищу библиотеку и личный кабинет.

«Деамайн давал нам три месяца, и из них прошло уже одиннадцать дней. Нужно спешить».

– Как скажешь. Луру возьмёшь?

– Я думаю, она сама решит.

Волчица, зевнув, удобно устроилась в уголке, свернувшись пушистым комочком. Похоже, сопровождать Кейне у неё не было ни малейшего желания.

Алисандр Лаур шагал по освещённым ночным улицам Авертри, совершенно не замечая их удивительной красоты. Не интересовали его ни огни многочисленных уютных кафе, ни обжигающие взгляды проходящих мимо парней, ни потрясающе красивая в свете фонарей река Лардан, через которую был перекинул внушительный каменный мост. Потому что, если подумать, то именно сегодня случился самый плохой день в его жизни. И дальше, вероятно, будет только хуже.

За сегодня он успел: бесстыдно воспользоваться светлыми чувствами влюблённой наивной девушки, окончательно поругаться с Нэем, который его с этой девушкой увидел, и, наконец, получить приказ убить тех, кого он, положа руку на сердце, считал абсолютно невиновными. Некромант и целитель, сущие дети, оба не так давно получили дар, и, если верить рассказам Алеит, которые позже косвенно подтвердила Сесиль, оба любят друг друга без памяти. Но на то Алисандр и состоит на королевской службе, что выбора у него нет. Король решил, что «огонь» справится гораздо лучше, чем магическая пара, и, вполне вероятно, что он прав.

Алисандр знал свою силу как никто другой. Он знал, насколько она ужасна, когда лишена контроля. Его дар был попросту неудержим, он постоянно кипел и рвался уничтожать. Сейчас его сдерживает Нэй, и вся ярость, вся мощь копится, нарастает, и поэтому та вспышка, которая произойдёт без контроля «воды», будет не похожа ни на что другое. Алисандр сам боялся того, чем всё это может закончиться. Больше четырёх лет его дар был ограничен и контролируем. Так что же стало с этим яростным зверем теперь? Каким он вырвется на свободу? По телу Алисандра пробежала дрожь.

Пройдя по украшенной низкими фонариками дорожке, он позвонил в дверь того самого дома, где жил уже не первый год, и поэтому ставшего теперь совсем привычным. Раздались уверенные, твердые шаги, и в залитом жёлтом свете проёме, скрестив руки на груди, появился Нэй. Чёрные волосы густым шёлком рассыпались по укрытым халатом плечам, серые глаза смотрели пристально и изучающе, без привычного тепла и любви. Больно, конечно…только ничего поделать нельзя.

Вздохнув, Алисандр прошёл внутрь, и, разувшись, сразу отправился наверх, гадая, последует ли за ним Нэй или они в ссоре настолько, что он предпочтёт уйти в другую комнату. Но тот последовал, отчего на душе стало немного полегче. Правда, ненадолго. Хотя бы потому, что ледяное молчание и отчуждение в их совместной комнате с огромной двуспальной кроватью чувствовалось намного острее и невыносимее. Хотелось что-нибудь сказать, хоть как-то помириться, но любые слова уже казались пустыми, по крайней мере сейчас, когда обида так свежа. А значит нужно просто собрать вещи, самый минимум, и просто пойти куда-нибудь. Потому что он не выдержит этой ночи в одной спальне с Нэем, и он не сможет завтра никуда уйти, если его снова будут любить здесь…

– Если ты к Сесиль, то стоит надеть что-нибудь более приличное, – едко произнёс Нэй увидев, как Алисандр, накидывая простой дорожный плащ, открывает дверь чтобы покинуть комнату.

– Я… – голос Лаура дрогнул, но он быстро с этим справился, – …я не к ней. Просто у меня задание.

– У тебя? Не у нас? – идеально очерченные густые брови Нэя поползли наверх.

– У меня.

Алисандр закрыл дверь, пожалуй, слишком уж торопливо, лишь бы не передумать. Сердце гулко стучало в груди, и больше всего хотелось остаться здесь, но именно поэтому нельзя. В конце концов, что будет с ними, если он ослушается приказа короля? Разве для жизни вне закона растил Кристофер Нэя? Кай, спутавшийся с некромантом, и так достаточная трагедия для отца, так что не стоит прибавлять сюда ещё и старшего сына-предателя. Если Алисандр останется, если попытается спрятаться, то на Нэя, как на его партнёра, ответственность и осуждение ляжет в равной мере. А вот этого допустить никак нельзя…

– Какое у тебя задание, Алисандр?

Нэй, вышедший из комнаты следом, стоял теперь, всё так же скрестив на груди руки, только вот пальцы впивались в гладкий серый шёлк намного сильнее, а зрачки свинцовых глаз были крошечными, совсем точечками. Такими Алисандр не видел их ещё никогда.

– Прости, – вместо ответа произнёс Лаур, отворачиваясь и ступая на ведущую вниз лестницу.

В ушах шумело, реальность казалось искусственной, и хотелось просто броситься бегом отсюда, прочь из этого дома, но он принуждал себя спускаться медленно и спокойно. Шаг…ещё один…

– Стой…

На плечах сомкнулись сильные руки, притягивая к себе, не пуская никуда. Шею обжигало горячее дрожащее дыхание, а тепло тела Нэя, прижимающегося сзади, чувствовалось даже сквозь дорожный плащ.

– Не ходи туда… – от той интонации, с которой была сказана эта фраза, у Алисандра подогнулись колени и он едва удержался на ногах, отчаянно вцепившись в мраморные перила, – …не надо…останься здесь, со мной. Ты не должен делать этого…не должен пытаться убить некроманта.

Алисандр хотел повернуться, чтобы встретиться с Нэем лицом к лицу, но тот не дал ему такого шанса, стиснув так, что стало тяжело дышать. Поцелуи, мягкие и невероятно нежные, следовали один за другим: волосы, шея, уши – везде, где можно было дотянуться, не поворачивая Алисандра лицом к себе. Нэй никогда ещё не был так абсолютно открыт с ним, никогда и ни о чём он так ещё не просил. И впервые за всё время просил он о том, чего Алисандр выполнить не мог.

– Ты с ним не справишься… – обречённо сказал Нэй, прислонившись лбом к затылку Алисандра, – …он слишком сильный, он убил уже так много…

– Король считает, что справлюсь, – наконец, подал голос Лаур.

– Нет… – выдохнул Нэй, скользнув пальцами по его груди, – …я не хочу тебя терять.

Сердце замерло, в груди всё перехватило, и больше нечем уже было дышать. В голове крутились лишь эти слова, это доказательство их чувств, и от того, что всё оборачивается именно так, становилось невыносимо больно.

– Я люблю тебя, – прижимаясь к Алисандру всем телом, прошептал Нэй, – я так безумно тебя люблю…

Лаур стиснул его руки, не оборачиваясь, и закрыл глаза. Внутри него всё рвалось, сминалось и умирало, от этих сказанных только так слов. Нэй никогда, ни разу не говорил ему «люблю». Он считал, что действия важнее, он вообще не был особо ласков в словах. Алисандр всегда мечтал хоть один раз услышать от него подтверждение его чувств, услышать что-то большее, чем простое «мне хорошо с тобой». И, кажется, Высшие решили жестоко пошутить, исполнив его молитвы именно так.

– Мы можем уехать отсюда. В Совельдейм, Хайтендарт, куда угодно…поэтому останься сейчас здесь. Не ходи за некромантом… – тихо, едва слышно произнёс Нэй, всё также крепко обнимая Алисандра.

Время растягивалось в бесконечность, кровь внутри была словно жидким пламенем, и где-то там, глубоко внутри, рождалось такое притягательное и сильное желание поддаться. Поддаться этим объятиям, сказанным словам, горячим губам Нэя на шее и просто ему, прекрасному и сильному, заботливому и верному, почти идеальному. С ним жизнь Алисандра, для него он был создан, и без него он никто. Но разве имеет он право лишать Нэя будущего? Разве может он обречь его на вечные бега и скитания, окрасить вечным позором достойное имя его семьи, так тепло его принявшей? И ответ на этот вопрос пересиливал любые чувства.

– Нет, Нэй, – твёрдо сказал Алисандр и почувствовал, как дрогнули на его плечах руки, – прости, но нет.

Мгновение ничего не происходило. Нэй всё также стоял сзади, всё также его дыхание касалось похолодевшей кожи, покрытой предательскими мурашками. А потом он так оттолкнул от себя Алисандра, что тот едва не упал с лестницы.

Лицо Халлрона-старшего, которое теперь, обернувшись, Алисандр легко мог рассмотреть, было совершенно белым, словно снег, а щёки рассечены мокрыми дорожками. Губы были судорожно сжаты в тонкую полосочку, и, почти не размыкая их, Нэй прошипел:

– Что ж, если это твоё решение…

Алисандр вздрогнул и едва поборол желание шагнуть вперёд, чтобы вновь оказаться рядом с тем, кого он любил больше, чем кого бы то ни было на этом свете. Но ведь ничего уже нельзя изменить.

– Нэй…я просто должен это сделать… – не зная, что ещё можно сказать, произнёс Лаур.

Его партнёр дёрнулся, словно от удара, глаза его гневно сузились, и вдруг, забывая обо всём, он закричал:

– Чтобы я тебя больше не видел тогда, ясно?! Не смей больше подходить ко мне!!!

А вот это было уже слишком жестоко, чтобы безмолвно стерпеть. Алисандр невольно шагнул вперёд, стиснув кулаки, и, борясь с подступающими слезами, тихо произнёс:

– Но Нэй, я…

– Я всё сказал! У тебя был выбор, и выбрал ты не меня! Так что проваливай на все четыре!

Не желая больше ничего слушать, Халлрон отвернулся, и, оглушительно хлопнув дверью, скрылся в комнате, оставив Алисандра стоять на роскошной мраморной лестнице: одинокого, потерянного, и полностью, окончательно несчастного…

========== Глава 16 ==========

        Люце аккуратно, так, чтобы ни в коем случае не разбудить Кейне, выполз из-под тёплого одеяла. Сначала он по-привычке подумал, что его в который уже раз разбудил холод, но в комнате температура была вполне комфортной. Конечно, ведь они теперь ночуют не под открытым небом, а в жилище давно ушедшего в мир иной некроманта…

В полусумерках комнаты, разбавленных совсем слабым пламенем обычных факелов, очертания предметов были зыбкими и обманчивыми, а волосы спящего на боку Кейне казались потоками тёмной крови, пропитавшей подушку. Ему не так много лет, и во сне он такой невинный… что не мешает ему безжалостно расправляться со всеми врагами.

На душе у Люце было неспокойно, внутри него жило что-то, что мешало ему чувствовать себя счастливым, и он совсем не хотел пытаться разобраться в том, что бы это могло быть. Просто казалось, что стоит ему лишь сделать шаг – и ледяная скользкая дорога увлечёт его стремительно, не оставляя уже никаких шансов вернуться к тому, что было, к той светлой части прошлого, которая и помогала переживать настоящее… но проснулся он вовсе не из-за этого.

«Что-то меня зовёт…» – отчётливо понял целитель, и, нащупав в красно-оранжевом свете свои вещи, принялся поспешно одеваться.

Зов был отчётливым и непреодолимо сильным. Он был реальным, а вовсе не галлюцинацией, и, похоже, слышал его только он. Люце чувствовал, что должен откликнуться во что бы то ни стало, что он слышит этот зов не просто так, и, как маг, он привык доверять своей интуиции.

В углу, зевнув, открыла глаза Лура и принялась пристально наблюдать за одним из своих хозяев. Волчица была совершенно спокойна, и вообще выглядела так, будто ей плевать на всё происходящее, однако как только Люце сделал шаг к двери, она поднялась со своего места, грациозно и бесшумно, как истинный прекрасный хищник, всем своим видом демонстрируя готовность пойти за хозяином. Целитель оценивающе посмотрел сначала на неё, потом на спящего Кейне и понял, что, пожалуй, от компании Луры отказываться не стоит. В конце концов, она сианский волк, существо в высшей степени принадлежащее магии, а значит, в этом зачарованном лесу лишней она уж точно не будет.

Зов внутри послышался отчётливее, когда Люце покинул подземный замок Баота. То, что обращалось к нему откуда-то из глубины чащи, не то чтобы боялось некромантии, просто явно её недолюбливало: целитель прекрасно чувствовал облегчение и радость побеспокоившего его. Сначала он насторожился, ведь силы сыновей Смерти постоянно надёжно защищали его с тех пор, как он связал свою жизнь с эктосом. Промелькнула мысль о том, что зовущее его нечто представляет опасность. Но Лура уверенно шла рядом с ними, и, взглянув на неё, Люце почувствовал странное, необъяснимое спокойствие, он сразу поверил в то, что всё будет в порядке.

Утопая в снегу по колено, целитель продвигался вперёд, между запорошенных белыми хлопьями кустов и склонивших ветви деревьев. Кое-где были видны следы птиц и кого-то ещё, мелкого. Вполне возможно, что белок: судя по количеству кедрача, они вполне могли тут водиться.

Вдруг Лура, оскалившись, бросилась куда-то в сторону с неописуемой стремительностью. Её белая шерсть сливалась со снежным одеялом, делая охотницу незаметной даже для довольно внимательного наблюдателя. Люце сначала думал последовать за ней, но потом понял, что делать этого всё же не стоит. Верность его решения подтвердилась, стоило лишь волчице вернуться: края её пасти были окрашены свежей кровью, а выглядела Лура крайне довольной и сытой. На мгновение Люце ощутил внутри жалость к несчастному существу, ставшему добычей, но тут же это чувство ушло: Лура охотница, она не может без мяса. Чтобы она жила, кто-то должен был умирать.

«Умирать…»

Последняя мысль пронзила Люце, пробудив внутри самые горькие чувства. Он подумал о собственной смерти, и, что страшнее, о смерти Кейне. О том, что оба они не выживут, что один станет душой другого, исчезнув из круга жизни навсегда.

«Как охотник и жертва…»

Целитель почувствовал, как острые зубы вцепились в его ногу. Не сильно, но достаточно чувствительно.

– Что такое, Лура?

Волчица, конечно же, не ответила. Она просто продолжала смотреть вперёд, в какую-то одной ей понятную точку. Люце, последовав её примеру, точно так же вгляделся в даль. Сначала он совершенно ничего не замечал, кроме всё тех же деревьев и белизны снега. Но потом из общего пейзажа, сначала нечётко, а потом всё более ясно выделился плотный низкий туман. Это было невозможно, учитывая температуру воздуха, но Люце теперь отчётливо его видел. И зов шёл именно оттуда. Что-то там ждало его. Хотя… при приближении целитель начинал ощущать, что, пожалуй, это всё же живое существо. Но живое как-то по-своему, не той обычной жизнью, которую все знают. Пожалуй, нечто похожее Люце ощущал и рядом с Проводницей, но тогда он ещё не был уверен в своей магии и не придал собственным чувствам особого значения.

– Она живая?

– Не живая и не мёртвая…

Перед целителем предстало озеро. Окутанное туманом, оно казалось бесконечным, уходящим гораздо дальше границы этого мира. По крайней мере, Люце ощущал его именно так, и это чувство было немного жутковатым.

Туман двигался, словно живой, переливаясь пышными клубами, дымясь протяжными плотными струями, и расходясь кверху лёгким ажурным кружевом. В воздухе стоял какой-то странный, слегка горьковатый запах, а со дна озера то и дело поднимались цепочки пузырей, разбиваясь о поверхность. Люце обратил внимание на то, что не только на воде нет льда: по берегами, там, куда доставала вода, снег также растаял. Это кое-что проясняло, по крайней мере, у целителя появилась догадка. Решив проверить её, он, наклонившись, дотронулся до воды, мазанув пальцами по поверхности, разгоняя по прозрачной глади рябь, и тут же, охнув, отдёрнул руку: вода была горячей. Особенно для его пальцев: в убежище он совершенно забыл надеть перчатки, и за время пути сюда его руки побелели от холода.

Лура, последовав примеру хозяина, ударила по воде лапой, подняв россыпь брызг, и, крутанувшись на месте от восторга, как простой домашний щенок, опустилась на зеркальную поверхность на этот раз сразу двумя лапами. Люце, глядя на неё, не удержал улыбки.

«Вода, похоже, термальная. Я не знал, что в зачарованном лесу Сиан есть такое озеро…»

Термальных источников было мало по всем королевствам, и с ними всеми так или иначе была связана какая-то своя магия. Тёплые минеральные воды всегда подкидывали гораздо больше загадок, чем способен был решить простой маг, и поэтому не зря эти места нередко вообще обходили стороной. Немало было и случаев, когда человек, уйдя в сторону такого источника, пропадал навсегда, а порой случалось и так, что, вернувшись, он становился кем-то совершенно иным. Не опасным – опасности источники никогда не сулили, но просто не таким, как ранее, словно ему приоткрылось что-то, недоступное больше никому иному. Многие маги сходились на том, что источники – вход в некое подпространство, наделенное особыми свойствами и, в отличие от общеизвестного, пускающее в себя живых людей. Однако доказать это ещё пока никому не удавалось…

Играющая у ног Люце волчица вдруг, притихнув, уставилась на середину озера. В её глазах было что-то такое, что и самого целителя заставило посмотреть туда внимательнее. Сначала он не видел ничего, кроме всё того же густого тумана, но постепенно, сантиметр за сантиметром, показался чей-то силуэт. Почти сразу целитель определил, что это не человек: очертания были совсем другими. Он пытался прощупать энергию, но что-то настойчиво отводило его силы в сторону, словно руку докучливого воздыхателя. Парень понял, что это и есть то самое существо, которое звало его. Кем бы оно ни было, он пришёл сюда по его желанию, и явно не просто так. Всё тело била дрожь, вызванная вовсе не страхом: просто магическое поле вокруг словно сходило с ума, изменяясь так круто и хаотично, что у Люце от напряжения начала кружиться голова.

Лура, до этого сидевшая смирно, вдруг прижала назад пушистые белоснежные уши и покорно опустила голову в неком подобии поклона. Раньше целитель бы удивился, но лишь мгновением ранее ему удалось разглядеть, кто приближается к ним: это тоже был сианский волк. Крупный, гораздо выше обычных: он был Люце как минимум по грудь. Он ступал по воде, и не оставлял ряби, он был с ней едиными целым, он был самой сутью этого места.

– Я рад приветствовать тебя, сын Творца, – услышал целитель в своей голове низкий, чуть хриплый голос.

Его уже не удивило обращение, его не удивило и то, что волк общался ментально. Парень просто не мог оторвать взгляда от его глаз, искристо-голубых, лучащихся настоящей мудростью. В энергии волка чувствовалась мощь природы, её воля. Он не демонстрировал это, просто не считал нужным скрывать. Он жил в гармонии с самим собой и с окружающим миром. Возникало необъяснимое чувство того, что волк знает всё.

– Я хранитель этого леса, я хозяин озера. Моё имя нельзя называть, но я всегда услышу голос твоей души, зовущей меня. Поэтому не бойся: я не враг тебе, как и не враг сыну Смерти, хотя мы, рождённые Повелителем, и не любим её детей. Поэтому спрашивай, а я отвечу на те вопросы, которые действительно важны.

– Зачем ты позвал меня? – вслух спросил Люце и заметил, как волк покачал головой.

Похоже, он не слышал голосов магов, которые существовали лишь в мире людей, к которому он принадлежал лишь частично. Ему нужны были мысли, и говорить с ним нужно было совершенно на другом уровне. Поэтому Люце повторил вопрос так, чтобы он достиг Хранителя.

Наверное, со стороны они выглядели странно: парень и огромный волк, пристально смотрящие друг другу в глаза. Но их скрывал непроницаемый туман, отрезая от остального мира, чтобы никто не посмел им помешать.

– У тебя есть вопросы. Твоя душа измучена ими, она мечется, она желает ответов. И я готов тебе их дать.

– Как можно избежать Испытания?

– Разве ты это хотел спросить на самом деле?

Глаза волка хитро сузились, совсем как у человека. Наверное, если бы он обладал привычной для людей мимикой, он бы непременно улыбнулся.

– Я… да, но этот вопрос самый важный… – смутившись, мысленно произнёс Люце.

– Я не спорю с этим, он важен с точки зрения будущего. А что же с настоящим? Разве ты ни в чём не хочешь себя убедить?

Слова волка били в раны, оставленные после того, как он увидел некромантию Кейне в действии. Люце запутался, он терзал себя каждую минуту их с некромантом счастья. Он уже почти ненавидел их любовь, потому что его сущность, дарящая жизнь и исцеляющая раны, не могла выносить того тёмного, потустороннего холода, которым обдавала его душа Кейне. Разве может он так любить того, кто совершает такое?! Человеческая часть кричала, что может, и не просто может, а имеет полное право. Маг внутри же молчал, укоризненно смотря на него из глубин сердца, напоминаю ему о том, кто он на самом деле. И это было невыносимо.

– Разве правильно любить его? Ведь ты знаешь, какой он… – прошептали мысли Люце.

– Но ведь ты уже любишь, сын Творца. Твоя душа выбрала его, и ваши судьбы были связаны много лет назад. Вы принадлежите друг другу. Раньше ты это чувствовал. А сейчас тебя смущают увиденные картины жестокости, того, каким он может быть на самом деле. Но ведь ты полюбил в нём и это, ты просто не хочешь себе признаваться в таком чудовищном на твой взгляд действии. То, что он убил тех магов, как он отрубил голову Охотнице – ты любишь это до тех пор, пока ты любишь его.

Люце вздрогнул и попытался сделать шаг назад, но понял, что не в силах пошевелиться. Его душа сейчас была далеко от тела, хоть он и ощущал их связь. Ему лишь казалось, что он стоит на берегу лесного озера напротив Хранителя. Где же они были сейчас на самом деле, целитель даже предположить не мог. Он не заметил, как исчезла Лура, само озеро, окаймлённое подтаявшими снежными берегами. Остался лишь клубящийся молочный туман, не пропускавший ни единого звука снаружи.

– Ты должен усмирить свою сущность, сын Творца. Ты выбрал нелёгкий путь, но и твоему возлюбленному приходится не легче. Он создан Смертью, чтобы нести её волю в этот мир. И это вовсе не значит, что он сам хочет этого. Неужели ты хоть на миг способен подумать, что ему нравится убивать?.. Разве не сдерживался он до последнего? Разве не достаточно он страдал от одиночества, чтобы сейчас, когда всё зашло так далеко, быть преданным тобой?

От этих слов Люце бросило в жар. Он только сейчас понял, о чём на самом деле задумывался где-то на самых задворках своего сознания. Он всерьёз размышлял, не бросить ли ему Кейне, уйдя, притворившись, что ничего не было. Оставить некроманта разбираться с Испытанием, а самому исчезнуть. И даже если предположить, что они бы оба умерли, руки Люце бы были формально чисты, ведь он бы не связывал себя с убийцей, он бы стоял в стороне, будучи олицетворением добра и помощи ближнему. Король-ангел, возвысившийся на руинах души доверившегося ему любимого…

– Нет… я не такой! – закричал Люце. – Я не оставлю его! Я буду с ним, что бы ни случилось, слышишь?!

Волк склонил голову набок, и длинная белая шерсть всколыхнулась пушистой волной. Он явно слышал не слова, а всю ту бурю, которая разразилась в душе целителя, и он, похоже, был доволен тем, что там происходило сейчас. Но, как бы то ни было, для него это тоже было не единственной и не самой главной причиной для их встречи.

– Я не могу сказать тебе, как обойти Испытание, – спокойным тихим голосом произнёс волк, –  оно связано со Смертью, а созданиям Повелителя её пути неведомы. Но я вижу твою судьбу, то, для чего ты пришёл в этот мир со своим даром.

Люце напрягся, чтобы не упустить ни одного из мелькающих в его голове слов, но, как оказалось, в этом не было необходимости: когда волк хотел, чтобы его услышали, этому ничто не могло помешать.

– Для начала я хочу, чтобы ты знал: судьба – не прямая нить. Порой она разветвляется на два пути, чтобы потом вновь продолжить путь по новому ответвлению. Это случается даже у людей, в те моменты, когда нужно сделать выбор. И твоя судьба сейчас близится к такой развилке.

– Близится? Но разве я уже не сделал свой выбор?

– Нет. Это была всего лишь подготовка. Главное произойдёт совсем скоро. Я боюсь, что ты воспримешь мои слова слишком прямо, не задумываясь о внутреннем смысле, но я должен сказать: только тебе решать, сколько Кейне проживёт. Он полностью в твоих руках, гораздо больше, чем ты в его, хотя тебе ведь так не кажется, верно?

– Это значит, что Кейне умрёт?

Ответом была тишина.

– Или что я должен умереть, чтобы спасти его?

И вновь никакого ответа.

– Неужели не может получиться так, что мы оба будем жить дальше?!

Волк промолчал. А Люце вдруг понял, что его даже нет рядом. Он просто стоял один, посреди неизвестности, растерянный и расстроенный, не зная, что ему делать дальше. Он протянул руку вперёд, словно пытаясь нащупать стоявшего рядом всего секунду назад волка, и только потом осознал, что он пошевелился. Это означало, что он снова в своём мире, в заснеженном зачарованном лесу, хранящем бесчисленное количество загадок.

Тело Люце обожгло горячей водой, одежда мгновенно промокла, и лишь поэтому он заметил, что непостижимым образом оказался на середине озера, куда он явно добрался не вплавь, учитывая, что до того, как он сейчас погрузился в термальную воду, одежда точно была сухой.

– Искупавшийся в этих водах снимает с себя наложенные недоброжелателями проклятия, – прошелестел в голове Люце голос волка, еле слышный, совсем не такой, как раньше.

– На меня наложили проклятие?! Кто?!

Но Хранитель исчез, не пожелав больше говорить. Он был своенравен, а может просто мудр, ведь он знал, что не на все вопросы необходимо давать ответы.

«Он и так сделал для меня очень много», – с печалью подумал целитель, понимая, что невероятная встреча, которая едва ли повторится вновь, подошла к концу.

Отплёвываясь от солоновато-горькой воды, Люце поплыл к берегу, чувствуя, что утонуть он не смог бы здесь даже если бы очень захотел. И это несмотря на явно нешуточную глубину, даже вблизи берега. Но сейчас в его голове было слишком много других мыслей, чтобы задумываться ещё и об этом. Загадки термальных источников он оставит другим магам, тем, у кого для этого есть целая жизнь… или, если они обойдут Испытание, займётся этим сам, но, так или иначе, позже.

Лура, смирно лежавшая на тяжёлом талом прибрежном снегу, при виде приближающегося хозяина вскочила и радостно забегала из стороны в сторону. Маленькая, пушистая и преданная. Знак Высших, который целитель и некромант получили, войдя в самый большой заповедный лес. Для чего именно она была дана им? И может ли это быть знаком того, что и целитель и некромант останутся в этом мире вместе и дальше, обойдя Испытание? И в тот момент, когда Люце подумал об этом, в его памяти всплыли тяжёлые, такие ужасные слова: