Текст книги "Песочные часы (СИ)"

Автор книги: X-Law

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Предсказатель, быстро поняв, кто интересует непрошенного гостя, обернулся к своему любовнику из будущего, и застыл: в глазах его мага было узнавание, смешанное с такой болью и отчаянием, что вынести было просто невозможно. Они с незваным магом смотрели друг на друга, не отрываясь, и Кай вдруг заметил, как сильно они похожи. Не столько внешне, хотя оба были брюнеты, сколько внутренне. У них была одинаковая энергия, тяжёлая и давящая, на них был отпечаток одинаковой силы.

– Кто вы такой? Как вы попали сюда? – спросил Кай, но его слова проигнорировали.

– Ты должен отпустить предсказателя, – обратился Деамайн к видению, – ты и так уже достаточно натворил. Вам пока рано быть вместе. Жди своего часа.

Видение дрогнуло, и вдруг жалобно, просяще протянуло руки к мужчине. Жест был настолько открытым и беззащитным, что у Кая защемило сердце, однако Деамайн остался безразличен. Он был всё также холоден и высокомерен, и ему, кажется, на видение было плевать.

– Как его зовут? – спросил Кай мужчину.

– Ещё рано, – непреклонно ответил тот, и, посмотрев на побледневшего черноволосого мага, повторил: – отпусти его.

Видение вздрогнуло, закрывая лицо руками, и Кай был готов поклясться, что его любимый плачет. Сердце предсказателя разрывалось от боли, и он, вновь повернувшись к незнакомцу, угрожающе произнёс:

– Оставьте нас! Или я вышвырну вас отсюда, у меня на это хватит сил!

– Неужели? – Деамайн насмешливо улыбнулся, – тогда лучше спроси своё видение, хочет ли он теперь оставлять тебя здесь.

Кай застыл в удивлении, не веря тому, что только что услышал, а потом медленно и осторожно, боясь увидеть подтверждение слов мужчины, обернулся…

Его маг стоял, грустно улыбаясь, и на его лице было написано смирение. Он внимательно посмотрел на Кая, словно пытаясь запомнить каждую чёрточку его лица, потом на Деамайна, дрожа и едва удерживаясь от того, чтобы к нему подойти, а потом вдруг грязно-белый туман исчез, сменившись чернотой. В ней горели тонкие как паутина нити, струясь разными цветами энергии, и маг из видения, бросив на Кая прощальный взгляд, резко дёрнул одну из них.

– Нет! – закричал предсказатель, рванувшись вперёд, но сильные руки перехватили его.

Всё вокруг закружилось в цветном водовороте, смазываясь и превращаясь в сплошной полосатый поток, в котором исчезало будущее, затягиваясь в воронку времени, и сознание Кая пусть и против его воли, но всё сильнее цеплялось за настоящее. Парень забился как мог в руках мага, пытаясь вырваться и уйти вместе со своим видением, сразу в будущее, не осознавая, что тогда он исчезнет навсегда, но, к счастью, Деамайн был гораздо сильнее физически. Его самого здорово трепала хлещущая из предсказателя энергия, мечтавшая защитить хозяина и исполнить его желание, но эна-некромант, как ни крути, был сильнее. И поэтому прежде, чем Кай успел окончательно сойти с ума, его выбросило в реальность, грубо и бесцеремонно. Серые глаза широко распахнулись, и, резко глотнув воздуха, он вскочил на кровати, пока ещё плохо осознавая, где он.

Тускло горела ночная лампа, тяжёлые бархатные шторы были опущены, и сквозь них лишь слегка пробивался лунный свет. У кровати Кай заметил того самого мужчину, который приходил в его сон. Он выглядел уставшим, но почему-то довольным, по крайней мере, на его тонких губах блуждала удовлетворённая улыбка.

У стены стоял белый как мел Нэй, смотря на брата и не веря, что тот очнулся. Отец был прикован к стене каким-то заклинанием, и, учитывая, что сам Кристофер был боевым магом, его старшему сыну понадобилось вспомнить что-то совершенно исключительное для того, чтобы его обезвредить.

Дверь тихо скрипнула, и внутрь заглянул Алисандр, сначала робко и неуверенно, а потом, увидев сидящего на кровати Кая, парень просто влетел внутрь, падая на одеяло и заключая брата своего партнёра в объятия. Это словно послужило сигналом: Нэй, поспешно сняв с отца заклинание, бросился к Каю, не чувствуя даже, как текут по щекам слёзы, и следующие несколько минут комнату наполняли лишь рыдания и тихие слова Халлрона-младшего о том, что с ним теперь всё хорошо и что произошедшее не стоит таких эмоций. В этой суете радостного воссоединения все совершенно забыли о Деамайне, а когда немного пришли в себя, ночного гостя уже не было.

Некромант ушёл, ничего не попросив и ничего не объяснив, и именно этот факт, не смотря на радость от спасения сына, заставлял Кристофера чувствовать тёмное, мрачное беспокойство. Что-то должно случиться, и Деамайн, похоже, отлично знает, что именно. А то, что хорошо для некроманта, остальной мир едва ли порадует…

– Всё, я больше не могу!

Люце обессилено уронил голову на стол, больно ударившись лбом и наверняка набив себе шишку. Ну и плевать.

– Что такое?

Кейне позволил себе ненадолго оторваться от домашнего задания и, дописав до конца очередное предложение, повернулся к Люце.

– Я ненавижу теорию магии! Я не понимаю, зачем учить этот бред! Он же к практике не имеет никакого отношения!

– Считается, что это необходимо для более глубокого понимания дара, – рассудительно заметил некромант.

– По-моему это лишь всё ещё больше запутывает… – проворчал Люце, недовольно косясь на своего соседа.

Пролетел ещё один месяц учёбы, и юные маги не успели заметить, как наступила пора экзаменов. Сессия, как всегда, подкралась незаметно, злобно посмеиваясь и с садистским удовольствием наблюдая за мучениями тех, кто в течение учебного семестра не особо задумывался о её существовании.

Люце не был лентяем. Он старательно учил всё, что им задавали, или, по крайней мере, пытался это делать. С теорией магии у них взаимной любви явно не получалось, что сейчас, за два дня до экзамена, его крайне печалило.

– Давай помогу, – не без снисходительности предложил Кейне, подходя к целителю.

С момента его воскрешения и того поцелуя, оба парня постоянно ощущали какую-то неловкость между собой. Они негласно договорились молчать о том, что случилось и даже не вспоминать о жарких объятиях на широкой двуспальной кровати, списывая собственные порывы на минутное помутнение рассудка. Точнее, дистанцию больше всего старался держать Кейне, а Люце, попытавшись пару раз поговорить о произошедшем, наталкивался лишь на вежливые отговорки и намёки на то, чтобы сменить тему. Что ж, гордость у целителя тоже была, поэтому он оставил попытки достучаться до притворно-холодного эктос-некроманта.

– Смотри… вот тут имеется в виду, что цепочка заклинания должна быть построена по принципу гармоничного сочетания элементов. Они должны уравновешивать друг друга и не перебивать. Если ты хочешь убить противника, то никаких слов, относящихся к жизни, в стихе быть не должно. Видишь, тут как неверный вариант даётся «…испепеляя жаром ада, ты кости пылью обрати…»

– И что тут такого? По-моему жизни тут ни грамма нет.

– А как же кости? В магии их относят к миру живых, даже вон те, – Кейне указал на свою любимую коллекцию черепов на полке.

– Бред, – прокомментировал Люце, – всё равно все подходящие заклинания давно придуманы.

– В бою нужно поражать противника чем-то новым. Я ведь тебе это объяснял, – улыбнулся некромант.

Люце почувствовал, как внутри него распускается нежность, смешанная с пока ещё тихим, но все более и более настойчиво скребущимся желанием. И виновата тут была не столько улыбка, сколько упоминание Кейне об их уроках. После воскрешения некромант, в знак благодарности, вызвался учить Люце боевой магии, и это оказалось гораздо интереснее того, о чём им твердили учителя. Возможно потому, что безрассудный некромант львиную долю времени уделял практике, заставляя всё в небольшом тренировочном зале пылать, искриться и рассыпаться пеплом. К своему удивлению. Люце обнаружил, что он в этой области отнюдь не бездарен, вопреки мнению предвзятого директора. Конечно, до уровня некроманта ему ещё было далеко, но хоть какая-то уверенность в том, что в бою он сможет защититься, у Люце появилась.

– Так нечестно. Ты младше меня на два года, а знаешь намного больше, – надулся целитель.

– Для некромантов возраст не важен. Мы взрослеем, как только получаем дар. К тому же, я маг уже два года, а ты только несколько месяцев.

С этим Люце поспорить не мог. Он порой сам удивлялся, как так получилось, что Кейне и выглядит и ведёт себя так, словно он старше него. Он был выше, сантиметров на пять так точно, по-взрослому рассудителен и, безусловно, обладал тем, что часто называют «житейской мудростью». Оставалось лишь гадать, откуда в этом подростке взялись все эти качества.

Кейне излучал какую-то особую энергию, обволакивающую и подчиняющую. Всё в нём, начиная с красных волос и необычных глаз, и заканчивая проникновенным голосом, пленяло и звало. Причём это никоим образом не было связано с его даром: Люце ничего подобного по отношению к Деамайну не испытывал. А значит, всё дело просто в том, что Кейне ему нравится. Если не сказать больше…

– Потренируешься сегодня со мной? – тихо спросил Люце.

Некромант вздрогнул и едва поборол в себе желание отшатнуться назад. Ещё никогда его сосед не просил о тренировке сам, инициатива обычно исходила от самого Кейне. Поэтому теперь просьба казалось чем-то очень интимным. Она звучала скорее как: «Ты проведёшь этот вечер со мной?»

– Прости… – Кейне отвёл взгляд, чтобы не видеть разочарования на лице целителя, – сегодня у нас с Деамайном занятие.

«Вот так, правильно. Тебе нельзя к нему приближаться. Путь некроманта – путь одиночества».

– Ясно…

Люце даже не пытался скрыть, что он расстроен, и Кейне в очередной раз пришлось себе напомнить, что ради самого целителя он не имеет права быть с ним ближе. Хотя бы потому, что самому некроманту это ничем не грозило, притом что Люце непременно попал бы под удар. И тут опасно не столько общественное мнение, сколько всякие тёмные силы, постоянно кружащие вокруг некроманта. Неизвестно, что они будут пытаться сделать с этим удивительно добрым и заботливым парнем…

– Ты слишком беспечен! – произнёс Деамайн с раздражением, – Лиандхар – демон высшего уровня! Перед ней ты не имеешь права на слабость! Верь в свою силу и подчиняй её! Ты эктос, в конце концов! Ты должен справиться с ней! Думаешь, победил один раз – и она твоя?! Лиандхар третья по силе в девятом кольце демонов, Кейне! Выше неё только Фобиан и сам повелитель Ада!

– А Вирикуал? – тяжело дыша, спросил Кейне, пытаясь немного прийти в себя после попытки использовать силу своего демона.

– Он с восьмого круга. В конце концов, я эна, – с усмешкой произнёс Деамайн.

Признаться, очень часто Кейне забывал о том, что его учитель, по идее, должен быть слабее него. Но бывали ситуации, когда цифры в мире магии не так уж много значили: эктосом Кейне станет в будущем, а пока его сила лишь раскрывается, готовится для того, чтобы проявить себя, сделав из него самого сильного некроманта во всём мире. Хотелось бы ему знать, долго ли ещё ждать этого пробуждения... а то было слишком обидно осознавать, что тот же Деамайн, явно столкнувшийся ночью с чем-то особенным и порядком измотанный (это было чётко видно по его энергетическому полю), всё равно способен, при желании, его по стенке размазать. И Кейне это совсем не нравилось, как и то, что учитель ничего не рассказывает ему о своих делах, пресекая любые попытки вопросов.

– Если честно, я одновременно и горд и разочарован… – задумчиво протянул старший некромант, стирая с пола нарисованный кровью круг, – ты подчинил себе сильного демона, но при этом чуть не погиб. Не рискуй так в следующий раз. Некромант должен быть разумным. Нельзя поддаваться эмоциям, это может дорого тебе обойтись.

– Я понимаю, – откликнулся Кейне.

– Неужели? – усмехнулся Деамайн.

Ученик сверлил его наполненным раздражением взглядом, но старшего некроманта это мало волновало. За свою жизнь он и не такое видел.

– Сразись со мной.

Кейне показалось, что он ослышался. Деамайн никогда не просил его о таком. Сражение означает, что учитель признаёт в нём если не равного, то, по крайней мере, достойного. Обычно он просто предпочитал наносить удары, от которых Кейне приходилось уворачиваться, защищаясь, но почти не атакуя. Так почему именно сейчас Деамайн хочет боя? Из-за того, что его ученик получил демона? Вряд ли. Он не хуже самого Кейне понимает, что Лиандхар в бою пока бесполезна.

– Зачем тебе это?

– Если у тебя есть время задавать вопросы, лучше потрать его на то, чтобы обдумать план боя.

Кейне даже не заметил, как Деамайн сотворил первое заклинание. Достигая определённого уровня, маг уже может не полагаться на слова, просто приказывая дару подчиняться, используя его, как часть собственного тела. Учитель это умел. Кейне нет.

Красно-зелёная вспышка, пролетев прямо над головой молодого некроманта, с глухим хлопком ударилась в стену, обратив часть каменной кладки в мелкую крошку, которая, шурша, водопадом ссыпалась на пол.

«Он что, серьёзно?!»

Кейне знал это заклинание. И прекрасно знал, чтобы с ним случилось, если бы он не успел увернуться. Похоже, детские тренировки с учителем окончены. Пора доказать, что он имеет право называться некромантом.

– Ушедшие безвозвратно, подчиняйтесь призыву смерти… – торопливо принялся читать Кейне, отползая в сторону от несущейся на него огненной стрелы, выпущенной Деамайном из невидимого лука, – …безвольные, покорные, покиньте могилы…

– Ты это хотел сделать? – коварно улыбнувшись, спросил Деамайн, проведя в воздухе рукой.

Ярко-алая вспышка на миг ослепила Кейне, заставив его закрыть глаза руками, но зрение ему сейчас и не было нужно: он прекрасно слышал, как хрустит, разламываясь, каменный пол зала, разлетаясь осколками, разъезжаясь в стороны гигантской трещиной, по краям которой скребут ломкие, обтянутые полусгнившим мясом кости.

В нос ударил удушливый запах разложения, от которого даже привыкшего ко всему Кейне начало тошнить. Ситуация поворачивала во всё более и более опасное русло. Одно ранение, полученное от мёртвого – и некромант будет лечиться не меньше недели. Да и плоть на месте раны первые три дня ничем не отличается от мёртвой: и выглядит, и пахнет соответственно.

«Хотя, Люце, наверное, способен справиться и с этим…» – проскочила у Кейне предательская мысль, из-за которой он тут же сам на себя разозлился.

– …уничтожьте врагов, закопайте их вновь, в смерти станьте бессмертными! – закричал некромант во весь голос, и тут же почувствовал, как пол под его ногами начинает разъезжаться, – меч!

Кейне отпрыгнул в сторону от выбирающихся из-под земли трупов в оборванной одежде, на лету ловя прыгнувший ему в руку магический клинок. Это был классический одноручный меч, удобный, острый и довольно лёгкий, проведённый через ритуал слияния и предназначенный для одного-единственного хозяина на всю жизнь

– Вперёд! – скомандовал Кейне свой личной маленькой армии, указывая на Деамайна, посылая мысленно всем лишь один приказ: убить.

Кажется, учитель не ожидал, что Кейне свяжется сейчас с мечом: слишком уж своенравным был этот древний артефакт, принадлежавший ранее одному из лучших бойцов их королевства и забравший жизни не одной сотни человек. Но ведь рано или поздно ученику надо было привыкать к нему, и что-то подсказывало Кейне, что это можно начинать делать прямо сейчас, если в течение ближайшей недели он не собирается пролежать в кровати, покрытый гниющим кусками собственного мяса.

«Чёрт, и как раз во время сессии! Как будто у меня сейчас других проблем не хватает!» – с раздражением подумал некромант, отсекая мечом руку одного из призванных Деамайном трупов. Полуразложившаяся плоть резалась легко, как растаявшее масло, а вот с костями было немного сложнее. Кейне выругался, прокладывая себе дорогу через толпу мёртвых, уже не обращая внимания на кошмарный запах и комья земли на их одежде. Главным сейчас было добраться до учителя. Как только он вступит в бой непосредственно с ним, армия мёртвых перестанет вмешиваться – таковы правила.

– Меч, – спокойно произнёс Деамайн, и полированная сталь отразила в себе тусклый свет зала.

«Двуручный фламберг, – профессионально определили Кейне, сглотнув, – просто потрясающе…»

Он предполагал, что учитель будет защищаться мечом, но он и подумать не мог, что выбор Деамайна падёт именно на этот. Судя по гуляющим по извилистому клинку зелёным всполохам, меч был заколдован. Один пропущенный удар – и ему точно конец.

– Игры закончились, Кейне, – сказал Деамайн, смотря на своего ученика через толпу оживших трупов, – ты получил демона. Ты теперь некромант в полном смысле этого слова. Докажи мне, что я не зря тебя учил эти два года.

Кейне оценивающе посмотрел на учителя, на то, как он держит переливающийся фламберг, на призванных некромантией воинов, рвущих друг из друга мясо, улыбнулся, и, взяв свой меч поудобнее, ринулся на Деамайна, стремительно и смело, зная, что если он будет бояться собственного учителя, то в реальном бою ему никогда не выжить…

– О, нет, только не говорите мне, что он опять пострадал на тренировке!

Заспанный Люце сидел на своей кровати, прикрывшись одеялом и сонно протирая глаза. Кукушка на тумбочке Кейне ожила и радостно сообщила о том, что наступила полночь. Деамайн посмотрел на неё с явным удовольствием, оценивая хороший вкус своего ученика, и, вздохнув, аккуратно опустил Кейне на кровать.

– На этот раз он просто устал. Даже ран нет. Но он израсходовал почти всю силу, и, думаю, до завтрашнего вечера будет спать, – как всегда спокойно пояснил старший некромант.

Люце понемногу начал привыкать к тому, что после получения демона Кейне возвращается в их комнату исключительно вот таким образом. Это поначалу целитель был просто в ужасе, а сейчас уже всё воспринималось гораздо спокойнее.

– Подождите, – окликнул Люце уходящего мужчину, и, встав с постели, подошёл к нему, – вы ранены. Давайте помогу.

По лицу Деамайна явно было видно, что он собирается отказаться. Причём не просто отказаться, но ещё и сказать инициативному целителю какую-нибудь колкость, но…

– Только быстро.

– Знаете, обычно за такое говорят «спасибо», – вздохнул Люце, кладя руку на предплечье Деамайна.

– «Спасибо» говорят тому, кого о чём-то попросили. Ты же сам вызвался меня лечить, так что не жалуйся, – невозмутимо ответил мужчина.

Люце постарался не обращать внимания на слова некроманта, зная, что обижаться и скандалить всё равно бесполезно. Он просто внимательно наблюдал за золотыми искрами, летающими стайкой вокруг кровоточащей раны, нанесённой чем-то, похожим на кинжал. Люце уже давно заметил, что его сила, обычно проявляющаяся именно в виде искр, становится нитями только тогда, когда он лечит Кейне. Целитель бы очень хотел узнать, с чем это связано, но в книгах про такое ничего не было написано, а поговорить с кем-то об этом он не мог. Любой бы начал просить у Люце подробностей, а он не мог сказать, что постоянно лечит некроманта. К тому же он опасался, что, возможно, нити появляются потому, что он влюблен в Кейне, и подсознательное желание быть с ним придаёт искрам форму того, что позволяет как бы привязать мага к себе.

– Готово, – сказал Люце, гася свечение, окутывающее его руки.

– Отлично… Знаешь, целитель, что бы ты там ни думал, некроманты подчиняются общим законам магии. Ты уже не раз помогал мне и Кейне, а это значит, что мы оба тебе должны. Так что, если что, – обращайся.

– Спасибо.

Слова Люце были искренними, в отличие от слов Деамайна, который просто соблюдал нерушимые правила их мира и явно был этому не рад. И то раздражение, с которым мужчина захлопнул за собой дверь, чётко свидетельствовало о том, как неприятно ему было признать озвученный им факт. Впрочем, и это Люце тоже не особо впечатлило. Он в последнее время вообще заметил, что стал намного спокойнее относиться ко всему, что связано с некромантией. Ко всему, кроме Кейне.

– И чем вы только там занимаетесь? – спросил со вздохом Люце, садясь рядом с лежащим на кровати некромантом, – хотя, наверное, мне лучше не знать.

Он совершенно бессознательно потянулся к тёмно-красной пряди волос, упавшей на лицо Кейне, поправил её, случайно коснувшись аккуратной мочки уха, и почувствовал, как по телу пробежала лёгкая дрожь. Стыдясь собственного поведения, Люце не смог отказать себе в желании дотронуться ещё раз до этой нежной кожи, провести пальцем по мягким, полуразомкнутым губам…

«Что ты делаешь?!..» – пронеслось у целителя в голове, и он, словно ожегшись, отдёрнул руку.

Жизнь в одной комнате с Кейне была для Люце настоящей пыткой, и вовсе не по тем причинам, которые, наверняка, воображали себе другие ученики. Просто его тянуло к некроманту, непреодолимо настолько, что порой становилось страшно. Он часто ловил себя на том, что ночью, отвернувшись к стене, он всё равно прислушивается к тихому, едва слышному дыханию, к шороху простыней, когда Кейне переворачивается. Он больше не мог отрицать, что он влюблён. Возможно, в самого неподходящего для этого парня во всём мире, но ничего поделать уже было нельзя. Он знал, что Кейне тоже испытывает к нему определённую симпатию, но его вечные глупые заскоки на тему «я – некромант, держись от меня подальше», здорово мешали им.

«Деамайн сказал, что он проспит до завтрашнего вечера. Но у нас же с утра экзамен…»

Это было, скорее, оправданием, но Люце не мог просто так оставить его лежать на кровати бесчувственным телом ещё часов на двадцать. Это было бы слишком жестоко.

Целитель осторожно взял Кейне за руку, переплетая их пальцы, и блекло-золотые нити вновь соединили их тела. Это было не исцеление, просто восстановление сил, поэтому оно отнимало намного меньше усилий и времени. Не прошло и минуты, как Кейне, что-то проворчав в полусне, открыл глаза.

– Люце…

Голос некроманта был расслабленным и тихим. По крайней мере, до того момента, когда он обнаружил, что сосед держит его за руку.

– Люце, ты!..

Вместо ответа целитель просто посмотрел ему в глаза. Связывающие их нити уже исчезли, но отпускать Кейне он не собирался.

– Я хочу провести эту ночь с тобой.

От собственной смелости у парня кружилась голова. Он произнёс это вслух. То, чего он так давно хотел и боялся.

– Ты не понимаешь... – сдавленно прошептал Кейне, попытавшись отодвинуться от него.

Люце не позволил ему этого, обняв. Он чувствовал, как бешено в груди Кейне бьётся сердце, синхронно с его собственным. Тело горело, требуя близости и прикосновений, требуя любви некроманта. Люце мог бы долго говорить. Он мог бы приводить кучу доводов, убеждая Кейне в том, что они могут быть вместе, если оба этого хотят. Но вместо этого он сказал три простых, но абсолютно искренних и бесценных слова.

– Я люблю тебя.

Что-то, похожее на вскрик вырвалось из груди Кейне, когда он это услышал. Пальцы судорожно сжали простыни, в глазах застыли слёзы. Он не мог поверить, что кто-то сказал ему такое. И не просто кто-то, а Люце – тот, о ком он мечтал уже столько дней.

– Я…

Но больше Кейне не мог ничего произнести. Он не мог сопротивляться самому себе, потому что он и так сдерживался слишком долго. Отметая все сомнения, все принципы, он, перекатившись, подмял растерявшегося Люце под себя, жадно покрывая поцелуями его лицо, шею, ключицы, так, словно на эти объятия у них было всего несколько минут, и словно он за это время хотел впитать в себя все чувства, всё счастье и невероятную, противозаконную любовь. Некромант и целитель. Если о них узнают – им конец.

– Люце… – срывающимся голосом шептал Кейне, снимая с него пижамную рубашку.

Кажется, он делал это слишком неаккуратно, потому что послышался хруст ткани, но им обоим было на это уже плевать. Немного пришедший в себя целитель неумело, но порывисто, со всей страстью отвечал на ласки Кейне, сначала нежно, а потом всё более и более агрессивно, так, как этого требовало всё внутри него.

У некроманта было красивое, хорошо сложенное тело. Из-за многочисленных уроков фехтования с Деамайном оно было тренировано лучше, чем тело самого Люце. В нём чувствовалась мощь и опасность, что возбуждало ещё сильнее. Не в силах сдерживаться, целитель застонал.

Когда они оба оказались раздеты полностью, наступила небольшая неловкая пауза. Поток неудержимой страсти как-то схлынул, заставив касаться друг друга нежнее, более вдумчиво и изучающе, пробегая пальцами по каждому изгибу, встречаясь губами и взглядами, тихо стонать и дрожать от сильного, усмирённого лишь на время желания.

– Кейне…

Некромант тихо что-то шепнул, и Люце широко раскрыл глаза, почувствовав, как по бёдрам стекает что-то влажное и немного прохладное.

– Что это?..

– Специальное заклинание. Для подобных случаев.

Люце хотел спросить, откуда Кейне может его знать, ведь он младше, у него не должно было быть любовников… наверное. Но уже не смог. Сознание застилало дурманящей дымкой, уносившей прочь все мысли, и Люце, обняв некроманта, толкнулся навстречу его горячей возбуждённой плоти, болезненно вскрикнув. От этого вскрика внутри Кейне вновь поднялась вся буря противоречий…

Они нарушают сами основы этого мира, сейчас, на этой кровати, вместе. Никогда они не должны были находиться даже просто рядом друг с другом, но… но невинное гибкое тело уже принадлежит ему. Люце отдался совершенно добровольно, с искренними чувствами, не боясь последствий. Кейне не достоин этого. Он приносил столько боли, он сделал столько грязных и отвратительных вещей! Он ничем не заслужил Люце, прекрасного, талантливого, доброго и заботливого. На этого целителя молится весь магический мир, также неистово, как проклинает эктос-некроманта. И поэтому…

– Не думай ни о чём другом, – вдруг прозвучал тихий, слегка дрожащий шёпот Люце, – важны только мы. И только нам решать, делить одну постель или нет. Поэтому будь со мной, если хочешь быть.

Горячим, глубоким поцелуем Кейне разбил последние свои сомнения. Люце прав. Теперь уже его Люце.

Плавное, аккуратное движение отзывается стоном, наполовину болезненным, но сводящим с ума той частью удовольствия, которая отчётливо в нём слышна. Тело Люце расслабляется, отходя от пережитого проникновения, готовясь к наслаждению, требуя его и обещая дарить взамен. И перед глазами Кейне меркнет весь такой бесполезный и далёкий остальной мир, оставляя реальными лишь их двоих, юных, порывистых, неутомимых и любящих.

– Я люблю тебя, Люце, – шёпотом говорит некромант, за бёдра притягивая податливое тело ближе к себе, насаживая его глубже, заполняя до конца, и не сдерживая собственного жаркого вздоха…

========== Глава 6 ==========

        Тихое дыхание приятно щекотало кожу. В постели было непривычно тепло, уютно и тесно. Кейне любил много свободного пространства, именно поэтому его кровать и была двухместной, хотя он никогда ни с кем не проводил ночи. Вплоть до этой.

Утренний свет пробивался через чёрный тюлевый полог, играя на алых простынях и искрясь в рыжих волосах Люце, которые благодаря этому напоминали живое пламя. Целитель ещё спал, свернувшись клубочком и прижавшись к Кейне по-детски доверчиво. Сердце некроманта защемило от нахлынувшей на него безграничной нежности. Не удержавшись, он, наклонившись, поцеловал обнажённое плечо и Люце, глубоко вздохнув, открыл глаза.

– Доброе утро, – улыбаясь, сказал Кейне.

– Ага… доброе утро.

Не совсем пришедший в себя после сна парень выглядел беззащитным и слабым, хотя Кейне прекрасно знал, что это впечатление ошибочно. На тренировках Люце доказал, что с его силой стоит считаться.

– Не хочу вставать. Давай ещё поспим, – капризно произнёс целитель, зарываясь поглубже в одеяло.

– Я-то не против, но у тебя через сорок минут экзамен.

– Ооох…

Люце медленно, явно нехотя открыл глаза и сел на кровати, пытаясь пальцами хоть немного привести в порядок растрёпанные после сна волосы.

– Я не хочу сдавать теорию магии, – проворчал он.

– Могу помочь, – совершенно спокойно предложил Кейне.

– Как?

– Буду читать учебник, а мысли передавать тебе. Помнишь, ты спрашивал об этом? Так вот: эктос-некроманты способны это делать. Но мы не можем читать мысли других магов, только проецировать им свои. И то если нас не блокировать специальными рунами или амулетами. Причём чем ближе мы связаны с магом, тем проще нам это делать.

Услышав последнюю фразу, Люце слегка покраснел.

«Да уж, ближе просто быть не может».

– А директор?

– Он не заметит.

Люце задумался на мгновение.

– Нет, не получится, – наконец, сказал он, – передавать мне мысленно весь учебник – глупо, а узнать, какой у меня вопрос, ты не сможешь.

– Ты забыл, с кем связался.

Встав с кровати, притом ничуть не смущаясь собственного обнажённого тела, Кейне подошёл к своему шкафу и открыл тяжёлую деревянную дверцу. Люце, до этого видевший содержимое полок лишь один раз и то в полутьме, с интересом заглянул внутрь, ловко переползая по кровати так, чтобы как можно лучше всё рассмотреть.

Коллекция Кейне была поистине впечатляющей. Все нижние полки были завалины предметами первой необходимости: костями, чёрными свечами, какими-то корнями и травами, серебряными плошками, криво срезанными ветками деревьев и небрежно сложенными пергаментами. На втором ярусе, гораздо более аккуратно, стояли книги. Старинные потрёпанные фолианты, скрученные в трубочку манускрипты и несколько явно новых изданий. К сожалению, с кровати Люце не мог рассмотреть названий. А вот самая верхняя полка, на которой царил идеальный порядок, была отдана под артефакты и амулеты. Больше всего, конечно, в глаза бросался прикреплённый к задней стенке шкафа меч, красивый и наверняка древний. Люце никогда не слышал о том, чтобы некроманты использовали мечи, но, раз уж он присутствовал среди вещей Кейне, было бы глупо считать, что он находится там просто для красоты. С крючков, приделанных к боковым стенкам, свисали многочисленные кулоны и медальоны, сплошь покрытые причудливой вязью. Люце не знал их назначения: он вообще был не особо силён в этом разделе магии. Его внимание привлёк открытый ящик, в котором на бархатной подушке лежали два больших огранённых кристалла горного хрусталя.

– Это определители силы? – не удержался Люце от вопроса.

– Что?.. Да, они самые, – откликнулся Кейне, на секунду отвлекаясь от поисков.

Люце сразу узнал их. Такие использовал Талух, когда они только встретились. Один кристалл заговорен на прошлое, второй на будущее. Когда его касался маг, он определял его силу, либо ту, которой он обладает сейчас, либо окончательную, которая проявится после долгих тренировок или пробуждения. Кристалл Люце во время проверки приобрёл насыщенно-золотой цвет, сверкая так, что глазам становилось больно. Чем ярче цвет – тем выше уровень. Интересно, каким был цвет Кейне? Целитель не постеснялся об этом спросить.