Текст книги "Песочные часы (СИ)"

Автор книги: X-Law

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Ты говорил, что тебе дорога моя жизнь? Так вот: если ты не выйдешь из круга... – Люце, склонив голову на бок, коснулся лезвием шеи, – ...то я убью себя.

Кейне вскочил с места, забыв обо всём. Любимый кинжал, который он держал в руках, с резким звоном ударился о каменный пол, но сам некромант, казалось, этого даже не заметил.

– Люце, ты с ума сошёл! Этот нож... всего одна царапина – и тебя даже я не спасу! Положи его, сейчас же!

– Поклянись, Кейне. Поклянись жизнью, что никогда больше не попытаешься убить себя. И тогда я опущу его.

В глазах некроманта мелькнуло нечто едва уловимое, и он уже приготовился произносить нужные слова, как вдруг Люце добавил:

– Не своей жизнью. Клянись моей.

Кейне охнул и закрыл лицо руками. Внутри него всё разрывалось от чувства полной безвыходности. Ну почему, почему Люце вернулся так рано?! Ещё бы пять минут – и целитель бы вновь получил возможность жить спокойно и свободно, без разрушения души, без боли, без него. А теперь Люце стоит, прижимая к горлу бритвенно-острый кинжал, чудом ещё не порезавшись, и прекрасно зная, что одна-единственная царапина для него будет значить неминуемую смерть. Так не должно быть...

– Люце...

– Клянись, Кейне. Или можешь прощаться со мной навсегда прямо сейчас. Ты меня многому научил за эти недели, и я знаю, что после этого ножа меня не воскресит даже эктос. Ну так что?

– Ты не понимаешь...

– Поклянись, – неумолимо-твёрдо потребовал Люце, прижав лезвие к шее ещё плотнее.

Пульс зашкаливал, сердце бешено стучало в груди, и Кейне чувствовал, что его загнали в угол, не оставив выбора. Он должен это сделать, иначе Люце умрет прямо сейчас. Но если он выполнит требование, то целитель всё равно погибнет, чуть позже, ведь он так просто расстался вчера с большим куском души, отдав её Кейне, что у него самого, пожалуй, её осталось совсем немного. Ещё одно разрушение – и всё…

–Я призываю Высших в свидетели моей клятвы. Я клянусь не пытаться больше убить себя, что бы ни случилось. И пусть... – Кейне замолчал на мгновение, собираясь с духом, – пусть жизнь Люце, эна-целителя, станет ценой за обман. Если вы  принимаете мою клятву – подайте знак.

Едва прозвучало последнее слово, как коротко сверкнула молния, выжигая в каменном полу символ Высших, уродливый и угловатый, похожий на причудливого паука. В воздухе неприятно запахло чём-то горьким, и Лура привередливо закрыла лапами нос.

Вот и всё. Казавшаяся критической ситуация разрешилась, и Люце, добившись своего, спокойно положил нож обратно на комод. При этом на его лице не было ни одной эмоции, словно он не делал ничего особенного, словно не он только что поставил свою жизнь на самый край. Просто внутри него было пусто. Там уже не оставалось ничего, что можно было бы почувствовать. Потеря надежды на спасение, эта глупая попытка самоубийства… попытка, которая могла стать удачной…

«Чёртов эгоист! Сущий ребёнок! По силе, возможно, ему равных нет, но он всего лишь неразумный подросток. О, Высшие!.. – подумал Люце, на мгновение прикрыв глаза, – …но это значит, что я должен защищать его, до самого конца. Должен помогать ему, чтобы он не натворил глупостей. Кто бы мог подумать, что ещё несколько минут – и, вернувшись сюда, вместе него я нашёл бы здесь мертвое тело. Как жестоко… Кейне, ведь я не простил бы себе твою смерть до конца жизни».

Целитель, всё ещё не до конца верящий в то, что произошедшее и правда было реальностью, перевёл взгляд на своего некроманта, на этого загнанного красноволосого мальчишку, который совершенно неведомым способом смог в своё время так его околдовать. Эктос-некромант. Тот, кто через несколько лет должен будет сеять страх по всем свободным королевствам.

– А теперь убери наконец-то круг, Кейне, – жестоко улыбаясь, потребовал Люце, решительно ставя точку в этом безумии.

========== Глава 19 ==========

        То, к чему оба мага были подсознательно готовы уже давно, всё равно случилось совершенно неожиданно: одним утром Люце попросту не смог подняться с кровати. Он был жив, по крайней мере, пока. Он тяжело дышал, был бледен, но при этом всё равно старался сохранять присутствие духа. А Кейне рядом с ним просто сходил с ума, не зная, чем может помочь. Если бы всего четыре дня назад он не совершил ту глупую попытку самоубийства, сейчас бы он легко мог спасти своего любимого... но было уже поздно сожалеть.

Некромант почти не спал ночами, днём же старался не оставлять Люце одного ни на минуту, пытаясь немного развлечь его разговорами, простыми, но зрелищными применениями магии, и уговаривая поесть, потому что аппетита у целителя совсем не было.

Кейне бы хотел молиться Высшим, но не мог, потому что именно они послали ему это испытание, а значит, глупо просить их об избавлении. Вместо этого он просто прижимался ближе к сильно похудевшему телу, зарываясь лицом в огненные пряди волос, и слушал надсадное биение сердца, которое, похоже, отсчитывало последние дни жизни. Как ни странно, но Люце в такие моменты становилось почему-то легче. Его лицо вновь наполнялось красками, глаза переставали болезненно блестеть, и он, улыбаясь, начинал слабым голосом рассказывать Кейне о чём-либо, стараясь хоть немного его поддержать.

В этой комнате, наполненной сейчас тёплым светом самых обычных, не магических факелов, уже жило отчаяние, и с этим ничего нельзя было поделать. Оно таилось в тёмных углах днём, оно наваливалось, словно кусок скалы, ночью, сдавливая грудь. Кейне лежал, целуя пальцы своего любимого, вспоминая, как они впервые встретились, и не зная, проклинать или благословлять тот вечер. Если бы они с Люце не увидели друг друга, он бы так и жил один, в ненависти и боли, так, как подобает некроманту, так, как учил его Деамайн. Но в его залитой красным светом комнате открылась дверь, и внутрь бесстрашно шагнул растерянный молодой маг. Он не знал, к кому пришёл, но он возбудился от слишком откровенных для первой встречи ласк незнакомца. А сам Кейне, чего уж теперь кривить душой, позволил себе тогда гораздо больше, чем нужно было для простого исследования уровня силы. Он просто не мог противиться тому невероятному притяжению, которое почувствовал в первый же момент, бешеному, неконтролируемому желанию быть рядом. Только он знал, скольких усилий ему стоило тогда оторваться от почти сдавшегося парня, отходя в сторону, на привычную территорию, под чёрный тюлевый полог. Деамайн, пожалуй, его бы за это отругал, если бы узнал. Он ведь некромант, он должен брать от этой жизни всё, чего ему захочется, и незачем церемониться с понравившимся неопытным магом. Повалить на кровать, связать простейшим заклинанием, и делать всё, что угодно, потому что иначе его никак не получить. Ведь глупо верить, что эна-целитель, надежда Королевства, отдастся добровольно... и потом не раз ещё Кейне благодарил мысленно всех Высших за то, что тогда не повёл себя так, как должен был, и что у него хватило здравого смысла сдерживать себя и дальше, до того самого дня, пока Люце сам не попросил его... В тот момент некроманту казалось, что больше ему в этой жизни уже ничего не будет нужно, потому что он уже испытал настоящее, невероятное счастье. Как же он ошибался... ведь сейчас он что угодно готов был отдать ради того, чтобы Люце остался жить. Если бы он мог сделать хоть что-нибудь для него...

– Ты... – Кейне на мгновение запнулся, боясь продолжить, – ты, наверное, ненавидишь меня? За то, что всё так получилось...

– Ты идиот, – беззлобно откликнулся Люце, и, помолчав с минуту, продолжил, – конечно, всё сложилось не так, как мы хотели. Но, оглядываясь назад, я могу с уверенностью сказать: если бы я, встретив тебя, тут же узнал, что в итоге всё закончится именно так, я бы всё равно не отказался от тебя. Если бы я что-то и поменял, то, пожалуй, только одно: я бы хотел оказаться в твоей постели в тот самый первый вечер, а не ждать так долго.

«Значит, мы оба думаем об одном и том же…»

– А я, даже после всего, что было, не могу поверить в то, что ты мой. Ты слишком... слишком...

Кейне замолчал, не зная, какое слово бы лучше подобрать, но Люце и так всё понял. Это было видно по его мягкой улыбке, это читалось в его глазах. В ногах у магов устроилась Лура, свернувшись пушистым белым клубочком поверх одеяла и смотря на обнявшихся хозяев понимающими голубыми глазами. Во всём этом было что-то обречённое, уже почти похоронное. И скоро в Люце не останется жизни, и он не уйдёт даже в страну мёртвых, потому что жертвы Испытания просто исчезают. Для Высших их словно не было, никогда. Можно сохранить его тело, да. Можно повторять его в бесчисленных копиях… но он уже давно перешагнул ту черту, когда Люце для него был просто телом, просто привлекательным рыжеволосым парнем с глазами солнечного неба…

«Я не дам ему умереть, – вдруг отчаянно-остро понял Кейне, – что бы ни случилось, он должен жить дальше. А значит…»

У некроманта оставался один способ. Один-единственный, тот самый, из-за которого, пожалуй, остальные маги и называли всех детей Смерти чудовищами. Как ни мелочно это звучит, но любая жизнь имеет цену. Цену имеет любая душа. А это значит, что Люце могут оставить в этом мире, если Кейне отдаст за него столько, сколько он стоит. А сколько может стоить эна-целитель? Одной жизни тут явно не хватит, да и двух тоже. Даже если жертвами будут очень и очень могущественные маги. Только вот в этой глуши их не достанешь.

«Неподалёку есть деревня…» – вкрадчиво шепнул Кейне внутренний голос, и маг вздрогнул.

Да. Деревня, в которой нет ни одного мага. Но это единственный населённый пункт, до которого Кейне сможет добраться сравнительно быстро, до того, как Люце умрёт.

«Но там лишь простые люди, не наделённые даром. Сколько таких понадобится, чтобы выкупить жизнь Люце? Тридцать? Пятьдесят?»

А тебе не всё равно?..

Глаза Кейне расширились в изумлении, когда он вдруг ясно понял, что ему плевать. Это было страшное осознание того факта, что он действительно способен сейчас встать, пойти в ту деревню и убить столько человек, сколько потребуется. И едва ли его рука при этом дрогнет.

Ты ведь некромант…

Кейне судорожно вздохнул и сжал одеяло. Люце обеспокоенно посмотрел на него, но любимый промолчал. Он сверлил своими разноцветными глазами пустоту, и словно вёл внутренний диалог с кем-то, слышимым только ему. И при этом лицо его не выражало ничего хорошего.

«Но это будет означать конец всему… Люце никогда не простит мне столько смертей ради его спасения. Тем более речь идёт о беззащитных людях, которые не сделали нам ничего плохого. Не пытались напасть, лишь боялись. Он никогда не сможет быть со мной после такого…»

Зато он будет жить…

Жить…

– Ты куда? – удивлённо спросил Люце, с трудом садясь на кровати.

– Извини. Я скоро вернусь.

Кейне вышел и не стал ничего объяснять, но вовсе не потому, что боялся передумать. Он просто уже мысленно считал по магическим формулам, сколько обычных жизней та сторона потребует за одного эна-целителя, душа которого уже практически исчезла из этого мира.

Алисандр шёл позади всей группы боевых магов, скрывая собственное энергетическое поле за чужим щитом просто потому, что он не мог бы создать его для себя, даже если бы очень захотел.

Напряжение висело в воздухе, подобно грозовой туче, иссиня-черной, готовой вот-вот разразиться настоящей бурей: все, кто отправился на задание с Алисандром Лауром, молчали и крались по зимнему лесу совершенно бесшумно, боясь хоть чем-то выдать своё присутствие. Слишком яркими были воспоминания об  участи, постигшей предыдущую группу: из выживших только Охотница, которую вот-вот должны казнить за пособничество беглому некроманту, укравшему эна-целителя. И никто не гарантирует, что с ними всеми не случится то же самое. Некромант стал сильнее. Некромант прошёл уже через один бой с опытными магами и легко выжил. Та группа надеялась на Охотницу, а эта поставила всё на «огонь», неукротимый и яростный. Но хватит ли этого для того, чтобы убить сына Смерти?

Вообще-то сам Алисандр лично против эктоса ничего не имел, да и к некромантам относился довольно спокойно, только вот приказ короля есть приказ, и обсуждать его не положено, даже если Нэй, узнав о задании партнёра, устроил жуткий скандал (чего раньше никогда не случалось), накричал на Алисандра, а потом, по словам Кая, весь вечер прорыдал, закрывшись в ванной. Такого за своим партнёром Лаур не помнил. Нэй был будущим герцогом, умение сдерживать эмоции было у него в крови. Но, наверное, даже стальные нервы не выдерживают, когда знаешь, что твоего любимого скоро будут убивать.

Утром Нэй стоял, не выспавшийся и мрачный, скрестив на груди руки и молча следя за тем, как его партнёр кутается в дорожный плащ, ещё раз проверяет сумку, поправляет ботинки. Алисандр тогда не ушёл из дома. У него просто не хватило решимости. Ему казалось, что этим он точно перечеркнёт всё окончательно. И тогда он просто заночевал в гостиной. Казавшийся удобным роскошный диван совершенно не подходил для сна, хотя спать в ту ночь Лауру и не пришлось. В голове крутился весь прошедший день: Сесиль, аудиенция короля, Нэй…

«Нет… – приказал себе парень, – о нём я думать не должен».

Потому что тогда он знал, что если позволит мыслям взять верх, то сознание убедит его в том, что он должен остаться, и любовь перевесит долг со значительным отрывом. Так что думать нельзя. Точнее можно, но о чём угодно, только не о своём партнёре. «Вода»… это подходило Нэю как ничто другое. Спокойный, тихий и уравновешенный… кто же знал, что плотину может сорвать, и тогда тихая заводь обратится чудовищным потоком?

«…я не хочу терять тебя…»

Алисандр до крови прокусил собственную руку.

А потом утром Нэй вдруг появился внизу, спокойный и величественный, как всегда. В это мгновение Алисандр вспомнил того сероглазого парня, с которым он даже боялся заговорить в школе, который, казалось, должен был растоптать его, как мелкую букашку. И теперь Нэй был именно таким.

Совершенно бесстрастно, без малейших эмоций наблюдал он за тем, как Алисандр надевает ботинки, как он затягивает тесёмки тяжёлого дорожного плаща и поправляет съехавшую с плеча сумку. Тогда Лаур больше всего боялся смотреть ему в глаза. Он боялся прочитать в них, что это конец. И с каждой секундой ледяное молчание убеждало его в этом всё больше.

И лишь когда Алисандр уже открыл дверь, так и не дождавшись от любимого ни одного слова на прощание, Нэй вдруг набросился на него, сгребая, прижимая к косяку и целуя так отчаянно, что никаких слов потом уже не было нужно. Всё было в глазах партнёра, в его движениях и немой мольбе, которая разрывала сердце Алисандра на части.

– Я вернусь, – еле слышно прошептал он и поспешно закрыл дверь, чтобы окончательно не сдаться и не наплевать на приказ.

Ещё никогда он так не жалел, что состоит на королевской службе и не имеет права на собственные желания, когда речь заходит о заданиях. Хотя бы потому, что он совсем не был уверен в том, что сдержит данное Нэю обещание…

– Тихо! – прошипел командир группы, и все маги застыли на месте.

По лесу отчётливо раздавались торопливые, но уверенные хрустящие шаги, как раз с той стороны, где, по сведениям, была расположена землянка Баота. До неё оставалось метров триста, и маги рассчитывали застать хозяев  врасплох, но, похоже, этим планам не суждено было сбыться. Алисандр почувствовал, как по телу пробежала дрожь, и мысленно приказал себе успокоиться, как вдруг…

Потомок древнего рода Лаур впервые так близко увидел некроманта. Это явно был он, поскольку описание, полученное от директора школы в Авертри, подходило. Конечно, теоретически они уже встречались, когда магическая пара объявляла всей школе о смерти Марии Сэфис-Инглар, но тогда Лаур был слишком занят своими мыслями, чтобы рассматривать учеников. Некромант… сын Смерти, несущий в мир её волю. Только вот вместо страха Алисандр испытал чувство сильнейшего, неуместного сопереживания… Красные волосы, под распахнутым дорожным плащом абсолютно чёрная одежда с серебряными пряжками и тонкими цепочками, расходившимися паутиной по груди, подобно кольчуге, и усталый, совершенно вымотанный вид. Некромант был значительно младше Алисандра, но почему-то в нём не чувствовалось подростковой беззаботности и радости, и, что самое странное, в нём не было и желания убивать, не было жажды крови. Не то чтобы Алисандр хорошо в таком разбирался, но сейчас, читая его поле, вязкое и какое-то свалявшееся, мог сказать это с полной уверенностью. А ещё Лаура шокировало то, как спокойно и уверенно бежала рядом с некромантом сианская волчица. Совсем молодая, ещё щенок, но для этих существ возраст не имеет значения. Животное, считающееся символом благословения Высших, их особого расположения, относящееся исключительно к светлой магии… по всем законам этого мира она должна была убежать прочь от сына Смерти.

– Алисандр, приготовься, –  шепнул командир группы, и волчица замерла, навострив уши.

Вслед за ней замер и некромант, напряжённо оглядываясь по сторонам. Не прошло и нескольких секунд, как он совершенно непостижимым образом обнаружил ждущих его боевых магов, несмотря на казавшийся надёжным щит.

– Выходите, – спокойно произнёс Кейне, и посланной за ним группе ничего другого не осталось.

– По законам нашего королевства мы предлагаем тебе сдаться, Кейне, ученик Деамайна, беглый эктос-некромант, – заговорил глава группы, выступая вперёд, – мы клянёмся, что в этом случае тебе ничего не будет грозить с нашей стороны вплоть до вынесения тебе приговора судом Его Величества.

– А если я откажусь, то вы попытаетесь меня убить, верно? И моего целителя тоже, – улыбнулся маг невесёлой улыбкой и скинул на снег плащ, наплевав на холод.

Судя по всему, он сдаваться явно не собирался, да это и так было ясно изначально. Предложение было просто формальностью, глупой и бессмысленной, особенно после того, как от предыдущей группы осталась только Алеит. Алисандр чувствовал, как в воздухе концентрируется энергия для будущего боя, и едва сдерживал рвущиеся наружу собственные силы. Это было сложно, потому что магия бушевала, откликаясь на вызов, уговаривая Алисандра выпустить её на волю и смести всё на своём пути. Он знал, что ему будет плохо без «воды», но чтобы настолько… его просто раздирало изнутри, сила могла в любую секунду вырваться из-под контроля, а в голове всё ещё были глупые мысли о том, что он не хочет убивать Кейне…

Некромант вдруг шагнул ближе, и сердце Алисандра замерло, когда разноцветные глаза впились в него, пронзая насквозь и словно выворачивая душу. Это продолжалось всего мгновение, но неприятное ощущение того, что незнакомый парень только что узнал о нём абсолютно всё, почему-то никак не хотело отступать.

– Король всё такой же идиот, – оскалился в презрительной усмешке Кейне, обращаясь исключительно к Алисандру, – тебя ведь ждут в Авертри, верно?

Боевой маг вздрогнул и вновь столкнулся взглядом с некромантом, на этот раз не испытывая никаких неприятных эмоций.

– Посылать в бой лишь одного из магической пары, рискуя разорвать узы более прочные, чем брачные клятвы, приносимые перед лицом Высших…– продолжал Кейне, словно не замечая остальных магов вокруг себя, – …прости, но я не позволю тебе участвовать в этой битве. Пускай хоть одна пара, связанная Судьбой, останется вместе.

Резкое, короткое движение, одно шипящее предложение, произнесённое уверенно и чётко – и вот уже Алисандр изолирован чёрно-зелёным столбом света, потусторонним, но не пугающим. Его сила свернулась клубком и уснула, полностью лишив его магии на какое-то время, и вместо этого мощь расходилась от барьера, поставленного некромантом. Он был призван защитить Алисандра, не дать ему вступить в бой и не позволить никому ранить его. В это просто невозможно было поверить.

– Зачем?.. – облачком пара вырвалось у Лаура одно-единственное слово, но Кейне уже было не до него.

Взметнулись в воздух заклинания, произносимые вразнобой, и среди них чётко был слышен голос некроманта, громкий и звонкий, такой ещё детский…

«Он не мог желать никому ничего плохого…» – окончательно понял Алисандр и дотронулся до окружавшего его света. Он не обжигал, просто колол пальцы, мягко намекая, что не собирается выпускать мага до тех пор, пока не позволит наславший его. И, признаться, потомок рода Лаур был не против такого хода событий, хотя бы потому, что видел: некромант не спешит убивать. На красивом, совсем юном лице было чётко написано сомнение. Сын Смерти не торопился одаривать мать новыми душами. Он сомневался, стоит ли избавляться от тех, кто готов был без колебаний уничтожить его при малейшей возможности, и сомнения были для некроманта мучительны. Он сдерживал себя, отбивался от атак, не призывал армию мёртвых, орудуя лишь словами и лёгким изящным мечом, которым скорее отпугивал, чем ранил всерьёз. Насколько было известно, этот красноволосый парень явно способен на большее. Алисандр чувствовал, что он мог бы их всех лишить жизни, и довольно быстро, но почему-то не спешил этого делать. И тогда в сердце боевого мага впервые закралась чёткая уверенность в том, что, возможно, король действительно многого им недоговаривает. Вспомнилась Сесиль, рыдающая у него на груди, и её слова о том, что сказал тогда Деамайн.

«Они действительно любовники. И, вероятнее всего, целитель пошёл на это добровольно. Нам незачем их убивать, достаточно будет просто взять с обоих клятву… и они никому больше не причинят вреда…»

Кольцо магов сжималось вокруг Кейне, который, по-прежнему сдерживаясь, продолжал лишь обороняться, прикусив нижнюю губу так, словно всё ещё не мог решить что-то внутри себя. Его движения были аккуратны, в них не было желания причинить вред, и, похоже, сами маги тоже начали это осознавать. На ожесточённых лицах появилось недоумение и растерянность: всё шло совсем не так, как должно было быть. А потом, когда среди боя некромант оказался совсем близко от Алисандра, маг услышал тихое:

– Я не смогу убить их… ведь тогда ты возненавидишь себя…

– Стойте! – закричал Алисандр, но резкий порыв ветра, поднявший с земли колкую позёмку, поглотил его голос.

Сначала казалось, что это всего лишь случайность, но ветер не желал утихать. Завывая, сгибая деревья и застилая всё снегом, он кружил по поляне, съедая заклинания, выкрикиваемые кем-то в панике. И самое страшное было в том, что дальше, за пределами определённой грани, всё было тихо: метель кружила лишь на том небольшом участке, где шло сражение магов, и она совершенно не трогала остальной лес. На какой-то миг Алисандр полностью потерял из вида как некроманта, так и своих товарищей, а потом вдруг всё стихло также внезапно, как и началось. Участники боя стояли, непонимающе переглядываясь, и лишь некромант застыл, словно ледяная статуя, смотря прямо перед собой невидящим взглядом. Его лицо было белее снега, а в глазах плескалось что-то такое, от чего даже Алисандру стало не по себе.

Тихо заскулила сианская волчица, жалобно и протяжно, а вместе с её голосом раздался крик, полный боли и отчаяния. Алисандр никогда не думал, что человек может так кричать, и видя скорчившегося на снегу некроманта чувствовал, как по спине пробегают мурашки.

Кейне кричал долго, взрывая пальцами снег и падая в него лицом, подрываясь, обнимая себя, забыв о стоящих в недоумении магах и давясь слезами. Они текли по холодным щекам, срываясь вниз и оставляя быстро леденеющие на морозе дорожки, но этого некромант не замечал.

«Что произошло?» – гадал Алисандр, смотря на словно обезумевшего эктоса, и не видел ответов.

Это явно была не магическая атака кого-то из группы, хотя бы потому, что даже сам Лаур не знал ни одного заклинания, способного дать такой эффект. А значит, случилось что-то, что мог почувствовать лишь сам некромант. Что-то, сокрытое от остальных.

Сложно было сказать, сколько длилась эта истерика, и как долго никто из магов не решался сделать хоть что-то, помочь или убить. Просто в какой-то момент Кейне, перестав кричать, медленно поднял бледное лицо, расчерченное дорожками слёз, и дрожащим, срывающимся голосом, полным боли, с нажимом прошептал:

– Лиандхар!..

Снежный лес полыхнул пламенем Ада, а от освобождённой мощи, разбившейся о чёрно-зелёный барьер, у Алисандра перехватило дыхание. От некроманта огненным кольцом разошёлся магический круг, почти сразу погаснув, но взамен явив поражённым боевым магам деву-воительницу в чёрных доспехах, восседающую верхом на вороном коне. В сильных руках она держала огненное копьё, а глаза её излучали чистую ярость, и по причудливой метке на щеке Алисандр понял, что перед ними самый настоящий высший демон…

– Уничтожь их! – прорычал сидящий в снегу Кейне, выпуская на волю всю свою силу и мощь, чувствуя, как мутнеет рассудок и застилает глаза ярость.

Так больно, как в эти мгновения, ему не было никогда. Но его сила, его новая сила истинного эктоса рвалась услужить своему хозяину, и Лиандхар, демон девятого уровня, подчинялась беспрекословно, признавая хозяина и его мощь. Она пустилась вскачь по лесу, догоняя магов и пронзая их пылающим копьём, которое после себя оставляло лишь пепел, серыми хлопьями разлетавшийся по ветру. Пламя ревело, а в глазах некроманта было чистое безумие, исказившее его энергию настолько, что по телу Алисандра прошла дрожь. Защитная стена перед ним рухнула без следа, и демон, почувствовав новую добычу, рванулась вперёд, подняв в руке своё оружие, от которого не было спасения. Лаур лишь бессильно смотрел на неё, зная, что ничто уже ему не поможет, и даже его магия, вырвавшаяся на свободу, была попросту сметена по воле некроманта. Перед глазами мелькнул Нэй, его слёзы и собственное обещание: «...я вернусь...»

– Стой, – раздался вдруг мертвенно-спокойный голос некроманта, – оставь его. И уходи.

Дева-воительница с сомнением посмотрела на хозяина, словно ожидая, что он отменит приказ, но Кейне был непреклонен. И тогда Лиандхар просто исчезла, унеся за собой пламя, растопившее снег до самой земли и превратившее в уголь многие деревья Зачарованного леса, оставив на этих землях печать зла, которая ещё не скоро смоется.

– Уходи, маг. И передай, что я не задумываясь убью любого, кто попытается меня поймать, – сухим голосом сказал Кейне, и, стремительно развернувшись, зашагал прочь.

Почему-то Алисандру показалось, пусть это и было глупо, что некромант по какой-то неизвестной причине стал старше на десяток лет, всего лишь за несколько мгновений. Тех мгновений, которые успели пройти после непонятной вспышки...

– Это ты... – в голосе Люце не было удивления, он всего лишь подтвердил очевидный факт.

– Похоже, ты ожидал меня увидеть, – заметил Деамайн, легко опускаясь на стул около разворошенной кровати.

– Было несложно догадаться, что ты придёшь. Кейне дорог тебе.

– Он мой ученик, – ответил мужчина, – и я слишком много лет потратил на его воспитание, чтобы потом бросить на произвол судьбы. И хотя некромант из него, честно говоря, неважный, я не теряю надежды это исправить...

– Но как ты нашёл нас? – решил задать Люце терзающий его вопрос.

– Как я уже говорил – он мой ученик. Нас связывает нечто большее, чем какие-то формальные отношения, мы навсегда связаны Высшими... и нашей общей Матерью. Поэтому все эти походы королевских боевых магов, и эти как бы поиски – ерунда. Он мог обмануть кого угодно, но не меня. Слишком многое было между нами, чтобы я не мог его найти. Я просто решил дать ему время. Дать ему эти недели, чтобы он попытался найти способ обойти Испытание. Признаться, я в глубине души надеялся, что у него получится. Но теперь ваше время вышло. Кто-то должен умереть…

Люце молчал какое-то мгновение, а потом, сев на кровати, посмотрел своими чистыми глазами в непроницаемые глаза Деамайна и произнёс:

– Я знаю, чего ты хочешь.

Мужчина вздрогнул.

– Я примерно представляю, какие у тебя планы на Кейне, и чем так сильно тебе мешаю я.

– Чем же? – мягко улыбнулся Деамайн.

– Я – его контроль.

Лицо мужчины застыло, словно маска, а в чёрных глазах полыхнуло пламя ярости. Он меньше всего хотел, чтобы чёртов целитель осознал свою власть над его учеником. А Люце тем временем продолжал:

– Я не знаю, зачем тебе весь этот мир, Деамайн, но я прекрасно знаю, что без Кейне тебе его не получить. Я это понял ещё до того, как Кейне признал то, что Испытание нельзя обойти, и тогда же понял, что, так или иначе, жить мне ты не дашь. Ведь ты уже пытался убить меня с помощью проклятия, верно?

Деамайн молчал, глуша в себе злость. Он уговаривал себя не совершать глупостей. Смерть целителя должна наступить естественным образом, ему нельзя срываться и просто его убивать, применив своё законное право на сохранение жизни ученика. А значит нужно думать, что теперь с этим делать.

Целитель, словно читающий его мысли, усмехнулся.

– Не переживай так. Я согласен умереть и давно к этому готов. Я отдам свою жизнь Кейне.

Деамайн задумчиво посмотрел на него.

– Ты хоть понимаешь, о чём говоришь? – с сомнением спросил старший некромант, – я заберу твою душу, точнее, её остатки, чтобы отдать Кейне. Ты умрёшь, просто исчезнешь, словно тебя и не было никогда.

– Я знаю. Точно так же, как знаю и то, что таким, как ты хочешь, Кейне никогда не станет. Даже если меня не будет рядом.

– Уверен? – губы мужчины растянула снисходительная усмешка.

– Да.

– И почему же?

Рыжие волосы упали на бледное лицо, и, отведя их в сторону, Люце медленно произнёс:

– Потому что он уже пытался убить себя, чтобы сохранить мне жизнь. Я едва успел ему помешать.

Деамайну показалось, что его ударили по лицу тяжёлой, крепкой рукой. На миг сознание залила чистая ярость, и он сам не понимал, как сумел удержать свой неспокойный кровавый дар. Всё не должно было быть так. Не должно было заходить так далеко. Целитель слишком честный, он не стал бы врать. Да он и не понимает, что значит для некроманта специально уйти из жизни. В отличие от Кейне.

Смерть даёт им власть обращаться к себе, даёт им силу умерших душ, но она запрещает им распоряжаться собственной жизнью. Они – её творения, и лишь ей решать, когда настаёт их срок покидать этот мир. Исключений всего несколько: Испытание, Охотники, Перо Смерти, смерть двоих и другой некромант. Причём последние три считаются практически невероятными и невозможными. А ещё некромант может умереть сам, от своей руки. Есть специальный ритуал, который позволяет сделать это. Но то, что испытывает некромант после такой смерти…

«Кейне… как ты мог стать таким?!»

Всё было намного хуже, чем Деамайн мог себе даже представить. Но рано было отчаиваться, ведь, в конце концов, на ученика сильно влиял Люце. После его смерти станет легче, главное всё правильно преподнести и сделать.