Текст книги "Красная линия (фанфик Сумерки) (ЛП)"

Прим. автора:

Ну что вы думаете о сильной стороне Эдварда, которая наконец проснулась? Он тут немного прозрел. Огромный прорыв. Только теперь всё станет более опасным для него и его людей. Держитесь все! Возьмитесь за руки, так никто из нас не потеряется!!

Глава 25. Лучшее Лекарство.

EPOV

«Виктория не только сутенер и владелец клуба», – мы сидели в тускло освещенном гостиничном номере Чарли, пока я говорил, он и Белла внимательно смотрели на меня, «Она сумасшедшая. Она убийца».

Чарли был готов выслушать мою историю, в руках у него был блокнот и ручка, но он ничего не писал. Он смотрел на меня, и, на этот раз, я не отвел взгляд. Я хотел, чтобы он видел в моих глазах, что я говорю правду.

«Ты видел, как она кого-то убивает?» – спросил он, никак не реагируя.

«Да», – я сглотнул, зная, что мне придется рассказать это. Эмметт единственный человек, кому я рассказал. И это было сразу после того… и я не говорил об этом с тех пор… но никогда не забывал об этом.

«Я не знаю, почему она сделала это», – начал я, «Может он увидел что-то, что не должен был видеть, или её семья передала его ей, чтобы избавиться… не знаю. Но я могу сказать, что видел».

Чарли кивнул и начал писать, но я понял, что он был готов, чтобы я продолжил.

«Это было вскоре после того, как я стал принадлежать Виктории. После этого ритуала с кровью…» – сказал я, пытаясь вернуться к этой ночи, чтобы не забыть ни единой детали… пока я рассказывал это вслух.

Тогда мне еще нельзя было свободно ходить по клубу. Виктория еще не относилась ко мне как к рабу. Я много болтал, спорил, требовал свободы, чтобы навещать дочь и могилу Тани, что не было позволено.

Я никогда не пытался сбежать, но меня всё равно дрессировали. Я сидел в подвале в клубе, в своей клетке, такой же, как клетка вампира наверху в зале, в которой я когда-то начну работать.

Как всегда голый, я не был ранен или испуган, только голоден. Я ждал Викторию, надеясь, что она принесет мне что-нибудь поесть. В этот день я учил разные позиции, какие команды она будет говорить, чтобы я исполнял эти позиции, и как мне нужно отвечать ей, чтобы мой тон был уважительным… и как сдерживать себя от разговоров или даже криков боли, пока мне не разрешат этого.

Я был истощен мысленно и не ел целый день. Она сказала, что я пока не заслужил этого. Я был один в ярко освещенном помещении около двух часов, когда услышал её шаги.

Только она была не одна. Я слышал приглушенный, мужской голос до того, как увидел их, казалось, он умоляет кого-то испуганно и отчаянно.

Виктория втащила его в подвал, ему было около 18-19 лет. Он был довольно симпатичный, загорелый блондин, типичный калифорнийский парень. Он был голый, на шее ошейник, запястья в наручниках за спиной. Он был на коленях, пока Виктория тащила его, его лицо мокрое от слёз, тело слегка влажное от пота.

Казалось ему не причиняли боли, и нигде не было крови, но из-за чего-то он сотрясался всем телом и чуть ли не рыдал в голос. Они молча поглядывали на меня в моей маленькой тюрьме.

На какую-то долю секунды я с ужасом подумал, что она заставит меня отсосать у этого мальчика, или оттрахать его, против его и моей воли… Теперь я ненавижу вспоминать, что тогда в первую очередь я подумал о себе, но в начале я был далек от боли, и она еще не пообещала мне, что я не буду связан с мужчинами. Тогда я еще не был полностью разбит. Но вскоре это изменилось.

Я чуть не заговорил с ней, но вспомнил целый день тренировок, и молчал, пока мне не разрешат говорить.

«На колени», – потребовала Виктория, увидев, что я сижу на заднице.

Молча, я приподнялся и сел на колени, как она учила, прямая спина, руки сзади, голова поднята, глаза смотрят вниз.

«Очень хорошо, мальчик», – похвалила она.

Голова мальчика была почти полностью обмотана серебряным скотчем, он смотрел на меня с отчаянием… он тяжело и прерывисто дышал, пытаясь сказать мне что-то своими глазами… Один глаз был ярко-голубой… другой зеленый.

«Я хочу, чтобы ты смотрел на него», – заявила Виктория, и я полностью поднял глаза на него.

«Эдвард, должно быть ты находишься под впечатлением, что я слабая, потому что я женщина», – сказала она, её накрашенные губы слегка скривились в ухмылке, «Я заплатила за тебя, а ты еще пререкаешься со мной. Ты думаешь, что всё еще имеешь право слова в своей жизни. И ты сопротивляешься мне и моим тренировкам. Не сильно… но я вижу этот взгляд, когда приказываю тебе что-то, нахмуренные брови, когда я закрываю тебя в клетке. Тебе пора понять, кто здесь босс. И увидеть, какие ужасные вещи могут случиться с тобой, если ты не будешь подчиняться мне, как должен».

Я вернулся в настоящее, посмотрел на Беллу и Чарли и вздохнул. Я не хотел пересказывать каждую деталь той ночи, но знал, что я должен наконец сделать правильный шаг. А это всегда тяжело.

«Несколько часов», – я посмотрел на Чарли, мне было страшно от того, что я могу увидеть в глазах Беллы, если посмотрю, «Мне казалось, что это заняло несколько часов. Она пытала парня. Я не имею в виду, пытала плёткой. Она начала с его пальцев и ножниц для мяса. Не сказав ему ни слова, она начала отрезать кончики его пальцев, пояснив, что она должна уничтожить всё, по чему его можно будет опознать, если найдут тело. Потом его зубы. Она СЪЕЛА кончики пальцев… на его глазах… и его крики были…»

Я задрожал, и через секунду Белла сидела рядом со мной, обнимала меня и держала за руку. Чарли не возражал, писал в своем блокноте, его взгляд был холодным.

«Она наслаждалась этим. Это напугало меня больше всего, кроме чёртовых воспоминаний, которые я никогда не смогу забыть. Она смеялась над нам и мучила его, пока убивала. И она не торопилась. Мне было плохо, но я не ел ничего целый день, иначе меня бы тошнило всё это время. Я умолял её, кричал и плакал, просил, чтобы она прекратила… потом, когда бедный ребенок был изуродован, но всё еще жив, я умолял её закончить это. Хотя бы закончить его мучения. Всё, что она сказала, это «смотри и учись, Эдвард. Смотри и учись».

«Она даже хотела заставить меня съесть его пальцы, когда моё желудок заурчал на четвертом. Я среагировал настолько плохо, что она не принуждала меня, слава Богу», – продолжал я, «Она сказала, что я слабак, и что я должен увидеть это, даже если это только один раз… чтобы я знал своё место. Она сказала, что это может случиться со мной, с моей дочерью, родителями… с любым человеком, с которым я как-то связан. Тогда я уже ничего не мог сказать, настолько мне было плохо… Я просто плакал. Тогда она и разрушила меня. После этого я соглашался на всё, что она хотела».

«Казалось, она получала физическое удовольствие от того, что я смотрел, и что мы оба страдали, я и этот мальчик. К концу всего этого она даже разделась. Даже после того, как парень умер, она продолжала резать его. Каждый раз, когда я пытался отвести взгляд, она кричала на меня, чтобы я смотрел, иначе тоже останусь без глаз».

«Она сложила его части в пакет и в большой пластиковый ящик», – сказал я, не упоминая всей этой запекшейся крови, «Она открыла мою клетку и заставила меня стоять на четвереньках в луже крови. Я дрожал, как лист, и плакал, но она не обращала внимания. Она сказала, что хочет убедиться, выучил ли я свой урок о сопротивлении и пререкании. Она рисовала кровью на моем лице, оставив полосы на носу, на щеках, написала «блядь» на лбу… «сука» – на спине… она смеялась и забавлялась, украшая меня кровью этого бедного малыша. Думаю, я чуть не потерял рассудок, стараясь стоять ровно, пока она делала это. Она заставила меня слизать немного крови с пола. Сказала, что это сделает меня хорошим зверьком. Сказала, что это даст мне силы. Она тоже слизывала кровь. Она сумасшедшая. Я понял это той ночью. Позже, я начал подозревать, что её семья использовала её, или её клуб, чтобы убивать людей, которые перешли им дорогу, или стали свидетелями каких-нибудь преступлений. Я даже не знал имени парня».

«Ты когда-нибудь видел, чтобы она убивала кого-то еще?» – спросил Чарли, продолжая писать.

«Нет», – ответил я, «После этого я делал всё, что она говорила, чтобы держать её подальше от моей дочери. Ей не приходилось показывать мне это снова».

«Это было несколько лет назад», – подумал Чарли вслух, «Ты хоронил тело?»

«Нет, она приказала кому-то забрать его», – ответил я, «Не знаю, похоронили ли они его… или сожгли… или еще что».

«Нет тела, нет доказательства», – Чарли слегка нахмурился.

«Есть доказательство», – сказал я, надеясь, что не ошибаюсь. Они оба посмотрели на меня, и я вздохнул.

«Виктория заставила меня вымыть пол в ту ночь… и использовать шланг, чтобы самому помыться. Она забрала все окровавленные полотенца. Но когда она ушла, я нашел тряпку и намочил её в крови. И спрятал её в подвале».

«О, Боже», – выдохнула Белла, «С этим она отправиться в тюрьму за убийство. Эдвард может дать показания против неё».

«Не торопись, Белла», – Чарли взглянул на неё, и даже я знал, что это не будет так просто. Чарли посмотрел на меня и спросил, «Ты уверен, что она всё еще там?»

«Я не могу быть уверенным на сто процентов», – признал я, «Меня не было там последние две недели. До того, как я ушел, она была там, это точно. Я убирался там перед тем, как уйти к Белле. Я проверил… она была там».

«Почему ты никому не рассказал об этом раньше?» – спросил Чарли.

«Не думаю, что я могу доверять полиции в этом городе, зная, что представляет из себя семья Виктории», – сказал я, «Я не хотел рисковать своей дочерью. Сначала я долгое время был испуган, потом, позже… я никому не доверял достаточно, чтобы рассказать это. Даже Эммет не знает. Когда я сделал это, я надеялся, что однажды наберусь смелости и покажу кому-нибудь. Я не хотел, чтобы этот парень умер вот так и не оставил никаких доказательств о том, что он был здесь. Всё, что он пережил…»

Они ничего не сказали.

«Я верю тебе, Чарли», – уверенно сказал я, глядя в его глаза, «Я даю это тебе. Единственное, это то… что я должен забрать её первым».

Чарли посмотрел на меня и понял, о чем я говорю… думаю.

«Ты уверен, что хочешь сделать это, Эдвард?» – неуверенно спросил Чарли.

«Да», – решительно сказал я, «Я уверен».

«Стоп. О чем вы говорите?!» – вставила Белла, она догадывалась и не скрывала беспокойства.

Я посмотрел на неё и сказал, «Я должен вернуться. На какое-то время. Через несколько дней я снова смогу свободно ходить по клубу. Виктория ходит домой, постоянно оставляет клуб на несколько часов, и я там один. Как только я доберусь до тряпки, я смогу убраться оттуда. Она дает ключи от подвала только мне и Эммету. Я могу вернуться в понедельник, и, если буду вести себя очень хорошо, может она выпустит меня к выходным».

«Нет!» – закричала Белла, в её глазах блестели слёзы. Чарли грустно наблюдал за ней, «НЕТ! Пап, скажи ему, что он не может этого сделать! Эдвард ты не пойдешь туда!»

«Белла, послушай меня», – я взял её за руки и посмотрел прямо в глаза, «Виктория верит мне. Я могу пробраться туда, не вызывая подозрений. Я живу здесь. Это идеально подходит. Она никогда не догадается, что я задумал. Она думает, что я всё еще боюсь её. Я могу прикинуться, что я боюсь. Я хороший актёр в этом дерьме».

«Нет, это слишком опасно», – спорила она, «Пап, ты можешь пойти в полицию и взять ордер на обыск, или что-то еще!»

Чарли вздохнул и покачал головой.

«Полиция не даст ордер без доказательств, кроме того, что там было убийство», – сказал Чарли, «Они не будут слушать Эдварда, потому что он шлю-»

Белла и я посмотрели на него, и он остановился.

«Прости», – сказал он и закончил свою мысль, «Полиция не будет слушать Эдварда, потому что он занимается проституцией. Они просто подумают, что он пытается досадить своей сутенерше по какой-то личной причине. К тому же, как сказал Эдвард, мы не отличим хороших копов от плохих в этом городе. Он прав. Она никогда не поверит копу под прикрытием, и уйдут месяцы прежде чем они заработают её доверие. Эдвард может вернуться, втереться в доверие и забрать улику… и потом бежать оттуда нахер. Если мы сделаем это как-то по-другому, мы рискуем его дочерью, не говоря уже о нас».

«Когда ты должен вернуться?» – спросил Чарли, снова взявшись за блокнот.

«На рассвете в понедельник», – ответил я, дыхание Беллы участилось, и она вцепилась в волосы и потом опустила руки на глаза.

Я пытался успокоить её шепотом, обнимал её и целовал её пальцы, пока Чарли был занят.

«Я ненавижу это», – закричала она, «Я, блядь, ненавижу это».

«Это всего на несколько дней», – заверил я, «Я знаю её, знаю её привычки, её повседневные дела. Я идеально подхожу для этого. Никто не сможет пробраться в подвал, кроме меня. Черт, да первые пару дней я буду там 24/7!

«Она причинит тебе боль, Эдвард», – закричала Белла.

«Немного», – признал я, «Но с Викторией это всего лишь унижение для меня. Она хочет, чтобы я был здоров и выглядел так, чтобы смог снова работать в клубе. Веришь или нет, но в основном меня ранят клиенты. Она довольно мягко обращается со мной. Думаю, это потому что я не вызываю у неё проблем. И если я вернусь и буду супер милым для неё, она забудет про ночь, когда ты атаковала её и простит меня быстрее. Я знаю, она сумасшедшая, но каким-то извращенным образом она любит меня… Я её комнатная собачка. Она становится жестокой, только когда я каким-то образом не подчиняюсь ей».

«Я не могу спрятать жучок на тебе», – сказал Чарли, «Я так понимаю, ты там постоянно обнаженный».

Я слегка кивнул ему, первый раз смущаясь этого.

«Ты можешь пронести жучок под языком. А когда будешь в подвале, и за тобой не будут наблюдать, ты можешь спрятать его где-нибудь, чтобы мы слышали, что происходит. И я могу снабдить тебя чипом, который будет показывать твое местоположение», – размышлял Чарли, «Таким образом мы всегда будем знать, где ты».

«Хорошо», – согласился я.

Я ненавидел идею о том, что они будут слышать всё, что я буду говорить Виктории, и что я буду испытывать, когда вернусь. Белла тоже будет слушать? Я только представил её и Чарли, как они сидят в машине и слушают, как меня наказывают, и мне захотелось умереть. Я не могу позволить ей слышать это. Мне даже не хотелось, чтобы Чарли это слышал.

«У нас есть немного времени, так что я смогу достать это к понедельнику и уладить некоторые дела», – Чарли быстро писал в блокноте, «Мне не понадобится помощь полиции НЙ, я смогу сделать всё сам».

Белла молча слушала, дрожала и пыталась быть сильной note 114Note 114
  крепкой, стойкой


[Закрыть], как её отец. Я знал, нас ждет долгий разговор, когда мы вернемся к ней домой.

«Но сначала я должен задать тебе несколько вопросов, Эдвард», – Чарли перевернул страницу и строго посмотрел на меня.

«Ладно».

«Ты принимал участие в этом убийстве или в другом, даже если тебе приказали или заставили?» – спросил он, полностью переключившись в образ полицейского.

«Нет», – сразу же сказал я, надеясь, что он не подозревает меня.

«Помогал ли ты когда-нибудь заманить или силой привести кого-то в клуб?» – продолжил он.

Белла посмотрела на меня, шок и злость в её взгляде.

«Нет, никогда», – я покачал головой.

«Ты когда-нибудь избавлялся или помогал кому-то спрятать тело?»

«Нет, Чарли», – сказал я, «Я только очищал пол от крови в тот раз, и всё, я клянусь».

Чарли долго пристально смотрел на меня и сказал, «Я верю тебе, Эдвард. Я рад. Мне бы не хотелось отправлять тебя в тюрьму после того, как всё закончится. Белла бы не дала мне услышать конец всего этого». note 115Note 115
  не совсем поняла, о чем речь… то ли она бы ему мозг проела об этом, то ли убила бы его просто, и он бы ничо не узнал…


[Закрыть]

Он шутит или серьёзно? Я не мог понять. Чарли очень сложно понять по выражению лица. Прямо как его дочь иногда.

«Я просто её раб – сексуальная вещь для неё. Как животное… собака», – пояснил я, «Она бы не сделала ничего такого. У неё есть другие люди для этого. Люди, которых я никогда раньше не видел».

«Почему ты МНЕ не рассказал ничего их этого?» – Белла слегка повысила голос на меня, «Все наши сессии терапии… ты никогда не говорил, что она убивала кого-то. Ты сказал, что она друг!»

«Я заботился о тебе, Белла. Ты нравилась мне», – сказал я, «Но на самом деле я не так уж хорошо тебя знал тогда. Сначала ты была клиентом. Я не доверял тебе полностью. Я не знал, что ты сделаешь. Если бы ты позвонила в полицию, нас бы всех убили. Я бы не хотел смотреть, как ТЕБЯ режут на части!»

Она посмотрела на Чарли, он хмурился на нас.

«Когда Виктория начала махать на тебя ножом в клубе, у меня чуть не случился сердечный удар», – признался я, «Я сказал ей, что если она попробует ранить тебя, мне придется остановить её. Поэтому она хочет наказать меня, когда я вернусь. Я бросил её вызов. Она увидела, что я забочусь о тебе. Хотя она не убила бы тебя в комнате, полной свидетелей. И она не хотела убивать дочь шефа полиции. Но она может убить по-другому. Она может изобразить несчастный случай. Так, чтобы никто в жизни не подумал, что она имеет к этому отношение».

Белла всхлипнула и заплакала и, схватив меня за майку, посмотрела на меня.

«Что, если она узнает, что ты делаешь? Что, если она поймает тебя? Она убьет тебя, как того мальчика!»

Чарли тут же проворчал, что он никогда не допустит этого, и в это же время я ответил ей.

«Она не поймает меня», – пообещал я, «Белла, я хочу сделать это. Я больше не хочу быть трусом. Я хочу вернуть дочь. Я хочу тебя. Это единственное, что я могу придумать, чтобы наконец уйти от неё».

Когда я сказал, что хочу Беллу, Чарли посмотрел на меня взглядом, который говорил ‘даже не думай об этом’. Может он поможет мне с Викторией, но это не значит, что у нас есть его благословение.

«Что на счет её семьи?», – спросила она, «Ты сказал, у них есть твоя кровь на случай, если ты сбежишь. Они всё еще смогут причинить тебе вред, когда она будет в тюрьме».

«Не думаю, что им есть до меня какое-то дело», – я старался склонить её к этому, «Я просто её зверек. Если её посадят за убийство, они наверно просто разозлятся на неё за то, что она такая неосторожная. Они не бросят её. Будут рады, что их собственный игры продолжаются. Они отвернуться от неё и оставят гнить. Во всяком случае, так было в Славных Парнях».

Белла шокировано посмотрела на меня, размышляя, действительно ли я доверю фильму свою жизнь и будущее.

«Может она сдаст свою семью, чтобы смягчить приговор для себя», – согласился Чарли, «Скорее всего её включат в программу защиты свидетелей, пока будут готовить приговор. Может нам повезет, и они доберутся до неё, когда она будет в тюрьме».

Чарли говорил так серьёзно. Надеялся, что кто-то убьёт Викторию…

«Может Эммет сможет присматривать за тобой для нас», – сказала Белла, «Если что-то пойдет не так, он может позвонить мне. Или я могу позвонить ему».

«Я не хочу впутывать его в это, Белла», – вздохнул я, потирая переносицу большим и указательным пальцами, «Разве не достаточно людей находятся в опасности, если что-то пойдет не так? К тому же у нас есть жучок».

Вау, это прямо как Черная Метка. Я никогда не чувствовал себя таким живым. Мне нравятся эти ощущения, когда мы планируем падение Виктории со мной в главной роли.

Чарли задал мне еще несколько вопросов, спросил про планировку клуба, двери, выходы, запертые двери, открытые двери. Могу сказать, что он делал всё, что в его власти, чтобы обеспечить мою безопасность, на случай если случится что-то ужасное. Это возможно. Я пообещал себе, что сделаю всё, что в моих силах и буду предельно осторожен.

Потом Чарли попросил меня описать лицо мальчика… и к моему удивлению, он зарисовал его, слушая меня. Даже Белла была поражена, она не знала, что он может так хорошо рисовать. Чарли слегка улыбнулся, не в силах скрыть свою гордость за то, что впечатлил нас своими способностями.

Через какое-то время я смотрел на потрясающий рисунок лица мальчика, которого видел той ночью.

Чарли сказал, что отправит набросок в Форкс и попросит своих людей поискать информацию о нем среди пропавших в Нью-Йорке.

Я снова предупредил Чарли на счет его расследований в районе клуба, но он только ухмыльнулся и сказал, что он не первый день работает. Он может найти информацию не приближаясь к клубу или полиции. Он не сказал, как он будет действовать, посоветовал мне сделать мою работу и оставить его делать свою.

На пути домой Белла часто поглядывала на меня. Она даже хотела отговорить меня от этого плана, но я вежливо сказал ей, что принял решение. Чарли смотрел на меня по-другому, когда мы уходили. Может я выдумал это, но могу поклясться, что видел уважение в его глазах. Я не могу и не собираюсь передумывать. Мне всё равно придется вернуться к ней в понедельник. Таким образом у меня хотя бы есть план спасения. Даже Чарли согласился, что мне лучше пойти. Опасность, да… но разве в моей жизни осталось что-то не опасное?

Я попытался сменить тему.

«Мои родители придут завтра», – напомнил я, обнимая её, «Не знаю, что они скажут, но я должен быть готов ко всему. Я хочу отключить свои чувства… но не знаю способен ли я теперь на это. Я не хочу беспокоится, но не могу иначе. Я не могу позволить, чтобы они увидели, что причинили мне боль. Я должен быть словно камень».

«Это не ответ, Эдвард», – уже мягче сказала Белла, глядя на меня, «Скрывать свою боль… и беспокойство. Но ты не должен позволить этому захлестнуть тебя. Ты не можешь позволить этому разбить тебя. Не думай, что ты должен быть железным теперь, когда нашел свои силы. Будь сильным. И чувствительным. Ты можешь совмещать это. Не теряй свою ранимую часть, своё сердце. Я так люблю твоё сердце, она большое и нежное. Баланс, Эдвард. Всё правильное в жизни сбалансировано. Не становись жестоким сейчас только потому, что ты можешь».

Я улыбнулся ей. Как ей всегда удаётся найти правильные слова?

«Да, Белла», – сказал я голосом послушного зверька, зная, что это сведет её с ума.

«Прекрати это», – она похлопала меня по руке, «Ты больше не игрушка».

«Даже не образовательная игрушка?» – я улыбнулся шире, пытаясь наклониться к её губам.

«Нет», – она слегка насупилась.

«Как на счет актера?» note 116Note 116
  или вОйна?..


[Закрыть], – я продолжал играть, продолжая безуспешные попытки поцеловать её.

«Посмотрим», – она отвернулась от меня и скрестила руки на груди.

Я надулся, наклонился и прошептал её в ухо, «Я буду счастлив быть твой любимой куклой… лежать на твоей кровати… ждать, когда ты придешь и обнимешь меня….»

Она резко развернулась и крепко обняла меня, её горячее дыхание щекотало мою шею. Я вдохнул земляничный аромат её волос, не в силах сдержать широкую глупую улыбку от того, что я снова мог держать её в руках спустя долгое время.

Позже, вернувшись к ней домой, я держал в руках свою любимую и единственную ночную рубашку note 117Note 117
  именно :)


[Закрыть], вспоминая ту ночь, когда Белла впервые надела её на меня, я был в замешательстве и думал, что может быть она уже устала от секса. Я на самом деле не знал тогда, что у неё на уме. Теперь я знаю. Она превратила меня в мужчину, когда я представлял собой тень. Как нужно благодарить человека за такое чудо?

«Белла?» – я улыбнулся ей, когда она зашла в спальню в своей пижаме – футболка и хлопковые штаны.

«Ты снова забыл как одеваться?» – улыбнулась она.

«Не забыл», – я слегка нахмурился, «Я просто вспоминал, как ты подарила мне майку».

Она улыбнулась шире и мягко поцеловала мои губы, заставив волосы на моих руках встать дыбом.

Я протянул ей майку и спросил: «Можешь снова надеть её на меня?»

«Я рада, что игривая часть тебя всё еще здесь», – она взяла майку и начала одевать её мне на голову, повторяя свои слова с той ночи, не в точности, но очень похоже.

«Я знаю, я создала правило номер один», – сказала она мягко, «Но я надеюсь, ты знаешь… что для меня ты не только идеальный пресс и каменная грудь».

Она замолчала, помогая мне просунуть руки в рукава.

«Я люблю тебя, Эдвард», – её голос чуть не сорвался, когда она посмотрела на меня, «Я знаю, я должна быть смелой, но я так боюсь. Если с тобой что-то случится, не знаю, смогу ли я…»

Она тихо всхлипнула, и я взял её маленькое лицо в свои руки, чтобы она посмотрела на меня.

«Ничего не случится», – пообещал я, надеясь, что мой напряженный взгляд заставит её поверить в это, «Кроме того, что Виктория отправится в тюрьму. И когда всё закончится, я вернусь к тебе. Ничто не остановит меня. Я не позволю ничему встать между нами. Я не успокоюсь, пока ты снова не будешь в безопасности. В последний раз я должен прикинуться её рабом. Я делаю это для тебя… для Кэти. Наконец-то я сделаю это по хорошей причине. Белла, теперь ты моя сила. Теперь ты моя ЖИЗНЬ. Однажды ты сказала мне, чтобы я делал, что захочу и не спрашивал разрешения, не спрашивал постоянно в порядке ли это. Теперь я должен сделать это. Я ненавижу то, что иду поступаю против твоей воли в этот первый раз, но ты научила меня этому. Пожалуйста… просто поверь в меня. Доверься мне. Я вернусь. Боже, я говорю, как Арнольд Шварцнегер».

Она засмеялась и поцеловала меня, и я закрыл глаза. Я так любил её прикосновения. Каждый раз, когда она целовала меня или прикасалась ко мне, это было лучше, чем в предыдущий раз.

«Я верю в тебя, Эдвард», – прошептала она, обняв меня, «И я доверяю тебе. Я буду здесь. Ждать, когда ты вернешься».

«Я люблю тебя, Белла», – говорил я между поцелуями, «Черт возьми, я люблю тебя».

«Заткнись уже и займись со мной сексом», – приказала она, укусив меня за шею.