Текст книги "Красная линия (фанфик Сумерки) (ЛП)"
Автор книги: WinndSinger
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 55 страниц)
«Я думала, ты говорил, что для нас не существует неправильного», – мой голос дрожал, и слёзы катились из глаз.
Он не ответил, а я боялась услышать слёзы в его голосе, если он тоже плакал.
Через минуту он заговорил, его голос был немного увереннее, и он всё еще обнимал меня.
«Сегодня ты немного повеселишься с подругами. Я всё приготовил для тебя. Отвлекись от меня и расслабься. Вечером я свожу тебя на ужин, мы можем устроить свидание. Потом ты можешь сказать мне, хочешь ли ты, чтобы я остался или нет. В любом случае, я не буду сопротивляться. Всё что ты хочешь, Белла, это то, что хочу я. Ты просто можешь сказать мне «да»… или «нет»».
Я хотела провести с ним терапию прямо сейчас, но не знала, смогу ли выдержать это в данный момент. У меня так много вопросов к нему, так много всего, что я хочу узнать… но в то же время… я не хочу знать.
Может он прав? Может мне просто нужно наслаждаться в эти последние дни с ним, проводить мои сессии и потом отпустить его. Может я не могу по-настоящему любить его спустя 5 дней. В фильме Мосты Округа Мэдисон они полюбили друг друга за 4 дня… о, Боже, я теперь ищу помощи в фильмах… отлично. Если следовать этому маршруту, мне лучше посмотреть Красотку и сделать несколько записей. Думаю, спасти Джулию Робертс было гораздо легче, чем Эдварда.
Всё, что ей нужно было сделать, это поцеловать Ричарда Гира и сесть в лимузин. Мне придётся разбираться с сукой Викторией, родителями Эдварда и со всей его психо-клиентурой, и если мне удастся пройти через всё это, тогда останется только маленькая проблемка – позаботиться о дочери Эдварда, а я всё еще ничего не знала об этой ситуации. А после всего этого, мне придётся иметь дело с разбитым сердцем Эдварда, с его пошатнувшейся самооценкой, его отвращением к себе, не говоря уже обо всех его воспоминаниях, и пытаться строить будущее и наслаждаться настоящим.
Невозможно.
Но я всё равно люблю его.
Кажется, у меня с Эдвардом есть кое-что общее. Я тоже люблю наказывать себя.
«Теперь…» – всё еще держа меня перед собой, он поднялся с кровати и повел меня к ванной, «Ты снова застрянешь в ванной, как тогда, и я снова приду спасти тебя. И мы начнём отсюда, ладно?»
Я всё еще не видела его лица, когда он слегка толкнул меня в ванную и закрыл за мной дверь.
Если бы я могла вернуть то время… только проблема в том… что я любила его уже тогда.
Я пыталась подыграть ему, но мой голос не был убедительным.
«Эдвард?» – позвала я.
«Да, Белла?» – он стоял прямо за дверью.
«Ты мне нужен», – всё, что я могла придумать, и мой голос слегка дрогнул.
И я не говорила о проклятой двери. Я знала, что он поймет меня.
После небольшой паузы, он сказал глубоким голосом, «Отойди назад, Белла», – вся радость и игривость исчезли из его голоса.
Я отошла назад, но не в душ, и дверь распахнулась, но на этот раз не ударилась в стену. И тогда я увидела его лицо, и подумала, неужели в моем лице столько же грусти и пустоты, как и в его.
Я не успела даже всхлипнуть или заплакать, а он уже был рядом со мной, обнимал меня и шептал свои «Прости», и я вцепилась в него. Я ненавидела себя за то, что вела себя так, интересно, сколько еще девушек позволяли себе влюбиться в него. Уверена, я не была первой, кто угнетал его до чёртиков, когда он пытался поддерживать веселое, беззаботное и легкое настроение.
Наконец, я потерла глаза, и Эдвард приподнял моё лицо и оставил замечательный глубокий поцелуй на моих губах.
«Давай поедим», – предложил он, стараясь говорить шутливо. Он закинул меня на плечо и понес на кухню, усадив меня на стул, он снял майку, которую я подарила ему, и аккуратно сложил её.
«Как на счет сэндвича с яйцом, беконом и сыром?» – Эдвард снова надел счастливое лицо, и я пыталась сделать то же самое, но уверена, вышло скудно.
«Ладно», – я пожала плечами.
Эдвард посмотрел на меня, словно знал, что я не была настолько хороша в искусстве заставлять поверить, и, простив меня за это, он налил мне стакан апельсинового сока и поставил его передо мной.
«Так…» – начал Эдвард, доставая продукты из холодильника, «Может быть вечером, если ты захочешь, чтобы я остался, мы снова проведем терапию?»
«Я хочу, чтобы ты остался», – заявила я во-первых, «И… теперь тебе нравится терапия? Это второй раз, когда ты просишь об этом».
«Мне понравилась твоя идея… с шарфом на глазах и всё такое…» – он отпил сока из своего стакана, «Так я чувствую себя более свободно для разговора. И с тех пор, как ты почти полностью знаешь мою историю, я могу рассказать тебе её до конца. Я бы хотел, чтобы ты знала. Теперь я верю тебе, Белла. Ты на самом деле… застряла со мной. Я увидел это, когда мы поехали на съёмки. Это многое значило для меня, знаешь…»
Он разбил пару яиц и покачал головой, словно он сказал слишком много, или что-то неправильное, но теперь кое-что еще пришло мне в голову.
«Есть кое-что, что я хотела бы сказать тебе», – ухмыльнулась я, «И я не думаю, что ты осознаешь это… но… прошлой ночью… когда Виктория хотела… порезать меня…»
«О, Боже, Белла», – Эдвард повернулся и строго посмотрел на меня, «Это напомнило мне, если ты когда-нибудь близко подойдешь к Виктории или к клубу, я клянусь, я буду таким доминирующим на твою задницу, ты не будешь знать, чего ожидать. Теперь обещай, что не сделаешь этого.»
«Я пообещаю, что близко не подойду к Виктории, как насчет этого?» – предложила я.
«В любом случае, твои обещания ни к чему хорошему не приводят», – пошутил он, «Ты еще обещала не влюбляться в меня, и не сдержала слово».
«Ну так вот…» – встряла я, слегка раздраженно, «Прошлой ночью ты встал против неё. Ты сказал, если это попытается сделать это, тебе придется остановить её. И она отступила. Ты ПОНЯЛ это?»
Он выглядел немного странно, и я не могла понять, о чем он думает, но потом он сказал, «Я думаю, она не хотела. Чтобы всё зашло так далеко. Она могла схватить нож инстинктивно. Она держит его там на случай, если кто-то вломится внутрь. Ты для неё клиент, на самом деле она не хотела ранить тебя, Белла. Она была злая. Думаю, я успокоил её.»
«Не преуменьшай, Эдвард», – сказала я, когда он повернулся ко мне своей удивительной спиной и готовил яйца и бекон, «Главное, что ты встал против неё. И она… послушала тебя. Разве ты не видишь, насколько это важно?»
«Да, это очень важно», – сказал он без эмоций, «Я всё еще её раб, и у тебя всё еще есть твоё лицо… это чудо».
«Ugh, иногда ты такой придурок!» – я нахмурилась на его спину, и он усмехнулся, «И это еще одна вещь, про которую я хотела сказать. Всё это рабство. Ты не можешь быть её рабом, Эдвард. Линкольн освободил рабов в 1800-ых».
«Белла… ты много чего не знаешь», – Эдвард повернулся и посмотрел мне в глаза, «Но она… владеет мной. Для Виктории это гораздо больше.»
«Ну, тогда расскажи мне об этом», – я отпила немного сока, «Ты рассказал про бандитов, и что Виктория заплатила им, и потом она сказала, что ты принадлежишь ей. Но это не значит, что это правда, разве нет?»
«Здесь гораздо больше», – Эдвард повернулся ко мне, поставил передо мной тарелку с сандвичем, и сел напротив меня, «Если бы я был ей должен, было бы по-другому. Я давным давно заплатил ей те деньги, которые она отдала за меня, но… после ночи, когда я сделал это… разобрался с ней, в клуб пришли какие-то мужчины вместе с Викторией. Они заставили меня пройти какой-то странный ритуал, я думал это какая-то сексуальная игра для Виктории. Я подписал контракт. Они взяли немного моей крови. Это было странно, но я сделал это. Я просто сделал это».
«Это всё еще ничего не значит…»
«Семья Виктории – эти мужчины – сказали мне, что если я попытаюсь уйти или начну что-нибудь, они смогут использовать мою кровь, чтобы привязать меня к любому убийству или изнасилованию. У Виктории большая семья. Не знаю, почему они заботятся о том, чтобы я остался с ней, но они были серьёзны. Они даже угрожали моей дочери. Так что я её раб. Я не могу УЙТИ», – отчаянно сказал он.
«Почему ты согласился на всё это?» – я была сбита с толку.
«Или так, или меня бы убили те бандиты. Мне тогда было не до разговоров. Моей дочери нужны деньги, Белла. Моей дочери нужно очень много денег. Вот почему я остался с Викторией. Ничто другое не удержало бы меня там. Они знали, что делают. Я ПРИНАДЛЕЖУ им.»
Меня затошнило, когда он так просто рассказал мне об этом, и часть меня сказала, забудь об этом, это безнадёжно, но другие 99% меня решили продолжать бороться за него, не важно насколько невозможным это казалось.
«Почему они должны были делать это?» – спросила я, не понимая.
«Я не знаю», – Эдвард пожал плечами, «Эммет не принадлежит им, так же и Джаспер. Джаспер только танцор, он не спит с клиентами. Но Эммет спит. Хотя Виктория не владеет им, он может уйти, если захочет. Насколько я знаю, только я принадлежу ей».
«Эдвард…» – вздохнула я, откусывая сэндвич, «Ты на самом деле надёжно закрылся в этом мире. Но я найду выход для тебя».
Он улыбнулся, чуть не засмеявшись надо мной со ртом, полным еды.
«О, ну конечно», – усмехнулся он.
«Да, конечно», – заявила я, сурово посмотрев на него и откусив огромный кусок.
«Ну тогда, это должно занять тебя на следующие восемь дней», – он продолжал хихикать, «Половина наших дней всё ёще занята умопомрачительными сексуальными играми, так что на самом деле у тебя вообще-то только четыре дня».
«Я серьёзно, Эдвард», – нахмурилась я, «Я твой друг, и я найду для тебя выход».
«Белла…» – сказал он серьёзно, «НЕ ДЕЛАЙ ничего. Если что-то случится, и моя дочь пострадает… мы больше НЕ БУДЕМ друзьями».
«Я не глупая, Эдвард», – сказала я, стараясь игнорировать его последние слова и страх, который они вызвали в моем сердце, «Я никогда не сделаю ничего, что подвергнет опасности твою дочь. Я только придумаю, как освободить тебя, это всё. И ты не сможешь остановить меня».
«Хорошо», – Эдвард слегка расслабился, «Только не связывайся с Викторией. Я серьёзно».
«Я не буду», – согласилась я, «Эй, Эдвард, этот сэндвич охренительно вкусный. Может ты сможешь работать поваром».
Я шутила и хотела увидеть, как он смеётся или улыбается. И я увидела. Он засмеялся, качая головой, и бормотал что-то на счет сумасшествия.
Эй, я студентка колледжа. Я могу придумать что-нибудь. Ага, точно.
Когда мы заканчивали завтракать, я спросила, что он будет делать сегодня, пока меня не будет.
«Мне нужно заняться уборкой в Огне», – сказал он, не моргнув, «Ничего особенного, я буду там один весь день, там нужно кое-что покрасить и отремонтировать внизу».
«В темнице?» – спросила я, не подумав.
«Да», – сказал он, оскалившись, «Нужно смазать оборудование». note 66Note 66
оборудование, мать его…
[Закрыть]
«Твоя комната там, в темнице?» – продолжала я.
Он прищурил глаза на меня, и я добавила, «Эммет сказал… у тебя есть комната».
«Это хорошая комната», – сказал он, словно защищаясь, «И нет, она отдельно от темницы, хотя я провел много ночей там, если ты об этом».
«Эдвард…», – я закрыла глаза и потом посмотрела на него, «Если я найду выход для тебя и твоей дочери… ты уйдешь от неё?»
Он улыбнулся сначала себе и потом мне.
«Если каким-то чудом, кто-то найдет выход для моей дочери… то да, я уйду», – признался он и добавил, «Но Белла… нет выхода. Я позволю тебе подумать над этим, если хочешь, но… я думал об этом миллиарды раз. И я сделал вывод. Нет выхода. Точка. Поверь мне. Не трать время. Давай просто наслаждаться нашим временем. Я не часто провожу две недели с ангелом. Может я эгоистичен, но я хочу провести с тобой каждую секунду. Потому что это всё, что у нас есть. Ты понимаешь?»
Я не хотела говорить и услышать, как мой голос дрожит, поэтому просто кивнула. Я снова думала о Мостах Округа Мэдисон, когда у них было только четыре дня, и она больше никогда не слышала о нем, пока он не умер, и она получила все его вещи в ящике. Я могла представить себя 90-летней старушкой, когда я достану из коробки его майку, которую купила ему, и умру внутри.
«Я помою посуду…» – он наклонился вперед и с улыбкой поцеловал меня, «А ты иди в душ и одевайся, чтобы пойти за покупками».
Я захныкала, «Я ненавижу шоппинг».
«Иди», – сказал он… и я пошла, неохотно, без желания.
EPOV
Когда я услышал, что Белла в душе, я мог спокойно позвонить.
Я закрыл глаза, слушая гудки, и затем трубку подняли, и он ответил, «Алло?»
«Привет Бен», – я пытался говорить радостно, мне на самом деле было приятно слышать старика.
«Эдвард!» – он был доволен слышать меня, «Как дела, парень?»
«Хорошо, хорошо», – сказал я, положив сковородку в раковину, «Я вас не разбудил?»
«Нет, нет, ты шутишь?» – фыркнул Бен, «Этот маленький сгусток энергии просыпается каждый день на рассвете!»
Я улыбнулся, представив её, и немного посмеялся с Беном.
«Хочешь поговорить с ней?» – спросил он.
«Не сейчас, Бен», – сказал я, «Я просто хотел сказать, что не смогу сегодня позвонить в 3. У меня важная встреча. Так что… может вечером, или завтра?»
«Подожди, Эдвард», – Бен звучал более серьёзно, и я услышал, как закрылась дверь рядом с ним, когда он зашел в комнату.
Вот черт.
Потом он снова заговорил.
«Эдвард… сынок, что происходит?» – в его голосе было беспокойство, но не осуждение, «Ты всё еще… работаешь в этом месте?»
«Да, а что?» – спросил я, в моем голосе можно было услышать панику, «Больница всё еще получает деньги, верно?»
«О, да, Эдвард, да, успокойся», – заверил он, «Всё всегда заплачено, и ты знаешь, я благодарен тебе больше, чем могу сказать… но… мне так плохо от этого, сын. Не работай там больше. Слушай, я пришлю тебе билет. Ты приедешь и будешь жить с нами. Мы придумаем что-нибудь. Мы можем взять кредит, или обратиться в центр поддержки… и…»
«Нет, Бен…» – сказал я, и меня убивали эти слова. Я бы хотел жить рядом с дочерью, но уже слишком поздно. Я не могу бросить Викторию. Они причинят боль Кэти, и я лучше умру, чем буду постоянно переживать об этом. А Виктория точно знает, где живет Кэти.
«Эдвард, послушай, поговори со мной», – сказал он, «Ты зовешь меня Бен, но я и твой отец тоже. Ты и Кэти – единственная семья, что осталась у нас. Мы не хотим, чтобы ты занимался это фигнёй. Приезжай домой. Кэти скучает по тебе, сынок».
Я больше не мог слушать это. Он убивал меня. Было бы не так больно, если бы с меня сдирали кожу.
«Мне пора идти, Бен», – я старался говорить уверенно, «Я позвоню завтра. Пока».
Я положил трубку до того, как снова услышал его голос, пытаясь прогнать из глаз слёзы. Я загремел посудой в раковине, пытаясь избавиться от мыслей о том, как моя малышка скучает по мне и плачет.
Слава Богу, Белла проводит много времени в душе. Когда она вышла из ванной, я пришел в себя, вся посуда вымыта и стоит на сушилке.
Я пошел в душ следующий, жалея, что так расстроился после разговора с Беном. Я мог бы проскользнуть к Белле, пока она купалась, и немного повеселиться. Но потом вспомнил прошлую ночь, ну, точнее, несколько часов ранее на крыше, и подумал, что наверно лучше дать ей какое-то время передохнуть.
Я ненавидел находиться на расстоянии от Беллы, и пока этого на самом деле не случалось, но она сказала, что любит меня. Гигантская часть меня хотела кричать об этом с каждой крыши и праздновать. Но это усложняло мою проблему. Одно дело, когда больно только мне, но теперь ей тоже будет больно. Любовь такая жестокая.
И теперь она хочет каким-то образом найти выход из моей жизни. Удачи. Я причиняю боль всем, кто любит меня. Таня, Кэти, теперь Белла.
Наверно мне надо было уже отдать себя Рэйвен, в любом случае, меня ждёт это в будущем. Может однажды мне повезёт, и она наконец убьёт меня. Сладкая, спокойная смерть…
Мне было разрешено одеть майку и джинсы, когда пришли подруги Беллы. Они тепло поздоровались со мной и обняли меня, когда я впустил их в квартиру. Я тихонько отдал Розали конверт с деньгами для шоппинга, пока Белла разговаривала с Элис.
Элис отдала Белле её блокнот, и проинформировала её, что ей запрещено пить вместе с ними в публичных местах. Элис на самом деле начала мне нравиться.
Эммет и Джаспер согласились встретиться с ними, это было что-то вроде непреднамеренного свидания для всех них. Я подумал, что если они пару дней повстречаются, это будет хорошо. Не часто Эммету и Джасперу выпадает шанс потусоваться с девчонками, без временных рамок, просто, для веселья. Они не жаловались на то, что я дал их номера девочкам, так что думаю, я прав.
Я бы хотел пойти с ними, но подписался на пытку сегодня.
Элис собиралась вести машину, и они сказали, что вернутся около 7 часов вечера. Белле это не понравилось, но она всё равно охотно согласилась.
Перед тем как они ушли, я попросил минутку наедине с Беллой. Розали и Элис усмехнулись друг другу и сказали, что будут ждать у машины.
«Белла…» – начал я, взяв её за руки, «Я хочу кое-что сказать. Прошлой ночью я очень сильно испугался за тебя, и некоторые вещи сказал неправильно. Прости, что я назвал тебя глупой. Вступиться за меня перед Викторией, как это сделала ты… для этого необходима смелость, и я знаю, ты поступила так, потому что заботишься обо мне. Ты не знаешь, насколько это важно для меня, Белла, так что… спасибо за это. Никогда больше так не делай, но всё равно, спасибо».
Она улыбнулась, в её глазах блестели слёзы, и ответила, «Без проблем».
«И мне жаль, что я сказал, что мы не будем друзьями, если твои действия причинят боль моей дочери. Это было паршиво. Я просто… переживаю за всё, что касается её. Мы ВСЕГДА будем друзьями, Белла. Даже когда наше время выйдет, я всегда буду считать себя своим другом. Я знаю, ты не сделаешь ничего, что ранит нас.»
«Спасибо», – еще больше слёз в глазах, и я улыбнулся её идеальному лицу.
«Мы в порядке?» – спросил я.
Она кивнула и улыбнулась, быстро вытирая слезу, «Ага, мы в порядке».
«Прости», – я взял в руки её лицо и поцеловал мокрое место, где скатилась слеза, и потом прикоснулся губами к каждому сантиметру её лица, «Я не хочу заставлять тебя плакать. Кажется, кто-то из нас постоянно плачет. Нам нужно сконцентрироваться на веселье в следующие дни. Хорошо?»
Это заставило её улыбнуться, и она сказала, «Хорошо. Но я всё равно найду выход для тебя».
«Ладно», – улыбнулся я, восхищаясь её стойкостью, «Думаю, мы сможем совместить всё это. Иди повеселись, и увидимся вечером».
«Ладно».
«Можно мне поцелуй?» – спросил я, нос к носу с ней.
Она кивнула, и я шире улыбнулся, поцеловав её восхитительные блестящие губы, прикасаясь к ним языком, пробуя её на вкус. Мы вцепились друг в друга, и хоть я и не мог этого сказать, я знал, что люблю её… всегда буду любить, даже если никогда больше не увижу её. Она слегка захныкала, словно не могла поцеловать меня достаточно сильно.
Мы еще даже не закончили целоваться, но уже это было настолько мощно, что я мог смело встретить то, что ждет меня сегодня. Мне нужна сила… и теперь она у меня есть. У меня есть любовь, несмотря на то, что её не должно быть. Было такое ощущение, что только от прикосновения её губ, у меня появилась очень толстая кожа.
Наконец, она разорвала поцелуй и потерлась своим маленьким носом о мой, пока я исступленно смотрел на неё, словно приняв наркотик.
«Купи много извращенных штучек», – я сильно ударил её по заднице, вырвав её из тумана, и она закричала, потирая задницу, пока я держал для неё дверь.
«Пока, Дьявол», – обозвала она меня, медленно выходя за дверь.
«Пока, Богиня Крыш», – она игриво ударила меня по руке и пошла к лестнице, смеясь на ходу, и наконец исчезая из виду.
Теперь пора увидеться с Рэйвен. Дерьмо.
Когда ты приезжаешь к Рэйвен, сначала ты попадаешь к воротам. Когда бы я не приехал, ворота всегда широко раскрыты, но я уверен, когда Папочка Рэйвен дома, они всегда закрыты, и ты должен сначала позвонить и представить себя.
Я заехал во двор. Да, чтобы добраться до Рэйвен, тебе нужна машина. Это очень далеко, в центре леса. Я привык частенько бывать здесь в лесу, а не в доме, скорее всего так будет и сегодня, на улице приятно и тепло, но может и нет. Рэйвен любит выводить меня наружу, когда холодно и пасмурно, таким образом больше мучений.
Я вёл машину по извилистой цементной тропинке, с западной стороны дома, проезжая пустынные теннисные корты и бассейны. Я никогда не видел здесь никого, когда приезжал, кроме охранника/ассистента Рэйвен.
Он был вышибалой в каком-то нью-йоркском клубе, понравился Рэйвен, и она наняла его. У него были короткие русые волосы, он любил носить дорогие костюмы от Армани, которые скрывали его мускулы, но пару раз, когда Рэйвен просила его помочь, пока играла со мной, он всегда был в шортах и обнажал мышцы.
Он бы никогда не сделал со мной ничего гомосексуального, он только бил меня в живот, держал мою голову под водой, поднимал или опускал меня, если она просила, и всё в таком духе. Он всегда вёл себя, как мой друг, улыбался и говорил, извини, она босс. Его зовут Дилан, что всегда заставляет меня смеяться, из-за 90210 note 67Note 67
сериал?..
[Закрыть]
Я припарковался на своем обычном месте, рядом с входом на кухню, положил ключи в карман джинс и подошел к двери. Каждый раз, еще до того как я постучусь, Дилан был здесь, чтобы впустить меня внутрь.
«Эдвард», – он широко улыбнулся, и я улыбнулся в ответ, пожимая ему руку, «Приятно видеть тебя снова. Заходи».
«Спасибо, Дилан», – я держал улыбку, но она слегка померкла, когда я вошел в кухню, руки за спиной, в ожидании инструкций.
«Как всегда, она хочет увидеть тебя перед тем как идти вниз», – небрежно сказал Дилан, словно рассказывал водопроводчику, что нужно делать, «Обычная поза, рядом с лестницей в спальню. Может я увижу тебя позже, если она прикажет, но в основном сегодня только ты и она».
Иногда Рэйвен разрешала своим подружкам поиграть со мной, но, видимо, не сегодня. Думаю, сегодня особенный день, раз уж прошло шесть месяцев с тех пор как мы виделись. И с тех пор, как она чуть не убила меня.
«Спасибо, Дилан», – снова сказал я и посмотрел ему в глаза, он кивнул и вышел из кухни.
Я снял майку, положил её на стол, не сложив, потом кеды, носки, джинсы и нижнее бельё, всё это присоединилось к майке.
И я медленно вышел из кухни, вниз по коридору, точно зная, куда идти. Наконец я дошел до черного мраморного пола, у начала белой лестницы, и опустился на колени, руки сзади, спина прямая. Несобранность и сутулость запрещены. Но мои глаза должны смотреть вниз. Зрительный контакт непозволителен, если не приказан.
Я сидел довольно долго, не двигаясь, моё лицо расслабленно, без эмоций, словно бы я вещь, а не человек… игрушка в ожидании использования.
В моей голове вспыхивали воспоминания нашей последней встречи с Рэйвен, но я старался заблокировать их, жаль, что я не мог стереть их. Виктория сказала, что позвонит в 5, и если я не освобожусь к тому времени, она свяжется с Рэйвен. Но это было до того, как Белла атаковала её. А в прошлый раз она оставила меня здесь на три дня, и тогда она не была зла на меня.
Я в такой жопе.
Её дверь открылась, и я мгновенно напрягся, но сразу же расслабился. Моё тело было достаточно умным, чтобы напрячься, но мой мозг приказал снять напряжение.
Мне не нужно было смотреть вверх, я видел её в своих мыслях. Рэйвен наверно одного возраста со мной, может ей 28, она очень красива внешне. Светлая кремовая кожа, длинные черные волосы, которые она никогда в своей жизни не обрезала, шелковистые и блестящие, обычно собраны в тугую косу, которая достаёт ниже её задницы, чёлка на лбу. Яркие голубые глаза, почти бирюзового цвета, настолько необычные и притягательные, что она легко могла удержать взглядом любого мужчину. Её губы всегда ярко-красные, блестящие, полные, словно лепестки розы. Её тело стройное и подтянутое, не слишком накачанное, но сильное, хотя и женственное. Она никогда не была полностью обнажена передо мной. На наши игры она обычно одевала кожу или латекс.
Так и сегодня. На ней был черный кожаный корсет, её обнаженная грудь виднеется над ним, на шее плотно сидит кожаный ошейник, на нем не было колец, это значит, что она владелец, а не раб. Между её ног был маленький треугольник кожи, стринги, не скрывающие её задницу, кожаные ботфорты завершали её наряд Госпожи.
Медленно и бесшумно она спустилась по ступенькам, держа в руках наполовину полный бокал вина, который она поставила на закруглённые плоские перила.
Она улыбалась мне, когда её руки проскользнули под мой подбородок и подняли моё лицо. Однажды я провалился на этом. Я посмотрел ей в глаза, когда она так сделала, и был строго наказан. На этот раз я закрыл глаза.
«Хороший мальчик», – нежно промурчала она, гладя пальцами мой лоб, щеки и губы.
Я не ответил. Мне еще не разрешили говорить. С Рэйвен всё было чётко.
«Мммм… Эдвард… Я так скучала по тебе…» – её голос был глубоким и искренним, «Никто не страдает так сладко, как ты».
«Ты очень красивый…» – сказала она, я держал лицо на месте, глаза закрыты, хотя она отпустила меня и обходила вокруг.
«Даже твоя задница более мускулистая, чем была…» – прокомментировала она, снова став напротив меня, проводя ногтем по моему подбородку, «И ты всё еще помнишь мои правила… такой хороший мальчик».
«Открой глаза», – приказала она, и я подчинился, глядя на её фарфоровое лицо.
«О, Боже…» – улыбнулась она, проводя пальцами по моим бровям, «Я забыла, насколько они прекрасны… такие печальные и невинные… цвета райского леса».
«Ты скучал по мне?» – она запустила руки в мои волосы, добавив, «Ты можешь ответить без слов».
Я медленно кивнул, глядя ей в глаза.
«Тогда почему ты не улыбаешься?» – она провела пальцами по моим губам, «Ты можешь».
Я смастерил лучшую улыбку, и она улыбнулась в ответ.
«Моё милое домашнее животное…» – прошептала она, наклонившись ко мне, «Ты можешь показать».
Это значит, что я могу показать ей свою любовь или привязанность, как бы она это ни называла.
Словно я не мог дышать без её поцелуя, я открыл губы и грубо накинулся на неё, быстро пуская вход язык, я застонал, мои руки всё еще за спиной. Словно я был её собакой, которая давно не видела хозяйку, и атаковала её, умирая без любви. Так ей это нравится.
Какое-то время она целовала меня в ответ, и затем наконец застонала, «Ммммм….» – и отстранилась от меня. Я не мог остановиться, пока не приказано, так что когда она выпрямилась, я продолжал целовать её талию, затянутую в кожаный корсет, используя ту же энергию, с которой я целовал её губы.
«Прекрати», – она отпихнула мой лицо, и я снова опустил глаза, слегка задыхаясь.
Она подошла к перилам и взяла свой бокал, слегка отпив из него, и уставилась на меня.
Затем, подойдя ко мне, она постучала меня по подбородку, поднимая его, и поднесла бокал к моим губам, «Пей», – сказала она.
Я сделал глоток, но она убрала стакан и выплеснула остаток вина мне в лицо.
«Плохой мальчик, посмотри, что ты наделал», – улыбнулась она, «И ты разлил на пол. Это очень дорогое вино. Приберись».
Я наклонился и слизал вино с мраморного пола. Затем я снова сел на колени, руки за спиной, глаза смотрят вниз.
«Говори», – потребовала она, встав за моей спиной.
«Мне жаль, Рэйвен. Пожалуйста, прости меня», – я заставил свой голос звучать виновато, она ненавидит, когда я говорю, как робот. Она любит слышать страх, и сожаление, и мольбу.
«Я подумаю об этом», – она схватила меня за волосы на затылке, «Но я знаю, ты не хочешь прощения, без наказания, не так ли?»
«Да, Рэйвен», – мягко ответил я.
«Сладкий, прелестный зверёк…» – она отпустила мои волосы, «У меня для тебя новые игрушки. Ты помнишь, как… ползти».
Я встал на четвереньки и пополз к её подвалу, слыша стук её каблуков прямо за мной.
Спустившись вниз, в тускло освещенный подвал, я снова сел на колени, и опустил глаза.
Дилан был здесь, в джинсах и майке, приготавливал вещи, пока я терпеливо ждал.
«Я запланировала много забавного для нас на сегодня, Эдвард», – начала она довольным голосом, «Но, во-первых, Виктория заставила меня пообещать две вещи. Первое, убедиться в этот раз, что ты получаешь много воды. Думаю, в прошлый раз я давала тебе недостаточно. Так что открывай рот».
Дилан что-то передал ей, когда я открыл рот. Он наклонил назад мою голову, положив свою руку на мой лоб, она ввела маленькую короткую трубку мне в рот и запихнула её так, что она чуть не касалась моего горла.
Я начал непроизвольно дёргаться и отклоняться.
«Шшш, шшш, шшшш… расслабься… вот так, на месте, Дилан», – сказала она мне и потом Дилану.
Трубка была твёрдой, пластиковой, лежала на корне моего языка, Рэйвен начала заклеивать скотчем мой рот, чтобы закрепить её, и Дилан сильнее наклонил назад мою голову. Я закрыл глаза и прекратил сопротивляться, и спустя 10 минут, мой рот был полностью заклеен, и на другом конце трубки находилась среднего размера воронка.
«Хороший мальчик», – Рэйвен погладила меня по голове, Дилан отпустил меня и отошел, «Давай испытаем это».
Она подняла воронку над моей головой, и Дилан открыл и передал ей бутылку с водой, и мои глаза раскрылись немного шире.
«Мы начнем с небольшого количества, чтобы ты смог привыкнуть», – заявила она, наливая немного воды в воронку. Вода полилась по трубке, и прежде чем я успел понять, она была в моем горле, и оно отказывалось глотать, и я зажмурил глаза.
«Глотай, Эдвард», – Рэйвен погладила мою шею, и я проглотил против воли, слегка захлебнувшись при вдохе.
«Тебе придется потренироваться с этим», – сказала Рэйвен и налила еще воды.
После восьмого или девятого раза, я научился сглатывать по чуть-чуть, быстрыми глотками, открывая горло и закрывая, открывая, закрывая. Это было ужасно, и я не мог дышать или даже ощутить вкус воды, но я мог вынести это. Это было так, словно я тонул, и чтобы выплыть нужно было глотать… и потом Рэйвен снова наливала воду.
После того, как она залила в меня пару бутылок, она продолжала держать воронку у моих губ и объявила, «Вторая вещь, которую я пообещала Виктории… чтобы ты был охлаждён. Были кое-какие жалобы по поводу того, что бедному малышу было очень жарко здесь».
Дилан начал двигать длинную прямоугольную штуку, и я увидел, что это был гигантский кусок льда, под ним лежали веревки.
«Ложись, Эдвард», – приказала она, «Сначала на спину».
Я сделал, как было сказано, воронка над моей головой, пристёгнута к цепочке на стене. Когда моя задница и спина прикоснулись ко льду, я услышал свой приглушенный, сдавленный стон от дискомфорта, но его проигнорировали.
Дилан и Рэйвен стали по бокам от меня и начали искусно связывать мои запястья веревками, так что мои руки полностью прикасались у холодной, гладкой поверхности.
«Сегодня тебе не будет жарко, я гарантирую», – прокомментировала Рэйвен, моё тело уже начало дрожать.
Потом мне привязали лодыжки, мои ноги сгибались в коленях там, где заканчивался лёд, но не доставали до пола.
