355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктория Фёрт » Wake me up when summer comes (СИ) » Текст книги (страница 7)
Wake me up when summer comes (СИ)
  • Текст добавлен: 13 декабря 2021, 18:30

Текст книги "Wake me up when summer comes (СИ)"


Автор книги: Виктория Фёрт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Мой мозг автоматически переключился на английский. Люди вокруг стали оглядываться и перешёптываться. Несмотря на то, что мурашки бежали у меня по коже, а внутри всё сжалось, я посмотрела куда-то сквозь робко улыбающегося Хиддлстона. — Молодой человек, вы задерживаете очередь, — я так волновалась и сама не заметила, что это было произнесено наполовину по-английски, а наполовину — по-русски. Том усмехнулся. В его глазах плясали озорные огоньки. Естественно, умудрённый опытом мужчина всё поймёт… — Не буду мешать, — кивнул он. Я проследила за ним взглядом до тех пор, пока англичанин медленным шагом двигался по коридору магазина вдоль книжных полок и стеллажей. Ко мне подбежала запыхавшаяся Юлия. Она сжимала в руке ручку и плакат любимого актёра и задыхалась от радостных чувств. — Кристина, позволь мне остаться с ним наедине! Недолго! Пожалуйста! Теперь клиентов не устраивала эта сцена. Я покачала головой. Почему-то, когда такое происходит в кино, все радостно ахают и вздыхают, где-нибудь на улице зажигается фейерверк, а всё действо сопровождает милая музыка. Но нет музыки. Не существует салютов и прочей волшебной мишуры. Есть жизнь. И она вовсе не кино. И зрители происходящего с тобой будут не улыбаться и радоваться за твоё устроившееся счастье, а шумно вздыхать и смотреть так, как волки, которые вот-вот загрызут свою жертву. А почему, собственно, нет, Кристин? — А почему нет… — вслух повторила я и, согласившись со своими мыслями, кивнула, улыбнувшись Юлии: — Беги, конечно. Ключи передашь начальнице сама? Пробив последний товар, я поспешила домой. В наушниках зазвучали мужские голоса и грустные песни под гитару — когда слушаешь стихи Есенина изо дня в день, они запоминаются проще. Мне было хорошо, внутренняя злость пропала, но стало как-то удручающе грустно. А на душе беспокойно скребли кошки. *** Я совершенно не помнила, как провела четверг и как началась моя пятница. Соседки разъехались по домам, и я уже тоже думала позвонить родителям и провести выходные в подмосковном городке, но вспомнила, что вечером выступает Марк. В комнате было непривычно пусто и одиноко. Мне даже показалось, что стало холоднее. Беспокойно я и засыпала в ночь с четверга на пятницу, а с утра меня стали терзать странные предчувствия. Я насыпала себе кофе и, чтобы никто не слышал, включила шумный чайник. Пока он нагревался, я негромко напевала себе под нос мотивы Есенина, потом как-то плавно переключилась на Suede, The Police, и когда дошла до Queen, чайник закипел. Пою ужасно, знаю. Но хоть я и напевала в основном припевы, затея мне показалась неплохой. Завтрак проходил в непривычном молчании. Я решила посмотреть фильм. Ничего лёгкого и простенького не находилось. Тогда я открыла историю браузера и, не смотря, нажала первое, что попалось. «Ноттинг Хилл»! Прекрасно. Как раз в прошлый раз Юлия смотрела его без меня. История захватила надолго, на все два часа. Сначала — с улыбкой и смехом. По ходу фильма комедийное настроение постепенно угасало. «Работаешь, не отличая один день от другого, а потом к тебе в магазин внезапно приходит он», — говорила Юлия. «Кругом твои фотографии, фильмы… Когда ты уйдёшь, я уже не смогу подняться…», — говорил в фильме герой Хью Гранта. Я опомнилась от разворачивающейся передо мной картины в самом конце, когда слёзы норовили вот-вот сорваться с ресниц, а настроение, как оказалось, совершенно покинуло меня. За окном уже совершенно стемнело. Надо было собираться. Октябрьская прохлада не пробирала меня до костей, как неделю назад. Пришло обещанное синоптиками потепление. Но пока я ждала автобус на остановке, стоя спиной к общажному корпусу, ко мне под пальто пробиралась непонятная дрожь, а от голоса Безрукова, читавшего «Чёрного человека» мне в самое ухо, становилось не по себе. Пришлось оставаться полностью без техники и давать волю своим мыслям. Но отчего что-то так терзает меня? Останкино вдалеке с разноцветными огнями. Большая, ещё так мало познанная мною столица, которой я уже пресытилась. Силой мысли и чем там только возможно я подгоняла автобус, а потом — метро. Хотелось поскорее попасть на «Фантазии Фарятьева» и развеять с себя это жуткое настроение. Я впервые увижу игру Марка. Вот уже почти три месяца он зовёт меня на свои постановки, а времени всё нет и нет… — Кристин! Я снова вздрагиваю, как от внезапного ветра. Марк подбегает ко мне, на ходу приглаживая свои тёмные волосы и крепко обнимает. От меня не скрывается то, насколько крепко. — Я так рад, что ты пришла! — он действительно выглядит счастливым и широко улыбается. На нём бежевый костюм с заплатами на локтях и галстук. Марк, который всегда носит обыкновенные рубашки и футболки! Как же непривычно он смотрится… — А ты…так здорово выглядишь, — улыбается друг. Если бы я его не знала, решила бы, что он задыхается от волнения. На мне обтягивающее чёрное платье выше колен, но на самом деле в порыве внезапно накатившей грусти после «Ноттинг Хилла» это было первое, что попалось мне на глаза в шкафу. Я осознавала также, что, вероятно, перестаралась и с макияжем… И почему в такие моменты меланхолии вдруг начинает хотеться просто нравиться самой себе? — Я жду не дождусь, — я смотрю в глаза Марка. Даже они блестят от счастья. — Никогда не смотрела «Фантазии Фарятьева». — Никогда? — друг с нескрываемым изумлением смотрит на меня. — Не может быть.! — но его окликают, и он, вновь обняв меня, убегает готовиться к выступлению. Меня и ещё около 20 интересующихся зрителей встречает знакомый учебный корпус, в котором в этот вечер, как бы это ни было непривычно, мы будем не учиться, а наблюдать игру будущих актёров. Что представляла собой пьеса? Я бы никогда так и не узнала, если бы не увидела её в тот вечер на сцене. Вот с цветами выходит Марк. Направляется в условную квартиру. Разговаривает с Александрой. Одна сцена сменяет другую. Одна эмоция следует за другой. У меня буквально разбегаются глаза, а сердце не перестаёт бешено стучать по ходу всей постановки. И теперь Марк — не Марк, а действительно Павел Фарятьев. А моя давняя знакомая третьекурсница с другого факультета — его тётя. А председатель общаги №3 нашего университета — мама Александры. Но все эти знакомства ничего не значат, когда все они на сцене и все они — актёры. И уже не просто отыгрывают своих героев, а проживают их жизни. Так же, как и они, плачут. По тем же причинам, что и они, смеются. Но при этом грусть, которая, как я думала, отступит от моего сердца в тот вечер, только возрастает в нём. Оно стало выдавать ещё более яростные удары, когда мне показалось, что телефон у меня на коленях завибрировал. Проверила. Действительно показалось. А сердце вот-вот готово было выпрыгнуть из груди. В этот самый момент объявили антракт. Я сидела на месте, пребывая в смешанных чувствах, как если бы передо мной только что развернулась история двух людей и быстро улетучилась. И дальше руки каким-то чудесным образом сами подсказали мне, что делать и, вооружившись бумагой и ручкой (единственное, что я, пожалуй, соблюдаю из «журналистских замашек» — всегда ношу эти две вещи с собой), я по новой погрузилась в только что увиденное мною, не забывая при этом не столько передавать свои эмоции, которых было слишком много, так что они захлёстывали, а описывая впечатления независимого зрителя в зале. Две девушки сзади выражали своё мнение по поводу игры Марка и Виолетты (Александра), и я включила в своё письмо и их цитаты. Теперь можно было со спокойной душой смотреть дальше. Учитывая то, как развивались события, конец обещает быть хорошим. Я ещё раз проверила телефон, но это скорее было сделано на автомате. Ни одного входящего. Свет гаснет. Вот и славно. И когда возвращаешься к жизни героев и пытаешься угадать их дальнейшую судьбу, кажется, что возвращаешься во что-то своё, ставшее таким родным за последние полтора часа. Марк снова не Марк. И все актёры — снова реальные герои. Но что-то в этой пьесе так больно вмиг задевает меня, кажется таким сильно знакомым, точно уже виденным где-то. «Он только поманил её пальцем. И она побежала». «Ты живёшь в мире своих иллюзий! Понимаешь, иллюзий!» «Побежала, как дурочка». «Все эти детские мечты, в которых ты обожаешь жить. Какие-то свои фантазии, свои выдумки!..» Фантазии. Да, именно. Фантазии в отношениях — причина всех бед. Фантазии, которые не совпадают у обоих сторон. Фантазии, которых не избежать. «Он только пришёл и поманил её пальцем, долго уговаривать не пришлось». Слёзы, которые, казалось, только этого и ждали, хлынули из глаз, покатились по щекам. Я не слышала, что отвечал героине-Любе Марк. Я покидала зал, не видя никого и ничего вокруг себя. В осенних сапогах на каблуках бежать было непросто, но, когда я покинула территорию университета, я остановилась и двинулась неторопливым шагом к метро. Ветер, хотя и был тёплым, обжёг лицо, уже повидавшее за этот вечер слёзы. Я стала тешить себя мыслями, что у меня расшатанная нервная система, что меня пробирает на ванильные чувства и рыдания какой-то лёгкий фильм и какая-то невинная — но зато гениальная! — постановка. Что от недосыпания и проблем — маленьких, но проблем, которые всё не желают покидать мою голову, меня трогает за живое каждая мелочь. А ещё в тот момент я вдруг отчего-то решительно и бесповоротно решила уходить из книжного. Телефон по-прежнему молчал. Может, он занят? Такое нередко случается с людьми в пятницу. Однако мы так и не успели с ним поговорить после неудачного похода в кафе и его порывистого заявления, что у него не осталось больше никого. Так же, как некоторое время назад, когда они писали о постановке, руки мои не слушаются меня и нащупывают в кармане телефон. Я корю себя, уверяю этого не делать, но дрожащие пальцы сами отыскивают знакомый номер. Нет, не сейчас, не сегодня! Переждать хотя бы выходные! Поздно. В трубке слышатся гудки. Затем — его голос. Сначала я решила, что музыка слышится где-то на улице, но, как оказалось, она всё-таки была в трубке. И куча голосов. Помещение, полное людей. Где-то совсем вдалеке — звон бутылок или бокалов. — Кристин? Я улыбаюсь и киваю, точно он спросил это у меня лично. Но голос Хиддлстона отчего-то странный, почти не похожий на свой. Пародия русского акцента? Нет, здесь что-то иное. Как вовремя во мне включился внутренний Шерлок. — Том… Привет… Я хотела… — я выдохнула. Надо успокоиться и тогда начать говорить. Но собеседник, видимо, не разделял моего настроения, потому что в ту же секунду послышалось яростное: «Мне плевать!», и трубку сбросили. Я так и замерла на одном месте. Мысли в голове закопошились не лучшие. После случившегося я не вижу ни одного варианта вернуться в шоу-бизнес. В первую секунду меня пробирает дрожь, но, опять же, не из-за погоды. В следующую — я со всех ног мчусь в метро. Ни агента, ни друзей у меня больше нет. Том, пожалуйста, пускай это не то, о чём я думаю! Куда ехать, что делать и что предпринимать? Обращаться в полицию? Спрашивать прохожих? Я в панике осматриваюсь в пыльном вестибюле, когда с обеих сторон — и в центр, и из него, приезжают поезда. Казино? Да в Москве их сотни! А если не казино! Я думаю, я выгляжу как ребёнок, которого мама оставила в магазине. Ни друзей. Медлить больше нельзя. Ведь, похоже, это тот самый момент, когда на счету каждая секунда. Воздвиженка? Ведь там рядом живёт Том. Мысли метались от одной к другой. Я махаю рукой и сажусь в вагон. Чувство, будто я готова объехать всю Москву, лишь бы найти его. Ещё не так уж поздно. Через дорогу от меня — Старый Арбат, по которому в этот час бродят иностранцы. Пока в Москве тепло — для них самый сезон приезжать в Россию. Но меня не волнует никто из них кроме одного. Здесь, согласно «Яндексу», два казино. Но по дороге к ним я натыкаюсь на небольшой переулок, который оканчивается неприметным со стороны подвальчиком. Я вбегаю внутрь, и сердце моё уходит в пятки от этого места. Я не прогадала, это действительно казино. Бреду между столиков, и несколько любопытных мужских взглядов мгновенно направляются ко мне. Вдох. Выдох. Тяжёлый вздох. И внезапно я замечаю знакомую фигуру и в тот момент думаю не о том, что всё не может так удачно сложиться, а что его надо уводить отсюда. Омерзительные грязные фразочки пролетают мимо меня. Я протискиваюсь сквозь толпу. Иногда людей, как в час-пик в метро, приходится расталкивать. Я называю его имя и легонько трясу за плечо. Хиддлстон оборачивается, и мы оба молчим, как поражённые молнией. И тут она стреляет прямо между нами, и англичанин приходит в себя. — Ты… что тут делаешь? Людей вокруг забавляет наличие нерусского в их компании. Они приветствуют речь Тома аплодисментами и визгами, и мне еле удаётся перекричать их. — То же, что и ты. — Играешь в карты? — его брови ползут вверх. — Случайно набрела. — Как ты… — он недоговаривает. Но я понимаю вопрос и мысленно отвечаю. Я не знаю, Том. Не знаю. Я чувствую, как дрожат мои губы, но не понимаю от чего — то ли от прорывающейся улыбки, то ли от новых слёз. — Давай уйдём отсюда, пожалуйста. Это оказалось не так сложно, как я ожидала. Улица быстро отрезвила его, и мужчина лишь иногда хватал меня за руку, чтобы случайно не упасть. Но при этом он был в состоянии показывать дорогу, и уже довольно скоро мы были у его дома. Всё того же самого, который ещё в прошлый раз показался мне слишком дорогим. Я не помнила, как помогала Тому заходить в лифт, как открывала за него дверь ключами, которые он чуть не выронил, избавлялась от его ботинок и куртки с его при этом неловкой помощью. Немного взъерошенный, в рубашке и джинсах, он выглядел по-домашнему, совсем не походя на известного актёра. Мужчина тоже осматривал меня какое-то время, а потом резко поддался вперёд. Коридор, в котором мы стояли, итак был узким, но Том буквально прижал меня к стене и немного наклонился. Я оцепенела, ощущая горячее дыхание на своей шее, но перегаром от него не несло и близко. Скорее, это было что-то ментоловое — жвачка? — и приятные мужские духи. Его рука обвила мою талию, а прерывистое дыхание выровнялось. Зато теперь мне дышать стало трудно. Он ещё ближе притянул меня к себе, зарываясь лицом в волосы, и начал покрывать горячими поцелуями мою шею. ========== Глава 7 ========== Комментарий к Глава 7 Oliver Cheatham - Get Down Saturday Night — Интересно, — мужчина переворачивал одну за другой не скреплённые между собой страницы, а я внимательно наблюдала за всеми его движениями и ждала, что вот-вот эмоции появятся на его лице. Но взгляд его, устремлённый в бумаги, был сосредоточенным. Вот уже полчаса, как я отдала Тому Хиддлстону свою первую в жизни рецензию, местами коряво и немного сухо, но всё же переведённую на английский. Вот уж около полутора часа, как я закончила её писать. Вот уж почти три часа, как я посмотрела невероятно понравившийся мне фильм «Фантазии Фарятьева». И сутки с того, как я побывала у Тома в квартире… Я помотала головой, прогоняя странные мысли из своей головы. Хидллстон поднял взгляд на меня. Наверное, это странно выглядит со стороны — сидит девушка и яростно качает головой из стороны в сторону, заставляя свои тёмные волосы исполнять какой-то рокерский танец. — Кристи? Опомнившись, я спешно прекратила, прикрывшись при этом неловкой улыбкой. Он, похоже, совсем не помнил вчерашний вечер. И как чуть ли не сразу уснул в том же самом коридоре. А когда я постаралась напомнить ему, что почти что тащила его домой из казино, англичанин улыбнулся и мягко перевёл тему. А теперь его страстно увлекло иное. — Как, говоришь, называется фильм? Кажется, я не смотрел его ни разу. — Да, потому что он русский, — я кивнула. — Точнее даже, советский. И довольно старый. Он называется «Фантазии Фарятьева». Том помолчал с минуту, будто раздумывая, а потом послышался его тихий, немного неуверенный голос: «Фантазьи Фарьятьейва». Я кивнула, тоже понижая голос: — Да, почти правильно. Только поменьше мягкости. Порой это было даже забавно. У Тома и в принципе была тяга к языкам. Он знал английский, греческий, испанский, французский и итальянский, а также до приезда в Москву мог сказать несколько слов с акцентом на русском. И при этом в его планах — выучить ряд других языков! Такому можно было только поражаться. Я со своими средними знаниями английского и с базовым испанским… — Интересная статья, — Том снова взглянул на мою утреннюю рецензию. — С трудом верится, что ты писала подобное в первый раз. — В первый, — я не стала упоминать о своих глуповатых попытках — теперь я могу объективно их оценивать — при подготовке домашнего задания написать статью на английском и по всем правилам озаглавить её. Мужчина кивнул каким-то своим мыслям.

    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю