сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Но где твои друзья сейчас, Том?
— Но где сейчас мои друзья, я понятия не имею, — уголки его губ еле заметно дрогнули. Я замерла на месте, удивлённо и очень быстро хлопая глазами. Невозможно! Неужели это всё так отчётливо отражается на моём лице?
— Я могла бы чем-нибудь помочь, — неуверенно пробормотала я. Хиддлстон кинул на меня взгляд. — У меня куча знакомых, которые сдают квартиры, — я подняла голову. Здание, у которого мы остановились, совсем не тянуло на жильё для малоимущих — будь то гостиница или дом, неважно. — Ну или, хм, могу помочь сориентироваться в Москве… — Хиддлстон, казалось, совсем не слушал меня. Лёгкая улыбка пробежала по его губам, и от его внимательного взгляда, с головы до ног, мне стало неловко. Чёрт, и зачем я только что это сморозила!
— Ты, кажется, замёрзла. Не хочешь кофе? — он мило улыбнулся. Наверное, таким улыбкам никогда не отказывают. А потом запросто соблазняют девушек. Я тоже улыбнулась.
— Думаю, я буду отогреваться уже дома.
Мужчина был настойчив.
— Тогда как джентльмен я обязан проводить тебя хотя бы до метро.
Я вглядывалась в лицо Тома, силясь понять, что послужило причиной такой резкой перемены его настроения.
— Российский климат плохо действует на вас, мистер Хиддлстон, — в шутку сказала я. Том практически просиял. Ни одного отблеска грусти не оставалось в его глазах.
— Полагаю, мой телохранитель выручит меня в этом. Лишь бы чего не случилось с ним, — и мы оба весело засмеялись. Аргументов для возражения у меня не было, да и кадрить Том умеет определённо лучше, чем я — отказываться.
У меня складывалось впечатление, что до метро я доходила совсем с другим человеком. Хиддлстон много всего спрашивал у меня, я даже не могла вставить ни одного вопроса. Удивился, что я учусь на журналиста, спрашивал об уже опубликованных материалах и, кажется, немного растерялся, когда узнал, что их у меня пока нет. Это напомнило мне девчонок из редакции, которые на свой постоянный вопрос «Ты читала такую-то новость?» получают от меня отрицательный ответ и качают на это головами: «Зачем игнорировать события! Ты же журналист».
Актёра в принципе интересовали культура и менталитет другого народа и по хобби одного человека он пытался выстроить примерную картинку. Кажется, удалось не очень. Я не смогла толком ни сказать ничего содержательного про своего любимого русского поэта Сергея Есенина, ни поддержать разговор о фильмах. Пару раз, правда, упомянула о своей дипломной работе и о месте работы, с которым англичанин был уже знаком. Мы стояли и ждали открытия метро, до которого оставалось минут десять. Несколько человек в это раннее утро понедельника занимались тем же самым. Я с замиранием сердца думала о том, что только успею лечь, как уже надо будет подниматься.
— Спасибо, что проводил. Правда, игорный клуб — не лучшее время для встреч.
— Как и тёмные переулки, — улыбнулся Том, чем тоже вызвал у меня улыбку. — Кстати, — он что-то достал из кармана, и когда разжал ладонь, я узнала свою «Тройку». — Спасибо, но я уверен…
— Оставь себе. Проезд в Москве не такой дешёвый без неё.
Мужчина какое-то время молчал, не отрывая взгляда от карты, но в итоге кивнул и убрал её обратно.
— Ещё раз спасибо. До новых встреч, Кристи!
Кристи? У меня на глазах моё имя сокращают до невозможно краткого. Я тряслась в старом вагончике метро, и у меня совершенно в голове не укладывался весь сегодняшний вечер. И в то же время я с удивлением осознавала, что действительно жду новой встречи.
========== Глава 5 ==========
Он входит в наш ГУМовский магазинчик и ослепительно улыбается. Как и всегда. Небрежным торопливым движением руки поправляет случайно сбившийся ворот пальто, а глаза его в это время суетливо перебегают от прилавков к покупателям, доходят до кассы и останавливаются на мне. Ещё шире улыбнувшись, он в несколько шагов минует разделяющее нас друг от друга расстояние и, чтобы невзначай завести разговор, спрашивает о книге, которую ищет уже очень давно и ни в одном книжном не может найти. Я понимаю его с полуслова, собираюсь провести к нужному отделу, но вдруг из-за отделов с руками, полными учебников для клиентов, возвращается Юлия. Я киваю британцу и улыбаюсь подруге:
— Юлия, познакомься, это Том…
Не дослушав, подруга роняет всё, что было у неё в руках и во все глаза взирает на актёра.
— Том, это Юлия, моя подруга, — немного смутившись, продолжаю знакомить лучших друзей я, в то время как на англичанина уже взирает полмагазина.
— П-приятно познакомиться, — уже не обратив никакого внимания на книги, по которым она начинает ступать, подруга приближается к Тому и, всеми силами стараясь как можно менее напряжённо улыбаться и как можно сильнее перестать краснеть, протягивает ему руку, которую приветливый Том, естественно, пожимает.
— Кристина, ты уснула, что ли?
— Что? — я вздрогнула. Книга выпала из рук и громко ударилась о пол. — Сентябрь уже закончился?
Не скажу, что этот роман такой уж привлекательный, но он наводит на странные мысли. В частности, они приходят, когда я ненароком засыпаю на своём рабочем месте.
— Ты совсем с катушек съехала? — воскликнула подруга. В голосе её слышалось нескрываемое возмущение. Сегодня у нас пересчёт, работы полно, а я вместо этого коротаю свою смену за книгой — есть, от чего разозлиться. Мои спешные извинения не помогли. Юлия продолжала дуться. — Сначала побеги от друзей, потом встречи с подозрительными типами. Скажи мне, кто он, твой таинственный друг, о котором ты уже не раз косвенно заводишь разговор и к которому всегда убегаешь под шумок? — она хмуро смотрела на меня, занося пометки в журнал и каким-то образом умудряясь при этом ещё и считать. В последний вечер Юлия на меня особенно обиделась из-за того, что у них с её кавалером Д. произошла неприятная история, о которой она до сих пор с содроганием вспоминала, так что особенно не вдавалась в подробности. Итог — подруга снова одна. Только теперь с позицией («на всю жизнь»): «Буду ждать парня своей мечты и не обращать внимания на одноразовых ушлёпков». Именно так. Но больше всего её раздражало не то, что неприятная история произошла, а что в самый её разгар меня не было рядом; и, как бы я ни пыталась оправдываться, Юлия не желала меня слушать. — Ну, так что? Я никогда не узнаю, кто это? — продолжала допытываться подруга, сверля меня взглядом. Узнает. И я это прекрасно знала. Если наши с Томом приятельские отношения в какой-то миг неожиданно не разорвутся, их с Юлией рано или поздно придётся знакомить. Хотя, так или это?..
— Хорошо, я обещаю, что познакомлю вас, — мягко улыбнувшись, говорю ей я, а самой страшно в голове прокручивать эту сцену. Пора было действительно приниматься за работу.
После расставания с парнем Юлия стала молчаливее и спокойнее, и если раньше я не могла себе и представить подругу в таком состоянии, то теперь изумлялась происходящей в ней перемене. Всю смену мы практически не перемолвились с ней ни словом. Она отказалась идти в перерыве в кафе и лишь взяла себе недорогой кофе в небольшой ГУМовской кофейне. Мы сидели на складе и молчали. От скуки я перелистывала знакомый бестселлер и до сих пор не могла себе признаться, нравится он мне, или меня от него скручивает пополам. Я уже вполне привыкла к тому, что после смены подруга вызывает такси и мчится к своему возлюбленному или остаётся ждать его прямо у магазина, но в этот раз ничего этого не произошло. Мы вместе шли до метро, овеваемые октябрьским ветром. «Ух, завтра же вторник!» — мелькнуло в голове, и я содрогнулась. Отчего-то в голове всплыли слова моего нового знакомого, с которым нас в самый неподходящий момент сталкивала судьба. Ты, кажется, замёрзла. Не хочешь кофе?
Кофе. Мы сидим в какой-то недорогой московской кофейне, и он рассказывает о себе, а мне достаточно лишь слушать его — можно и без звука. Наблюдать, как он улыбается своей безупречной улыбкой, помогая себе жестами по ходу своей речи. Пьём кофе и любуемся друг другом. Как у Сплина: «Ещё глоток, и мы горим». Потом мы поднимаемся из-за столов, не замечая никого и ничего вокруг и только глядя друг на друга, и он сгибает руку в локте, за которую я цепляюсь, полностью доверяя ему. И не важно, куда мы идём. В бар. Просто гулять и мечтать. К нему домой…
Я резко и очень быстро качаю головой, отгоняя от себя все эти странные мысли. Плохо на меня действует современная романтика, ой, плохо. Был у Кристины знакомый Александр, которого она очень любила. Да и он её любил — хотя, может, так только казалось. А потом в один момент из-за него вся её жизнь покатилась в тартарары. Таким образом, очнувшись, я заметила, как странно взирает на меня подруга, и смущённо улыбнулась. Она и сама была не в лучшем состоянии, стоило с чего-то всё-таки начинать разговор.
— Октябрьская меланхолия?
Не оригинально, но уже что-то. Юлия пожала плечами.
— Наверное.
И мы продолжили идти вперёд, не сбавляя нашего шага.
— С середины этой недели обещали потепление. Непривычно для октября, но это сделает осень менее депрессивной, — я постаралась весело улыбнуться, но мой юмор не оценили. Юлия шла, взирая на мир сквозь серую пелену, даже не глядя себе под ноги, потому что чуть не споткнулась несколько раз. Это было до боли мне знакомо. Мой второй курс разделился на две части. Два семестра, если хотите — счастливый, влюблённый, а второй — попытка возвращения к жизни. Тогда я особенно и сблизилась с родителями. Вероятно, есть два фактора, показывающие, что человек вырос: во-первых, он перестаёт пытаться казаться перед кем-то взрослым, а, во-вторых, осознаёт, что единственные близкие люди, которые тебя всегда ждут, всегда поймут и поддержат — это твои родители.
— Давай пройдёмся по Арбату? — внезапно предлагает Юлия, когда мы находимся уже в шаговой доступности от входа в метро. Я кивнула, и мы двинулись вдоль широкой старой улочки, созерцать подвесные гирлянды и вести безмолвные долгие разговоры. Я не спала всю ночь и смогла вздремнуть лишь на полчаса за книжкой — на работе и в метро, но, как ни странно, чувствовала себя бодрой и полной силой. Несколько раз к нам подскакивали случайные торговцы и промоутеры, предлагая прикупить что-нибудь, заглянуть в их магазин, вероятно, принимая нас за туристов. Но время было позднее. Вряд ли бы кто из иностранцев в такой час вздумал прогуливаться по Арбату. Хотя, впрочем, отрывки чьей-то речи мимолётно долетали до нас — то ли это были немцы, то ли я совсем не разбираюсь в иностранных языках.
— Я сбегаю за кофе. Тебе взять?
Я сделала отрицательный жест, и подруга забежала в Starbucks без меня. Она мчалась так быстро, что в проходе случайно задела какого-то мужчину. При этом извинился он, а не она. Меня позабавила эта ситуация, я улыбнулась, снова продолжая вышагивать возле кафе туда-обратно, чтобы не замёрзнуть, как мысль молниеносно задела мой мозг — неужели извинялись по-английски, или мне послышалось? Я стремглав бросилась догонять мужчину, сама не понимая при этом, что делаю, который шёл быстрым шагом, так что в итоге мне пришлось произнести его имя. Он в недоумении остановился, обернулся, и улыбка появилась на его лице.
— Не ожидал тебя здесь увидеть, — негромко произнёс он, оглядываясь по сторонам, точно в поисках кого-то.
— Взаимно, — я кляла себя за то, что на лице отображается глупая улыбка, и я никак не могу её с себя снять. — Хм-м, как тебе жизнь в России? — он неопределённо пожал плечами. Чёрт! Мы виделись с ним только этим утром! К тому же, он заметно спешит, а я отвлекаю его излишними разговорами. Кристин, у него планы. От меня не скрылись два стаканчика кофе в его руках. Как же неловко! И сам он, видимо, уже не знает, чем от меня отвязаться.
— Неплохо, но я сейчас немного спешу, — затараторил британец. Такое я слышала у него впервые и понимала с некоторым трудом. — Давай я позвоню тебе, и мы как-нибудь увидимся?
Что-что-что?
Немного неловко, пытаясь и удержать два стакана в руках, и вытащить что-то — вероятно, телефон — из верхнего кармана пальто. Я попыталась ему помочь, схватив было один из стаканов. Легонько наши руки соприкоснулись, и меня прошиб ток. Я замерла. Том снова попытался произвести те же махинации, но наши руки от этого стали только путаться друг с другом. Мы оба усмехнулись, и когда я возвращала актёру стакан, я лёгким движением вынула одну из салфеток. Что я делаю, боже, что я делаю!
— Кристина! Я думала, ты уже ушла! — раздалась сзади русская женская речь. Нет, только не это! Только не так! Подруга замерла, и на её лице отобразился ужас при виде британца.
— М-м, Юлия, это мой… знакомый, Том. Том, Юлия, — представила я их друг другу, пытаясь при этом как можно меньше мямлить, а сердце внутри вовсю отбивало по рёбрам какой-то странный ритм.
— Юлия, — Хиддлстон улыбнулся, попытавшись произнести имя по-русски, и долгим взглядом задержался на девушке.
— Джулия, — я сделала попытку спокойно улыбнуться, переводя англичанину имя подруги. Затем я обернулась на неё. Мой взгляд, метавший молнии, говорил: «Ничего не спрашивай, я потом тебе всё объясню». Том принял у меня салфетку с корявыми цифрами и улыбнулся девушке. Nice to meet you было обращено ей, а see you again — мне.
Когда он полностью удалился в ночных огнях Арбата, провожаемый взглядами двух россиянок, Юлия повернулась ко мне:
— А теперь ясно и по слогам. Выкладывай.
***
Вопреки моим ожиданиям, Юлия не стала кидать в меня тапки и забрасывать помидорами. Подруга к моему знакомству с её кумиром вообще отнеслась на удивление спокойно. Не последовало также и вопросов на тему, как мы познакомились, давно ли общаемся, что он делает в Москве, которые я всё с трепетом ожидала от неё услышать, но на которые так бы и не нашла ответа. Она чуть ли не слёзно просила меня лишь об одном.
— Познакомь нас с ним! Дай минуточку пообщаться! — восклицала она, пока мы обе, почти в одинаковом настроении, направлялись в метро. — Всего минуточку! Пожалуйста-пожалуйста! — в тот момент она напоминала маленькую девочку, просящую маму купить ей понравившуюся игрушку.
Доезжая в автобусе до общаги, я думала о том, что неплохо было бы позаботиться о своём графике. Вот уже вторую ночь подряд я возвращаюсь домой поздно. Хотя нет, вчера я не вернулась совсем… Соседки моего настроения не разделяли. Они были первокурсницами и, учитывая разницу в возрасте, уживаться с ними было сложно. Иногда, глядя на них, я ощущала себя мумией, из которой сыпется песок. «Зелёные», они взирали на свой наивный мир, в котором они — только что приехавшие в Москву, её покорительницы, что уже через год вся столица будет у их ног, и они, вне зависимости, по какой специальности учились, попадут в телеэкраны. Им нравился наш университет, тогда как я в нём видела инструмент по высасыванию денег. Их манили новые дисциплины, а я с содроганием думала о завтрашней встрече со своим деканом. И эти занятия, которые — то есть, то выходной среди недели… Меня это бесило, а первокурсницы удивлялись и в то же время радовались куче свободного времени. В Москве. Далеко от семьи. Ну, и к слову, они кутили почти каждый день, шумели, громко разговаривали по вечерам со своими парнями по телефону и, создавалось впечатление, делали всё, чтобы их возненавидели. Иногда, правда, они были милы. Мы устраивали совместные посиделки за чаем, рассказывали, у кого как дела, даже вместе несколько раз выезжали в магазин. Но сегодня такого добрейшего настроения у них не было. Дарья и Ангелина принялись за своё, и я уж думала, что спать мне придётся в коридоре, потому что ни на какие уговоры девочки не велись, но, наконец, моим сожительницам пришло в голову надеть наушники. Я накрылась одеялом и начала рассматривать ленту социальной сети. Посты за постами, сообщение за сообщением. Я вдруг вспомнила, что дала сегодня известному британскому актёру свой телефон. В ногах у меня началось покалывание. Как же это, должно быть, было нелепо и глупо! Написать на салфетке! Ему, вероятно, вообще было плевать на меня в тот момент, и он чисто из британской вежливости это сказал! Я заелозила на подушке, покопалась в телефоне, но ни новых сообщений, ни новых пропущенных — ничего не было. Неужели я ещё жду чего-то от него?
