сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Я засмеялась. Это был самый нервный и истеричный смех в моей жизни.
Новая строчка вылетела из-под руки, простучав вместе с пальцами по буквам клавиатуры, а затем молча замерла на экране монитора. Журналисты изо дня в день набирают подобные статьи, собирая их из того, что нарыли в интернете и сплетая в один большой ком. Небритый мужчина в летах с глубокими мешками под глазами, в которых впору топить котят, или женщина лет под 40, которая не особо уже следит за собой, а потому на работу приходит в том мешковатом, что первое попадается ей под руку, когда она собирается ранним сумеречным утром, — вот такие работники довольно часто, но и то не всегда, пишут что-то стоящее. Вероятно, они отдавались своей работе когда-то давно. Вероятно, горели ей. Вероятно, сгорели со временем. Работа была частью их жизни, а со временем превратилась в привычку, от которой теперь невозможно (да и есть ли надобность?) избавиться. То ли дело — всеми любимые «писаки», относящиеся, в основном, к шоу-бизнесу. Это как выпечка пирога. Собрать всю имеющуюся информацию, преподать в как можно более скандальном стиле, смешав воедино всю правду и неправду, а в довершение приперчить собственными мыслями и наслаждаться эффектом, потирая ладони и наслаждаясь наплывом комментариев.
Я стирала всё написанное уже несколько раз подряд, перечёркивала и исправляла, как могла, но вместо статьи всё равно выходили мемуары, которые никак не шли в сравнение с тем, что от меня действительно требовалось. «Гленн убьёт меня, Гленн убьёт меня, Гленн убьёт меня», — причитала я, не отрываясь от своего занятия уже битый час, попеременно с этим глотая кофе, от вкуса которого впору было повеситься. К тому же, когда с утра во рту не было ни крошки, а время за мыслями о работе ещё и высасывает все последние оставшиеся после очередной бессонной ночи силы, этот напиток, который должен бодрить, обжигает все внутренности, и от каждого глотка у меня мурашки бегут по своему телу. Резкий пробег пальцев до Shift. Остановка и передых. Абзац.
Я не умею писать скандальных статей, я признаюсь. Я не умею писать плохое о людях, с которыми меня связывают слишком хорошие воспоминания. Я не могу говорить о них, что бы там ни происходило в наших отношениях и как бы они ни завершились. Я всего лишь журналист. И должна писать правду. Скольких заденет такое начало? Сколькие дойдут хотя бы немного дальше моего ЛИДа? Матёрые журналисты шоу-бизнеса фыркнут и пожмут плечами. Молодые, гонящиеся за кучей новостей и никогда ничего не успевающие, с удовольствием ограничатся заголовком. Остальные даже не посмотрят эту рубрику. Какая разница!
Я продолжаю писать, и вот появляются всё новые и новые мысли. Должно быть, писатели работают также, только в их воображении мелькает не столько созвучие одного абзаца с другим и стиль текста, сколько осознанная сюжетная картинка. Страница. Полторы. Вторая.
Что я знаю о тебе? Высокий, но так хорошо сочетающийся со своим ростом, что, даже несмотря на то, что я тебе всего по плечо, я не могу представить тебя как-либо иначе. Все твои движения всегда сложены и точно бы заранее продуманы. Во время прогулки. При занятиях спортом. В танцах. Неужели так получается само собой? Никогда ты не задаёшься вопросом, как выглядишь со стороны. Итак понятно — идеально. И при всей своей уверенности и решимости в каждом своём поступке в тебе столько скромности, а порой и простоты, что всегда до крайности изумляло меня. И в этом — весь ты. Тебе так не нравится что-либо напоказ, что даже перед камерами ты прибегаешь к этому лишь в крайних случаях. В общении с людьми, даже малознакомыми, всегда приветлив, но до определённой степени сдержан. Всегда галантен, что говорит о прекрасном воспитании и хороших манерах. Выслушиваешь собеседника до конца, но при этом можешь и рьяно вступить в спор, если в обсуждаемом вопросе ты видишь противоречие со своими взглядами.
Все всегда говорят о твоих голубых глазах, о взгляде, который проникает в самую душу — и отчасти это действительно так. С кем бы ты ни общался, ты не будешь напрасно отводить от собеседника взгляда. Самые искренние эмоции в основном — именно в глазах, будь то блеск радости или умело скрываемое раздражение. И твоя улыбка.
Ты улыбаешься так часто и так много, что иные могут подумать, что тебя и встретить никогда нельзя без неё, но это не так. Даже в самые непростые минуты жизни ты скрываешь всё за немного усталой улыбкой, и тогда в ней отражаются все пережитые тобой когда-либо разочарования и тревоги, все трагичные сыгранные роли, к которым она могла относиться, все слова, которые ты ею встречал, пока сердце учащало своё биение в груди.
Лишь та малая часть того, что можно сказать о человеке, которого знают и любят миллионы, с которым я, так и не успев поближе познакомиться…
— Гхм.
Гленн любит появляться в те минуты, когда фантазия у меня особенно разгорится, и до окончания статьи останется всего несколько предложений. Я неохотно отвлекаюсь от монитора и почему-то мне кажется, что слёзы блестят на моих глазах, но начальник не выражает изумления, и я успокаиваюсь на этот счёт.
Состроив как можно более недовольную мину, я смотрю на него. С минуту мы так молча переглядываемся: я — мечтая уже вновь приняться за неоконченную статью, переводя взгляд с монитора на начальника; он — опёршись руками о мой стол и поправляя свои очки.
— Статья готова? — спрашивает он довольно сухо, но я знаю, что за этим тоном скрывается заинтересованность. Гленну, как, впрочем, и мне, важно уложиться в сроки.
— Почти, — киваю я, — но вчера вечером у меня было так мало времени из-за тех расшифровок, что приниматься пришлось за неё только сегодня и… — я ещё бормочу что-то невнятное, пытаясь скрыть своё отвратительное настроение за этими бессмысленными оправданиями, когда Гленн резким жестом прерывает меня и негромко хлопает ладонью по столу.
— Значит так, надеюсь, разминка прошла для тебя успешно, потому что этот материал можешь смело отправлять в корзину, — привычным быстрым тоном говорит мой начальник, а я в ответ на это лишь успеваю ловить ртом воздух, пока в голове зарождаются всевозможные ругательства. И не думая остановиться ни на секунду, мужчина продолжает: — Так что даю тебе на размышление десять минут — через десять минут он будет в офисе, а тут, сама понимаешь, у всех работа, время поджимает, а нам нужна информация. Что я тебе объясняю, ты и сама всё знаешь, — он усмехается и протягивает мне ручку-диктофон, которую забрал на прошлой неделе, как в наказание за то, что я записала его конференцию без разрешения. — Не медли, Крис, не веди себя как сонная муха, — он барабанит пальцами по столу, а потом с лучезарной издевательской улыбкой удаляется. Чёрт, знает же, что я терпеть не могу это сокращение!
Но злость разглаживается перед неизвестностью того, что меня ожидает. Он будет в офисе? О ком речь и почему об интервью непонятно с кем я узнаю за 10 минут до него?
Но спросить об этом самого Гленна я не успеваю. Кабинет начальника, когда я до него добираюсь, уже закрыт. Мысли мои путаются. Три обыденных и самых распространённых вопроса чернилами ложатся на листок. Я выхожу встретить таинственного гостя, по пути сталкиваясь со своими коллегами. Им не до меня и даже не до этого дождливого серого дня — каждый погружён в свои бесконечные дела, и лишь от некоторых можно удостоиться элементарного приветствия. Суета у них не прекращается ни в одном из кабинетов. Я иду прямо по коридору, когда Саймон чуть не сталкивается со мной.
— Кто-то пришёл, Кристин, — ударение он, как и остальные, на английский манер ставит на первый слог. — Сходи, проверь, я не успеваю, — и убегает. Я успеваю лишь фыркнуть вдогонку, что и так лечу встречать гостя, но уже в следующую секунду в дверях появляется силуэт. Я натягиваю на лицо улыбку и бегу к нему. Вероятно, интервьюируемый и сам разобрался — хорошо, значит, был опыт давать интервью в прессу. Мне только на руку. Заботы скапливаются в одну кучку перед лицом работы, и я, взяв себя в руки, встречаю гостя. И в ту же секунду так и замираю на месте.
Он глухо произносит моё имя. Я также тихо и неуверенно — его.
Это мой самый странный учебный год.
========== Глава 1 ==========
Комментарий к Глава 1
Green Day - Wake Me Up When September Ends
Это мой самый странный учебный год.
В руках «Разбуди меня, когда закончится сентябрь» — одноимённый бестселлер легендарной песни Green Day. Через одного разбирают, между прочим. А мне этот роман не понравился уже с первых страниц. Юлия даже посчитала — уже спустя несколько минут мне надоело пробегать глазами по заезженным романтическим фразочкам истории, не блещущей ни оригинальностью, ни смыслом. Сама же она перечитала его несколько раз — когда работаешь в книжном, следишь за всеми новинками в мире литературы. Такое не по мне. Читать можно только то, что действительно читабельно. «А ты ещё хотела стать фрилансером и писать рецензии», — укоризненно подытожила подруга, дойдя до последней страницы романа, немного грустно вздохнув, после чего поднялась и убрала книгу на место. День клонился к вечеру, а делать было нечего. Если в начале осени покупатели толпами валили, то сейчас разве что один-два попадутся — уже хорошо. До конца смены и у меня, и у Юлии оставалось около двух с половиной часов, и мы принялись за недосмотренное кино.
Когда на работе нет начальства — а такое бывает раз в месяц в конце недели, мы всегда садимся за сериальчики. Иной раз приходит клиент, помогаешь ему с выбором, с жеманной улыбкой произносишь: «Спасибо за покупку, приходите ещё» и продолжаешь просмотр. Не то чтобы работать было так уж лениво, но… Но раз уж есть свободная минутка, почему бы не воспользоваться?
— Ты и представить себе не можешь, что я сейчас нашла! — гордо воскликнула Юлия, копаясь в планшете. Я механически закатила глаза, безусловно, догадываясь, о чём сейчас пойдёт речь. Нашла новый ролик с любимым актёром. А, нет, забронировала билеты на фильм с его участием. Нет, всё же, скорее всего, заказала плакат с ним. Причин её радости на эту тему может быть много. — Ни за что не догадаешься, — восхищённо продолжала девушка и сама же ответила, чтобы не томить. — Он сейчас в нашем городе!
О Боже.
— Ну, конечно, — я улыбнулась, закрывая при этом лицо рукой. Теперь о тихом общажном вечере можно забыть. Сейчас Юлия, веря этим интернетным сплетням, обязательно потащит меня куда-нибудь за собой в поисках своего британского любимца. По английским барам, по иностранным библиотекам, по местам скопления иностранцев. Во время приезда Тарантино, по крайней мере, она повела себя именно так.
Юлия ничего больше не сказала, лишь одарила меня жизнерадостной улыбкой — кажется, она посчитала мой ответ утвердительным. Я поглядывала на окно, где лучи солнца просачивались через небольшую щёлку, оставляя золотистые отпечатки на стене. Переливаясь от жёлтого к красному, лучи то забегали в окно, то вновь исчезали, вдоволь набегавшись по совсем не радостно выглядевшей стене. Уже алел на горизонте закат. Именно так и должен гореть, по-моему, закат в позднем октябре.
— Девушка, — внезапно раздался над самым моим ухом голос женщины. — Не подскажете…
Чёрт. Я сделала знак Юлии и отлучилась ненадолго, проводя позднюю клиентку за собой. Указав ей соответствующую полку, я поспешила удалиться. Ещё одна любительница романов. Когда я вернулась, Юлия уже начала просмотр фильма, но он был мне знаком. Обслуживать клиентку тоже пришлось мне, потому что подруга, сидя тут же, объяснила, что касса не работает. Забавно.
Дождавшись ухода посетительницы, мы сменили табличку на двери и наконец смогли с головой уйти в фильм. Где романтика показывается слезливее всего — так это в фильмах. Но «Ноттинг Хилл» затянул не только Юлию, но и меня, так что я не сразу заметила, что магазин не полностью опустел.
— Вот бы и со мной так, — со вздохом произнесла подруга, отрываясь на мгновение от планшета. — Работаешь, не отличая один день от другого, а потом к тебе в магазин внезапно приходит он… — она растворилась в мечтах, а меня по-прежнему напрягал тёмный силуэт среди шкафов. Я осторожно двинулась вперёд, между полок, при этом перебрасываясь словами с Юлией, чтобы не вызывать у позднего клиента подозрений. Человек стоял в каких-то десяти шагах от меня и водил рукой по корешку книг, однако так и не решался взять ни одну из них.
— Станет твой Хиддлстон бродить по книжным ГУМа в поисках спутницы жизни, — усмехнулась я и так и подпрыгнула на месте: — Марк? — однокурсник посмотрел на меня и широко улыбнулся. Я всё ещё не могла поверить своим глазам. Никто из группы не знает, что я работаю в книжном — на третьем курсе говорить мне об этом стыдно. — А ты что здесь делаешь? — я подошла ближе к нему.
— Романы покупаю, — усмехнулся тот. — Именно те, которые ты больше всего любишь, — с этими словами он вытащил с полки книгу. Мы близко знакомы с Марком не так давно и, несмотря на то, что вместе учимся с первого курса, начали общаться примерно полгода назад. Несколько встреч после лекций, походов в кино и библиотеки — вот и подружились. — Ты не говорила, что работаешь в книжном, — произнёс он. Надеясь как можно скорее сменить тему, я перегнулась через его плечо и прочитала названия нескольких книг. Сконфузившись, взяла одну.
— «Романтическая история о непростых отношениях между парнем и девушкой», — прочла я в описании. — Фу, подростковый роман. Сопливее некуда.
— Тут есть и другие. Смотри, — он взял одну из книг и демонстративно воскликнул: — «Переезд в другой город полностью изменил жизнь одной девушки, поступившей в институт. Она…»
— Уведи меня отсюда, — взмолилась я и двинулась навстречу подруге. Марк, усмехаясь, последовал за мной к кассе. Фильм уже закончился, и Юлия пребывала в своих фантазиях. Я представила её своему однокурснику, а в ответ получила заинтересованный и немного задумчивый взгляд подруги, который она переводила с парня на меня. Я усмехнулась и покачала головой. Вечно Юлия пытается меня с кем-нибудь свести, особенно во время этих своих походов по английским пабам.
— Идёмте гулять? — как выученный сценарий, протараторила она. Мы с Марком переглянулись. Именно этого я и ожидала. С другой стороны, не отказывать же подруге. Пока они с ним, удаляясь, оживлённо разговаривали (до меня доносились обрывки разговора о «Ноттинг Хилле»: Юлия, не изменяя себе, говорила, что при встрече со своим кумиром ни за что не поступит как остальные фанатки, не замрёт на месте, а сразу начнёт милый непринуждённый разговор), я торопливо собрала свои вещи, выключила свет и, только когда закрыла дверь на ключ и отдала его на охрану, заметила, что Юлия и Марк уже далеко.
— Юлия, Марк! — выбежав за угол, крикнула я друзьям, что было силы, но больше ничего выговорить не смогла. Яркий свет ослепил меня вперемешку с сигнальными оглушающими огнями. Колёса скользили по булыжной мостовой, не замедляя хода. Сердце у меня быстро заколотилось, а я от страха не могла сдвинуться с места, точно прилипла. Неужели это всё? Сумка беспомощно выпала из руки, я крепко зажмурилась и в тот же миг под чей-то крик оказалась брошена на мостовую. Полицейская машина пронеслась дальше. Мужчина рядом потирал ушибленное плечо и негромко, но быстро что-то произносил, и то ли я ещё пребывала в шоке, то ли перестала понимать русский, потому что ничего из его речи незнакомца толком ясно мне не было.
-..? — он взглянул на меня. Я помотала головой, пытаясь сконцентрироваться. Осторожно поднялась, потому что перед глазами всё плыло. Осознание приходило долго, но я уже понимала, что колготки безнадёжно испорчены. Другая мысль стрельнула в голову в тот же миг: полиция пыталась меня задавить? А потом я перевела взгляд на своего собеседника. Ему повезло не больше, но на своё потрёпанное пыльное пальто он, казалось, не обращал никакого внимания. Очки его были безвозвратно сломаны. Он не придал значения и этому, сложив их в карман. Он поднялся в одно время со мной, всё ещё прикрывая часть своего лица воротником чёрного пальто, точно вор или преступник. Вначале я испугалась, но он заботился обо мне в тот момент ровно столько же, сколько о своих пальто и очках.
— Неужели так нравится русским умирать в центре своей столицы?
Я наконец догадалась, в чём была причина моего недопонимания, но, благо, в последние пару лет английский мне удалось дотянуть до уровня «могу объясниться». Вот тебе и иностранец, даже помощь Юлии не понадобилась! Мне было не совсем до шуток, когда эта мысль лезла в голову, и я вновь перевела взгляд на странного незнакомца. Он выругался. Я кашлянула, привлекая к себе внимание.
