Текст книги "Собачий поцелуй (СИ)"

Автор книги: triple taurus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц)

Она, конечно, не была идиоткой и могла сложить два и два в своей голове: то, что вчера за ужином вместе с мародёрами на месте не было и слизеринской компании её брата, то, что сегодня они были уж больно подозрительно счастливыми и весёлыми, настолько, что Эван даже мило улыбнулся сестре, перехватив её внимательный взгляд. Оливия нахмурилась, не ответив ему, и отвернулась, вновь уставившись на друзей Сириуса.

Поттер, мрачный и лохматый больше обычного, вяло ковырял омлет в тарелке, периодически устремляя жутковатый, полный ненависти взгляд вперёд, на слизеринский стол. Он игнорировал Оливию, или же просто не замечал её внимания. Зато бледный Люпин заметил и слабо кивнул девушке. Она кое-как досидела до момента, когда парни встали из-за стола и поплелись на выход, и поднялась со своего места, надеясь нагнать их в коридоре.

– Рем, где Сириус? – Ей удалось добраться до гриффиндорцев только на лестнице. Как назло, все норовили задержать Розье разговорами и глупыми вопросами, она с трудом отвязалась от сокурсников, и ей пришлось почти бегом догонять парней. Вблизи они выглядели ещё хуже, чем издалека. – Что случилось?

– Спроси у своего братца, – съехидничал Поттер и тут же смягчился, получив нагоняй от Люпина. – Вчера Эван и компания напали на нас в коридоре.

– Что им было нужно? – Джеймс слегка подозрительно глянул на Оливию, видимо, ему не понравилось отсутствие удивления с её стороны, и она поспешила добавить: – Я заметила, что на ужине не было не только вас, но и слизеринцев. Не трудно было догадаться, что произошло нечто подобное.

– Да уж… Твой брат хотел поквитаться с нами за тот случай у озера. Помнишь? Когда мы вступились за тебя. – Девушка тяжело вздохнула, про себя проклиная Эвана на чём свет стоит.

– Вы так и не ответили, что с Сириусом?

– Он в больничном крыле. – Оливия напряглась, услышав это. Неужели ему так сильно досталось? – Мы сейчас как раз к нему идём. Пойдёшь с нами? – Ей, конечно, хотелось проведать Блэка и убедиться, что с ним всё в порядке, но уроки…

– У меня Руны, – неуверенно протянула она, закусив губу, а потом повернулась к Люпину. – А ты что, не пойдёшь?

– Мадам Помфри освободила нас от занятий на сегодня.

– Кто-то видел, как они напали на вас? Учителя?

– Нет. – Петтигрю покачал головой, Розье только сейчас заметила там шишку, поверх которой топорщились его светлые волосы. – Нас случайно обнаружил Почти Безголовый Ник и позвал Макгонагалл.

– И вы, конечно же, не сказали ей, что произошло, – скорее утвердительно проговорила Оливия, вздыхая.

– Она и сама догадалась, что не сами мы друг друга связали! – Раздражённый тон Поттера уже начинал действовать Розье на нервы, но она терпела его, понимая, чем это вызвано. – Мы не собирались перечислять этих трусов по именам, за нас это сделали картины. Портреты быстро доложили Макгонагалл, что это были слизеринцы.

– Они даже умудрились запомнить некоторые их фамилии. Твоего брата сдали с потрохами. – Люпин виновато улыбнулся девушке, как будто Эван не заслужил быть наказанным за свой поступок.

– Ну так что, ты идёшь с нами или на свои Руны? Выбирай быстрее. – Джеймс выжидающе уставился на девушку, поторапливая её одним лишь тяжёлым взглядом.

Оливия обычно не прогуливала уроки, но сейчас ей так хотелось увидеть Блэка, что никакие занятия не могли бы перетянуть на себя фокус её внимания. Всё равно она не смогла бы сосредоточиться на рунах. Розье кивнула парням, и они вместе отправились в лазарет.

В больничном крыле было, как обычно, тихо. Глаза Оливии сразу же наткнулись на тёмное пятно на фоне белоснежных кроватей – Сириус лежал на ближней койке, бледный и с синяками под глазами, одна его рука покоилась под головой, другая крутила в руках пузырёк с ярко-оранжевой жидкостью. Услышав шаги вошедших, он приподнялся с подушки, усаживаясь, отставил зелье на тумбочку и широко улыбнулся друзьям. Его улыбка стала ещё шире, когда он заметил Оливию.

Он никак не ожидал увидеть её здесь, прекрасно понимая, как для неё выглядела его вчерашняя пропажа, так что морально он был готов к ссоре. Однако, Розье тепло улыбнулась ему в ответ, с беспокойством рассматривая его с головы до ног, заставляя почувствовать смущение и желание натянуть одеяло до подбородка, что Сириус и сделал, заслужив смешки от парней и немой укор от Оливии. Она уверенно приблизилась к его кровати и присела на край, задевая его ногу бедром, уложила прохладную руку ему на лоб, провела по щеке, а потом сжала его ладонь.

– Как ты?

– Как только ты пришла, стало намного лучше.

Он предпринял слабую попытку переплести её пальцы со своими, опасаясь, что это будет слишком, и, кажется, не зря. Девушка не позволила ему сделать это, мягко выдернув руку и похлопав ей по тыльной стороне его ладони. Джим и Питер стояли у его кровати, с ухмылками глядя на парочку. Люпин же отвернулся к окну, пряча руки в карманах.

– Может, нам уйти? – сдерживая смешок, спросил Джеймс. Оливия смутилась, коря себя за излишнее проявление чувств на людях, и отодвинулась от Блэка, к его явному сожалению.

– Что конкретно с ним случилось? – Она задала вопрос, не обращаясь ни к кому конкретному, избегая встречаться с Блэком глазами. Розье чувствовала, как её щёки предательски пылают под его пристальным взглядом, поэтому она встала и отошла к окну, где стоял Ремус.

– Его оглушили тройным Ступефаем, – ответил ей Поттер, занявший теперь её место на кровати больного. Рот Оливии приоткрылся, выдав короткое и удивлённое «О».

– Ага, – подтвердил Блэк. – Всю ночь провалялся в отключке, очнулся только под утро. Голова болит, жуть!

Они ещё какое-то время болтали, обсуждая подлых слизеринцев и хвастая перед Оливией, как хорошо им удавалось от них отбиваться. «Если бы не численное превосходство, сейчас бы на месте Сириуса валялись эти змеёныши», – с гордостью заявил Поттер, задрав подбородок кверху. Блэк много смеялся и улыбался, и в целом казался здоровым, если бы не жуткая бледность, делавшая его похожим на вампира. Ему очень польстило то, что Оливия прогуляла ради него урок, и он надеялся, что друзьям хватит мозгов оставить их с девушкой наедине. Блэк выразительно посматривал на них, но всё без толку. Упрямый Сохатый не хотел оставлять друга ни на минуту, игнорируя его взгляды.

В конце концов, выглянувшая из своей комнатки мадам Помфри отчитала их всех за беспокойство больного, собираясь выставить посетителей за дверь, но, поддавшись на жалостливые уговоры и честный взгляд Поттера, позволила им остаться ещё на десять минут. У Джеймса, видимо, проснулась совесть, и он вдруг отошёл в сторону, подзывая к себе Ремуса и Питера и подмигивая Блэку. Оливия сперва так и осталась стоять у окна, поглядывая на шепчущихся в дальнем углу мародёров, а потом заметила, как на неё смотрит Сириус. Жалость к парню и иррациональное чувство вины подталкивали её к нему, и она снова оказалась возле его постели, пока не решаясь присесть.

– Ты вчера, наверное, проклинала меня. – Он свесил ноги с кровати, опираясь на неё руками, и жалобно посмотрел на девушку, закусив губу.

– Я думала, ты решил так надо мной поиздеваться. – Розье всё-таки села рядом, коснувшись его колена своим, и слабо улыбнулась. – Не буду врать, парочку проклятий я тебе пожелать успела.

Он нашёл её руку, на этот раз она не сопротивлялась, и ему удалось переплести их пальцы. Холодная кожа девушки резко контрастировала с его тёплой, она не смотрела на него, пялясь в одну точку перед собой, но всё равно чувствовала, что он не сводит с неё глаз.

– Прости, – прошептал Блэк, чуть толкая её плечом.

– Совсем дурак? – Оливия резко повернулась к нему, его лицо оказалось куда ближе, чем она ожидала, и Розье, едва не стукнувшись с ним носом, отпрянула, смутившись. – За что ты извиняешься? За то, что мой ненормальный брат тебя чуть не убил? Знал бы ты, как мне за это стыдно…

– Прекрати, ты не имеешь к этому никакого отношения, – отмахнулся Блэк, взяв вторую ладонь девушки в свою, нежно сжимая пальцы. – Мне плевать, что у вас с ним одна фамилия. Могла бы уже и понять, что меня такие вещи вообще не заботят. Сама же знаешь, что остальные Блэки ведут весьма определённый образ жизни, в который я не вписываюсь. Так и ты не вписываешься к остальным Розье.

– Ладно, убедил.

Она легко рассмеялась, мимолётно прислонившись головой к его плечу, испытывая огромное облегчение. Всё же ей было трудно перестать чувствовать вину за поступок брата, но слова Сириуса её успокоили. Они наконец-то встретились взглядами, и Оливия задумалась, почему серый цвет его глаз совсем не отдавал льдом и холодом, а был таким тёплым. Как вообще серый может быть таким? Он гладил её запястья, пуская мурашки по телу, и ей захотелось, чтобы время остановилось. Розье совершенно забыла, что они были здесь не одни, ускорившееся сердце гоняло кровь так быстро, что она шумела у неё в ушах, заглушая посторонние звуки.

Девушка подалась вперёд, желая прикоснуться к его губам, но в последний момент опомнилась, оставив нежный поцелуй на его щеке. Сириус прикрыл глаза, разочарованно выдохнул, опалив её, не спешившую отстраняться, горячим дыханием. Её близость сводила его с ума, слабость в ногах ощущалась даже несмотря на то, что он сидел, а пальцы едва заметно подрагивали. Он повернул голову чуть в сторону, сразу же приходя в себя под развесёлыми взглядами мародёров, в открытую пялящихся на них. Блэк нехотя отодвинулся от девушки, недовольно зыркнув на своих друзей.

Мадам Помфри, вновь появившаяся в помещении, на этот раз была непреклонна, заставив гриффиндорцев и когтевранку покинуть больничное крыло. Девушка встала с его койки, улыбнулась напоследок и первая прошла к выходу. Поттер всё ещё пытался хоть немного задержаться, продолжая выводить целительницу и смешить Блэка. Оливия уже вышла в прохладную тень коридора, прикрыв за собой дверь, и собиралась уходить, как вдруг услышала громкую реплику Джеймса, раздавшуюся у самого выхода:

– Поправляйся, Бродяга!

Дверь открылась, и парни вывалились из неё гурьбой, подгоняемые разгневанной Помфри. Розье едва успела вжаться в стену, чтобы её не затоптали. Поттер пронёсся мимо, на ходу отсалютовав и бросив ей «до скорого», Петтигрю кивнул девушке. А Ремус немного притормозил, задержавшись подозрительным взглядом на её шокированном лице. Оливия постаралась принять максимально пространное выражение, нагоняя на себя холодность и безразличие, но получалось из рук вон плохо. Люпин всё равно уже заметил её огромные глаза, брови, сведённые к переносице, и приоткрытый рот. Парень и сам выглядел немного испуганно и постоянно оглядывался на неё, проходя вдоль коридора. Розье натянула напряжённую улыбку, провожая его взглядом до тех пор, пока он не скрылся из виду, выдохнула и опустилась на край подоконника, у которого стояла.

В памяти на повторе прокручивался момент во дворе Хогвартса, когда Поттер назвал чёрного пса Бродягой, а Люпин из-за этого взбесился. Но этого просто не может быть! Она устало потёрла виски, чувствуя, что теряет рассудок. Не может быть. Блэк не может быть тем псом, так же, как и тот пёс не мог быть Блэком. Это же сумасшествие какое-то. Разве только Сириус – анимаг… Но это ещё большее сумасшествие! Он же шестикурсник, обычный школьник. Нет, это невозможно. Но внимательные, напуганные глаза Люпина, понявшего, что она слышала фразу Поттера, служили доказательством значимости произошедшего. В прошлый раз он разозлился не просто так. Какая вообще разница, как Джеймс назвал бродячую собаку?

Но, видимо, разница была… И Блэка не было с друзьями в тот момент, когда всё случилось. И его серые глаза, Мерлин! Такие же, как у собаки. Из горла девушки вырвался истеричный смешок, и она прижала ладонь ко рту, оттолкнулась от подоконника и бегом помчалась в библиотеку. Ей нужно было срочно повторить материал про анимагов.

Комментарий к Случайное разоблачение

Надеюсь, я не сильно надушнила с этими гаданиями… И ради бога, простите мне шутку про мамашу🙏🏻

========== У Чёрного озера ==========

Комментарий к У Чёрного озера

Прошу прощения за долгое ожидание, иногда написание главы может затянуться.

Блэка выписали из больничного крыла через два дня после случившегося. Оливия больше не приходила к нему, и это расстраивало Сириуса и заставляло переживать, что с ней что-нибудь случилось. А ещё Люпин вёл себя странно: отстранённо и холодно, так, будто Блэк в чём-то провинился. Так что, когда Помфри наконец отпустила его на волю, он первым делом позвал Ремуса в их место. Это был небольшой закуток возле одного из выходов из замка на улицу, которым уже давно никто не пользовался. Заброшенный каменный коридорчик со множеством открытых арок, поросший высокой травой и буйными кустарниками, был надёжно скрыт от посторонних глаз.

Мародёры обнаружили его только в прошлом году, и Блэк тут же присвоил новое место себе в качестве курилки. Другие школьники, баловавшиеся маггловскими сигаретами, обычно ныкались кто где, то и дело попадаясь профессорам или, что гораздо хуже, Филчу, поэтому Сириус был несказанно рад такой удобной находке. Он приходил сюда в часы тоски или меланхоличной грусти, сильнейшего раздражения или жуткой усталости от всего происходящего, доставал припрятанную в каменной кладке стены пачку зелёных Мальборо, прикуривал, вдыхал едкий ментоловый дым, и все проблемы временно отступали.

Джеймс не одобрял его вредную привычку, хотя сам Блэк утверждал, что никакой зависимости у него нет, и он просто балуется. Петтигрю как-то раз вызвался попробовать, ужасно закашлялся с первой же затяжки и больше к Сириусу не приставал. Зато Люпин его удивил: однажды Блэк пришёл в свою «курилку» и обнаружил там друга за занятием, которое по всеобщим представлениям совсем не подходило порядочному старосте Гриффиндора. Ремус, не ожидавший, что его поймают с поличным, постарался спрятать улику за спину, но струйка дыма выдала его с головой. Сириус тогда долго смеялся, подкалывая парня и в шутку угрожая рассказать об этом всей школе. Но с тех пор они стали посещать это место вдвоём, и это как-то само собой стало их общей тайной. Даже Поттер не знал, что Рем тоже курит.

Хмурый Люпин молча брёл вслед за Сириусом. Преисполненный энтузиазма после нескольких дней постельного режима, Блэк болтал без умолку, шутил и, казалось, игнорировал равнодушие друга к собственной персоне. Они вышли на улицу через заброшенный выход и Блэк сразу же устремился к боковой стене замка, присел на корточки, осторожно вынул сколотый кирпич и достал из тайника зелёно-белую пачку.

Поставив кирпич на место, парень присел на выемку одной из арок и прикурил, после чего протянул зажжённую сигарету Люпину (им приходилось экономить и выкуривать одну на двоих, новые поставки запрещённых товаров в Хогвартсе бывали нечасто). Ремус перехватил её, касаясь пальцев Блэка, затянулся, надолго задерживая дым в лёгких, и выпустил его с тяжёлым вздохом. Он опустился на арку рядом с Сириусом и пронаблюдал, как тот исполняет свой излюбленный трюк, губами создавая из дыма белые колечки. Изначальное желание наорать на Блэка за преступную неосмотрительность теперь испарилось, оставив за собой лишь усталость. Вечная необходимость скрываться ото всех так ему осточертела…

– Оливия всё знает, – бесцветно проговорил он, не смотря в сторону Сириуса, стряхивающего пепел себе под ноги.

– Что знает?

– Да всё! – Рем всё-таки вспылил. Развернувшись корпусом к другу, он сощурил янтарные глаза, отражавшие сейчас яркий солнечный свет, делающий их жуткими, похожими на звериные. – Она догадалась, что ты анимаг, а всё из-за вашей с Джеймсом идиотской привычки называть друг друга кличками на людях! Я ведь сто раз просил этого не делать!

– С чего ты взял, что она в курсе? – Блэк стоял перед Люпином и с невозмутимым видом продолжал курить, чем выводил его из себя ещё больше.

– Просто поверь мне. Все два дня что ты пролежал в лазарете, она безвылазно сидела в библиотеке. – Сириус вздёрнул бровь, не улавливая связи, и Рем нервно взмахнул руками. – Все книги, которые она брала, были об анимагии!

– Ну и что с того? Может, это часть какого-то задания или…

– Сириус, она слышала, как Джеймс назвал тебя Бродягой тогда, на озере. И слышала это снова, только теперь ты был уже человеком. Кто угодно сложил бы этот пазл в единое целое, даже не будь она с Когтеврана, всё равно бы догадалась, – раздражённо объяснил ему Люпин, словно маленькому ребёнку.

Теперь Блэк, кажется, начал понимать серьёзность ситуации. Он затушил сигарету о стену и швырнул бычок на землю. Концы его шарфа, подхваченные потоком холодного ветра, ударили ему по лицу, и Сириус ругнулся сквозь зубы, размотал шарф и затолкал его в сумку. Ему всё ещё казались бредом переживания Люпина, он слабо верил, что Розье в самом деле догадалась о его маленьком секрете, но если его друг был прав…

Он хорошо понимал, что это значит для Ремуса. Их тайны были слишком тесно связаны между собой, одно вело к другому, а раскрытие сущности Лунатика означало бы для него невозможность продолжать обучение в школе. Дети порой бывали слишком жестоки к тем, кто отличался. Да и если кто-нибудь узнает о трёх незарегистрированных анимагах, ничего хорошего из этого не выйдет. Несовершеннолетних Петтигрю и Поттера навряд ли бы упекли в Азкабан, а вот Сириусу уже было семнадцать, и теперь он отвечал перед законом по всей его строгости.

– И что мы будем делать? – тихо спросил Блэк.

Он избегал встречаться глазами с пронзительным взглядом Люпина и продолжал пялиться перед собой, чувствуя в груди лёгкий укол вины. Совесть твердила ему, что они с Джимом действительно вели себя крайне неосторожно, и его эгоистичное желание познакомиться с Оливией, воспользовавшись образом пса, привело их всех в опасное положение. С другой стороны, он сильно сомневался, что Розье, даже если девушка обо всём узнала, выдаст его кому бы то ни было. По крайней мере она до сих пор молчала, ведь никто не приходил по его душу с вопросами.

– Мы?

Люпин всё ещё был зол, но доза никотина в крови немного тормозила его гневные реакции. Он сидел рядом с Блэком, сжимая двумя пальцами переносицу и потряхивая ногой, и думал, как же сильно его волновал этот черноволосый балагур. С его природным талантом вечно находить неприятности и бесконечным оптимизмом, с удивительно тёплыми серыми глазами и манерами настоящего аристократа, и с умением быть самым лучшим другом, Сириус притягивал к себе, словно магнит так, что отпускать его ни за что не хотелось. Ремус знал: между ними сформировалась особенная связь, которая значила гораздо больше, чем просто дружба. По крайней мере для него. Он вздохнул, пряча замёрзшие руки в карманах мантии. Последние доли раздражения исчезли вместе с его выдохом, растворились в воздухе.

– Ничего мы не будем делать, Сириус. – Он повернул голову и заглянул в глаза Блэка. Янтарь смягчился, встретившись с туманным рассветом. – Просто сделай так, чтобы Оливия никому не проболталась. – Он вновь отвёл взгляд в сторону. – Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Ремус поднялся с места, сощурившись от солнечных лучей, пробивавшихся сквозь облака. Длинную чёлку трепал ветер, но он не стал поправлять её, оставив взлохмаченной, и молча направился в замок. Сириус задумчиво смотрел ему вслед, не замечая пробирающегося под ворот мантии холода. Внезапная перемена настроения и тона Люпина подействовала на него хуже, чем если бы тот окончательно разозлился. Теперь же у Сириуса было стойкое ощущение, что он очень виноват перед другом. Ему нужно стараться беречь их общую тайну, но он слишком увлёкся девушкой и подверг Ремуса риску быть раскрытым. Однажды он уже сделал это, когда решил отправить Снейпа в Визжащую Хижину. Просто так. Это была очень глупая шутка, за которую он до сих пор себя ненавидел. Ему нужно быть осторожней.

Сириус наконец ощутил, что замёрз, когда начал шмыгать носом. Словно выйдя из оцепенения, он встал, размял затёкшие конечности и вернулся в пустой, заброшенный коридор в западном крыле, а оттуда поднялся в башню Гриффиндора. Он решил, что не будет заговаривать с Оливией на тему его собачьей сущности, а если она сама спросит его, то будет действовать по ходу дела. В конце концов, импровизация всегда была его коньком.

***

Желтоватый свет от настольной лампы освещал страницы учебника по Трансфигурации за третий курс, раскрытого на параграфе, посвящённом анимагии. Перерыв без малого двадцать различных книг, Оливия опять вернулась к началу. Она надеялась, что, возможно, что-то упустила в первый раз, но и теперь в книге не находилось никакой новой информации. Девушка откинула голову назад, тихонько простонав, и захлопнула учебник, оказавшийся бесполезным. Ни в одной из книг она не нашла ничего о том, как опознать в человеке анимага, или хотя бы косвенные признаки, по которым это можно было бы предположить. Два дня подряд она приходила в библиотеку после уроков и просила у мадам Пинс всё, что только было в Хогвартсе об анимагах. И единственный вывод, к которому она пришла в итоге, сводился к тому, что, кажется, вычислить анимага среди волшебников было попросту невозможно.

Помимо того, что она просиживала всё свободное время в библиотеке, вдыхая книжную пыль и не видя солнечного света, ей уже начинало казаться, что она всё себе придумала. Но факты говорили сами за себя, и никакого другого логичного объяснения странным совпадениям, свидетельницей которых она стала, у девушки не было. Блэк должен был быть чёртовым анимагом и точка. Правда, она уже не совсем понимала, зачем ей вообще нужно в этом убеждаться. Это всё равно ничего бы не изменило. Поначалу ей было неприятно, поскольку она чувствовала себя обманутой. Прокрутив в воспоминаниях тот момент на озере, она поняла, что Сириус тогда узнал чуть больше, чем ей бы хотелось.

Но в конечном итоге это не имело большого значения. Её чувства к нему уже успели стать чем-то ощутимым, и она не могла себе объяснить, почему это произошло так быстро. Это просто случилось, Оливия принимала это как факт, не стараясь отрицать очевидное. От него исходило какое-то внутреннее тепло, он давал ей мнимое чувство защищённости и комфорта, Розье тянулась к нему, как зелёный росток тянется к солнцу. Рядом с ним она чудесным образом забывала о своих проблемах. Влюблённость это была или же что-то другое, ей хотелось верить, что Блэк чувствует к ней то же самое.

На стол перед когтевранкой с грохотом опустилась целая стопка учебников, и она вздрогнула от внезапного звука. К ней подсела Лора Миджен – шестикурсница с Пуффендуя. У девушки был усталый вид, и, судя по количеству книг, которые она собиралась прочесть, эта усталость продержится на её лице ещё долго. Она слабо улыбнулась Оливии, поздоровавшись с ней. Её глаза пробежались по названиям разномастных томиков, лежащих перед Розье, и Лора удивлённо хмыкнула.

– Решила стать анимагом? – Оливия усмехнулась, покачав головой. Уровень этой магии был жутко сложным, а процесс – долгим и опасным. При малейшей ошибке волшебник мог навсегда остаться полу человеком полу зверем, так что она ни за что не стала бы даже пробовать. Слишком велик риск.

– Нет, такие развлечения не для меня. Я просто… – Девушка замялась, задумавшись над тем, что бы такого соврать. – Пишу доклад для Макгонагалл.

– Но мы ведь проходили это на третьем курсе. – Пуффендуйка скептически изогнула бровь, и Оливии захотелось наложить на любопытную сокурсницу Силенцио.

– Эм… Мне просто захотелось получше изучить этот вопрос, – улыбнулась Розье, надеясь, что неуверенность в её голосе не была заметна слишком сильно. Миджен, кажется, удовлетворилась таким ответом и развернула перед собой пергамент, готовясь писать эссе.

Девушка сидела рядом молча, исписывая дюйм за дюймом длинный лист бумаги чёрными ровными строчками, периодически поглядывая на когтевранку. Оливия, отчаявшись найти что-то интересное и значимое, лениво листала страницы учебников по второму кругу. Она на десятый раз перечитывала инструкцию к становлению анимагом, надеясь зацепиться хотя бы за что-то, но в сложной схеме не было ничего, что могло бы ей помочь.

Розье закрыла книгу и бросила взгляд на своё левое запястье: аккуратные наручные часики на кожаном ремешке показывали 21:30. Изредка в помещении эхом разносились гулкие шаги каблуков ботинок тех, кто проходил между стеллажами. Посетителей в библиотеке было совсем не много, время близилось к закрытию, и мало кто засиживался так поздно. Лора закончила эссе, поставив финальную точку, свернула пергамент в трубочку и засобиралась уходить. Оливия подумала, что ей тоже нет смысла оставаться дольше. Тяжёлые стулья одновременно с неприятным звуком проехались по каменному полу, девушки встали и вместе отправились на выход.

Лора дождалась, пока Розье сдала все книги мадам Пинс, и студентки покинули библиотеку. До отбоя оставалось меньше двадцати минут, так что они шли быстрым шагом в сторону лестницы, переговариваясь о всякой отвлечённой ерунде. Оливия без особой надежды на удачу решила на всякий случай поинтересоваться у пуффендуйки, не знала ли она чего-то необычного и интересного об анимагах, и та удивила её ответом.

– О, знаешь, как-то раз я брала у отца один журнал и наткнулась там на недавнее исследование от Института Магии в этой области. Они доказали, что патронус и анимагическая сущность формируются по одному механизму…

Миджен увлечённо расписывала Оливии информацию из научной статьи, остановившись перед мраморными ступенями, в то время как в голове у Розье рождался гениальный план. Спешить она не будет, это ни к чему. Наоборот, она дождётся подходящего момента и словно невзначай разведёт Сириуса, как ребёнка. Она докажет, что он анимаг, прибегнув к маленькой хитрости, и ему придётся во всём сознаться.

***

Январь закончился, и февраль принёс с собой ещё более холодные, жестокие ветра. Хотя температура воздуха стала значительно выше, потепления особенно не ощущалось. Затянутое серостью небо периодически проливало над Хогвартсом дожди, приносимые циклонами с Атлантики, снег стремительно таял, оголяя чёрную землю, но приближение весны всё ещё казалось чем-то далёким. Возобновились первые в этом сезоне тренировки по квиддичу – до нового матча оставалось всего три недели, и команды игроков всё свободное от учёбы время торчали на поле. А ещё, несмотря на не слишком приятные погодные условия, студенты с нетерпением ждали очередного похода в Хогсмид, приуроченного ко Дню Всех Влюблённых.

Оливия до сих пор так и не предъявила Блэку факт своей осведомлённости о его неординарных магических способностях. Они практически не оставались наедине, всё их общение сводилось к лёгкому флирту на совместных занятиях, в основном с его стороны, редким прогулкам в те дни, когда не шёл дождь и не дул невыносимый ветер, и посиделкам в гостиной Гриффиндора, куда её приглашал Сириус. Там они делали домашнюю работу в компании Поттера, Петтигрю и Люпина, поглядывающего на неё слишком часто. Именно его взгляды больше всего остального подтверждали догадку Оливии.

Если услышанная ей кличка Бродяга ничего не значила, почему тогда Ремус так беспокоился об этом? Он с большой неохотой уходил за Джеймсом, старающимся дать парочке побыть хоть немного вдвоём и утаскивающего Люпина за собой из гостиной. Опасался, что Розье выпытает из него правду? Это было просто смешно, если честно. Она ничего не собиралась делать с полученной информацией. Сдать Блэка властям и упечь его в Азкабан совершенно не входило в её планы. Ей всего лишь хотелось убедиться, что она не сходит с ума.

Сириус же вёл себя как обычно: он пребывал в приподнятом настроении, постоянно шутил и смеялся, болтал без умолку и доводил Петтигрю своими едкими комментариями, вынуждая того в раздражении подниматься с места и возвращаться в спальню. Оливия не совсем понимала, почему их троица вообще дружила с Питером. В нём самом она не видела ничего плохого, но он просто не вписывался.

За то время, как она сблизилась с гриффиндорцами, девушка успела подметить, что явным лидером в их компании был именно Сириус. Сперва можно было подумать, что они с Джеймсом делили эту позицию между собой, но на самом же деле Поттер чаще прислушивался к мнению Блэка и во многом с ним соглашался. Эти двое были практически как братья, и порой схожесть в их суждениях даже пугала. Их союз довольно часто становился взрывоопасным, и уравновешивающим звеном выступал Ремус. Он всегда точно знал, как подействовать на своих друзей, что сказать или сделать, чтобы угомонить их. Правда, далеко не всегда вмешивался, предпочитая уткнуться в книгу и сделать вид, что ничего вокруг не замечает. Этого Оливия тоже не понимала, ведь иногда выходки Джеймса и Сириуса выходили за всякие рамки.

Что же касается Питера… Розье порой казалось, что его и вовсе не существует – таким незаметным он был. Он большей частью молчал, будто витая в своих мыслях. Наблюдал за каждым из присутствующих рядом, чаще всего говорил именно с Люпином, особенно громко смеялся над шутками Джеймса и откровенно недолюбливал Блэка. Кажется, это было взаимно. Когда Оливия думала об их компании, ей приходила в голову одна фраза – Петтигрю просто напросто таскался за самыми популярными парнями школы. Вероятно, он прибился к ним будучи ещё ребёнком, и крепко держался за их дружбу до сих пор.

Ещё Оливия стала замечать, каким же тактильным был Сириус. Его прикосновений было так много, часто она начинала этого смущаться, совершенно не зная, куда себя деть. Они не обсуждали, что вообще было между ними и как это называть, и из-за этого она терялась ещё больше. Он любил укладывать голову ей на колени, закидывать руку на плечо при каждом удобном и не очень случае, подсаживаться ужасно близко, невзначай поправлять её волосы, брать за руку или приобнимать сзади. Иногда ей казалось, что он делал всё это специально, просто чтобы вогнать её в краску, ведь в такие моменты на них обязательно начинали глазеть любопытные окружающие.

Розье бы подумала, что так он проявляет свои романтические чувства, но Сириус делал это не только с ней, но и с Поттером, и с Люпином, отчего тот тоже странно краснел. Девушка сделала вывод, что это было для Блэка естественно, вероятно, он просто был кинестетиком. Но она всё равно чувствовала, что его отношение к ней было особенным. Ведь с другими девушками он оставался таким же холодным, как и раньше.

На день всех влюблённых большинство учеников собирались в Хогсмид. Погода как по волшебству наладилась, хотя Оливию не покидало ощущение, что это произошло ровно на один день. Ветер утих, перестав гнать тучи по небу, и теперь светло-серые облака неподвижно висели над Хогвартсом. Даже без солнца на улице было довольно тепло, можно было даже позволить себе расстегнуть мантию, не боясь простудиться. В замке осталось совсем немного людей, в том числе и Оливия, которую Сириус всё-таки пригласил на второе свидание. В преддверии самого главного романтического праздника девушка очень много думала о том, произойдёт ли это, и самое главное, согласится ли она?