Текст книги "Собачий поцелуй (СИ)"

Автор книги: triple taurus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 35 страниц)

– Ещё немного, потерпите, – приговаривала Поппи, пока Сириус отчаянно кривился и щурился.

Она закончила водить палочкой и достала из кармана маленький флакон из тёмно-бордового стекла, на его этикетке была нарисована веточка с чёрными круглыми ягодами. Женщина открутила крышечку, внутри которой оказалась приделана пипетка, набрала тёмную жидкость и влила её в глаз Блэка. Часть лекарства вытекла наружу, стекая по щеке Сириуса до пальцев Оливии на его подбородке, она оказалась холодной и липкой, и девушка едва сдержала порыв отдёрнуть руку и обтереть её о мантию. Глаз парня выглядел уже значительно лучше, краснота почти исчезла, правда, его вид в целом сейчас был жутковатым – чёрная дорожка слёз тянулась по лицу, а зрачок расширился до огромных размеров, почти полностью скрыв серую радужку.

Розье осознала, что всё ещё держит Блэка за голову, прижимаясь к нему, и быстро убрала руки за спину, отходя в сторону. Парню, кажется, больше не было больно, потому что его губы растягивала такая самодовольная улыбка, от вида которой Оливия фыркнула. Мадам Помфри достала другой флакон, ещё меньшего размера и белого цвета, поставила его на прикроватную тумбочку и спрятала палочку в карман платья. Она придирчиво осмотрела раненого и, видимо, оставшись довольной, кивнула сама себе.

– Ну вот, прокол почти затянулся. – Поппи протянула вторую склянку Сириусу. – Будете капать эти капли три раза в день в течение недели, и всё пройдёт окончательно. Что ж, вы можете идти. На сегодня я освобождаю вас от занятий. – Сириус явно очень обрадовался этой новости. – И не забудьте про капли, а в конце недели зайдёте ко мне. Спасибо за помощь, мисс Розье, – повернулась целительница к девушке с улыбкой. – Прошу вас, проводите мистера Блэка в его гостиную. Из-за мидриаза у него сейчас наверняка всё плывёт перед глазами.

Сириус кивнул Оливии, подтверждая слова лекаря, как будто знал, что такое этот мидриаз. Помфри скрылась в своей комнатке, и девушка вздохнула:

– Сегодня я прямо твой сопровождающий по замку, – усмехнулась она. – Ну, пошли, что ли.

Когтевранка успела сделать лишь пару шагов, а Блэк уже дважды запнулся о кровати и чуть не сбил стул, стоящий у одной из коек. Розье сжалилась над ним – всё-таки, путь до гриффиндорской башни был неблизок, и она не хотела, чтобы парень сломал себе шею, свалившись где-нибудь со ступенек – и любезно предложила взять её под руку. Сириус, конечно, предложением воспользовался. Девушка поглядывала на него, пока они шли по длинным тихим коридорам. До конца урока оставалось ещё двадцать минут, и она радовалась, что ей уже не придётся возвращаться на травологию, надеясь, что Стебль зачтёт ей сегодняшний проект и не заставит приходить на отработки.

– Болит? – поинтересовалась Оливия, когда Сириус резко остановился и зажмурился.

– Нет, голова что-то закружилась. – Он прислонился к стене, приняв страдальческий вид, сунул руки в карманы и скрестил ноги. – Есть кое-что, что может мне помочь, – проговорил он тихо, и Розье вскинула бровь, с интересом рассматривая его плотно сжатые веки.

– И что же это?

– Свидание с тобой, – выдал Блэк, распахнув глаза и встретившись взглядом с Оливией, которая хлопнула себя ладонью по лбу и простонала на весь коридор.

– Опять ты за своё! Я же уже сказала, не будет никакого свидания.

– Ну почему?! – Он оттолкнулся от стены и перехватил руки девушки в свои. – Ты не можешь отказать больному! – Сириус состроил ей глазки, а Розье покачала головой, рассмеявшись.

– Годрик, ладно! – Она высвободила руки и отошла на шаг назад, наблюдая, как его лицо озаряется счастливой и довольной улыбкой, обнажающей зубы. – Ты и мёртвого достанешь!

– Ну, мёртвые мне ни к чему. – Блэк закусил губу и пожал плечами. – Призраки – скучные ребята, не то, что ты.

– А я, значит, весёлая? – усмехнулась Оливия, скрестив руки на груди. Они продолжили путь к гостиной Гриффиндора, и Сириус опять взял девушку под руку.

– Уж явно получше привидений.

– Вот уж спасибо за комплимент… – Розье слегка ткнула его локтем в бок, закатив глаза. – Ну и где будет наше свидание? – Они дошли до движущейся лестницы, запрыгнули на ступеньку, и она понесла их вверх.

– Это будет сюрприз. – Парень загадочно сверкнул глазами, развернувшись корпусом к девушке и склонившись над ней, уперев руку в поручень. – Я зайду за тобой в воскресенье.

Они расстались у портрета Полной Дамы, которая окинула парочку любопытным взглядом. У Оливии пробежали мурашки по телу, когда Блэк напоследок мимолётно коснулся её ладони и провёл большим пальцем по тыльной стороне. Щёки девушки запылали, она поспешила отвернуться, быстрым шагом направляясь обратно к лестнице. Если гриффиндорец мог сейчас со спокойной совестью развалиться в гостиной на диване, то девушке предстояло вернуться на оставшиеся уроки.

Прозвенел колокол, оповестивший о конце занятия, и она замедлила шаг. Перерыва будет более чем достаточно, чтобы успеть добраться до кабинета Флитвика. После Заклинаний у Когтеврана стояла нудная пара по Истории магии с пуффендуйцами, а потом – Нумерология, которую посещали человек пятнадцать со всех факультетов вперемешку. Тяжёлый день, но Оливия всё равно улыбалась, думая о Блэке.

Она вовсе не собиралась соглашаться на свидание с ним, но ей сложно было отрицать, что его красивая физиономия и природное обаяние отлично делали своё дело, и девушка непременно терялась под его взглядом, испытывая при этом целый букет чувств: от злости и раздражения до жуткого смущения и странной нежности, возникающей периодическими вспышками в её сознании и так же быстро проходящей. Этому она не могла найти логического объяснения, кроме единственного, не очень адекватного – Блэк напоминал ей того чёрного пса. Но это было каким-то бредом, поэтому Оливия предпочитала игнорировать внутреннее смятение, списывая всё на банальную симпатию в его адрес.

Ей очень не хотелось быть такой же, как и все остальные девушки в замке, которые дружно вздыхали по Блэку, но она ничего не могла с собой поделать. Только, пожалуй, одна лишь Оливия во всём Хогвартсе не мечтала об отношениях с ним, потому что была помолвлена с Пожирателем и не могла пойти против воли отца, даже если бы очень захотела.

***

В четверг, за завтраком в Большом Зале Оливия сидела рядом с Аделин Томас и без особого энтузиазма загребала ложкой овсянку. Она плохо спала ночью из-за ярко светившей в окно спальни луны – один из минусов жизни в высокой башне – и теперь зевала каждые пять минут, мечтая, чтобы этот день поскорее закончился. Томас бурно обсуждала с Сарой и Фридой (их с Оливией соседками по комнате) совместный проект по зельям, без умолку тараторя и раздражая барабанные перепонки Розье. Она оторвала взгляд от тарелки и обнаружила, что Сириус опять на неё пялится.

Девушка уже не удивлялась повышенному вниманию Блэка к своей персоне: с тех пор, как она согласилась пойти с ним на свидание, он постоянно искал её взглядом в толпе и, отыскав, обязательно подмигивал ей или улыбался. Оливия дёрнула уголками губ, едва ответив на улыбку парня, а потом её внимание привлёк шум, раздавшийся под самым потолком. В зал влетели совы, принёсшие утреннюю почту.

Пернатые почтальоны тут и там приземлялись прямо на стол, сбивая кубки с тыквенным соком и влезая лапами в тарелки. Девушка не ждала никаких посылок, и её рука, державшая ложку, дрогнула, когда она заметила летящего к ней филина, принадлежащего её семье. Крупная птица с торчащими из головы перьями и ярко-рыжими глазами-блюдцами грациозно опустилась перед ней и глухо ухнула. К её лапе был привязан конверт, запечатанный сургучной фиолетовой печатью с фамильным гербом Розье. Оливия, отвязав письмо и скормив Эркюлю сухарик, отпустила филина и вскрыла конверт, сломав печать.

На плотном белоснежном пергаменте каллиграфическим почерком и без единой помарки и кляксы было выведено несколько строк: «Дорогая Оливия, сообщаю тебе, что на эти пасхальные каникулы тебе необходимо приехать домой. Твоя помолвка с Рэнделлом Эйвери назначена на 10 апреля, и ты должна на ней присутствовать».

Девушка медленно и глубоко вдохнула, а затем выдохнула, стараясь держать себя в руках. Она продолжила читать, бегая глазами по ровным буквам с завитушками:

«Эван, конечно, сопроводит тебя из школы». – Оливия фыркнула себе под нос, прекрасно понимая, что это означает. Контроль. – «Платье уже куплено, об этом можешь не беспокоиться. Выбирала Кейт, так что оно весьма недурно».

Теперь ей стало уже по-настоящему смешно. Неужели, отец всерьёз считал, что её волнует платье, в котором она пойдёт на подписание своей собственной казни? Кейт – её личная гувернантка, которая до сих пор работала на мистера Розье, не доверявшего воспитание детей эльфам, обладала хорошим вкусом, так что, наверное, платье и правда было неплохим, только вот Оливии было на это глубоко наплевать.

Завершающим аккордом в письме была сухая подпись отца: «К. С. Розье», и никаких «с любовью» или хотя бы «твой papa’», как в детстве. Девушка скомкала пергамент и мрачным взглядом окинула зал. Глаза её автоматически нашли Блэка: он сидел на своём месте, и в его руках тоже было письмо, от которого тот явно был не в восторге. Оливия тихо хмыкнула, подумав, как же им с Сириусом «повезло» с родственничками.

– Что случилось? – Аделин, последние пять минут косившаяся на подругу, подгадала момент, чтобы задать свой вопрос, смотря теперь прямо и с беспокойством.

– Да так. – Оливия криво улыбнулась, пряча смятое письмо в карман. – Мой дорогой папочка пишет, что десятого апреля у меня помолвка, и я обязана явиться.

Лицо Томас сначала отразило встревоженность, затем – растерянность и жалость – самое последнее, что Розье сейчас хотелось видеть. Ей было тошно от полученных новостей, и она желала просто забыть об этом. До апреля ещё было прилично времени, но оно всё равно пролетит быстро, не успеет она оглянуться, как уже поедет в Хогвартс-экспрессе со своим замечательным братцем домой. Девушка сжала губы в тонкую линию и, в конце концов, отодвинула от себя тарелку с несъеденной кашей, растеряв аппетит окончательно.

– Что будешь делать? – прошептала Аделин, придвинувшись поближе.

– А что я могу? Поеду домой и надену кольцо Ренделла, – горько усмехнулась она и проговорила, растягивая гласные: – золотые кандалы с бриллиантами.

Томас сочувственно погладила её по плечу, но Оливия мягко ускользнула из-под её ладони и, извинившись, встала из-за стола, намереваясь покинуть Большой Зал. Поесть всё равно уже не удастся, так хоть можно было немного прогуляться перед уроком в одиночестве. Девушка свернула к выходу из замка, на ходу здороваясь с пуффендуйским приведением – Толстым Монахом, появившемся из ниоткуда на её пути, и вышла на улицу. Холод окутал её, мигом замораживая все неприятные мысли и чувства, Розье, поёжившись и глубоко вдохнув морозный воздух, двинулась по тропинке, не преследуя цели прийти куда-то конкретно. Она просто шла и шла, пока не перестала чувствовать пальцев на руках, а потом вернулась обратно, опоздав на Зельеварение.

Слизнорт, конечно, ничего ей не сказал – всё-таки, не зря она числилась в его клубе Слизней. Но даже если бы её отчитали сейчас, отняли баллы с факультета или назначили отработку – ей было бы совершенно всё равно. Тоска, преследовавшая её с того момента, как она впервые услышала о решении отца отдать её Эйвери, и отступившая на время каникул сначала из-за чёрной дворняги, а потом из-за Блэка, теперь вернулась с новой силой, затмевая собой всё остальное.

Комментарий к Серые глаза и собачьи повадки

Обращение «papá» – отсылка к французскому происхождению фамилии Розье, из-за чего я считаю, что они всё-таки французские мигранты, приехавшие в Англию пару поколений назад, и ещё не позабывшие свои корни. Сюда же идёт французская кличка филина – Эркюль (не Пуаро).

========== Свидание и сюрпризы ==========

Воскресный день тянулся медленно и вяло. Сириус ещё утром послал Оливии записку с указанием времени их встречи – он обязался быть у входа в башню Когтеврана ровно в пять – а потом развалился на диване в общей гостиной, лениво подбрасывая над головой деревянное йо-йо. В соседнем кресле восседал Люпин, занятый домашней работой. Он перечитывал очередное эссе по Трансфигурации, периодически бросая недовольные взгляды на Блэка (стук его йо-йо мешал Ремусу сосредоточиться). Русая чёлка оборотня прикрывала его глаза, Рем задумчиво покусывал кончик карандаша, которым он то и дело перечёркивал что-нибудь в тексте.

Блэк был ненавязчиво великолепен в своей импровизированной игре. Его тонкие аристократичные запястья изгибались, ловя и бросая деревянный мячик, длинные пальцы ловко обхватывали его, а сам он почти не смотрел на йо-йо, отчего создавалось впечатление, что парень не прилагал практически никаких усилий к своим действиям. Петтигрю, сидевший прямо на полу у дивана, внимательно следил за полётом маленькой игрушки, кивая головой в такт броскам.

Поттер сидел на подлокотнике дивана у ног Сириуса и мечтательно глядел в сторону окна, однако интересовал его отнюдь не вид за стеклом. Там, на подоконнике, разложив пергаменты и книги, устроилась Лили Эванс. Девушка задумчиво чертила что-то на бумаге (судя по всему, задание по Астрономии) и совсем не обращала внимания на пристальный взгляд Джеймса, или же просто искусно его игнорировала. Кроме двух старост факультета уроками были заняты ещё две девочки с пятого курса.

Расположившись за столом сбоку от камина, они увлечённо сочиняли пророчества для прорицаний, громко обсуждая различные идеи, одна страшнее другой. Сириус вспомнил, что завтра у его курса тоже стоит занятие по этому предмету, совместное с когтевранцами, кстати, и поморщился: профессор Гаруспекс задала им интерпретацию расклада Таро. Он терпеть не мог все эти гадания и не очень-то в них верил, они с Поттером и Петтигрю не отказались от прорицаний лишь потому, что это был наименее сложный предмет из всех, предложенных по выбору. Это Люпин с радостью записался и на Руны, и на Нумерологию, предпочтя точные науки туманному предмету, а остальным мародёрам цифры и уж тем более древние письмена казались бесполезной тратой времени. Уж лучше выбрать прорицания, на них хотя бы можно было вздремнуть.

Несколько первокурсников шумно играли во взрыв-колоду в дальнем углу гостиной, мальчишки с третьего курса носились туда-сюда с палочками наперевес, радостно выкрикивая «Ридикулус» – видимо, разучили новое заклинание на Защите от Тёмных Искусств. За ещё одним столом двое малявок устроили состязание в волшебные шахматы, собрав вокруг себя целую толпу зрителей, во весь голос поддерживающих игроков. В общем, как обычно, в пристанище гриффиндорцев царила атмосфера полного балагана. Неудивительно, что пяти-и семикурсников нигде не наблюдалось – бедные ребята, замученные подготовкой к скорым экзаменам, могли заниматься только в библиотеке.

Тишина в факультетской гостиной в разгар учебного года была явлением крайне редким. Шумная обстановка не мешала лишь Ремусу, обладавшему невероятной выдержкой и концентрацией – парень мог абстрагироваться абсолютно от всего и спокойно делать уроки хоть посреди квиддичного матча. А вот Лили, кажется, не выдержала усилившихся детских воплей. Девушка собрала в охапку все свои листы и, провожаемая вмиг погрустневшим взглядом Поттера, скрылась за дверью. Джеймс вздохнул и развернулся всем корпусом к друзьям, утратив объект для наблюдений. Теперь он уставился на Блэка. Скучающий Сириус изощрялся со своим йо-йо, как только мог. Сейчас, например, он швырял его в стену над камином, а деревянный шарик отскакивал от неё и вновь оказывался в руках парня.

– И почему ты такой упёртый, Бродяга… – протянул парень, привлекая внимание друга. Сириус повёл чётко очерченной бровью, непонимающе глядя на Джеймса, снова вслепую словив йо-йо. – Ты мог бы стать отличным ловцом! – пояснил Поттер, эмоционально вскинув руки, а затем сложил их на груди. Блэк же лишь фыркнул, не желая снова выслушивать эту уже порядком надоевшую ему тему, продолжая бросать игрушку. – Ну правда, нашей команде как никогда сейчас нужны отличные игроки, и я уверен, ты был бы куда лучше этого придурка Найджела.

Он немного сбавил громкость, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что ловца гриффиндора нет поблизости. Найджела Даркера, заносчивого и нагловатого парнишки с четвёртого курса, в гостиной не наблюдалось, а потому Джеймс расслабился.

– Отстань ты со своим квиддичем, Сохатый, – пробормотал Сириус, не поворачивая головы. – Сто раз тебе уже говорил, что играть не буду, даже не упрашивай.

– Но Регулус ушёл из сборной, а ты ведь не хотел играть именно из-за него.

Поттер снова понизил голос почти до шёпота, склонившись ближе к дивану. Блэк заметно нахмурился и упустил игрушку – та со стуком покатилась по полу, врезалась в ножку дивана, а потом парень притянул её к себе за верёвочку. Он убрал йо-йо в карман и сел, пристально глядя в глаза друга.

– Ушёл, значит? Ты мне этого не говорил.

– Я сам только узнал. – Джеймс невинно пожал плечом, после чего съехал с подлокотника на сам диван, касаясь теперь плечом плеча Сириуса. – Чего ты так расстроился то? Подумаешь, бросил квиддич.

– Он любил играть. – Блэк мотнул головой, откинув лезшие в глаза волосы, и заметил, что Питер как-то странно косится на него, прислушиваясь к словам, но в то же время стараясь оставаться незаметным. Люпин же отложил свои пергаменты и в открытую смотрел на них с Поттером. – Боюсь, ушёл он не просто так. Может быть, теперь, когда у него появилась новая компания, у него не осталось времени на игры… – поморщился Сириус.

– Ладно тебе, Бродяга. – Поттер ободряюще сжал его плечо и улыбнулся. – Не думаю, что всё и в самом деле так серьёзно. В конце концов, у него скоро СОВы, и ваша матушка наверняка пилила твоего брата, чтобы готовился лучше, не отвлекаясь на всякую ерунду, вроде квиддича.

– Может, ты и прав. – Сириус всё ещё оставался серьёзным, но его губы тоже тронула лёгкая улыбка. – Хорошо, что меня теперь никто не пилит. Могу делать, что хочу. И даже встречаться не со слизеринскими аристократками. – Поттер прыснул, закатив глаза, а Ремус демонстративно зарылся в свитки, скрывая ими лицо. – Кстати, о девушках. Не одолжишь мне сегодня вечером мантию-невидимку, дружище? Я верну в целости и сохранности!

– Эх, ну разве могу я отказать такому обаятельному молодому человеку? – Джеймс получил тычок в бок от Сириуса, и они оба засмеялись. – Возьмёшь в моей тумбочке. – Он махнул рукой в сторону лестницы, ведущей в спальни, и поднялся с дивана. – Пойду, что ли, в библиотеку наведаюсь.

– Что, резко потянуло к знаниям? – насмешливо поинтересовался Блэк, играя бровями. – Или соскучился по мадам Пинс?

– О, да! Её злющие глаза и визжащие интонации в голосе свели меня с ума. – Поттер театрально схватился за сердце, откинув голову назад, и даже Ремус хохотнул над ним, на секунду оторвавшись от уроков. – Ладно, я пошёл, счастливо оставаться. – Он отсалютовал мародёрам и направился на выход, с трудом пробираясь сквозь мельтешащих третьекурсников, всё ещё практикующихся в защите от боггартов.

***

Оливия целый день посвятила выполнению накопившихся домашних заданий, которые она успешно игнорировала всю неделю, а теперь мучилась, склонившись над учебниками в библиотеке. Гостиная Когтеврана, как и всегда в выходные, была крайне неподходящим местом для учёбы. Шум и галдёж, создаваемый в основном младшими курсами, отлично резонировал в круглой комнате с куполообразным потолком – акустика здесь была под стать филармонии – так, что гостиная буквально гудела.

Поэтому Розье, как и большинство остальных когтевранцев, решивших посвятить воскресенье урокам, сидела сейчас в тишине храма знаний. Аделин постоянно громко вздыхала у неё под боком, пялясь в раскрытый учебник по Трансфигурации, а их соседка по комнате Ирма сосредоточенно выписывала значения карт Таро для Прорицаний – пожалуй, она единственная на всём факультете относилась к предмету серьёзно и выбрала его действительно осознанно.

Сама же Оливия справилась с этим заданием быстро: на скорую руку она расписала выдуманный расклад, наугад выбрав из списка три карты, отталкиваясь от их значения, не удосужившись даже вытянуть их из колоды, а теперь пыталась разобраться в собственном конспекте по Древним Рунам. В последний раз профессор Бабблинг чересчур увлеклась и ужасно тараторила, и девушка едва поспевала записывать за ней. Ни Аделин, ни Ирма на Руны не ходили, так что помощи от них ждать не приходилось. Розье надеялась, что застанет в библиотеке Люпина, но его здесь не было, так что она разочарованно захлопнула тетрадь и приступила к эссе по ЗоТИ.

Не то чтобы девушке тяжело давалась учёба, просто в последнее время ей было крайне сложно сосредоточить своё внимание на ней. Ещё бы, когда в голове только и были мысли о предстоящей помолвке и способах её избежать. Их, кстати, было не очень-то и много. Сначала она думала проклясть жениха, но в таком случае ей бы крепко досталось, да ещё и из школы исключить могли. Потом, порывшись в запретной секции библиотеки, Оливия составила список всех ядов, действие которых походило на естественные проблемы со здоровьем, но и этот вариант в итоге пришлось отмести – внезапная гибель здорового восемнадцатилетнего парня выглядела бы весьма подозрительно, и кто-нибудь вполне мог догадаться, у кого были мотивы убрать его. И потом, как бы сильно она не хотела избежать свадьбы, вряд ли Розье смогла бы убить ради этого человека, пусть и косвенным путём, не замарав при этом своих красивых ручек.

Сделать что-то с Ренделлом Эйвери было крайне проблематично, а потому, нужно было убирать второе слагаемое из этого уравнения – её саму. Мысль о том, чтобы свести счёты с жизнью, казалась ей довольно соблазнительной, учитывая, что этим она бы точно насолила отцу, заставив того страдать до конца своих дней (хоть он и был холоден со своей дочерью, мистер Розье всё же любил её и не желал ей такого конца). Но ей совершенно не нравился ни один из способов самоубийства, а самый элегантный из них – запустить себе в голову Авадой – она бы не смогла исполнить, так как на самом деле умирать не хотела, и заклятье попросту не сработало бы. Единственным вариантом оставалось бегство. Только вот куда и как… Одно утешало: до помолвки и тем более до самого замужества у неё ещё оставалось время, и она не отчаивалась, надеясь на лучшее.

Просидев в библиотеке почти до половины пятого, Оливия умчалась в башню факультета, чуть не забыв о свидании. Какой же глупостью было согласиться на него! Она уже сто раз пожалела об этом, коря себя за то, что дала ложные надежды парню, хотя, с другой стороны, её предстоящая помолвка вовсе не была секретом, все девушки в замке знали и обсуждали выгодный союз Розье и Эйвери, и она была уверена – Блэк тоже был в курсе. К тому же теперь было поздно сдавать назад, а значит, ей всё-таки придётся встретиться с этим несносным гриффиндорцем, и вообще, свидание вовсе не означает, что она ему что-то должна. Они просто прогуляются и разойдутся как взрослые люди.

Девушка остановилась у зеркала в ванной своей спальни, впопыхах попыталась прихорошиться, ограничившись лишь тем, что распустила волосы из небрежного пучка и заколола их вычурной серебряной заколкой, украшенной россыпью синих сапфиров, да сменила брюки на юбку, а свитер – на бежевую шёлковую блузку. Поверх всего она натянула тёплую мантию и выбежала из гостиной, тут же натолкнувшись на Блэка, стоявшего у двери.

– Куда ты так спешишь? – усмехнулся парень, подхватив её за талию и отстранив от себя. – Неужели ко мне?

– Ещё чего. – Оливия, недовольная тем, что со стороны это действительно выглядело так, словно она спешила на свидание к нему, фыркнула и, сбросив его руки с себя, стала медленно спускаться по кованой лестнице, горделиво задрав голову кверху. – Нечего стоять у дверей, тогда и люди не будут в тебя врезаться. – Сириус хмыкнул, но ничего не сказал, лишь молча последовал за ней. Спустившись, он обогнал её и теперь шёл рядом, сверля взглядом строгое лицо девушки.

– Ты прекрасно выглядишь. – На его комплимент она сухо поблагодарила его, даже не сказав дежурную ответную фразу. – Да, да, Сириус, ты тоже выглядишь просто замечательно, большое спасибо, – ехидно проговорил парень, решив уколоть Розье, указав на отсутствие манер, но она полностью проигнорировала его слова. Блэк мог бы даже обидеться на такое, ведь он надел на свидание свою лучшую рубашку, а их парень, между прочим, вообще терпеть не мог, но он был готов принимать такое поведение Оливии, понимая, что она воротит от него нос просто из вредности.

Он вёл девушку на выход из замка, как она подумала сперва, но потом внезапно свернул в коридор на третьем этаже и остановился у статуи Одноглазой ведьмы.

– И куда ты меня привёл? – Девушка вопрошающе уставилась на Сириуса, который достал палочку, направив её прямо на жуткую огромную статую лысой горбатой старухи с одним глазом, что было очевидно из названия.

– Я же уже говорил – сюрприз! – Он взмахнул палочкой и прошептал: – Диссендиум.

Статуя вдруг пришла в движение, отчего Оливия вздрогнула, машинально отступая на пару шагов назад. Ведьма медленно отъехала в сторону, скользя по полу с неприятным звуком, и стена за ней раздвинулась. Блэк с сияющей улыбкой на лице сделал гипертрофированный приглашающий жест на проход, чуть поклонившись.

– Та-дам! Прошу, следуйте за мной, миледи.

– Что это вообще такое? – Розье с приоткрытым ртом рассматривала дыру, пока Блэк ухмылялся, явно довольный произведённым эффектом.

– Это, дорогая мисс Оливия… – Девушка красноречиво закатила глаза на его паясничество, но продолжила слушать. – Секретный путь, и очень скоро ты узнаешь, куда он ведёт.

– Ты предлагаешь мне лезть в эту дыру? – Она с сомнением оглядела тёмный проход, потом посмотрела на сияющего гриффиндорца, потом – снова на проход. – Уверен, что это безопасно?

– Пф, конечно! Я сто раз это делал. Да, соглашусь, выглядит это всё… – Он слегка скривил лицо и склонил голову вправо. – Не слишком привлекательно. Но! Поверь, оно того стоит. – Он протянул ей руку, обворожительно улыбнувшись, и девушка, немного подумав и решив, что ничего страшного с ней не случится, вложила свою ладонь в его.

Она зашла вслед за ним в эту странную расщелину в стене, и, как только они оказались внутри, проход закрылся сам собой, заставив Оливию нервно обернуться и пронаблюдать, как дыра затягивается, не оставляя ничего, хотя бы отдалённо напоминающего о выходе. Внутри была кромешная тьма, и они с Блэком почти синхронно достали палочки и зажгли Люмос. Голубоватый свет заклинания озарил узкий тоннель на несколько метров. Девушка внимательно осмотрела пол под ногами – каменная кладка и ничего примечательного, взглянула на потолок и стены – всё то же самое. Кое-где свисали тонкие нити паутины, но самих пауков, слава Мерлину, не наблюдалось.

Здесь пахло сыростью и плесенью, камень, покрытый влагой конденсата, слегка поблёскивал под светом их палочек, и было довольно прохладно: девушка поёжилась и плотнее укуталась в мантию. Парень уверенным шагом двинулся вперёд, не выпуская руки Оливии, и ей ничего не оставалось, как покорно шествовать следом. Она попыталась представить себе, где именно они находились, и ничего не могла понять – видимо, пространство здесь искажалось, потому что тоннель явно не уходил вниз, но она не припоминала, чтобы хоть где-то в районе третьего этажа из замка виднелось нечто, похожее на наружный коридор, да ещё и такой длинный. Они шли уже больше десяти минут, а он всё не кончался.

– Долго нам ещё идти? – Розье нарушила странное молчание, повисшее между ними. Видимо, Блэк был слишком сосредоточен, чтобы не поскользнуться на влажных камнях, а потому молчал. То, что он мог элементарно нервничать на свидании, ей в голову не приходило.

– Нет, не очень, – отозвался парень, продолжая идти. – Скоро придём.

– Я всё-таки не понимаю, почему ты не можешь просто сказать мне, куда мы идём?

– Ви, ты что, не знаешь, что такое сюрпризы? – Блэк усмехнулся, и этот звук разнёсся по тоннелю гулким эхом.

– Я не люблю сюрпризы.

– Даже если они хорошие?

На это она не ответила. Оливия действительно очень не любила никаких сюрпризов. Хотя в детстве она ещё могла оценить это приятное волнение, трепещущее в груди, когда мама в день рождения завязывала ей глаза плотной лентой и вела куда-то. Девчушка с забавными каштановыми кудряшками едва не спотыкалась, крепко держась за мамину руку, шла маленькими шажками в неизвестность, которая вовсе не была пугающей. Скорее, интригующей. От любопытства она старалась незаметно приподнять повязку, чтобы хоть одним глазком подглядеть, но мама всегда замечала эти её попытки, смеялась и прижимала ладонь поверх ленты, чтобы девочка уж наверняка ничего не увидела. А потом повязку снимали, и перед ней оказывался очередной потрясающий подарок от родителей. Однажды это был настоящий волшебный пони с серебряной гривой и золотыми копытами! Маленькая Оливия так о нём мечтала, но отец сразу же наотрез отказался приобретать животное. Как выяснилось позже, он расстроил ребёнка специально, чтобы потом сделать любимой дочке сюрприз…

Но чем старше она становилась, тем больше это слово начинало ассоциироваться не с детской радостью, а с тревогой и беспокойством. Первым новым «сюрпризом» стало известие о переезде матери обратно во Францию, откуда их семья была родом. В один из тёплых и солнечных летних дней отец сообщил детям, что миссис Розье нездоровится, и доктора настоятельно рекомендуют ей смену климата. Почему-то, ни Оливии, ни Эвану попрощаться с мамой не дали. Она просто внезапно исчезла из поместья, оставив за собой унылое ощущение пустоты и холода. Женщина писала детям письма, полные любви и обещаний вскоре приехать, которые так и не были исполнены.

Лишь спустя два долгих года, когда Оливии уже исполнилось девять, она вновь увидела мать, правда, лежащей в гробу. Красивое лицо застыло навечно пустой, ничего не выражающей маской, а девочка смотрела на неё, до конца даже не осознавая, что вообще произошло. Она помнила, что в их поместье тогда собралось огромное количество людей, наряженных во все оттенки чёрного, и воздух был насквозь пропитан цветами – всё пространство вокруг было уставлено любимыми мамиными красными розами. Ещё она помнила, как Эван тогда начал хныкать, а отец строго приказал ему прекратить позориться перед людьми…

Последним «сюрпризом» стало известие о том, что мистер Розье выбрал для дочери достойного спутника жизни, которым оказался Ренделл Эйвери. Девушка видела его ещё в детстве на каких-то светских мероприятиях, куда её таскали с собой родители. Он был старше её на два года, худощавый и вечно бледный мальчик с самыми обыкновенными чертами лица и волосами цвета кофе с молоком, и никогда ей особо не нравился. Для неё оставалось загадкой, почему отец решил остановить свой выбор именно на нём. Видимо, решающим аргументом стало активное участие Эйвери старшего и его сына в новой политике одного небезызвестного мага.