Текст книги "Собачий поцелуй (СИ)"

Автор книги: triple taurus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 35 страниц)

– Я могу оставить тебя одну, если хочешь, – предложила Цисси. Оливия согласилась, и Малфой покинула кабинет, тихонько прикрыв за собой дверь.

Она ощущала себя немного неловко, собираясь писать личное послание любимому человеку, находясь при этом под пристальным взором голубых глаз кузины. Одиночество ей не повредит. Оливия немного побуравила взглядом пустой лист, собираясь с мыслями и размышляя, с чего бы начать письмо. Ей было что сказать Сириусу, она всё ещё чувствовала обиду, немного раздражения и, конечно, тоску. Не говоря уж о страхе за него. Она пожевала кончик пера сухими губами и принялась строчить.

«Дорогой Сириус!

Что происходит? Почему ты не отвечаешь мне? Я каждый день пытаюсь связаться с тобой по зеркалу, но бесполезно. Я схожу с ума от догадок, одна ужаснее другой. Очень надеюсь, что с тобой всё хорошо, но в таком случае мне тем более не ясно, что мешает тебе поговорить со мной.

Мои каникулы проходят приемлемо. Я подружилась с Нарциссой, это она дала мне твой адрес и одолжила сову, чтобы я могла тебе написать. А как твоё лето? Как ребята? Надеюсь, они в порядке.

Ответь мне, пожалуйста, как можно скорее. Нам надо поговорить с глазу на глаз.

Скучаю. Твоя Ви».

Оливия осталась довольна тем, что написала. Она встала из-за стола и открыла дверь, обнаружив Нарциссу у окна в дальнем конце коридора. Малфой обернулась на звук, тут же зашагала к Оливии. Та вручила ей сложенный пергамент и молча наблюдала, как девушка запечатывает его в конверт и подписывает своим убористым почерком адрес.

– Ну вот, осталось только отправить.

Нарцисса взяла со стола серебряный свисток, распахнула окно и протяжно засвистела. Минуту спустя раздался шум хлопающих крыльев, на голубом небе появилась точка, стремительно приближавшаяся к ним. Маленькая песочная сипуха влетела в комнату с такой необыкновенной грацией и так аккуратно приземлилась на спинку стула, что Оливия невольно издала восторженный вздох. Птица вела себя под стать Малфоям. В считанные секунды к её лапке было привязано письмо. Нарцисса что-то шепнула сипухе на ухо, после чего она встрепенулась, расщеперила крылья и взмыла в воздух, вылетев прямо в проём оконной рамы.

– Я не стала использовать семейного филина, – пояснила Нарцисса, захлопывая створки. – Он слишком заметный. Отправила свою личную сову, чтобы Люциус ничего не узнал.

– Спасибо тебе огромное, Цисси. – Оливия сократила расстояние между ними и сжала кузину в очень крепких объятиях, от которых она даже пискнула.

– Пожалуйста, – ответила леди Малфой. – Всегда рада помочь.

– Что здесь происходит? – Обе девушки резко повернули головы на голос, так внезапно раздавшийся в дверях. На пороге стоял супруг Нарциссы собственной персоной. Его тонкая светлая бровь изящно выгибалась дугой, пока он осматривал место преступления.

– Милый, ты уже вернулся? – изумлённым тоном выдала Нарцисса, выпутываясь из рук застывшей кузины. – Что-то случилось в министерстве?

– Нет, дорогая, просто Руквуд перенёс встречу. – Он говорил с женой, но не сводил прищуренных глаз с Розье. Знакомая фамилия в сказанном контексте заиграла новыми красками – неужели Августус в самом деле служил в министерстве? – Не знал, что у нас будут гости. Добрый день, Оливия.

– Здравствуй, Люциус, – учтиво ответила она, выдавив из себя улыбку и надеясь, что она получилась приятной, а не устрашающей.

– Оливия заскочила на чай, надеюсь, ты не возражаешь.

– Ну разумеется, нет. – Он ухмыльнулся и прошёл в кабинет, приблизившись к одному из шкафов. Достал несколько свёртков. – К сожалению, я не смогу составить вам компанию, дамы, меня ждут дела. До свидания, Оливия, – кивнул Малфой девушке, а Нарциссе сказал: – Буду к ужину.

Дверь за ним закрылась, и Оливия заметила, как выдохнула кузина, расслабляясь. Внеплановое появление мужа явно взволновало её. Она посмотрела на подругу извиняющимся взглядом и присела за стол, поставив руки на локти и подперев ладонями подбородок. Розье и сама не ожидала встретить сегодня напыщенного блондина, чьё самомнение превышало в размерах целый континент. Он всё время смотрел на неё так, будто ему были известны все самые потаённые секреты Оливии, и ей это очень не нравилось.

– Извини за это, я была уверена, что его не будет дома, – проговорила Нарцисса. – Надеюсь, он не успел услышать ничего лишнего.

– Даже если он что-то заподозрил, доказательств у него всё равно нет, – пожала плечами Оливия, опускаясь на краешек стола. – А Люциус знает, что ты общаешься с Андромедой? – Розье справедливо предполагала, что нет, но всё же решила уточнить, чтобы не приписывать Малфою лишних грехов. Но надежды на его добродетель не оправдались с ответом замотавшей головой Цисси.

– Естественно, я держу это в тайне. Он неоднократно высказывался о ней в негативном ключе, и я решила, что ему лучше ни о чём не знать.

Оливия хмыкнула, ничуть не удивившись. Конечно, Малфой до мозга костей был пропитан чистокровным превосходством. Такие, как он, никогда не поменяются и даже не попытаются понять другую точку зрения. Оливию вдруг посетила кощунственная мысль: она понадеялась, что у Малфоев всё же никогда не появятся дети, потому что под влиянием Люциуса из них точно не выйдет ничего хорошего, а все усилия Нарциссы взрастить в малышах любовь и доброту благополучно канут в Лету.

– Что за дела у него в министерстве? – продолжила расспрос Оливия, постепенно подводя к наиболее интересующему её вопросу. – Это как-то связано с Тёмным лордом? Руквуд ведь тоже Пожиратель.

Нарцисса нахмурилась, сведя брови к переносице, и провела ладонями по волосам, приглаживая их у висков. Вопрос явно пришёлся ей не по душе, но Оливия просто хотела добиться кое-чего неприятным разговором, и теперь шла к поставленной цели. Ей нужно было знать, насколько Нарцисса была женой Пожирателя, а насколько – самой собой.

– Люциус не посвящает меня в свои дела, а я не спрашиваю, – уклончиво ответила Цисси, принимаясь перебирать пальцами статуэтки на столе.

– Разве тебе не интересно, чем занимается твой муж? – На это она ответить не успела, потому что Оливия продолжила говорить, склоняясь ближе. – Ты ведь знаешь, что они убивают маглов, да? Жестоко пытают их. И маглорождённых тоже. Таких, как Тед Тонкс, например. И таких, как маленькая Нимфадора.

– Люциус к этому не причастен! – выкрикнула Нарцисса, вскочив со стула. – Он клялся мне, что его руки чисты.

– А ты поверила. – Оливия покачала головой, тоже поднявшись на ноги, чтобы не смотреть на кузину снизу вверх. – Невозможно оставаться чистеньким, прислуживая Волдеморту. Разве ты не понимаешь? Они все запятнаны.

– Зачем ты мне это говоришь? Думаешь, я не знаю?! Или считаешь, что мне это нравится? Я не идиотка. Но так уж вышло, что Люциус – мой муж, и я должна его поддерживать, у меня нет другого выбора! Когда я выходила за него, я и понятия не имела, что он примет эту чёртову метку.

Нарцисса всхлипнула, но не позволила слезам пролиться, только сжала переносицу пальцами, подержав так несколько секунд, а потом вернула прежнее невозмутимое лицо. Оливии нужно было поучиться у миссис Малфой такому самообладанию. Ей было немного жаль Нарциссу, но зато она выяснила то, что хотела. Теперь ей стало значительно легче.

– Прости. – Оливия постаралась звучать как можно искренней и ободряюще улыбнулась. – Мне просто нужно было услышать, что я не одна.

Нарцисса пристально вгляделась в лицо Оливии, словно ища там подвох, но потом вдруг горько улыбнулась в ответ одним уголком губ.

– Ты не одна.

Комментарий к Не одна

Сентябрь приближается, и мы тоже плавно движемся к началу последнего учебного года Оливии и Сириуса. Хоть Блэк пока отдыхает и не участвует в повествовании, но уже через главу он снова вернётся на постоянной основе:)

Спасибо всем, кто читает.

========== Косой переулок ==========

Надежда провести оставшийся август в полном душевном спокойствии пошатнулась, когда дни ожидания ответа от Сириуса превратились в недели. Блэк так и не написал, и Оливии оставалось лишь гадать – получил ли он письмо и долетела ли вообще сова до адресата. Написать ещё раз она не решалась, чувствуя себя отверженной и забытой.

Масла в огонь копившегося внутри Оливии недовольства подлил отец, решивший вдруг поучаствовать в налаживании контакта между дочерью и её несчастным женихом. Оливия была уверена, что Эйвери наверняка нажаловался мистеру Розье (после её последнего грубого ответа на предложение прогуляться она вполне ожидала чего-то подобного), однако отец утверждал, что тот ничего ему не говорил.

– Перестань упрямиться, Оливия, – в тысячный раз повторил Кристиан, сняв очки для чтения и отложив какой-то древний фолиант в сторону. Отец и дочь проводили очередной вечер в огромной библиотеке поместья, и всё было замечательно, пока он не решил опять напомнить об этой маленькой проблеме. – Бедный мальчик совершенно не заслужил такого отношения к себе.

Оливия, не сдержавшись, громко фыркнула, не отрываясь от своей книги. Ей было абсолютно плевать на «бедного» мальчика с самой высокой башни во всём Соединённом Королевстве. Её вообще бесили вмешательства отца в то, что, по сути, его никак не касалось. Помолвка уже состоялась, а вот личные взаимоотношения жениха и невесты должны оставаться исключительно между ними, как считала Розье.

– И нечего фыркать, – разозлился отец, повышая голос, – мы не в конюшне. Тебе должно быть стыдно, что ты так себя ведёшь! В конце концов, Рэнделл станет твоим мужем, и тебе придётся с ним общаться.

– Вот после свадьбы я с ним и поболтаю, – ответила Оливия, встретившись с суровым взглядом отца и невинно похлопав ресничками. Мистер Розье, уже давно не восприимчивый к таким примитивным уловкам, окончательно вспыхнул.

– Либо ты сейчас же извинишься перед ним и согласишься на прогулку, либо я забуду о нашем с тобой уговоре и устрою свадьбу прямо в конце этой недели. Ты меня поняла? – Его тон не терпел возражений, так что Оливии пришлось кивнуть, стиснув зубы. – Вот и славно, – кивнул в ответ Кристиан, чуть улыбнувшись. Он вернулся к тяжёлому томику, нацепил очки и продолжил читать, как ни в чём не бывало.

А вот у Оливии настроение читать полностью пропало, и Розье с досадой захлопнула книгу. Она молча отлевитировала её на одну из полок и покинула библиотеку, даже не пожелав отцу спокойной ночи. Его вмешательство всё только портило, и это безумно злило девушку. Раз уж отец решил пожалеть своего будущего зятя, значит, у неё не остаётся выбора, кроме как подчиниться, а подчиняться она ненавидела всей душой.

Розье добрела до своей комнаты, всю дорогу бормоча себе под нос проклятья. Она с раздражением хлопнула дверью, потом протопала к столу и с остервенением дёрнула за ручку ящика, от чего тот едва не вылетел целиком. Вытащив чистый пергамент и перо с чернилами, девушка плюхнулась на стул и принялась писать послание Рэнделлу Эйвери, то и дело сдувая с лица мешающие прядки, грозящие довести её до белого каления.

Когда она закончила, то сразу же запечатала пергамент в конверт и быстрым шагом направилась в кабинет отца. Ей было всё равно на то, что её письмо выглядело просто ужасно – в коротком послании, что должно было послужить извинением, так и сквозила грубость, хоть и искусно прикрытая вычурной вежливостью. Там было по меньшей мере три кляксы, два зачёркивания и одно очень агрессивное зачёркивание, в результате которого острый кончик пера проделал в бумаге дырку. Отправлять такое было бы верхом неприличия, но именно это Оливия и собиралась сделать. Отец ведь не сказал, что она должна быть аккуратной.

В кабинете ей пришлось зажечь свечу и растопить фиолетовый воск, чтобы запечатать конверт и поставить фамильную печать (Оливия так вдавила тяжёлую серебряную статуэтку в конверт, что витиеватая буква Р получилась смазанной и уродливой). Девушка вышла на балкончик, где обитал филин Эркюль, и привязала письмо к его лапке.

– Отнеси это Эйвери младшему, пожалуйста, – обратилась она к птице, и та громко ухнула в ответ. – И знаешь, Эр, я совсем не буду возражать, если ты откусишь ему палец.

Филин ещё раз протяжно ухнул, будто издав странный смешок, после чего нырнул в тёмное небо. Было ещё не слишком поздно для почты, хотя Оливия предпочла бы послать своему жениху весточку глубокой ночью, просто чтобы нагло разбудить его и вывести из себя. Девушка вернулась в комнату, продолжая тихо злиться на весь мир: на отца, на Рэнделла, на Сириуса… Последний вообще с уверенностью возглавил её личный список людей, которым ей хотелось оторвать голову.

Оливия теперь делилась своими переживаниями с Нарциссой, и та, как могла, успокаивала её, но это не работало. Цисси убеждала Оливию написать письмо ещё раз, предлагала связаться с кем-нибудь из его друзей (чьих адресов Розье тоже не знала). Она даже хотела отправиться прямиком в дом дяди Альфарда, куда Нарцисса могла бы беспрепятственно войти по праву крови, но Оливия от всего отказалась. Она была уверена, что с Сириусом всё в полном порядке – иначе слухи среди его родни разнеслись бы со скоростью света, но Нарцисса не слышала ни о чём таком. А значит, Блэк просто решил её забыть.

В моменты отчаяния, в последнее время накатывающее на Оливию всё чаще и чаще, она начинала даже представлять, что в конечном итоге она никуда не сбежит и в самом деле выйдет замуж за Эйвери. Лёжа в постели и разглядывая звёздное небо в окне, девушка думала. Может, ей действительно стоит дать ему хотя бы один шанс? Хотя бы просто поговорить с ним как с человеком, а не противиться и упираться просто потому, что она так привыкла.

Оливия дала согласие на прогулку, следуя указу отца, и собиралась всё обязательно испортить, вести себя отвратительно и всячески изводить жениха, но теперь, остыв от гнева и утонув в тягучей меланхолии, девушка была не уверена, как ей стоит поступить.

***

Раскидистые дубы создавали чудесную тень, спасая от знойного полуденного солнца всякого, кто забредал на эту аллею. Парк вековых деревьев-великанов считался одним из лучших мест отдыха во всей магической Британии. Легенды гласили, что их посадил сам Мерлин, но на самом деле никто точно не знал, кто и когда сделал это. Кажется, дубы просто были здесь всегда. Густая зелень протяжно шелестела, будто переговариваясь с тёплым летним ветерком, тут и там сновали маленькие серые воробьи, громко чирикая.

Оливия не спеша прогуливалась рядом с молодым человеком, между ними было столько места, что там поместилось бы ещё по меньшей мере двое. Девушка могла бы наслаждаться этим чудесным местом, но чувствовала себя крайне неловко, в уме считая минуты, тянувшиеся бесконечно долго. Долговязый парень с волосами цвета кофе с молоком и неприметными чертами лица плёлся, уставившись себе под ноги, и молчал. Тишина давила.

Рэнделл с радостью ответил на письмо Оливии – ответ девушка обнаружила на своём подоконнике, когда проснулась. Судя по всему, Эйвери совершенно не смутило состояние пергамента, и он не распознал завуалированную грубость (или галантно сделал вид, что ничего не заметил), поскольку его слог был весьма воодушевлённым. Он принял извинения и назначил прогулку на следующий же день. Розье не имела права отказаться.

Рэнделл появился в поместье немного раньше оговоренного времени, с широкой улыбкой пожал руку мистеру Розье и поцеловал кисть Оливии, покорно склонив голову. Он был таким милым и обходительным, что Оливии даже стало немного стыдно за своё прошлое поведение. Впрочем, довольно скоро она позабыла об этом, вновь начиная раздражаться.

Эйвери пригласил её в знаменитый парк дубов. Розье любила это место, поэтому обрадовалась, предполагая, что прогулка выйдет сносной в любом случае, но… Ничто не могло скрасить характер её жениха. Он пытался что-то говорить, но всё это было таким глупым и бессмысленным, что Оливии хотелось удавиться от скуки. Она то и дело поглядывала на толстые ветви деревьев, представляя, как задорно будет раскачиваться там её хладный труп, которому, к счастью, больше не придётся выслушивать Рэнделла.

Он задавал ей дурацкие вопросы об учёбе, углубляясь в какое-то занудство. Оливия односложно отвечала, стараясь дать ему понять, что эта тема вообще не годится для хорошей беседы. Рэнделл, кажется, ничего не замечал, продолжая раз в пару минут выдавать очередной идиотский вопрос. Оливия немного ожила, когда разговор вдруг зашёл о скачках на гиппогрифах – захватывающем и интересном спорте, но Эйвери звучал так скучно, что испортил и эту тему.

Сама же Оливия всячески старалась растормошить его, заставить рассказать что-нибудь необычное, весёлое или даже ужасное. Всё было без толку. Этот человек совершенно не умел общаться с людьми. Оливия вздохнула уже, наверное, в сто первый раз, и Рэнделл вдруг остановился как вкопанный. Он развернулся к ней корпусом, скрестил руки на груди, а его лицо приняло не самое приятное выражение.

– Что? – спросила Оливия с усмешкой. Рэнделл собирался наконец-то сказать что-то интересное, и она даже не расстроится, если это будет какое-то оскорбление.

– Ничего! – воскликнул он, взмахнув руками. Оливия вздёрнула бровь, пытаясь перестать улыбаться. Кажется, Эйвери разозлился на неё за что-то, и это было весьма забавно. Он попыхтел немного, пока топтался на месте, а потом снова заговорил: – Почему ты ведёшь себя как настоящая сука?!

Глаза Оливии расширились от удивления, но оно было в большей степени приятным. Она совсем не ожидала услышать такое. Глупая улыбка против воли расплывалась на её губах, и это было так неправильно, но Оливия была не в силах бороться. Дело пахло скандалом, а они всегда заводили девушку. Ей нравилось ругаться, как бы это ни звучало. Нравилось кричать, ударять словом больнее, чем ножом. Нравился азарт и зашкаливающие эмоции. Может быть, это было как-то неправильно и ненормально, но такой уж она выросла, постоянно ссорясь с братом.

Но надежды на грандиозную разборку рисковали не оправдаться. Рэнделл сам словно перепугался собственных слов. Он с ужасом смотрел на Оливию, зажимая рот рукой, как будто даже не мог поверить, что «сука» слетело с его языка, а не с чьего-то чужого. Розье цокнула и покачала головой, подходя поближе к растерянному жениху.

– Объяснись, – потребовала она, поставив руки на бёдра.

– Оливия, ты меня, конечно, извини, – начал лепетать Рэнделл, теряясь под её строгим взглядом. – Я не хотел называть тебя так. Но я просто больше не могу это терпеть! – Он вновь сорвался на крик, после чего приложил руку ко лбу в каком-то отчаянном жесте. – Я стерпел твой отказ знакомиться с моими родителями. Я терпел все разы, когда ты проявляла неуважение ко мне и моей семье! Терпел, когда ты игнорировала меня. Стерпел твой невероятно грубый отказ так же, как и твоё ужасное письмо с извинением!

– Но я ведь извинилась, – изумлённым голосом проговорила Оливия, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

– Оно было дырявым! – заорал Рэнделл, тяжело дыша. Его щёки приобрели яркий пунцовый оттенок, а волосы растрепались от того, что он постоянно взъерошивал их. – Ты отправила мне грязный, испорченный пергамент, а я и это проглотил! Ты такая… Такая… – Он пыжился, видимо, стараясь подобрать подходящее слово, и Оливия с трудом подавила смешок.

– Ну же, – подбодрила его она, – какая я?

– Высокомерная! – выпалил Рэнделл, ткнув в неё указательным пальцем.

Оливии вдруг расхотелось смеяться. Обвинение в высокомерии оказалось для неё крайне неприятным, ведь она-то считала себя вполне приземлённой особой. Люди всегда говорили, что её брат – образец высокомерия и честолюбия, и быть похожей на него Розье совсем не хотела. Она сжала губы в тонкую линию, ощущая, как начинают подрагивать пальцы. Оливия никогда не считала себя высокомерной, и пусть Эйвери идёт к чёрту с такими заявлениями.

– Прошу прощения? – угрожающе выдала она, глядя в светло-карие глаза, которые теперь не казались такими уж бестолковыми и растерянными. Рэнделл смотрел в ответ с вызовом, всё же набравшись откуда-то смелости.

– Ты ведёшь себя так, будто ты долбанная королева, а я всего лишь грязь под твоими ногами. Всячески выражаешь мне своё презрение, всеми силами показываешь, как я тебе противен, но позволь кое-что спросить. С чего ты вообще взяла, что я хочу жениться на тебе?! Не приходило ли в твою милую когтевранскую голову, что ты не единственная тут заложница ситуации?

Оливию словно обухом огрели, у неё даже уши заложило от такого заявления. Она действительно никогда не задумывалась, что Рэнделл тоже может не гореть желанием заключить этот навязанный им обоим брак. Ей, в общем-то, не было до него никакого дела, поэтому она и не спрашивала его мнения. Теперь Розье совершенно расхотелось ссориться, но у неё не находилось слов, которые она могла бы сейчас сказать. Рэнделл продолжал:

– Я из кожи вон лез, чтобы подружиться с тобой, но ты сделала всё, чтобы этого не случилось. А у меня вообще-то девушка была! И я люблю её до сих пор!

Ещё одно подобное признание, и Розье точно упадёт. Ей и так уже было трудно стоять на ногах, она опустилась на ближайшую скамейку, чувствуя себя полнейшей дурой. Прогуливающиеся мимо старушки-волшебницы как-то подозрительно замедлили шаг и теперь с любопытством пялились в сторону ругающейся парочки, стараясь выглядеть при этом незаинтересованными.

Розье же никак не могла переварить всё услышанное. То есть её жених всё это время думал о другой, пока она сама думала о Сириусе, и это всё звучало как полный абсурд. Оливия хмурила тонкие брови, раздумывая об этом. Рэнделл бестолково стоял столбом, скрестив руки на груди и прожигая взглядом дыру в своей невесте. Когда первичный шок прошёл, Розье ощутила новую вспышку гнева.

– Так какого чёрта ты ничего не сделал? – Она сверкнула глазами, вновь нападая на Эйвери. – Почему ты не расстроил нашу помолвку?! Ты мог бы поговорить с отцом, мог заставить его, мог шантажировать, да что угодно!

– Я ничего не сделал, потому что решение отца – закон. Он лучше знает, что мне нужно. Та девушка не подходила на роль новой миссис Эйвери, она из малоизвестной семьи, а её прадед женился на полукровке, так что их кровь разбавлена. – Рэнделл сморщился, произнося это. – Ты – идеальная кандидатура на роль моей жены, так что просто смирись с этим.

Оливия глубоко вдохнула, медленно выдохнула. Ей ещё никогда так не хотелось вцепиться в человека и откусить ему голову. Если б она только могла… Вместо этого девушка крепко сжала кулаки, сдерживая гнев и раздражение, недобро сверкнула тёмными глазами, мысленно испепеляя своего жениха.

– Ты идиот, Рэнделл. Я тебя ненавижу и никогда не стану твоей, никогда. – Оливия проговорила всё тихо, но чётко, так, чтобы он точно понял, что она говорит это не на эмоциях, а в самом деле имеет в виду.

– У тебя на пальце моё кольцо, – напомнил ей Эйвери, усмехнувшись.

Оливия уже собиралась снять его и бросить ему в лицо, но в голове вовремя всплыли слова отца. Если она сделает это, Кристиан поженит их немедленно, а этого ей никак нельзя допустить. Ей придётся ещё немного потерпеть. Оливии потребовались все внутренние силы, чтобы взять себя в руки и успокоиться, не действовать в порыве импульса. Медленно отсчитав про себя до десяти, она подняла глаза на Эйвери, вложив во взгляд весь холод, какой у неё только имелся в запасе.

– Пока что. Больше не зови меня на прогулки, пожалуйста.

Она очень жалела, что не умела аппарировать, иначе бы тут же сорвалась с места и исчезла. Но вместо этого ей пришлось унизительно прошествовать мимо Рэнделла и пройти через всю длину аллеи, чувствуя на своей спине его взгляд. Это был просто ужасный день, но всё это стоило того, чтобы посмеяться над своими мыслями о возможности сойтись с Эйвери. Теперь она очень чётко поняла, что независимо от того, будет Сириус с ней или нет, Оливия всё равно совершит задуманное.

***

Как ни странно, Рэнделл не стал распространяться о произошедшей ссоре. Может быть, он посчитал себя униженным и ему было стыдно об этом рассказывать, а может, он просто решил, что оно того не стоит. Зачем привлекать в это дело мистера Розье, если пустые угрозы разозлённой девушки всё равно не сбудутся. Свадьба состоится через год и точка. Так, наверное, думал Эйвери. Оливии же это было только на руку, ведь в глазах отца она снова была просто идеальным ребёнком, который во всём его слушается.

Но кое-что по-прежнему омрачало настроение девушки. Близившееся начало нового (и последнего) учебного года означало, что ей придётся вернуться в Хогвартс, а там ей придётся увидеться с Сириусом… Жалкие попытки убедить саму себя, что ей на это наплевать, заставляли Оливию откладывать вылазку в Косой переулок до самого тридцать первого августа. Ей жутко не хотелось случайно столкнуться там с ним, но учебники сами себя не купят, да и новая мантия ей бы не помешала.

В конечном итоге, когда дальше откладывать уже попросту было некуда, Оливия с тяжёлым вздохом явилась к отцу. Мистер Розье без вопросов выписал дочери чек на значительную сумму, чтобы она ни в чём себе не отказывала, но одну её отпускать отказался. «Время сейчас неспокойное», – объяснил он, задумчиво потирая подбородок. Оливия хмыкнула, подумав, как же комично это звучит.

«Ведь неспокойное оно как раз из-за вас, дорогой папочка, и из-за вашего гадкого Лорда». Озвучивать свои мысли девушка, конечно, не стала. Лишь молча улыбнулась и спрятала чек в карман своей летней нежно-оливковой мантии из лёгкой струящейся ткани. Сопровождать её в этом опаснейшем путешествии за покупками должен был Эван, но, к сожалению, у него появилось какое-то неотложное задание от того самого Лорда. Оливия даже думать не хотела, какое именно.

Так что в Косой переулок вместе с ней отправился старый домашний эльф Ксавье, как самый опытный и непреклонный, в общем, такой, которого Оливия не сможет обвести вокруг пальца и сбежать. В предыдущие годы уже были инциденты, когда она могла тихонько и незаметно ускользнуть прямо у отца из-под носа, а потом обеспокоенный родитель находил её где-нибудь, где ей быть вовсе не следовало.

То она решила изучить Лютный переулок, заинтригованная мрачными слухами, овевавшими это место, то заглянула в Пьяного Кентавра – паб, куда малолетним волшебникам вход был строго запрещён. Тринадцатилетняя Оливия тогда умудрилась прошмыгнуть мимо охранника и уже собиралась изучить меню, но вбежавший внутрь взъерошенный мистер Розье помешал ей и уволок оттуда. Ну разве была она виновата в том, что всё неизвестное казалось ей таким интересным?

Но всё это было давно, когда она ещё была ребёнком, чью голову забивали бесконечные фантазии. На этот раз убегать Оливия не собиралась. А компании эльфа девушка была даже рада, с Ксавье ей хотя бы не придётся добираться до переулка долгим и утомительным путём – он просто перенесёт их в нужное место в мгновение ока.

В Косом переулке было многолюдно. Широкая улица пестрела мантиями всевозможных фасонов и расцветок, всюду разносился стук каблуков изящных туфелек волшебниц и классических ботинок статных волшебников. Неутихающие разговоры сливались в сплошной гомон, к ним примешивались звуки волшебных товаров, что с витрин привлекали внимание прохожих. Жизнь здесь кипела без остановки, и ничто не намекало на грядущую войну. Люди беззаботно сновали из одного магазинчика в другой, встречали друзей и знакомых, жали друг другу руки, улыбались и смеялись.

Оливии нравилась атмосфера этого места. Ей всегда казалось, что в Косом переулке сосредоточено самое сердце магического Лондона, и оно билось, разгоняя волшебство по сосудам Великобритании, выталкивая его за пределы этой улочки, заражая им всё вокруг. Она никак не могла поверить, что маглы совсем не замечали этой бешеной энергии, спрятанной от них буквально за стеной. Неужели они ничего не чувствовали, когда Оливию так и переполняло через край?

Первым делом Розье обналичила отцовский чек у неприветливых гоблинов в Гринготтсе, а затем отправилась во Флориш и Блоттс. Тяжёлая дверь тихонько скрипнула, впуская девушку и её маленького помощника Ксавье в большой торговый зал, с пола до потолка заставленный различными учебниками, пухлыми любовными романами, детективами, внушительными энциклопедиями, пёстрыми детскими сказочками и ещё, наверное, сотнями других литературных трудов. Внутри приятно пахло пергаментом и свежими чернилами – запах новых книг, который так нравился Оливии.

Пройдясь глазами по списку, который школа рассылала всем ученикам каждое лето, Розье завертела головой в поисках продавца. Пожилой мужчина с проседью в рыжих волосах и в красивом бархатном костюме цвета корицы обнаружился у стеллажа с биографиями известных волшебников. Он расставлял новенькие глянцевые книжки по полкам, из-за больших колдографий на обложках они казались живыми – моргали, улыбались или же сурово глядели со своих мест на окружающих.

Мужчина обернулся на извиняющееся покашливание Оливии, и она прочла его имя на золотистом бейдже – Якоб Блоттс. Он принял из её рук список необходимых учебников и удалился на склад. В ожидании его возвращения Оливия расхаживала меж стеллажей, рассматривая книги. Здесь был просто огромный выбор на любой вкус, но, избалованная битком забитой редчайшими экземплярами (иногда даже единственными в своём роде) домашней библиотекой, она не находила ничего особенно интересного, что ей бы захотелось купить.

Уже через пять минут Якоб вернулся, за его спиной парила стопка разноцветных учебников: «Расширенный курс зельеварения», «Чары – продвинутый уровень», «Древние руны: заключительный том», «Трансфигурация – усложнённая программа», «История магии уровня ЖАБА» и так далее. От всего этого так и веяло будущими потраченными нервами и временем… Пока Оливия рассчитывалась с продавцом, Ксавье безмолвно перехватил книги прямо из воздуха и водрузил на маленькую тележку, подвязывая тесёмкой, чтобы не упали.

Следующим на очереди был неприлично дорогой магазин мантий Твилфитт и Таттинг. Позолоченная вывеска сияла на августовском солнце, цепляя глаз, но покупатели не спешили заходить. Многих останавливали цены. Оливия же привыкла одеваться в подобных местах, поэтому без раздумий ступила на порог бутика. Роскошь внутреннего убранства полностью соответствовала ценовой политике заведения – лакированный паркет был усеян бликами, что отбрасывала громадная хрустальная люстра, свисающая с высоченного потолка, у стен плавно меняли позы безликие манекены в длинных одеяниях, а в воздухе застыл насыщенный аромат кофе и цветочных духов.

Розье оказалась единственной клиенткой, и её сразу же окружили вниманием две милых девушки-консультантки, одетые с иголочки. Высокая блондинка, на бейдже у которой завитушками было выведено «Кира», усадила Оливию в мягкое кресло, а пухленькая русоволосая «Аннабель» предложила гостье прохладительные напитки. Сервис здесь был, как всегда, на высоте. Оливия устроилась поудобней, потягивая абрикосовый сок, пока девушки взмахами палочек демонстрировали ей новую коллекцию мантий.