Текст книги "Собачий поцелуй (СИ)"

Автор книги: triple taurus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 35 страниц)

Когда в спальню стали подтягиваться остальные соседки, девушка, после нескольких часов болтовни с Аделин, улеглась спать. Однако, заснуть ей не удавалось ещё долго: в голове крутились события прошедшего дня, начиная от поцелуя, вызывающего у неё мурашки даже сейчас, заканчивая разочарованием, мелькнувшим на лице Блэка, когда он упрекнул её за любовь к отцу. Оливия ворочалась в постели, вздыхая и раздражаясь на саму себя. Да с чего вдруг её вообще волнует, что о ней подумал этот напыщенный идиот?! Все школьные годы она считала Сириуса и его друзей не больше, чем позёрами, но теперь вдруг не может уснуть из-за его, безусловно, чрезвычайно важного мнения!

Какой бред. Всё это очень не нравилось девушке, зато вспоминать ощущение тонких пальцев Блэка на своей талии, мягкость его губ и мимолётные случайные касания – нравилось вполне. Полностью перестроив свои мысли на приятные моменты вечера, Оливию наконец-то сморил сон.

Комментарий к Свидание и сюрпризы

Примечание для таких же зануд, как я: Друэлла Блэк (в девичестве Розье) – это жена Сигнуса Блэка, брата Вальбурги и Альфарда, мать Беллы, Нарциссы и Андромеды. Эти трое приходятся Сириусу кузинами, так же, как Оливии. Получается, технически Оливия и Сириус – кузены, но по крови у них родства нет, поэтому все норм👌🏻

Спасибо всем, кто дождался главу, надеюсь, вам понравится)

========== Случайное разоблачение ==========

В классе прорицаний, как обычно, стоял стойкий аромат благовоний, распространяющийся по воздуху от зажжённых свечей и ароматических палочек, расставленных здесь повсюду. Белёсый сладковатый дымок вился в помещении, поднимаясь к самому потолку, и на дневном свету казался плотным, почти осязаемым. И без того тесный кабинет выглядел ещё меньше из-за преобладания тёмно-красных и бордовых цветов в интерьере, тяжёлые шторы до пола также не добавляли атмосфере лёгкости, но профессор Фелиция Гаруспекс{?}[лат. Haruspex – жрец в древнем Риме, гадающий на внутренностях жертвенных животных.] хотя бы практически никогда не закрывала их, предпочитая работать в хорошо освещённом помещении.

Молодая (на вид ей нельзя было дать больше тридцати) женщина с золотистыми волосами, вечно собранными в длинную косу, работала в Хогвартсе только второй год – она сменила вышедшую на пенсию ужасно скучную пожилую волшебницу, которая могла бы посоревноваться с профессором Бинсом в монотонности голоса и способности усыплять студентов на уроке. С Фелицией занятия стали куда более оживлёнными и даже в какой-то степени весёлыми, однако сам предмет это не спасало, и его всё ещё мало кто любил.

Ученики по двое сидели на мягких пуфиках за круглыми низенькими столиками, укрытыми пёстрыми скатертями, и громко переговаривались – преподавательницы ещё не было на месте, так что они могли позволить себе болтовню и хохот. И хотя на прорицания ходило всего десять человек с двух факультетов, шум стоял вполне соответствующий целой толпе школьников. Над головой Оливии летали бумажки, которые бросал кто-то из парней, пытаясь попасть в урну, стоящую в углу кабинета.

Сама девушка сидела, подперев голову рукой, и слушала, как Аделин, развернувшись корпусом к соседнему столу, спорит с Патриком Янгом – когтевранцем, который в последнее время решил приударить за подругой, а потому доставал её, как только мог. Сейчас, например, он убеждал Томас, что, если верить его раскладу Таро, им двоим просто суждено быть вместе. Девушка, конечно, была с этим не согласна. Их препирания привлекли внимание всех, сидящих поблизости, включая Блэка, Петтигрю и Поттера, и теперь парни и девушки разбились на два лагеря: те, кто подбадривал Патрика, и те, кто смеялся над ним, поддерживая Аделин.

– Янг, ты же даже до Томас не дотянешься! – громче всех остальных подначивал его Джеймс. – Присмотрись лучше к профессору Флитвику, уверен, ваш декан тебе не откажет.

Гриффиндорцы взорвались хохотом, лишь некоторые из когтевранцев присоединились к ним, включая саму Аделин и Розье. Сложно было сдержаться, ведь Патрик действительно имел очень невысокий рост, к тому же, он был не самым приятным человеком, так что Оливия могла позволить себе смеяться над ним.

– Заткнись, Поттер! У меня хотя бы есть мозги, в отличие от некоторых. – Покрасневший как рак Патрик швырнул в гриффиндорца справочником со значением карт Таро, какие лежали у каждого на столе, но промазал, вызвав очередную порцию насмешек.

Парни недолюбливали друг друга ещё и на почве частых конфликтов на квиддичном поле, так что их словесные баталии могли продолжаться часами, поэтому Розье отвлеклась от перепалки, ставшей теперь уже личным делом двух сокурсников (Янг благополучно позабыл про Аделин), и принялась вырисовывать на краю пергамента всякие закорючки. Парни, увлёкшиеся друг другом, чуть было не перешли от слов к действию и полезли за палочками. Эванс, как старосте, пришлось угомонить Джеймса, пригрозив снятием очков с собственного факультета, а староста Когтеврана успокаивал Патрика, убеждая его отступить, и, в конечном итоге, конфликт удалось погасить без жертв. Оливия не поворачивала голову к столу, за которым сидел Блэк вместе с Джеймсом, но всё равно очень чётко выделяла его присутствие рядом с собой: она слышала его смех и отдельные шутливые реплики, от которых её губы невольно кривились в улыбке.

Внезапно все свечи в кабинете погасли и тут же зажглись вновь, студенты разом притихли, оглядываясь по сторонам, и из задней части кабинета, находившейся в тени, к ним вышла профессор Гаруспекс. Женщина, любившая эффектно появляться на уроках, казалась очень довольной своим маленьким представлением со свечками – было видно, как она старается спрятать усмешку за серьёзным фасадом. Фелиция прошла к преподавательскому месту и грациозно опустилась в своё кресло, закинув ногу на ногу. Наверное, профессорам не подобало так сидеть, но её это, очевидно, не волновало. Она обвела взглядом класс, отметив, что все глаза обращены к ней, потом чуть нахмурилась, словно заметив что-то, взмахнула рукой: справочник, который Патрик швырнул в Поттера и который так и остался валяться на полу, поднялся в воздух и опустился на своё прежнее место. Профессор кивнула сама себе, и на её лицо вернулась загадочная полуулыбка.

– Я очень рада, что вы все пришли. – Женщина выдвинула ящик своего стола и достала оттуда красивую чёрную шкатулку. Открыв крышку, она вынула из неё карты и стала тасовать их в своих руках, позвякивая металлическими браслетами на запястьях. – Мы продолжаем изучать интерпретацию раскладов Таро – чрезвычайно интересный способ заглянуть в будущее, я бы сказала, мой любимый, потому что обычно это удаётся всем, в независимости от наличия или отсутствия дара прорицания. Дома вы пробовали сделать расклад с тремя картами. Кто мне расскажет, о чём он говорит?

Рука Ирмы Хаммет стремительно взмыла вверх, как и всегда на этом предмете. Профессор помедлила пару минут, надеясь увидеть и других учеников, желающих ответить, но кроме когтевранки никто даже не пошевелился, а потому у Фелиции не оставалось другого варианта. Со вздохом она позволила Ирме говорить.

– Расклад на трёх картах делается для анализа будущего, – высоким голосом вещала девушка со своего места. – Выполняется на старших арканах и способен предсказать как далёкое, так и близкое будущее, в зависимости от желания вопрошающего.

– Очень хорошо, Ирма. Десять баллов Когтеврану.

Хаммет самодовольно улыбнулась, заправив прядки своих вьющихся ореховых волос за уши и сложив руки на коленях, как самая прилежная ученица. Оливия тихонько фыркнула себе под нос так, что её услышала лишь Аделин, которая тоже усмехнулась над рвением сокурсницы на прорицаниях.

– Сегодня каждый из вас побудет и в роли предсказателя, и в роли кверента{?}[Квере́нт – вопрошающий, тот, кому гадают]. Перед вами лежат колоды карт, возьмите их, растасуйте и предложите соседу по парте вытянуть три наугад. Помните, что нужно подумать о том, как далеко вы хотите знать своё будущее. – В классе снова зашумели, на этот раз из-за споров кто будет гадать первым. – Мэри, – обратилась Фелиция к гриффиндорке, сидевшей с Лили Эванс, – начнём с вас.

– Ну-у, – неуверенно протянула девушка, рассматривая вытянутую Лили карту и бегло пролистывая пожелтевшие страницы справочника в поисках информации. – Солнце означает счастье, то есть Лили будет счастлива. Хотя оно перевёрнутое, а это, вроде бы, немного ослабляет её смысл. Дальше идёт Сила. – Она перелистнула ещё несколько страниц. – Это значит, ей придётся выдержать противостояние. – Мэри бросила полный сомнения взгляд на подругу, та слушала её с притворным интересом и лишь пожала плечами, усмехнувшись. – И последняя карта – Мир. Завершение начатого, высвобождение, переход…

Гриффиндорка закончила ответ гораздо тише, чем начинала, и теперь выжидающе косилась на профессора. Женщина задумчиво кивнула, её пальцы играли с кулоном на длинной цепочке, а взгляд был слегка отсутствующим. Потом она словно отмерла и, чересчур живо улыбнувшись и похвалив Мэри, велела остальным продолжать.

Оливия не слушала чужих предсказаний: найдя всё это чрезвычайно скучным, она снова рисовала в своих конспектах, старательно выводя какие-то цветы, узоры и линии. Они с Томас сидели в конце класса, так что перед ними было ещё полно народу, и девушка не спешила вытягивать карты. Очередь дошла до Поттера и Блэка, и Оливия вернула своё внимание уроку. Ей было любопытно послушать, что эти двое там нагадали. Сириус дурачился, озвучивая результаты Джеймса, которые на удивление были схожи с тем, что вышло у Лили. Поттер, конечно, подметил этот факт и уже отшутился на этот счёт, одарив Эванс пристальным взглядом и заставив девушку покраснеть. Когда же Джеймс стал зачитывать карты Сириуса, усмешка довольно быстро сошла с его лица. Предсказание для друга выходило мрачноватым.

– Луна… – На карте было изображено золотистое небесное тело с печальным лицом, а под ним сидели два воющих пса. Картинка невольно подкинула Сириусу мысли о Лунатике и о нём самом, и он ухмыльнулся, пока не услышал значение карты. – Она сулит потери, тревогу, ложь и предательство. – Хмурый теперь Поттер отыскал в справочнике описание второй части расклада и нахмурился ещё больше. – Повешенный означает жертву, отказ от чего-то, личностный кризис. И третья карта. – Блэк поводил рукой над колодой, на этот раз выбирая куда дольше предыдущих, но ему снова не повезло. – Башня. Она означает крах всего: смерть, война, разрушение.

Сириус помрачнел. Какова была вероятность, что ему достанутся все самые ужасные карты в колоде? Это же просто бред какой-то… Хотя, скорее всего, это просто совпадение. Он никогда не верил в гадания и сейчас начинать не собирался. А вот Джеймс встревоженно уставился на преподавательницу, которая тоже казалась слегка напряжённой, но пыталась не выдавать своих переживаний, чтобы ещё больше не напугать детей. Фелиция поднялась со своего места, подошла к столу гриффиндорцев и сама лично взглянула на карты, убедившись, что все они действительно были такими, какие назвал Поттер.

– Ты уверен, что хорошо перемешал колоду, Джеймс? – осторожно поинтересовалась Гаруспекс, заглядывая через плечо парня и рассматривая карты.

– Да, профессор, я абсолютно уверен. И что всё это значит? У него же совсем плохой расклад! – Поттер взмахнул руками, случайно залепив Сириусу по лицу, но даже не заметил этого.

– Да ничего это не значит, Джим, успокойся, – попытался приободрить товарища сам виновник всеобщего волнения: и гриффиндорцы, и когтевранцы переглядывались между собой, по классу гуляли нервные шепотки. Даже у Эванс на лице читалось беспокойство.

– На самом деле, не стоит забывать, что Таро не следует интерпретировать прямо, зачастую это всё представляет собой метафоры, которые нужно расшифровать. – Фелиция положила руку на плечо Сириуса и слабо улыбнулась ему. – В колоде нет плохих карт, за некоторыми из них лишь исторически закрепилась дурная слава. А все тяготы и невзгоды в конечном итоге несут перемены к лучшему. – Она задержала пристальный взгляд на парне, смотря ему прямо в глаза, а потом быстрым шагом вернулась на своё место, призывая учеников продолжать.

Наконец очередь дошла до Оливии. Розье решила подумать о ближайшем будущем, так как её волновал вопрос с замужеством. Хоть она и не очень верила в то, что в будущее можно заглянуть с помощью дурацких карточек, всё равно решила проверить, просто на всякий случай. Раз уж ей и так будут гадать, почему бы не воспользоваться ситуацией? Вдруг окажется, что это вовсе не ерунда. В итоге, её расклад тоже выглядел не слишком оптимистично, но всё же лучше, чем у Блэка. Аделин, прочистив горло, принялась разъяснять каждую карту по очереди:

– Влюблённые означают распутье, выбор из двух противоположностей.

Девушка многозначительно посмотрела на подругу, игриво улыбнувшись ей, та лишь закатила глаза, прыснув. Ещё и Блэк, явно не воспринявший свой страшный расклад всерьёз, услышав о такой романтической карте перехватил взгляд Розье и подмигнул ей, вызвав у неё очередную насмешку.

– Звезда означает надежду и судьбоносное событие, способное перевернуть вашу жизнь{?}[Это такой жирный намёк на Сириуса (его имя буквально и есть звезда)].

Оливия вздёрнула бровями, подумав, что это звучит вполне неплохо, особенно если применить услышанное к её вопросу о браке. Томас нетерпеливо выставила колоду вперёд, напоминая девушке о необходимости вытянуть третью карту, и та послушно сделала это, тут же испуганно вздохнув. На лицевой стороне карты был изображён скелет в доспехах верхом на белом коне.

– Смерть… – Аделин сглотнула, не спеша листая страницы справочника в поисках описания тринадцатого аркана. Она немного расслабилась, отыскав трактовку. – Радикальные перемены и безвозвратные потери. Неизбежность. – Обе девушки подняли глаза на профессора, желая услышать успокоение.

– Как я уже говорила, не стоит понимать карты так буквально. Смерть всегда пугает гадающих, но она вовсе не означает, что кто-то умрёт. – Фелиция снисходительно улыбнулась ученицам, сложив руки перед собой на коленях в замок. – Просто серьёзные перемены сродни перерождению, это новый этап жизни, который, как известно, тоже многих страшит. Уверена, все из вас проживут долгую и счастливую жизнь, и я ещё буду учить ваших детей.

Она окинула тёплым взглядом посмеивающихся студентов, а потом громкий звон колокола объявил об окончании занятия, и женщина всех отпустила, задав на дом почитать о гадании по внутренностям птиц.

Ученики живо начали собирать свои вещи, бросая их в сумки, и толпой двинулись к выходу, спускаясь по совершенно дурацкой вертикальной верёвочной лестнице вниз. Прорицания были последним уроком на сегодня, так что всем ученикам предстоял один путь – в Большой Зал на ужин. По дороге они бурно обсуждали свои предсказания, полученные на прошедшем занятии. Оливия краем уха слышала подколы Сириуса над Петтигрю – тому досталась неоднозначная карта Дьявола, означающая искушение и пороки, слабость и зависимость, и это почему-то очень веселило Блэка. Поттер же, кажется, всерьёз обеспокоился судьбой друга и шёл молча, не поддерживая шуточки парня.

Их компания прошла мимо Розье, Блэк слегка задел её плечом и повернулся, чтобы извиниться. Он вдруг мимолётно сжал ладонь девушки, а когда отпустил, в её руке осталась свёрнутая бумажка. Оливия не успела ничего сказать, как гриффиндорцы уже скрылись за поворотом на лестнице. Она остановилась, развернув записку, – это оказался кусочек вырванной страницы справочника – и прочла в ней послание от Сириуса: «Встретимся после ужина возле квиддичных трибун».

«Интересное место для встречи с девушкой», – подумала Оливия, комкая бумажку и пряча её в карман. Можно ли расценивать это как приглашение на очередное свидание, или у него в планах нечто другое, не связанное с романтикой, было неясно. Розье наконец отмерла и продолжила идти к Большому Залу, раздумывая, стоит ли встречаться с Блэком. Она уже давно отстала от Аделин – подруга умчалась вперёд неё, чтобы успеть заскочить в библиотеку и сдать какую-то книгу.

В одиночестве когтевранка спускалась по лестнице, обгоняемая учениками, спешащими со всех концов замка на ужин. Гул их голосов сливался в один сплошной шумовой поток, но она его практически не слышала, занятая своими мыслями. Она прекрасно знала, что уйти поздним вечером на улицу, хоть и в разрешённое время, незаметно не удастся, а значит, пойдут слухи, опять люди станут болтать невесть что. А если её ещё и увидят в компании Блэка… Её брат точно узнает об этом, сомневаться не приходилось, и обязательно доложит отцу, что его и без того лишённая всяческого доверия дочь путается с предателем крови. Но, в конце концов, не на привязи же ей теперь сидеть?

В Большом зале было шумно: стучали кубки и столовые приборы, ученики громко переговаривались и смеялись, уплетая ужин за обе щеки. За преподавательским столом тоже было весело – профессор Дамблдор находился в приподнятом настроении и с упоением рассказывал остальным учителям что-то такое, от чего Слизнорт хохотал, шевеля своими моржовыми усами, Харди – профессор по Защите от Тёмных Искусств – сидел с красным лицом, а Макгонагалл недовольно поджимала губы в тонкую полоску. Оливии вспомнилось, какой Минерва была тогда в «Трёх мётлах», и ухмыльнулась. На свидании-то она не была такой строгой.

– Вот бы услышать, что за шутки травит наш директор. – Томас, только что спустившаяся в зал, запыхавшаяся, но с широкой улыбкой, плюхнулась на скамейку рядом с Оливией, тут же принимаясь за еду.

– Кажется, что-то похабное, раз Мак-кошка так недовольна, – усмехнулся Дэн, парень с пятого курса, сидящий напротив девушек. Он стал декламировать какой-то непристойный анекдот, старательно пародируя голос Дамблдора, отчего когтевранки разом скривились и рассмеялись в голос.

Розье выискивала глазами Блэка за гриффиндорским столом, но, как ни старалась, не могла его найти. Его друзей также не наблюдалось. Судя по всему, их квартет нашёл себе куда более интересное занятие, нежели приём пищи. Оливия повернулась через плечо, мельком бросая взгляд на стол Слизерина. Её глаза довольно быстро пробежались по ученикам в зелёных галстуках, не увидев там ни Эвана, ни его дружков, вечно таскающихся за ним хвостом. Насколько она могла судить, со змеиного факультета на ужине отсутствовало немаленькое число старшекурсников. В уме она насчитала восьмерых, а учитывая, что все девушки были на месте, это показалось ей подозрительным. Нахмурившись, Розье быстро доела свою порцию, осушила кубок тыквенного сока и, шепнув Аделин, что ей нужно кое-куда отлучиться по кое-каким делам, покинула Большой зал.

Ей пришлось сперва зайти в свою гостиную за тёплой мантией, лишь после этого она спустилась и вышла на улицу. Солнце уже село, тёмное небо было усыпано мелкими созвездиями, тоненький месяц блестел серебром, отражаясь в снегу. Девушка вдохнула морозный воздух полной грудью и заспешила к стадиону. Во дворе никого не было, гулять по темноте студенты не особенно любили, предпочитая в такое время отсиживаться в тёплых уютных гостиных, либо проводя время на отработках, так что её беспокойства, что их кто-нибудь увидит, не оправдались.

Через пятнадцать минут интенсивной ходьбы она остановилась у квиддичного поля, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь. Кроме похрустывания снега под её же ногами, стояла абсолютная тишина. Оливия несколько раз прошлась вдоль трибун, даже заглянула под них, зашла на поле, но так никого и не нашла. Она простояла на месте около двадцати минут, давая Сириусу шанс на неприличное опоздание, и, разозлённая, ушла, когда от холода у неё совсем онемели пальцы. Если это была какая-то шутка с его стороны, она попросту с ним больше не заговорит. Розье не представляла оправдания от парня, достаточного для того, чтобы она его простила.

***

Блэк, Поттер и Петтигрю после прорицаний направились на пятый этаж, чтобы встретить там Люпина, у которого была пара по нумерологии. Сириус был крайне доволен тем, как ловко и незаметно ему удалось подсунуть записку Розье, чтобы даже его друзья ничего не заподозрили. Конечно, он ничего от них не скрывал, но сам факт! Он вертелся на месте весь урок, подгадывая нужный момент, чтобы подбросить девушке бумажку, но такого момента никак не находилось. В классе было слишком мало людей и все они сидели близко друг к другу, да и её подружка сразу бы сунула нос в послание.

Квиддичные трибуны наверняка показались Оливии не очень романтичным местом для встречи, но в этом был смысл – сейчас, когда тренировки у команд ещё не начались, вероятность встретить там любопытных прохожих была практически равна нулю. Самому ему было глубоко плевать, кто что подумает и скажет, но он хорошо понимал, что лишние слухи ей сейчас ни к чему. Тем более, что вся школа почему-то решила, что Сириус – ловелас и кобель, хотя это было совершенно не так! Ну, может, только самую малость. Он же не виноват, что девчонки сами к нему липнут, как репей к собаке. Да и пользовался он таким положением дел всего несколько раз, не желая связывать себя какими-либо обязательствами.

Компания ещё издалека заприметила Ремуса, обсуждающего что-то на выходе из класса с профессором Вектор, и парни остановились, дожидаясь, когда Люпин закончит. Он уже увидел их, машущих ему из дальнего конца коридора, махнул в ответ и, быстро попрощавшись с преподавательницей, припустил к друзьям.

– Иногда мне кажется, что ты задерживаешься после уроков с Вектор не просто так. – Блэк поиграл бровями и получил тычок в бок от моментально покрасневшего Люпина. – А что, смотри, все уже разошлись, ты один остался!

– Мы обсуждали важные вопросы для зачёта, – пробубнил Рем.

– Да-да, конечно. – Сириус закинул руку другу на плечо и закивал головой. Вчетвером парни двинулись к лестнице.

– А чего Джеймс такой мрачный? – спросил Люпин, оглядываясь на друга, который плёлся чуть позади с угрюмым лицом.

– Представляешь, за меня беспокоится, правда, Сохатый? – Поттер поджал губы и фыркнул, пальцем поправляя съехавшие с носа очки. На непонимающий взгляд Ремуса Блэк пояснил: – Он только что мне нагадал предательство и ещё что-то там жуткое и страшное. – Сириус пожал плечом с совершенно безразличным выражением лица.

– Потери, войну и разрушение, – пробурчал Джеймс, недовольно глядя на Блэка. – Тебе кажется это смешным?

– Да! Сохатый, с каких пор ты веришь в эту чушь? Ты меня пугаешь. – Парень убрал руку с плеча Люпина и приобнял Поттера. – А чего ты тогда не беспокоишься за Питера? – Четвёртый друг, до этого всё время молчавший, встрепенулся и едва не оступился. – Аккуратней, наш маленький сатанист, не сверни шею на лестнице, – слащаво проговорил Блэк, обращаясь к Петтигрю.

– Это полный бред. – Питер презрительно поморщился, проигнорировав подкол Сириуса, и сунул руки в карманы. – В такое верят разве что суеверные старухи.

– Эй, никакая я не старуха! – Поттер обиженно надулся, скрестив руки на груди. – Ну согласитесь, крайне странно, что Бродяге достались все три плохие карты.

– Нет плохих карт! – Блэк вытянул перед лицом Джеймса указательный палец и спародировал профессора прорицаний. – Это всё – метафоры. – Поттер вздохнул, а потом всё-таки рассмеялся, скидывая с себя руку парня, взъерошил свои и без того лохматые волосы. – А ты что думаешь, Лунатик? – обратился к нему Сириус.

– Если честно, гадания не внушают доверия, – ответил Ремус. – Даже Макгонагалл так считает. – Рука Блэка вновь оказалась на плече Люпина, Сириус довольно заулыбался.

– Ну вот, я же говорю, нечего и думать об этом. – Поттер отмахнулся от него и ушёл чуть вперёд, а Сириус зашептал Ремусу на ухо: – А ты молодец, Лунатик, не только с Вектор секретничаешь, а ещё и с деканом успеваешь поболтать.

Красный как помидор Люпин пытался оттолкнуть Блэка, внезапно решившего поиграть с ним в захват. Джеймс, не сразу заметивший отставших друзей, вернулся назад и теперь посмеивался над ними вместе с Питером. В коридоре второго этажа на первый взгляд было пусто, только герои картин недовольно ворчали на гриффиндорцев, устроивших тут «цирк», но парни не обращали на них никакого внимания. И когда прямо за их спинами раздалось громкое покашливание, они знатно испугались, резко развернувшись на звук.

– Какая сладкая парочка – предатель и жалкий оборванец, – растягивая слоги, протянул высокий красивый брюнет, так похожий на Оливию.

Рядом с ним стояли ещё трое слизеринцев, все они держали палочки наготове. Мародёры, напряжённо переглядываясь, сбились в кучку, осознавая, что они находятся в очень невыгодном положении: прижатыми к стене. Розье и компания перегородила им дорогу к лестнице. Гриффиндорцы тоже достали палочки, и Поттер сделал шаг вперёд, оказываясь в опасной близости от нападающих.

– Дайте пройти, и, может быть, никто из вас не пострадает, – спокойно произнёс Джеймс. На его реплику слизеринцы лишь расхохотались, будто услышали самую смешную шутку на свете.

– Как благородно с твоей стороны, Поттер. – Розье выплюнул фамилию ненавистного ему парня с гримасой отвращения, вмиг стирающей всякое сходство Эвана с сестрой. – Неужели ты думал, что я забыл о том маленьком, но крайне неприятном происшествии у озера? – Он поцокал языком, покачивая палочкой в руке, и оскалился. – Я ведь обещал, что вы за это ответите. – Слизеринец медленно наступал, оттесняя мародёров всё больше.

– Уверен, что не наложишь в штанишки, как в прошлый раз? – подзадоривал его Джеймс, щурясь и ухмыляясь. – Надеюсь, ты рассказал всем своим дружкам, как позорно улепётывал от нас тогда?

– Вас было двое на одного, – сквозь зубы процедил Эван. – Ещё и бешеная шавка! Куда она подевалась, кстати? Надеюсь, сдохла в страшных муках. – Сириус усмехнулся, качая головой, и Розье смерил его озлобленным взглядом. – Что ты ржёшь, придурок?

Напряжение в коридоре можно было буквально потрогать, настолько сильно оно ощущалось между студентами двух враждующих факультетов.

– Если пёс был бешеный, то это многое объясняет. Он ведь тебя покусал, вот у тебя крыша и поехала.

– Твои шутки слишком плоские, Блэк, – отозвался откуда-то сбоку Гринграсс.

– Как и твоя мамаша, Даррел. – Поттер и Петтигрю прыснули, Ремус простонал что-то вроде «Серьёзно, блин?», а взбешённые слизеринцы моментально вскинули палочки, и первые атакующие заклятья полетели в едва успевших увернуться мародёров.

Портреты пытались перекричать создавшийся шум, но тщетно. На части картин герои попрятались кто куда, некоторые из нарисованных человечков, наоборот, с любопытством таращились на завязавшуюся потасовку, а кое-кто уже убежал докладывать свежую сплетню другим картинам. Вспышки заклятий так и сверкали в полумраке длинного коридора. Здесь негде было укрыться – никаких статуй и доспехов, так что мародёрам приходилось без устали отражать проклятья и успевать атаковать в ответ.

Они стояли спинами друг к другу, стараясь постоянно двигаться, вместе поворачиваясь вокруг своей оси, не переставая прикрывать один другого. Когда Блэку удалось обезоружить одного из слизеринцев, а Люпин сразил другого Ступефаем, откуда-то сзади на них вышли ещё четверо змеёнышей. Ну, конечно, о честности можно было и не думать, если дело касалось Слизерина. Теперь их было вдвое больше, шансы мародёров выйти из схватки победителями стремительно уменьшались.

– Свали отсюда, Нюниус! – прорычал Поттер, направляя палочку появившемуся Снейпу в лицо. – Я хоть и обещал Лили тебя не трогать, но сейчас готов поступиться данным ей словом.

– Ему плевать, о чём ты там договорился с грязнокровкой.

Джеймсу пришлось повернуть голову на говорящего, в него тут же полетело подвешивающее заклинание, которым они сами когда-то подняли Снейпа вверх тормашками. Поттер едва успел увернуться и швырнул в него Импедиментой. Снейп замер на месте, словно его заморозили, и лишь глаза парня бешено вращались в орбитах.

– Что, Нюнчик, сам говорить разучился? Или ты теперь его секретарша, а, Розье?

Эван уже произносил какое-то заклинание, и Джеймс был благодарен быстроте своих реакций охотника. Он успел опередить парня, отшвырнул его через весь коридор, крикнув «Эверте Статум», и тут же направил палочку на отошедшего от предыдущего заклятья Снейпа, сковав его Инкарцеро.

Сбоку от него Люпин отбивался от двух слизеринцев разом, Блэк взял на себя троих, Питеру достался оставшийся Роули – староста змеиного факультета с телосложением настоящего кабана. У бедного Петтигрю на лбу выступили капли пота от усилий, с которыми он выкрикивал заклятия, Торфинн же, казалось, просто играл с ним, каждый раз почти что лениво выставляя блок на его выпады. Поттер воспользовался эффектом неожиданности и шепнул «Локомотор Мортис», направив палочку в противника Питера. Его ноги склеились вместе, и он повалился на пол, предоставив Петтигрю преимущество, которым тот незамедлительно воспользовался, наложив на Роули Петрификус Тоталус. Теперь Джеймс вместе с Хвостом присоединился к Сириусу.

Всё складывалось просто замечательно, мародёры были уже почти уверены, что им удастся разделаться с шайкой мелких гадюк, но Розье, про которого они успели забыть, вдруг вернулся в строй, слегка пошатываясь от сильного удара о стену, но всё же в полной боевой готовности. Эван напал со спины, повалив одним заклятьем сразу и Люпина, и Поттера, стоявших рядом. Гринграсс, Дэвис и Уоррен втроём атаковали замешкавшегося Блэка – троекратно усиленный Ступефай моментально вырубил парня. Кто-то из них освободил Снейпа, и он снова использовал своё любимое подвешивающее на Петтигрю, болтавшегося теперь вверх ногами посреди коридора. На него, Джеймса и Ремуса наложили Силенцио, и на этаже воцарилась тишина.

Слизеринцы тяжело дышали, кто-то прихрамывал, у кого-то виднелись прорехи в мантии, но лица всех без исключения были озарены довольными улыбками. Они отбивали друг другу по ладоням, посмеиваясь и подшучивая друг над другом, и со стороны могло бы показаться, что это всего лишь компания друзей радуется победе в квиддичном матче. Мародёры, находившиеся в сознании, но не имевшие возможности сказать ни слова, молча сверлили взглядами гадов в зелёных галстуках, зло сжимая кулаки. Их палочки Розье забрал с собой, бросив напоследок едкое:

– Надеюсь, вас ещё нескоро обнаружат, и вы проведёте в этом коридоре чудесную ночку.

– Сладких снов, болваны, – пропел кто-то из слизеринцев, их хохот эхом отразился от каменных стен, и они исчезли там же, откуда появились.

***

Оливия всерьёз обеспокоилась, когда на следующий день Блэк так и не объявился. За завтраком девушка упорно разглядывала стол Гриффиндора: ни Сириуса, ни Поттера, ни Рема и Питера там определённо точно не было. Потом, практически под конец утренней трапезы, в зал заявились трое из них. Вид у них был изрядно потрёпанный, под глазами залегли тени, а выражения хмурых лиц говорили, как минимум, о крайне плохом настроении гриффиндорцев. Отсутствие Блэка вызывало у девушки тревогу, сжимающую всё внутри холодной рукой, её вчерашняя злость и обида на парня испарилась без следа.