Текст книги "Город грехов (СИ)"
Автор книги: Traum von Katrin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
– Так Вы… из Змей? – шумно сглотнув, Мантла занервничал, не зная, куда деть руки. То сложил их на груди, то сунул в карманы. Джагхед заметил даже испарину на его лбу. Эффект получился отличный, хоть и заниматься рэкитом не специальность младшего Джонса.
Его роль совершенно другая. Каратель. Палач. Аспид.
– А думаешь, у кого-то другого в этом грязном городишке хватило бы яиц просто придти и пострелять в народ с Томми-гана? Итак, давай к делу. Уж не знаю, по какой причине, но Большой Змей хочет взять твоё дельце под своё крыло. Так что, отныне тридцать процентов выручки принадлежат нам. Взамен обещаем, что клуб никто больше не тронет, причём не только мы. Любой, кто причинит тебе беспокойство, становится нашей проблемой. По рукам?
– Будем откровенны: до прихода ваших парней меня никто не беспокоил. Да Вы же и сами знаете, мистер Джонс! Постоянный клиент, неужели думаете, что я не запомнил…
Джаг тяжко вздохнул, глубоко затягиваясь едким дымом. Конечно, знал. Что эта забегаловка в северной части города пользовалась популярностью разве что среди пьянчуг за дешёвую выпивку, да тихих джентльменов не первой свежести, сбежавших от жён. Что от обычного бара заведение отличало только наличие дважды в неделю программы из выступлений, повторяющихся с надоедающей периодичностью (разве что, Эльза любила менять репертуар и могла удивить, как сегодня). Что дохода клуб особо вряд ли приносит: достаточно взглянуть на не самый хорошо пошитый пиджак хозяина и его недорогие сигареты. А значит, и Змеям полакомиться тут нечем. Тридцать процентов от нихрена это, как ни крути, дырка от бублика. Но приказ есть приказ. Видимо, отец почуял потенциал «Полночи» и решил первым прибрать дело к своим жадным рукам.
Нервно трясущегося мистера Мантла, который уже раз пять щёлкнул зажигалкой в попытке поджечь сигарету, было откровенно жаль. Да какой он «мистер», чёрт бы его побрал…
– Как тебя зовут, парень? – Джонс снова достал свою металлическую зажигалку с неизменной гравировкой – естественно, свернувшейся в кольцо змеёй, пытающейся укусить себя за хвост – и дал парню прикурить, – Я Джагхед.
– Реджи.
– Так вот, Реджи. Если к тебе до сих пор никто не заявлялся, это не значит, что ты в безопасности. Кроме местных драчунов есть и ребята покрупней, например, из Гриндэйла. Если кто-то из них заявится, Змеи отработают свою долю в твоём бизнесе, не сомневайся. Кроме того, мы в состоянии помочь раскрутить клуб. Дадим тебе одного из своих доверенных помощников, можем даже выдать кредит, под мизерные проценты, чтобы ты, наконец, сделал ремонт и закупил пару бочонков нормальной выпивки.
Джонс умел быть убедительным. Искусителем, чей голос звучал вкрадчиво и негромко, давя на самые нужные точки. Реджи сделал пару коротких затяжек, не сводя с него изучающего взгляда. Джагхед буквально слышал, как шуршат мысли в его голове, взвешивая возможную прибыль и риск. Видимо, жадность победила, потому как Мантла протянул чуть подрагивающую ладонь для рукопожатия:
– Что ж, будем знакомы, Джагхед. Надеюсь, что наше сотрудничество будет взаимовыгодным, а тех ублюдков, что попортили моему клубу репутацию и стены, я больше не увижу.
T*v*K
Джонс вышел на крылечко клуба, когда ночь уже вовсю раскрыла свои объятия. Сегодня она была прохладной, но хотя бы без дождя. Свежий воздух приятным холодком обдал прокуренные бронхи, и Джагхед с наслаждением сделал ещё один глубокий вдох, прикрывая глаза. Что ж, дело сделано. Реджи Мантла оказался человеком понятливым и жадным до денег – с такими всегда проще договориться, чем с ходячими принципиальностями. Вдруг громкий, до покалывания в ладонях знакомый тонкий голосок разрушил ночную тишину.
– Ещё неделю, Шерил! Прошу, разве это много?!
– Мне уже надоели твои отговорки, Бетти! Я ждала слишком долго, и ты напросилась! – ответное злое шипение также было откуда-то знакомо. Не удержавшись от любопытства, Джагхед развернулся к источнику звука у грязной стены.
Невысокая блондинка в скромном сером плащике с растрепавшимися кудрями и без следа косметики на лице отчаянно кусала губы, пытаясь вырваться из хватки другой девицы. Рыжая фурия в кроваво-красном пальто – да это же сама мисс Блоссом, мать греха и всех блудниц Ривердэйла…
Джонс невольно нахмурился, лихорадочно сопоставляя факты. Если принять как данность, что бледная девчушка – это Эльза (надо же, как разительно отличался сценический образ от реального. Теперь она была такой… настоящей), то какого чёрта от неё нужно хозяйке борделя? Конечно, это всё девчачьи разборки, в которых ему не место. Но всё же это странно. Не в силах обозначить своё присутствие, оставшееся без внимания, Джагхед прислушался к разговору.
– Шер, я всё отдам. Я почти собрала. Верну до последнего цента, – продолжала торопливо уговаривать Эльза (или всё-таки Бетти? Хм, а ей идёт…).
– О, вернёшь. Точнее, отработаешь, – хищно усмехнулась Блоссом, не разжимая хватки, продолжая стискивать руку девушки, – У меня такая птичка будет пользоваться спросом. Прости, кузина, но довольно обещаний. Не пойдёшь сама, попрошу Большого Змея притащить твою задницу. Видела сегодня его ребят? Твои первые клиенты, готова сделать ставку.
– Какая самоуверенность, мисс Блоссом, – усмехнулся Джагхед, медленно спускаясь по ступенькам крыльца, – Думаете, Большому Змею есть дело до какой-то второсортной певички и до твоих жалких проблем?
– Мистер Джонс? – пискнула Шерил, тут же выпуская Бетти из цепких лапок и натягивая на лицо подобострастную улыбочку, – Простите, не знала, что Вы здесь. Это мои личные…
– Личные? Кажется, ты только что упомянула, что втянешь в эту дележку носовых платков отца. Или мне послышалось?
– Просто… Ладно, – решилась Шерил, кинув ненавидящий взгляд на Бетти, дрожащую, как осиновый лист. Видимо, на сегодняшний день страхов ей хватило, чтобы ещё и теперь терпеть присутствие Джонса. Но, очевидно, без его вмешательства не обойтись, если в следующий приход в бордель он не хочет оказаться клиентом милашки Эльзы Смит, – Эта девушка моя дальняя родственница, и должна мне денег. Пять тысяч. Я вытряхиваю их своими способами.
«Дьявол, пять тысяч. Какая мелочь. Неужели из-за таких грошей можно заставить кого-то работать шлюхой?»
– Можешь считать, что к Джонсу ты уже обратилась, Блоссом. Я беру её долг на себя. Завтра же переведу всю сумму тебе на счёт. Но если ты подойдешь к ней ещё раз – пеняй на себя, – не задумываясь, принял решение Джаг, краем глаза заметив откровенный шок во взгляде Бетти, – А теперь кыш отсюда, вымогательница. Два раза не повторяю.
Шерил испуганно кивнула и буквально растворилась в темноте улицы. Что ж, великолепные способности выживания, что похвально. А вот так и прижатая к стене хрупкая фигурка, обнимающая себя за плечи, явно такими навыками похвастаться не могла. Её трясло, снова вызывая в Джагхеде ненависть к себе. Что же он за человек, если пугает её, ещё даже толком не познакомившись? А вот это точно стоит исправить. Встретившись с затравленным взглядом невозможных зелёных глаз, что дарили сегодня столько тепла и света, пока вечер не испортил кусок отвратительной жизни Аспида, Джаг устало потёр переносицу, подбирая нужные слова. Так сложно. Вот когда требует долг, находить едкие фразы даже не приходится, они рождаются из ненависти к этому миру. Выплёскивать такую гадость на эту девушку не хотелось совершенно. Всё, на что его хватило, чтобы прервать затянувшуюся неловкую паузу:
– Итак. Значит, Бетти?
________________________________
*«Чикагская пишущая машинка», «Томми-ган» или просто ПП Томпсона – американский пистолет-пулемёт, использующийся с 1920-х по 1970-е годы. Наибольшую известность приобрел во время Второй мировой, а также пользовался «дурной славой» благодаря широкому распространению у мафии. Дорогое, но качественное оружие.
**Аспид – очень ядовитая змея со смертельным ядом, а также у слова есть второе значение: ругательство, означающее злобного человека. Так что, у «подпольного» прозвища Джага двойная смысловая нагрузка.
========== 3. Долгая ночь ==========
– Итак. Значит, Бетти?
В ушах девушки звенело, взгляд предательски не хотел отрываться от растрёпанных тёмных волнистых волос Джонса, а пульсация в виске нарастала, каждым ударом сердца говоря: «У него за поясом револьвер. Прямо сейчас. Захочет – пристрелит на месте». Это плохо влияло не только на слух, но и на здравомыслие. Вроде бы, самое разумное, что нужно сделать – бежать, как Шерил (которая, несомненно, была мадам не робкого десятка, но даже её фамилия этого мужчины заставила смыться быстрей крысы с тонущего корабля). Однако, ноги словно пристыли к земле, отказываясь подчиняться.
Ох, надо же что-то ответить, раз не получается последовать примеру кузины, спасая свою шкурку. Да и как-то невежливо молчать: всё-таки этот человек спас её уже третий раз. Сначала от простуды, потом от тех бандитов, желающих перерезать горло артистке, а теперь ещё и от угроз Шерил.
Спас, или напротив, превратил её долг родственнице в новый ошейник? Хороший вопрос.
– Элизабет Купер. И… спасибо, мистер Джонс, – нашла в себе осколочки храбрости Бетти, поражаясь тону своего голоса: охрипшему и тихому.
Джагхед тяжело вздохнул. Очевидно, что она перепугана насмерть. Но такое уж впечатление он производил на людей, чему, признаться, был несказанно рад до этого момента. Пытаться выглядеть лучше, чем он есть, ему ещё не приходилось. Однако, терпеть ужас, застывший в зелени её глаз, было невозможно. Невозможно, до тошноты в горле противно.
– Мисс Купер, я не причиню Вам вреда, – серьёзно заверил он, убеждая заодно и себя. Решил, что вежливо-отстранённый тон это лучшее, на что он способен, особенно в свете того, что их знакомство состоялось секунду назад, – Поверьте, я не самый страшный человек в Ривердэйле.
– Я и не считаю Вас таковым, – почему-то её губ коснулась лёгкая, тут же растворившаяся улыбка. Было забавно, что мужчина, который парой фраз мог обратить в бегство пятерых бандитов, стоит и оправдывается перед ней – простой «второсортной певичкой», как он сам же и выразился недавно. Но тиски страха, сковывающие мышцы, понемногу разжимали горло, и следующая фраза прозвучала уже почти нормально, – Хотя, похоже, стоит держать в голове то, что у Вас при себе револьвер.
– То есть, смущает только это? – хмыкнув, Джагхед без всяких раздумий отработанным жестом выхватил из кобуры оружие. Щёлкнув барабаном, высыпал на ладонь шесть продолговатых пуль и вернул револьвер на место. Бетти настороженно следила за каждым движением ловких пальцев, нехотя признавая: поблёскивающая сталь словно создана для его умелых рук, а тонкие, аристократичные запястья практически просились быть запечатлёнными художником. Закончив, Джонс протянул к ней кулак с сжатыми в нём пулями, – Будьте добры, вашу руку.
Бетти не торопилась выполнять просьбу. Удивлённо подняла бровь, пытаясь понять намерения этого странного человека. Одновременно мрачного, сурового и пугающего, но тут же совершающего такие поступки, как его жест в прошлую пятницу. А вот открытая встреча с его внимательным взглядом – большая ошибка. Затянуло.
Словно тёмный, отливающий зеленью и охрой у зрачка водоворот. Тягучий, магнетически прекрасный – казалось, она видит крохотные звёзды в ночном небе. Он действовал, как наркоз, парализуя мысли. И Бетти протянула навстречу Джонсу ладонь, которую тут же накрыла его немного прохладная рука. Касание пальцев было практически невесомым, но от него моментально прошли мурашки, поднимаясь к груди и тут же уходя дрожью в позвоночник. Ледяные пули оказались в девичьей ручке, едва поместившись в маленькой ладошке.
– За-зачем это мне? – от неожиданности своих действий и ощущений Бетти не сразу совладала с речью.
– Теперь Вы чувствуете себя в безопасности? – невозмутимо поинтересовался Джонс, – Кстати, можно, мы опустим официозы? У меня от «выкания» зудит в печёнках, к тому же, мы условно знакомы, не так ли, Эльза Смит?
Ещё никогда ему не хотелось ничего так сильно, как заслужить её доверие. Появилась эгоистичная мысль: если он приходил каждую пятницу в клуб, чтобы увидеть эту девушку, ощутить её тепло и энергию, забыть на счастливые минуты о своей жизни, то каково было бы, если бы она была рядом только с ним? Пела для него одного, танцевала, заряжая позитивом не толпу пьяных незнакомцев, а лишь одного его… Нечеловеческим усилием он сдержался от того, чтобы облизнуть пересохшие губы.
– Я совершенно не против, можешь звать меня Бетти, – поняв, что так и стоит с пулями в руке, она торопливо сунула их в карман плаща. И действительно, сразу ощутила себя спокойней. Возможно, впервые с того момента, как в бар зашли гангстеры, прервав её выступление, – Однако, твоего имени я так и не услышала, только клички. Не самые лестные, буду честна.
– Ох, где мои манеры, мисс Купер, – закатил глаза Джонс, оттягивая неприятный момент. К сожалению, неизбежный, – Форсайт Пендлтон третий, но лучше просто Джагхед. Это не совсем кличка, я отношусь к ней, как к имени, – снова увидев удивление в глазах Бетти, он поморщился.
Но для него было приятней носить имя, рождённое из издевательств одноклассников и означающее нелестное «пустоголовый», чем называться «ЭфПи третий» или, ещё хуже, «ЭфПи младший». Словно он не оригинальный человек, не индивидуальность, а всего лишь копия. Фальшивый доллар, напечатанный на станке. Если бы мог, он был бы не против даже сменить фамилию, лишь бы с отцом его связывало как можно меньше. К сожалению, родословную из жизни не вычеркнешь, тем более, когда о ней напоминают ежедневно.
– Итак. Значит, Джагхед? – повторила его недавний вопрос девушка, и в её глазах заплясали задорные огоньки, вынуждая Джонса пропустить такой необходимый вдох. Вот оно. Та искра, то тепло – всё ему одному, ни с кем не делясь. Божественное ощущение, словно греешь руки у камина. Какое счастье, что она не спросила про другое прозвище. Сейчас обсуждать это не хотелось совсем.
– Раз мы закончили со светскими любезностями, не возражаешь, если я провожу тебя домой? Сегодня, как видишь, опасная ночь, – ему отчаянно хотелось растянуть момент. Не пять минут в неделю, а больше, больше, как можно больше. Возможно, она позволит себя ещё раз коснуться, даря чувство, словно притрагиваешься к пылающему фениксу – горячо.
– И как же ты сможешь защитить от хулиганов, если оружие разряжено? – с хитрым прищуром поинтересовалась Бетти, безумно насмешив таким глупым вопросом. Тонкие губы Джагхеда едва не превратились в улыбку, а в груди заклокотало что-то новое, проснувшееся от спячки – смех?
Оказывается, он всё ещё способен смеяться и улыбаться. Неожиданное открытие, которое непременно стоит обдумать позже.
– Неужели ты думаешь, что на нас кто-то нападёт, глупышка? – он даже на секунду представил, как улепётывают хулиганы, увидев татуировку на его предплечье или фамильное кольцо на указательном пальце с причудливо закрученной «J». Да ему, на самом деле, и не придётся демонстрировать знаки отличия. Если найдётся идиот в преступном мире Ривердэйла, не узнающий Аспида в лицо (шляпа осталась на столике в клубе, так что, привычный образ сегодня рушился на глазах), то Джаг будет лишь рад выпустить пар, сбив костяшки о чью-нибудь мордашку.
– Думаю, на сегодня нападений достаточно, – устало вздохнула Бетти и, наконец, отлипла от стены кабака. С сожалением подумала на краю сознания, что плащик придётся завтра отнести в химчистку. Не спеша сделала пару шагов к дороге, тут же почувствовав, как её сегодняшний провожатый абсолютно бесшумно скользнул следом. Словно тень, – Пока есть возможность, я хотела поблагодарить тебя. За чаевые, – Сочла она своим долгом, наконец, выразить свою признательность постоянному слушателю.
– Не стоит. Они всё равно, видимо, были недостаточны, раз ты заняла деньги у такой особы, как мисс Блоссом, – в его устах фамилия Шерил прозвучала, как ругательство, – И не волнуйся, можешь забыть про этот долг.
Бетти нахмурилась и покачала головой. Видимо, объясниться придётся. Иначе он будет думать о ней чёрт те что, а она привыкла быть честной. К тому же, эта невообразимая щедрость и внимание такого опасного человека к её скромной персоне пугало до икоты. Может, он маньяк, у которого на уме вещи похуже тех, что придумала Шерил?
И с каких пор маньяки такие привлекательные и вежливые…?
– Во-первых, я почти собрала всю сумму, так что, отдам всё до цента. Раз теперь мой долг принадлежит тебе, значит, верну тебе, и это не обсуждается, – твёрдо заявила она, не поднимая глаз от своих ботинок. Было ужасно стыдно, что Джонс вообще застал её в такой ситуации, которую она намеревалась закрыть как можно скорей, – А во-вторых, я занимала год назад, когда только заканчивала школу, и у меня не было дохода. Это была вынужденная мера. Шерил единственная, кто не отказала мне…
– Вероятно, увидев в тебе перспективную сотрудницу её заведения? – не удержавшись, съязвил Джагхед, – В следующий раз думай, у кого берешь деньги. Блоссом та ещё стерва, всегда преследующая свою выгоду, – его всё ещё злило, что рыжая сучка могла так поступить со своей родственницей. Если бы только он не услышал разговор… Руки сжались в кулаки, и он их спрятал в карманы, чтобы не пугать девушку своим ядом. Сегодня Аспида внутри приходилось держать в узде.
– Возможно, ты прав, и это был её план, – грустно пробормотала Бетти, тоже уже думавшая о таком варианте, – Но мне было не из чего выбирать. У отца начались эти приступы, и я…
Она замолкла на полуслове, не желая загружать Джонса своими проблемами ещё больше. В конце-концов, он не Господь, а она не на исповеди. Зато в воскресенье, вероятно, не помешает лишний раз поблагодарить высшие силы во время молитвы. Чудо, что Джагхед оказался сегодня так вовремя в клубе, защитив и от банды, и от незавидной судьбы.
– Что за приступы? – заинтересовался Джаг, – Бетти, ты можешь мне рассказать. Поверь, я точно не тот, кто ищет выгоду в чужой беде.
– Понимаешь, папа после войны вернулся с сильной контузией, – всё-таки решилась, чтобы окончательно закрыть вопрос с этими проклятыми деньгами, – Он абсолютно глухой, но страшно не это. Мы научились с ним общаться, отец даже работал в типографии. Но год назад стало хуже. Сначала начал терять память, забывал, куда идёт или где лежат рубашки. Потом в один вечер он просто упал в жутком припадке, кричал, и из ушей шла кровь…
Бетти вздрогнула от своих воспоминаний. Видеть отца, всегда такого сильного, прошедшего всю войну, абсолютно беспомощным, было страшно. И безумно больно. Словно образ её героя рухнул со своего пьедестала и рассыпался гранитной крошкой, которую она снова и снова собирала, пытаясь соединить обломки. Не поднимая взгляда от дороги, она продолжила рассказ – молчание собеседника её подбодрило, ведь обычно люди бегут от таких разговоров, переводя тему.
– Тогда ему понадобилось три месяца под присмотром врачей и пять тысяч на содержание и лекарства. Теперь папа почти в порядке, если регулярно пьёт таблетки. Но если их нет, снова начинаются припадки или помутнения рассудка, – она не стала добавлять, что из-за того, что на прошлой неделе лечила свою простуду, отец уже три дня без своих препаратов. И что сегодня утром он уже с широкой улыбкой мазал тост гуталином, а в кофе клал щедрую порцию соли. Вся надежда была на сегодняшнее выступление, и Арчи честно отдал ей заработанное после того, как они вместе убрали бардак. Осталось лишь дожить до утра, когда откроется аптека.
Джагхед шёл рядом с ней, всматриваясь в тёмную улицу и не поворачивая головы. Его одолевали столько противоречивых чувств, что мысли никак не хотели устаканиваться. Для начала – жалость, что такая юная девушка тащит на себе инвалида. Потом – грусть, осознание того, что контуженного ветерана войны попросту бросили на самовыживание. И, наконец, жуткое чувство стыда, выжигающее грудь. Потому, что кто-то на войне терял здоровье, а кто-то, как Форсайт второй, нажился просто до неприличия, торгуя оружием и приобретая связи, на которых потом и построил свою «империю»…
– Мне так жаль, Элизабет, – всё, что смог из себя выдавить Джонс, и она лишь коротко кивнула:
– Мне тоже.
Некоторое время они шли молча, погружённый каждый в свои мысли. Засунув руки в карманы и смотря лишь себе под ноги – словно оба были до ужаса смущены создавшейся ситуацией. А впрочем, так оно и было. Когда девушка и её странный провожатый свернули на её родную улицу, она всё-таки нарушила неловкое молчание:
– Возможно, я сейчас проявлю жуткую бестактность, но мне не уснуть сегодня, если ты не объяснишься, – решиться на такие слова было непросто, однако Бетти не могла отделаться от назойливых воспоминаний о тёмном силуэте в углу зала во время пятничных выступлений и, особенно, о той поддержке, что он оказал на прошлой неделе, – Я знаю, что ты приходишь в «Полночь» постоянно, уходишь сразу после моего номера и всегда оставляешь чаевые. А теперь ещё и вступился за меня перед сестрой, и у меня просто полная каша в голове. Объясни, пожалуйста, чем же «второсортная певичка» заслужила такое внимание самого сына Большого Змея?
– Никогда меня так не называй, Элизабет, – на полном автомате отреагировал Джаг, буквально прорычав злую фразу. Тут же отругал себя за этот тон, из-за которого девушка вздрогнула всем телом и словно сжалась в комочек, ускорив шаг, – Прости. Но я не понимаю твоих претензий, что, приятней петь перед толпой пьянчуг или срывать больное горло для тех, кто этого не способен оценить?
– А что, было так заметно? – грустно выдавила из себя Бетти, понимая, что вот она, причина – жалость. Банальная, глупая, постыдная жалость… И нечего придумывать себе чушь.
– Для того, кто не глухой – да. Давай закроем тему, хорошо? Я приходил, потому что мне нравился твой голос, и помог сегодня тоже лишь поэтому. Точка.
Ему стало ужасно тоскливо от мысли, что отныне он такой радости лишён. Единственное, чего стоило ждать всю неделю, теперь ему недоступно. Не выйдет больше тенью скользнуть к своему столику, заказать для виду стакан виски и закурить сигару в ожидании её выхода. Потому, как теперь его узнает в лицо каждая крыса в этом вшивом кабаке, что плохо отразится на его и так подмоченной репутации. Теперь этот бизнес отчасти и Змей, так что, его рентабельность превыше всего. Порядок – на первом месте. Чувства… чувств вообще быть не должно, тем более таких навязчивых, настойчиво взывающих поднять, наконец, взгляд от серой дороги на свою спутницу, насладиться её теплом ещё разок.
– Я так понимаю, больше не придешь? – тяжело вздохнула Бетти, также осознавая всё, что произошло этим вечером, – В таком случае, нам стоит договорится о следующей встрече, потому как мы на месте, – она остановилась и кивнула на небольшой домик за классическим белым заборчиком, ничем не выделяющийся среди других на улице.
– Что? – не сразу сообразил Джонс, и лёгкая искорка давно позабытой надежды затеплилась в груди. Неужели она не боится, неужели способна на что-то большее, чем просто благодарность…
– Деньги, – пояснила, закатив глаза, Бетти, – Мне нужно знать, где искать тебя, когда я соберу свой долг. Думаю, через неделю я справлюсь с этим.
«На выступление в среду надеяться не приходится, вряд ли будет много народу. Но у меня как раз предстоит расчёт за месяц занятий с миссис Левински, так что должно хватить. Достаточно я уже наворотила, чтобы тянуть дольше».
Джагхед с лёгким прищуром окинул её скептичным взглядом. Мысленно буквально пиная себя за каждый момент слабости, допущенный сегодня. За то, что вообще стоит в этом милом тихом райончике рядом с прилежной девочкой, которая наверняка днём возится в саду, а по воскресеньям слушает проповеди в церкви: как и положено таким вот «одуванчикам». Большей противоположности его жизни и представить сложно. Но вот, он перед ней и краем сознания продумывает лучший вариант для следующей встречи, зная, что она непременно будет. Тонкие губы изогнулись в кривой ухмылке, а глаза полыхнули коварным огоньком:
– Я сам найду тебя, Элизабет Купер. Доброй ночи, – кивнув напоследок, Джонс развернулся и двинулся обратно, быстро исчезая в темноте. Чёрный расстёгнутый плащ развевался за его спиной, словно крылья. И чёрт возьми, он ощущал себя невероятно окрылённым иллюзией власти над той, которой лишь любовался изподтишка.
– Доброй ночи… – пробормотала Бетти ему вслед, ошеломлённая таким неожиданным исчезновением и таким самонадеянным заявлением. Но вряд ли Джагхед уже мог это услышать.
T*v*K
Дома было тихо, что Элизабет безмерно порадовало. Шмыгнув в открытую дверь, она уже хотела быстро забежать на второй этаж, к своей спальне, пока не перебудила всех. Но в носу невовремя защекотало только-только начавшей отступать простудой, и Бетти закопалась в карманах в поисках платка. Выдернув непослушный аксессуар и оглушительно в него чихнув, она замерла, прислушиваясь к громкому стуку под ногами: так и оставшиеся у неё пули посыпались на деревянный пол, как горох.
«Боже, неееет…» – зажмурилась, ожидая скрипа кровати в дальней комнате, и не напрасно:
– Дорогая, это ты? Припозднилась сегодня, – приглушённо пробормотала бабушка Сара, шаркающей походкой уже направляясь встречать внучку, как обычно.
Рухнув на колени, Бетти лихорадочно щупала ладошками по полу, собирая ледяные свидетельства её лжи родным дрожащими пальцами. Одна. Хлопнула дверь спальни бабули. Две, рядом и третья – скрип половиц всё ближе. Четвёртая у самого порога, возле потрёпанного коврика. Тихие бормотания старушки уже совсем рядом… Пятая пуля оказалась у ступеньки лестницы, и тут в коридоре включился свет, ослепляя непривыкшие глаза.
«Шестая! Где, где шестая?!» – поздно, и девичья ручка быстро суёт всё собранное обратно в карман, убирая от взгляда вездесущей миссис Купер.
– Привет, ба, – Бетти даже удаётся нарисовать на лице фальшивое подобие улыбки, когда она, едва различая силуэты во внезапном свете, обшаривает глазами пол.
– Ты чего так поздно, милая? – озабоченно поинтересовалась бабушка, кутаясь в старый застиранный халат, – Я ждала тебя два часа назад, уже хотела звонить миссис Мантла. Знаешь, это уже совершенно безответственно, если им требуется педагог в вечернее время, пусть обеспечивают тебе провожатого в такой час!
– Бабуль, прекрати, – поморщилась Бетти, понимая, что пули нет, а значит, ей так или иначе придётся придумывать новую ложь утром, когда Сара будет подметать полы и обнаружит чужеродную этому дому деталь. Главное, чтобы не нашёл отец, совершенно неадекватно реагирующий на любые предметы, напоминающие оружие. Особенно в свете того, что он три дня без таблеток, – Всё в порядке, у них просто были гости и меня попросили сыграть и спеть. Дополнительно оплатили, так что не волнуйся.
– Всё равно, мне это не нравится, сколько можно повторять? – гнула своё бабушка, – Ходишь за полночь, одна по тёмным улицам… Если этой выскочке Мантла настолько нужны эти уроки, почему бы не приходить сюда? У нас прекрасное пианино, если уж я тебя, егозу, на нём смогла научить, то и у неё выйдет не хуже.
– Ба, давай утром продолжим, а? – устало вздохнула Бетти, окончательно вымотавшись от пережитого стресса и от нового вранья, – Я с ног валюсь, и голова болит. Пойду спать, а то завтра снова эти близняшки миссис Сантес.
– Ладно, милая. Ты права, время уже позднее. Но не думай, что мы не продолжим разговор! – на всякий случай сочла своим долгом погрозить пальцем миссис Купер, и Элизабет слабо кивнула в ответ:
– Спокойной ночи, бабуль.
Конечно, она не могла сказать жутко набожной бабушке, фактически заменившей мать, как именно зарабатывает по средам и пятницам. Соглашение с мистером Мантла включало в себя этот пункт: прикрыть её от родных, и он справился на отлично, выдумав несуществующие уроки игры на пианино для его матери. Вот только, чувство вины не уставало щемить грудь каждый раз, когда приходилось врать самым близким людям в лицо.
Проходя мимо комнаты отца, Бетти не удержалась и заглянула в приоткрытую дверь. Он спал, беспокойно ворочаясь и слегка постанывая сквозь бредовые кошмары, которые, как девушка знала, мучали его уже десять лет. А без лекарств иногда и вовсе превращались в бессонницу, но, слава Богу, пока что Гарольд Купер не дошёл до такого состояния.
«Завтра станет лучше, папочка. Обещаю» – тихонько притворив дверь поплотней, Бетти на ватных ногах двинулась к себе. Безумный, слишком долгий день хотелось закончить как можно скорей, упав на свою кровать и провалившись в лапы Морфея. Нырнув рукой в карман, она снова пересчитала пули, словно всё ещё помнившие тепло умелых рук владельца.
Шесть. Шестая попросту оставалась там всё это время.
Впервые за восемнадцать лет своей жизни Элизабет Купер не могла уснуть до самого рассвета.
T*v*K
Серебряный портсигар с неизменной гравировкой уже был пуст, и Джагхед громко чертыхнулся – в предрассветной тишине парка Пиккенса звук вышел слишком громкий, но на это некому было обратить внимание. По земле стелился противный холодный туман, облизывая его ботинки, а пиджак и плащ уже не грели, и вдоль позвоночника то и дело прокатывалась дрожь. Но идти домой, в фамильный особняк с десятками пустых комнат и с огромным кабинетом с восседающим на своём троне отцом – не сейчас, это точно.
Потому, как Змеи существа ночные. И с восходом солнца все расползутся по углам, освобождая его дом от непрошеных визитов. Тогда Джонс и прошмыгнёт в заднюю дверь, а оттуда – в спальню в конце тёмного коридора на третьем этаже. Вот только, сегодня вряд ли суждено поспать. Ведь за эту долгую ночь Большой Змей наверняка получил уже две жалобы на сына, а значит, оправдываться придётся немедленно.
И Джаг не торопился, скуривая одну за одной все свои сигареты на лавочке в пустом парке. Он был готов ответить за свои действия, по крайней мере, за произошедшее в клубе: в конце-концов, победа на их стороне, и Мантла согласился сотрудничать. Но выставлять капитана Стивена дураком он не имел права, и за это получит своё наказание.
Наказание от рук папочки – даже к двадцати двум годам он не мог не передёргиваться при такой мысли. Следы от плети на спине и шрамы на плечах горели от воспоминаний. Большой Змей растил не мальчика, а машину – выполняющего приказы Аспида. Наверняка, гордился своим творением, как Франкенштейн своим чудищем.
Для него не было оправданий произошедшему с мисс Блоссом. И если рыжая сучка всё-таки пожаловалась, открыв отцу правду о внезапно возникшей белокурой сладкоголосой слабости, Джагхед получит очередной урок. Он это знал, и это было до тошноты противно.
