Текст книги "Город грехов (СИ)"
Автор книги: Traum von Katrin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
========== 1. Клуб «Полночь» ==========
Мистер Форсайт Пендлтон Джонс усиленно старался убедить себя, что дело в хорошей выпивке и в приятном голосе, раздающемся с небольшого деревянного помоста в углу кабака. Но, как бы тонкие пальцы с двумя поблёскивающими кольцами-печатками не стискивали стакан, правда была в том, что пойло в нём абсолютно не подлежало глотанию. Уж точно не для истинного ценителя дорогих сигар и выдержанного в подвале отцовского особняка в течение десятилетий виски. А мелодичное сопрано, к которому прислушивались лишь пара посетителей, включая тёмноволосого долговязого мужчину (всё-таки уже имеющего право так себя называть, ибо звание «капитана», далёкого, впрочем от военных и полиции, обязывало ко многому вне зависимости от возраста), ничем особенным не выделялось. По крайней мере, мистер Джонс мог легко вспомнить пару исполнительниц, чей голос мог брать столь же высокие ноты, но при этом не дрожа так, словно в гортани застрял миндальный орешек.
Что-то не так сегодня, обычно Эльза пела без таких усилий. Конечно, вряд ли на это мог обратить внимание хоть кто-то из присутствующих. Официантки в коротких передниках виляли между круглыми столиками, отхватывая по пути шлепки особо перепивших гостей и скабрезные шуточки. Высокий широкоплечий бармен с рыжими волосами устало протирал стаканы, цепким холодным взглядом следя за хохочущей шумной компанией из мужчин в потасканных пиджаках и двух женщин, слишком демонстративно закидывающих ногу на ногу (так, что широкие юбки платьев колыхались, открывая вид на черные чулки и подвязки). Джонс проследил за очередным таким жестом без особого интереса – два рядовых солдата из его же армии просто приманивают клиентов к своим подопечным. Он даже вроде помнил имена… Или нет. В любом случае, Форсайт был не при исполнении, а потому имел право проводить личное время так, как его душе угодно.
Нет, пора посмотреть правде в лицо: выпивка в этой забегаловке дрянь, долг службы обошёл его этим дождливым вечером стороной, а из-за уже совсем неприличного хохота даже слов звучащей песни не разобрать. Вроде что-то сладенькое, о любви и надежде. Такие тексты писались в пору войны, чтобы поднимать дух тех, кто проводил своих мужей и сыновей туда, откуда многие не вернулись. Но сейчас, спустя десяток лет после капитуляции чёртовых япошек и не менее чёртовых нацистов, в тёмном и прокуренном до слезящихся глаз кабаке, такие песни звучали, как американский гимн на похоронах ярого коммуниста. Неуместно, а оттого и не привлекало внимания публики. Так что же заставило мистера Джонса покинуть фамильное гнездо, надеть свой чёрный непромокаемый плащ и нырнуть под проливной дождь, грозя подхватить простуду?
Такой простой вопрос и безумно сложный ответ, который так непросто собрать по крупицам бессвязных мыслей в голове. Он сбился со счёта, в который раз пристроился за этим крохотным столиком в самом плохо освещённом углу, в который раз заказал виски, к которому и не притронулся, в который раз высидел всё немудреное представление из плохого комика с пошлыми шутками, довольно вульгарно танцующей кареглазой девицы и очередного двойника Элвиса, похожего на него, как ночной горшок на китайскую вазу. И всё только для того, чтобы увидеть её. Не услышать. Увидеть. Светлые, всегда идеально уложенные в мягкие кудри локоны до плеч, украшенные повязкой с бантом. Тёмно-синее платье в крупный белый горох, по-модному затянутое на талии и уходящее в «колокольчик». Декольте, открывающее плечи и, самую чуточку, ямочку груди – всё в рамках приличия, но достаточно, чтобы привлекать внимание. Ярко-розовые пухлые губки и пронзительные зелёные глаза. Один из пяти её сценических образов: Эльза Смит могла себе позволить не очень много подобных нарядов, о чём Джонс уже успел догадаться. А ещё он смутно подозревал, что за псевдонимом есть настоящее имя, как за ярким макияжем отчётливо виднелся настоящий румянец при взятии слишком высокой ноты для простуженного голоса. Теперь Форсайт понял, наконец, что сегодня не так. Жалость к этой девушке, отправившейся на работу несмотря на болезнь, медленно опутывала его грудь ядовитыми ростками. Странное ощущение, после всего, что ему доводилось видеть и делать своими руками. Но при виде каждого безразлично отвернувшегося зрителя ему становилось всё противней здесь находится. Быть такой же равнодушной тенью к той, что так отчаянно вцепилась в стойку микрофона белыми пальчиками.
И тогда он впервые решился. В конце-концов, Джонс почти месяц как оставлял чаевые через бармена лично для неё, пора бы и выйти из тени. Такой привычной и ласковой, тьма его лучший друг с детства. Но всем иногда надо выходить на свет, особенно когда по болезненно пунцовым (от жара?) щекам скатилась робкая слезинка, а голосок в очередной раз дрогнул.
Подхватив со столика бокал и шляпу, мистер Джонс одним быстрым, бесшумным движением пересел за столик посреди зала, щурясь от неприятного света. Песня уже заканчивалась, а значит, терпеть недолго. Он просто покажет ей, что слушал, в отличие от остальных. Что Эльза старалась не напрасно. Даже сыну Сатаны иногда хочется совершать хорошие поступки. Девушка вздрогнула, заметив своего единственного зрителя. Моргнула, прежде чем встретиться с ним взглядом. Наверное, на его лице отразилось что-то, что заставило её голосок чуть окрепнуть. Пухлые ярко накрашенные губы растянулись в лёгкой улыбке.
Впервые Джонсу казалось, что он делает всё правильно.
Наконец, последние строчки песни отзвучали, и музыка затихла. Не дожидаясь, пока Эльза останется проигнорированной, он громко захлопал в ладони, привлекая внимание остальных. Опомнившись, к нему присоединились вежливые аплодисменты с соседних столиков. Улыбка артистки становилась всё шире, она сделала робкий реверанс прежде, чем уйти за кулисы. Напоследок Эльза снова посмотрела на своего самого преданного слушателя и благодарно ему кивнула.
Стало неожиданно приятно – Джонс привык иметь дело или с семьёй, или с блядями. Благодарность была чужда и в том, и в другом случае. Да и не совершал он раньше ничего такого, за что требовалось простое слово «Спасибо». В общем-то, так и не сказанное, но словно всё равно повисшее в воздухе. Поняв, что больше ждать нечего, Форсайт поднялся и направился к выходу. Не забыв по пути задержаться у барной стойки и кинуть рыжему пареньку пару сложенных пополам купюр:
– Для Эльзы от мистера Джонса.
Сегодня не хотелось называться «Анонимом» – его инкогнито всё равно рассекречено. Отец бы сказал что-то вроде «подставился, засранец». Но, слава деве Марии, главнокомандующего армией, босса семьи Саутсайдских Змей, Форсайта Джонса старшего здесь не было. А значит, его сын мог поступать так, как велит сердце.
Откуда-то взявшееся под рёбрами и стучащее всё громче, пока проливной дождь не окатил мужчину, как из ведра, скатываясь по полям фетровой шляпы и смывая тревожные мысли о краснощёкой блондинке с зелёными глазами.
T*v*K
В подсобном помещении, призванном служить артистам для подготовки к выступлениям, было, как обычно, шумно. Бетти наносила третий слой пудры перед потёртым и заляпанным зеркалом, в котором едва могла разглядеть своё отражение. Видно. Слишком видно, что температура держится уже вторые сутки, и чёрт возьми, ей просто некогда лечить лихорадку, бьющую тело всё сильней, и саднящее горло, которое повлияло на выбор сегодняшнего репертуара. Она и так отказалась от запланированных уроков музыки для соседских детей, так как не хотела стать источником заразы.
Но в клубе «Полночь» всем было плевать на инфекцию. Сегодня пятница, и Эльза Смит должна выйти на сцену. Или за дверь – навсегда, чего девушка допустить не могла. Слишком большая ответственность на плечах. Слишком много людей зависят от того, какие чаевые она сегодня принесёт в дом. А потому – третий слой пудры, скрывая румянец, поярче губы, чтобы отвлекали от писка, в который сегодня превратился её обычно приятный для чужих ушей голос.
– Бетти, ну надень ты уже платье пооткровенней! – к ней подошла невысокая черноволосая девушка, ещё чуть задыхаясь от своего танца и поправляющая открытый костюм, демонстрирующий осиную талию, – Или так и будешь пахать за пару центов!
– Ронни, прекрати, – глухо одёрнула она коллегу по несчастью, поправляя повязку с бантом на голове, – Ты же знаешь, это не для меня. Я просто пою.
О, она бы хотела больше внимания, больше чаевых. Но не таким путём. Элизабет единственная из всего основного состава артистов клуба выступала под псевдонимом, каждый вечер молясь, чтобы среди посетителей не было родителей тех детей, что берут у неё уроки днём. Учительница, превращающаяся дважды в неделю в певичку дешёвого кабака – какой ужас, какой позор! Но разве можно иначе, если дома ждут инвалид-отец и бабушка? И никто им не поможет, кроме едва переступившей совершеннолетие девушки, единственное умение которой – нотный стан и худо-бледно звенящий голосок.
– Купер, твой выход, – в гримёрку мимоходом заглянул хозяин клуба, на всякий случай уточнив, – Уверена насчёт этой песни? Там сегодня и так кисловато. Может, что повеселей?
– Уверена, мистер Мантла. Уже иду, – не рассказывать же ему о том, что никакую другую она попросту не вытянет больным горлом? Видимо, судьба всё же была на стороне Бетти, так как распорядитель тут же переключил внимание на так и стоящую рядом с ней Веронику:
– Отлично танцевала, детка. Разожгла огонёк в этих ребятах, – он игриво подмигнул, потуже затягивая бабочку на шее.
– Огонь – моя специальность, мистер Мантла, – только глухой не уловил бы вызова, вспыхнувшего в глубоких карих глазах. Мужчина ухмыльнулся и скрылся в темноте коридора, ведущего на сцену – объявлять выступление. Вероника сложила руки на груди, явно недовольная таким поспешным бегством, – Нет, дорогая, ты видела это? Уверена, ещё чуть-чуть, и он позовёт меня на свидание, или я не Лодж!
– А как же Арчи? – не удержала любопытства Бетти, внимательно следя за реакцией подруги. Однако, та нисколько не изменилась в лице, безразлично бросив:
– Господи, Беттс! Что может противопоставить владельцу клуба жалкий бармен?
От цинизма заявления у Купер уши едва не свернулись в трубочку, но пререкаться было некогда. Она уже слышала голос мистера Мантла, провозглашающий её выход. Торопливо смахнув несуществующие пылинки с платья, нырнула в коридор, по пути буркнув что-то нечленораздельное вроде «Прости, мне пора». Пусть это и было предельно глупо для девушки, выросшей без матери, а в годы войны оставшейся с престарелой подслеповатой бабушкой, но Бетти верила в настоящие чувства. Что они бывают, как в фильмах или песнях, или глубоко обожаемых книгах. Где-то там, в лучшем мире, где все всегда живы и счастливы.
Не в Ривердэйле. Не в городе грехов и разврата. Не в жизни Эльзы Смит, вынужденной под девичьей фамилией давно исчезнувшей матери развлекать пьяную гомонящую публику своим осипшим горлом. Срывая голос ещё больше, на каждой ноте, испытывая всё большую боль от каждой октавы, словно царапающей лёгкие изнутри острыми когтями. Только бы выздороветь к среде, к следующему выступлению. Ещё одного издевательства над собой она не перенесёт.
В отчаянном поиске хоть кого-то, за кого может зацепиться взгляд, чтобы не отвлекаться на боль и на жар во всём теле, Бетти всматривалась в публику. Никто даже не смотрел на неё, воспринимая музыку фоновым шумом – она привыкла, но сегодня это было сложней. В тот миг, когда слова уже начали покидать головку, а колени задрожали от напряжения, грозя тем, что девушка свалится в обморок прямо на сцене, из дальнего угла показалась высокая худощавая фигура в длинном чёрном плаще.
Она всегда знала, что где-то там и наблюдает за ней таинственный аноним, неизменно передающий такие нужные чаевые каждую пятницу. Возможно, интуиция, а может, просто ощущала на себе пристальный взгляд. В отличии от многих других, он не был грязным и отталкивающим. Скорее, Бетти чувствовала его интерес, хоть до этого момента ни разу даже не видела лица незнакомца. И вот, теперь он вышел из неизменной тени, садясь прямо перед ней, в центр зала, на самое заметное место. Словно представился ей, не называя, впрочем, имени.
Слова песни лились сами, когда исполнительница старого шлягера поймала взгляд тёмно-зелёных глаз, невероятных в своей проницательности и глубине. Она могла поклясться, что вокруг зрачка видит радужку, сияющую охрой. Жидкое золото в черном омуте, гипнотизирующее и подчиняющее, дающее такой нужный ориентир трясущимся от напряжения голосовым связкам. Незнакомец был дьявольски красив, и это глупо отрицать. Небрежно расстёгнутая на три верхних пуговицы тёмная рубашка, высокий ворот чёрного плаща и очаровательные родинки на скуле – их видно даже отсюда. А волосы вообще казались чем-то волшебным, лёгкие вьющиеся пряди смольного цвета так и манили их коснуться.
Бетти не знала, что давно улыбается, беззастенчиво рассматривая своего слушателя. Не заметила, как пропела последние строчки песни и видела лишь руки, громко одаривающие её аплодисментами – вот уж редкость в дешёвом кабаке! Тем более, за такую нудную композицию и такое откровенно халтурное исполнение.
Только, очевидно, мужчине в чёрном плаще оно пришлось по душе.
T*v*K
Платье аккуратно развешано в шкафу, с лица смыта лишняя косметика, стягивающая кожу. Вместо ярких цветов видна бледность и болезненная румяность щёк. Бетти шмыгнула носиком и накинула на плечи тонкий светло-серый плащ, прикрывая подрагивающую фигуру. Предстоит долгая дорога до дома по ночному городу, и автобусы уже давно не ходят в такой поздний час. Но девушка не боялась стать жертвой хулиганов: в северной части Ривердэйла нападения были довольно редки, а жители большей частью друг-друга знали, никому бы и в голову не пришло причинить вред дочери ветерана войны.
Ноги переставлять было трудно, словно к лодыжкам привязаны кандалы. Уже почти у самой двери из клуба её окликнул Арчи, вынуждая обернуться.
– Беттс, погоди. Тебе передали, – он протянул ей сложенные купюры, – От мистера Джонса.
Машинально приняв честно заработанные чаевые, Элизабет удивлённо подняла бровь. Уставилась на деньги, лихорадочно сопоставляя сегодняшнее провальное выступление и неплохую сумму, всё же не удержавшись от вопроса:
– Это был… он? Аноним?
– Ну, а сама как думаешь? – хмыкнул Эндрюс, – Всё по расписанию, пятница же. Только в этот раз он представился, наконец.
Бетти не нашлась, что ответить: фамилия ей ничего не говорила абсолютно, так что разницы между фразой «от анонима» и «от мистера Джонса» не было никакой. Но, по крайней мере, теперь она могла хотя бы мысленно к нему обращаться не как к «тому мужчине в углу зала» или, что возникло в голове сегодня, как к «чертовски привлекательному молодому человеку». Как-то вежливей было называть неожиданного благодетеля по фамилии. Даже в своих мыслях.
– Арчи, а ты мог бы в следующий раз передать ему от меня большую сердечную благодарность? – улыбнулась Бетти своим воспоминаниям о тёмных отливающих охрой глазах. Вот только, парень воспринял просиявшее личико на свой счёт.
– Увы, он всегда даёт деньги перед самым уходом, я и слова вставить не успеваю, – пожал плечами и тут же перевёл давно не интересную в клубе «Полночь» тему: к поведению постоянного гостя тут привыкли, – Закрываемся через полчаса, не хочешь присоединиться к нам? Ребята хотели поиграть в бридж, даже мистер Мантла обещал посидеть с нами немного.
Бетти уловила тот подтекст, что скрывался за этими словами: «А потом я провожу тебя домой и чем дьявол не шутит…». Вот только, несмотря на то, как небрежно отозвалась сегодня о нём Вероника, между ними явно было что-то большее, чем дружба. И пусть подруга вела себя, словно собака на сене (и сам не ам, и другому не дам), вставать между возможной парой Бетти совершенно не хотелось. Давать даже малейший повод для раздора и обид, которые бы непременно последовали, прими она предложение Арчи. Зачем вообще он зовёт её, хочет вызвать ревность Ронни?
Голова болела всё сильней, и душное прокуренное помещение только усугубляло ситуацию. Вздохнув, Бетти сделала как можно более несчастный вид. Благо, особо изображать ничего не пришлось.
– Прости, Арчи. Мне сегодня нездоровится, да и завтра тяжёлый день. У кого выходные, а у меня ученики.
– О, ну ладно, поправляйся. Тогда в следующий раз? – отказать с надеждой улыбающемуся парню было невозможно, да и лёгкие уже попросту давило приближающимся приступом кашля, а потому Бетти торопливо кивнула, незаметно пятясь к выходу, – Хорошо, что чаевые оставили, купи себе лекарства, договорились?
– Конечно. До встречи, Арчи.
Она выскочила наружу, с наслаждением вдыхая прохладный воздух. Тут же шумно закашлялась, прикрывая рот цветастым платком. На глазах проступили слёзы, и пришлось с сожалением признать справедливость слов друга: деньги она будет вынуждена потратить на микстуру для себя, а не для отца. Без постоянно необходимого набора лекарств Гарольд Купер, страдающий от контузии, снова начнёт потихоньку сходить с ума и чистить ботинки зубной пастой… Но связки надо беречь, иначе в среду она может попросту вылететь с работы. Тяжёлые мысли развеял насмешливый женский голос, раздавшийся где-то у грязной стены.
– Так-так, а вот и кузина. Ты часом, не чахотку подхватила? – притворное беспокойство выдало рыжую троюродную сестрицу с головой, но она и не пряталась. Выкинула себе под ноги остатки длинной дамской сигареты и вышла из тени под тусклый свет фонаря на крылечке клуба, – Ты мне нужна здоровой, малышка.
– Не волнуйся, Шерил. Справлюсь без твоего длинного носа, – прошипела Бетти, убирая в карман плаща платок, к свёрнутым драгоценным купюрам. Гордо подняв подбородок, спустилась по ступенькам и попыталась пройти мимо надоедливой девицы, но была остановлена её неожиданно цепкими и сильными руками, схватившими за предплечье почти до боли.
– Не помешало бы проявить вежливость, Бетти. Всё-таки моё терпение не безгранично. Раз уж мы встретились, то я позволю себе напомнить о твоём долге.
– Не стоит. Я отлично помню все свои обязательства. А также то, что мой срок ещё не вышел. Так что, убери лапки и иди командуй своими шлюшками, мисс Блоссом, – резко вывернувшись, Бетти зло сверкнула глазами, оценивая небрежно-шикарный вид соперницы. Идеально уложенные в высокую причёску рыжие пряди отливали багрянцем в свету, алые губы сочетались с такого же оттенка тонким пальто-бабочкой. Как всегда, богато и вызывающе, впрочем, в соответствии со статусом «мамочки» местного борделя.
Отвернувшись, Бетти старательно делала вид, будто ей всё равно. Но Шерил уже было не остановить.
– Послушай, кузина. Я пыталась проявить понимание. Но и ты пойми, с меня спрашивают более значимые люди. Так что, даю тебе неделю, или твой долг будет передан самому Большому Змею, ясно? Я не собираюсь больше цацкаться с тобой, – посчитав разговор законченным, Шерил смерила уничтожающим взглядом Купер и поднялась по ступеням крыльца, покачивая бёдрами в узкой кожаной юбке, словно по привычке. Она просто была такой с ног до головы, и вряд ли Бетти могла винить в этом ту, кто откликнулась на отчаянную просьбу уже почти год назад. Признаться, и настоящей злости на неё у девушки не было. Они обе связаны обстоятельствами.
Теперь Элизабет Купер ощущала только холод, пробирающийся под тонкий плащ, боль в саднящем горле и дикий ужас при одной мысли, чем может закончится эта угроза. Умолять мисс Блоссом о снисхождении дело глупое и заведомо проигрышное, да и терять остатки достоинства не хотелось совершенно. Вот только, заоблачная сумма в пять тысяч долларов так просто с неба не свалится. Глубоко вдохнув, Бетти запустила сжатые кулачки в карманы и стремительным шагом направилась в лабиринт тёмных улиц. Снова начал накрапывать противный дождь, скатываясь ледяными каплями за воротник, а громкие шлепки ботинок по грязным лужам отдавали эхом в звенящей тишине.
========== 2. Значит, Бетти? ==========
A girl went back to Napoli
Because she missed the scenery
The native dances and the charming songs
But wait a minute, something’s wrong
Песня была популярна, всем до жути знакома, а потому производила впечатляющий эффект на публику. Смелая, живая, зажигательная музыка, которая даже заставила несколько парочек подняться со стульев и пуститься в пляс. Их значительно подбадривала исполнительница, пританцовывая и задорно улыбаясь. Шёлковая розовая юбка колыхалась невесомой волной вокруг стройных ножек, ручки в белых коротких перчатках прихлопывали в такт музыке заводного припева:
Hey, mambo! Mambo italiano!
Hey, mambo! Mambo italiano
Go, go, go you mixed up sicialiano
All you calabraise – a do the mambo like a crazy with a
Ни следа от хрипотцы и халтуры прошлой пятницы, сегодня Эльза была в ударе. Рыжий бармен едва успевал принимать чаевые для артистки, а она явно словила небывалый кураж. Зелёные глаза отливали золотом в лучах ламп, а высокие ноты словно осыпались радугой к её изящным туфелькам, сражённые силой юного голоса. Такой видеть мисс Смит для её постоянного слушателя было гораздо приятней.
«Вылечила своё горло – уже хорошо», – мистер Джонс не мог посещать клуб по средам, но странное чувство лёгкой тревоги за неё всю неделю щекотало затылок. Вроде и старался не задумываться о той робкой слезинке на красной щёчке, но всё равно возвращался к этому снова и снова. Сегодня он едва дождался её выступления, даже выпив бокал с тем пойлом, что бармен гордо назвал «лучшим виски». И задорный огонёк в её взгляде, моментально метнувшийся к тёмному углу зала, был лучшей наградой. Она излучала энергию и свет, такой манящий, что Форсайт был готов слушать её вечно. Знал, что на своём привычном месте он защищён от лишнего внимания Эльзы, а потому позволил себе незаметно слегка притопывать ногой в дорогом блестящем ботинке в такт аккордам. Танцевать он не умел совершенно, но не заразиться озорством певицы и весельем вокруг было сложно, даже для обычно угрюмого Джонса. В этот миг для него не существовало привычной, но такой чужой и неправильной жизни гангстера. Лёгкость в груди при взгляде на Эльзу Смит – вот что привело мужчину снова в этот кабак.
Hey, mambo! Mambo italiano!
Hey, mambo! Mambo italiano
Они вошли в клуб пятью бесшумными тенями, не сразу замеченные увлечёнными танцами гостями. Но быстро проредившая количество светильников и выбившая куски штукатурки автоматная очередь «Чикагской пишущей машинки»* мгновенно заставила музыку заглохнуть, а Эльзу – заткнуться на полуслоге, расширившимися от ужаса глазами смотря в сторону выхода с открытым ртом. Дамы завизжали, быстро прячась под столики, а особо пронырливые кавалеры уже пятились к сцене – запасной выход имелся только через кулисы.
– Леди и джентльмены, просим всех сохранять спокойствие и занять свободные места, – один из пятерых мужчин в чёрном плаще сделал шаг вперед и с лёгкой усмешкой обвёл взглядом паникующую толпу, – И будьте любезны, выполнять мои команды бесприкословно, или Билли сделает из каждого присутствующего решето, – его коллега справа быстро поднял свой пулемёт, и ещё одна очередь простучала в стенах клуба, на этот раз по полке с бутылками в баре. Осколки посыпались вниз, разлитый алкоголь закапал по дощатому полу, и из-за стойки выглянула рыжеголовая макушка бармена, прикрывающегося от острого стекла металлическим подносом.
За прошедшие несколько минут Джонс даже не шелохнулся, только цепким взглядом следил за каждым движением до боли знакомых солдат и их капитана. Пытался понять одно: этот захват приказ свыше или самовольная акция? Если первое, то его обязанность или помочь, или хотя бы не вмешиваться. Если второе… Что ж, как бы не прискорбно звучало, ему предстоит ненавистная работа. Краем глаза отметил реакцию Эльзы, из жгучего любопытства: как она отнесется к тому, из чего обычно состоят его будни?
Девушка была белой, словно мел. Румянец покинул щёки, руки стискивали стойку микрофона, а колени отчётливо дрожали. Она будто застыла, не сводя взгляда с Томми-гана в руках Билли. Джонс вздохнул, понимая, что только этого и можно ожидать от юной девушки. Страх. Интересно, что бы она сказала, узнай, кто он? Наверное, сбежала бы, ломая каблуки. Стало противно – от себя самого, от того, кем является.
– Ты, – предводитель захватчиков ткнул пальцем в бармена, продолжая представление. Достал из кармана пачку сигарет и ленивым, неспешным жестом закурил, распространяя удушливый дым, – Мухой метнулся и притащил сюда хозяина этого балагана. Если я успею докурить до его появления, начну резать глотки по одной, и первой будет… Ну, скажем, вон та симпатичная куколка на сцене, – он хищно усмехнулся, делая вторую затяжку.
Словно крохотный молоточек ударил в висок, застилая глаза красноватой дымкой. Руки сжались в кулаки, так сильно, что запястья заломило от напряжения. Джонс не успел проследить за своим обычно железным самообладанием: с оглушительным стуком стул упал на пол, когда мужчина вскочил с него, выходя из тени.
– А ну, заткни пасть, Молчун. Ты превышаешь полномочия, – его злость звенела в горле, но в следующую секунду, почувствовав на себе отвратительное до дрожи внимание всех присутствующих, он надел излюбленную маску невозмутимости и спокойствия. Задушив порыв выхватить из-за пояса револьвер и пустить пулю в лоб этого балбеса, превратившего обычный захват новой точки в шапито. Ну неужели сложно дождаться закрытия клуба и просто поговорить с хозяином, не устраивая бардак и не угрожая перепуганным до жути девчонкам…
«Дилетант!» – ах, какая глупая, провальная попытка убедить себя, что бесит именно это, а не прозвучавшая угроза в адрес той, кто волновал Джонса больше всех из присутствующих.
– Джагхед? – удивлённо вскинул брови капитан, мгновенно растеряв всю браваду. Оглянулся на свою свиту, ловя их неуверенные взгляды. Одной затяжкой докурил сигарету до фильтра и решил, видимо, «сохранить лицо» во что бы то ни стало. Тон его голоса снова стал лениво-безразличным, шипя потише, чтобы слышал только неспеша приближающийся Джонс и напарники, но не посетители кабака – Какими судьбами в эту дыру привело самого Аспида**?
Скривившись от прозвучавшего слова, явно произнесённого, чтобы вывести Джонса из себя, Джагхед снова слишком отчётливо ощутил, как тянет к себе пояс с револьвером. Чёрт возьми, да почему же так сложно держать себя в руках, неужели не привык ко всему этому, неужели не знал своей второй, «неофициальной» клички?!
Наверное, всё потому, что смотрит она. Видит во всей красе, что он из себя представляет. Джагхед, Аспид, змея – любуйся, блистательная Эльза Смит… Вряд ли он теперь сможет в следующий раз спокойно сидеть в своём уголке и наслаждаться её выступлением.
– Я перед тобой отчитываться не обязан, малыш Стиви, – ударил той же монетой Джонс, в самых ядовитых уголках души желая не просто поставить его на место, а унизить в глазах четырёх солдат. За ту мерзкую угрозу хотелось вообще посмотреть, какого цвета кровь в венах ублюдка, но порядок превыше всего, о чём он и напомнил, – А вот как здесь оказалась твоя задница? Решил состричь дань в обход Большого Змея?
«Давай», – мысленно молил Джагхед, уже протягивая пальцы к рукояти револьвера, – «Только подтверди предположение, что это самовол, и у меня развязаны руки.»
Но надеждам было не суждено сбыться. Стивен фальшиво хохотнул и выкинул окурок себе под ноги, растирая его ботинком.
– Думаешь, я такой болван, что пойду на дело без благословения свыше? Это прямой приказ, Джонс. Сам знаешь, чей. Так что, или будь добр, притащи сюда хозяина кабака, или посторонись.
– Тебе напомнить табель о рангах, Стиви? Это ты исполняешь мои приказы, псина, – Джагхед с удовлетворённой кошачьей ухмылкой смотрел, как краснеет от злости лицо капитана. Против правды не попрёшь, и против правил тоже. В этом жалком клубе он был куда более значимой фигурой, чем простые пешки и их предводитель. Он не любил пользоваться своим происхождением, но иногда это было необходимо. Резко повысив голос, Джонс провозгласил уже на весь зал, – А теперь развернулись и шагом марш отсюда. Я сам выполню приказ. А вам только дай оружием помахаться, чтобы было больше поводов для разборок с копами, – соперники в нерешительности замерли, поглядывая на Стивена, а тот продолжал буравить тяжёлым взглядом Джагхеда. Он стиснул зубы, прежде, чем прорычать уже с явной угрозой, – Вон!
– Ты ещё пожалеешь, Аспид. Я обо всём доложу Большому Змею. Идём, парни, – он развернулся, признавая поражение, и пятеро гангстеров покинули клуб, негромко переговариваясь.
«Иди-иди, жалься папочке, засранец».
По-прежнему ощущал спиной кучу направленных на него противных взглядов – ведь все окружающие поняли, что перед ними кто-то ужасно опасный, раз сумел прогнать бандитов с пулемётами. Мерзко, отвратительно. Повышенное внимание это именно то, что Джагхед ненавидел больше всего. Ну, разве что, кроме своей работы.
– Эм… Мистер Джонс, так? – раздался позади неуверенный мужской голос, – Я мистер Мантла, хозяин заведения. Будьте любезны пояснить, что…
– Любезничать будешь со своими официанточками, – грубо прервал его Джагхед, разворачиваясь и кивая в сторону лестницы, ведущей в подвал, – А с тобой у нас будет особый разговор. Шевели задницей, пока я не набил её пулями, – для убедительности чуть отодвинул плащ, демонстрируя кобуру с револьвером. Побелев, мистер Мантла послушно проследовал в указанном направлении.
T*v*K
В подвале, служащем кладовой для алкоголя и немудреных продуктов, отвратительно воняло плесенью. Джагхед не сомневался, что тут вовсю пируют крысы, и дал себе мысленный зарок никогда ничего не есть в стенах этого заведения. Закрыв за собой дверь и повернув задвижку, он развернулся к довольно молодому мужчине, назвавшемуся хозяином. Странно, учитывая, что он помнил его, как обычного паренька, объявляющего следующее выступление.
– Итак, Мантла, ты хозяин этой дыры? – на всякий случай уточнил Джонс, прислоняясь к стене и доставая из кармана пиджака портсигар, – Куришь?
– Спасибо, обойдусь своими. Да, клуб принадлежит мне согласно всем документам. А ещё вам придётся или пристрелить меня, или завтра же заявление о разбойном нападении будет у шерифа, – гордо вздёрнул подбородок мужчина, и Джагхед невольно восхитился его храбростью. Глупый, но смелый.
– Да пожалуйста, – усмехнувшись, Джонс не спеша закурил, восстанавливая каждой затяжкой расшатавшиеся нервы, – Могу даже подбросить пару слов для красивой бумажки. Как тебе «причинение материального ущерба» и «облили бензином мой вшивый клуб и подожгли вместе со всем добром»? Не будем долго развозить, ладно? Шериф Минетте кормится с рук Большого Змея Джонса, неужели об этом ещё хоть кто-то не догадался?
