Текст книги "Dangerous Drift (СИ)"

Автор книги: Traum von Katrin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Но как бы она не ставила кресло, пятая точка практически горела. Стойкое ощущение, что сидит на могиле собственной матери, упорно её не покидало. И потому одно положение казалось слишком далёким от педалей, другое – тесным. Беззвучно выругавшись, она пыталась сесть хоть немного удобней, но безуспешно.

«Если задница чувствует себя не на своём месте – есть проблемы» – звенел в ушах голос Джонса, заставляя сцепить зубы от досады. Даже с его Деткой было гораздо проще. Она совершенно не артачилась, позволяя на себе тренироваться. Эта же машина… словно хотела при ближайшей кочке выкинуть свою новую наездницу в окно.

– Ну же, Красавица. Давай без выкрутасов, – Бетти строго отчитала приборную панель и как можно уверенней воткнула в зажигание ключ: получше отрегулировать кресло можно и потом. Первая поездка всё равно планировалась мирной и недолгой.

Двигатель и правда, был отлажен великолепно. Он заурчал мягко и успокаивающе, чем-то отдалённо напоминая давно забытый материнский голос. Нервно сглотнув, Элизабет нащупала педали и как можно более осторожно выжала сцепление и газ, приводя машину в движение. Шевроле поддалась, но словно нехотя, позволяя направить себя на середину дороги.

С каждым метром Бетти хмурилась всё больше. Не то. После Детки – совершенно не то. Руль казался тугим и деревянным, педали холодными и жёсткими, рычаг передач вызывал чувство, будто касаешься могильной плиты. Не менее тяжёлая плита лежала и на сердце, которое сжималось всё больней, когда снова начали одолевать кошмарные видения. Застывшее тело в гробу, усыпанное цветами. Сочувствующие взгляды и впервые услышанное слово «сиротка». Противная, мерзкая жалость и, что ещё хуже – ощущение брошенности. Никто из присутствующих на похоронах, кроме отца, не знал правды: Элис ушла из жизни не случайно, а сама.

– Почему ты меня бросила, мам? – сморгнув проступившую слезу, спросила Бетти в пустоту, продолжая на автомате держать руль. Скорость была совсем небольшой, всё-таки жилой квартал. Но её хватило, чтобы Шевроле протестующе рыкнула. Она не соглашалась с таким определением. И злости, постыдной злости в сторону Элис, простить точно не могла.

До мастерской ехать было всего километра полтора. Но дорога уже показалась Бетти бесконечной, особенно с учётом светофоров. Пальцы на руле сжимались всё сильней, а детская обида выливалась в резкости, с которой она давила на педали. Эта машина – убийца. Это она виновата. Она должна была остаться в гараже и развалиться от ржавчины, а не в свадебно-белом цвете катиться по улицам. Какая глупость, рядить катафалк в невесту… Как пляски на кладбище. Ощущение неправильности происходящего всё крепло, и Бетти уже не замечала, что двигатель гудит совершенно протестующе. Она пыталась прибавить скорости, въезжая на улицу, где стояла мастерская.

– Ну же, ты не для прогулок создана! Покажи, что можешь! – зло прошипела на приборную панель, и Шевроле покорно начала набирать обороты.

Джагхед ощущал себя абсолютно разбитым. После разговора со Свит Пи он до самого рассвета гонял по трассе, пока не растратил всё нитро, а уши не заложило от рока. Домой даже не стал заезжать, ограничившись сном на заднем сиденье. И теперь тело беспощадно ныло от неудобной позы, а голова казалась чугунной. Позавтракав у Тони, он как раз выходил из закусочной с бумажным стаканчиком кофе, когда в начале улицы мелькнула отдалённо знакомая машина. Несколько секунд заспанный мозг пытался сопоставить виденную вчера Шевроле и белую красавицу, и только дёрнувшаяся интуиция заставила поверить, что это та же самая тачка.

– Беттс…? – неуверенно прищурился, наблюдая за стремительно несущимся в его сторону автомобилем. И чувство, что происходит какое-то дерьмо, его не покидало.

Шевроле заносило. Машина неслась прямиком в ограждение парковки перед «Антуанеттой», и лишь приглядевшись, Джаг смог понять, что у неё лопнула покрышка на переднем колесе – абсолютно, мать её, новая!

– Блять! – в сердцах выкрикнул Джонс, чувствуя стремительной жаркой волной нахлынувшую панику. Стаканчик выпал из рук, расплескав содержимое на кроссовки – плевать. В голове помутнело от ужаса, и метнувшись было вперёд, он запоздало осознал, как это безнадежно. Он ничего не может сделать сейчас. Только умолять высшие силы, чтобы Бетти сумела вырулить из заноса и остановиться. А Шевроле мотало из стороны в сторону, как пьяного фигуриста на скользком льду. Не смея даже моргнуть или вдохнуть, Джаг расширенными от ужаса глазами смотрел на брыкающуюся машину, бездумно шепча, – Беттс… Давай, малышка, ну же, тормози, чёрт бы тебя побрал!

Тело сковало льдом, и в висок стучало единственной мыслью: только бы с ней ничего не случилось. Не здесь, не так, не сейчас, ведь он ещё не успел. Ничего не успел сказать ей. Понимание, как коротка жизнь и шанс быть с тем, кто тебе дорог, ударило тяжёлой битой по затылку, отразилось звоном в ушах. Здесь, сейчас – да в любой момент новой возможности увидеть нефритовые глаза снова может не предоставиться.

К счастью, в следующий миг автомобиль резко развернулся поперёк дороги, останавливаясь с громким визгом шин. Не теряя больше ни минуты, Джагхед бросился к ней, не замечая, как хлюпает в кроссовках пролитый кофе. Пульс ушёл в безумную скачку, а лёгкие горели без воздуха, и только увидев, как Бетти неуклюже выбирается из машины, он позволил себе вдохнуть.

– Цела. Мать твою, цела, – срывающимся от волнения голосом пролепетал он, резко обнимая Купер как можно крепче, лишь бы немедленно ощутить её каждой пульсирующей от пережитого страха клеточкой.

Она была явно не в себе, только часто всхлипывала и дрожала всем своим хрупким тельцем. Благодарно обвила его шею, вжимаясь в Джагхеда изо всех сил и с облегчением ощущая опору ненадёжно подкашивающимся ногам. Он оказался поблизости чертовски вовремя.

– Я-я… не-не знаю, как…

– Шшш, успокойся. Просто успокойся, солнышко. Я рядом. Я не отпущу. Ты в безопасности, – беспорядочные фразы, идущие из пылающего комка нервов внутри него, сжигали всё здравомыслие. Он прижался щекой к её влажной от слёз щеке, такой ужасно холодной. Прикрыл глаза, чувствуя лишь невероятное облегчение и единение с ней, согревая своим теплом. Бетти придвинулась ещё ближе, утыкаясь носом в его шею и вдыхая полной грудью умиротворяющий запах лимона и бензина. Пальцы потихоньку переставали трястись, но оторваться не было сил.

Она понятия не имела, какого чёрта произошло. То ли на дороге попался осколок и проткнул совершенно новую покрышку, то ли она оказалась бракованная и лопнула сама, едва только машина начала разгоняться. Остановить взбесившуюся Шевроле удалось лишь чудом. Но сейчас Бетти была до жути благодарна, что это случилось не на скорости за сотню и что рядом оказался Джагхед. Пережитый шок ещё не отпускал, вызывая дрожь от самого центра груди. А может, это не от шока… Слишком жарко было в его руках, слишком открыто он испугался за неё, слишком ударило по ушам обращение «солнышко» и такое желанное «не отпущу».

– Спасибо, – выпалила она раскалённый воздух ему на кожу, вызывая у него мурашки до самого позвоночника. – Я так облажалась. Прости.

– Это бывает с каждым, Беттс, – немного неловко он отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза и убедиться ещё раз, что она в порядке. Нефритовые огоньки, смотрящие с таким немым благоговением, окончательно его обезоружили, и разорвать объятия до конца Джонс просто не смог. Искренне наслаждаясь тем, что она так близко.

– Нет. Это всё она, – Элизабет обвиняюще кивнула на Шевроле, так и стоящую посреди дороги. – Она убила маму и хотела убить меня.

– Глупости, – Джаг нахмурился, не поверив в такое ни на йоту. Решительно обхватил личико Бетти в свои ладони, краем сознания поражаясь тому, какое оно миниатюрное. Нежно поглаживая большими пальцами раскрасневшиеся щеки и смотря ей в глаза, заявил, – Машины людей не убивают. У тебя просто лопнула покрышка. А Элис… Она сама это сделала. Ты же не будешь винить нож, если порежешь палец? Только собственные корявые руки. И в смерти твоей мамы тоже никто не виноват. Осознай это, пожалуйста.

Она задумалась. Загипнотизировавшись его внимательным взглядом, сглотнула тягучую слюну и согласно кивнула, чувствуя, как Джаг отпускает руки и перемещает их на талию. Всё ещё невозможно оторваться. Всё ещё необходимо до замирающего пульса. И он чертовски прав. Виновата только она сама.

– Я всё сделала неправильно, – уверенно произнесла Бетти, осознавая все свои ошибки, включая главную: безмолвно продолжать ненавидеть Шевроле. – Я нарядила её, словно на праздник. А она тоже скучает по ней. Как я скучаю каждый день.

С сожалением отодвинувшись от Джонса, она развернулась к машине и посмотрела на неё внимательней, по-новому. Старательно выискивая подсказку, как совладать со столь своенравной техникой. Что бы кто не говорил – у железа может быть душа. И эта… скорбела до сих пор, в течении пяти лет.

– Она не должна быть белой, – решительное заявление было встречено согласным солнечным бликом на капоте.

Комментарий к 9. No contact Вам понравилась кличка Бетти?😏😉 Королева всегда будет королевой, в любом АУ😎 Что ж, до большой гонки осталось совсем чуть-чуть: последняя глава подготовки в пятницу, и да будет главный старт!

====== 10. Нитро по венам ======

И снова Шевроле в гараже, так и не готовая принять своё предназначение. Бетти не стала мудрствовать и терять драгоценное время. Её задача – дать машине то, что она требовала своей механической душой. Для самой простой аэрографии хватило найденных у отца трафаретов и компрессоров с краскопультами. Джагхед вызвался помочь: после того, как Бетти едва не влетела на полном ходу в ограждение на парковке, ему очень не хотелось хоть на минуту выпускать её из вида. Теперь она выглядела гораздо спокойней, когда они с двух сторон наносили краску на белый металл, что, безусловно, его радовало. Всё пережитое час назад он списал на последствия бессонной ночи и лишние нервы, а во время работы был предельно сосредоточен, изредка бросая на Купер изучающие взгляды.

На Шевроле появлялись чёрные полосы, составляющие довольно гармоничный, хоть и несколько агрессивный рисунок. От передних колёс узоры переплетались на дверце, уходя к крышке бензобака. Одновременно напоминающие и причудливые демонические крылья, и небрежные взмахи кисти художника, и неровные языки чёрного пламени. И это выглядело действительно завораживающе, придавало автомобилю уже недетской серьёзности. Всё правильно – это не невеста в белом наряде. Эта машина с непростой судьбой, которая должна отражаться снаружи. Бетти казалось, что Шевроле принимала краску с какой-то немой благодарностью, как будто с облегчением, что не надо больше притворяться невинным щенком. У Купер был редкий дар, природная интуиция – ощущать машины, словно опытный доктор, без рентгена определяющий перелом. И теперь она видела, как преображение понравилось не только ей. Настроение стремительно исправлялось, и она даже включила музыку на старом музыкальном центре отца – из колонок на стене полилась полузабытая попса с затёртого диска. Вкус Хэла не менялся с восьмидесятых, и в гараже играли Modern Talking:

Cheri, cheri lady/ Дорогая, любимая леди,

Going through a motion/ Ты выбираешь среди многих.

Love is where you find it/ Но любовь там, где ты ищешь её,

Listen to your heart! / Прислушайся к своему сердцу!

– Cheri, cheri lady… – тихонько подпевала Бетти себе под нос знакомые с раннего детства строки, полностью погрузившись в работу. Покрышка давно заменена (в лопнувшей и правда оказался пойманный на дороге большой ржавый гвоздь). Теперь с каждой новой полосой на белоснежном капоте сердце билось ровней, а улыбка медленно подбиралась к губам. Это было правильно – без всяких сомнений. А ещё каким-то уголком души чувствовалось, что машина гонщика должна отражать его характер. И если для Джагхеда это был чёрный цвет со всполохами пламени, то для неё, однозначно: белый с чёрными узорами. Потому что, возможно, она не так горит жаждой скорости, но уж точно не может зваться святой невинностью. Не с теми мыслями, что не уставали одолевать юную головку, бросая тело в дрожь от воспоминания о горячих крепких руках, надёжных и нужных.

С тихим треском Джагхед отцепил одноразовый трафарет со своей стороны, оглядывая получившуюся картину. Выглядело, действительно, довольно стильно и дерзко. Он удовлетворённо улыбнулся, и только сейчас понял, что работали они практически в молчании, не считая музыки и едва слышно подпевающей Элизабет. Но это нисколько не тяготило, совсем наоборот – даже молчать рядом с ней было уютно. Хорошо, что в гараже сегодня нет лишних глаз и не спешат появляться с утра посетители, которые разрушили бы этот момент спокойствия и какого-то приятного уединения.

– Что скажешь? – кивнул Джонс Бетти, и она тут же подскочила к нему, присоединяясь к оценке первого результата.

– Здорово. Мне нравится, – довольно сверкнула глазами, продолжая сжимать пистолет краскопульта. – А как тебе? Не чересчур агрессивно?

– Теперь она, и правда, похожа на спорткар. Машина настоящей королевы, – ухмыльнулся Джонс и, словно не заметив вспышки лёгкого румянца на девичьих щеках, прошёл к левой стороне Шевроле, где Бетти не закончила пару узоров.

– Эмм… Ты о чём? – она послушно последовала за ним, снова сосредоточившись на работе. Распыляя краску на последние уголки трафарета, чтобы только не смотреть на Джагхеда и не смущаться его словам ещё больше. По её пониманию она пока тянула разве что на жутко везучую корову на роликах, раз даже лопнувшая покрышка смогла выбить из равновесия и довести едва ли не до нервного срыва. Теперь страх казался глупым – особенно после того, как Джонс поделился знаниями, что нужно делать в таких ситуациях и как вырулить из вынужденного заноса.

– Я разве не сказал? – притворно удивился он, машинально вставая к ней плечом к плечу. – Вчера я зарегистрировал нас на гонку. Безумец под номером двенадцать… И Белая королева – тринадцатая, – несколько извиняющимся тоном озвучил выбранную кличку: жаль, что выпал такой неудачный номер для старта. Но он не страдал суевериями. А вот девчонки… Они же девчонки.

– Чего?! – от потрясения палец Купер соскользнул с рычажка распылителя, и струя краски попала Джагхеду на руку – в отличии от неё, он не стал надевать перчатки. – Ой, прости! – торопливо воскликнула она, ругая себя за неуклюжесть.

– Нихрена подобного, Беттс – это вызов! – вдруг азартно поддел Джонс, искренне наслаждаясь этой детской непосредственностью и видом виновато закушенной розовой губы. Развернувшись, сделал шаг назад и отправил струю краски Бетти на ногу, и от колена до кроссовка побежала чёрная дорожка. – Давай, Королева: оправдай свой титул!

– Ах, так! – ахнула она, уловив это веселье и принимая бой. – Напросился, заносчивая задница! – от смущения не осталось следа, только желание отвлечься, наконец, от чёртовой машины.

Безжалостно атаковав его сразу несколькими нажатиями на рычажок, она пыталась попасть в удачно уворачивающегося парня, который медленно отступал всё дальше и ехидно комментировал промахи:

– Купер, ты мазила! – его залп был гораздо точней, и пришёлся уже на ткань её шорт, на что Бетти тоненько взвизгнула:

– Дурак, это же не отстирается!

– На то и расчёт! – хохотнул он, разжигая настоящую войну.

Краска полетела во все стороны: как мимо целей, так и на одежду, и на участки кожи. Спустя мгновение и синие шорты Джага уже были перепачканы брызгами, а его серую майку можно было назвать арт-объектом современного искусства. С боевым кличем Бетти наступала, сама получая чёрные подтёки на комбинезон. Громкий смех перебивал музыку из колонок, становясь всё заразительней и азартней.

– Ты ещё не знаешь, с кем связался, Джонс!

– Малышка, это тебе придётся молить о пощаде! – окончательно впав в детство, он отправил последний залп прямо на середину её груди, и крохотные брызги попали даже на шею. Но затем краскопульт перестал отзываться на касания рычажка, и Джаг отбросил бесполезное оружие, пятясь назад от продолжающей атаку Бетти:

– Ага! Моя взяла! – победно вскрикнула она, но Джонс продолжал уверенно уворачиваться, не переставая хихикать над её упрямством.

– Мечтай, Купер!

И тут его ноги запнулись об валявшийся на полу ящичек с инструментами, оставшийся после работы над колесом. Потеряв равновесие, Джаг повалился назад и, охнув, довольно жёстко приземлился на сваленную в самом углу гаража кучу старых покрышек. Воздух выбило из лёгких от удара, а от неожиданности ориентир в пространстве оказался на секунду потерян.

– Эй, ты как? – Бетти тут же отбросила распылитель и подбежала к нему. Наклонившись, с лёгким беспокойством поймала его взгляд и протянула руку. – Вставай!

Джагхед ухватился за её пальчики, а затем озорная мысль совсем затуманила разум. Раззадорившись, он довольно ухмыльнулся и резко потянул Бетти на себя. С пронзительным визгом она упала прямо ему на грудь, широко раскрыв глаза от шока.

– Попалась!

Он уже не контролировал себя. Так легко увяз в ауре этой солнечной девочки, что сам себя загнал в угол. Ладони уверенно сомкнулись на её тонкой талии. Весь мир сузился до нефритовых огоньков света, до разгоряченного тела и сбившегося дыхания. Он утонул в этой ванили, запахе настоящего счастья. Сердце замерло на долгую секунду, чтобы затем ускорить ритм до болезненного, отдающего в рёбра. Сухо сглотнул и облизнулся, чувствуя, как вспышкой нитро загорелись вены. Замерев, он мысленно уговаривал себя держаться – но мышцы не слушались, руки обнимали Бетти всё крепче, в голове был полный туман. Кажется, запас карамелек в кармане шорт начал подтаивать от резко увеличившейся температуры. Игра оказалась опасной, потому что он, определённо, ничего не мог поделать со своей реакцией на неё. Эти розовые щёчки, манящие губы – словно специально так близко, чтобы горячая волна хлынула потоком от груди до кончиков пальцев, как-то уж совсем по-хозяйски сжавших тонкую талию.

Элизабет боялась даже шевельнуться, чтобы не разрушить этот краткий момент близости – настоящей, уже совершенно точно не дружеской. Его тело было напряжённым и крепким, пахнущим лимоном и краской. Вдоль позвоночника пробежала дрожь от желания чуть-чуть податься вперёд и дотронуться до его губ – осталось так немного, жалкий сантиметр. Сделать последний шаг, растворить так сильно истончившуюся стеклянную стену. Она чувствовала его шумное, жаркое дыхание на своём лице. Уже было почти решившись, поддаваясь гипнотизирующим искрам в серых глазах, Бетти чуть повела бедром. Еле слышно ойкнула, заливаясь густым румянцем до самой шеи: за тканью его шорт совершенно точно ощущалась неприличная твёрдость. Боже.

Он тоже хочет этого.

– Купер? – сдавленно прошипел Джаг, не слыша собственного голоса из-за гула в ушах. Разум разлетелся на осколки, и была только она – мягкая, пылающая их обоюдными желаниями и зовом юного тела. Собраться с силами не удавалось, ваниль пожирала каждую возникающую было правильную мысль.

– Да? – шёпотом, словно боялась, что кто-то может услышать. Она ощущала собственной грудью, как сильно колотится его сердце. Быстро.

– Не хочешь слезть с меня? – почти отчаянная просьба, и он чуть не добавил «или я просто не выдержу». Зажмурился от усилия, которое потребовалось на правильный поступок, пока не случилось ничего непоправимого. Его терпение висело уже на такой тонкой ниточке, что разжавшиеся руки, чтобы отпустить Бетти, трясло, как у эпилептика.

– Ой. Да. П-прости.

Окончательно засмущавшись, Бетти неуклюже приподнялась, упирая ладошки в его торс. Встав и снова ощутив твёрдый пол под ногами, едва не пошатнулась: голова закружилась. Наверное, от едкого запаха краски. Делая вид, что поправляет лямки комбинезона, она прятала от него взгляд: казалось, что застукала Джонса с поличным. Но немое торжество играло шумовым оркестром в висках: это правда, не надуманная, не преувеличенная. Заклинание, сказанное вчера перед зеркалом, сработало. Она действует на него!

Едва не зарычав от злости на самого себя, Джагхед торопливо вскочил на ноги. Он же обещал! Обещал Хэлу, что не тронет её! Осталось потерпеть жалкие несколько дней, и всё, можно будет с чистой совестью оставить Купер в покое!

Если он всё ещё сможет.

Пытаясь преодолеть возникшую неловкость, он прочистил горло и самым небрежным тоном, на какой был способен, поинтересовался:

– Мм, а Хэл скоро придёт? Надо закончить с машиной до тренировки…

– Через пару часов, – с облегчением подхватила Бетти этот шанс прекратить нервно переминаться с ноги на ногу. Висящее в воздухе напряжение буквально душило, и ничего глупей придумать было невозможно, чем обсуждать работу в такой обстановке. Как разговоры о погоде, когда нечего сказать, – Осталось только покрыть лаком. Посетителей нет, так что я справлюсь…

– Отлично. Мне не помешает сгонять домой и переодеться, – Джаг слабо улыбнулся и добавил, – Заеду часа в четыре. И достаточно, Беттс: больше никаких сенсеев над ухом, – он просто не мог дать гарантий, что вновь оставшись с ней один на один в тесном пространстве сможет совладать со своими дикими порывами. Слишком опасно. Доверия к самому себе больше не осталось.

– Что это значит? – с лёгким беспокойством поинтересовалась она, чувствуя, как от страха сердце ухнуло в колени, тут же затрясшиеся.

– Теперь мы полноценные соперники, Белая королева, – усмехнувшись, Джаг развернулся к выходу, напоследок бросив, – Будь готова, что тебе снова надерут зад.

– Ещё посмотрим! – фыркнула она ему в спину, с легким покалыванием в ладонях наблюдая за его развязной походкой.

Как будто не он минуту назад лежал под ней абсолютно, до неприличия возбуждённый.

Гарольд на изменения внешнего вида Шевроле отреагировал достаточно равнодушно. Гораздо больше удивления у него вызвало, что Бетти сменила свой утренний наряд на запасную розовую майку и джинсы из шкафчика. Пришлось соврать, что испачкалась, когда заел краскопульт – отмыть краску с шеи и колен всё равно не получилось. Кажется, ей предстоит долгий вечер в попытках избавить кожу от чёрных капель. А потом – долгая ночь, когда в сны наверняка вольются сегодняшние ощущения, испытанные впервые: обоюдное желание. Радовало только, что не одной ей мучиться, теперь уже никаких сомнений. Одно она не могла понять: почему всё заканчивается, не начавшись?!

Почему, стоит только на краткий миг поймать интерес Джагхеда, как он тут же бросает ненавистное «Купер» и словно бежит? Ответ вертелся только один: его пугает её юный возраст. Но… она же не глупая пятнадцатилетка, способная залететь от одноклассника. Да, для неё такие чувства и порывы в новинку. Да, ей тяжело контролировать свои бушующие гормоны. Но она способна различить, где просто физика, а где уже начинается химия… И Бетти знала, что старые реакции на Джонса давно переросли только внешние проявления. Она хотела большего, но не чтобы что-то испытать или успокоить зудящее в животе влечение. А просто чтобы быть с ним. За последние полторы недели она узнала его совершенно с разных сторон, и не могла перестать восхищаться. Начиная от благодарности за то утро в кафе, и заканчивая настоящим счастьем, что он рядом всегда, когда нужен. Его объятия стали необходимостью, а успокаивающий голос – зависимостью. И тепло. Казалось, его сердце – это горящий шар, который согреет в любую зимнюю стужу. Каждая улыбка заражала, вызывая лихорадку по телу. Каждое ласковое касание или слово, вроде утреннего «не отпущу» – как чистое нитро по венам.

Она знала, что это серьёзно. Это не глупая подростковая влюблённость. Он ей необходим: каждый день, каждый час, больше воздуха.

Уже попрощавшись с отцом до вечера, Бетти села за руль обновлённой Шевроле. Мягко завела двигатель и вырулила из мастерской на залитую солнцем парковку, ожидая приезда Джагхеда. На этот раз призраков в салоне не мерещилось, и она облегчённо вздохнула. Пользуясь свободной минутой, достала из кармана телефон и подключила к магнитоле. Заиграла лёгкая, бодрящая музыка из каждодневного плейлиста – рок остался в памяти домашнего компьютера, но он со временем перекочует сюда. Осторожно проведя пальчиком по приборной панели, Бетти прислушалась к своей интуиции: вдруг машине не понравится такое хулиганство?

Но Шевроле молчала. Улыбнувшись как можно теплей, Элизабет вздохнула и начала свой монолог в пустоту, который продумывала в течении дня, пока копалась под чужими тачками:

– Я не виню тебя, Красавица. Мама выбрала тебя инструментом причинения боли – но это не значит, что ты сама хотела им быть. Я помню, как она радовалась, когда папа тебя подарил ей. А потом про тебя просто забыли, оставив ржаветь. И ты обижена. Незаслуженно и несправедливо. Но я тебе не враг. Вместе мы можем сделать что-то большое и важное.

Руль под её руками медленно нагревался. Машина отзывалась. Даже сидеть стало удобней, хоть и положение кресла менять не пришлось. У них общая боль, горечь потери – и это объединяло Бетти с многострадальной Шевроле. Не нужно прятаться от своих чувств и перекладывать вину. Нужно принимать и жить дальше. Купер тоненько шмыгнула носом, борясь с комком в горле: только сейчас она ощутила себя на своём месте. Улыбнулась сквозь проступающие слёзы и твёрдо пообещала:

– Ты больше не будешь пылиться в гараже. Теперь ты моя. И плевать на гонку. Никто тебя больше не обидит.

Солнечный луч ударил в ветровое стекло, на краткий миг ослепив её. От его света приборная панель словно засияла. У Бетти мелькнула мысль повесить в салон хвойную отдушку – чтобы тут всегда было, как дома в Рождество. Именно о такой машине она мечтала совсем недавно. Решительно поправила хвостик на голове и расслабленно развалилась в кресле, принявшим форму её тела. Внезапно в окошко несмело постучали, и повернувшись, она увидела Джагхеда, выглядевшего обеспокоенным. Быстро щёлкнув кнопкой, опустила стекло.

– Привет. У тебя всё в порядке? – её чересчур влажный взгляд его немного смутил, как будто он вмешался во что-то ужасно личное.

Но Бетти улыбнулась совершенно открыто и кивнула:

– Да. Теперь – да. Я правильно поняла, что сегодня мы гоняем каждый на своей тачке?

– Абсолютно, – довольно ухмыльнулся Джаг и кинул ей на колени небольшой свёрток. – Держи. Давно пора было тебе их дать.

– Что это? – она удивлённо повертела бумажную упаковку в руках и несмело предположила. – Подарок? Мне?

– Открывай уже, Купер, – закатил он глаза в ожидании – слишком нетерпеливом, чтобы стоять спокойно. Вдруг не понравится? Порыв купить ей этот крохотный аксессуар стал для него чем-то новым.

Почему-то хотелось, чтобы на ней было что-то, говорящее о принадлежности ему.

Бетти послушно развернула бумагу и отбросила на соседнее сиденье. В руки ей скользнули аккуратные белые перчатки без пальцев с удобной липучкой-фиксатором. Тончайшая новенькая кожа гарантировала, что контакт с рулём не будет потерян: наоборот, исключит скольжение. Ахнув, Элизабет с сияющими глазами примерила одну из перчаток – легла просто как влитая. Кажется, Джагхед сумел без проблем угадать размер.

– Боже! Джаг, они обалденные! – она подскочила на месте, с лёгким сожалением понимая, что если бы не была в машине – кинулась бы ему на шею, как ребёнок. Глубоко вдохнув, попыталась выразить признательность взглядом, – Спасибо. Огромное спас…

– Не за что. Рад, что подошли, – с деланным безразличием отмахнулся он, пока за любованием её покрасневшими щеками не забыл цели своего визита. – Итак, готова? Поедем до обрыва, где были в первый раз. Разворот за двадцать секунд – посмотрим, уложишься ли ты теперь, – Джонс с азартом подмигнул, предчувствуя неплохую пробежку.

– Постой! Так мы едем туда, соревнуясь? – Бетти откровенно испугалась. – А как же улицы с людьми, а как же полиция…

– Вот и посмотрим, сможешь ли ты петлять между тачками. Сейчас уже час не оживлённый. Одна птичка мне шепнула, что шериф сегодня празднует день рождения со всем штатом, прямо в участке. Дороги наши. Или боишься? – взглядом бросив ей вызов, Джаг получил ожидаемую реакцию – она же его ученица, в конце-концов. Не менее азартная и не уступающая в смелости.

– Не дождёшься! – гордо вздёрнув подбородок, Бетти натянула вторую перчатку и вставила ключ в зажигание. – Старт от выезда с парковки. Финиш – через триста метров после разворота. Всё верно?

– И никакого нитро: у меня закончилось, будет нечестно, – предупредил Джаг и направился к своей Детке. Купер не успела спросить, когда он смог израсходовать столько баллонов. Да и мысли её были уже совсем о другом. Как бы проехать по улицам и не врезаться в кого-нибудь.

– Давай, Красавица: покажем ему класс, – шепнула она прежде, чем выжать сцепление.

На этот раз Шевроле подчинилась легко. Мотор завёлся без всякого протеста, а первые пару метров машина буквально проскользила по асфальту, показывая свои лучшие качества: манёвренность и изящество. Если Детка привыкла к мужским рукам и грубости, то эта тачка требовала нежности и понимания. И Бетти готова была ей их дать в полной мере. Вырулив к выезду с парковки вместе с Джагом на одну линию, бросила взгляд на рычащую Бентли: её водитель с какой-то наглой ухмылочкой высунул руку из окна, чтобы махнуть старт.

– Мы же не дадим смеяться над нами, да? – азартно мурлыкнула Бетти приборной панели и нажала на газ, чтобы движок взревел погромче. Шевроле урчала абсолютно довольно, подтверждая каждое слово владелицы.

Взмах руки, и две машины метнулись вперёд, вырываясь на дорогу. Нагло заняв обе полосы, неслись вперёд практически наравне. Бентли, конечно, прожжённая в таких боях, но зато Красавица мощней. Бетти давила на газ всё сильней, пока не сообразила, что впереди поворот на следующую улицу, и дрифт на большой скорости в таких условиях может закончиться банальным столкновением со встречной машиной. Чуть убавив обороты, она позволила Джагхеду вырваться вперёд на полкорпуса, но продолжала сидеть у него на хвосте.

Перестраховка оказалась не лишней: поворот на Линкольн-авеню оказался непростым. Движение на ней было более плотное, и пришлось огибать первые автомобили. Таким самоубийством Бетти ещё точно не доводилось заниматься: пытаться петлять между машинами, не теряя скорость. Чертыхаясь, она вцепилась в руль и старательно игнорировала возмущённые гудки за спиной. Понимание, что на самой гонке будет не лучше, подхлёстывало. А то, что Джагхед уверенно обогнал её, и вовсе распалило азарт.

– Рано радуешься…

Ехать в черте города оказалось невероятно трудно. Пролетая мимо светофоров, каждый миг на грани аварии, провоцируя других участников движения тормозить и отъезжать к обочине. Сначала Бетти ощущала вину за всё это, но через пару мгновений она переросла в искры адреналина. Красавица оказалась очень юркой, легко проскакивала самые непростые заторы и вывела их к крайним улицам, где было гораздо свободней. С тоской Элизабет нашла взглядом бампер Бентли: она ушла гораздо дальше.