Текст книги "Верь только мне (СИ)"
Автор книги: Тори Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)
Возьми же трубку, блять!
–Да, Вил!
–Макс, ты должен вытащить меня! – цежу сквозь зубы, поглядывая из-за двери на народ в аудитории, сейчас по расписанию другая группа.
–Из полиции? Тюрьмы? Притона? Кидай адрес! – Макс как всегда начинает беспокоиться.
–Из Виолеткиной подсобки, только незаметно! НЕЗАМЕТНО, понял? И быстро, Макс, тут уже полно народу.
–Братан, ты гонишь, что я им должен сказать? Просто выйди!
–Я здесь ночевал, потом объясню. Короче, ты вытащишь меня или о жизни поболтаем? – злюсь.
–Иду, – гудки.
Через щель, как в аудиторию вбегает разъяренная Виолетта, видимо, ей сказали сдать несуществующие ключи. Прости, красивая. Я снова случайно.
Сегодня она одета необычно мешковато, но из-за этого ее фигура смотрится еще более хрупкой. Волосы лежат по плечам, будто она собиралась наспех. Ну все, сейчас она меня застанет.
Следом врывается Макс и выдает что-то вроде: —Внимание всем! Кто хочет бесплатный кофе сегодня в лучшей кофейне в центре города, можете записаться у меня в коридоре, предложение ограничено и действует только для вашей группы!
Уоу, вот это у Шелеста находчивость. И, видимо, кофейный банкет оплачиваю я.
–Максимиллиан! Такое нужно согласовывать, я не разре….., – пытается возмутиться Виолетта, но толпа голодных студентов уже высыпает в коридор. —Не злитесь, Виолетта Александровна, Вы тоже должны записаться!
Макс как настойчивый тамада на свадьбе, где гости не хотят участвовать в конкурсах, но он все равно заставляет каждого. По два раза.
–Давайте-давайте, студенты ждут Вас, я специально после Вашего вчерашнего визита выпросил акцию у шефа! Так приятно видеть родные лица у себя на работе… – не затыкаясь, Макс почти выталкивает Виолетту в двери.
После вчерашнего визита? Я что-то пропустил? Виолетта приезжала к нему на кофе? Становится неприятно.
Пока Макс отводит толпу студентов, жаждущих халявы, к окну, и записывает их имена и фамилии на дранном листочке, я незаметно выскальзываю из кабинета и вливаюсь в толпу несущихся на пары студентов.
Глава 10. Вильгельм
—Что нахер происходит? – Макс плюхается за стол в столовке напротив меня и впивается серьезным взглядом. —Это, кстати, тебе, – он протягивает мне лист с именами студентов и стоимостью напитков напротив,—Переведешь деньги сюда вечером, это счет кофейни.
Изучаю внушительный список. Это сейчас столько кофе стоит? Когда у тебя ограниченный остаток денег, то начинают волновать совершенно неожиданные вещи, например, цены на еду.
Но похер, зато моя задница тихо вызволена из склада.
–У меня все карты заблокированы, чувак, я тебе наличкой отдам.
–Короткий поводок? – Макс откусывает пирожок.
–Типа того…
Набрасываюсь на горячую гречку с мясом и грибным соусом. С голодухи и ненавистная каша вкусная, это было первое, что приготовили с утра.
–Рассказывай нормально! Что ты там в подсобке делал? – не выдерживает Макс. —Артур показал мне тот список «покупок», состоящий из всяких стекляшек для химии. Что это все значит?
–Говнюк не явился сегодня, да? – выдаю подобие улыбки из серии «я так и знал».
–Вил, это нифига не смешно, – и я вижу, что Макс вообще не шутит, снова врубил серьезного взрослого. —Знаешь, почему он не пришел? Мы вчера не успели найти все эти пробирки! Поэтому я и не брал трубку вечером – мы мотались по городу после моей смены!
Продолжаю блаженно уплетать блюдо, делая вид, что не втягиваюсь в его уроки морали. Сам ввязался помогать. А самого это дико бесит! Макс, блять, мой друг!
–И Артур сказал, что ты пригрозил ему руку сломать, а у него, Вил, РА-БО-ТА, которую он тоже отменил! И пары с утра пропустил, потому что поехал на трамваях что-то докупать. Понимаешь?
–Во-первых, не сломать, а вывихнуть. А во-вторых, ты знаешь, что я не отморозок. Когда я кому в жизни руки ломал? Так, припугивал только немного. И вообще, с каких пор тебя стало это волновать? – чувствую напряжение и пытаюсь запить коричневым кипятком вставшую комом в горле еду.
–А с тех пор, бро, что детство закончилось! А ты продолжаешь жить в подростковой иерархии, – мой кудрявый друг смотрит на меня с горечью. —Тебя со времен школы никто не трогает, все заняты своими делами и учебой! Ты единственный продолжаешь быть быком. В своей светлой Европе ты поди на людей не бросаешься. А тут в чем дело?
Не верю своим ушам. Вытираю лицо салфеткой и раздраженно отшвыриваю ее. Задираю подбородок в предвкушении, что же еще выдаст Макс.
–А за что, скажи мне, отгребают учителя? Плевать на Василича, тот сам напросился, но что тебе сделала Виолетта?
–А что так переживаешь? Вы и с ней тоже подружками стали? Или ты глаз на нее положил? – вспоминаю, что Макс упомянул, что она была у него в кофейне.
Чувствую необоснованную ревность. В обе стороны.
–Вил, это у тебя с ней какие-то игры, о которых ты мне не поведал. Для меня это – преподаватель!
Мы вгрызаемся друг в друга взглядами. Все сенсоры орут о том, что дальше мне лучше заткнуться, потому что этот разговор уже пошел не в то русло. Но, к сожалению, меня уже несет.
Глава 10.1 Вильгельм
Макс подается вперед: —Я весной нашел хорошую стажировку, только туда берут через конкурс: резюме, средний балл, и вся эта фигня. Мне готовиться надо, понимаешь? Виолетта хотя бы хер на студентов не кладет, а реально учить нас пытается!
Он выдерживает паузу.
–На твои фразочки про “ломать язык” Виолетта поогрызается-поогрызается, а потом не выдержит и уволится. Свалит, как другие учителя, или от группы нашей откажется. Мы такое уже проходили, Вилли! Раз тебе похер на учебу, хотя бы, блять, не мешай другим!
–Оу, не мешай другим – это тебе? – конструктивная речь меня покинула, и я отбиваюсь вопросом на вопрос.
–Чувак, я не это имею в виду…!
–Да нет уж, давай, Макс! Чем я тебе конкретно мешаю? – уровень гнева в моей крови растет с каждым услышанным словом.
–Баловство закончилось! У нас осталось полтора гребанных семестра и дипломная, которую, в отличие от тебя, никто из группы себе не купит, – слышу отчаяние в его голосе. —А в нормальных фирмах едва есть места для таких неопытных, как мы. Приходится, мать его, делать невозможное за последний курс!
Он ожидает какой-то реакции, но я молчу, хочу услышать все предъявы. —Мы даже группой попросили Виолетту о дополнительных занятиях, чтобы экзамены не завалить, – он делает еще одну паузу. —Перестань ее дергать на парах, Вил, я тебя прошу. И ребят тоже. Решай свои проблемы сам!
–Я, по-твоему, их не решаю? – эта фраза задевает больше всего.
–Нихрена, Вил! Ты из сранной подсобки сам выйти не смог. И что-то я не услышал спасибо! Мы для тебя все шестерки, посыльные, люди на побегушках. А ты попробуй свои проблемы с учителями разруливать, за пробирками мотаться сам, а еще сам бегать в киоск за сигаретами, заполнять университетскую документацию, а не девочек гонять, – похоже, у него накипело. —Тебе еще перечислить?
Я никогда не считал Макса шестеркой, Макс – брат…
Что конкретно изменилось за это гребанное лето, что слово «мы» он теперь применяет не к нашей дружбе, а к кучке одногруппников?
Да, я изрядно достал свой курс, раздавая поручения, начиная с того, что за меня делали все проекты, заканчивая тем, что на паузах протирали мою тачку. И такое бывало.
Но как-то раньше Макса это не смущало. Какая муха укусила его в этом году? Меня откровенно бесит его роль просветленного отца всех обиженных и обездоленных.
–То есть ты сейчас выступаешь как представитель малой народности лузеров, которые нихрена не учились четыре года, а теперь я виноват во всех бедах? – меня несет и я не могу остановиться.
Вижу, как раздуваются ноздри Макса и он на секунду отводит взгляд вверх, сдерживаясь.
–Прекрати так называть людей, – проговаривает твердо, глядя мне в глаза.
–А ты заставь меня, – ехидно скалюсь ему в лицо.
Никогда бы не поверил, что это можно наблюдать воочию, но вдруг требовательный взгляд Макса тает, и его глаза застилает туман разочарования.
Пустотелое холодное разочарование. Во мне. В моих тупых словах.
Он сглатывает обиду и упорно как нянька продолжает: —Артур уже два года подрабатывает музыкальным репетиторством, потому что его с сестренкой растит одна мама. Спасенная Аня-зубрилка уже устроилась помощницей на мини-ставку… Даже Милена ногти пилит все четыре курса, и сама себе квартиру оплачивает, – он откидывается на стуле, напряженно упираясь руками в стол.
–И?
–Так тебе же посрать на это, когда ты людей по своим делам посылаешь! Твоя жизнь не изменится, если ты завалишь экзамены. Тебя не выпнут из квартиры, если просрочил платеж! Это только наша лузерская проблема, – выдает он.
–Макс, не пизди давай! Я работаю больше вас всех вместе взятых, вообще-то! Ты сам у мамы с папой под боком живешь! – наезжаю в ответ.
–Да! Только сейчас я нашу жизнь оплачиваю, потому что папа с мая в тяжелом состоянии в больнице сейчас. Его хваленая работа жестко прокатила нас с содержанием, – выпаливает он. —Вот такая взрослая жизнь, чувак.
Мне вспышка молотком между глаз заряжает.
–Что с Петром? Ты… Ты не говорил! – только и могу выдавить в ответ.
Батя у Макса бодрый чувак, и что-то я не помню, чтобы у него были значительные проблемы со здоровьем.
–А ты с момента приезда ты разу не спрашивал, как у меня дела! Ни разу не взял трубку и не перезвонил, когда улетел. Не заезжал нихрена на работу! Дольше трех секунд в коридоре мне время не уделял. Звонил, только когда тебе что-то надо, Вил! – последние фразы он буквально выкрикивает.
Прихожу в ярость. —Ты знаешь мою ситуацию! – повышаю голос в ответ.
Унылое оправдание тому, что я не в курсе, что у лучшего друга отец в больнице. Этот печальный факт немного объясняет внезапное «взросление» Макса.
И да, он прав, я не перезванивал.
–Молодые люди! А ну-ка потише, иначе я вас отсюда за шкирку вышвырну на пары, которые вы прогуливаете! Бессовестные! – повар теть Лиля машет нам половником из-за прилавка с булочками. Ее реально стоит бояться.
Макс продолжает орать на меня, только теперь уже шепотом: —Какую ситуацию? Что ты несчастный зависимый от зверя-отца сынок? Это я помню, Вил, мы это вместе проходили! Только когда мне понадобился ты, тебя не оказалось рядом, ты слишком занят своими страданиями! Непоправимой твоя ситуация была в двенадцать лет, в четырнадцать, в шестнадцать! А сейчас-то что? Мы уже взрослые, нахрен, мужики… Что тебя держит на работе и в этом городе?
–Тебе не понять…, – отмахиваюсь.
–Понять мне все, бро! И я скажу, что тебя держит: тебе нравится ездить на хорошей машине. Тебе нравится, что не приходится батрачить за копейки, – он загибает пальцы. – Тебе нравится терроризировать людей на правах сына шишки. Тебе нравится быть страдающим ребенком, ведь тогда можно снять с себя любую другую ответственность в жизни и вести себя как дерьмо, не так ли?
Я просто охуеваю, и меня начинает трясти.
Макс продолжает: —У тебя тиран, а не отец! Я знаю это! Так заканчивай строить из себя несчастного и признай, что ты сам это выбираешь!
Перехватывает дыхание! Как, блять, я это выбираю? Макс как никто знает, через что мне пришлось пройти и сколько потерять, что я стал таким. Таким, таким… Не нахожу слов даже внутри себя.
–Пора взрослеть и брать ответственность за свою жизнь. Очень удобно свое мерзкое поведение списывать на отношения с отцом. Но правда в том, что ты мало чем от него отличаешься, потому что ты пользуешься людьми ровно так же!
Я сейчас его убью, просто убью. Хватаю Макса за джинсовку через прямо стол.
–Повтори! – притягиваю его еще сильнее.
–И что ты мне сделаешь? Ударишь? Давай! Бей! Только это ничего не изменит, – все то же разочарование зафиксировалось во взгляде Макса. —Хватит быть жертвой! Не нравится работать с отцом и терпеть унижения – уходи! Начни шевелить задницей, а не сидеть по расписанию на папиных собраниях, как служебный пес.
Он отталкивает меня от себя и резко встает из-за стола.
– И да, выстрой хоть одни нормальные отношения хоть с кем-то! Не можешь выстроить, – иди, блять, к психологу, я не знаю. Но уже делай что-нибудь со своей жизнью. И не порти ее другим!
Макс хлопает себя по карманам джинсовки, и я будто падаю с обрыва, когда из нагрудного кармана он выуживает мой кулон.
–Вот! Виолетта попросила отдать его тебе. Сказала тактично, что ты обронил. И я знаю, что она врет. Бессмысленно спрашивать, что у вас там произошло, но держись от нее подальше. —Дай нам лузерам экзамены спокойно сдать!
Макс кладет цепочку поверх листка со списком студентов и, прихватив свой помотанный четырьмя годами обучения рюкзак, уходит прочь.
Вешаю цепь на шею, туда, где ей и место, на секунду прикладываю кулон к губам. Как в замедленном сне провожаю взглядом спину Шелестова, и трясу головой, чтобы прийти в себя.
Отлично! Просто охуительно! Меня колотит от его обвинений. С Максом мы еще не договорили!
Чертыхаясь, танком иду через фойе, сношу на своем пути высыпавших на паузу людей. Меня просто захлестывает! Мне нужно догнать его и доказать, что он не прав. И что я не звонил, потому что… Потому что, что? У меня нет ответа.
Плечом задеваю кого-то.
–Поосторожнее, козел! – швыряет в меня Милена, которая плетется в том же направлении, что и я. Сейчас как раз будет пара у Виолетты.
С тачкой я Фиш, без тачки – козел. Лучше промолчать, иначе Милене не сдобровать от разрывающих меня эмоций. Решительными тяжелыми шагами вхожу в аудиторию, Макса еще нет. Кроме меня здесь собралась только горстка студентов.
Я тебя выловлю, засранец.
Из своей кладовой выходит озадаченная Виолетта, окидывает взглядом просторную аудиторию. Когда ее взгляд достигает меня, она бегло скользит по моей шее вниз к груди, где висит кулон, – добровольно отданный ею рычаг манипулирования.
Она поднимает на меня наполненные печалью глаза, и кажется, она делает еле заметный кивок. Будто жест капитуляции. И какого хрена она отдала кулон Максу? О чем они говорили?
–Не в настроении сегодня, Виолетик? – бросаюсь в нее первой репризой.
То, что Макс попросил не трогать ее, распаляет меня еще больше.
–Все хорошо, Вильгельм, это просто усталость, – странно спокойно отвечает мне.
–Не высыпаешься ночами? – тыкаю, чем раздражаю Виолетту еще больше.
На мгновение ловлю искру в ее глазах. Давай же, Олененок, съязви мне в ответ, я же знаю, что в этой змейке много яда. Однако, она снова смотрит на меня каким-то сочувствующим взглядом. Задевает.
–План занятий готовила, – скучно и посредственно отвечает.
Все, мы больше не играем?
–Ты бы лучше за собой ночами следил, – через плечо кидает мне заходящая Милена.
Снова игнорирую. Сегодня есть разборки поважнее. Пока я отвлекся на Попову, училка уже срулила писать что-то на доске, повернувшись ко мне спиной.
Окей, потому что я сижу на иголках, ожидая, когда появится Макс.
Глава 11. Виолетта
Осталось пять минут до начала занятия. Пишу на доске формулы и молюсь про себя, чтобы хотя бы пара прошла более-менее спокойно. Нутром чую, что денек будет огонь.
Идиотское утро началось с того, что ко мне пристал охранник с просьбой сдать ключи от подсобки, которых никогда не существовало. Под его напором пришлось включать улыбчивую дурочку и говорить, что ключи я забыла дома и принесу в понедельник.
Сегодня же после работы поеду и куплю нормальный замок, если успею привезти его сюда до закрытия, то убью двух зайцев сразу: с секьюрити разберусь и наконец-то закрою свой проходной двор. Потому что я просто в бешенстве от чьей-то наглости!
С утра мой склад выглядел так, как будто это холостяцкая квартира: крошки на полу, измятый диван, да и стол стоит криво. Даже не хочу думать, кто это был, и что он делал на моем столе. На всякий случай протерла все поверхности дез.средством.
Пока убиралась на складе, чуть не убилась об коробку от Романа, который после отменившегося свидания пол-вечера слал мне видео из соц.сетей с народными рецептами от боли в горле.
А потом я всю ночь не могла уснуть: занималась самобичеванием на тему своего непрофессионализма за то, что впуталась в ненужные интриги со студентом.
Как итог: мною было твердо решено больше не влезать ни в какие конфликты с Фишером. Он априори победит. Тут такой закон, меня предупреждали.
Мне ужасно стыдно за свой поступок с цепочкой, хоть мне и категорически не нравится, что он себе позволяет. Еще больше мне по-человечески жалко, во что превратился такой красивый и наверняка способный парень.
Да, он очень хорош. Даже сейчас замученный и злой, с заживающими ссадинами и вызовом во взгляде. Несносный Вилли.
–Виолетта, извините, а Вы уже узнали насчет дополнительных? Максимилиан говорил, что Вы обещали узнать? – слышу Аню Новик. Хоть кто-то обращается ко мне так, как я попросила изначально.
–Да, Аня, я сегодня утром узнавала, – специально делаю театральную паузу. —Давайте дождемся остальных ребят, и я вам все расскажу.
Пытаюсь не поворачиваться лицом к Фишеру, который как обычно испепеляет меня серыми глазами. Смотреть на него в ответ я не планирую, кроме как во время объяснения материала. Лавочка переглядок закрывается!
–Как насчет индивидуальных дополнительных в вечернее время? – снова бросает в меня гранатой Вил, который сегодня особенно жадно требует внимания.
Милена громко цокает языком, и теперь тоже впивается в меня раздраженным взглядом. Отлично, блин!
К счастью, мне не приходится отвечать, так как со звонком в аудиторию медленно входит Макс. Входит спиной. Потому что вместе с Артуром тащит неподъемную коробку. Пара студентов подлетают к ним на помощь, и груз быстро находит своего владельца.
Ребята поднимают коробку на пару ступеней и водружают Вильгельму на стол.
Мне кажется, я увидела раскаленные угли гнева в глазах Фишера, когда он провожал взглядом поднимающегося наверх к своему месту Макса, который так ни разу не посмотрел на друга.
–Твой заказ, – произнес Артур как всегда едва дыша, но так как в аудитории стояла абсолютная тишина, это слышали все.
Это не его заказ, это мой заказ…
Фишер и здесь не утруждал себя покупкой оборудования, а просто перевесил все на одногруппников. А чего я ожидала? Мысленно забираю монетку из его и так пустующей копилки.
–Так, не отвлекаемся на почтовую службу, – подаю голос, а сама смотрю на Макса, на котором нет лица.
Утром, когда устроил кофейную акцию, он был в отличном настроении.
Пытаюсь перевести внимание аудитории: —На доске вы видите несколько формул, которые должны быть вам хорошо знакомы еще со времен средней школы, а теперь давайте откроем наш любимый учебник на странице 172, у меня будет для вас интересное задание на смекалку химика.
–Точно 172? Мы же только начали семестр, – Аня любит, чтобы было точно и понятно.
–Точно! Я подготовила для вас что-то особенное, – говорю, а сама боковым зрением наблюдаю, как Фишер полностью переключился на Макса, и развернувшись к нему ждет, пока друг посмотрит на него.
Но Макс не реагирует. Сейчас что-то будет!
–Ой, подождите, а что насчет дополнительных? – напоминает Карина. О, точно! Сейчас разряжу атмосферу!
–Насчет дополнительных. Мне очень жаль, друзья, но кафедра…, – вижу, как мои «дети» вытягивают шеи в ожидании вердикта.
–Нууу! – вырывается из Карины.
–…разрешила мне организовать факультатив! – сообщаю радостно.
Потому что я и сама очень счастлива, ведь факультатив означает дополнительные часы и еще немного к зарплате сверху.
–Йесссс! – дружно проносится по аудитории. Кто-то громко и с облегчением выдыхает.
Меня даже немного берет преподавательская гордость, – новое приятное чувство.
–Расписание мы с вами обсудим на новой неделе, мне обещали уточнить вопрос со свободными датам в сетке и вообще с количеством часов в неделю. Мы постараемся подобрать оптимальный день, вы же у меня все взрослые работающие люди. Хочу, чтобы вам было комфортно, – мягко улыбаюсь и вижу довольные лица в ответ.
И тут Фишер, злющий, как красная птица из энгри бёрдз, не выдерживает: —Все взрослые работающие, кроме меня, да, Макс? – его губы изгибаются вниз в подобии горькой ухмылки.
Разрядила атмосферу, молодец, Виолетта.
–Вил, не здесь! – не отрываясь от книги, твердо отвечает Макс.
Все ребята бросили свои записи, и теперь пялятся на лучших друзей.
–Почему нет? Помешаю тебе и другим неудачникам выучить школьные формулы и резко разбогатеть? – он окидывает ошарашенных студентов взглядом.
–Вильгельм! Прекратите немедленно! – тут не выдерживаю я.
Но он настолько распален, что не обращает внимания. Группа в полном шоке, но никто не решается и слова сказать. Естественно, они боятся Вила.
–Вил, остановись, по-братски. Пойдем выйдем, – Макс отбрасывает карандаш и начинает приподниматься.
За ним встает Вил.
–Никто никуда не пойдет! – еще стычек мне не хватало. —Максимиллиан, на место! Вильгельм, решайте свои вопросы не у меня на занятии, Вам ясно?
–А почему нет, это же Ваша посылка прибыла, Виолетта Александровна? – он разворачивается ко мне. —Скажите за нее спасибо моим шестёркам: Артуру и Максимиллиану. Да, Макс?
Макс медленно опускается на место, и я даже не смею в этот момент поднять на него глаза. Должно быть, очень мучительно услышать такое.
–Так, Вилли, давайте-ка все-таки выйдем на свежий воздух, – подхожу и аккуратно подталкиваю его в спину, пытаясь развернуть к выходу, как обычно выводила из подростковых истерик старшего брата. Это сейчас Кир типа мудрый, но в свое время он давал жару родителям.
–Выйду сам! – отстраняется от меня. —Только сначала рассчитаюсь кое за что!
Он тянется во внутренний карман куртки, доставая оттуда какую-то бумажку и портмоне. Тремя широкими шагами он поднимается к верхней парте Максимилиана, кидает на нее листок и хлопком припечатывает несколько крупных купюр поверх. —Это за кофе!
Еще хлопок: —Это за услуги грузчика, занесете коробку на склад!
Еще хлопок: —А это чаевые, глядишь, и на дипломку хватит.
Парни смотрят друг другу в лицо несколько секунд, и даже снизу я вижу, как наливаются глаза Макса…. В аудитории никто не дышит.
Что ты творишь, мать его, Фишер?!
Макс с трудом сглатывает обиду, и резким жестом смахивает деньги со стола. Купюры неуклюжими виражами в полной тишине разлетаются под ноги сидящим ниже.
–Да пошел ты, Вил! – буквально выдавливает из себя Максимилиан.
–Фишер! На выход! – поднимаюсь и беру его за запястье, выводя из аудитории.
Поддается. Чувствую, как напряжены его мышцы, и вижу, как пульс бьется веной на его шее. Бешеный.
Вывожу в коридор, и закрываю за нами дверь. Он сразу отходит к подоконнику и тяжело упирается в него руками, глядя в окно. Становлюсь чуть поодаль за спиной.
Что за жажда такая: уничтожать любое хорошее отношение к себе?
–Ну, давай свои нравоучения про обоюдное уважение, – косится на меня через плечо.
–Вы и сами все знаете, – выдыхаю. – И будете потом очень жалеть, это я Вам гарантирую. А пока поезжайте домой, Вам нужно успокоиться.
Не дожидаясь реакции, возвращаюсь в аудиторию, где теперь царит галдеж. Выхватываю из воздуха слова «урод», «скотина», «сам он неудачник».
Трое студентов ползают по ступеням, собирая купюры. Девчата подсели к застывшему Максу, и что-то говорят ему в два уха. Артур и парень, который сегодня впервые явился, тащат коробку в мой склад.
Зажимаю пальцами переносицу. Джунгли, просто дикие джунгли. Плохо я молилась в начале пары.
–Виолетта Александровна, Вы не переживайте, здесь всегда так! – возмущается Карина. —Он вечно цирк устраивает, сам он неудачник, – подключается Карина.
Она смотрит на Аню Новик, чтобы та поддержала ее слова, но Аня на удивление не спешит хаять Вила.
–Какая муха его укусила? – тщательно нарисованные брови Милены взлетели под самый лоб.
Прямо как Дамблдор складываю руки рупором и кричу: —Тихооооо!!!
Броуновское движение людей останавливается.
–Прекратить галдеж! – строго отрубаю я. —Все сели по своим местам, иначе никаких вечерних занятий. Мне хватило Фишера, вас я успокаивать не собираюсь, – срываюсь на ребят, хотя они мало в чем виноваты.
Все с трудом, но замолкли и принялись писать, то и дело дергаясь к телефонам. Наверное, обсуждение выходки Вила продолжилось в чате.
Не так я представляла себе академические будни.
Приоткрываю дверь в коридор, Вила уже нет. К счастью.
Поочередно заглядывая в тетради, прохожусь вверх и вниз по рядам, поправляю тех, кто сбился в расчетах.
Ровняюсь с партой Макса: он как уперся ладонью в лоб полчаса назад, так и сидит с расфокусированным взглядом. В тетради, конечно же, пусто.
Я его понимаю. Растопчи меня прилюдно мой близкий человек, я бы вряд ли чувствовала себя лучше. Больно и несправедливо.
–Может, Вы хотите выйти? В коридоре никого, – зачем-то сообщаю ему эту информацию.
Беззвучно кивает и сразу встает на выход. Пусть подышит и умоется. Полегчает. На краю парты Макса ребята сложили ворох купюр и лист с записавшимися на кофе.
Невольно подсчитываю деньги в уме, – увесистая пощечина от Вила.
Дурак, ой дурак.
Глава 12. Виолетта
Когда пары наконец-то закончились, я в приятном пятничном предвкушении отправилась на выход. Беру с собой кое-какие работы студентов и учебники, чтобы просмотреть дома на выходных.
Сегодня придется еще раз вернуться на работу с замком и ключом, но зато вечер я проведу за шопингом и, возможно, забегу красиво перекусить. Нужно заземлиться.
–Где Вы ходите, милочка? Мы уже начинаем! – Ольга Владимировна вылавливает меня как безропотную рыбу из проплывающего косяка, и поспешно затягивает в актовый зал.
Не дав мне разгрузить руки от книг и журналов, она проталкивает меня между стройными рядами мягких велюровых кресел, на которых уже расположились остальные коллеги преподавательского состава и других отделов универа.
Ольга Владимировна нажимает мне на плечо, заставляя присесть на свободное место, и поспешно отбегает к дверям, наверное, расставить сети для таких же опоздавших.
Как бы извиняясь, наспех здороваюсь с сидящими рядом преподвателями, которым я явно помешала, и ошарашенно озираюсь по сторонам. По обе стены зала установлены длинные столы, на них уже расставлены чайники и термосы, а еще нарядные трехэтажные тарелки с конфетами, фруктами и пирожными. На сцене возвышается украшенная листьями стойка, которая ждет своего ведущего.
Что празднуем? День учителя? Не, рано вроде бы. И почему я не в курсе?
Недоумеваю, как я могла пропустить анонс мероприятия. Пытаюсь как можно аккуратнее скрутиться всем телом, чтобы запихать под кресло бумаги, все еще заполняющие мои руки.
–Дорогие друзья, мы начинаем! – на сцене появляется ведущий и включается фоновая музыка. —Разрешите от имени университета церемонию приветствия новых коллег, которые в этом году усилили нашу большую и дружную команду, считать открытой! От всей души чествуем тех, кто занял новые должности и проведет будущий академический год в новой роли!
Эээм? Церемония приветствия новых коллег? Серьезно?
–В этом году наш состав пополнили шестеро преподавателей! Трое коллег заняли новые роли! А еще у нас появилось семеро новых сотрудников различных отделов! – с неестественным энтузиазмом заливается ведущий. —Позади первые часы на занятиях, первые победы и первые сложности! Так давайте же как следует поприветствуем их на сцене и познакомимся поближе!
Музыка сменяется на торжественную, и мужчина на сцене зачитывает имена: —Людмила Ивановна Королева, профессор, преподаватель с двадцатилетним стажем, которая в этом году взяла шефство над кафедрой физики! Буррррные аплодисменты, друзья!
Зал взрывается хлопками, пока Людмила Ивановна поднимается. А мои надпочечники взрываются адреналином. Что-то смутно подсказывает мне, что мне, как новенькой, тоже предстоит выходить на сцену.
Прохожусь внутренним взором по своему сегодняшнему образу: черные лоферы, широкие черные брюки и черная оверсайз кроя рубашка с рукавом три четверти. Я сегодня планировала быть на удобном, а не на торжественном.
Так-с, надо незаметно стянуть с головы крабик, который закрепила перед вождением, и раскидать волосы по плечам. Использую руки как расческу, привожу себя в порядок, но натыкаюсь на оценивающий взгляд Ольги Михайловны, которая патрулирует периметр. Блин!
Как же я могла пропустить информацию о празднике?
–Роман Павлович Лисицын, руководитель отдела по правам учащихся и работе со студентами. Роман Павлович намерен помогать нашим преподавателям эффективно выстраивать отношения с учащимися и своевременно решать возможные конфликты.
Хм, а бывает такой отдел? В моем ВУЗе ничего, кроме кафедр не существовало. Интересно.
На сцену бодрым шагом поднимается Роман, он одет в темно-бордовый костюм и по-деловому подвязан голубым галстуком.
Рома тоже новенький, получается? Держится он так, будто родился с этих стенах. Хотя оно и понятно, если его отец работал здесь.
Люди поднимаются на сцену один за одним. За спиной ведущего выстраивается шеренга сияющих и нарядных коллег. Довольно глядя в зал со сцены, они невольно пританцовывают под ритмичную музыку.
А у меня с каждым названным человеком ноги становятся ватными. Начинаю еще глубже дышать и надеяться, чтобы следующей была не я. Не люблю сцену.
А что если я сейчас кубарем упаду с лестницы? А если повалюсь мешком картошки между рядами? А если не смогу и слова на сцене из себя выдавить? А что если ширинка расстегнута?
–Итак, все коллеги на сцене! И прежде, чем я задам пару вопросов, еще раз искупаем их в овациях! – командует ведущий, а у меня перехватывает дыхание.
В смысле, все на сцене? А я?
Меня забыли! Я тоже преподаватель! И тоже новенькая! Кричу я внутри себя.
Начинаю оглядываться, пытаясь понять, есть ли еще кто-то в зале, кого забыли назвать. Да или хотя бы Ольгу Владимировну взглядом нашарить, но она уже перед сценой снимает горизонтальное видео на свой смартфон, обернутый в чехол-книжку.
Во рту становится горько… Меня просто забыли. Единственную. Не включили.
В ногах все еще не прошло онемение от страха сцены, но следом уже накатила волна жара от несправедливости. Интересно, встать и махать руками ведущему, мол, вы меня забыли, будет максимально по-идиотски? Наверное, да. Опозорюсь перед профессорами.
В глазах предательски выступают слезы. Прикрываю веки, делаю вдох-выдох и проглатываю мерзкий раздирающий горло ком, запихивая печаль поглубже внутрь. В конце концов, я сама не хотела выходить. Мечты сбываются, елки-палки.
Обо мне даже не вспомнили. Мой мир сжимается до крохотной точки в районе солнечного сплетения. Остальные выглядят очень заинтересованными в происходящем сцене, то и дело кивая словам очередного выступающего коллеги.
Кстати, люди заметно готовились к свом мини-выступлениям, один раз даже включались слайды с таблицами от кого-то из говорящих. А меня просто прокатили. Не позвали, не назвали, не предупредили, просто не учли мое существование.
