Текст книги "Верь только мне (СИ)"
Автор книги: Тори Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
На удивление, ее план работает, и охранник растерянно вертит башкой, вглядываясь в сливающуюся толпу со ступеней сцены. А где второй?
Сука! Второй охр выводит Кирилла из-за шторы и пихает к выходу.
–Кина не будет, – зло констатирует Милена.
–Кина?
–Это фольклор, ты не смотрел, – отмахивается от меня. —Делать-то что будем, Фиш?
–Дай подумать.
Провожаю Кирилла с прицепившимся к нему охранником глазами. Виолеткин брат ловит мой взгляд, и постукивающим по запястью жестом показывает «время». Знаю, блядь!
Наш план А трещит по швам. На что я надеялся? Идеально подставить Лиса? Хрена с два. Это было бы слишком просто. Я как всегда недооценил его продуманность.
Придется действовать иначе.
Чувствую выброс адреналина, он подхватывается кровью и разносится по организму, опаляя все органы.
Глава 39.1 Вильгельм
Выход один – прорываться к сцене, чтобы просто включить видос. Без идеальных моментов и поравок на регламент.
–Большая честь для меня объявить пятидесятый юбилейный бал, который вот уже много лет является гордостью…, – зычным голосом ректор университета открывает мероприятие.
Теперь вообще хрен за кулисы пройдешь: преподы облепили сцену, а за проектор и пульт вместо Кирилла экстренно усадили какого-то старшекурсника.
–Блииин, – тянет Попова. —Такой момент упускаем!
–Все норм, еще есть шанс! – рядом с нами выныривает Макс. —Подождем, пока они накатят еще шампанского, и запустим в перерыве? Разгоряченные после танцев они уже такими бдительным к нам не будут.
–Походу другого выхода у нас нет. Я отсюда без его башки не уйду, – раздражаюсь.
Но потом одёргиваю себя, вспоминая, что это излюбленная тактика Лисицына – выводить, путать, злить и всячески сбивать с толку. Нужно успокоиться и рассуждать холодно.
Куда только он сам провалился? Охранников привел, а сам так и не вернулся.
–Давай, ты поближе к правой лестнице, я к левой, – предлагает кудрявый.
–Максимиллиан! – дергаю друга. —Ты не лезь! Доучитесь, блять, спокойно!
На большом экране, согласно программе, замелькал фильм об университете, и деканы, разодетые во фраки, сразу подбочинились, услышав названия своих факультетов.
Решаю осмотреть периметр на предмет Лиса, а заодно продвинуться ближе к сцене, но мое перемещение среди сплошь замерших статуй неудачно замечает Юрик.
Вместе с другими деканами он тоже стоит на сцене и испепеляет меня взглядом прямо оттуда, а затем проводит большим пальцем по горлу, и я читаю по губам: «Убьюююю, Фишер!». Хуевые из нас партизаны, конечно. Недолго думая, снова пригибаюсь пониже и прячусь в живом коридоре из людей. На какое-то время я в безопасности.
Какой же длинный и нудный этот фильм, я несколько раз сверяюсь со временем на висящих на стене электронных часах. Ругаю себя, что забыл телефон. Олененок скорее всего места там себе не находит. Надеюсь, она не решится сюда соваться, пусть отсиживается в безопасности.
Наокнец-то звучит музыка, и зрители оживают, начиная расстановку для вальса. Пользуюсь случаем и заруливаю за одну из декораций в виде стенда, имитирующего колонну, и оцениваю ситуацию оттуда.
Весь зал волнообразно движется вперед и назад, совершая характерные для вальса перешагивания и вращения. Сканирую лица, и решаю, что самые глазастые преподы крутятся где-то поодаль.
Пора! Меня немного потряхивает, как будто я реально в долбанном фильме про туповатого Джеймса Бонда, ведь с каждой минутой наш план кажется мне все менее реалистичным. Но если этот гондон смог на расстоянии устроить пожар, то я просто обязан включить проклятое видео здесь и сейчас.
Почему-то подпрыгивает пульс, чувствую, как сжимаются кулаки. Прокручиваю путь: на раз-два поднимаюсь по лестнице, додик за пультом включает нужный файл, и готово!
Стартую к сцене и вижу, как Макс легко взбегает по ступеням и тут же скрывается за шторой.
–Проворный кудрявый, – бурчу и двигаю за ним с другой стороны сцены.
Но тут резко торможу, когда он так же шустро пятится назад. За ним показывается Павлин в синем пиджаке. Вернулся. Гудини хренов, взялся из ниоткуда.
Лисицын с напором шагает на Макса, но я не слышу, что он говорит. Надеюсь, Шелесту хватит ума не бодаться с ним на глазах у всех присутствующих.
И Макс мудро сваливает, очевидно, еще и отвлекая собой Лисицына. Он жестикулирует и тычет пальцами в сторону входа, объясняясь с Павлином.
Мой шанс подняться! Иначе, если он так же встанет на моем пути, то я просто уложу его рямо при всех, и нас повяжут вдвоем. Я за себя не ручаюсь.
Уверенно миную танцпол, уворачиваясь от крутящихся вокруг шелков и успеваю сделать пару шагов вверх по ступеням, как мне на плечо ложится тяжелая рука.
–Ну, что ж ты за пиздюк такой!– шипит дядь Юрик, отталкивая меня в сторону. —Какого хера ты тут ошиваешься?
Поддаюсь и отхожу, не втащишь же ему. Он оттягивает пышный воротник, явно пережимающий его полноватую шею. В моменте непонятно, он красный от недостатка кислорода или от ярости.
–Да так, дядь Юр, уже ухожу, – делаю попытку развернуться. —Бывайте!
–Стоять! Я тебя сам выведу под белы рученьки, Фишер-младший! Какая же ты заноза в заднице! – бурчит, проталкивая меня через танцпол. —Просил же по-человечески! Не зря Альберт тебя служить отправляет!
–Какой ты осведомленный, Юрич, – злюсь. —Следил бы лучше так за своим факультетом.
–Что-то доказать хочешь, Вилли? – плюется батин друган.
Негодует, потому как он сам допустил текущий беспредел, прикрывая свою жопу.
–Поздно, Юрец, доказывать, здесь давно все прогнило так, что годы уйдут, чтобы вонь эту вымыть.
Он продолжает читать мне нотации, проталкивая к выходу. Впереди вижу Макса, который виновато разводит руками.
–С тобой, Шелестов, еще разговор будет в понедельник! Пошли вон отсюда, хулиганьё! – разоряется декан.
Перевожу взгляд в кишащий людьми зал, и ловлю абсолютно разбитый взгляд Милены. «Мы проиграли» написано у нее на лице.
А чуть позади нее вырисовывается павлинья морда. Лисицын смотрит на нас с торжествующей улыбкой, задрав голову. И это нехорошее торжество. Темное, на надрыве. Последняя симфония маньяка.
Ничего, тварь, масштабной феерии не получилось, но правосудия никто не отменял. Запись покажем в другом месте уполномоченным лицам.
–Вильгельм! – Юрик все еще стоит над душой. —На выход!
Мелодия вальса обрывается жутким писком микрофона в динамиках, и по залу прокатывается волна возмущения, все таращатся на сцену.
–Кхм-кхм, прошу минуточку внимания! – со сцены звонким голосом начинает вещать Новик.
–Вот же отбитая! – восклицает Макс.
–Ты присмотрись, бро! С ней не пропадешь, – пихаю его в бок.
–Давайте прервемся эээ… на второй фильм о нашем университете! —пользуясь растерянностью публики, она сразу врубает наш шедевр. —Прошу внимания на экран!
Из динамиков доносится немного скомканная, но все же разборчивая запись в сопровождении видеоряда с камер наблюдения:
«Я бы нашел способ выкинуть тебя и раньше, если бы ты посреди учебы как сквозь землю не провалился! Пришлось импровизировать и заставить Милену подсунуть устройство на склад, поддать жару, так сказать. И ты прилетел как миленький к своей, как ты там ее называешь? К Олененку? Ну и все сложилось как-то само собой...»
Опешвший от такого поворота событий Лисицын срывается в сторону Ани.
Твою мать! Отпихиваю Юрика, и пускаюсь вслед, но я слишком далеко.
–Не так быстро, ублюдок, – чудом оказавшийся рядом Кирилл перехватывает Лиса первым, скручивая его на пол.
Глава 40. Виолетта
Места себе не нахожу, маршируя вдоль стен по периметру дома. Скоро карабкаться на них начну. Омрачается ситуация тем, что впопыхах Вил забыл свой телефон у меня. Сжимаю его смартфон в руке, в надежде, что он позвонит с телефона Макса, сказать что всё в порядке.
Может, наплевать на свои обещания Вилу остаться дома? Я была не в себе, когда соглашалась. Не могу здесь оставаться, волнение захлестывает. Может, просто побуду рядом с универом и дождусь, пока он выйдет?
Однако, вселенная слышит мои запросы, и телефон Вила вибрирует. Рано радуюсь, понимая, что это не звонок, а сообщение. Экран заблокирван, но я вижу текст уведомленя.
Неподписанный номер вещает: «Спокойной ночи, Вилли» и две красные розочки. Две розочки. Дебильных этих на прямом стебле.Током шарахает.
Трясущимися руками хватаю свой телефон, чтобы сравнить номера, я-то сохраняла контакт Романа. Не успеваю, экран Вила гаснет, а я не знаю пароля. Плашка уведомления скрывается с моих глаз.
Но мне даже проверять не нужно, я знаю только одного человека, который бесконтрольно пихает эмодзи в каждую фразу. Особенно красные розочки. А точнее, издевательские две. Прям как на похороны.
О, нет! В голове зазвучал шум, заглушающий все остальное, меня бросило в жар.
Что это еще за спокойной ночи?
Кирилла как назло нет, моя машина все еще в непотребном виде. Захожу в приложение и вызываю такси, находу запрыгиваю в джинсы и водолазку, накидываю легкую куртку. Завязать шнурки получается с третьего раза. Что же меня так трясет?
В голове кинолентой проносятся кадры горящей подсобки, и мозг предательски транслирует мне самые пугающие сценарии этого бала. В солнечном сплетении пышным цветом распустилась тревога. Дыхание сбивается.
–Домчим! – бойко отвечает мне водитель, когда называю ему адрес и прошу ехать побыстрее.
К универу не приблизиться: вся прилегающая территория забита. Праздник так праздник! Мы бесполезно крутимся в поисках подходящего места, а я срываю Кириллу телефон, но все тщетно. Мне нужна помощь, хоть чья-то! Пока не понимаю, зачем, но все нутро кричит об опасности.
Сканирую ряды припаркованных тачек сквозь темноту на предмет зеленой бмв. И о чудо, издалека я вижу машину Вила. Моя ты хорошая!
Немного отпускает.
Срочно прошу остановить, но водитель везет меня гораздо дальше, объясняя это тем, что здесь даже пассажиров высаживать нельзя, мол, дорогу перекрываем.
–Могу вас только на противоположной стороне главной дороги высадить, только развернуться придется, – разводит руками мужчина.
–Давайте уже скорее, пожалуйста!!!
Выскакиваю из такси и несусь в сторону универа, меня будто что-то сзади подталкивает.
Беги, Виолетта, беги! В боку колет, волосы липнут к лицу.
–Вил! Вилли! – кричу, еще издалека завидев, как он своей фирменной походкой приближатся к машине.
На нем какая-то странная одежда и седой кудрявый парик??? Ладно! Слава богу, глваное, что я вижу его и он в порядке, думаю про себя.
Нас разделяет довольно оживленная улица и целая шеренга автомобилей. Высади мужик меня раньше, я бы уже была возле него.
–Виииил! – у меня очень хреново получается бежать и кричать, дыхалка сбита. Магистраль заглушает мой голос. Перебегаю, где нельзя, за что меня окатывают возмущенными сигналами.
–Вилли! – всматриваюсь в темноту, приближаясь.
Только его голова вдруг исчезает из виду.
Я почти рядом! Лавирую между торчащих зеркал плотно припаркованных автомобилей. Но не успеваю! Он садится в машину, и я вижу как загораются фары.
–Виллиииии! – рискуя быть незамеченной, машу руками и бегу навстречу сколько есть сил. —Виииииил! Фишер!
И аллилуйя! Он поднимает свой взгляд на своего обезумевшего пешехода. Вил сразу же выскакивает мне навстречу, не глуша мотора.
До нашего сближения остается метров двадцать, когда мир останавливается.
Начинается самая длинная и мучительная секунда в моей жизни.
На замедленной съёмке вижу, как окна тачки Вила за его спиной наполняются ядовитыми палящими клубами газа, расширяясь в пространстве и заливая огнем салон. Вспышка расширяется и с оглушающим взрывом выдавливает окна.
Взрыв!
Это взрыв!
Время замирает, пространство вязнет. Я как в матрице вроде бегу, а вроде бы стою на месте. Удар сердца, один пропущенный, еще удар и снова пропущенный.
За первым взрывом из-под машины звучит второй, молниеносно разрастаясь в пространстве и огненным облаком скрывает от меня Вила.
Опаляющий жар, скрежет подброшенного ввверх металла и резкая боль – последнее, что я помню прежде, чем меня сносит волной и я отключаюсь, ударившись головой об асфальт.
Глава 40.1 Виолетта
—Давай, систр, – Кир похлопывает меня по щекам, а кто-то подсовывает под нос нашатырь.
–Говорил же, быстро очнется, – констатирует чей-то незнакомый голос.
Потолок крутится перед глазами, и мне едва удается понять, что я нахожусь в движущейся скорой помощи. Пытаюсь подскочить, но тело не слушается. Все вокруг плывет, а в уши будто ваты напихали.
–Тихо-тихо, – заботливо говорит Кирилл. – Лежи!
–Где он? – с трудом выжимаю из себя слова. —Где Вил?
–На пути в больницу. Мы следом едем.
–Что с ним?
Брат берет меня за руку, а у меня по щекам непроизвольно слезы катятся.
–Кирилл! – повышаю голос.
–Я не знаю, Виолетта, не знаю! Не подпустил никто близко, – слышу панику в голосе своего спокойного брата. —Но он точно жив, это хорошая новость! Сказали, не выйди он из машины секундой раньше…. Надеюсь, он не слишком постарадал.
–Боже мой, – губы дрожат.
–Все-все, не реви, – Кирилл поглаживает мои волосы, —Все починим!
–Девушка, радуйтесь, что живы остались! – второй голос снова дает о себе знать. —Вас вон по всем новостям уже показывают, – сует телефон мне под нос.
Как ни пытаюсь сфокусироваться, вижу только мутные контуры. Зато даже сквозь пелену в ушах слышу чеканящий голос ведущей:
«Ежегодный осенний бал в университетском городке на этот раз был омрачен взрывом, который прогремел возле одного из самых престижных учебных заведений.
На проспекте у университета взорвалась машина сына владельца называемой в народе мусорной империи Альберта Фишера, в результате чего водитель, студент четвертого курса университета, Вильгельм Фишер, получил серьезные травмы.
Среди пострадавших оказался так же преподаватель, находившийся рядом с местом взрыва. Подробности происшествия и мотивы атаки будут выясняться в ходе следствия. Следите за нашими новостями для получения последних обновлений по этому случаю.»
–Ну хоть для чего-то журналисты на празднике пригодились, – глухо комментирует Кир.
–Кирюш, они сказали серьезные травмы…, – меня начинает трясти, и еще сильнее ломить голову. —Что с ним? Это Лисицын, да? Это эта сволочь?
–Девушка, так не пойдет! Истерикой вы только хуже делаете! —мне на лицо опускается маска. —Вдыхайте! Давайте-ка хорошенько выспим….
Глава 41. Вильгельм
С сотой попытки мне все же удается разлепить глаза и даже пару секунд подержать их открытыми. Башкой шевелить не решаюсь.
Дышать могу – уже хорошо. Работаю грудной клеткой, и бочину сразу же простреливает резкой болью. Сукаааа…
Хочу сглотнуть подступивший комок боли, но не удается. По ощущениям, вся моя дыхалка иссохла напрочь, даже слюны нет. Зато металлический привкус крови имеется.
Ладно, хрен с ним.
На месте ли конечности? Предпринимаю попытку пошевелить клешнями, и вроде бы отдаленно что-то чувствую….
Непонятно. Глаза снова закрываются.
–Сынок! Вилли! Ты очнулся, – голос отца оказывается совсем рядом.
Я все же не умер. А если умер, то попал в ад.
–Ты меня слышишь? Вилли!
Пытаюсь что-нибудь промямлить, но рот не слушается.
–Альберт, не дергай его! – доносится знакомая речь нараспев. —Врачи сказали покой!
Теть Миля что здесь делает? Сколько я в отключке провалялся, что она прилететь из Германии успела?
И где моя Виолетта? Что с ней? Сердце начинает лупить. Снова пытаюсь пошевелиться.
Размытые фигуры нависают надо мной: —Вилли, как ты? Моргни мне! – заботливо повторяет тетя.
Налаживаю коммуникацию, смыкая и размыкая тяжелые веки.
–Солнце! Я все дни молилась! Ты в порядке, родной! Нужно будет только чуть-чуть… эээммм… восстановиться!
Башку все же удается повернуть.
Зрение начинает догонять мой мозг, и мне отчетливо вырисовывается поседевший отец. Его виски заблестели много лет назад, но чтобы так… Он полностью седой.
Я же не проспал пять лет, правда?
–Сынок, – он кладет руку мне на плечо. —Я думал, что потерял тебя.
Его голос не дрожит, это было бы слишком уж сопливо для моего отца, но он говорит так, будто меня уже похоронили, а я воскрес. Так, что, нахрен происходит?
Блять, надеюсь, я целый.
–Виолетта, – выдавливаю из себя и сразу закашливаюсь.
От кашля бочину простреливает еще сильнее.
–Молчи-молчи, шац! Сейчас доктор придет!
–Где она? – хриплю.
–Виолетта – это девочка, которая постоянно плачет? Она тут была, но ее брат домой забрал, – безразлично поясняет теть Миля.
Вообще-то это девочка, которая меня от смерти спасла, зло добавляю мысленно. Как она?
Утыкаюсь глазами в мутноватый потолок, прокручивая события той ночи.
После того, как ублюдка скрутил Кирилл, и гостям все же удалось досмотреть включенное Аней видео, в зале повисла гробовая тишина.
Преподы молча переглядывались, а гости разинули рты, не понимая, кого они видят на экране. Только присутствующие журналисты на всякий случай включили камеры.
–Юрий Юрьевич, это Ваш факультет показывают? – где-то над ухом прорычал ректор, высунувшись.
–Ну все, Фишер, я звоню твоему отцу, – просипел бледный Юрий Юрьевич, пялясь на экран. —Раз по-хорошему ты не понимаешь.
И в этот момент меня сзади за рукав потянул Макс, увлекая в толпу.
Краем глаза я успел заметить, как к Кириллу на помощь подрулила охрана. Быстро же они переориентировались во врагах.
Под обрывки заключительных фраз нашего с Лисицыным диалога, мы с кудрявым выскочили на крыльцо, сбивая зевак, которые пропустили все веселье.
–Давай, свали в туман, – Макс хлопнул меня по плечу, —Я пойду Аню с Миленой заберу.
–Ты гонишь, я с тобой!
–Простите, молодой человек, это ведь вы там на видео? – раздался сбоку поставленный женский голос, и мне под нос сунули мохнатый микрофон. —Ответите нам на пару вопросов?
–Вали, братан, я им мало интересен, а тебя на куски разорвут, если не эти, – он не стесняясь стреляет глазами в сторону репортеров, —То преподы. Скинь мне гео, мы подъедем.
Коротко киваю и лечу по лестнице вниз, бегу к машине.
Долбанный парик съезжает на бок, и пиджак не моего размера очень сковывает движения, но мысль завалиться в таком идиотском виде к Виолетте меня очень веселит.
Внутри коктейль из послевкусия победы и нарастающей тревоги.
Самое интересное в виде показаний, разборок в универе и с отцом – еще впереди.
В этих мыслях добираюсь до машины, и только заведя мотор и включив фары, вижу вдалеке за машинами знакомую фигуру.
Виолетта. Одно мгновение, и мы бы разминулись. Навсегда.
Помню, что оставил ключи в зажигании и побежал навстречу ниоткуда взявшемуся Олененку. А потом конец….
Едкое пламенное облако режущими осколками пронзает спину. Дыхательные пути обжигает.
Вспоминаю, как полностью оглушенный и дезориентированный, пытаюсь сгруппироваться, бесконтрольно отлетая вперед.
Потом пронзающая боль и темнота.
–Так-так, это кто тут у нас проснулся! – в палату заходит мужик в белом халате и с фонендоскопом на шее и пожимает руку отцу. —Шуму Вы, конечно, молодой человек наделали такого, что клинике охрану ставить пришлось, – столько любопытных сюда проникнуть пыталось, – посмеивается врач, параллельно рассматривая бутылки от систем.
Системы, видимо, торчат из меня.
Интересно, в туалет я в отключке в утку ходил? Пиздец.
Ебаный, блять, Лисицын. Практическим способом я выяснил, почему этот подрывник недоделанный покидал зал во время бала.
Глава 41.1 Вильгельм
—Как самочувствие, спортсмен? – врач нависает надо мной, и я вижу скуластое лицо лысого высокого мужчины средних лет. —Скажи спасибо тренировкам за свой мышечный корсет, так бы костей твоих не собрали, – рассказывает как ни в чем ни бывало.
Смотрю на него вопросительно. По крайней мере мне кажется, что это должно выглядеть вопросительно.
–Что, больно? – реагирует врач на мои кривляния. —Ничего, скоро будет еще больнее, как лекарство отпустит, – гогочет над своей шуткой.
Врачи, конечно, ребята черствые, но нельзя как-то, блять, помягче.
–Я целый? – хриплю.
–Целый-целый, помятый только, – врач берет в руки висящий сбоку моей кровати планшет.
Походу батя запихал меня в какую-то частную клинику, для обычной больницы здесь слишком люксово.
–Вывих плеча, ожог дыхательных путей первой степени, – весело зачитывает лысый мужик, —Среднетяжелое сотрясение. Да и лицом ты, конечно, асфальт пропахал.
Интересно, «виниры» на месте? А то настоящие придется ставить.
Облизываю зубы языком – на месте. Шумно с облегчением выдыхаю, но мой выдох переходит в стон.
–Ах да, еще трещины в двух ребрах справа, и пара осколков в заднице. Жить будешь! Радуйся, что не сломал и своими же ребрами себе легкие не проткнул, сапер.
Юморист, мать его. Только я ничего, кроме тупой боли в бочине, не чувствую.
–Ты на обезболивающих системах,– читает мысли врач. —И еще много на чем, уважаемый Вильгельм. Немного придешь в себя, и будем дозу снижать. Ты парень крепкий, чуть потерпишь, а вот печень твоя – нет.
С появлением доктора-стендапера я окончательно пробудился. Каждый новый факт занимательнее предыдущего.
–Так что, добро пожаловать в будущее, ты уже неделю провалялся. Слизистая восстанавливается, так что скоро сможешь поесть. Не стейк, конечно, но какой-нибудь жиденький бульончик – вполне, – он опирается на поручень моей кровати-каталки. —Побольше молчи, отдыхай, отращивай брови и ресницы.
Бляяяя…. Интересно, я такой же лысый, как мужик? Волосы же тоже горят, да?
–Вставать и ходить пока только при помощи мед.персонала. Кивни, если понял. Молодец! Не так активно только кивай, сотрясение же, – врач хлопает меня по ноге, и просит отца и тетю выйти с ним на минуту.
–Бро, ты живой! – в палату врывается Макс.
Страшно рад видеть Макса, но ГДЕ. МОЯ. ВИОЛЕТТА?
Хочется как в фильмах сорвать с себя все провода и шланги, соскочить с постели и эпично идти по коридорам как супер-герой в больничной сорочке вместо костюма.
Но в реальности мне еле удается пошевелить одной рукой. Вторая, оказывается перемотана. Ноги норм, только все жутко затекло.
–Нас с девчонками возили на допрос. И, короче, сидим мы, и тут в участок буквально нахрапом влетают мужики в костюмах. Это твоего бати люди, прикинь! Сказали, что показания мы только в их присутствия давать будем, – он оборачивается на дверь и затихает. —Нас, короче, допросили. Видео взяли как вещдок. Аня про прошлогодний случай рассказала. И после этого нас сразу отпустили. Альберт Карлович постарался. А вот друга твоего ненаглядного – не отпустили.
Макс тараторит без умолку, видимо, за эту неделю он переобщался с Новик. У той тоже рот-пулемет.
–Тебя, короче, показали по всем вообще новостям, я даже на китайском ролик видел, прикинь, – он машет руками. – Там еще съёмка такая с дрона, тачка горит, тебя на каталке в скорую забирают, очень эпично!
Фак, тачка! За бэху обидно даже больше, чем за осколки в жопе.
Макс продолжает трындеть на эмоциях, а потом резко замолкает и смотрит на меня серьезно: —Если честно, думал, бро, что ты в машине был. Рыдал, как девка, пока нас в участок везли…. Даже в универе слышно было этот взры. Ты везучий сукин сын! – он запинается, —То есть не сукин. Я не это хотел сказать!
–Норм, – пытаюсь улыбнуться.
–Тебе нельзя разговаривать много, мне сказали.
–Сееркалоо, – шиплю, как змей.
–Что?
–Серкало! – повторяю настойчивее.
–Аааа, зеркало! Это ты не по адресу, но могу сказать одно: выглядишь ты прям хреново, – он оглядывается по сторонам.—О!
Длинный придурок встает и снимает со стены зеркало в полный рост. Затем поворачивает его горизонтально и тащит ко кушетке.
–Любуйся, красавчик!
Видок, конечно, так себе, но мне не к разбитой физиономии не привыкать: стесанный подбородок и щека, под глазами залегли глубокие желто-фиолетовые синяки.
Один глаз заплыл кровью, но не страшно. А вот брови и ресницы, да, подпалил, торчат клоками. Каким-то чудом я не лысый, это радует.
Блять, это, получается, парик меня спас?
Начинаю сдавленно беззвучно ржать над этим фактом, но от боли сразу бросаю эту затею. Видела бы меня сейчас Виолетта.
Хотя, наверное, видела.
–Виолетта? – спрашиваю у Макса.
–С ней все нормально, – говорит, возвращая зеркало на место, —Только головой ударилась, но не как ты, конечно. Только она в шоке, кажется. Рыдает.
Бедная моя девочка, стресс за стрессом. Вот тебе и приличное место работы.
–Летта Санна все дни здесь была, с тобой. Наверное, скоро приедет. Ее тоже забирали в участок, узнавали насчет поджога, машины, и в каких она отношениях с Романом и с тобой. Хорошо, батяня твой насчет адвокатов подсуетился сразу, разрулил и с Виолеттой, и со мной, и с девчонками. Так что, нас обещали больше не таскать, по крайней мере, пока судебный процесс не начнется. Мне кажется, Ромчик уже вряд ли испугом отделается, посадят его.
–Не вряд ли, а точно, – послышался голос отца. —Если бы не такая огласка, вообще бы по-тихому все решили за пару дней. Однако, формальности нужно соблюдать. Ты бы, Максимиллиан, прогулялся. И ты, Миля, тоже, – он взглядом остановил снова рвущуюся в палату тётю.
–Все-все, не мешаю! Завтра приеду, Вил, – на выходе Макс обнимает за плечо тетю, выводя ее из палаты. —Теть Миля, Вы с каждым годом все краше и краше! Пойдемте кофе на первом этаже выпьем, а мальчики поговорят.
Или помолчат.
Отец присаживается на место Макса, глубоко вздыхает, и, грустно глядя на меня, выдает:
–Сынок, есть разговор.
Глава 42. Виолетта
Нервно нажимаю кнопку, но дурацкий лифт в этой клинике постоянно занят. Максимиллиан написал, что Вил очнулся, и я ругала себя на чем свет стоит, что уехала. Нужно было забрать документы из ВУЗа.
Сначала мне заявили, что я буду отрабатывать положенный по закону срок, и я, в принципе, ничего не имела против, учитывая, что Лисицына там больше нет. Он обвиняется в умышленном поджоге, покушении на убийство, и, кажется, в том, что обманным путем вовлек Милену в преступную деятельность. По крайней мере, так мне сказал адвокат отца Альберта Карловича. Он, кстати, и позаботился о том, чтобы мне не пришлось отрабатывать.
–Придержите, пожалуйста, лифт, – меня окликает пожилой мужчина.
–Да, конечно. Его здесь не дождешься, – выставляю руку вперед, не давая дверям сомкнуться.
–Благодарю Вас.
–Мне на пятый.
–И мне тоже, – отвечает старец.
Почему-то хочется назвать его именно старцем: крепкий и невысокий, седые волосы и седая борода на смуглом лице, нос с горбинкой и очень спокойный умудренный жизнью взгляд.
В коридоре пятого этажа снуют медсестры, – рабочий день в самом разгаре.
–Отец пациента попросил не беспокоить их некоторое время, – сообщает мне одна из них. —Они там уже почти час, думаю, скоро закончат.
За неделю это место стало мне уже родным, мы перезнакомились со всем персоналом.
Опускаюсь в кресло в зоны ожидания и замечаю, что старец тоже занимает одно из мест и неспеша разворачивает большую газету. А я как ни пытаюсь отвлечься и полистать ленту социальных сетей, волнение перед долгожданной встречей не дает сконцентрироваться.
Убираю телефон в сумку и залипаю в висящий на стене экран, по которому беззвучно крутится реклама клиники. Неделю ждала и еще подожду, пусть поговорят с отцом как следует.
Альберт Карлович места себе не находил, что сильно удивило меня. Судя по рассказам Вила, отец у него изверг. Энергетика у него действительно очень тяжелая и малоприятная. Под его ледяным взглядом хочется сжаться до размеров атома.
Нет, я не думала, что он станет радоваться увечьям сына, но никак не ожидала, что он будет каждый день ночевать в палате и дрожащим голосом говорить с врачами. Вил рассказывал, что отец пережил смерть мамы довольно безразлично. А тут… Мужчина не на шутку переволновался. Как и мы все.
–Это я виноват, что не воспринял все всерьез. Вилли говорил мне, что возникли проблемы с Лисицыным, но я был в ярости из-за командировки, и не услышал его, – невольно, но в один из дней в больнице я подслушала его разговор с врачом.
Я не специально, просто у них голоса громкие.
–Такого никто не мог предположить, Альберт Карлович. Ваш сын сильный молодой человек, он восстановится, —успокаивал его лысый доктор. —Да, какое-то время ему понадобится уход, но все могло быть гораздо-гораздо лучше, не спаси его девушка.
Тут они оба развернулись и уставились на меня, а я готова была провалиться сквозь землю. Мне очень не нравится, что меня выставляют героиней. Не отправь Роман то злосчастное брызжащее желчью сообщение, которое очень пригодилось следствию, возможно, я бы опоздала. Возможно, он надеялся, что телефон сгинет вместе с Вилом во взрыве. Думаю об этом, и слезы снова подступают.
Пока я замешкалась, вытаскивая из сумочки салфетку, мимо меня пронеслась и бесцеремонно ворвалась в палату тетя Вила. Мы со старцем провожаем ее спину и коротко переглядываемся. Что ж, ее можно понять, она тоже тревожилась, так что я терпеливо жду своей очереди.
Однако, вскоре тон общения тети и отца за дверью палаты переходит на повышенный настолько, что туда сбегается и медперсонал. Нашли место отношения выяснять! Они друг друга терпеть не могут, но здесь речь не о них, а о Вилли!
Медбрат выпроваживает злющих родственников из палаты, а я пользуюсь моментом, и, пока никто не смотрит, проскальзываю внутрь.
Вил лежит с закрытыми глазами, как и все предыдущие дни. Тихо опускаюсь рядом на кушетку, и, как только мягко касаюсь его руки, он распахивает глаза.
–Оленёнок, – хрипит с еле заметной улыбкой.
И от этого Олененка меня пробивает. Слёзы сами собой льются, хотя я обещала себе собраться.
–Да, милый, да! – глажу его выше по руке, поднимаясь по плечу и шее до разбитого подбородка. —Прости, что меня не было, я… я документы забирала. Я больше никуда не уйду, – шмыгаю.
–Как ты?
Нервный хохот вырывается из-под моих слезо-соплей. Что мои царапины по сравнению с тем, как ему досталось? Голова еще ноет, но мне уже гораздо лучше. И я просто киваю, продолжая бережно поглаживать его лицо.
–Спасла меня, – выдыхает Вил.
–Перестань! – хлюпаю носом, тоже переходя на шепот. —Я вообще не должна была тебя туда отпускать. Это был его план с самого начала, Вил, – расквитаться с тобой. Ты просто вовремя уехал в командировку, и ему пришлось выкуривать тебя. Он… он убить тебя хотел. Я должна была это понять, почувствовать. Должна!
–Нет, – он берет меня за руку, хотя движения даются ему пока сложно, и прикладывает мою ладонь к губам.
–Я чуть с ума не сошла, Вилли! Мы все! Я так рада, что все обошлось. Врач говорит, что ты быстро поправишься!
В ответ он осторожно притягивает меня, показывая, чтобы я легла рядом. Благо, кушетки в этой клинике позволяют, хоть бочком, но расположиться вместе. Скидываю обувь и послушно забираюсь к нему, стараясь касаться только руки.
Мы молчим, и я слышу только равномерное гудение больничной техники. А затем и глубокое спокойное дыхание Вила. Он засыпает. Мальчик мой, измучился.
